Читать книгу: «Инсомния», страница 3

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

Когда пятая по счету стопка текилы опустилась на барную стойку, за которой сидели Уилл Бейли вместе со своей подругой, бармен заведения «Эдрианс» уже не спрашивая наполнил алкоголем следующую. С улыбкой пододвинув Уиллу выпивку, мужчина подмигнул Кристалл и поставил перед ней коктейль в изящном бокале на тонкой ножке.

– За счет заведения! – провозгласил Кайл, выжидающе глядя на Кристалл. Перекинувшись взглядом к Уиллу, он с усмешкой добавил: – А с тебя еще три доллара пятьдесят центов.

– Вот сволочь! – ошарашено выдохнул Уилл, хватаясь за стопку. Быстро опрокинув шот и еле заметно поморщившись, он невесело рассмеялся. – Это несправедливо!

– Тогда проваливай в свою дыру. Как там ваша шарашка именуется? «Аллен стрит»? Или тебе и там бесплатно не наливают? – поддразнил Кайл, водрузив на стойку небольшую тарелку с закусками, заказанную молодыми людьми.

– Прекрати, Кайл, – пробормотала Кристалл и, взявшись за ножку бокала двумя пальцами, подвинула его обратно бармену. – Спасибо, я сегодня не пью.

– Значит, дружка своего караулишь, – опираясь локтями на столешницу, прыснул Кайл. – А то опять набедокурит…

– Заткнись и подлей, – Уилл указал пальцем на бутылку текилы и приобнял Кристалл за плечи. – Я обещал своей подружке, что ей не придется затаскивать меня в такси, а потом еще и вытаскивать оттуда.

– Да, ты обещал не переусердствовать, – внимательно наблюдая за тем, как очередная порция алкоголя уже вот-вот окажется подле Уилла, обеспокоилась Кристалл.

– Хорошо, это последняя, – пообещал он. – А потом покинем это злачное место, окей? Эй, Кайл! Налей для Крисси апельсиновый сок!

– Не надо, – устало роняя голову на сложенные руки, взмолилась она. – Я уже три стакана за вечер выпила! Пощади мой мочевой пузырь!

– Ладно, к черту сок. Пошли отсюда, – Уилл выпил оставшуюся стопку, резко поднялся на ноги и достал из заднего кармана джинсов несколько помятых купюр. Бросив деньги на стойку, он махнул рукой Кайлу и развернулся в сторону выхода из заведения.

Накидывая на плечи серый кардиган крупной вязки, Кристалл поежилась. На улице ощутимо холодало – все же приближался октябрь, бесцеремонно наступая своему предшественнику на пятки. Глядя на охваченные дымкой легкого тумана деревья, чьи листья уже пожелтели и многие из них безжизненно лежали на траве, можно было сказать, что осень не на шутку разыгралась.

Золотая пора особенно украшала город своим великолепием, и Кристалл хотелось побольше бывать на улице. И сейчас, вместо того, чтобы сидеть и смотреть, как Уилл напивается, она потащила его в Центральный парк, о чем, невзирая на похолодание, нисколько не жалела.

– Так что, ты и дальше собираешься ходить на эти сеансы психо… гхм… терапии? – спросил Уилл, доставая из кармана ветровки пачку «Лаки Страйк».

– Я ведь уже сказала, что первое посещение не считается, – раздраженно пробубнила Кристалл, стряхивая прилипший к подошве ботинка желтый лист.

– Это я понял, – щелкнув зажигалкой, он подкурил сигарету и сделал глубокую затяжку, от удовольствия прикрывая глаза. – Но ты же не собираешься приходить туда снова?

– Почему же? Собираюсь, – полным решимости тоном ответила она, при этом издав тяжелый вздох. – Я пообещала Элизабет. С моей стороны бросаться такого рода помощью будет очень глупо и крайне невежливо. Да и кто знает, может, мне станет легче?

– Окей, ты не можешь спать. И это изрядно портит тебе жизнь. Но разве психолог тебе с этим поможет? Не стоит ли обратиться к нормальному врачу? Может, таблетки какие попить?

– Доктор Митчелл и есть нормальный врач. Он не психолог, а психотерапевт. Это разные вещи.

Уилл снова затянулся сигаретой, стряхнув пепел на асфальт, и усмехнулся глухо.

– И с каких пор ты стала в этом разбираться?

– С тех самых, – Кристалл раздраженно отмахнулась от друга, поплотнее кутаясь в мягкую ткань своей кофты. – Мне пора перестать убеждать себя в том, что со мной ничего не происходит. Знаешь, я совсем расклеилась. Никаких сил нет.

– А может, все дело в этом докторе Митчелле? – потушив сигарету о край рядом стоящей урны, поинтересовался Уилл.

– Чего?

Он пододвинулся поближе к Кристалл и заулыбался заискивающе.

– Ну… Скажем, тебе приятно его общество, – Бейли задумчиво поделился с нею своими предположениями. – Не подумай, я ни на что не намекаю, но… чтобы ты и к психотерапевту…

Кристалл с силой толкнула Уилла в плечо, отчего он чуть не свалился со скамейки, и резко запахнула на груди кардиган, словно его ткань могла спрятать ее от ужасного чувства стыда после сказанного Уиллом.

– Ты просто больной, – она осуждающе покачала головой, сердито воззрившись на друга.

– Ну, прости, – потирая ушибленный о скамейку локоть, выдавил он. – Я же шучу! И нечего драться.

– Я еще ничего с тобой не сделала, – зашипела она, вскинув ладонь. – И не приближайся, придурок!

– Все, сдаюсь, – вскинув в воздух обе руки, Уилл непринужденно хихикнул. – Да ладно тебе, шутник из меня никакущий. Хорошо, что мы это выяснили?

– Можно подумать, раньше мы не догадывались о том, что с юмором у тебя так себе, – саркастически проговорила Кристалл, скрестив руки на уровне груди.

Уилл не посмотрел на протестующие жесты подруги и все-таки снова придвинулся к ней, заключив в объятия, которые давались ему с трудом, поскольку Кристалл усердно отбивалась.

– Я так сказал, потому что ты сама пятнадцать минут назад твердила, мол, этот доктор Митчелл тебе понравился. Я и сделал свои выводы!

Она быстро заморгала, словно сбежавшая из фильма мультяшка, и в возмущении приоткрыла рот.

– Я так не сказала!

– Ну… или что-то вроде того, – в неопределенности пожал плечами Уилл, продолжая ехидно улыбаться.

– Я лишь сказала, что доктор Митчелл приятный отзывчивый человек, умеющий расположить к себе пациента. Я совсем иначе представляла себе отца Элизабет, поэтому сначала даже растерялась. Вот и все, что я на этот счет тебе говорила. И впредь не перевирай, иначе я тебя убью.

– А теперь ты меня пугаешь, – он притворно нахмурился. – Думаю, не стоит иметь дело с кем-то, кто посещает психотерапевта…

– Какой же ты, все-таки, гад! – Кристалл громко расхохоталась, исчерпав всю возможную злость по отношению к Уиллу, и шутливо ударила его кулаком в плечо.

– Но я все равно тебя обожаю, – перехватив руку подруги, искренне признался он.

– Достаточно на сегодня подхалимажа, – продолжая смеяться, она тряхнула головой и обеими руками пригладила разметавшиеся от резкого порыва ветра волосы.

Уилл застегнул свою ветровку и сунул руки в карманы. Вжав голову в плечи, он вновь повернулся к Кристалл, только теперь улыбка его не сопровождала.

– Хорошо, а сейчас поговорим серьезно. Я бы очень хотел, чтобы тебя не мучили эти твои… проблемы.

– Я знаю, Уилл, – она мягко улыбнулась, обнажая ровные белые зубы – результат длительной носки брекетов в юности, – и опустила голову на дружеское плечо. Если на ее миловидном лице и играла улыбка, то только такая: невероятно обворожительная и заставляющая улыбнуться в ответ. – Я тоже этого хочу. Но прежде мне нужно понять, в чем дело.

– Тогда не тяни с этим, – потрепав подругу по волосам, посоветовал Уилл. – Твои синяки под глазами уже достигли внушительных размеров.

Кристалл щелкнула языком.

– Да ты настоящий джентльмен…

– Так и есть! – ударив себя кулаком в грудь, с жаром восклицал он. – Ты знала, что Шон и Питер однажды решили, что ты увлекаешься чем-то запрещенным? Но я быстро заткнул им рты. Сказал, что в отличие от некоторых, ты не таскаешь деньги из кошелька своей мамочки, а работаешь и учишься, как каторжная.

Кристалл приподняла голову с плеча Уилла и заглянула ему в глаза.

– Они думают, что я наркоманка?

– Да плевать, чего они там себе надумали, – пошел на попятную он, чертыхнувшись про себя: и кто его за язык тянул?! – Не бери в голову, просто в тот день ты правда плохо выглядела.

Кристалл закрыла глаза и снова опустила голову на плечо Уилла. В данную секунду ей безумно захотелось усердно бороться со всем, что омрачало ее существование. Бороться с каждым из своих страхов, которые настолько прочно засели в ее голове, что, казалось, их никогда не изгнать. Она незаметно сжала руки в кулаки, прихватив края рукавов кардигана, и крепко зажмурилась. Отчаяние стремительно разрасталось внутри нее и отдавалось физической болью, заставляя глаза заслезиться. Кристалл было жаль себя. Она не желала проживать такую жизнь, с которой, казалось, уже давно свыклась, и быть подвластной необъяснимому чувству тревоги; избегать сближения с посторонними людьми, вздрагивать от каждого шороха, оставшись одной, каждый день лишать себя покоя. Ей просто хотелось ощущать себя нормальной.

– Эй, ты чего? – Уилл склонился к подруге и осторожно подцепил пальцами ее подбородок.

– Прости, просто смертельно устала, – не позволяя слезам разбежаться по щекам, сдавленно пробормотала она.

– Домой?

– Хочешь проводить меня, чтобы закрепиться в статусе джентльмена? – Кристалл тихонько хихикнула, незаметно для Уилла утирая рукавом все же выступившую в уголке глаза слезинку.

– Мне это не требуется. Я уже родился в смокинге и галстуке-бабочке с бокалом шампанского в руке для дамы.

Она заливисто расхохоталась и осторожно слезла со скамейки, поправив на себе плотную клетчатую юбку до колен. Запахнув кардиган, Кристалл обняла себя руками.

– Обязательно взгляну на твои детские фотки.

– Что, никогда не видела младенцев в смокинге? – продолжал балагурить Уилл, по-свойски закинув руку ей на плечи.

– Просто замолчи, – с улыбкой пролепетала она, и вместе они неторопливо зашагали по слабоосвещенной уличными фонарями аллее.

2

Удобно расположившись на диванчике в кабинете доктора Митчелла, Кристалл волновалась уже меньше, чем в самый первый раз. Возможно, на это влиял тот факт, что она по своей воле решила прийти на сеанс психотерапии, а не только из-за настойчивости Элизабет. В какой-то момент Кристалл поняла: это ее шанс все исправить. И пусть ей будет в какой-то мере в тягость присутствовать здесь, она непременно сможет это побороть и без утайки расскажет доктору все, как есть.

– Спасибо, что согласились принять меня, да еще и в конце вашего рабочего дня, – с благодарной улыбкой произнесла Кристалл и опустила взгляд в пол. Со стеснительностью справиться было все еще проблематично.

– Не думайте об этом, – возразил Дэйв, расстегивая пуговицы на пиджаке и присаживаясь в кресло напротив Кристалл. – Сейчас я полностью свободен, а значит, нам с вами удастся основательно поговорить.

Коротко глянув во французское окно, как на ладони являющее вид шумного, суетливого города, она вновь улыбнулась. Большинство его жителей в вечер понедельника спешили покинуть места работы и отправиться домой или же посетить какое-нибудь уютное местечко, дабы спасти этот день от клейма «понедельник – день тяжелый». А Кристалл еще и должна была прислуживать таким альтруистам (какая же это ценность – спасать безнадежно испорченный понедельник!) в «Аллен стрит» до самой полуночи, но визит к доктору Митчеллу послужил веской причиной для того, чтобы попросить коллегу по работе махнуться сменами. Отзывчивая и в то же время падкая на интересные предложения Фиби с легкостью согласилась подменить Кристалл сегодняшним вечером, а она, в свою очередь, должна будет заменить Фиби во вторник утром, пропустив несколько занятий в университете. Прогуливать Кристалл категорически не хотелось, но выбор невелик: или она со всей серьезностью подходит к своему психическому здоровью (она подметила, что такое словосочетание звучит крайне пугающе) или же оставляет такой вариант, как смирение, избрание которого будет обозначать крах в чистом виде. В таком случае, придется разве что уповать на счастливую случайность, вроде самоисцеления, а это звучало так же неправдоподобно, как обещания Сандры Финниган выплатить Кристалл долгожданную и вполне заслуженную премию за прошлый месяц.

Укрывшись от накрапывающего дождя и разбушевавшегося ветра в уютном кабинете доктора Митчелла, Кристалл чуть ли не впервые ощущала приятное спокойствие. Негромкое тиканье настенных часов, едва слышные звуки в коридоре стремительно пустеющей клиники и низкий размеренный голос Дэйва Митчелла действовали на нее благоприятно, отвлекая от проблем, поджидающих во внешнем мире. Кристалл могла сосредоточиться только на том, зачем она сюда явилась, и не размышлять о завтрашней лекции, что придется пропустить, а также раннем подъеме на работу, который гарантированно дастся ей очень непросто. Здесь и сейчас она хотела забыть о том, что ждет ее завтра, послезавтра, через неделю или год. Все мысли улетучивались, и Кристалл не пыталась их удержать.

– Я бы не хотела задерживать вас надолго, – она вскользь взглянула на часы и мотнула головой.

– Я люблю свою работу, так что не прочь и задержаться часок-другой, – заверил ее Дэйв, широко улыбнувшись для верности. Выглядел он, кстати, очень убедительно.

– Вот бы мне так любить свою работу, – невзначай хихикнула Кристалл, а затем смущенно заправила волосы за уши.

Доктор Митчелл положил руку на широкий подлокотник кресла и двумя пальцами дотронулся до своего гладкого подбородка, внимательно глядя на Кристалл.

– А вы не думали зарабатывать на своем хобби? Насколько я помню, вы пишете картины.

– Ой, да это ерунда, – пробормотала она смущенно, снова повернув голову к окну. – Вы просто не видели мои работы. Скукота, да и только.

– И что вы обычно пишете? – с интересом спросил Дэйв, и Кристалл тут же обратила на него свой взор.

– Я? – уточнила она, как будто этот вопрос мог быть адресован кому-то другому. – Ну… – Кристалл неопределенно пожала плечами и улыбнулась робко. – Я часто рисую людей. Люблю портреты. Мне хочется отразить характер человека в чертах его лица, жестах, и… признаюсь, это удается мне далеко не всегда. Порой я придумываю сюжет для героя своей картины и пытаюсь представить, как бы он выглядел в своей собственной реальности.

– Портреты – это чудесно. Если бы я умел рисовать, то непременно заинтересовался бы портретами. Но это точно не про меня, – он усмехнулся. – То есть, конечно, я рисовал за Элизабет в начальной школе, как и многие родители, но было до смешного очевидно, что она бы справилась с этим лучше.

Кристалл чуть слышно рассмеялась, окончательно расслабившись, и Дэйв был доволен, что смог ее немного встряхнуть. Ей хотелось продолжить разговор на отвлеченные темы, в частности об Элизабет и ее детстве, но она знала, что нужно говорить по существу. Сдуть пыль с коробки, в которой хранились проблемы, открыть ту самую коробку и достать их все до единой.

– Доктор Митчелл, я… – Кристалл смолкла, сильно закусив губу и на мгновение прикрывая закрыла глаза, но ей таки удалось продолжить. – Мне трудно говорить с кем-то о том, что со мной происходит. Может, я боюсь осуждения? Или столкнуться с непониманием… Я правда не знаю, почему так тяжело открыться даже самым близким людям.

– Все в порядке, Кристалл, – мягко произнес Дэйв, чуть подавшись вперед, словно сейчас поднимется с кресла и сядет рядом с ней в попытке утешить. – Об осуждении не может быть и речи, забудьте это слово, ему здесь не место. А непонимание? Это что за зверь такой? Если человек наделен свойством слышать – поясню, не просто слушать, а слышать, – то ему удастся в полной мере понять своего собеседника. Разумеется, он может иметь другое мнение, но это не должно стать преградой для понимания этого человека. Я не испытывал того, что испытываете вы, но уверяю: это не помешает мне понять вас. Понять и, будем надеяться, помочь.

Кристалл медленно кивнула, отгоняя от себя последние сомнения, и незаметно набрала в грудь побольше воздуха.

– Самое ужасное, что я не только не могу спать.

– Продолжайте, – щелкнув ручкой, велел доктор и приготовился вести записи в своем блокноте.

– Каждый раз мне снится почти один и тот же сон. Он настолько реалистичный, что я порой не понимаю, где нахожусь. Более того, случается так, что я не могу проснуться. Я уже понимаю, что это сон, что мне нужно только открыть глаза, как все исчезнет, но не могу.

– Вы попробуете описать этот сон?

Кристалл зажмурилась, будто бы в эту самую минуту видит свой ночной кошмар, и тряхнула кудрями, избавляясь от этого чувства.

– Да, я постараюсь.

– Хорошо, – Дэйв кивнул, сделав короткую пометку, и продолжил заинтересованно смотреть на Кристалл.

– Вокруг меня бушует пламя. Оно яркое и настолько ослепляющее, что даже глазам больно. Я чувствую его запах, ощущаю жар. Я словно в преисподней, – она болезненно поморщилась. – Я стою на одном месте и не могу пошевелиться, со всех сторон окруженная огнем. Потом я неизменно слышу крик женщины, которая всегда произносит мое имя, но продолжаю стоять и никак не реагирую. Мое тело словно парализовано. Знаете, мне вообще не пошевелиться, хотя я испытываю боль от обжигающего пламени, которое все больше разрастается вокруг меня и по всей комнате. Обычно когда я просыпаюсь, то мне душно, дыхание спирает. Но через недолгое время мне становится дико холодно. Что-то… наверное, вроде озноба. Трясутся руки, темнеет в глазах, тошнота, бывает, накатывает…

Сведя брови на переносице, Дэйв неотрывно смотрел на заметно побледневшую Кристалл и, на несколько секунд задумавшись, опять что-то записал.

– У вас имеется пирофобия или какая-то другая? Вы испытываете страх огня в обычной жизни?

– Нет, я не боюсь огня, но боюсь своего сна. Вообще любых снов. Это может иметь свое название или такое происходит только с такими, как я?

– Послушайте, Кристалл, не нужно относиться к себе таким образом, словно вы виноваты в том, что этот кошмар преследует вас. Я отчетливо вижу, что вы считаете себя… скажем, странной? Что значит «с такими, как я»?

Она резко отвернулась, нервно постукивая ногой по паркету.

– Кристалл?

– Да. Я считаю себя странной. Но лишь потому, что я странная. Я это не выдумала и не…

– Конечно, не выдумали, – перебил ее Дэйв, обратив внимание на то, с какой силой она заламывает собственные пальцы. – У вас есть все основания так полагать. Но это уже похоже на навешанный вами ярлык, с которым необходимо распрощаться.

– Но я не перестану оставаться странной, – возразила Кристалл, впервые за все это время глядя прямо на доктора. Ее черные глаза заблестели, и она поспешно отвела взгляд в сторону.

Дэйв заметил, как сильно она занервничала и, конечно, растерялась. Ему постоянно приходилось сталкиваться и не с таким проявлениям эмоций, однако глядя на Кристалл, он не ощущал привычные спокойствие и сосредоточенность. Что это было? Жалость?

– Простите, я… Я говорила, что мне трудно это обсуждать, – она покачала головой, не решаясь повернуться к Дэйву.

– Я знаю, – тихо проронил он. – Но как только мы все обсудим, я уверен, станет легче. Хотите продолжить?

Кристалл негромко шмыгнула носом, поудобнее устраиваясь на диване, и все же развернулась к доктору.

– Да.

– Хорошо. Если говорить не о сне, а том времени, когда вы бодрствуете, то что вы чувствуете тогда? Оставаясь наедине с собой.

– П-порой… – Кристалл резко встряхнулась, на секунду прикрыв веки. – Нет, не так. Очень часто мне кажется, что за мной кто-то следит. И дома, и на улице, когда я одна. Вечерами я смотрю в окно и вижу неподалеку фигуру мужчины, который якобы наблюдает за мной. И дома я всегда вздрагиваю от любого шороха, хотя, казалось бы, чего можно бояться в студенческом общежитии, где под боком всегда соседи. Но… Я не знаю, почему так происходит. Не знаю и все.

– Как сильно вас это пугает?

– Сильно. Э-э-эм… По десятибальной шкале?

Дэйв мимолетно улыбнулся.

– Допустим, по десятибальной шкале.

– Десять, – с уверенностью выпалила она.

Он снова кивнул, уже не считая необходимым что-то записывать.

– Десять – это…

– Знаю, – на лице Кристалл отобразилась неуместная ухмылка, – это много.

– Как вам удается совмещать работу и учебу? – доктор Митчелл преподнес Кристалл очередную порцию вопросов. – Работоспособность из-за недосыпания однозначно понижена. Вы принимаете какие-нибудь витамины? Следите за питанием? Придерживаетесь питьевого режима?

Она недоуменно захлопала глазами.

– Ну… По-настоящему, мне часто ничего не хочется делать. Даже рисовать. Я теряю интерес будто бы ко всему без исключения. Не думаю, что соблюдаю хоть какой-нибудь режим. У меня почти всегда плохой аппетит.

Дэйв кивнул, выражая понимание, а потом вновь поинтересовался:

– А что вы можете сказать о круге своего общения? Как родные и друзья относятся к тому, что у вас имеются такие проблемы? Наверняка им приходилось что-то замечать.

– Элизабет очень волнуется. Постоянно спрашивает, как мне спалось, а я отвечаю, что все нормально. Она не верит. Иногда делает вид, что верит, но… Я не думаю. Мой друг Уилл, с которым я работаю, не может не заметить моего вечно усталого состояния, и ему я рассказывала о том, что плохо сплю. Но подробностей не знает никто. А также того, что я боюсь посторонних людей и темных улиц, ведь за мной все время «следят». Еще я опасаюсь грозы и… грома. И не спрашивайте почему. Я не знаю. Если бы кто-то услышал это все, то ни за что не стал со мной общаться. Так что круг общения у меня крохотный.

Доктор напряженно слушал свою пациентку и вдумывался в каждое ее слово, следил за каждым движением, интонацией, взглядом. Он хотел было что-то сказать, но слова как будто застряли в горле, никак не продвигаясь дальше. Не хотелось произносить что-то такое, что может обидеть ее, расстроить еще больше. Но и молчать дальше Дэйву не полагалось.

– Все ясно, спасибо за эти подробности. Вы молодец, Кристалл, – он слабо улыбнулся, а затем откашлялся. – Если позволите, мы с вами вернемся в детство?

– Я не против, вот только… – она несколько раз озадаченно моргнула. – Я мало что помню из своего детства. После смерти родителей моими опекунами стали единственные родственники – сестра моей мамы тетя Тереза и ее муж Стивен. А до этого… можно сказать, белый лист.

– Мне очень жаль.

– Ничего, я почти не знала своих родителей.

Дэйв снова негромко прочистил горло и пожелал выпить воды. Поднявшись на ноги, он подошел к кофейному столику у окна и плеснул немного в стакан из графина. Сделав несколько глотков, доктор наполнил другой стакан и протянул его Кристалл. Она коротко кивнула в знак благодарности и попила.

– Как складывались и складываются сейчас ваши отношения с тетей и дядей? – вернувшись в кресло, осведомился Дэйв.

– Хорошо, – отозвалась Кристалл, и это на сто процентов являлось правдой. – Они всегда очень хорошо заботились обо мне, словно я их родная дочь. Я не чувствовала себя заброшенной или что-то в этом роде, но я… Как бы это сказать… Я не ощущала связи между нами. Той связи, которую чувствуешь со своими родителями.

– Сколько лет вам было, когда все это произошло?

– Мне было четыре года. Тереза и Стивен говорили, что я пробыла в приюте всего несколько дней, сразу после смерти моих папы и мамы. Они погибли в автокатастрофе, и когда органы опеки связались с родственниками, то они сразу смогли забрать меня к себе.

– А Тереза и Стивен поддержали вас в стремлении переехать в Нью-Йорк?

Кристалл улыбнулась, поглаживая пальцами поверхность стакана с водой, и сказала:

– Они всегда во всем меня поддерживали.

– Приятно слышать, что с родственниками у вас все складывалось благополучно, – Дэйв перелистнул страницу в блокноте и немного ослабил узел галстука. – Но почему вы не говорили тете и дяде о том, что с вами происходит? Разумеется, если они не замечали сами.

– Нет, – она покачала головой, сделав глоток воды. – Они не замечали, а я не подавала виду. Боялась, что если узнают, то посчитают меня сумасшедшей, – Кристалл издала короткий нервный смешок и окончательно опустошила стакан.

– Вы не сумасшедшая, – мягко возразил он. – Я вас уверяю.

– Вы очень добры, доктор Митчелл, однако еще убедитесь в обратном.

– Лучше бы мне убедить в своей правоте вас, – Дэйв поделился с нею широкой улыбкой и несколько раз щелкнул ручкой, лишь на секунду задумавшись. – Кристалл, нам предстоит длительное лечение. Я еще подумаю над тем, что конкретно в него стоит включить, но на данном этапе мне понадобятся результаты ваших анализов. И скажите, вам доводилось делать магнитно-резонансную томографию головного мозга?

Кристалл почти не моргая смотрела на Дэйва, чуть приоткрыв рот от удивления.

– Нет, – хрипло выдавила она, не отрывая взгляда от доктора.

– Что ж, я бы хотел, чтобы вы занялись и этим, – заключил он и решительно поднялся с кресла. В несколько широких шагов добравшись до рабочего стола, Дэйв принялся переносить свои рекомендации для Кристалл на бумагу. – Я дам визитку одной клиники, где у вас возьмут все необходимые анализы. Нужно будет только позвонить и записаться на прием, желательно не затягивать.

– Это так важно? Все… все эти обследования? – с опаской спросила Кристалл.

– Безусловно, – не отвлекаясь от своего занятия, отозвался доктор. – Мне нужна полная картина состояния вашего здоровья, чтобы назначать какие-либо препараты для лечения. Я подумаю, что помимо лекарственных средств нам понадобится, но сейчас могу однозначно сказать: нас ждет гипнотерапия.

Кристалл расширила глаза пуще прежнего, и внутри нее поселился необъяснимый страх.

– Вы имеете в виду гипноз?

– Да, именно гипноз я и имею в виду, – закончив писать, Дэйв поставил точку и с улыбкой взглянул на Кристалл. Однако он заметил, что и без того бледная девушка стала белее полотна, и густо нахмурился. – В чем дело, Кристалл? Вам нехорошо?

– Со мной никогда не было ничего подобного, – пробормотала она, испуганно оглядывая кабинет и периодически останавливая взгляд на докторе. При одной лишь мысли о том, что ее разум покинет тело, и им будет управлять кто-то другой, Кристалл была готова впасть в панику. Эти игры с подсознанием не казались ей интересными. – Я не понимаю необходимости…

– Мисс Рид, – осторожно начал доктор Митчелл, медленно, без резких движений направляясь к ней. – Я внимательно выслушал все, что вы сегодня говорили. У вас хватило смелости поделиться тем, что вас тревожит, и мне известно, как нелегко вам это дается. Ваша бессонница или, как мы ее называем, инсомния – не единственное, что подрывает психическое и физическое здоровье. Из сегодняшнего рассказа я понял, что вы страдаете интрасомническим расстройством сна. То есть, как было вами сказано ранее, засыпать получается более-менее нормально, но посреди ночи сон прерывается из-за плохих сновидений, после чего заснуть уже затруднительно. Инсомния не самостоятельное заболевание, а лишь часть симптоматики. На сегодняшний день я предполагаю, что ваш диагноз – посттравматическое стрессовое расстройство.

Дыхание Кристалл ощутимо участилось, и эта комната перестала казаться ей уютной и вселяющей только спокойствие. Все вокруг как будто в одну секунду переменилось. Мгновение – и вот, она сидит у психотерапевта и выслушивает свой диагноз, больше походящий на приговор, и уже не желает хоть что-либо изменить.

Аккуратно присев рядом с Кристалл, но при этом соблюдая определенную дистанцию, Дэйв коротко вздохнул и вновь заговорил:

– Данное расстройство – это целостный комплекс симптомов нарушения психической деятельности, которое возникло в результате внешнего травмирующего воздействия на психику, то есть какое-то определенное событие стало тому причиной. Я считаю, этим событием выступает смерть ваших родителей. Однако вследствие детской амнезии психотравматического события, вы не можете этого помнить. Данный феномен – естественная защита организма от негативной информации. Для себя я поставил два вопроса: во-первых, была ли психотравма? А во-вторых, нужно ли вскрывать амнезированный эпизод? Чаще всего амнезированная психотравма проявляется либо в виде психологических проблем, либо в виде психосоматических заболеваний. А ваша бессонница, на мой взгляд, несет именно психосоматический характер.

– Вы сейчас говорите, что у меня потеря памяти? – совершенно шокированная, прошептала Кристалл.

– Не совсем так, – поморщился Дэйв, склоняя голову к плечу. – Сейчас вам не стоит об этом думать, нам поможет во всем разобраться гипнотерапия, в которой нет абсолютно ничего страшного. Не нужно так волноваться, Кристалл, вы слишком напуганы.

Она понурила голову, и ее глаза опять заслезились. Кристалл бы очень хотела относиться ко всему, что сказал доктор, несколько проще, но у нее никак не получалось. Трястись, точно осиновый лист, и плакать – вот все, на что она сейчас была способна.

– Не верю своим ушам, – продолжая шептать, словно ее сможет услышать еще кто-то, помимо Дэйва, Кристалл усердно пряталась за своими волосами, упавшими ей на лицо. – У меня амнезия.

– Сейчас вам трудно все понять, я знаю, – неожиданно строго произнес Дэйв. – Но когда есть диагноз – есть лечение. А за лечением следует что? Верно, выздоровление.

– Но мои родители погибли в автокатастрофе, и меня с ними не было, какое же это… э-э-эм… как вы сказали? Событие, травмирующее психику? И их самих я помню лишь короткими фрагментами. Эти единственные воспоминания греют мне душу, не приносят вреда и не могли причинить.

– Кристалл, если речь об амнезированной психотравме, то, несомненно, вы не помните ничего связанного с тем событием, которое ее вызвало. Я и не говорил, что у вас напрочь стерта память. А касаемо автокатастрофы… Где вы были в момент смерти родителей?

Продолжая сидеть в своем импровизированном укрытии, которым служили длинные светлые кудри, Кристалл коротко передернула плечами.

– Я не знаю. Не… помню.

– И вы не спрашивали об этом у тети и дяди?

Кристалл нехотя убрала кудри от лица и посмотрела на рядом сидящего доктора.

– Нет. Я даже никогда не задумывалась об этом. Это та тема, которую я не хочу обсуждать. Что случилось, то случилось. Ничего назад не вернуть.

– Да, – согласился Дэйв, окинув взглядом ее растрепавшиеся волосы. – Назад ничего не вернуть. Но можно разобраться в случившемся, разложить по все полочкам, и когда ситуация сполна прояснится, вы даже не заметите, как распрощаетесь со всеми симптомами.

Кристалл тяжело вздохнула уже невесть в который раз, окончательно запутавшись и затерявшись в обстоятельствах. Дело попахивало полнейшим безумием, и ей не верилось, что все это происходит с ней. Посещения психотерапевта, анализы, гипнотерапия… Наборчик не из приятных. Нет, к такому она точно была не готова. Но разве теперь это имеет значение?

– Я должна попробовать, – наконец, сдалась Кристалл, с невесть откуда взятой уверенностью взирая на Дэйва. Она еще не успела согласовать это решение с самой собой, но уже без тени сомнения сообщила о нем доктору Митчеллу.