Читать книгу: «Машины несказки», страница 5
1 июня
Папа приехал сегодня утром и сказал, что нет у него никакой женщины. Что он ездил по делам. Ночью. Какие могут быть дела?
«Бабушка, как всегда, пургу гонит. Не слушай ее. Мне не нужен никто. Я пока не готов». Может, он и врал. Мне ведь даже было бы приятно, если бы оказалось, что папа счастлив с кем-то. Возможно, тогда бы он перестал торговать «белым». Мне все равно постоянно стыдно за него. К нам вот в среду приходил полицейский. Он был в штатском, но я знаю, что он из полиции – лицо запомнила. Он наш участковый. Папа с ним долго говорил на кухне, потом они курили, потом смеялись, потом папа сказал:
«Но мы друг другу не враги, Валентин Семенович, вы же понимаете. Везде можно создать взаимовыгодный союз». Полицейский подмигнул папе. Короче, это называется коррупция. Я сегодня слышала по телевизору – какого-то мэра посадили за это.
2 июня
Сегодня бабушка пришла к нам, искала папу, но он уехал на работу. Она была вся серая, с красными глазами. Наверно, зря я ей все рассказала. Но вдруг она с папой поговорит и он больше не будет варить наркотики? Она обещала сводить меня в парк, но днем у нее поднялось давление, и мы никуда не пошли. Целый день за окном играла музыка. В соседнем дворе были клоуны, мы с девчонками бегали смотреть. Праздник – день защиты детей. Странное название. От кого и зачем нас защищать?
3 июня
Папа с бабушкой сегодня ругались. Она кричала:
«Ты меня в могилу сведешь! Ты не понимаешь, что ты ребенка травмируешь! Она все это видит! И вообще, как ты можешь это делать!»
«Мама, не верещи. Я после смены спать хочу!»
«Разве я тебя этому учила?»
«Да ты меня вообще чему-то учила, мама?!»
Папа отвечал спокойно и даже зевал. Я сидела тихонько на кухне и доедала яичницу.
«Я тебя полиции сдам!»
«И что тогда? Машка в детдом пойдет. Такой ей жизни хочешь?»
Бабушка смотрела на меня и плакала. Папа потом мне ничего не сказал. Я думала он меня убьет за то, что я проболталась.
4 июня
Папе кто-то на телефон звонит все время. Он ходит по комнате и злится. Вскипает, как чайник. Только у него вместо носика уши…Казалось, из них пар идет. Потом он включает свой рок и курит… А я не люблю рок, я люблю реп и айренби. Бабушка сказала, что сейчас дурацкая мода и странные песни, когда мы вечером смотрели телевизор. Она все время хвалит свое время. А мне вот нравится наше время, наши песни. Нравится, что есть интернет. У папы смартфон – я иногда смотрю там фотографии одноклассников и снимаю видео. А вот девчонки там такое смотрят на своих телефонах – голых людей. Они занимаются этим самым. Я смотрела один раз, мне не понравилось. Мне стало жарко и я закрыла глаза. Девочки назвали меня «хажей». Не знаю, что это. Они объяснили, что это человек, который всего стесняется. Папа рассказывал, что ему приходилось фото печатать каждый раз, чтобы показать друзьям. От того у нас столько альбомов дома. И блокнотов много – маминых со стихами. Все это занимает место, но зато это «осязаемо», как говорит папа. Мне кажется главная память человека – у него в голове. Я вот думаю, что амнезия – это страшно. Это как если тащить огромный рюкзак всю жизнь, а потом его случайно где-то обронить. А в рюкзаке все твои чувства за всю жизнь. Можно и с ума сойти ведь?
10 июня
Сегодня ровно два года как мама умерла. Бабушка утром раздавала конфеты во дворе моим друзьям, чтобы они помянули. К нам она с того дня больше не приходила.
Я помню хорошо то утро. Было часов 11-12. День стоял солнечный, даже жаркий. Хотя до этого целую неделю лил дождь, и я почти не гуляла. Мы с бабушкой шли домой после прогулки. Я заметила у дома машину Скорой помощи и полицейский фургон. Мы поднялись и увидели как в нашу квартиру заходят двое мужчин. Это работники труповозки были. Открыл нам всем папа. Он плакал. Я поняла – случилось что-то страшное. В квартире была суета. Врач и двое полицейских обувались, эти двое мужчин прошли к маминой кровати. Один из них как-то странно цокал. Папа раскладывал на столе мамину медкарту, паспорт и какое-то свидетельство. Оно было синего цвета. Бабушка обняла папу и молча пошла к шкафу. Она собрала в пакет мамино любимое желтое платье, трусы, колготки, платок на голову, потом пошла в коридор и вытащила из обувницы мамины горчичного цвета балетки и тоже положила их в этот пакет.
«Мыло, полотенце, расческу» – тихо сказал один из этих мужчин, раскладывая носилки.
Я растолкала всех и прошла к маме. Я увидела ее мертвой и упала на пол. Дальше я плохо помню.
19 июня
Сегодня к нам, наконец, пришла бабушка и рассказывала, что в Карелии в лагере погибли дети. Они сплавлялись в озере с вожатыми и попали в шторм. Кто-то утонул, кто-то умер от переохлаждения. Она возмущённо кричала прямо в нашем коридоре:
«Ты можешь себе представить – отправили детей на смерть. Ведь МЧС им смс высылало. Они нет – сплавляться решили, так им начальница сказала. По плану у нее было, с..а такая! А вожатый что он там? Мальчишка 20-ти лет, сделал все, что мог… Все, что мог. Сэкономила начальница на инструкторах профессиональных. Конечно, им же зарплату большую платить надо! Падла».
«Мама, успокойся. Уже детей не вернешь. Такая наша страна – смирись!».
«Да как же смириться-то? Безалаберные какие. А тетка та – на телефоне в МЧС, даже вызов не приняла. Она решила, что дети шутят. Вот как так можно было? Ты где сидишь – в цирке? Кто с такими вещами шутит-то? Их ведь спасти можно было всех! Столько детишек умерли такой глупой смертью. А ведь у нас не война, это детский лагерь…»
«Машка в лагерь не поедет!».
«Да уж не знаю где ей будет безопаснее. В таких лагерях или с таким папашкой. Маша, пойдем ко мне жить? Одевайся, пойдем. Надоело!»
Я улыбнулась и сказала, что мне надо подумать. Бабушка не стала настаивать и пошла к себе. Я потом весь вечер думала, что надо бы правда переехать к ней. Так будет правильнее. Папу я всегда смогу навещать.
20 июня
Сегодня я пробовала писать стихи. Изорвала много листов.
«Папа дома варит белый.
Папа, что же ты наделал?
Подсадил детей на смерть!
Будут мамы их реветь…»
Реветь плохо рифмуется… может «Лягут все в земную твердь»… В общем, поэт из меня не вышел. Буду врачом, как недавно решила.
Я думала над словами бабушки. Два дня. Жить с ней или нет? И когда к папе опять пришла какая-то наркоманка и билась у него на полу в конвульсиях… я уже не сомневалась: надо переезжать к бабушке. Мы найдем в интернете рецепты и будем вместе учиться готовить.
21 июня
Утром я постучала в квартиру бабушки сказать, что готова с ней жить, но она не открывала. Бабушка редко, когда не открывает дверь. Я подумала, что ее дома нет. Она вообще любила уединение. Говорила, что уединение болезненно только в молодости, а в старости оно прекрасно. Она могла часами гулять в одиночестве по парку, не брать трубку телефона. В общем, мы не переживали – так было не раз. Но, когда она не открыла дверь и вечером, папа решил вызвать полицию. Я в это время возвращалась от соседки. Я уже поняла, что случилось – до того, как дошла до бабушкиной двери. Там стояла толпа соседей. Я понимала, что все произойдет сейчас также, как с мамой.
Папа сначала пытался сам выбить дверь, но на шум вышли соседи, стали вертеть головами во все стороны, возмущенно цокать и советовать вызвать полицию. Конечно, все это сопровождалось дикими историями.
«У нас так соседка в Калуге дверь не открывала. А когда вскрыли, оказалось, она повесилась»… – сказала соседка в синем ситцевом халате, размешивая венчиком тесто в пиалке.
«А у моей тетки муж в ванне утонул. Уснул. Лежал так мертвый несколько часов, пока капать соседям с потолка не стало…» – сказала другая и покосилась в сторону двери бабушкиной квартиры.
Я стояла и дрожала, папа ходил из стороны в сторону и набирал «02». В общем, полиция приехала минут через 7 только… и я подумала, что бы было, если бы за эти 7 минут кого-то убили.
Когда полиция взломала дверь, в нос ударил сладкий противный запах. К полицейским выбежали две бабушкины кошки и сразу стали мурлыкать и тереться об их суконные лампасы. Бабушка лежала на кухне в одних трусах. Около нее валялось полотенце. Видимо, она собиралась в ванную… и умерла. Вслед за полицейскими в квартиру вбежал врач. Через минуту он констатировал смерть. Оказалось, бабушка лежала уже двое суток здесь. Она была опухшая, огромная, с выпавшим языком. Кошки уже погрызли ей щёки. Они были похожи на алые лунки для игры в гольф. Это было отвратительное зрелище. И теперь у нее в квартире пахло точно хуже, чем у нас.
24 июня
Папа плакал каждый день. После похорон особенно. Он был похож в эти дни на маленького обиженного ребенка, который остался совершенным сиротой. Но я ему хотела сказать, что у него есть я и я его очень люблю. Да, мы были скупыми на слова. Я ему сказала тогда на поминках, что люблю его. Но папа молчал в ответ. Мне было его жалко, но я не хотела видеть его слез. Потому что я тогда понимала, что меня некому защитить. А в этом мире надо быть сильным – это точно.
Сегодня я застала его в туалете со шприцом в руке. Я так испугалась. Папа что, тоже теперь наркоман? Он, видимо, прочитал мой немой вопрос в глазах. Но он сказал:
«Это лекарство, Маша. Папе сейчас нужно лекарство».
Я расплакалась. Но я поверила ему. Кто знает? Люди же делают себе разные инъекции. В шприце может быть все, что угодно.
На поминках была тетя Ира. У нее такая страшная бородавка на носу и еще она коренастая. Никакая она некрасивая. Ни капли на маму не похожа. Она за папой все время стояла и гладила его по плечу… потом старалась прижаться к его спине всем телом. Я думаю, папа ей нравится. Я знаю, как это – по женщине сразу видно, нравится ей мужчина или нет. У нее взгляд становится такой маслянистый. Но мой папа ведь высокий, плечистый. Руки у него огромные, как у лесоруба из русских сказок. Он может быть ласковым и может быть настойчивым. Может по столу так хлопнуть, что все вокруг замолчат. У него друзей раньше было много. И он всегда громко говорил, смеялся и все его всегда слушали. Он не всегда был таким замкнутым, как последнее время.
29 июня
Я сегодня пораньше домой пришла. Пыталась помирить всех девчонок во дворе. Я все время только это и делаю. Я так устала, что пришла домой и плюхнулась на диван. Телевизор я не включала. У папы гости. Трое мужчин. Кажется, сегодня пришли нормальные люди. На наркоманов внешне они не похожи совсем. Выглядят прилично, не матерятся. Сидят, выпивают за столом на кухне. Но через дверь я услышала папин голос:
