Читать книгу: «Миры никшчэра», страница 4
***
На следующий день, когда Шандор вышел из дома, первое, что ему бросилось в глаза, это модульный домик на перекрёстке, с яркой завлекающей световой рекламой и призывной музыкой.
«Виртуальная реальность может решить все ваши проблемы!
У нас найдётся всё, что можно только захотеть!
Вы можете оказаться в своём завтра уже сегодня!
Жизнь в виртуальном мире лучше, чем то, что у вас есть сейчас!»
– Что за хрень?! – изумился он. – Ведь ещё вчера тут ничего подобного не было!
«Виртуальная реальность – самое счастливое место!
У нас невозможное возможно!
VR – путь к радости!
Просто позволь себе быть!» – гласили ярко мигающие завлекательные надписи.
Люди останавливались, смотрели, многие заходили внутрь. Здесь уже зазывалы, как в парке, не было, да этого и не требовалось. Ослепительная заманчивая реклама делала всё за него. Шандор торопился, поэтому не мог понаблюдать подольше, но впечатление у него осталось на весь день. Он постоянно вспоминал об этом и всё думал: «Как же они быстро, и неужели так теперь не только у нас на площади, а и в других местах тоже? Как они шустро развернулись! И ведь идут люди! Вот идиоты!»
Убедиться в том, что всё это действительно так, он смог буквально через несколько кварталов. Как только он повернул на центральную площадь, его точно ослепил световой рекламный щит, на котором сменяли друг друга надписи: «Воплощаем ваши мечты в реальность! Извлеки из жизни максимум! Будьте везде, где вы хотели бы побывать! Вы достойны всего самого лучшего!»
– А ведь я был прав – и здесь тоже! Что за хрень такая происходит в городе?!
На работе, в свою очередь, разговоров только и было, что о вдруг появившейся виртуальной реальности. Кто-то уже успел посетить такой салон и вовсю восторгался полученными впечатлениями, кто-то, наслушавшись рассказов, только ещё собирался. И почти никто не обращал внимания на предостережения Шандора. Он злился, ругался, но коллеги только пожимали плечами и потихоньку отходили в сторонку. Некоторые крутили пальцем у виска, мол, ну надо же, странный человек, о чём переживает?
Только Ульри – его напарник по работе – внимательно выслушал все его доводы и, покивав, согласился с ними.
Шандор не понимал, как так может быть и почему это происходит. Его прямо подмывало что-то сделать, объяснить, рассказать, но его никто не слушал. И он не знал, как добиться того, чтобы это изменить, с чего ему вообще начать?
Глава III. Барус Мегли
– Почему мы должны этим заниматься? У нас свой план, график работы в конце концов! Что же, всё бросить и начать новый проект? – возмущению Баруса не было предела.
– Можешь не делать, – устало пожал плечами Иоиль, пожилой мужчина, сутуловатый и несуразный, в словно не по размеру подобранном костюме, – бумага и ручка на столе, пиши заявление и можешь не заниматься ничем вовсе… – он выглядел хмуро и замученно. – Что я могу сделать, если начальство как с ума сошло, – продолжал он. – Можешь что-то предложить, давай, выслушаю.
– Да как ты не понимаешь…
– Всё я понимаю, – оборвал тот, – но и ты пойми – у меня жена, дети, я человек семейный, не могу, как некоторые, заниматься только тем, что мне интересно. Так что решай, – Иоиль устало посмотрел на Баруса. – Я правда не могу ничего изменить.
– И когда нужно приступать?
– Сейчас.
– А как же консервация проекта, ведь мы потеряем все данные, всё, что за эти годы удалось получить, чего добиться?! Ведь потом придётся начинать всё заново! – опять взвился тот.
– Решай, либо ты берёшься за новый проект, либо ты здесь больше не работаешь.
Высохший, словно жердь, Барус с неожиданной для его, казалось, невесомого тела силой стукнул кулаком по столу. Он был зол, не просто зол – разъярён. Обычно спокойный и рассудительный, сегодня он просто кипел от негодования.
– Ты хочешь сказать – тебе всё равно! Это же была твоя идея, твоя работа! И вот так бросить всё ради…
– Всё, что я хотел сказать, я уже сказал, – Иоиль тяжело опустился в кресло. – Пойми же ты, наконец, от меня ничего не зависит. Время, когда мы могли выбирать, что нам делать, прошло. Теперь мы можем только делать то, что нам велели. И не задавать вопросов.
– Да, главное не задавать вопросов! – возмущался Барус. – Это я понимаю.
– Ты посмотри на это с другой стороны. Задача-то ведь интересная. И средств на её решение выделено достаточно, – начал убеждать его Иоиль.
– Вот уж никогда бы не подумал, что до такого дойдём. Куда катится наука! Учёный выбирает объект исследования в зависимости от оплаты.
– Да я не настаиваю, – тяжело вздохнул Иоиль. – Ты подумай. Перспективная тема. Широкомасштабное бюджетирование. Новая лаборатория. Приоритет в выполнении заявок на оборудование.
– Неужели?! Любой каприз за моё согласие, – покивал головой Барус. – Чего же я медлю – вперёд! – иронично хмыкнул он.
– Ты согласен? – обрадованно взглянул на него Иоиль. – Я не сомневался, тебя же всегда интересовала проблема продления существования белковых тел. Можешь любого лаборанта брать в помощники.
– Нет!!! Нет! Я не согласен заниматься исследованиями на таких условиях! – заорал Барус.
– Вы хотите дополнительный грант на исследования? Повышенную оплату? Что-то ещё? – раздался в кабинете новый голос. Он был сухим и дребезжащим, как жестяной лист.
Оба учёных как по команде повернулись к дверям и застыли. На пороге стоял сухощавый человек невысокого роста с маленькими пронзительными глазами и острыми чахоточными скулами.
– Итак? Вы можете огласить ваши требования мне. Я, Сеар Чарну, непосредственно курирую этот проект.
Все молчали. Барус не мог вымолвить ни звука, он лишь смотрел на вошедшего, всеми силами борясь с подступающим отчаянием и стараясь никоим образом этого не показать. Он сжал руки так, что костяшки на кулаках побелели. Иоиль, от природы светлолицый, побледнел настолько, что, казалось, кожа просвечивает насквозь, на виске у него судорожно билась жилка.
Ручка в руке Баруса хрустнула и сломалась, но он, наконец, справился с собой и обратился к Чарну.
– Значит, курируете проект вы?
– Подожди, Барус, – попытался остановить его Иоиль.
Но тот только отмахнулся и, внимательно вглядываясь в Чарну, продолжил. – У меня несколько вопросов, на которые мой непосредственный начальник, к сожалению, не смог вразумительно ответить, – пристально рассматривая вновь вошедшего, продолжал он. – Этот новый проект. Чем вызвана такая спешка? Мы могли бы завершить работу над предыдущим и приступить к нему через, скажем, несколько месяцев.
– Сроки, к сожалению. Сроки! Мне установлены конкретные сроки, и работа должна быть развёрнута немедленно. Прямо скажу, нам рекомендовали вас как крупного специалиста, работающего в этом направлении, и мы заинтересованы в том, чтобы вы приняли участие в нашем проекте.
– Сроки? Но разве их устанавливаете не вы? – пытался поймать взгляд своего собеседника Барус.
– Наш заказчик, – Чарну поднял глаза кверху, – очень значительный человек там, и он хотел бы…
Барус следом за ним тоже посмотрел на потолок.
– Неужели, – произнёс он и замолчал. – Неужели, неужели… – он взглянул на свои ладони и только тут заметил раздавленную ручку.
– Вас что-то смущает?
– Смущает? – Барус старательно стирал с ладони вытекшие чернила. – Ох, йормундганд! – Извините меня, я быстро, – и он выскочил из кабинета в коридор.
Иоиль было дёрнулся за ним, но Чарну остановил его.
– У вас возникли какие-то трудности с подбором кадров? Учтите, мы очень заинтересованы в Барусе Мегли.
– Нет, нет, – тот затряс головой, – текущие моменты. Он согласится. Я его знаю. Он всегда такой: сначала раскричится, а потом…
– Я надеюсь на ваше благоразумие, – покивал головой Сеар, внимательно глядя на учёного. Вы знаете, народное хозяйство велико. А нам нужны только лучшие из лучших.
– Да, да, конечно, – совершенно смутился Иоиль.
Вернувшийся в кабинет Барус прервал их разговор.
– Итак, мы остановились на ваших желаниях, – остро взглянул на него Чарну.
– Неужели, – сказал Барус, – на желаниях, – он передёрнул плечами, как от озноба. – А какие у меня могут быть желания? Желание у меня одно – найти решение проблемы. Ваше предложение, конечно, очень интересно, с научной точки зрения, я имею в виду. И даже, я бы сказал, перспективно, но… Вы поймите и меня тоже, я просто не могу вот так сразу… Мой проект, моё детище, я посвятил ему столько лет, можно сказать, всего себя, и вот теперь, когда мы вышли на финишную прямую, вы предлагаете бросить всё и даже не даёте времени на консервацию работы, – он помолчал.
– Но, с другой стороны, моя работа в этом проекте практически закончена, интерес иссяк. Остались писанина и рутинная работа с документацией. Её может закончить любой лаборант под руководством, ну, например… да, к примеру, Иоиля. А я бы мог заняться чем-нибудь интересным, – он потёр руки, снова посмотрел на ладони: кое-где они ещё были в краске, – тем более, что вы предлагаете такие соблазнительные условия. Или нет? – он посмотрел на Чарну, тот внимательно, не отрываясь, глядел на него и молчал.
– Но вы знаете, я мог бы согласиться на ваше предложение, но меня смущает один небольшой нюанс.
Чарну заинтересованно поднял вверх белёсую бровь.
– Конкуренция! Конкуренция, этот бич современного мира. Вы не будете возражать на особые условия для моей лаборатории?
– Ни в коем случае, – он наклонил белёсую, коротко стриженую голову, – а что вы подразумеваете под особыми условиями?
– Я набросаю вам список того, что мне будет нужно на первое время, но прежде всего допуск, допуск в лабораторию строго ограниченного числа лиц. Не люблю, знаете ли, когда у меня стоят за спиной или заглядывают через плечо.
– Безусловно. Я сам проконтролирую, чтобы всё было выполнено наилучшим образом. Кроме того, вы ведь теперь будете работать в Шпиле, а у нас всё только самое лучшее.
– Неужели?! Ну вот, значит, и договорились.
– Что же, я надеюсь на плодотворное сотрудничество, – Сеар Чарну попрощался и вышел за дверь.
– Йормундганд! – выругался Мегли, тяжело опустившись на стул, и обхватил ладонями голову; на своего бывшего начальника он даже не смотрел. Тот стоял в уголке, точно пришибленный, будто не понимая до конца только что произошедшее.
***
– Ну и что же за проект? Скажешь ты, наконец, или так и будешь причитать и плакаться?
– Плакаться, ага, все мы будем плакаться по очереди или все сразу, как получится. Проект, что же, проект называется «Продление срока жизнедеятельности белковых молекул при помощи искусственных белковых соединений в условиях низкотемпературного стресса».
– Ух ты! – Халеф аж замер, престав настраивать свою аппаратуру, и пристально взглянул на Баруса.
– Вот именно, больше и сказать-то нечего.
– И ты согласился?
– Согласился и ещё порадовался, что он мне это предложил, а не кому-нибудь другому. Работу свою недоделанную до слёз жалко, всё-таки я ей почти всю жизнь посвятил, но да что уж теперь, – он тяжело вздохнул. – Теперь не до личного. Кому теперь моя работа нужна. Другие вопросы в повестке.
– Так и чего? Когда?
– А всё, уже сегодня был в новой лаборатории. Прямо в Шпиле. Оборудование – ничего не скажу – серьёзное, и рабочего материала… Одно плохо. В лабораторию-то ко мне никто посторонний не войдёт, конечно, но и я оттуда выйти практически не могу. Так что не знаю, как я теперь смогу передавать информацию. А узнаю я там чего или нет? Кто может сказать? Ну да что-нибудь всё равно придумаю. Я вот предлагаю, может быть, тебя лаборантом ко мне оформить?
– Навряд ли это хорошая идея. Если мы будем меня вводить в твою организацию, мы можем тебя подставить. Сомневаюсь, что в их базе на меня нет никаких сведений; скорее всего, все компьютерщики у них учтены и переписаны; только тебя засветим и больше уже никакой информации получать не сможем. Сеть у вас есть?
– Даже не пробуй. И себя погубишь, и меня. Там только локальная сеть, и любая попытка взлома… В общем, сам понимаешь. Нет, только прямые контакты, никаких электронных вариантов я даже не рассматриваю. Не стоит так рисковать!
– Ладно, ладно, – остановил его Халеф. – Над этим я поработаю основательно. Возможно, я сделаю тебе специальную программу – она проникнет в их систему, скинет мне все их данные до того, как её обнаружат, а потом самоликвидируется. Даже если они засекут, что была попытка взлома, то сделать уже ничего не смогут. И я сымитирую, что попытка была извне, чтобы ты не был под подозрением.
Но у меня есть и другое. Рано или поздно всё равно придётся полностью в подполье перебираться. Ты, надеюсь, дольше всех продержишься, а я… В общем, я заранее хочу базы оснастить. Ну, или по крайней мере подготовить то, что понадобится.
– Что с меня? – развёл руками Барус.
– Понадобится: продовольствие, топливо, оборудование, оружие, боеприпасы.
– И?..
– Ты бы мог предложить нам какой-нибудь не очень сложный вариант для очистки или получения воды.
– Ну вот так с ходу…
– Я не прошу с ходу, время пока есть, я же говорю, заранее готовлю пути отхода. Ну и еды. Хотя бы простейшей, пусть невкусно, но калории-то нужны, мало ли как пойдёт дело.
– Что же, это, я думаю, смогу, – потёр руки Барус. – Лёгкое, питательное и совершенно невкусное. Чтобы много не съели. Всё как доктор прописал!
– Вот и тайная кличка у тебя такая и будет.
Барус невесело рассмеялся.
– Тогда уж – Профессор.
– Нет, слишком очевидно, – покачал головой Халеф. – Ладно, это я у тебя спрячу, если что, сигнал пойдёт прямо ко мне.
– Да я же говорю, в ближайшее время и не появлюсь в квартире.
– Вот поэтому и оставляю. Всё-таки надёжнее, что никто к тебе без ведома не сунется и ничего тут не понаставит. Ладно. Бывай. Встречаемся как обычно?
– Я постараюсь предупредить заранее, но в ближайшую неделю меня не жди. Говорю же, не выбраться.
– Главное, что забраться смог. Глядишь, всё не зря.
Они попрощались и расстались.
***
Длинный коридор, словно бесконечная змея, заглотившая внутрь не только его, но и нескончаемое множество стеллажей, оборудования и непонятных пока устройств, вытянулся на, казалось, беспредельную длину. Неяркое освещение не давало возможности рассмотреть, где же он заканчивался, и заканчивался ли вообще или так и тянулся в вечность, матово блестя многочисленными хромированными поручнями и приборами неясного назначения. Здесь было довольно холодно, изо рта шёл пар, и Барус невольно передёрнул плечами.
– Вы можете работать здесь, можете забрать интересующие вас материалы к себе в лабораторию, – сухо говорил невысокий плотный мужчина с узким недобрым прищуром глаз. – В вашу лабораторию я вас сейчас проведу.
– Я не совсем понимаю, – Барус раскачивался с пятки на носок, – а материал для исследования я должен искать сам?
– Нет. Конечно же, нет. Материала у вас будет предостаточно. Вот, посмотрите. – Коренастый мужчина, имя своё он Барусу не назвал, подошёл к стене и набрал код на панели управления. С одного из окружавших коридор стеллажей в проход выдвинулся контейнер.
В нём, точно в большом цинковом лотке, находился человек. Кто он, Барус рассмотреть не мог, его голова была помещена в какое-то устройство, а лицо закрывал непрозрачный плексигласовый экран.
– Он жив? – невольно переглотнув комок в горле, спросил Барус.
– Конечно, он жив, – усмехнулся его проводник. – Иначе зачем бы вы нам понадобились, – иронично хмыкнул он, – нас как раз и интересует, чтобы он был жив, и как можно дольше. Как видите, питанием мы его обеспечиваем, – сопровождающий показал на многочисленные провода, опутывающие бледные, точно обесцвеченные, руки. – Но вы ведь сами понимаете, что одного питания недостаточно.
– А вот эти провода? – Мегли ткнул в довольно толстый гофрированный шнур, отходящий от шлема на голове человека.
– Это вас не касается. Вы можете получить какие угодно данные о состоянии его организма. Всё будет отображаться на вашем компьютере. Мы можем предоставить вам все сведения, которые вам только потребуются. Естественно, доставать тело из ложемента нельзя. Но если вы хотите работать в своей лаборатории, мы можем оборудовать там необходимые условия.
– Да, я думаю, так будет лучше, – ещё раз с трудом переглотнув в горле было сухо, закивал головой Барус.
– Я так и предполагал. Сколько вам нужно экземпляров для начала работы?
Барус смешался.
– Давайте несколько человек, чтобы я мог сравнить их показатели и определиться с дальнейшими направлениями для исследования.
Глава IV. Сисар Ральф
Последнее время город словно вымер. Людей на улицах стало совсем мало. Народ предпочитал выходить из дома только по необходимости: на работу, в магазин за продуктами, по каким-то неотложным делам и всё. Сисар тоже старался особо не бродить по улицам. Не то чтобы он действительно верил в распространявшиеся слухи о надвигающейся катастрофе. Но в городе стало как-то небезопасно находиться. Шайки грабителей могли поджидать в любом месте. От этого не спасали ни многочисленные патрули, буквально наводнившие город в последнее время, ни введённый комендантский час, ни постоянные проверки, ни другие меры, на которые вынуждено было пойти правительство. Он торопливо шёл от остановки к своему подъезду.
«Хорошо, что хоть общественный транспорт по-прежнему работает, а то бы…» – додумать он не успел.
Ему осталось только завернуть за угол, но из подворотни на него выскочили двое, и тут же, он даже закричать, дёрнуться промешкал, как рот ему заткнули чем-то вонючим, руки заломили за спину, и вот его уже волокут по каким-то тёмным проходам.
«Да откуда у нас тут такие тупики-то взялись?» – уж свой-то район он знал, как ему казалось, хорошо. Его затащили в тёмный глухой закуток.
– Жить хочешь?! Деньги давай! – прямо в ухо раздался хриплый прокуренный голос, изо рта пахнуло чем-то тухлым и гнилым.
– Нет у меня, – еле слышно прошептал он.
– Громче говори. Никто тут тебя не услышит, – собеседника Сисар не видел, лицо у того было замотано какой-то тряпкой, так что снаружи оставались только глаза, маленькие и злые.
– Нет денег, – он попытался вывернуться, но держали крепко.
– Не дёргайся, птичка, отлеталась, щас крылышки-то порежем.
Его уже жадно ощупывали. Из-за пазухи вытащили телефон, кошелёк. Хрипло выругались, видимо содержимое карманов не устраивало грабителей.
– Отпустите меня, правду ведь говорю, нет у меня ничего, – выдавил он из себя.
– Нет, так будет, – что-то острое упёрлось Сисару в горло, – к тебе щас пойдём. И не дёргайся. Лучше будет.
Сисар совсем ослабел, ноги у него тряслись и подгибались. Он почти терял сознание.
«Да за что же такое мне? Что же делать?» – мысли панически метались в голове.
– Да я…
– Знаем всё про тебя, не дёргайся, я сказал, – почувствовав, что перепуганный Сисар пытается осесть вниз, держащий его плотнее прижал нож к горлу, по шее потекла тоненькая тёплая струйка.
– Жить хочешь? Тогда шевели ножками. На себе не потащим.
– Я закричу, – так же шёпотом произнёс Сисар.
– Кричи, если на жизнь насрать.
– Тогда тебе уже даже шлем на башку не поможет. Отделим, и все дела, – подал голос второй его похититель.
– Ну как, согласен или прирезать тебя?
– Да-да. Только денег и дома нет, – захлёбываясь забормотал Сисар, – зарплату задерживают.
– Без тебя знаем, что задерживают. Шагай.
«Что им надо? Что делать? Нельзя их вести домой. Там дочка, да и что они там со мной сделают, если не найдут деньги. Вообще, зачем им деньги? Сейчас почти все продукты можно только по талонам купить. Или талоны они уже у кого-то отобрали? Ох, дома ведь лежат полученные на неделю талоны. Массаракш! Что же делать? Что делать-то?!» – паника в голове у Сисара нарастала.
– Шагай, шагай, не подгибай ножки. Прямо иди.
Его подхватили с двух сторон и шустро потащили по скрипучей ржавой лестнице наверх.
«Откуда они знают, где я живу? Неужели следили? Что делать? Хоть бы помог кто. Да кто тут поможет».
Они подошли к неприметной осевшей двери. Один из грабителей осторожно выглянул наружу.
– Дёрнешься, порежу. Не будешь рыпаться, поживёшь ещё, – сипел ему на ухо противный вонючий голос.
Сисар, не в силах говорить, закивал головой и тут же снова напоролся на острое лезвие. Кровь потекла сильнее.
– Не дёргайся, птичка, а то сам себя порежешь, мне и делать ничего не придётся, – зло выплюнул держащий его, но лезвие отстранил.
Грабители вывели его во двор. Сисар сразу же узнал свой двор. «Выходит, они прошли дом насквозь? Ну надо же, никогда бы не подумал, что тут есть такой проход.
– Не стой столбом.
Они шустро поволокли его к подъезду. Со стороны казалось, что трое друзей просто возвращаются домой после гулянки, ну а то, что теперь уже никаких гулянок нет, да и друзей у него не осталось, ну так кто же об этом думает.
– Эй, парни! Закурить не будет? – раздался глухой голос сзади.
Сисар оглянуться не мог, в шею ему опять упёрлось лезвие ножа.
– Отвали, пока цел, – огрызнулся хриплый прокуренным голосом.
– Да мне одну папироску.
Шаги за спиной приближались. Голос был незнаком Сисару. «Сейчас и его прирежут, а потом и меня, или меня сначала?» Он совсем запаниковал и невольно замедлил шаг.
Глухой выстрел, раздавшийся сзади, и громкая ругань его конвоира, неожиданно ослабившего хватку, заставили Сисара оглянуться и невольно отпрянуть.
Один из грабителей лежал у стены здания и с трудом пытался сесть, опираясь окровавленной рукой о стену. Второй же, держащий Сисара, с ножом в руках развернулся и хотел атаковать коренастого немолодого мужчину, пришедшего на помощь. Он, пригнувшись, бросился вперёд, словно пытаясь боднуть того головой, но незнакомец видимо знал какие-то приёмы. Резко отклонившись в сторону, он ударил ногой. Нож, звякнув, выпал на асфальт, нападавший переглянулся с напарником и рванул к двери, из которой только что вывел Сисара. С улицы раздались свистки. Второй, с трудом встав на ноги, устремился за ним, придерживаясь рукой за стену.
– Бегом! – крикнул прямо в ухо его спаситель и бросился к подъезду.
Сисар было задержался, но потом, прихрамывая, ноги всё-таки отказывались повиноваться, побежал за ним.
– Соседний подъезд, – на ходу выдохнул он, – я там живу.
Он с трудом дрожащими пальцами набрал код домофона.
– А ключа нет что ли? Раз живёшь, – вопросительно взглянул на него спаситель, и Сисар только тут заметил, какие у него светлые, будто сделанные из соломы волосы.
– Есть, есть, – Сисар зашарил в кармане, но тут из квартиры, наконец, отозвались.
– Я это, я. Открывай скорее, – выдохнул он.
Они вбежали внутрь и захлопнули дверь. Сисар привалился спиной к металлическому полотнищу и стал тяжело сползать по нему на пол.
– Эй, да я смотрю, тебя сильно поранили. Ты как? Идти-то можешь? А то ведь сейчас патруль все подъезды осматривать будет.
Сисар с трудом поднялся, поддерживаемый спутником.
– Я постараюсь.
– На, прижми, а то по следам вмиг найдут, – тот протянул ему какую-то тряпку.
Сисар только сейчас сообразил, что по шее у него течёт кровь, и чуть не упал в обморок, но, с трудом переборов себя, заспешил домой.
– Да, да. Не нужно чтобы Кира видела. Вы, может быть, зайдёте со мной?
Он, конечно, не хотел пускать незнакомого человека к себе в квартиру, но тот всё-таки спас его от грабителей. Да и сейчас поможет отвлечь Киру.
– Да уж, зайти придётся. Мне сейчас, пока всё не затихнет, без больших вопросов не выбраться.
– Вот и хорошо. Хорошо, – бормотал Сисар.
Кира уже ждала их в дверях на площадке.
– Что с тобой, папа? Что случилось? – она с изумлением смотрела на незнакомого человека рядом с ним.
– Нет, нет. Ничего не случилось. Здравствуй, дочка. Вот, со мной тут товарищ зашёл. Поговори пока с ним, – он постарался легонько отодвинуть дочь в сторону, чтобы пройти в квартиру.
Внизу хлопнула дверь подъезда.
– Т-с-с, – прижал палец к губам его спутник и быстро прошёл внутрь.
Кира, ничего не понимая, вернулась в квартиру. Мужчина, осторожно стараясь не хлопнуть, закрыл дверь и стал запирать её на все замки.
– Да что произошло? Ты ранен? – Кира заметила, что отец прижимает руку к шее.
– Давайте всё-таки отойдём от входа, – шёпотом произнёс незнакомец, осторожно направляя их вглубь квартиры.
Ничего не понимающая Кира только захлопала глазами и прошла в гостиную. Сисар хотел пойти в ванну, чтобы осмотреть свою рану, но вспомнил, что воды на этой неделе дать не обещали, и пошёл за ней следом.
– Меня Олав зовут, – представился соломенноголовый, помогая Сисару опуститься в кресло и осторожно отстраняя его руку, пытающуюся унять кровь.
– Аптечка есть? – поднял он голову на Киру. – Неси сюда быстро. И вода не помешает.
– Воды у нас нет, – пробормотал Сисар.
– Есть, есть вода, сейчас принесу, – заторопилась Кира, опрометью кинувшись на кухню.
Рана оказалась небольшой, но кровь удалось остановить не сразу. Олав ловко перевязал Сисара и помог ему лечь на диване.
– Так, если не снимать, через неделю заживёт.
– Нож! У него же мог быть грязным нож, – бормотал Сисар. Сейчас, оказавшись дома, в безопасности, он вдруг испугался ещё сильнее. – Как же я завтра пойду на работу? – заплетающимся языком произнёс он. – А продукты? – он хотел вскочить и бежать, но Олав удержал его. – Я же их выронил. Они пропали! Что мы будем есть? – он снова попытался встать.
– Что-нибудь успокоительное у вас есть? – вглядываясь в его суматошно бегающие глаза, поинтересовался Олав. – А то очень уж отец у тебя нервничает.
Кира принесла ему все лекарства. Олав перебрал немногочисленные упаковки и хмыкнул.
– Ясненько, покой нам только снится.
– Снотворное есть, отец мне даёт, когда болит сильно, – кивнула головой девочка.
– Тащи.
– Я не знаю где. Папа прячет куда-то, – она потупилась, – боится, что я много сразу могу принять.
– Ясненько, – Олав помолчал. – А откуда он его обычно приносит? Из кухни, из ванны?
Кира задумалась, вспоминая.
– Не знаю, он обычно, когда с работы приходит, мне делает укол. Наверное, с работы приносит.
– С работы, ну что же, – Олав встал на ноги, – придётся искать. Посиди с ним, – он направился в прихожую.
Через какое-то время Олав вернулся с упаковкой ампул в руках. Он ловко открыл одну из них и сделал укол Сисару.
– Сумку он, кстати, не потерял, стоит у двери, – мимоходом произнёс Олав, усаживаясь в кресло, ближе к одинокой лампочке, с трудом разгонявшей полумрак большой комнаты. – Ты убери там пока с прохода.
Кира закивала.
– А папа как же?
– Я пригляжу. Не переживай. Он сейчас уснуть должен.
Сисар по-прежнему находился в очень странном состоянии. Он бормотал что-то уж совсем бессвязное, иногда старался сорвать повязку с шеи, временами порывался вскочить и бежать. Но ослабевшие ноги не держали его, и он снова опускался на подушку. Однако лекарство начало действовать, глаза у него закрывались, а бормотание становилось всё тише и тише.
– Он уснул? – с тревогой глядя на отца, произнесла вернувшаяся Кира, немилосердно теребя густую тёмную косу. – Что случилось? На него напали?
Лет ей на вид было десять-двенадцать. На широком открытом лице явственно читался страх, и только курносый нос был неукротимо вздёрнут кверху.
– Уснул, – кивнул Олав. – Напали. Да ты не переживай. Всё будет хорошо. Он поправится. Только вот на работу завтра… – он помолчал. – Где он работает?
– В мэрии города.
– В кровать бы его уложить. Что же ему на диване спать?..
Он ловко раздел Сисара и перенёс в кровать. Раздался звонок. Кира вздрогнула и сжалась, серые глаза испуганно замерли.
– Не открывай.
– Нельзя. Если не откроем, они дверь могут выломать. В прошлый раз я уже спала, а папа не услышал, так выломали. Нам потом столько пришлось…
– Подойди, спроси, кто там, только осторожно. Не открывай пока. Скажи, что отец спит, мол, снотворное принял, заболел.
Кира направилась к двери и о чём-то негромко спросила, потом вернулась обратно.
– Требуют открыть. Сказали, что преступник в доме, всё обыскивают.
– Хм. Вот, значит, как, – хмыкнул Олав. – Ты хоть кого-нибудь знаешь из тех, что ломятся?
– Председатель ЖЭКа вроде бы, – пожала плечами Кира. – Что делать? Открывать им? – я сказала, что ключи пошла искать. Отец закрыл.
– Ладно, тогда сделаем так. Шарф неси. Скажешь, у отца горло болит.
Олав замотал горло Сисару толстым шарфом, так что повязку стало не видно. Не раздеваясь, лёг в кровать сам, сверху постарался умостить Сисара, и Кира накрыла их толстым большим одеялом.
– Хорошо, что кровать у вас с сеткой, может, не так заметно будет, – глухо из-под одеяла произнёс он. Проверь, не видно ли чего лишнего, и тогда открывай. Ключами только погреми у двери. Не сразу распахивай.
– Не видно совсем, – она закивала головой, подоткнула одеяло со всех сторон, натянула его повыше и пошла открывать дверь.
В прихожей раздались громкие возмущённые голоса.
– Чего возишься?
– Посторонние в квартире есть? – прозвучал гундосый говорок.
– Ключи искала. Папа болеет. Горло у него. И температура. Снотворное принял, не велел будить. А ключи он спрятал, едва нашла, – бормотала Кира. – Я и сама спала. А чужих нет никого.
– Где он там спит? Показывай, – допытывался противный голос.
Затопали громкие шаги.
– Там он, не будите. Температура и горло у него, – тараторила Кира.
В комнату с шумом вошли несколько человек. Посмотрели на лежавшего на кровати Сисара. Заглянули даже под кровать и в шкаф. Обстановка в комнате была скромная: кроме широкой кровати, стола и шкафа больше ничего не было.
– Документы давай.
– Нет у меня ещё, я маленькая. Никуда не выхожу. Болею я.
– Его документы, – распорядился резкий недовольный голос.
– Сейчас, сейчас, – заторопилась Кира.
– Куда он делся? Здесь нет, вроде спрятаться-то негде? – негромко сказал один из вошедших.
– Все квартиры обошли, эта последняя, – ответил ему говорящий в нос.
– Ты его знаешь? Точно он?
– Он это, бледный как моль, всегда такой, – ответил ему гнусавый голос.
– Вот, нашла. И паспорт, и QR (куар-код), – вернулась Кира.
Пришедшие замолчали и зашелестели бумагами.
– А ты где спишь?
– Там, на диване.
– А почему не разобран? Ну-ка давай, поднимем, заглянем, – они, топая, вышли в другую комнату и загремели, поднимая диван.
Кира что-то им тихо объясняла, но Олав уже не разбирал слова, они ещё побыли какое-то время, затем с шумом хлопнула входная дверь. Он услышал, как девочка запирает её и надевает цепочку. Кира вернулась обратно и осторожно откинула одеяло.
– Как вы там? Я так боялась! – она чуть не плакала. – Даже руки тряслись.
– Чуть не задохнулся, – Олав выбрался наружу. – Пошли в другую комнату. И свет выключи. Ты же сказала, что спишь. Чтобы соблазна у них не было вернуться.
– А что делать?
– Что тут сделаешь, спать будем. Придётся мне у вас заночевать. У отца-то, похоже, правда температура. Горячий, как кипяток. Завтра я к вам врача приведу. А уходить мне сейчас не получится. Ты не против? Я там у его кровати и лягу. Ты найди что-нибудь бросить на пол.
