Цитаты из книги «Мир нарциссической жертвы. Отношения в контексте современного невроза», страница 2

Энергия, которая в здоровой психике расходуется на обеспечение задач развития, у мазохиста тратится на сверхзадачу безопасности. Для развития нужно уметь исследовать, рисковать, выдерживать неопределенность, действовать согласно своим потребностям. Для травмированного человека эти задачи чересчур сложны: основная доля его энергии уходит на заботу о своей безопасности, которая продолжается даже тогда, когда в этом нет необходимости.

Неудовлетворяемость потребности – это не признак недостаточных стараний партнера, а указание на ее травматическую природу.

Трудности с физическим здоровьем – следствие опасного пренебрежения собой и соматизированных эмоций.

необходимые задачи взросления и обратилась к задачам отложенным. Боль отвержения, размещаемая во взрослых отношениях, выглядит как сверхчувствительность и уязвимость, а самое главное – как фантазии, в которых вполне невинный поступок или слово партнера кажутся отталкиванием и вызывают вторжение диссоциированной боли и страха. Именно этот страх создает любовную зависимость, которая является частью

. Миллионы и миллиарды людей обвиняют себя в лени, считая ее единственной причиной своего несоответствия требованиям. Этот шаблон сплошь состоит из дыр. Что делать с усталостью? С негативными чувствами? С недостатком ресурсов? С ошибками и поражениями

В семьях матерей-одиночек, например, женщине может казаться, что отношений с мужчиной она больше не хочет: они небезопасны, причиняют боль. В этом случае все нереализованное возбуждение размещается в детско-родительских отношениях. То же самое бывает, когда брак не очень удачен и мать или отец выбирают строить отношения с детьми, а не друг с другом.

Каждому ребенку свойственно магическое мышление, основанное на его ощущении себя центром мира. Когда отношения между родителями плохие или осложняются ситуацией, с которой взрослые не справляются (безденежье, болезнь, неудачи, депрессия), то именно ребенок может чувствовать себя обязанным ее разрешить. Ничего реального он сделать не может, но может пользоваться магическим мышлением, придумывая своеобразные «сделки» с реальностью. Если я буду хорошо учиться, то мама поправится. Если мой отец вернется сегодня домой, то я буду хорошо себя вести и больше никогда не скажу ему ни одного плохого слова. Если я буду носить только это платье, то все будет хорошо.

Игнорируя свои настоящие чувства, в своих взрослых отношениях она мазохистически молчит о потребностях и нарциссически считает, что для отношений она всегда делает больше партнера

В нарциссических же отношениях вина – это «горячая картошка», которой партнеры яростно перебрасываются. Между взрослыми людьми такая игра всегда построена на иллюзиях: в реальности ответственность разделена 50/50. Если у кого-то есть потребность избегать ответственности, то в таких отношениях всегда будет энергия, поскольку баланс так и не будет восстановлен. У кого-то всегда найдутся силы на то, чтобы бросить «горячую картошку» обратно.

Агрессивные паттерны нарциссизма защищают прежде всего от вины и стыда. Нарцисс уходит тогда, когда жертва уже разрушилась. У психопатов это простой расчет: раз мне нечего с нее больше взять, я ухожу. У человека с нарциссической травмой это вина: я не могу и не хочу быть с человеком, который разрушается из-за того, что я делаю, или из-за того, какой я. В