Читать книгу: «Петля Мёбиуса», страница 2
– А ещё сестра называется. Вечно мне из-за тебя достаётся. Тут ещё идти и идти. А по ночам…
Резкий прерывистый звук вспорол воздух. Девочка выпустила из рук корзинку, которую несла, и, заткнув уши руками, в испуге присела на месте. Глаза у неё расширились и стали круглыми. Нечто, показавшееся ей подпрыгивающим лучом от фонаря, следовало в их сторону от леса. Мальчишка суматошно заозирался по сторонам и, рывком подняв её на ноги, потащил дальше.
– Ягоды, – всхлипнула девочка, подхватывая с земли полурассыпавшуюся корзинку.
– Брось, Мира, не до них сейчас. Бежать надо, быстрее, не ровен час… – договорить он не успел.
Вновь резкий звук словно хлыстом располосовал ночной воздух. Дети, уже по-настоящему напугавшись, бросились прочь, за их спинами вспыхнул ослепительно яркий свет, и они, оглянувшись, увидели нечто огромное, шарообразное, висящее в воздухе.
– Тими! Что это? – заплетающимся языком с трудом выговорила девчушка.
– Не знаю, – мальчуган, не оглядываясь, продолжал тащить её за собой, – быстрее давай, – он выхватил у неё из рук корзинку с ягодами и постарался соединить со своей корзиной. – Вот ведь навязалась на мою голову!
– Может, спрятаться, переждать? – еле слышно прошептала Мира.
– Навряд ли получится, да и где тут прятаться? – Тими обвёл глазами пустынную дорогу, ровной ниткой уходящую вдаль среди уже скошенных полей, и, выпустив руку девочки, бегом бросился к придорожным кустам, сунул туда обе корзинки, закрыв их ветвями. – Потом, утром заберём. Побежали, давай!
Ещё одна яркая вспышка света заставила Миру резко дёрнуться и вновь оглянуться. Глаза, привыкшие к сумраку, не увидели ничего, кроме ослепительного белого шара, застывшего на дороге метрах в десяти позади них. Мире хотелось убежать, закричать, но она не могла даже открыть рот, не то что пошевелиться. Страх, ледяными щупальцами растекаясь по жилам, оцепенил её. Казалось, она перестала даже дышать. Голос, какой-то нереальный, словно механический, звучал в голове, но что он произносил, будто не доходило до её сознания. Она слышала слова, но не понимала их. В то же время ноги сами, точно не подчиняясь больше девочке, понесли её прямо к ослепительному сиянию.
– Мира!
Крик брата снял оцепенение, заставив её дёрнуться и отвернуться. Тими не успел отойти от кустов, где прятал корзинки, но теперь в ярком свете, исходившем от шара, было видно, что и кусты скрывали за собой нечто странное, медленно и неспешно надвигающееся на них. Больше всего это было похоже на крупный чёрный слизистый комок с маленькой шарообразной головой без шеи, огромными круглыми искрящимися глазами и морщинками, которые светились изнутри. Размером он был не больше мяча, но при этом постоянно рос и точно дрожал в воздухе. Постепенно увеличиваясь, он всё приближался к Тими, замершему совсем рядом, словно нащупывая мальчишку.
– Перстное облако! – Мира хотела закричать, но крик застыл в горле, она не могла даже пошевелить губами и только стояла и смотрела, не в силах ничего сделать.
Непонятный предмет всё рос и рос, приобретая яйцевидную форму и вытягиваясь, пока не достиг двух метров. Он медленно и неспешно наползал на них.
С перепугу дети не могли сдвинуться с места, ноги, ставшие ватными, отказались повиноваться. Между тем «яйцо» снова стало менять форму, превращаясь в огромный «рот с губами», а потом… выплеснуло изо «рта» поток тёмной жидкости, которая облила брата девочки с ног до головы. Тими отчаянно закричал и стал будто таять, растворяясь в воздухе.
Мира всё ещё не могла двинуться с места, она только протянула к брату руки и закричала. Светящийся шар за её спиной с резким хлопком исчез. Девочка дёрнулась и стала оседать на землю. Всё вокруг меркло и бледнело, точно затягиваясь дымкой.
* * *
– Ей тогда в деревне никто не поверил, конечно, – продолжал рассказывать Самон. – Но ведь Тими же пропал, не нашли его, да и её подобрали в нескольких километрах от села и совсем не на той дороге, по которой они с братом из леса шли.
– Чепуха это всё! – отмахнулся Миха, он был явно недоволен тем, что кто-то ещё взялся рассказывать страшные вещи.
– Не скажи-и, – обиженно протянул Самон.
– Таких историй тебе любая бабка в деревне с пяток расскажет, – Миха поднялся на ноги, – подумаешь, перстное облако, так и про ма́рра говорят. Они тоже людей забирают. Ерунда всё это! Бабьи сказки!
– Так они мёртвых, а он живой был, – упорствовал Самон.
Стояла глубокая тишь, лишь шелестели высокие стебли травы да трепетали кроны деревьев недалёкого леса. Неожиданно тишину прорезал душераздирающий заунывный далёкий вопль, от которого кровь застыла в жилах, а мороз продрал по коже, поднимая дыбом волоски на руках. Звук продолжался довольно долго: высокий, непрекращающийся, пронзительный, разрывающий голову на части.
Ребята вскочили на ноги и суматошно всматривались в темноту, постепенно звук стал удаляться и, наконец, затих. Всё вокруг опять было спокойно. Река серела в застывшей темноте ночи, широкой полосой изгибаясь, как огромная змея, ползущая вдаль. Туман, поднимавшийся от неё, уже почти достиг леса и мягкими островками растекался по ложбинкам и по лугу. Лошади паслись, изредка доносились фырканье, ржание и лошадиный храп. Лес тёмной громадой возвышался невдалеке, оттуда раздавались резкие крики ночных птиц.
– Птица какая-то, – мелко дрожа, произнёс Гапа.
– Дурной, где ты таких птиц слышал, – отмахнулся, вслушиваясь в тишину, Самон. – Не птица это. Это…
– Молчи, – резко осадил его Миха, – я сам дурак, что назвал. Говорил ведь вам, ночью нельзя их поминать. Придут они на зов. Так что давайте о другом лучше.
Он посмотрел немножко на пасущихся лошадей и, наконец, успокоенный увиденным, опустился на своё место.
– А вот ещё двойные… бывают, – он таинственно замолчал.
– Так их никто и не видел, может, и не бывает вообще таких! – хохотнул Самон.
– Хм, не бывает. Много ты знаешь, – не согласился с ним Миха, – тоже мне: «не видел никто».
– А ты видел, что ли? – иронично усмехнулся Самон.
– А то! – важно произнёс Миха.
– Да ну!
– А где видел?
– Расскажи! – раздалось со всех сторон.
– Ну ладно уж, расскажу, только чтоб молчок, это тайна страшная. Клянитесь, что никому ни слова!
Мальчишки запереглядывались, но подняли и начали сосредоточенно жевать комочки земли.
– Ну вот… – начал Миха.
Сначала тихий, но затем всё более нарастающий звук вновь раздался над рекой. Все замерли. Протяжный, звенящий, цепенящий душу – один из тех непонятных ночных шумов, которые возникают сами собой и так же сами собой прекращаются. Лошади встрепенулись, задрали головы, зафыркали и заржали. Ребята вздрогнули, переглянулись и тотчас соскочили на ноги. Собаки, сорвавшись с места, унеслись во тьму с громким лаем.
– Надо лошадей унять, – распорядился Миха.
– Что это?
Мальчишки бросились к табуну. Через некоторое время звон, разливавшийся в воздухе, затих. Лошади понемногу успокоились, собаки и пацаны вернулись, недоумённо пожимая плечами.
– Вчера тоже так было, перед грозой.
– Ладно, пустяки, бывает, – прищурил глаза Миха, шумно раздул и поворошил начавший затухать костёр. Искры ярким снопом взметнулись вверх и растаяли в ночном сумраке.
– Ты нам хотел про «двойных» рассказать, – вернулся к прерванному разговору Нита, когда все расселись возле огня.
– Ну, слушайте, коли не боитесь, – усаживаясь обратно и степенно, как отец, оглаживая одежду, произнёс тот. – Как-то вечером – уже темнеть начало – послал меня батька к Гетану – старосте нашему – записку передать. Ну, я подхватился и бежать; и только ко двору подбегаю, навстречу мне Ата выходит и вместе с ней ещё один… Я такого никогда не видел у нас на селе. Высокий такой и сухой, как палка, словно и не ел никогда вовсе. Обруч широкий на голове поблёскивает. Глаза у него такие тёмные, большие и не как у людей вовсе, а будто зрачка вообще нет, просто темнота в глазах стоит. На меня как зыркнет! А я в подворотню и спрятался, думаю, пережду и к Гетану позднее подойду, как они разойдутся. А они постояли ещё немного, поговорили о чём-то, попрощались, видать. И Ата к себе направилась, а этот костлявый обратно во двор к старосте пошёл. Я из подворотни выглянул и за ним смотрю. Хоть и страх меня берёт, а держусь. Думаю, что ж он мне посередь улицы да средь бела дня сделает? Смотрю, а в центре двора-то – ужас что! Стоит какая-то фиговина: сама вроде как прозрачная, да мерцает так, точно передёргивается, рябью разноцветной проходит. Ну, мне жуть интересно стало; я за ними тихонько во двор к старосте пробрался да и затаился, под крыльцом спрятался и выглядываю оттуда, интересно ведь.
А он такой Гетану строго так говорит:
– В общем, ты всё понял? Всё будет нормально, если сделаешь, как я сказал, – и голос такой сухой, каркающий, будто неживой вовсе.
Вот он, значит, со старостой попрощался, в плащ такой длинный чёрный запахнулся, да и к этой штуковине подходит. И вдруг на крыльцо как зыркнет да старосте ещё строже:
– Что же у тебя кто попало по двору шныряет!
Тот аж поперхнулся весь, оглядывается по сторонам испуганно: – Да никого ведь нету, – говорит.
Ну, мне уж совсем страшно стало, думаю, он меня видеть не может. В крыльце-то щёлочка малюсенькая, я сам в неё едва вижу; меня-то уж точно не видать, неужто, думаю, он сквозь деревяшки видит, раз меня заметил. Кто же это такой? И даже Гетан его боится.
А тот к шару этому подошёл да и внутрь. И ни дверь никакая не открылась, ничего, просто как просочился; и вдруг оттуда к-а-а-к – молния в крыльцо ударит! Я выскочил да бежать. Только Гетан меня поймал:
– Ах ты, негодник, прячешься! Не беспокойтесь за мальчонку, я с ним разберусь! – говорит.
Я и вырваться не могу, и смотрю на эту фиговину странную, и глаза закрыть сил нет. А она задрожала так слегка, загудела вроде как, да и в воздух стала подниматься. А тот в ней стоит да и усмехается так противно. А как повыше поднялась, так и растаяла вовсе, только воздух дрожит на этом месте, и ничего не видно: ни фигуры, ни шара – ничего.
А Гетан-то меня тогда за уши оттаскал, чтоб, говорит, неповадно подглядывать было, да и говорить про это запретил. Так что вы поклялись. Если проболтаетесь – вас молнией убьёт. Так Гетан пригрозил. Так вот, это как раз двойной был!
– А с чего ты взял, что это двойной был? Может, это тоже неназываемый? Тоже ведь на шаре прилетел.
– Мне батька сказал; правда, тоже отодрал, когда пришлось ему рассказать, почему задержался так долго у старосты, – Миха поморщился.
Мальчишки заворожённо молчали, впечатлённые.
– Хорошо, что он тебя не сожрал!
– Да уж, повезло!
– А давно это было? – заинтересованно спросил Нита.
– Да нет, недавно совсем, несколько дней назад.
– А вот мне рассказывали, что двойные в городах живут, – начал говорить Тиша, – их ещё гэмиус зовут по-другому. Потому что это не один человек, а два. Вроде как человека пополам разрезали, и он от этого тонкий-тонкий становится, будто прозрачный. И они всегда в плащах ходят до земли, а может, и не ходят, а летают над поверхностью. Поди пойми там, под плащом-то.
– Да ты дурной, – заржал Самон, – как можно человека разрезать, и чтоб над землёй ходил.
– Так, может, и не люди то вообще, – поддержал Тишу Миха, – кто их разберёт.
– Вот, – обрадованный поддержкой атамана, продолжал Тиша. – А города у них странные, там домов нет совсем. А словно соты огромные к горе прилеплены, но не для пчёл, для двойных. Там они и живут. Там внутри огни мигают яркие-преяркие, и тени тёмные бродят, охраняют. Там ещё лютые радуги бывают. Они всегда в горах от людей подальше находятся, и люди там не бывают.
– А если не бывают, так откуда ты знаешь? – опять стал нападать на него Самон.
– А их заметить можно и издали; огни-то яркие очень и мерцают, если ночью в горах будешь, то иногда видно. Вон как у нас на другой стороне реки иногда огни появляются, – он кивнул на спокойно текущую под обрывом широкую реку. – Тоже ведь там никто не бывал. А люди говорят, что город и там есть.
– Кто это – люди? Опять, небось, твой Бакон недоеденный, – иронично протянул Самон.
– Что ты всё на Бакона нападаешь. Он хороший человек. Добрый. И знает много, – вскочил на ноги обычно спокойный Тиша, глаза его горели гневом.
– Да вот уж именно чересчур много… – иронично протянул Самон. – И откуда бы?
Он тоже встал на ноги и стоял теперь напротив Тиши, уперев руки в бока.
– Не нужно драться, парни, – возник между ними Миха, – не стоит того, давайте лучше спать будем, а то уже рассвет скоро.
Несостоявшиеся противники ещё немного поворчали, но разошлись в стороны.
– А лютые радуги – это как? Что это такое? – задал вопрос Нита.
– Лютые радуги – это очень странная и опасная штука, – начал объяснять Тиша. – Я сам-то не видел, но к Бакону знакомый приходил как-то, он рассказывал. Ну, вы все радугу видали. Встаёт дуга сразу после дождя и разноцветная такая. А лютые радуги, они ночью бывают и могут разной формы быть. Чаще всего столбами стоят просто в небо, но не загибаются. Прямой такой столб разноцветный. Красиво, говорит, жуть. Иногда шаром бывают таким переливчатым, и тогда по земле катится, подпрыгивает. Или ещё какую форму примет, как захочет. Но самое страшное – ни в коем случае нельзя на пути у этой радуги попасть. Если кто с ней встретится – тут же пеплом станет. И даже косточки не найдётся. Раз – и нет человека, только горстка пепла, да и тот ветер раздует. Поэтому их лютыми и зовут.
– Никогда такую не видел, – восхищённо пожал плечами Нита, – вот бы посмотреть.
– Так опасно на них смотреть – кто такую радугу увидит, он сразу же, как зачарованный, к ней идёт, и всё! Тут нужно сразу глаза прикрывать и отворачиваться.
– Ой, ерунда какая, от радуги отворачиваться, – опять захохотал Самон, – держите меня семеро, счас умру. Да всем известно, что радуги удачу приносят, а тут отворачиваться.
– — Ну, топор тоже удачу приносит, когда дрова на зиму в лесу рубишь, – сухо ответил ему Нита, – а если по голове прилетит, так и вся удача кончится. Мы же не знаем, что это такое, не зря же их лютыми прозвали
– Ну-ну, и ты туда же, – фыркнул Самон, – совсем как дети малые стали. Уже радуги боятся.
– Ты же сам про перстные облака рассказывал. И ведь тоже обычных облаков бояться не стоит, а это совсем другое, хоть и так называется. Понятно, что и не облако совсем, а просто похоже. Может, и радуга так же, тоже только похожа, а на самом деле неизвестно что, да ещё и с бантиком.
Ребята вновь замолчали и затихли. Небо на горизонте начало светлеть. Солнце ещё не всходило, но по всему было видно, что заря недалеко. Наступало то предутреннее время, когда звёзды на небе бледнеют и меркнут, туман рваными клочьями поднимается над поверхностью и всё словно затихает в преддверии нового дня. Опять вдалеке возник и стал разрастаться какой-то высокий звук. Поднялся над землёй и распространился повсюду, как бы замирая. Ребята вздрогнули, переглянулись… Собаки соскочили с мест, но не убежали к лошадям, а, точно напуганные чем-то, ворчали, скалили зубы и жались к мальчишкам. Кони вздыбились и встревоженно заржали.
– Прислушаешься, как будто нет ничего, а звенит, – произнёс Самон.
– И кто-то ему отзывается из лесу! – кивнул Гапа.
– Ерунда, кажется, всё! – убеждённо бросил Миха. – Я ж вас предупреждал, что напугаетесь! – усмехнулся он.
Слабый шипящий свист раздался с реки. И снова как будто что-то откликнулось из леса тонким пронизывающим гудением.
– Лишь бы лошади не напугались! – повторил Миха и хотел шагнуть, чтобы посмотреть на табун.
Глава 3
В этот момент из наползавшего со стороны реки прозрачного серебристого тумана неожиданно появилось множество фигур. Собаки, словно включённые, зашлись лаем. Раздалось бешеное ржание ярящихся в испуге лошадей. Ребята соскочили и замерли, переглядываясь. Их быстро окружала довольно большая толпа с косами, вилами, кольями и дубинами; у некоторых в руках были странные палки с заострёнными лезвиями с обеих сторон, виднелись даже арбалеты.
– Вы чего, мужики, мы ж свои. Всегда тут с лошадьми, – недоумённо заговорил Миха, заметив среди наступавших на них знакомых людей из соседней деревни.
– А ну заткнись, малявка! – гаркнул высокий очень бледный человек с длинными, то ли белокурыми, то ли полуседыми волосами и сверкающими глазами на мясистой физиономии. Они у него были большие, тёмные, будто совсем без зрачка.
– Так мы ж вам ничего не сделали, – пробормотал Нита.
– Заткнись, я сказал! – рявкнул великан, занеся руку для оплеухи, и наотмашь ударил Ниту по лицу.
От неожиданности мальчуган упал на траву. Ребята отступили к костру, недоумевающе переглядываясь, прижимаясь друг к другу плотной группкой.
– К логу их отведите, – распорядился предводитель. – И чтоб без шалостей у меня! – прикрикнул он. – А то…
Он угрожающе обвёл всех взглядом – на судорожно сжимавших арбалет пальцах выделялись побелевшие костяшки. Несколько человек подхватили мальчишек и потащили в лес. Нита ещё успел заметить, как мужики сноровисто ловят и уводят лошадей в сторону соседнего села.
– Я ж вам говорил, – тихо прошептал Самон, – неладное что-то у соседей.
– Никогда они с нами не враждовали. С чего бы вдруг?
– Ну-ка молчите! – прикрикнул на них конвоир, плотный широкоплечий мужик с широкой окладистой бородой, – а то схлопочете батогов.
– Ваше дело тихо сидеть, может, и удастся тогда домой вернуться, если дом ещё будет, – зло хохотнул другой, коренастый, среднего роста детина лет, наверное, тридцати.
– Да ты что, дядька Гнат, – узнав мужика, захныкал молчавший до того щуплый и тщедушный Бута, – разве ж мы вам что сделали?
– Молчи! Я сказал! – вплотную придвинулся к нему Гнат. – Какой я тебе дядька! Поговори тут ещё у меня, сразу получишь! – он бешено вращал налитыми кровью глазами, бормоча себе под нос неразборчивые проклятия.
Нита переводил взгляд с одного человека на другого и никак не мог понять, что же ему кажется странным. Что-то неладно было в их поведении, вроде не люди, а марионетки дёргаются и выполняют чьи-то приказы, не имея собственной воли и смысла действия. Никто уже больше ничего не говорил, и мальчишек молча увели к логу, буквально впихнув в небольшую пещерку на его склоне, сверху совершенно заросшую малиной и крапивой. Один из охранников остался снаружи, остальные, видимо, вернулись обратно. Ребята тихо шептались:
– Что случилось?
– Что происходит?
– Они, что ж, в нашу деревню сейчас пойдут?! – пролепетал Гапа.
– Зачем им?
– Ты ж видишь, с ума сошли, что я вам говорил! – протянул Самон.
– Надо бы наших предупредить, – нервно крутил головой Миха, – да как?
– Эта впадинка в сторону идёт, – прошептал ему на ухо Нита, показывая на полузаваленный узкий ход, – только вы отвлеките его, я убегу быстро.
– Поймают, совсем убьют, – заныл Самон.
– Не поймают. Я ползком. Только надо сначала немного подкопать.
Мальчишки по очереди стали расширять тесный лаз, уходящий немного в сторону от основного хода. Видимо, здесь когда-то по весне тёк ручеёк, размыл почву, но сейчас, среди лета, он пересох и иссяк, оставив только небольшую промоину. Земля была твёрдая, плохо поддавалась и крошилась.
– Засыплет тебя, не отроют, – ворчал Самон.
Наконец неширокий ход был расчищен. Нита с трудом протиснулся в него и огляделся. В лесу было довольно сумрачно. Охранник, плотно сложенный мужик, с немного кривоватыми ногами, стоял к нему спиной и пока не замечал происходящего. Ребята внутри зашумели, стараясь привлечь внимание, тот пошёл к ним, что-то злобно крича. Нита ловко, словно ящерка, осторожно выскользнул наружу, с трудом выдрался из кустов терновника; жёсткие, будто проволока, ветви норовили вцепиться в одежду, как когти. Опасливо озираясь, мальчуган отполз в сторону, укрывшись за мшистой гниющей корягой, но бежать пока не стал, подумав, что если его заметят, догонят в момент. Земля и кусты были влажные после росы, одежда намокла, и он очень быстро замёрз. Немного помедлив, Нита стал осторожно пробираться по лесу к своему селу. Где крадучись, перебегая, согнувшись в три погибели, за густым кустарником, а где и ползком по тёмной мокрой траве, он постепенно удалялся от оврага. К своей деревне мальчуган решил подойти с другой стороны и поэтому довольно долго петлял между толстыми узловатыми деревьями, увитыми плющом. Повсюду в лесу были люди. Громкие, шумные, какие-то нереальные голоса раздавались, казалось, со всех сторон. В зарослях слышался громкий треск, возгласы, какая-то возня, оханье, неразборчивые голоса и ругательства.
Нита очень торопился, но в то же время осторожничал, двигаясь пригнувшись, избегая открытых мест, короткими перебежками от ствола к стволу, он наконец добрался до околицы с противоположной стороны села. И тут же что-то странное в окружающем мире насторожило его. По сереющей в утреннем свете дороге из города Арво катились камни… Поднятая ими пыль тянулась следом наподобие шлейфов, придавая этому зрелищу совершенно сюрреалистический вид. Круглые и овальные, довольно большие, почти в половину его роста, они достаточно быстро приближались к селу. Нита невольно замер и затаился в кустах у обочины. Он никогда не видел ничего подобного и даже никогда о таком не слышал. Камни передвигались сами по себе, никто их не толкал. Горки на этой дороге тоже никакой не было. Нита с изумлением смотрел на происходящее. Тут он заметил, что невысоко в небе, прямо над дорогой, висит призрачная просвечивающая сфера. Она была именно такой, как рассказывал Миха. Радужная, лучистая, переливающаяся.
– Двойной! Гэмиус! – испугался Нита и, как подкошенный, плюхнулся плашмя на землю. – Он же меня заметит сейчас, сожрёт!
Но многоцветный шар не обращал на него никакого внимания и, казалось, руководил движением камней. Раздался резкий негромкий свист, и камни, вздрогнув, друг за дружкой стали замедлять свой ход, по одному скатываясь с дороги и направляясь в сторону реки.
«Не успел! – пронеслось в голове у паренька. – Сейчас всех сожрут!»
В этот момент из поселения выбежал Гетан. Бежал он очень быстро, и как-то странно пригибаясь почти к самой земле, словно тоже от кого-то скрываясь, совсем не так, как обычно бегают взрослые мужчины. Он приблизился к сфере и остановился под ней. Нита внимательно наблюдал за ним, через некоторое время староста повернулся в его сторону и, вглядываясь в заросли, где прятался Нита, поманил рукой. «Не может он меня видеть, – прошептал про себя вытянувшийся на земле мальчишка, – не буду вставать и подходить, они и уйдут».
– Иди сюда, оголец, – негромко позвал Гетан, – да не бойся ты, дурачок.
– Я не боюсь, – неохотно поднимаясь на ноги и показываясь из-за кустов, пробормотал Нита, опасливо подходя к Гетану. – А как вы меня заметили, меня же не видно было?
– Ты как здесь оказался? – отмахнулся от его вопроса староста.
– Так я в деревню бежал, предупредить, что соседи наши совсем с ума сошли! Они с кольями на нас идут! Ребят всех схватили и в лог в лесу увели! А лошадей угнали! – заторопился рассказать Нита.
– Не тараторь, – остановил его староста, – давай по порядку…
– Так я и не тараторю, я по порядку рассказываю, мы с мальчишками в ночном были у леса на лугу. А тут звук такой… – он попытался изобразить, какой странный раздавался сигнал. – А мы с ребятами к лошадям, а тут люди из леса набежали, с оружием, у них даже стреломёты были. И лошадей всех поймали и увели, а нас в лес утащили, а собак прибили вообще, или убежали они. И соседи – они, кажется, на наше село идут, – он замолчал и вопросительно посмотрел на Гетана, – а ребята там, в лесу, я один сбежал, чтобы предупредить.
– Ты храбрый, молодец! – неожиданно раздался сухой, сломанный, словно искажённый голос.
Нита невольно вздрогнул и завертел рыжей головой во все стороны.
– Кто это говорит? – изумлённо пробормотал он.
– Тебя не касается. В деревню беги! – скомандовал Гетан.
– А ребята как же? Их освободить надо.
– Освободим, как с этими разберёмся, – сухо отозвался староста.
– А вдруг с ними что случится?
– Ничего не случится! Домой, я сказал! Мамку успокой! – жёстко скомандовал он и подтолкнул Ниту в спину. – Живо!
Нита огорчённо поплёлся по дороге в сторону деревни, пыль в дорожной колее приятно холодила пятки. Но едва повернув за угол ограды, тут же отпрыгнул в густые заросли малины и спрятался.
– Ага, разбежался! – ворчал он про себя. – К мамке! Пусть девчонки за юбку держатся. Я ещё и ребят спасу, и посмотреть хочу, что тут затевается такое странное.
Осторожно укрываясь за кустами, он пробирался по деревенской окраине, подыскивая удобное для наблюдения место. Наконец ему удалось никем не замеченным добраться до старой, заброшенной и полуразвалившейся мельницы возле аспидно-чёрного зеркала пруда, давным-давно заросшего по краям тиной и камышами. По сгнившим перекладинам, постоянно рискуя сорваться, он с трудом взобрался под самую крышу и затаился там, ёжась от предутренней прохлады.
Обзор отсюда был шикарный. Небо на востоке уже совсем посветлело, там вот-вот должен был показаться краешек солнца. Вся деревня виднелась как на ладони, дома с крытыми серым тёсом крышами всё чётче проступали из ночных сумерек, словно сбрасывая с себя мглистое покрывало. Туман уплывал куда-то за реку, серебристой лентой огибавшую село с юга. Вдали на востоке виднелся кусочек сумрачного леса, называемого «Изначальным», тёмные громады деревьев отсюда казались единым массивом, уходящим далеко за горизонт. Как всегда, перед рассветом всё вокруг затихло, только в ветвях тут и там раздавался птичий гомон. В самом поселении было необычайно пустынно и спокойно, даже скотина во дворах не мычала и не блеяла, только изредка взлаивали собаки. Стояла недобрая, словно ждущая тишина. Людей на улицах по раннему времени было мало. Только на дальнем конце села суетилось несколько человек, под руководством Гетана они зачем-то сваливали в кучу поперёк улицы старые бочки, телеги, камни и подручный хлам.
Нита заметил, как возле леса за деревней возникло какое-то суетливое движение. Напрягая зрение, он пытался рассмотреть, что же там происходит, и, наконец, увидел несколько десятков человек, которые, вынырнув из-за кустов, быстро стали приближаться к поселению. Они двигались плотной группой в основном по дороге, бежали как-то суетливо, бестолково и неорганизованно, видимо, совсем не ожидали никакого отпора. Небольшая их часть, отделившись, стала обходить село, укрываясь в чахлой рощице, огибавшей деревню с севера.
Нита заметил ещё какое-то перемещение на лугу со стороны реки, где они с ребятами пасли лошадей, но понять, что это там происходит, не мог. Затаив дыхание, он наблюдал за развитием событий. Бежавшие со стороны леса почти достигли околицы, когда на крыльце своего дома появилась Ата. Она высоко подняла руки и резко опустила их, словно скидывая что-то с себя, обруч на её голове вспыхнул металлическими искрами. Предутренняя тишина тут же лопнула с глухим звоном. Матово-серебристые разряды ударили в землю перед толпой. Бегущие замешкались и постарались укрыться в кустах и в канаве возле дороги, некоторые из них упали. Толпа на глазах редела, мужики разбегались в стороны, кое-кто даже подался обратно к лесу. Ата, пронзительно захохотав, сделала ещё один взмах руками, ветвистые молнии снова ударили среди нападавших, и вся орава стала в ужасе разбегаться, бросая своё вооружение.
– Ух ты, здорово! – восхитился Нита.
Но тут он заметил трёх человек странного вида, повыше остальных, одетых не как все селяне, в штаны и рубахи, а закутанных в тёмные плащи до пят, с длинными толстыми палками в руках. До этого они держались немного позади и, казалось, совсем не принимали участия во всём этом действии. Теперь же, встав тесной группкой и соединив вместе свои палки, они резко вскинули руки вверх, раздался громкий сильный хлопок, из середины вырвался мощный пучок молний. Он ударил прямо в дом Аты, тот тотчас загорелся неярким зеленоватым пламенем. Ата пошатнулась, попыталась ухватиться за перила, но не удержалась и медленно осела на крыльцо.
Высокий человек с длинными седыми волосами и стреломётом в руке – Нита узнал в нём ударившего его на лугу – между тем организовал наступавших, и они уже добежали до первых домов. Ворвавшись в деревню, нападавшие в недоумении замешкались и затормозили перед сооружённым препятствием. До Ниты донёсся гул встревоженных, взбудораженных голосов. Люди опасливо и осторожно приближались к завалу посреди улицы. Не видя, что происходит по ту сторону, но опасаясь очередной ловушки, толпа не торопилась в атаку. Люди в тёмных плащах с посохами между тем не дали им замешкаться. Один из них поднял вверх посох и указал им вперёд вдоль улицы. И вот сразу несколько человек устремились к баррикаде. Они упорно карабкались на неё, несмотря на отчаянное сопротивление защитников. Ещё кто-то побежал в обход по дворам. В их руках замелькали факелы, кое-где занялись деревянные сараи и риги. Крики смешались с отчаянными воплями и визгом.
Тут же раздался резкий звучный хлопок, и почти долезшие доверху баррикады люди с криками боли повалились на землю.
– Здорово, так их! – радовался мальчуган, волнуясь и переживая.
Нита увидел, что Ата тем временем уже пришла в себя, она стояла теперь рядом со своим горящим домом, и в её руках была странная палка с железными наконечниками с обеих сторон. Серебристый обруч на голове Аты ярко светился. Неожиданно с одного из концов палки выскочила короткая бело-голубая молния и ударила в дерево. Нита заметил, что за деревом прятался человек, который тотчас упал. Палка в руках Аты замелькала быстрее: ещё двое из нападавших повалились на траву, но остальные, руководимые предводителями, продолжали ломиться вперёд.
Жители деревни, прячущиеся за завалом, встретили их выстрелами из луков и арбалетов. Ещё несколько человек упало. Однако нападавших было очень много, не только мужики соседнего поселения, но и ещё какие-то другие, совсем не известные мальчугану. Одни ожесточённо штурмовали препятствие, другие постарались спрятаться и тайно проскользнуть дальше. Вздымалась пыль, трещала одежда, в воздухе мелькали колья, вилы, косы, тонко свистели стрелы. Снизу до Ниты доносился всё усиливающийся шум драки: скрежет, вопли, визг, треск, глухой лязг, непонятные грубые выкрики, скрип, злобное рыканье, проклятия – всё сливалось воедино.
Люди в тёмных плащах между тем опять собрались в группу, из её центра вновь начали вылетать электрические разряды. Резко запахло озоном. Неожиданно что-то громко хлопнуло, и в середине поселения появился высокий столб дыма. Попадания сверкающих молний в дома вызывали яркие вспышки. Вот уже несколько построек дымило и горело.
