Читать книгу: «Из Москвы в Лондон. Заметки о счастье и бизнесе», страница 2

Девять лет моей компании

В последний день лета 2012 года и за несколько недель до ухода из компании, где проработала восемь лет, я зарегистрировала AZ Real Estate Limited.

Мы – агентство недвижимости, которое работает с коммерческим и жилым направлениями в Лондоне. Наши клиенты на две трети – русские, которым важно, чтобы их понимали в языковом и ментальном плане. Оставшаяся треть клиентов – британцы или нерусские экспаты, которым важно, чтобы ими занимались лично, тщательно и на высшем уровне. Если они говорят по-английски и могут позволить себе наши услуги, то и тут обычно возникает любовь на века или как минимум до следующей инвестиции.

Сейчас бизнес уверенно стоит на ногах и приносит прибыль. В команде нас на момент написания книги шестеро. Офис – в одном из лучших районов центра Лондона. Но ты можешь представить, что так было не всегда. За почти девять лет я преодолела немало препятствий, как внутренних, так и внешних. Помимо санкций в РФ, брекзита в Великобритании, а еще и коронавируса во всем мире, в рабочей жизни встречались неправильные сотрудники, нечистоплотные партнеры, клиенты-абьюзеры, да и просто неверные бизнес-решения.

Несмотря на все прошлые и будущие сложности, сейчас я просто не могу представить свою рабочую жизнь по-другому. Управлять своим делом, целями, командой, заработками, тратами и тем, куда все движется, – это кайф, драйв и стимул, лучше всех кофеинов и шоколадов планеты! Покажу в книге и этот мир тоже.

Team Me³ – моя семья

Хочу представить тебе действующих лиц моей истории. Их имена будут встречаться нам по пути.

Артем – это мой Mr Big, как был у Кэрри Брэдшоу (только в самом конце мы узнали, что его зовут простым именем Джон), мой Прекрасный принц и Медведь для моей Лисы (у нас сложился свой эпос). Мы познакомились в 2014 году на острове Джерси, что в проливе Ла-Манш, между Англией и Францией. А поженились в 2015 году. На церемонии бракосочетания, помимо нас, было шесть самых близких нам людей. Количество гостей не отражает размер нашей любви, а скорее обратно пропорционально ему. По крайней мере, моей. Наше знакомство было настолько случайно, что я всегда с радостью рассказываю эту историю своим подругам и друзьям, которые еще не нашли свою половину. Посвятила этому целую главу «Волшебная история знакомства». Решишь сама: провидение или совпадение?

Лиза пришла в мою жизнь вместе с Артемом, потому что она его дочка и живет с пяти лет с ним. В момент нашей первой встречи ей было около десяти, и она была очень сонная, потому что впервые в жизни не спала всю ночь из-за пижамной вечеринки со своей подружкой. С тех пор утекло много воды, съедено много попкорна на диване и стейков за семейными ужинами. Сейчас я в компании активной 16-летней красотки с прекрасным чувством юмора. После школы Лиза хочет идти в мир моды и дизайна – с чувством стиля у нее все в порядке.

Лео – это наш сын. Когда я пишу эти строки в 2021 году, ему еще нет двух лет. Он для меня и земля, и звезды, и все самое дорогое, что только можно вообразить. У него от меня ямочка на правой щеке и от нас обоих – заливистый смех. Эта книга во многом и для него. По-моему, задача любой современной матери мальчика – вырастить достойного человека, чтобы он и культуру предков не потерял, но и патриархальные предрассудки отбросил. Мы с Артемом стараемся, чтобы Лео вырос просто хорошим человеком. О том, как он пришел в мою жизнь, о препятствиях и радостях расскажу в главе «Мама в 39».

Моя мама Наталья Николаевна по-прежнему живет в Красногорске, где я родилась. Сама она родом из Магадана, там познакомились после войны ее родители Евдокия Яковлевна и Николай Гаврилович. А в Подмосковье они переехали в погоне за более приятным климатом, когда маме было тринадцать. Полагаю, что еще и за более обширными перспективами, которых родители хотели для нее и для себя. Я очень люблю свою маму и скучаю по ней. Она окружает нас всех добротой и заботой, шутит и пишет стихи, дарит самые милые и продуманные подарки. А пропорция подписчиков к подпискам в инстаграме заставит позавидовать многих! Потому что у нее в профиле и красивые виды, и самые вкусные сырники – проверь сама: @nataliaseasun.

Таня – моя младшая сестра и самый близкий человек. Она мало на меня похожа, но я люблю ее безусловно и рьяно. Таня идет в жизни по пути духовного и внутреннего развития. Теперь уже со своей семьей проводит много времени в Индии. Она красиво рисует и растит моего любимого племянника Косму самым добрым и осознанным человеком на планете. По Тане я тоже очень скучаю, но связь наша не боится километров. И мне есть с кем посоветоваться о том, как быть мамой мальчика, потому что она стала ею раньше меня.

Мой папа Виталий Викторович, к сожалению, уже несколько лет как не с нами. Для меня он все равно по-прежнему где-то рядом. На языке всегда крутятся его анекдоты и афоризмы, а в душе – отголоски его нонконформизма и любовь к независимости. Уже когда мы с сестрой выросли, папа часто повторял: «Дочки – самое ценное, что после меня останется».

В ходе этой истории ты увидишь, что семья – близкая и далекая, мои родственники, их судьбы и корни – много значит для меня. Не всегда очевидные на первый взгляд, связи поколений стали проступать для меня более четко и с переездом, и с возрастом, примерно после тридцати.

Часть 2
Alice in Wonderland⁴, или Экскурс в начало

Иностранные языки, лицей и другие прелести образования

Первые уроки

У нас дома до сих пор хранится одна аудиокассета, впоследствии переписанная на DVD, а потом и оцифрованная. Хотя и кассете этой предшествовала бобина⁵, на которой была сделана оригинальная запись примерно в 1980 году. На ней родители записали некоторые первые мои слова. Там я четко произношу «Boy! Book!»⁶, помимо какого-то лепета на русском. По словам мамы, к полутора годам я могла назвать большинство предметов вокруг по-английски.

Мама с папой оба очень интересовались английским языком и изучали его. Мама в МАИ, а потом на двухгодичных курсах на Новом Арбате в Москве. Еще она читала в оригинале много художественной литературы. В 1970-е были книги, которые не издавались официально, а были доступны только в фотокопии на пару суток, как, к примеру, роман Марио Пьюзо «Крестный отец». Папа вечно был обложен самоучителями со словарями и западными пластинками, которые в Советском Союзе было раздобыть адски сложно.

Кстати, помимо английского, у него были учебники польского языка, а также японского, но я не помню, чтобы на нем он сказал хоть пару слов. Тридцать пять лет спустя мы с Артемом выучили немного разговорного «нихонго» на шести уроках в лингвистическом центре в Лондоне. Дело было в 2016-м, и мы собирались посетить Страну восходящего солнца. Знание базовых фраз очень пригодилось в той части путешествия, которая проходила на острове Кюсю, где местные жители практически не владели английским. Но об этом путешествии когда-нибудь в следующий раз.

По рассказам родителей, на выбор моего имени повлияли одновременно два фактора и две литературные героини. Девочка из многочисленных фантастических романов Кира Булычева Алиса Селезнева к моменту моего рождения существовала уже 15 лет. И для меня она стала одной из любимых книжных подруг. Однажды в книжном доме «Москва» на Тверской я попала на встречу с писателем, и он подписал мне книгу: «Алисе от второго папы».

А за три года до моего рождения вышла потрясающая музыкальная пластинка со сказкой «Алиса в Стране чудес» с песнями Владимира Высоцкого. Она завоевала огромную популярность. И я слушала ее столько раз, что до сих пор могу процитировать некоторые «путанки на сухую тему» или напеть песню про «Орленка Эда». Льюис Кэрролл по понятным причинам мне книгу не подписал, но в моей личной коллекции книг про Алису около десяти редких изданий.

Итак, мои родители решили, что их дочка Алиса точно должна изучать английский с самого раннего возраста. Чтобы, видимо, и в будущее успешно попасть, и к стране чудес приблизиться.

Вторая группа воспоминаний (моих, а не родительских) по поводу английского переносит нас во второй класс школы. В конце 80-х иностранный язык начинался только в четвертом или пятом классе. Родители каким-то образом нашли возможность водить меня дополнительно два раза в неделю в совсем другую школу. Там у одного класса платные уроки английского языка шли с более раннего этапа, и я занималась с ними с семи лет.

Вела уроки прекрасная Галина Юрьевна Коршун – ей удалось пожить с мужем какое-то время за границей, что по тем меркам было уникальным жизненным и профессиональным опытом. С Галиной Юрьевной я занималась еще долго – в какой-то момент мы перешли на частные занятия в маленькой группе. Помимо меня там учились два брата: Дима и Сережа. Оба потом стали, как и я, лицеистами.

К тому моменту, как я дошла в своей основной школе до начала английского, я уже несколько лет его изучала независимо и могла многое сказать. Поэтому от уроков меня практически освободила наша учительница Афонина, у которой, по моде того времени, верхние веки были покрыты слоем красивых голубых теней. А я ходила для нее в это время в столовую за булочками.

Красногорский лицей

Быстрая перемотка, и мы с тобой в наилучшем учебном заведении в моей жизни и жизнях многих его выпускников – в Красногорском лицее. К огромному сожалению, лицей закрылся несколько лет назад. Возможно, кому-то показалось уж очень лакомым здание в старом парке. А может, потому что первый запал и идея «лучших институтских учителей, преподающих в школе с маленькими классами», исчерпали себя.

Когда лицей открылся в 1992 году, собственного здания у него еще не было, и занимались мы во вторую смену в здании другой школы. В год открытия был набор в 7-й, 8-й и 9-й классы, по одному каждого. Хотя заведение было платное, но брали туда только после вступительного экзамена и собеседования. Лицей стал одним из поворотных моментов в моей жизни и дальнейшем развитии.

В Красногорском лицее были потрясающие праздники поэзии, и не только Пушкина (Царскосельский лицей, где он учился, был эталоном для нашего почти двести лет спустя). Для вечера Марины Цветаевой я выучила около десяти ее стихотворений, и таких выступающих нас было человек 15. К тому же в 90-е Цветаева еще не была настолько известна после забвения в СССР, поэтому вечер был интересен и родителям.

 
Идешь, на меня похожий, глаза устремляя вниз.
Я их опускала – тоже! Прохожий, остановись!
 

До сих пор помню это стихотворение наизусть и представляю вкус сладкой кладбищенской земляники.

В другой раз, лет в 14, у меня была длинная роль Демона из поэмы Лермонтова. Сохранилось фото: я вся в черном, с меланхолично-задумчивым лицом поднимаю вверх руку-крыло – видимо, «Ничтожной властвуя землей, / Он сеял зло без наслажденья». Над макияжем, правда, бьюти-гуру YouTube сейчас посмеялись бы – с контурингом там не все было ладно.

Обмен школьников

По всем предметам в лицее собрались лучшие преподаватели, многие из институтов. Большой упор делался на изучение английского языка. С приходом двух высочайшего уровня педагогов Татьяны Васильевны и Алексея Николаевича (к сожалению, некоторые фамилии стерлись из памяти) лицею удалось организовать обмен школьниками со школой города Мамаронек, в штате Нью-Йорк, на восточном побережье США.

Сначала, летом 1993 года, ребята из Нью-Йорка провели пару недель в Красногорске с практически ежедневными выездами в Москву. Потом уже сами поехали в Санкт-Петербург. Пока они гостили у нас и жили в семьях, лицеисты общались на английском и впитывали культуру сверстников. Было это на удивление легко – детская и подростковая непосредственность стирает многие барьеры, которые потом «прилипают» к нам с возрастом.

Мэллори, квартированная в соседний с нашим подъезд в семью, из которой дети на лето почему-то уехали, проводила вечера у нас в гостях. А у нас жила Моника. Меня тогда все звали Элис, а не Алиса. Так было заведено на уроках иностранных языков – переводить имена, к тому же Alice in Wonderland была для меня лучшей альтер эго. А мою сестру Таню, которой тогда было восемь лет, Мэллори звала «Маленький Элис». Еще она сказала, что дома у нее живет кот, которого зовут Толстые Ляжки (Fat Thighs). В общем, ребята изучали русский язык.

В тот визит к нам приехали первые пазлы из 500 фрагментов. Моника почему-то привезла несколько кусков ароматного мыла Irish Spring и несколько банок консервов из тунца. Но самым шикарным подарком для меня стал плеер Sony Walkman! На нем я слушала потом много песен на английском, продвигаясь в изучении языка и любви к музыке. Моника оставила кассету Боба Марли с его самыми известными хитами, а Мэллори помогла записать слова из песни Криса де Бурга Lady in Red. Это сейчас можно в интернете найти текст любой песни на любом языке. А тогда, если что-то нравилось: play – stop – записала в тетрадку слова – play – не поняла – rewind – play.

Последнее воспоминание о том визите: to smoke or not to smoke, that is the question!⁷ Школьники из Америки были чуть старше, чем мы, лицеисты. Нам было по 13–15, а им по 16–17 лет, и некоторые из них курили. Я спросила Монику, почему она курит, на что она ответила: «Ты сейчас просто маленькая еще в свои тринадцать, вот доживешь до моих шестнадцати и сама все поймешь». Четко помню, что пообещала себе и внутренне ответила: «А вот не буду я курить даже и в шестнадцать! Что это ты тут за меня прогнозы строишь?» В нашей семье никто не курил, и у меня абсолютно не было к этому тяги, и я до сих пор не курю. Моника была очень милая и дружелюбная, просто дальше мы не стали поддерживать связь. Попробовала сейчас найти ее в интернете, но не удалось.

В октябре того же года мы поехали в свою очередь в штат Нью-Йорк. Это была потрясающая поездка – начиная от видов штата с самолета при снижении, с его самой, наверное, красивой осенью на планете. Там растет много кленов и других лиственных деревьев, которые окрашивают «ковер», видимый сверху, всеми оттенками огня, крови и солнца. Autumn in New York⁸ – законный предмет гордости жителей США, есть даже одноименные песня и художественный фильм.

В ту поездку мы увидели и вкусили множество нового, красивого, интересного. Помимо статуи Свободы и небоскребов, я впервые побывала в Метрополитен-музее. Оттуда и началась моя любовь длиною в жизнь к живописи импрессионистов в целом и Клода Моне в частности. Поговорим еще об искусстве в главе про «Поиск себя».

О визите ребят в Красногорск и нашей первой поездке в США можно написать отдельный сборник новелл. Конечно, поездка произвела на меня огромное впечатление и начала раскрывать мир за пределами России. Из той поездки по сей день со мной одна вещь, которая перешла в разряд семейной реликвии.

Отчетливо помню, как я ее купила. После двух недель в штате Нью-Йорк с принимающими семьями в Вашингтон мы поехали без них. Нас разместили в гостинице в пригороде, и в один из дней выдалось редкое свободное время. Как его занять, если везде надо ехать на автобусе? Влекущую неоновую вывеску со словами «Игрушки – это мы» увидел кто-то из окна. Пошли пешком из отеля, без учителей.

После нескольких недель в музеях и у памятников и вдруг – возможность посетить Toys’R’Us, огромный сетевой гипермаркет игрушек. Красногорский «Детский мир», где до этого жили все объекты моего вожделения, в него можно уместить раз десять. Мы заходим туда с друзьями-лицеистами без спешки. Выбор огромный, глаза разбегаются, и задача потратить небольшие, выделенные на сувениры и подарки деньги, которых к этому этапу поездки осталось и того меньше, кажется почти невыполнимой.

Барби с полки говорит: «Я хочу играть с твоей сестрой!» Невиданные доселе фломастеры хором поют: «Порисуй нами!», тыча в бок друга-блокнота, чтобы он подпевал. Глядя на коробку с пазлом, я вижу всю нашу семью за столом воскресным днем. А впереди еще, кажется, тысячи манящих мягких игрушек, таких в России мы и не видывали. Лучше сразу сдаться и пойти обратно с пустыми руками. Но, как выяснилось, I’m not a quitter!⁹ Когда еще выпадет такой шанс? Так и детство закончится. Надо что-то брать!

Тогда в Америке на помощь мне пришла бабушка Валя, как будто возникшая рядом у большого стеллажа. Мы с ней вместе, когда мне было лет шесть, написали и даже проиллюстрировали нашу собственную «Сказку о мышках». Я всегда любила мышей и даже коллекционировала их фигурки в детстве. И вот моя рука уверенно тянется к плюшевой мыши, одетой к предстоящему Рождеству в красный комбинезон с белыми рюшечками. Она мягкая, яркая, но и слегка необычная с розочкой из ткани между ушей. Решила – беру ее!

Мышь живет у нас до сих пор, теперь с ней играет Лео. Если хочешь, можешь даже найти их фотографию в похожих красных пижамках в моем инстаграме.

А еще по-прежнему, почти тридцать лет спустя, представляешь, мы дружим с Мэллори. У нас в семье жила не она, но сдружились мы именно с ней. В 2000 году я была гостьей на ее свадьбе. Мэллори сейчас школьная учительница в той же школе, с которой был обмен, замужем за джазовым музыкантом и учителем музыки Стефом и мама троих детей. У всех детей джазовые имена: Элла (Фицджеральд), Харпер (саксофонист Билли Харпер) и Майлз (Дэвис). Они по-прежнему живут в Мамаронеке.

Лучший подарок от родителей

Не было бы ни меня в Лондоне, ни того финансового успеха, которого я добилась, ни кучи впечатлений и путешествий, ни многого другого, если бы не стремление моих замечательных родителей дать мне и моей сестре наилучшее образование. По максимуму того, что было им доступно. Я твердо верю, что лучшее, что могут дать родители детям (после, конечно, безусловной любви), – это знания и образование!

В нашей семье на все, что можно было попробовать и что могло помочь развитию – частные занятия английским, музыкальная студия с хором и фортепиано, гимнастика, ушу, бальные танцы (слава богу, не одновременно), а затем образование в лицее для меня и потом моей сестры Тани, – уходила, я думаю, бóльшая часть заработков и сбережений. Стоит вспомнить, что на дворе конец Советского Союза и перестройка. Люди теряют не только работу, но и в целом понимание всего, на чем они основывали свою жизнь, рушатся их планы на будущее.

Мама окончила факультет радиоэлектроники летательных аппаратов МАИ и 17 лет работала по профилю. Последняя должность ее была – редактор академического журнала «Аэронавтика и ракетодинамика» (этим я объясняю свою любовь ко всему космическому). Она ушла из ВИНИТИ РАН с должности младшего научного сотрудника, когда Таня часто болела в детском саду, а папе была нужна помощь с его кооперативом.

Папа никогда не любил коммунистическую партию, советский строй и то, что они могли дать в плане карьеры, поэтому был рад первой возможности открыть свое дело в 1987 году. Это был, скажем так, не самый прибыльный кооператив Московской области. Но оглядываясь назад, я многое в своих предпринимательских попытках связываю как раз с характером папы и тем, что передо мной был пример его работы, часто из дома, на самого себя. Этим поделюсь подробнее в главе «На себя или на дядю?».

Скажу еще раз огромное СПАСИБО моим родителям и помогавшим нам всем их родителям за те возможности и шансы, которые мы с сестрой получили благодаря их стараниям и вере в образование. И не только за потраченные деньги, но еще больше за их время и понимание важности этого. Я помню, как мама зимой, взгромоздив Таню на санки, вела меня на английский после школы через город. Потом мы вместе ехали обратно на автобусе.

Прошло несколько лет, и Таня пошла учиться в один из первых частных институтов – Натальи Нестеровой – по специальности «графический дизайн». Ей с детства и по сей день удается все творческое. При этом она не оканчивала художественную школу и не хотела идти в художественное училище. А дизайн был одной из новых, манящих профессий, о которых тогда не так много знали. За Танино обучение мы с папой договорились платить пополам. К сожалению, он смог это сделать только в первом семестре первого курса, а дальше оплату взяла на себя я. Зато до сих пор у меня самые лучшие услуги дизайна визиток!