Читать книгу: «Багровый папоротник», страница 4

Глава 4. Джастифай-сити

По достижении восемнадцатилетнего возраста отобранная сотня потенциальных гарпийцев должна пройти «Предел». Это испытание определило лучших, кто удостоился получить звание Гарпии. Как это было? Страшно вспоминать.

Пять недель физкультурного ада. На старте десятки подготовленных бойцов, способных пятьдесят раз присесть и сделать сорок отжиманий, а затем пробежать два с половиной километра за девять минут без отдышки.

В моей группе до финала дошла только половина.

В конце первого этапа нужно пробежать четыре мили за полчаса и проплыть две за полтора. В полном обмундировании. После, «оставшиеся в живых» отправились в малазийские джунгли, где проходили курс выживания, симуляцию попадания в плен и 36-часовой допрос с пристрастием. Тем, кто смог сохранить рассудок и не сдался раньше времени, выдали в зубы форму с нашивкой в виде крыльев и девизом «Победа или смерть».

Из сотни осталось тридцать человек.

После «Предела» на втором этапе нас отправили в тренировочный лагерь, где сутками приобретали навыки уникального камуфляжного макияжа, изучали системы рукопашного и подводного боя и прыгали с парашютом. Мы учились обходиться без сна на протяжении нескольких дней, сражаться с четырьмя противниками сразу и штурмовать здания. И неустанно бегали: кросс по пересеченной местности, форсирование зараженной местности с противогазом, преодоление минных полей. Волосы дыбом встают от воспоминаний, сколько всего пережили.

Когда вернулись в Реверс после тренировочного лагеря, на нас смотрели так, будто мы божества. Проходя мимо, отдавали честь, а когда проходили мы, люди расступались. Выпускники программы Гарпий вот уже несколько лет преимущественно занимались диверсионными и контртеррористическими операциями в разных точках мира, чтобы поднатаскаться.

Но даже такие хорошо натренированные и смертельно опасные бойцы были не готовы к мутировавшим тварям и осознанию того, что 20-й район окажется могилой. Каждый раз, когда закрываю глаза, вижу клыкастую пасть, и кровь стынет в венах.

И вот сейчас, заслышав звуки стрельбы в лесу, уже мысленно готовлюсь к новой схватке с химерами, приводя вальтер в боевую готовность на бегу.

– Что здесь происходит? – разъяренно спрашивает Крис. Он первый оказывается на месте и теперь перекрывает мне и Деймосу обзор. Вижу только испуганных Зои и Джо, стоящих чуть поодаль от разведенного огня. – Какого черта ты делаешь, Фоб?

– У них спроси.

Фобос указывает подбородком в сторону леса. Синхронно поворачиваемся в указанном направлении, и различаю силуэты, скрытые деревьями.

– Как еще я должен себя вести, если ко мне подкрадываются со спины?

Раздвигая ветви и переступая через толстые корни, выходят по очереди Присцилла, мужчина и женщина, видимо, Ингрид и Энди, а замыкает колонну Марго.

– Если бы не эта растяпа, ты бы нас и не услышал. – Присцилла бросает надменный взгляд на Ингрид, которая виновато смотрит под ноги. – Кто бы мог подумать, что ее напугает чертова белка.

– Прости, Фоб. – Марго подходит к нему и мягко кладет руку на плечо. – Мы не хотели застать тебя врасплох. Просто думали, впереди чужаки.

– Вы и не застали, – Фобос деликатно отстраняется, заметив мой взгляд. – Я, кстати, никого не ранил?

Спустя час сидим вокруг тихо потрескивающего пламени и едим умело приготовленную кашу с консервами. Замечаю, что Зои не так близка с вновь прибывшими учеными, как с Джонатаном и Анной. Когда об этом спрашиваю, отвечает, что Ингрид и Энди работают в другой лаборатории. За обедом активно обсуждается прошлая ночь. Из разговора становится понятно, что прибывшая группа провела ее спокойно: пока солнце не село, пытались найти других членов отряда, а с закатом разбили лагерь и мирно уснули. Никаких химер не видели. Когда Крис берет на себя ответственность и рассказывает все, что узнали, Присцилла и Марго сначала не верят, принимая за злую шутку, но, заметив наши серьезные лица и опущенные глаза ученых, притихают. У них нет повода не доверять брату.

Потом начинаются вопросы. Я уже не могу слушать одно и тоже, тошнит от разговоров о лепрозории, поэтому молча утыкаюсь в тарелку, стараясь абстрагироваться от компании.

– Не могу поверить, что вы видели их, – шепчет Ингрид, близко наклонившись к Зои и прикрывая рот ладонью. Слышу, что говорит, потому что сижу по другую руку от собеседницы. – И какие они?

– Отвратительные. – Зои пожимает плечами, нервно перемешивая ложкой кашу. – Я даже представить себе такое не могла. В Реверсе другие.

– Ты сняла на камеру? Нужна любая информация, иначе сама знаешь…

– Да, я же не дура! – Крепко сжимает пальцы, что костяшки белеют. – Я знаю дело.

На этом разговор заканчивается, женщины погружаются каждая в себя, а тем временем обсуждения задания достигают апогея. Присцилла едва держит себя в руках, охваченная гневом. Точно так же, как и я минувшей ночью, не желает верить, что ее предали. Границы между великой жертвенностью и убийством стираются и становятся призрачными. Хотя выбор все равно невелик: наша судьба была предрешена, когда склонили колено перед Капитолием на церемонии посвящения в Гарпии. А он в свою очередь назвал цену за мятеж – смерть. Приказано умри, значит умри.

Марго тоже злится, но ярость тихая, словно затаившаяся в прибрежных камнях змея. Она крепко сжимает челюсти, а круглые желваки проступают и шевелятся на щеках. Вдруг ловлю себя на мысли, что приятно видеть ее растерянной. Девушка бросает колкую фразу в адрес Капитолия и Реверса.

Когда же все более-менее успокаиваются, речь заходит о потерявшихся товарищах. Об этом тоже не могу говорить, потому что всеми силами стараюсь гнать дурные мысли из головы, а Марго, не затыкаясь, упоминает имя Кайса, перечисляя страхи и опасения за его жизнь. Не выдержав болтовни, покидаю компанию и ухожу обратно к обломкам самолета, надеясь побыть немного наедине. Сажусь на землю, обхватываю руками ноги и утыкаюсь лбом в колени. Закрываю глаза.

В детстве часто думала, как сложилась бы жизнь, будь я обычным ребенком. Много раз видела, как родители забирают детей из школы. Наблюдала, как мамы целуют в щеки, а отцы гордо несут портфели с учебниками. И это выглядело так естественно и непринужденно, будто не знают, что такое риск или боль. Я в их возрасте стреляла из снайперских винтовок и лазила по скалодрому, колени и руки всегда разбиты в кровь, а мамы уже не было в живых. Иногда думаю, что занималась мазохизмом, когда в единственный выходной за квартал, ездила в город, чтобы посмотреть, как будут забирать из школы нормальных детей нормальные родители.

Однажды Джейс узнал об этом. Ему донесли знакомые, которые, оказывается, приглядывали за мной по поручению. Подозвал на следующий день после завтрака, чтобы отец не услышал, и задал вопрос в лоб: хочу ли пойти в обычную школу? Прикинулась, что не понимаю, о чем говорит. А брат велел прекратить валять дурака и дать ответ. Сказал, что до «Предела» еще не поздно передумать и что, если хочу, могу жить нормальной жизнью, а он все устроит. Мне потребовалось ровно четыре секунды, чтобы громко выкрикнуть «нет» и, стиснув зубы от горечи принятого решения, выбежать из дома.

Потом еще пять лет, вплоть до «Предела», все время размышляла, почему ответила именно так. Почему отказалась от протянутой на блюдечке свободы, предпочтя выпускным экзаменам тренировочный лагерь. Ответ прост: не хотела потерять настоящую семью. Не хотела жить отдельно от братьев с приемными родителями и видеть раз в три месяца, а потом и того реже. Не хотела, чтобы от нашей без того никудышной семьи вовсе ничего не осталось. Без меня Джейс и Крис поубивали бы друг друга. Прекрасно понимала, что никакая обычная школа и свобода в придачу не стоят того, чтобы отказаться от них. Джейс больше ни разу не поднимал эту тему, посчитав достаточно разумной, чтобы, в случае, если передумаю, сказать об этом.

После «Предела» ни разу не позволила себе подумать о другой жизни. Вплоть до этой минуты, разрешив волнам отчаяния и страха, которые до сих пор лизали щиколотки, утопить себя в пучине безысходности с головой. Больше не сопротивляюсь и даю волю слезам. Кусаю тыльную сторону ладони, чтобы сдержать вой. Если бы мы только были нормальной семьей, нам не пришлось умирать здесь!

Внезапно сквозь всхлипывания слышу хруст ломающейся ветки. Замираю с надеждой, что мне кажется. Но это не так: кто-то приближается из глубины леса. Резко вскакиваю и выставляю вальтер перед собой. Немного приняв влево, нахожу укрытие за толстым стволом кедра, и обращаюсь в слух. Едва различимые шаги выдают профессионала, его почти невозможно расслышать из-за природного шума. Понимаю, это либо гарпийцы, либо чужаки, но времени выяснить наверняка нет.

Шаги становятся ближе и отчетливей. Это не один человек. Сердце сжимается в тугой комок, готовое принять любой исход. Тот, кто идет впереди, находится уже в паре метров от укрытия, чувствую размеренное дыхание. Набрав в легкие побольше воздуха, выскакиваю из-за дерева и упираюсь вальтером прямо в грудь идущему, попутно чувствуя холод стали в области солнечного сплетения.

– Джейс! – Выпускаю из рук пистолет и бросаюсь на шею брату, крепко сдавив в объятиях.

Он, явно опешив, продолжает еще пару секунд держать меня на прицеле, а потом, узнав, отбрасывает в сторону оружие, словно то укусило.

– Ты с ума сошла?! А если бы я выстрелил?!

– Ты не ранен? – Отстраняюсь на вытянутые руки и осматриваю с головы до ног. Боюсь, что, если отпущу, исчезнет, словно мираж.

– Какого дьявола ты делаешь?! Тебе жить надоело? – Джейс одной рукой прижимает меня к себе, а второй закрывает лицо, давая понять, что разозлен. – Я же мог убить тебя!

Его передергивает от собственных слов.

– Твоя сестра просто обожает эффектные появления! Это ее конек, я давно понял.

Замираю, узнав голос. Заглядываю Джейсу за спину и вижу сияющее лицо Кайса, который держит под руку Блю. Оба улыбаются, не в силах скрыть облегчения от встречи. Не веря счастью, стремительно подлетаю и обнимаю обоих. Мне все еще кажется, что это сон.

– Я так рада вас видеть! – Зарываюсь лицом в плечо Кайса, вдыхая запах.

Спокойствие волнами разливается по телу, словно мед. Чувствую, как рука опускается на талию, и он едва ощутимо притягивает ближе.

Джейс все еще злится, испуганный возможными последствиями моего внезапного появления. Но даже будучи рассерженным, обеспокоенным взглядом осматривает, проводя инвентаризацию конечностей.

– Ты что, плакала? – вопросительно поднимает бровь.

– Что? Нет. С чего ты взял? – Выпустив Блю и Кайса из объятий, поворачиваюсь к брату.

– А с ногой что? – Подходит ко мне, опускается на колени и рывком задирает окровавленную штанину, обнажая раненую ногу.

Удивленно охаю: Джейс застает врасплох.

– Это ерунда. Всего лишь царапина, – мямлю, оправдываясь.

Блю озабоченно склоняется над ногой. Пальцем проводит по шву, который наложила Зои, и с сочувствием качает головой.

– Останется шрам.

– Не волнуйся, Рокс, он тебя не испортит, – Кайс кривовато улыбается, пытаясь приободрить. Улыбаюсь в ответ.

– Как это случилось? – Джейс смотрит снизу-вверх. – На тебя напало животное?

– Да. Это была… Дикая собака, – выдавливаю, замешкавшись на последних словах. – Послушайте, нужно очень о многом поговорить. Столько всего произошло за эту ночь! Там ребята в лесу, уже все собрались, и только вас не хватало!

– Все целы? – Джейс поднимается на ноги и отряхивает колени. – Никто не пострадал?

– Руби Рай погибла в самолете. – Воцаряется тишина. Они не были готовы к плохим новостям, а вопрос простая формальность. – Не успела пристегнуться в момент падения, поэтому не попала в капсулу. И женщина из ученых, Анна. Мы оставили их там. – Перевожу взгляд на обломки. – Подумали, так будет правильно. Пилоты тоже мертвы.

Молчим минуту, отдавая дань погибшим. Затем показываю Кайсу и Блю, в какой стороне располагается бивак. Они уходят, а мы остаемся вдвоем с Джейсом. Внимательно изучает дыру в самолете, которая недавно привлекла и меня.

– Я тоже заметила, что с ней что-то не так, но никак не могу разобраться, что именно, – прикусываю губу.

Джейс продолжает молчать. Протягивает руку и проводит по холодному покореженному металлу, оставляя следы пальцев на черной копоти.

– Что с вами было этой ночью? – нарушаю тишину.

Становится не по себе от близости входа в могильник, поэтому хочу немного отвлечься.

– Ничего. Мы все это время искали вас. Я боялся, что с тобой и Крисом может случиться беда. – Бросает быстрый взгляд на штанину и отворачивается, ухмыляясь. – Собственно, я не ошибся. Надо же, Гарпию укусила за ногу дикая собака!

– Несмешно, – фыркаю. – Она была больше, чем ты думаешь.

Рассказываю все, что узнала за эту бесконечно длинную ночь. Говорю очень долго и эмоционально, размахивая руками и показывая наглядно размеры тварей, что напали ночью. В конце концов, пересыхает горло, и я кашляю. Джейс все это время молча изучает лицо, словно пытается распознать признаки лжи. На секунду даже обижаюсь. Задумчиво сдвигает брови к переносице и вновь переводит взгляд на чернеющую дыру в корпусе самолета.

– Тогда это кое-что объясняет.

– Что, например?

– Видишь края. – Джейс проводит пальцами. – Присмотрись, металл загибается наружу. Это говорит о том, что взрыв был изнутри и двигатель тут совсем ни при чем, он пострадал только от столкновения с землей.

Внимательно вглядываюсь в почерневшую сталь и понимаю, что Джейс прав.

– Но это значит, что кто-то подложил бомбу в самолет еще до нашего отбытия из Реверса? – странное чувство нелепости от собственных слов заставляет думать, что я не в себе.

– Нет. Я так не думаю. – Джейс отходит от самолета на несколько шагов и, склонив голову набок, что-то прикидывает в уме. – Борт тщательно осматривался перед отлетом, это невозможно. Если бомбу подложили заранее, ее бы обнаружили, как и неполадки в двигателе. Да и посуди сама: если это спланированное покушение, не логично ли использовать что-то более мощное, способное превратить самолет в кучу пепла прямо в воздухе?

– К чему ты клонишь?

– Взрыв преследовал другую цель. Кто-то хотел вывести из строя самолет, чтобы не могли покинуть 20-й район, минуя Периметр. – Джейс наклоном зовет следовать за ним.

Беспрекословно подчиняюсь. Направляемся в сторону бивака.

– То, что ты хочешь сказать, лишено всякого смысла. Это невозможно, – упрямо качаю головой. – Кто в здравом уме, зная, что самолет – единственный выход убраться из этого ада, будет взрывать его.

– Химеры тоже были невозможными, Роро, пока ты не встретилась с ними лицом к лицу.

– Да, но это другое. Ты утверждаешь, что один из пассажиров подорвал самолет!

Джейс резко останавливается, поворачивается ко мне и обхватывает плечи руками.

– Слушай внимательно. То, о чем говорим, должно остаться между нами. Поняла? Ни слова остальным. Если я ошибаюсь, это не страшно, но если прав, то среди нас есть кто-то, кто хочет усложнить жизнь. – Указывает в сторону самолета. – Это не просто один из пассажиров. Это кто-то из Гарпий. Взрыв устроили с помощью гранат с таймером, а доступ к перевозному сейфу есть только у гарпийцев. И многие передвигались по салону, нельзя сказать наверняка. Ты понимаешь? Кто-то не хочет, чтобы мы выбрались из района. Не знаю, исполняет он приказ Капитолия или преследует свои цели, но обязательно выясню. А ты должна пообещать оставить разговор между нами. Велика вероятность спугнуть.

Молча киваю. Джейс тяжело вздыхает и обнимает меня, почувствовав, что растеряна и напугана.

– Будь спокойна, не подавай виду, что подозреваешь кого-то. Нужно вести себя как обычно до тех пор, пока я не разберусь во всем.

– А как же Крис? Он тоже не должен знать?

– Сам поговорю с ним, как только представится случай. А ты обещай молчать, хорошо?

– Хорошо.

У костра все шумят, обмениваясь впечатлениями. Кайс и Блю, узнав о планах Капитолия на наши жизни, приходят в ярость. Отряд близок к тому, чтобы отправиться к Периметру и начать штурмовать стены. Масло в огонь подливают близнецы, когда сообщают о мертвом солдате из чужой армии. Джейс долго уговаривает всех успокоиться и взять себя в руки, уверяя, что гневом беде не поможешь. Когда ничего не выходит, прибегает к фокусу самообмана.

– Мы выйдем отсюда живыми и невредимыми после выполнения задания. Если Капитолий откажется помогать, это сделают агенты Реверса. Вы знаете не хуже меня, что оставшиеся Гарпии не бросят нас умирать, – голос Джейса уверенный и твердый. – Мы деактивируем лабораторию, избавимся от чужаков и выберемся отсюда, чего бы это не стоило. Согласны?

Выдвигаемся в путь через полчаса, распределив рюкзаки, собранные мной и Фобосом. Дорога предстоит неблизкая. День в самом разгаре, но в лесу царит прохладный и влажный полумрак. Солнце не пробивается сквозь густые кроны деревьев, запутываясь лучами за верхушки елей и сосен. Идем молча, каждый думает о своем и не хочет нарушать тишину. Сейчас она не давит тяжелым камнем на плечи.

Кажется, чем дольше идем, тем гуще и непроходимее становится лес, словно желая помешать. В этой части не слышно ни пения птиц, ни шелеста ветра. С гор спускается туман. Поеживаюсь, вспоминая, что природа вела себя так перед встречей с химерами: лес затаился в ожидании дурного события. Однако колонна держит прежде набранный темп и не собирается сворачивать с намеченного пути.

Впереди показывается горная речка, слегка разбавив унылый и однообразный пейзаж. Ближе к воде мелькают иссохшие малиновые соцветия плакун-травы, наклонившиеся, словно чем-то опечаленные. Река узкая, перебираемся на другой берег, едва намочив ботинки. Делаем привал на пять минут, чтобы перекусить и утолить жажду. В основном ради ученых, которые не приспособлены к длинным переходам.

Ближе к вечеру, когда дальше вытянутой руки становится невозможно что-либо разглядеть, лес начинает редеть, пока чернозем, усыпанный листьями и хвоей, не превращается в твердый асфальт, а над головой не появляется вечернее зарево, освещающее крыши невысоких строений. Билборд с поблекшими буквами гласит «Добро пожаловать в Джастифай-сити». Городишко крохотный и умещается на трех улицах.

С нескрываемым интересом разглядываю главную площадь, на которой располагаются мотель «Перевал № 17», бистро «У Боба» и бар «Горькая луна». За зданиями виднеются крыши небольших панельных домов.

– Город построили для родственников пациентов, – поясняет Джонатан. – Процедура посещения была сплошной волокитой, поэтому нужно было где-то останавливаться на ночь. А те дома, – он прослеживает за моим взглядом, – предназначались для сотрудников лепрозория и обслуживающего персонала.

– Неужели на месте? – Марго раскрывает рот от удивления, вцепившись в руку Кайса.

Меня передергивает от отвращения.

– Ну что ты. – Джо качает головой. – Мы добрались только до охранно-пропускной зоны. До лепрозория еще километров пятнадцать.

Замечаю петляющую дорогу, которая уходит в лес позади домов, а на всю ширину установлен шлагбаум и рядом бронированная будка охранников.

– Это хорошо, – Деймос широко улыбается. – Большая часть пути пройдена.

– Эй, ребят, а никого не смущает, что здесь гражданский?

Голос Присциллы заставляет резко развернуться и уставиться в том направлении, куда указывает стволом винтовки. На углу улицы в самом конце площади действительно стоит человек. Это женщина в коротких брюках-капри серого цвета и белой свободной рубашке с красным орнаментом. Ломаной походкой двигается к нам, вытянув руку вперед.

– Мэм? – Фобос делает несколько шагов навстречу. – Вы не ранены?

В тишине слышно, как женщина издает странные гортанные звуки, как будто чем-то захлебывается. Мне кажется, что она ускоряется.

– Стойте на месте! – Деймос угрожающе вскидывает пистолет, целясь в ноги.

Женщина игнорирует предупреждения, приближаясь быстрее. Теперь отчетливо вижу рисунок на рубашке, который оказывается большим кровавым пятном, а лицо страшно изуродовано.

– Она, похоже, ранена. – Фобос шагает вперед, но Зои вдруг хватает за руку и тащит в противоположном направлении. – Отпусти! Ты что делаешь?!

– Бегите! Это пациентка! Бегите же!!!

Глава 5. Холодная игра

Стою на месте, затаив дыхание, и смотрю прямо в пустые, подернутые катаральной пеленой глаза кричащей женщины. С немыслимой для раненого человека скоростью сокращает расстояние между нами до нескольких метров. Делаю три предупреждения, не обращая внимания на крики Зои, прежде чем направляю дуло вальтера в голову. Озверевшая женщина бросается на меня и хватает за руку, но изворачиваюсь и бью по голове прикладом. Все происходит за несколько секунд, которые растягиваются в вечность. Никто толком не успевает ничего понять, когда предзакатный воздух вспарывает оглушительный выстрел. Слышу звук хрустнувшего черепа, встретившего пулю.

– Я предупреждала, но она набросилась на меня! – Ошарашенно хватаю ртом воздух, не в силах оторвать взгляда от разлетевшейся по асфальту кровавой массы. – Она не оставила выбора!

Зои все еще крепко держит Фобоса за локоть, но он уже не сопротивляется. Все в непонимании смотрят на бездыханное тело.

– Она укусила тебя?

Продолжаю молчать, пытаясь осмыслить заданный вопрос. Машинально перевожу взгляд на руку, но не обнаруживаю никаких следов укуса. Только брызги крови, оставленные выстрелом.

– Нет, – в доказательство протягиваю руку Зои. Она бегло осматривает и с облегчением вздыхает, ничего не замечая.

– Вытри кровь сейчас же! – приказывает. – Это может быть опасно! Нужно скорее убираться отсюда. Они не охотятся поодиночке! Нужно бежать! – язык Зои заплетается от страха.

Встречаюсь глазами с Джейсом, лицо ничего не выражает, но во взгляде читается недоумение. Едва уловимым жестом просит отойти от тела, и я слушаюсь. Встаю рядом с Крисом, который всецело поглощен изучением трупа.

– Что ты несешь? – Присцилла смотрит на Зои как на сумасшедшую. Губы презрительно искривлены.

– Пожалуйста, послушайте меня, – продолжает умолять Зои. – Нам нельзя оставаться здесь!

Джейс склоняется над телом, внимательно рассматривая его и то, что размазалось по асфальту. Ноги будто врастают в землю, а в душе зарождается чувство вины, которое медленно обвивает холодными скользкими щупальцами внутренние органы, превращая в лед. Пытаюсь совладать с эмоциями, объясняю себе, что действовала по давно известным правилам, но сердце отчаянно сопротивляется и кричит, что это был всего лишь несчастный человек, нуждающийся в помощи и до смерти напуганный, а я так хладнокровно оборвала жизнь.

– Только не прикасайся к крови! – Зои от испуга закрывает рот ладонью, когда Джейс едва не дотрагивается до густой липкой субстанции. – Это передается!

– Что передается? – вопросительно поднимает бровь.

Зои молча смотрит Джейсу в глаза, заливаясь тихими слезами и не находя силы ответить. Обвожу взглядом лица, наблюдая, как меняются выражения. Реакция Джонатана, Энди и Ингрид ожидаема, уже видела такую, когда столкнулась с химерами: ученые не были глубоко потрясены, но напуганы оттого, что мифы на глазах превращаются в реальность. Хотя не было до конца понятно, что именно воплотилось в жизнь из их антологии ужасов.

Гарпийцы сохраняют хладнокровие, а Присцилла вовсе картинно изображает скуку, позой демонстрируя безразличие. Она вдруг поднимает глаза и скрещивает со мной взгляд, почувствовав, что наблюдаю. Не отворачиваюсь, тогда Цилла кривит надменную ухмылку, намекающую на слабость, проявленную после убийства человека. В ее плоскости координат нет места неуверенности в принятых решениях: если выстрелила, значит, иди до конца и не сокрушайся.

Зеркально копирую мимику в ответ.

– Там какое-то движение в конце улицы. – Блю заставляет посмотреть туда, где что-то заметила. – Видите?

В той стороне, подсвеченной заходящим солнцем, и вправду что-то происходит. Несколько силуэтов выплывают из-за угла мотеля и двигаются по направлению к нам.

– Бежим! – Зои вырывается, толкая здоровенных близнецов.

Джонатан, Ингрид и Энди тут же направляются за ней.

– Живо вернитесь! – Крис угрожающе кричит вслед, но обезумевших от страха людей не остановить. – Ну и что теперь делать? Они сорвут всю операцию!

– Нужно догнать, – Джейс устремляется в погоню. Крис самозабвенно бросается за ним.

Кайс, не проронивший ни слова, неожиданно грубо хватает за руку и тащит вперед. Едва успеваю перебирать ногами, чтобы не споткнуться и не упасть. Прет, как бульдозер, стараясь не отставать от братьев и в то же время не выпустить меня. Краем уха слышу, как остальные Гарпии, чуть замешкавшись, пускаются за нами.

Спины ученых мелькают далеко впереди, уже почти скрывшиеся за поворотом к высоткам.

– Здесь еще с десяток ненормальных! – выкрикивает Деймос. – Какого дьявола происходит?!

Обернувшись, вижу, как появляются один за другим черные силуэты на горизонте. Стремглав догоняют, издавая булькающие утробные звуки. Руки жадно тянутся вслед, готовые уцепиться за что угодно. Успеваю заметить, что у всех одинаковая одежда и такие же заплывшие белесые глаза, как у женщины, которую застрелила.

Джейс резко сбрасывает скорость и равняется по правую руку, прикрывая меня. Крис проделывает то же самое с другой стороны, а Кайс заслоняет спину. На давно возникшей интуитивной связи одновременно останавливаемся, разворачиваемся и, дождавшись, когда гарпийцы пересекут невидимую границу, открываем огонь. С душераздирающими воплями пациенты валятся на землю и дергаются в предсмертных конвульсиях, плюясь кровью в разные стороны.

На мгновение все стихает. Слышно только тяжелое дыхание близких. Тут подмечаю, что все трое стоят с раскинутыми руками, загораживая меня от возможной опасности. Это забавляет, и, подавив улыбку, хлопаю братьев по плечам.

– Мальчики, расслабьтесь. Я могу за себя постоять.

– Да, мальчики, наша звездочка справится с чем угодно. Дайте только шанс проявить себя, а то в прошлый раз не получилось!

Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с Присциллой, которая щурит глаза и ухмыляется. Вновь намекает на убитую женщину, из-за которой впала в ступор. Марго за спиной рыжей язвы довольно поджимает губы.

– В чем дело, Цилла? Страдаешь от недостатка внимания?

– Я страдаю от избытка иронии, – жеманно пожимает плечами. – Просто удивительно, как тебе удается привлекать внимание, ничего при этом собой не представляя.

– Ты такая остроумная, во лбу не колет? – Подхожу вплотную. Гарпии напрягаются, предчувствуя назревающую драку. Парни пытаются вмешаться, но мы отмахиваемся. – Тебя в детстве не учили выбирать собеседников по уму? Была бы чуть-чуть сообразительнее, Цилла, сейчас мило беседовала с помойным ведром.

– У-у-у, – близнецы улюлюкают.

– Еще слово, Лайонхарт, и проломлю голову, – шипит, крепко сжимая челюсть. – И братья тебе не помогут.

– Еще слово, Лефевр, и пойдешь собирать зубы по всему району. – Блю становится плечом к плечу рядом со мной и угрожающе сверкает глазами. – Приди в себя и пойми, наконец, что не стоит закрывать рот тому, кто открывает тебе глаза.

Раунд остается за мной и Блю, а Присцилле ничего не остается, кроме как заткнуться и признать поражение. Ведь Марго не хватит смелости встать против лучшей подруги, которая в данный момент поддерживает мою сторону. Самодовольно ухмыляюсь, складывая руки на груди, и наслаждаюсь лаврами словесной победы.

Понятия не имею, почему Присцилла меня недолюбливает. Бессмысленная вражда началась, когда нам было лет по пятнадцать. Цилла без причины стала задирать, а я, разумеется, огрызалась в ответ, уязвленная необоснованными нападками. Она отдалилась от компании, стала замкнутой и чересчур язвительной, что отталкивало всех желающих завести дружбу. Губы всегда брезгливо собраны, и это не потому, что что-то не нравится, а просто она даже спит с таким лицом. Мы никогда не были близкими подругами, чтобы переживала от утраты общения, но любопытно, как ухитрилась перейти дорогу. Я доверяю Цилле как первоклассному агенту, однако не хочу иметь таких людей в окружении. Просто удивительно, насколько могут быть злыми и непредсказуемыми одиночки вроде нее.

– Это было неплохо, – шепчет Кайс, бесшумно подошедший сзади.

– Спасибо, – киваю.

– Хватит. – В глазах Джейса убийственный лед, а в голосе металл. – Успокоились обе. Мериться острословием будете в Реверсе, а здесь не позволю устраивать балаган.

– С чего вдруг возомнил себя главным, Джейс? – Присцилла смотрит с вызовом. – Кто дал тебе такое право? Я не собираюсь плясать под твою дудку и изображать святую покорность!

– Ты знаешь, что делать с этим?

Брат быстрым шагом подходит к одному из лежащих тел, мыском ботинка переворачивает на спину и приподнимает за волосы изуродованную лепрой голову.

Не верю собственным глазам: мертвец слабо скрежещет зубами и тихо скулит. И это после стольких выпущенных пуль! В существе нет ничего человеческого, а болезнь обезобразила тело до неузнаваемости. Как остается живым – загадка. Оглядываюсь по сторонам, замечаю застывшие выражения на лицах друзей и понимаю, что никто не может уложить это в голове и дать рациональный ответ.

– Тогда, может, ты знаешь, что делать? – Джейс по очереди указывает пальцем на гарпийцев. – Или ты?

Все молчат, ничего не возражая в ответ. Даже Присцилла теперь настроена не так воинственно.

– Тогда будете делать то, что я скажу. Не вижу проблемы.

Джейс отпускает голову живого трупа и дважды стреляет в упор. Тот падает на землю, череп разлетается на мелкие кусочки, окрашивая асфальт в багровый цвет.

– Что это за чертовщина? – Фобос с отвращением морщится. – В жизни не видел ничего подобного.

– Вот мы и выясним. – Джейс хлопает его по спине. – Осталось только найти сбежавших друзей.

– А они вовремя сделали ноги. Кажется, надвигается вторая волна.

Устремляю взгляд за спину Джейса и вижу, как из-за «Горькой луны» нестройными рядами выплывают десятки обезображенных тел. Шаткой походкой двигаются на нас, вытянув руки и открыв перепачканные засохшей кровью рты.

– Близнецы, Цилла и Марго, бегите вперед и найдите ученых. – Джейс подгоняет. – Мы прикроем. Встречаемся возле высоток!

Присцилле не приходится повторять дважды. Первая убегает, кинув желчное пожелание:

– Берегите себя и постарайтесь не сдохнуть!

Блю бросает на Циллу полный ярости взгляд, и, если бы не обстоятельства, точно устроила драку. Вдруг ее лицо делается тревожным.

– Я почти пустая, Джейс. – Озабочено смотрит на оружие. – У меня пара патронов в стволе.

– У меня есть глок, – спохватываюсь и достаю из рюкзака пистолет. – Возьми, этого хватит, чтобы отбиться.

Перезаряжаю вальтер и прицеливаюсь в безобразную толпу тощих скелетов, обтянутых тонкой бугристой кожей. Фобос хочет оставить мне огнемет, но отказываюсь: это оружие для ближнего боя, а я не собираюсь подпускать тварей. Джейс и Крис занимают позиции по бокам шеренги, Блю встает рядом с Джейсом, а я между Кайсом и Крисом. Выжидаем, давая возможность подойти существам ближе.