Читать книгу: «Дина королева пиратов»

Глава 1

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Остров Ра. Остров Счастья в океане Любви. Именно на этом острове живут феи и эльфы и рождаются принцы и принцессы.

Жизнь на нём похожа на вечный праздник Весны и Красоты.

Весна царствовала на острове круглый год. Она озаряла землю теплыми солнечными лучами, окутывала ярко-голубой небесной синью, обволакивала неземным ароматом всевозможных растений и кружила в водовороте буйства красок.

А божественную красоту растительного мира острова Ра, очень гармонично дополняли пасущиеся на, покрытых изумрудной зеленью, холмах грациозные серны и благородные олени. В опасной, по человеческим понятиям, близости от них, лениво отдыхали, взрослые львы и тигры, а рядом резвились их детёныши.

С невообразимых, по своим формам и окраске цветов, взлетали пёстрые, похожие на маленькие осколки радуги, бабочки.

Нежное разноголосье птичьего пения дополняло симфонию жизни на этом волшебном острове.

Но сегодняшний день на острове был объявлен особым. Сегодня родилась принцесса Диана.

Весёлые, беззаботные эльфы выискивали для своих букетов самые красивые цветы, чтобы вечером на приёме в Солнечном Дворце, вручить их молодой маме, фее Лане.

Взрослые феи и волшебники готовили подарки, чтобы одарить ими новорождённую принцессу.

Недавно к острову причалил быстроходный парусник, капитаном которого был великолепный Даймонд, отец Дианы.

Даймонд высокий, стройный молодой человек с вьющимися каштановыми волосами и карими глазами слыл необыкновенно мужественным и отважным пиратом. В свои двадцать пять лет, он имел славу самого удачливого капитана на необъятных пространствах Внутренних морей.

Правда, злые языки поговаривали, что здесь не обошлось без вмешательства его прекрасной жены – феи Ланы. Что именно её волшебству он обязан своим необыкновенным везением.

Но на самом деле Даймонд был умелым моряком и никогда не прибегал к волшебству.

Его корабль, похожий на большую белую птицу, мерно покачивался на спокойных волнах Бирюзового моря, омывающего остров Ра. Команда корабля жила обычной жизнью. Матросы, кроме вахтенных, предавались ленивому безделью, которое свойственно всем представителям морского братства, когда корабль находится на стоянке в порту.

На берегу, сосредоточенно разглядывая творение рук человеческих, стояли два эльфа.

– Зачем людям нужно это большое деревянное корыто чтобы плавать по морю? Разве они не умеют перемещаться с помощью мысли? – спросил младший из них. Одет он был в красный костюмчик, отделанный синими с золотом кружевами.

Второй, постарше, золотоволосый с темно-карими глазами, одетый в сиреневый костюм, отороченный серебристыми кружевами, ласково улыбнулся своему спутнику, и снисходительно махнув рукой, в сторону корабля сказал:

– Но это же всего лишь люди, мой дорогой Габриэль.

– А чем люди отличаются от нас, Фиорен?– широко открыл и без того свои огромные зеленые глаза, маленький эльф с тёмными волосами.

– Люди – это беспомощные существа, которые не могут летать, тем более перемещаться при помощи мысли и они не способны даже на самое маленькое волшебство.

–Но тогда я не понимаю…– и Габриэль в смущении замолчал

– Ну, что ты, Габи? Что ты хочешь знать? Не бойся, спрашивай. Я буду только рад поделиться с тобой своими знаниями.

– Мой дорогой, Фио, почему же фея Лана выбрала себе в мужья человека? Зачем ей это беспомощное существо? И самое главное, разве отцом принцессы может быть человек?

Фиорен, в задумчивости, минутку посмотрел вдаль, где небесная синь растворялась в ласковых волнах Бирюзового моря. Потом перевел взгляд на Утреннюю Долину, где рос удивительный сад с самыми необыкновенными и экзотическими деревьями. Затем зачем-то прокрутился три раза на правой ноге через левое плечо, и только тогда произнёс:

–Понимаешь, Габи, я и сам не очень-то в этом разбираюсь. Поэтому извини, малыш, я не могу ответить на твои вопросы.

Личико у Габриэля вытянулось, уголки губ печально опустились, все проявления этих признаков на лице у эльфов соответствуют детскому плачу. В тех случаях, когда дитя человеческое, во всю мощь своих легких, выразило бы недовольство и обиду, у эльфов лишь меняется выражение лица.

Эльфы – это добрейшие существа на свете. Они лишены всяческого притворства, не умеют плакать и обижаться, и всегда тактичны и обходительны со всеми окружающими.

Единственным их недостатком, если в данном случае это можно считать недостатком, было их неуёмное любопытство.

« Сто тысяч почему» было девизом этих милашек, с прозрачными брызжущими разноцветными искорками крыльев, и золотой короной на голове.

У них была свобода выбора. Они могли, даже повзрослев, навечно оставаться этакими беззаботными, порхающими с цветка на цветок, созданиями, или окончив школу волшебства, стать Волшебниками.

Но надо сказать, что Волшебником мог стать далеко не каждый эльф. И только те, редкие счастливцы, которые обладали даром ясновидения, могли впоследствии стать Избранными и Старейшинами.

Число Избранных, могло быть каким угодно, но Совет Старейшин всегда избирался в количестве семи человек. Затем Старейшины, на своём Тайном Совете, избирали Наимудрейшего.

Вообще-то сказать избирали, будет не совсем верно, потому что звание Наимудрейшего мог получить лишь тот, кто сумеет разгадать три загадки Говорящего Камня, находящегося в центре зала Тайного Совета и оживавшего лишь в особых случаях.

Нынешний Наимудрейший Ламберт, уже два тысячелетия носил это звание. Он уже давно всеми своими делами доказал, что действительно является достойным из достойнейших.

Сейчас Ламберт находился в зале Тайного Совета. Он сидел в своём кресле и предался спокойному послеобеденному отдыху. Вечером предстояла праздничная церемония в Цветочной Зале по поводу рождения принцессы Дианы, и надо было быть в хорошей форме. Потому что, хотя Ламберт был Вечным и Бессмертным, годы всё же брали своё. За время своего правления он порядком подустал от всех этих церемоний и всё больше ценил редкие минуты спокойного отдыха выпадавшие ему.

Он, уже было, совсем задремал, когда внезапно зал озарил необыкновенный свет, и полилась чудесная мелодия, как живительный эликсир, входила в каждую клеточку тела и наполняла его лёгкостью, дающей возможность невесомой пушинкой парить над землёй.

Наимудрейший вздрогнул и мгновенно открыл глаза.

Говорящий Камень ожил! Это было так неожиданно и удивительно, что Ламберт не сразу пришёл в себя.

За последние две тысячи лет Камень оживал всего один раз. Все знали , что Камень начинает говорить только в исключительных случаях.

Ламберт с юношеской лёгкостью поднялся с кресла и подошёл к Камню.

Камень был большой, в форме правильного четырёхугольника. Его гладкая, будто отполированная поверхность, обычно серого цвета, сейчас как бы светилась изнутри.

Наимудрейший преклонил колени и положил руки на Камень. Он был тёплым и казался живым. Руки старца ощущали слабую пульсацию, которая постепенно увеличивалась. А затем в голове Ламберта возник голос.

– Время пришло. Тьма восстала против Света. Битва началась.

Наимудрейший сначала от таких слов онемел, а затем с испугом задал такой вопрос, который мог задать лишь Непосвященный юнец.

– К-к-какая битва?– заикаясь, спросил он, уже понимая как нелеп и абсурден его вопрос

Ведь ответ он уже знал. Знал уже два тысячелетия. Это была тайна, которой владели только Старейшины. А сам Ламберт так давно знал её и хранил, что перестал предавать ей значение.

Камень не ответил. Только внутренне свечение стало ещё более ярким. Он был слишком древним и слишком мудрым, чтобы реагировать на подобный бред, который нёс испуганный Волшебник. Камень мог ответить только на вопрос по – существу.

И Старейшина его задал:

– Что же нам теперь делать?

– Сказать правду. Принять бой.

От этих слов у Ламберта голова совсем пошла кругом, и он без сил распростёрся на полу.

В его сознании возникли страшные, уже почти забытые воспоминания из далёкого прошлого.

Стоны и крики умирающих, отвратительные язвы, увечья, удушливый чёрный дым, от которого слезились глаза, а лёгкие разрывало от кашля. Лязг оружия, детский и женский плач и много крови. Причём крови было не просто много, её было слишком много. Она лилась ручейками, речушками, реками, сливаясь в один громадный поток, который готов был затопить весь мир.

Ламберт содрогнулся всем телом и открыл глаза. С трудом приподнялся, затем сел на каменный пол, огляделся по сторонам, и только увидев вокруг себя знакомую обстановку, пришёл в себя.

Наимудрейший встал и старческой шаркающей походкой поплёлся к креслу.

Опустившись в него, он стал думать:

«То о чём говорил Камень, знаю пока только я один. Может, это пусть так и останется моей тайной? Нет, я так не могу!– он тут же одёрнул себя. – Я ещё ни разу в жизни не осквернял себя ложью, неужели я это сделаю сейчас?

– А почему бы и нет?– нашёптывал ему какой – то голос в его сознании. – Ведь ты не солжешь, ты просто промолчишь. А молчание во благо – это даже подвиг.

– Да разве может быть подвигом сокрытие правды? Это, скорее всего, похоже на предательство. Предательство по отношению к членам Совета. К Избранным, ко всем жителям острова, да и по отношению к себе самому, наконец,– вопрошал голос его совести.

– Нет, это будет спасением для твоих подданных,– спорил с ним тайный голос. – Ты не должен разрушать их мирную и спокойную жизнь и втягивать их войну».

Усилием воли Ламберт отогнал все мысли и выпрямился в кресле.

Он был Наимудрейшим. Но в первую очередь он был Слугой Камня. Камень правил их жизнью. Именно он низвергал и выбирал правителей. Устроил райскую жизнь всем жителям на этом острове, наделил их мудростью и волшебной силой.

Имел ли он право ослушаться и поступить по-своему разумению? Нет! И ещё раз нет!

Ламберт вытянул вперед левую руку с зажатой в кулак ладонью. Повернул руку и разжал ладонь. На ней лежал небольшой стеклянный предмет, по форме и размерам, напоминающий грецкий орех.

Волшебник произнёс заклинание и орех стал расти и видоизменяться , пока не превратился в зеркало величиной с ладонь. Произнося заклинание и глядя в зеркало, Ламберт, по – очереди вызвал всех шестерых Старейшин на Совет.

Они не заставили себя долго ждать. И уже через минуту все сидели на своих местах.

Наимудрейший не торопился начинать свою речь. И дело было не в том, что он не знал, что сказать. Дело было в том, что он не принял никакого решения.

За долгие годы он прекрасно изучил своих собеседников. Он мог почти дословно угадать, не только что они скажут, но даже что они подумают.

Старейшины были прекрасными людьми, мудрыми волшебниками, но за долгие годы спокойной жизни, они утратили боевой пыл и остроту мышления.

И чаще всего мнения Советников разделялись поровну, и решающий голос оставался за Ламбертом.

И поэтому, всегда перед Советом, он тщательно обдумывал ситуацию и принимал взвешенное решение, зная наверняка, что оно и будет окончательным.

Но нынешнее заседание было неплановым, экстренным и весьма неприятным для Наимудрейшего. Ламберт ещё раз обвёл взглядом своих собеседников.

« Пора бы уже начать», – подумал он, глядя как, даже на обычно невозмутимых, лицах старцев появилось недоумённое выражение.

И Наимудрейший произнёс коротко, без комментариев, не глядя на собеседников:

– Камень сказал, что грядёт битва. Тёмные снова восстали.

Сказал и поднял глаза, пытаясь взглядом ухватить первое выражение, которое мелькнёт на лицах Старейшин. Ведь это первое выражение и будет самым искренним. В первую секунду они растеряются и выплеснут свои эмоции наружу. А потом, на то они и Избранные, на лицах у всех будет совершенно беспристрастное выражение, и уже не понять, кто и что думает на самом деле.

И нет никакой возможности влезть им в головы и прочитать их мысли. И вовсе не потому,что Ламберт этого не умел. Он был Волшебником и превосходно мог читать чужие мысли, и делал это постоянно. Но и остальные Старейшины были Волшебниками, поэтому умели ставить защиту от чтения мыслей.

Ламберт не ошибся, на лицах его собеседников, после сообщения такой страшной новости, отразилась вся гамма чувств, присущая простым смертным. Конечно, через минуту они уже полностью пришли в себя, и сидели в холодной неподвижности, ожидая продолжения.

Но Наимудрейший не спешил. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку своего высокого кресла, и усиленно размышлял. Всё, что ему было надо ,он увидел, и сейчас мысленно формулировал свою речь. Хотя именно от него зависело окончательное решение, он не мог открыто противостоять Совету.

Надо было принять такое решение, найти такие слова, которые максимально удовлетворили бы всех Избранных.

Но из глубокой задумчивости его внезапно вывел резкий и неприятный звук, сопровождавший появление посреди зала высокого тёмноволосого мужчины лет тридцати. Его даже можно было бы назвать красивым, если бы не колючий взгляд его маленьких, глубоко посаженных голубых глаз и не ироничная улыбка, играющая в уголках рта с тонкими губами.

Что тут началось! Куда делось холодное спокойствие Старейшин. Они вскочили со своих мест и возбужденно загалдели, энергично размахивая руками. Они столетиями культивировали в себе невозмутимость и умение подавлять эмоции.

И вот всё их воспитание слетело с них, как слетает осенняя листва с деревьев от порывов сильного ветра.

Всё это было так необычно, как необычен был сам инцидент, вызвавший такую бурю негодования у добрых Волшебников.

А этот самый инцидент, в лице незваного гостя, стоял, опираясь на Камень, нахально, улыбаясь и поигрывая своей тростью с золотым набалдашником, выполненным в виде головы грифона.

Случай действительно был исключительным. За долгие тысячелетия, ни одна живая душа не входила в Зал Совета к Камню, кроме Избранных.

– Приветствую тебя, хромой Цонг! – услышав приветствие Ламберта, гость дёрнулся, как от разряда электрического тока.

– И я приветствую тебя, многоуважаемый Ламберт, и вас, почтенные Старейшины! – ответствовал Цонг поклонившись, чуть ли до земли.

Хотя его слова и поклон должны были показать уважение к присутствующим, сам тон и особенно поклон, были какими-то издевательскими.

В Зале повисло тяжёлое молчание. Никто не нарушал его даже вздохом.

По этикету первым должен был говорить Ламберт. Законы гостеприимства требовали пригласить гостя присесть. Но гость был незваный, нежданный и совершенно, здесь неуместный.

Время шло, тишина была такой абсолютной, казалось, что семеро старцев уподобились камню вокруг которого они сидели.

Только Цонг, время от времени, делал странные телодвижения и вертел головой по сторонам, видимо, стараясь прочитать мысли Старейшин.

Наконец он не выдержал и спросил у Ламберта:

–А как ты меня узнал? Ведь со времени нашей последней встречи прошло уже более двух тысяч лет. Да и я усиленно поработал над своей внешностью. Я не собираюсь сдаваться времени. Я молод, полон сил и энергии, не то что ты, старине Лам, а ведь мы же с тобой ровесники. В детстве даже друзьями были. Два маленьких глупых эльфа, с…,– закончить фразу ему не дал, гневный оклик Наимудрейшего.

– Перестань паясничать, Цонг Хромоногий! Цонг – правая рука Чёрного Короля! Цонг – предатель! Как ты бы не маскировался, какую бы личину ты не надел, я бы всё равно узнал тебя. Посмотри сюда, – добавил он уже более спокойно. – Видишь это зеркало?

– Зеркало, как зеркало, – равнодушно пожал плечами Цонг.

– Подойди и посмотри в него!– повелительным тоном сказал Ламберт.

Нехотя, подпрыгивающей походкой, мужчина подошёл.

Избранный кинул зеркало ему под ноги. И маленькое ручное зеркальце, в одно мгновение, вдруг превратилось в огромное, в два человеческих роста, зеркало в тяжёлой серебряной оправе.

– Зеркало Судьбы!– Цонг порывисто шагнул к зеркалу и тотчас отпрянул.

Из зеркала на него смотрел худой, беззубый старик с плешивой головой.

– Да, именно таким я увидел тебя. Твоя внешность под стать твоей душонке, такой же мелкой и неприглядной в своём стремлении причинять зло,– голос Ламберта гремел под высокими сводами Зала Советов и многократным эхом отдавался в ушах присутствующих.

Это была прекрасная картина противостояния: величие одного высокого, могучего, убеленного сединой старика с ясным, горящим взором против другого мелкого, злобного человечка с холодными бегающими глазками.

– А теперь говори, что велено сказать и исчезни, как можно быстрее с глаз моих.

Но Цонг не слушал Ламберта, он продолжал со страдальческим выражением лица вглядываться в зеркало.

Что он там увидел, оставалось загадкой для всех. Потому что свою судьбу увидеть мог человек только сам. Но по-видимому Цонг увидел что – то страшное, потому что с ужасом отпрянув от зеркала, он с отчаянием крикнул:

– Заберите его, нет, нет!– и замахнулся тростью с намерением разбить зеркало.

Но Наимудрейший протянул руку, и зеркало пропало.

Ошеломлённый Цонг, с дико вращающимися глазами, с пеной на губах, потрясал руками, топал ногами и что то нечленораздельно мычал.

Чтобы прекратить всё это, Ламберт протянул руку в повелительном жесте, и Цонг застыл неподвижный, как статуя.

– Мы должны быть милосердны даже к таким как он. Сейчас он немного поспит и проснётся без воспоминаний о том, что он видел в Зеркале Судьбы. Никто не должен знать своё будущее, иначе жизнь потеряет смысл.

Потом он щёлкнул пальцами и посланник ожил. Он открыл глаза. Кокетливым жестом пригладил остатки волос на своей голове, попытался принять изысканную позу и, прокашлявшись, произнёс:

– Многоуважаемый Совет! Я прибыл сюда с важной миссией. Для нашего Наитемнейшего Величества Эрика Первого и Единственного, нет ничего невозможного, и он знает, что Камень заговорил, и, опасаясь недоразумений, спешу вам сообщить, что война, о которой идёт речь, ни в коем случае не затрагивает интересы этого острова.

–А чьи интересы она затронет?– спросил Ламберт.

– О! Всего лишь людей, этих жалких, беспомощных созданий.

– Зачем же тогда вы, такие развитые и могущественные, хотите воевать против них?

– Да разве ж это война?– Цонг глупо хихикнул. – Это просто дрессировка неразумных животных, маленькая чистка, наведение порядка на планете, – вот первоочередная задача высших существ,– закончил Цонг с пафосом, явно цитируя кого-то.

–А кто дал вам право считать жителей этой планеты низшими существами?– спросил Ламберт, сурово нахмурив брови.

– Это же очевидный факт, дорогой Ламберт. За те две тысячи лет, которые мы имели честь прожить здесь, их цивилизация совершенно не развилась. Разве они изобрели летательные аппараты, не говоря уже о космических кораблях. Или они научились перемещаться при помощи мысли? Они даже не умеют читать мысли. А волшебство? Кто из них может совершить хоть самое маленькое волшебство?– и гость приосанился, насмешливым взглядом обведя всех Избранных.

– Не будем спорить по поводу интеллекта землян. Существует Межгалактический кодекс, который запрещает завоевание и порабощение планет, населённых разумными существами. Это, во-первых, а во-вторых, когда – то люди этой планеты приняли нас, умирающих скитальцев, поделились всем, что имели, разрешили здесь жить. Вот так теперь мы заплатим им за доброту?!

– Фи, какая такая, доброта? – с презрением фыркнул себе под нос, Цонг. – Да они же жалкие и ленивые недоумки.

– И эти жалкие и ленивые недоумки отдали вам почти все острова и работают на вас, как рабы, день и ночь!– не выдержав, выкрикнул один из Старейшин.

– Подумаешь, острова, – ответил, невозмутимо поигрывая тросточкой, незваный гость.– Мы даём им намного больше. Наш король Эрик Первый и Единственный, так много делает добра для этих жалких людишек.

– Жители этой планеты, одна из самых добрых и миролюбивых рас в этой галактике. Они умные и работящие. А ваш Чёрный Король учит злу и непотребствам, – вмешался ещё один член Совета.

– Да наш король, да он…, – начал от злости заикаться Цонг.

–Хватит! Прекратите! На сегодня достаточно пустых слов, – гневно закричал Наимудрейший. – Ты явился сюда незваным гостем, нарушая все традиции и законы. И я уверен, что у тебя были на это веские причины. Говори, зачем ты сюда прибыл?

Хромой Цонг приосанился и, напустив на себя важный вид начал свою речь.

– Как известно всем на этой планете, о, Избранные, Эрик Чёрный, великий и могущественный Маг, – на последнем слове он специально сделал ударение. – Он очень хороший и заботливый правитель, который печётся о благе своих подданных. Но нашлись неблагодарные люди, которые не хотят видеть очевидное и бунтуют против своего благодетеля. Это так называемые пираты, которые провозгласили себя вольными гражданами и мародёрствуют на Внутренних Морях. И наш досточтимый благодетель, хочет раз и навсегда избавить мир от этих смутьянов.

И тут Цонг замолчал, то ли собираясь с духом, то ли в предвкушении эффекта от его последующих слов.

Но так как пауза затянулась, а члены Совета уже начали нервничать, Ламберт первым прервал молчание.

– Уважаемый, посланник, Совет ни в коей степени не интересуют проблемы Чёрного Эрика, и нам совершенно непонятна цель Вашего визита. Извольте выразиться яснее.

Цонг снова встрепенулся, принял картинную позу и с чувством, смакуя каждое слово, произнёс:

– Великий правитель этой земли, Эрик Великолепный, просит вас, я особо подчёркиваю, пока что просит, выдать ему главного зачинщика и бунтовщика, пирата Даймонда, – и немного погодя добавил, заметив промелькнувшее выражение облегчения, на лицах Избранных. – А также всю его семью, фею Лану с дочкой.

Что началось! Наверно за всё время существования Совета, такого шума не слышал никто.

Все Старейшины, включая и самого Ламберта, вскочили со своих мест и размахивая руками, наперебой выражали своё возмущение.

А гостя это, по-видимому, очень забавляло, он стоял, притоптывая ногой и мерзко улыбаясь.

Наконец Старейшины угомонились, и тяжело дыша, расселись по местам.

Остался стоять только Ламберт. Весь его вид выражал негодование. Длинные совершенно белые волосы разметались по плечам, глаза метали голубые холодные молнии, а голос гремел с необычайной силой, тысячеголосым эхом раздаваясь под сводами Зала.

– Как посмел ты прийти сюда с такой гнусной просьбой? Ты и твой король, наверное, сошли с ума, предлагая нам такое. Вы забыли, что мы одной расы и просите выдать вам фею Лану с дочерью, как будто речь идёт о каких – то простолюдинках. Мы не вмешивались в ваши дела с людьми. Нас не интересуют ваши счёты с капитаном Даймондом, но фея Лана и её дочь это наши подданные, и вы не имеете на них никаких прав.

– Фея Лана, да, не спорю, она волшебница, но не её дочь…,– мерзко хихикнул Цонг.

– Дочь феи – будущая фея! Это непреложный закон. Разве не так?

– Так, да не так. В данном случае закон был нарушен. Отец девочки человек, значит она не фея, а человек и является подданной нашего Наимудрейшего Короля. И должна быть выдана нам, вместе с её бунтовщиком отцом.

– Но фея Лана…

–А фея Лана,– перебил Ламберта гость. – Выйдя замуж за человека и применив свой дар в корыстных целях бунтовщиков, а также став матерью человеческого дитя, трижды виновна и обязана предстать перед судом Чёрного Эрика.

– Это неслыханная дерзость и самоуправство! Мы даже не собираемся обсуждать вашу просьбу.

– О, это не просьба, я только из вежливости и в знак былой нашей дружбы сказал, что это просьба. Наш Великий король не унижается до просьб. Он умеет только приказывать и всегда делает только то, что считает нужным. И его совершенно не интересует мнение бредового Совета, состоящих из кучки выживших из ума старцев. Он просто приходит и берёт то, что принадлежит ему. И лучше отдать ему по-хорошему или он мечём и огнём, всё равно, заберёт своё.

В зале повисла гнетущая тишина, прерываемая тяжёлыми вздохами мудрых старцев, вспоминающих свою молодость, которая прошла испытание кровавыми битвами, тяжёлыми лишениями и потерей родных и близких. Такое не забылось и через тысячи лет, и никто из них не хотел повторения ужасов войны.

И сейчас они были, как никогда, единодушны. Старейшины не прятали свои мысли, и их мог читать даже Цонг.

Каждый выражался по – своему, но смысл был един. Они были согласны отдать Эрику эту семью, лишь бы никто и ничто не нарушило спокойствие этого острова.

По – очереди обведя взглядом всех старцев, посланник Чёрного Эрика, удовлетворённо кивнул, и опять нарушая этикет, заговорил первым.

– Ну что ж, мой Король благодарит вас за мудрое решение. А от себя лично добавлю, что я ни капельки не сомневался в успехе своей миссии. Сегодня мы не будем мешать вашему празднику. Мы вовсе не звери какие-то, как многие о нас думают. Веселитесь, танцуйте, пойте! За пленниками мы прибудем завтра. Счастливого праздника!– крикнул он напоследок и гадко хихикнув, растаял в воздухе.

ГЛАВА ВТОРАЯ

А за неделю до этого, колдунья Ротана, (что означает Летучая Мышь), составляла гороскоп для короля.

Это был знаменательный день. Эрику исполнялось ровно три тысячи лет. Он был волшебником, а для волшебника это была не старость, а самый расцвет жизни.

В принципе волшебники бессмертны и могут жить вечно. Но это не означает, что их невозможно убить. Но сделать это очень трудно. Потому что волшебники обладали даром предвидения.

Чёрный Король не утруждал себя такими мелочами типа ворожбы, составления гороскопа и тому подобного. Это ему не позволяла его непомерная гордость и сан, в который он самолично себя возвёл.

Для всех этих дел у него была верная и незаменимая помощница колдунья Ротана.