Читать книгу: «Истории Плюшевого посёлка», страница 4

Она сказала это таким твёрдым голосом, что у Тафти возникла мысль – именно о таких женщинах папа говорил «железная леди». Было что-то металлическое в этот момент в резких чертах её худого лица и непреклонном тоне.

Тафти подумала, что решительный характер учительницы и отсутствие чрезмерных эмоций пойдут на пользу при работе с чёткими законами природы, которые им предстоит изучать на уроках. А насчёт справедливости зайка была обеими лапками за. То, что настоящей справедливости незачем громко выкрикивать собственное имя, она поняла намного позже…

– Сегодня вы в этом убедитесь, потому что некоторые из вас получат свои первые оценки.

Тафти не удержалась и слегка подтолкнула соседку Люси локтем. Та кивнула, давая понять, что она тоже слышала про оценки.

Учительница достала палочки и, перекладывая их, писала на доске цифры, чтобы объяснить, как решать примеры на сложение и вычитание.

Тафти всё это прекрасно знала, тем не менее было приятно ещё раз послушать знакомые сведения и убедиться, что она хорошо понимает загадочный мир чисел.

Однако у остальных дела обстояли не так гладко. Звен пыхтел над тетрадкой, высунув язык в сторону, стараясь поспеть за скачущим по доске мелом. Люси напряжённо морщила лобик, а Нопси сидела с испуганным видом.

– А теперь попробуйте решить похожие примеры сами. У первых пяти ребят я проверю работы и поставлю оценки.

Не теряя ни секунды, Тафти схватила ручку и принялась яростно переписывать с доски задание. Она торопилась, цифры выходили кривоватыми: тройки походили на пятёрки, пятёрки на семёрки, а семёрки на покосившийся забор. Она зачёркивала одни каракули и выводила сверху другие, ещё менее опрятные. Но надо отдать должное маленькой зайке – математические вычисления были верны до последней циферки.

И вот в воздух взметнулась чуть дрожащая лапка.

– Тебе что-то непонятно? – вскинула подбородок учительница.

– Нет, – покачала головой Тафти. – Я всё решила.

Зайчата и медвежата подняли головы от тетрадок и изумлённо уставились на одноклассницу. Мышка старалась не показать своего удивления.

– Что ж, давай я проверю…

Пока Тафти с замиранием сердца ждала результат, учительница то качала головой, то прицокивала языком и всё водила красной ручкой по листку.

Маленькая зайка сидела ни жива ни мертва. Неужели в её работу непостижимым образом закрались ошибки?

Наконец мышка приблизилась к парте Тафти и небрежно опустила на стол проверенную тетрадь.

– Написано отвратительно. Старайся работать аккуратнее.

Половина листа пестрела красными образцово-показательными цифрами, выведенными поверх записей Тафти. Под примерами значилась крупная четвёрка, похожая на жёсткий перевёрнутый стул.

Тафти подняла разочарованные глаза.

– Но ведь я всё решила правильно!

– Но ты посмотри, сколько у тебя перечёркнуто! А это что за цифры? Разве так пишут?

Зайка опустила смущённый взгляд, но всё же нашла в себе силы тихо возразить:

– Но ведь это урок математики, а не письма. Задание было решить примеры.

Она вовсе и не думала дерзить учительнице. Просто сказала то, что считала очевидным. Но мышка поняла по-своему.

– Ах, математики?! – вспыхнула она. – А писать красиво нужно всегда! И на математике тоже. Да за такую работу четвёрка – это слишком щедро! И вообще с учителем спорить не полагается! Какая невоспитанность… Если каждый начнёт напоминать, какой сейчас урок, что за балаган получится!

Тафти вздохнула и села на место.

– Не обращай внимания, – украдкой шепнула Люси, у которой в тетрадке была выполнена только половина примеров.

Зайка коротко кивнула. Она решила не унывать и в следующий раз постараться выводить цифры так аккуратно, как она только сможет.

Через некоторое время работу на проверку сдала Марми. Она получила пятёрку с минусом за решение с двумя ошибками, зато написанное такими стройными цифрами, что, казалось, их тут же можно было выводить на парад.

– Вот, совсем другое дело, – похвалила её учительница, бросив взгляд в сторону Тафти. – Приятно смотреть, когда девочка старается.

Неизвестно, кто громче скрипел зубами: Звен или Тафти. Нет-нет, маленькая зайка радовалась за подругу, но она не понимала, почему на уроке математики оценки выставляют не за счёт? По мнению Тафти, это не справедливо.

На доске появились новые примеры, и учительница посоветовала попытать счастья тем, кто в прошлый раз не успел сдать на проверку работу. Несмотря на разочарование, зайка склонилась над тетрадкой с твёрдым намерением это задание выполнить идеально.

Она вырисовывала цифры, крепко сжимая ручку. И на сей раз пятёрки смахивали на румяные яблочки, двойки на лебедей, а семёрки на острые топорики, как их и задумывали мудрые зайцы. Тафти не сделала ни одного исправления, примеры послушно ложились на бумагу с первой попытки.

Но вдруг – о ужас! – зайка подняла глаза от листа и обнаружила, что на доске гордо красуется цифра три, в то время как она только что вывела очередную лебединую двойку.

В первый момент Тафти запаниковала. Неужели придётся перечёркивать эту злосчастную цифру? А вместе с ней и всю кропотливо проделанную работу, которой уже не суждено стать идеальной…

Она почти готова была совершить роковое движение ручки, но решила перед этим бросить ещё один взгляд на доску. И – какая радость! – на доске вслед за тройкой следовала та самая цифра два, которую Тафти так неудачно нацарапала у себя в тетрадке, а между ними стоял знак плюс!

Папа рассказывал правило, которое гласило: «От перестановки мест слагаемых сумма не меняется».

Довольная зайка дописала начатую строчку, чётко вывела ответ «пять» и подняла лапку.

Как раз в этот момент учительница отвела глаза. Тафти продолжала тянуть подрагивающую ладошку. Мышка встала из-за стола, прошлась по классу и остановилась у окна с таким видом, будто бы её очень интересовал пустынный школьный двор.

Наконец дольше отворачиваться от настойчивой ученицы стало невозможно, и учительница взглянула на Тафти.

– Что? Снова решила?

Зайка кивнула.

– Ну, давай посмотрю, – выдавила из себя мышка с таким видом, словно не ожидала увидеть ничего хорошего.

На этот раз во время проверки её лицо оставалось бесстрастным: она не качала головой, не цокала языком и не выражала недовольство другим способом. Под конец она вывела что-то широким росчерком ручки, захлопнула тетрадь и протянула её Тафти.

Зайка схватила тоненькую зелёную книжицу, как голодный набрасывается на лист капусты, открыла первую страницу и жадно впилась глазами в исписанные строчки.

В отличие от пёстрого первого задания, где переплелись между собой цифры двух разных цветов, второе синело одинокими равенствами, написанными лапкой Тафти. Только опустив взгляд в самый низ страницы, зайка обнаружила перечёркнутый сплошной жирной линией пример – тот самый, последний. А под ним (ей пришлось зажмуриться и посмотреть в это место несколько раз, прежде чем она смогла поверить своим глазам) уверенно выведенную недрогнувшей лапкой тройку.

– Тут какая-то ошибка… – пролепетала растерянная Тафти. – Всё же решено правильно. А стоит три… И пример почему-то зачёркнут…

Мышка неторопливо подошла к ученице, невозмутимо взглянула в тетрадку, будто бы не держала её в своих лапках полминуты назад, и так же холодно произнесла:

– Здесь решён совсем не тот пример, что на доске. Нужно быть внимательнее, потому и три.

Тафти стояла возле парты как громом пораженная. В глазах предательски защипало…

– Если в прошлый раз я пошла навстречу, то теперь ставлю, что заслужено. Я ведь предупреждала в начале урока.

– Но ведь это тот же самый пример, – наконец нашла слова зайка. – Посмотрите ещё раз!

Она до сих пор надеялась, что произошло недоразумение.

– Это ведь сложение! Значит неважно, какое число стоит первым – результат всё равно будет один и тот же.

– Как это неважно?! – с учительницы слетело напускное спокойствие. – Может быть, пока вы во дворе играли в классики, и было неважно, с какого квадрата начинать прыгать! А это школа! Здесь всё важно!

– Но послушайте, – не унималась зайка, – Есть же правило, что слагаемые… Перестановка… Это ведь все знают!

От таких слов внутри у мышки окончательно рухнула и без того треснувшая стена, которая раньше сдерживала поток возмущения. Её глаза покраснели, и в чертах лица появилось что-то крысиное. По крайней мере, так это выглядело для бедной Тафти.

– А вам такое правило использовать ещё не полагается! Мы его не проходили. Вот пройдёте, тогда и будут задания на перестановку! А сейчас нечего переставлять всё подряд, как вздумается!

Только теперь до зайки дошло, что нет никакой ошибки. Учительница оценила её верное решение на тройку. Будто работу, выполненную всего наполовину! Она почувствовала себя на корабле, потерявшем управление. И точно так же, как и во сне, помощи ждать было неоткуда.

Тафти собралась с силами и постаралась выпалить как можно быстрее, пока слёзы не брызнули из глаз:

– Я же специально так написала, чтобы не зачёркивать! – и тихонько шмыгнула носом. – Если здесь не надо думать, что пишешь, а только списывать точь-в-точь как на доске…

Зайка ещё раз всхлипнула, уже громче, из-за чего не смогла закончить фразу. Но её спина, мелькнувшая на пороге класса, сказала: «Тогда я так не играю!» – гораздо красноречивее, чем сумела бы сама маленькая ученица.

Выскочив из школьного здания, Тафти пулей пронеслась через двор. Старые качели поскрипывали. Зайке казалось, что школа провожает её ржавым смехом.

Она проскользнула в тень липовой аллеи. Вспышки света, пробивавшегося сквозь листья, слепили глаза, ветви цеплялись за юбку – ловили вышитого кролика.

Тафти подбежала к мосту и первый раз в жизни твёрдо ступила лапкой на круглый глаз – призрак сучка. Какая теперь разница, будет с ней удача или нет, если самое худшее уже случилось!

Сад Нопси и Допси виднелся за мостом, как спасительный маяк родных краёв. Оттуда доносились пряные ароматы поздних цветов. Растения кивали Тафти, подбадривая маленькую подружку. Но зайка только махнула на них лапкой, показывая, что ей совсем не до того сейчас.

Вот и собственный дом! Качели на лужайке встречали весёлым звоном цепочек. Тафти бросила на них сердитый взгляд из-за мутной завесы слёз. Какое уж теперь веселье?

Она распахнула настежь входную дверь и ввалилась внутрь. Зайка специально громче обычного ставила на полку уличные башмаки и как можно отчетливее топала лапками по полу в надежде, что кто-нибудь услышит и выйдет её пожалеть.

Так и получилось. На шум из комнаты выглянула мама. Увидев на пороге расстроенную Тафти, она воскликнула:

– Доченька, что случилось? Почему ты так рано?

И зайка, давясь рыданиями, принялась сбивчиво описывать первый школьный день.

– Это ужасно! – всхлипывала она. – Можно знать только то, что учительница уже объяснила, а остальное нельзя-а-а!..

Мама сокрушённо качала головой, хотя ещё мало что понимала.

– И на математике главное – писать красиво, а как считаешь – неважно. Я больше туда не пойду-у!

– Бедная моя девочка!

Мама обняла Тафти и принялась ласково гладить её по голове. Такая процедура помогла бы исцелить душевные раны кому угодно. Вот и маленькая зайка немного успокоилась и притихла в маминых тёплых лапках.

– И про оценки там говорят, что ставят справедливо, – смогла сказать она уже ровным голосом, – А на самом деле, как захотят.

– Тебе поставили плохую оценку? – догадалась мама.

– Да… – пролепетала Тафти. – А я ведь правильно решила все примеры!

За этим разговором мама с дочкой прошли в комнату с розовыми стенами, где на полках теснили друг друга книжки. Тафти присела на краешек кровати, мама устроилась рядом на стуле.

– Как же так можно? – недоумевала мама. – А ты не спросила, почему? Может, это недоразумение?

– Я тоже так сначала думала, – всхлипнула успокоившаяся было зайка. – Но учительница сначала сказала, что не надо зачеркивать, а потом – что надо…

Мама только недоуменно хлопала длинными ресницами.

– Что здесь такое? – блеснул очками в дверном проёме папа. – А я пишу, значит, у себя в кабинете и не знаю, что дочка уже из школы вернулась! Как быстро летит время!

– Это не время летит, – слабо улыбнулась мама.

– Это я прилетела раньше положенного, – добавила маленькая зайка.

Папа удивлённо взглянул на часы.

– Тебя что, выгнали за неуспеваемость? – попытался пошутить он.

В любое другое время мама и Тафти весело бы посмеялись, но сейчас две зайки так строго посмотрели на папу, что у него пропало желание острить.

– Что произошло? – улыбка сползла с него, как кисель с ложки. – На вас обеих лица нет.

И тогда Тафти с тяжёлым вздохом рассказала всё с самого начала, на этот раз по порядку. Папа всё больше хмурился, а мама то ойкала от волнения, то потрясала в воздухе маленьким кулачком в адрес всех несправедливостей, выпавших на долю её дочки в первый учебный день.

– Вот, а потом она сказала, что я не могу пользоваться этим правилом, потому что мы его ещё не проходили, а я тогда встала и ушла из школы, – подвела итог невезучая ученица.

– Гнать надо таких учителей! – гневно воскликнула мама, сверкая чёрными глазами. – Как их только к детям допускают?!

Папа снял очки и принялся рассеянно протирать их краешком рубашки.

– Она, может быть, не самая ужасная учительница.

На это Тафти весьма недвусмысленно фыркнула, показывая полнейшее недоверие. Мама склонила голову набок, как бы уточняя, правильно ли она поняла папу.

– Нет-нет, я её вовсе не защищаю, – поспешил оправдаться он. – Просто в школе часто не любят, когда кто-то непохож на других. Вот и придумывают рамки, чтобы всех уровнять.

– Да, – жалобно отозвалась Тафти. – Зачем так делают?

Папа задумался.

– Наверное, от страха в первую очередь.

–А учителям-то чего бояться? Они в классе самые главные, как скажут, так и будет.

– Представь, что учительница одна, а перед ней тридцать учеников. И все разные. Не знаешь, чего ждать, какой выходки. Начальство запугивает, требует высоких результатов. Отсюда такой подход – всех усреднять в надежде, что если сильные ученики и не достигнут высот, то, по крайней мере, слабые подтянутся до серединки. Тогда баллы за контрольную впишутся в нормы приличия.

– Да кому они нужны, эти баллы? Если понимания нет! – возмутилась Тафти.

Папа рассмеялся.

– Кое-кому нужны, даже ценой понимания. Я помню, была учительница, которая заставляла нас переписывать правила много раз подряд до тех пор, пока не запомним.

– Ой, а у нас, – всполошилась мама, – У нас ведь тоже была похожая история. Помнится, мы делали лабораторную работу по физике. Нужно было переписать из книжки цель работы, выполнить измерения. Кто-то так увлёкся, что забыл выписать цель. И, представьте себе, их оценки были гораздо ниже, чем у тех, кто ошибся в вычислениях!

– Но ведь это нечестно! – возмутилась Тафти. – А как учительница это объяснила?

– Она сказала, что если один раз получишь тройку, в следующий раз не забудешь переписать.

– Шоковая терапия, – с усмешкой вставил папа.

– Это когда пациента бьют электрическим током? Разве к детским душам применимы такие методы? – вспыхнула мама.

– Ну, не сердись, – потрепал её по лапке папа-заяц. – Конечно, нет. А про физику я тоже вспомнил забавный случай: знаете, что такое вектор?

Маленькая зайка отрицательно покачала головой, а мама ответила:

– Я знала когда-то, но забыла. Напомни, пожалуйста.

Папа устроился поудобнее и приготовился рассказывать двум своим любимым девочкам про науку.

– Если совсем просто, то вектор – это такая стрелка, у которой известны расположения начала и конца в пространстве.

– Точно-точно, я вспомнила! – обрадовалась мама.

Тафти пока только хлопала глазами. Заметив это, папа продолжил:

– Представь, Тафти, что у тебя пять морковок. Если ты просто возьмёшь морковки в охапку и скажешь, что у тебя их пять, это ещё не будет вектор. В математике это называется скалярная величина, просто количество, без направления. А если ты выложишь линию от меня до мамы и скажешь, что у тебя пять морковок, которые начинаются около папы и заканчиваются около мамы, это и будет вектор.

– Я поняла, – засмеялась маленькая зайка. – Как интересно ты рассказываешь!

– Да, а складывать их между собой, вычитать и умножать – это вообще отдельное веселье… Но к чему я рассказываю? Ах да, чтобы показать, что ты имеешь в виду именно вектор, а не просто число, придумали ставить над ним особый значок. Вот только какой, учёные до сих пор не могут договориться.

– Как это? – не поняли мама и Тафти.

– А вот так, – усмехнулся папа. – Одни обозначают его маленькой стрелочкой – это самый распространенный вариант. Другие – чёрточкой без галочки на конце. Третьи – фигуркой, похожей на крышу домика. В общем, каждый может найти себе что-нибудь по душе.

– Мне нравятся домики… – задумчиво протянула маленькая зайка.

– Вот. А нашей учительнице нравились стрелочки. А ваш папа в то время был очень любознательным, но очень экономным зайчиком. Он начитался учебников, где писали про разные обозначения векторов. А после счёл расточительным тратить столько усилий, времени и пасты в ручке, чтобы выводить каждый раз галочку на конце стрелки. Ведь даже в книге было написано, что достаточно палочки.

Мама и Тафти смеялись.

– Ты действительно был очень бережливым ребёнком, – сквозь смех выговорила мама.

Папа тоже улыбнулся.

– Сейчас и я могу над этим посмеяться, а тогда для меня такая привычка имела серьёзные последствия…

– Как серьёзные последствия может иметь какая-то стрелочка? – выразила недоумение Тафти.

– Ты же видела сегодня, как бывает в школе. Учительница увидела мои палочки и так посмотрела… Я даже заподозрил, что она не читала той книги, где я узнал про векторы. Короче говоря, хороших оценок у меня ещё долго не было. Никто не хотел уступать.

– Это страшно, когда один из упрямых спорщиков имеет власть над другим, – тихо проговорила мама-зайка. – Но ваши споры хотя бы касались только учебы.

– А что может быть хуже в заведении, куда приходят учиться? – усмехнулся папа.

– Гораздо хуже может быть вмешательство в личную жизнь, – серьёзно ответила ему мама. – Я вспоминаю, какие неприятные собрания устраивались у нас, если вдруг какая-нибудь зайка осмеливалась прийти в короткой юбке или была замечена в компании зайчика …

– А класс что же? – спросил папа-заяц.

– Все по-разному. Большинство сочувствовали, но боялись возразить. Кто-то смотрел в окно и мечтал о морковных котлетах. А некоторые поддакивали, пользовались моментом, сводили свои счёты…

– Да, портят детей такие представления, когда толпой на одного…

– Я не буду ходить в школу, я так решила! – вдруг прорезал воздух звонкий голосок Тафти.

Родители удивлённо повернулись к дочери, о которой забыли на короткое время, поглощённые воспоминаниями.

– Как не будешь?

– Почему?

– А зачем? Если в школе так плохо, то ходить туда – только зря мучиться. Ты гораздо лучше всё объясняешь, – посмотрела маленькая зайка на папу.

Папа-заяц поперхнулся от неожиданности.

– Кхм… Но я ведь не всё знаю. И ты была в школе всего один день. Может быть, рано делать такие поспешные выводы?

– Но вы-то были там много дней, и что получилось? Не хочу так!

– Что ты! – вдруг горячо вскликнула мама. – Школа – это чудесное место!

Тафти громко рассмеялась. Очень уж не соответствовала эта фраза всему предыдущему разговору. Даже папа не удержался от смешка, который тут же попытался замаскировать новым приступом кашля.

– А сейчас вы про какое-то другое место говорили? – иронично спросила маленькая зайка.

– Ну, зачем ты так, Тафти, – попытался урезонить дочку папа-заяц.

– Всё нормально, – ничуть не обиделась мама. – Просто тебе ещё не всё известно. Это маленькая часть всей истории.

– Серьёзно? – недоверчиво прищурилась Тафти.

– Конечно. Просто тебе не повезло, и в первый же день встретилась не самая лучшая учительница. Но таких на всю школу, может быть, всего несколько. А как много хороших учителей, любящих своё дело, понимающих учеников! Правда, папа? Расскажи, сколько тебе попадалось учительниц, у которых хотелось учиться?

Папа-заяц почесал затылок, а потом ответил уверенно:

– А ведь так и есть, большинство учителей я вспоминаю с теплотой.

– Вот видите! – мама торжествующе взглянула на папу и дочку.

– Да, особенно учительницу биологии. Вот кто был по-настоящему влюблён и в преподавание, и в свой предмет, и в учеников.

Тафти исподлобья взглянула на папу. Было видно, как любопытство в ней боролось с сильным первым впечатлением.

– И что в ней было такого особенного? – спросила наконец зайка.

– О, она могла вызвать у учеников азарт, почти как на Олимпийских играх. Перед уроком доска превращалась в игровое поле с разноцветными вопросами. И на перемене все искали на них ответы. Один листал учебник, другой бежал за помощью к отличнику. Девочки толпились шумными стайками. Думаю, именно на этих уроках каждый нашёл свой способ выбирать главное.

– Точно! Выбирать главное! – воскликнула мама. – Это же как раз то, что нам постоянно советовала учительница литературы. Хотя помню я её совсем не поэтому.

– А почему? – спросила Тафти.

Мама посмотрела куда-то вдаль полным нежности взглядом и ответила проникновенно:

– Потому что она была для многих не только учительницей, но в первую очередь советчиком, старшим товарищем. Ей всегда можно было доверить секрет, который не решились бы порой рассказать даже родителям.

– Помню, после урока зайки собирались в кружок вокруг её стола. Обсуждали книжки, которые проходили. А потом сравнивали персонажей со знакомыми, повороты сюжета с жизнью. И в конце концов затрагивали самые волнующие темы – кто кому нравится, кто на кого как посмотрел…

– По-моему, куда интереснее книжки, – фыркнула Тафти.

– Ну, это пока, – возразила мама. – А в старших классах девочки ловили каждую свободную минутку, чтобы посекретничать всласть…

– Чтобы быть настоящим наставником, нужно иметь талант, как для игры на скрипке, к примеру., – вмешался папа. – Вот наша учительница математики рассказывала, что такое синусы и косинусы, рисуя ёлочки.

Тафти не знала ничего про синусы и косинусы, но смутно догадывалась, что без ёлочек, возможно, даже самому папе-зайцу было бы сложно понять, что это такое.

– Вы как будто про два разных места сейчас рассказывали! – не выдержала зайка. – Так как же в школе на самом деле? Я совсем запуталась.

– А бывает и так, и так, – беспомощно развел лапками папа. – Как и в любом другом месте. Не может же всегда быть одно хорошее или плохое.

– Не может-не может, – поддакнула мама.

– А почему? Я не понимаю. Почему нельзя, чтобы всегда было хорошо? Чтобы все были добрыми и справедливыми?

– Я не знаю, – папе пришлось повторить свой растерянный жест. – Да и никто не знает. Кто-то предполагает, что неприятности нужны, чтобы было с чем сравнивать. А, может быть, для закалки характера.

– Хорошенькая закалка – тройки ставить за правильные ответы, – недовольно проворчала мама-зайка, слегка приобняв Тафти.

– Согласен, – сказал папа. – Но надо учиться справляться с такими случаями. Обращать на них меньше внимания. Неразумных-то всяких полно, сколько раз ещё придется столкнуться.

Вдруг раздался стук в дверь.

– Кто это? – удивилась мама.

Вся семья вышла к входной двери. На пороге стояла Люси с двумя рюкзачками: одним за спиной и другим в лапках.

– Я принесла твои вещи, – робко обратилась подруга к Тафти, вежливо поздоровавшись со всеми. – Как ты? Не сильно расстроилась?

– Расстроилась, конечно, – вздохнула зайка. – Но уже успокоилась.

– Проходи, Люси, – засуетилась мама.

Тут она всплеснула лапками.

– У меня же пирог в духовке! Как раз к вашему приходу. Сейчас будем есть!

С этими словами мама-зайка унеслась на кухню.

– Это стоит того, чтобы задержаться, – усмехнулся папа-заяц. – Оставайся, Люси.

Маленькую зайку не нужно было долго упрашивать. Пироги мамы Тафти славились на всю округу.

Зайцы устроились за обеденным столом, ловя хитрый аромат, притворяющийся то лимоном, то кристалликами соли, то сладким облачком муки. Но эти носы было непросто запутать: то был пирог с капустой.

Когда каждый получил свою порцию, папа проговорил, как бы между прочим:

– Хорошо, когда есть друзья. Если повезло с товарищами – это уже половина приятного времяпровождения в школе. Помню, какие проделки мы вместе выдумывали в прежние годы…

Но мама бросила на него предостерегающий взгляд, и папа-заяц прервался на полуслове.

– Папа хотел сказать, что ходить в школу гораздо интереснее, когда видишь, как другие рядом с тобой проходят тот же путь. Ты учишься на их ошибках и тянешься за их успехами.

Тафти пожала плечами, но после короткого раздумья спросила, обращаясь к Люси:

– А как там остальные, сдали примеры?

Люси хихикнула.

– Сдали…

– А почему ты смеёшься?

– Звен понял, что не сможет решить раньше Марми. Забрал у неё тетрадку и сдал как свою!

Мама и папа удивленно переглянулись, а Тафти проговорила сквозь смех:

– Бедная Марми. Учительница ничего не заметила?

– Нет. И влепила ему пятёрку.

– А что же, у Марми языка нет сказать, что это её тетрадь? – не поняла мама.

Подружки посмотрели на неё с искренним недоумением.

– Не будет же она на своего брата ябедничать.

Марми и Звен ссорились, мирились, соперничали, организовывали мелкие диверсии один другому, но перед чужими всегда стояли друг за друга горой.

– Жалко, что я этого не видела, – невольно призналась Тафти.

Она вздохнула. Все её друзья будут в школе каждый день вместе попадать вот в такие забавные истории. Они встретят талантливых учителей, о которых рассказывали мама и папа. А потом начнут обсуждать собственные воспоминания – без неё. И когда-нибудь расскажут о приключениях уже своим зайчатам… Ей стало так обидно, что из-за какой-то единственной мышки она будет вынуждена сидеть дома одна с книжками…

– Я хочу попробовать ещё раз сходить в школу, – застенчиво проговорила зайка.

Родители вновь переглянулись, на этот раз радостно.

– Конечно, лучше сходить! Не запираться же в четырёх стенах из-за одного случая, – мама будто прочитала мысли дочки.

Папа не ликовал столь бурно, но тоже поддержал смелое решение дочки.

– Ну, допустим, такой случай не последний в школьной жизни, – сказал он, слегка нахмурившись, – Невозможно всем нравиться. Но и отказываться от хорошего из-за неприятностей не стоит.

– А как же быть тогда, если неприятности происходят? – спросила Тафти.

Люси тоже с интересом посмотрела на папу подруги.

– Можно вспоминать, для чего ты здесь. Многим помогает…

– Я буду ждать, когда начнутся ёлочки, секреты и разноцветные вопросы, – решила для себя Тафти.

– А я буду представлять, как научусь шить красивые платья, – мечтательно прошептала Люси.

Тафти уже не смотрела на родителей. Она вскочила из-за стола и поскакала в прихожую, ничего не объяснив. Но прежде, чем её успели окликнуть, она уже стояла в дверях со своим школьным рюкзачком в лапках.

– Я знаю, что я сейчас сделаю, – провозгласила Тафти, обращаясь к недоумевающим зайкам за столом.

Она торопливо вытащила тонкую зелёную тетрадочку и раскрыла её на первой странице.

– Больше я не буду переживать из-за оценок! – с этими словами она резким движением выдернула единственный исписанный листок со смачным хрустом.

Мама-зайка ойкнула от неожиданности. Люси хмыкнула одобрительно. А папа только чуть поднял брови, но больше ничем не выразил своего удивления. Глядя на него, мама не стала останавливать дочку: наверное, так и надо.

А Тафти приблизилась к окну, сложила листик пополам, разровняла его на подоконнике и ловко отогнула уголки. И вот уже в её ладошках трепетал клетчатыми крылышками бумажный самолётик.

Зайка распахнула настежь окно, и в комнату ворвался по-августовски прохладный воздух. Ветер подхватил крылья самолётика, и Тафти отпустила его в свободное воздухоплавание.

– Туда ему и дорога, – проговорил папа, незаметно оказавшийся за плечом у маленькой зайки.

Мама и Люси тоже тихонько подошли к окну, встав позади Тафти.

Они смотрели, как кружит над двором бумажный самолётик, то поднимаясь к верхушкам деревьев, то опускаясь к самой земле… И каждый в это время думал о своём.

Мама с радостным удивлением отмечала, что дочка выросла гораздо смелее её самой. В возрасте Тафти мама-зайка ни за что бы не решилась так открыто проявлять непокорность: и на уроке, и после него. Только бы ей это не вышло боком!..

Папа прикидывал, что, пожалуй, на подготовку к школе Тафти и вправду можно не ходить: всё, чем там занимаются дети, она прекрасно знает. А осенью попадет к другой учительнице, уж он-то постарается…

Люси любовалась долгим полётом самолётика – у неё никогда не получалось складывать листы так, чтобы они пролетали хотя бы пару метров… Зайка радовалась, что Тафти не бросает школу. Сама она не ждала от этого заведения ничего хорошего. Но те вещи, что свалились бы на одинокую маленькую зайку неприятностями, превращаются в забавные приключения, когда подруги вместе.

Тафти не отводила взгляда от парящего листочка, исписанного синей и красной пастой. На душе было легко-легко, будто самолетик уносил на своих бумажных крыльях все огорчения дня.

После она действительно посещала школу ещё множество раз, окончила её с отличием. Училась в больших серьёзных университетах, когда выросла. Получила учёную степень… Ей встречались и трудности, и радости, попадались учителя талантливые и не очень. Но добрых увлечённых зайцев всё же было гораздо больше.

А если приходилось тяжело, она всегда вспоминала тот самый бумажный самолётик из детства.