Читать книгу: «За облаками небо», страница 2

– Неплохо, Громова, – ответил преподаватель, – продолжайте.

– Весной 1937 года В.П.Чкалов обратился к Сталину с просьбой одобрить полет на АНТ-25 через Северный полюс в Америку. Позже, с таким же письмом, к Сталину обратился и Громов. И вот 19 июня 1937 года спустя 63 часа 16 минут советский самолет приземлился на аэродроме в США.

– А вот здесь, юная леди, хочу узнать, помните ли дальность произведенного ими полета? – решил уточнить преподаватель.

– Около 10 000 км, – вспоминая, ответила девушка.

– 10 104 км, – поправил Руслан Андреевич.

– Но уже 12 июля 1937 года Громов с Чкаловым побили мировой рекорд дальности полета, за что удостоены медалью «За лучшее авиационное достижение 1937 года».

– Хорошо, Громова, садись, – скомандовал Руслан Андреевич. – Следующий вопрос: кто мне расскажет про «мертвую петлю Нестерова»?

– Пётр Николаевич Нестеров был первым русским военным летчиком, который сумел описать самолетом полный круг в вертикальной плоскости, – ответила Аленка, не успев сесть за парту.

– Вот какая ты шустрая, – заметил преподаватель. – Ну, раз ты такая умная, то может ещё и ответишь, почему данная петля именуется «мертвой»?

– Своё название «мёртвая петля» эта фигура высшего пилотажа получила из-за того, что первые попытки её осуществить были сделаны на заре авиации, когда летательные аппараты не могли ещё выдерживать нагрузок и разрушались. В то время полетные инструкции категорически запрещали резкие движения, любые крены, крутые виражи и спирали.

– Отлично, – ответил преподаватель, – продолжайте.

– Пётр Нестеров вошёл в истории России не только как основоположник высшего пилотажа, но первого боевого тарана. Это был уникальный случай. Нестеров погиб, протаранив неприятельский самолет, защищая честь и славу своей Родины. Он уничтожил вражеский самолёт, не имея других средств борьбы с вражескими лётчиками. Имя Нестерова золотыми буквами внесено в летопись русской и мировой авиации.

– Может, скажете ещё и как назывался самолёт, на котором Нестеров выполнил свою «мертвую петлю»? – уточнил преподаватель.

– А чего ж не сказать, – улыбнулась Аленка. – Самолёт «Ньюпор – 4» с двигателем «Гном». Первая в мире, успешная «мертвая петля», была выполнена в Киеве в 6 часов вечера 9 сентября 1913 года.

– Неплохо, Громова, – отметил преподаватель. – Лётчик не сказал о своем намерении осуществить заветную мечту ни жене, ни близким друзьям. Только некоторые летчики и механики заметили, что Пётр Николаевич перед полетом очень крепко привязался к сиденью самолета специальными ремнями. Поднявшись на высоту примерно одной тысячи метров, Пётр Нестеров выключил мотор и начал круто, почти вертикально, планировать. Снизившись, таким образом, до высоты шестьсот метров и приобретя большую скорость, русский летчик включил мотор и выровнял машину. Затем начал поднимать самолёт круто вверх, и «Ньюпор» сделал круг в вертикальной плоскости. Пилот оказался вниз головой. Публика была в шоке, – продолжил преподаватель.

– Петр Нестеров хоть и выполнил первым «мертвую петлю», однако данные заслуги присвоили известному французскому авиатору Пегу, – с грустью в голосе проговорила девушка.

– Если Вам известно, уважаемая Аленка, Нестеров, заботясь о чести и престиже Родины, выступил с протестом в газете «Свет», – отметил преподаватель.

– Да, но Нестерова за «мёртвую петлю» чуть было не посадили под арест «…за риск казенным имуществом» и навсегда запретили её выполнять. А ещё я помню, что Пегу вместо «мертвой петли» выполнил всего лишь «английскую эс», – возразила Громова.

– Ваши знания меня восхищают, курсант Громова, – сказал преподаватель и поставил девушке положительную отметку.

Аленка без жалости к себе, учила все добросовестно, жертвуя своим сном и свободным временем. Такой фанатичный подход радовал преподавателей лётного заведения, потому что в глазах девочки они видели искреннюю заинтересованность и намерение стать достойным пилотом. Ко всему прочему, у Громовой был характер, тот «моральный стержень», который закалился от советского воспитания. Это удалось прочувствовать и курсантам, учившимся с ней. Однажды, будущие пилоты ждали прихода наставника, и чтобы не было скучно, один из учащихся для забавы предложил рассказать пошлый анекдот. На что Аленка среагировала с таким негодованием, что он обещал больше этого не делать.

– Аленка, вот ты настоящая «забитая деревня», – проговорил курсант.

– Ты ошибаешься, Николай, – возразила девушка. – Я человек, воспитанный в рамках советской культуры. И первое самое важное правило, которое я усвоила, – это всегда уважать другого человека. Но, на тебя нельзя обижаться, потому что ты не знаешь вообще никаких правил, ты же был воспитан «западной демократией» на принципах вседозволенности и себялюбия.

– Что ты говоришь? – продолжал смеяться курсант. – Все знают суть советской педагогики. Из вас просто хотели сделать послушных безвольных роботов. У вас даже говорить об интимных связях – это грех.

– Как-раз-таки, наоборот, из нас воспитали людей, для которых не чужды такие понятия как честь и достоинство. Мы знаем себе цену. И самое главное, мы не погрязли в разврате и вседозволенности. Если для вас любовь – это способ выразить свой животный инстинкт, то для нас любовь – это таинство, проявляющееся в уважении и доверии к любящему человеку. Если вы встречаетесь для того, чтобы просто хорошо провести время, то наше советское воспитание не позволяет этого сделать. Мы встречаемся для того, чтобы создать семью, священный союз, в рамках которого обе стороны будут постоянно развиваться. У нас семья – это начало. Начало становления человека, начало его профессионального роста, начало его открытий, взлёта и осуществления мечты. А для вас семья, – это конец мечтаний и надежд. Поэтому ваша «западная культура» так не приемлет традиционного союза между мужчиной и женщиной. Ведь в вашем понимании, рождение ребенка, заключение брака, – это конец творческого развития личности. Так что давай обойдемся без анекдотов. А если хочется людей смешить, так иди лучше учиться на клоуна, а не на пилота.

Слова Громовой перевернули сознание многих курсантов, особенно задумались они над сказанным девушкой. Она говорила искренне и от души, поэтому это нельзя было не услышать и, прочувствовав, в полной мере оценить.

Особый восторг Аленка вызывала у преподавателя аэродинамики. За весь период обучения, не было такого дня, чтобы она пришла не подготовленной.

– Итак, дорогие мои курсанты, – начал свой урок преподаватель, – кто помнит в процентном соотношении состав воздуха?

– Ну, это же элементарно: азот и кислород, – с легкостью ответил Дамир.

– Конкретнее, молодой человек, я же просил назвать и процентное соотношение, – заметил Адам Николаевич.

– Кажется, около двадцати процентом азота и около восемьдесят процентом кислорода, – припоминал Дамир.

– Наоборот. Двадцать один процент кислорода и семьдесят девять процентов азота, – полушепотом произнесла Аленка.

– Дамир, вот девушка предоставила нам правильный и исчерпывающий ответ. В авиации такие понятия как «около» или «приблизительно» не используются.

– А кто мне скажет, как температура воздуха до 11 километров уменьшается на каждый километр? – снова задал вопрос Адам Николаевич.

Все в классе молчали. Преподаватель сурово посмотрел на своих курсантов и вздохнул.

– Не хотите вы знать мою дисциплину, и это очень жаль. Прошу в книгу не подсматривать, Юлия, – сделал Адам Николаевич очередное замечание.

– Простите.

– Алена, ответь, пожалуйста, на мой вопрос, – попросил преподаватель.

Девочка несмело хотела ответить, но посмотрела на ребят, которые махали ей головой и жестикулировали, чтобы она не отвечала. Аленка молчала.

– Не убеждайте меня, что Вы не знаете ответа на мой вопрос, молодая леди. Я вчера слышал своими ушами, как в коридоре Вы объясняли данный материал своей подружке.

– Я не помню, – обманула Аленка, пытаясь защитить тех ребят, которые не выучили материал.

– Ну что ж, достойно то, что Вы пытаетесь защитить своих сокурсников. Но плохо то, что Вы перешли на обман. Я не ожидал от Вас такого, Алена.

– Простите, но я не могу иначе, – вырвалось у девочки, которая прекрасно знала, стоит ей правильно ответить и плохие отметки будут выставлены в журнал практически всему классу.

– Хорошо, я поменяю «тактику полета», – усмехнулся Адам Николаевич. – По справедливости, я должен был сейчас поставить Вам хорошую отметку, а остальным – нет. Но поступим иначе. Сегодня всем я ставлю пять, а Вам, Алена, так как Вы все знаете, но молчите – два.

В классе раздался счастливый гул. Впервые за все время девочка испытала жуткую боль и презрение к своим сокурсникам. Вместо того чтобы учиться, они тратили свое время впустую. И вот сейчас подтвердился тот факт, что справедливости в этом мире мало. И каждый думает только о себе и подчиняется психологии толпы. На чем Запад и строит систему «пятых колон» реализуя захватнические планы. Но больнее всего было не от первой полученной двойки, а от того, что люди, которых она искренне считала своими друзьями, оказались фальшивыми и не настоящими. Они радовались своему счастью, которое удалось обрести благодаря провалу Алены. Такой жуткой подлости она от них не ожидала. Спрятавшись в углу темного коридора, она горько плакала, осознав, что глубоко одинока и несчастна. Такого поворота событий в своей жизни она не ожидала. Это было открытием истины, но пока в ней преобладали обида и боль.

– А кто здесь устроил лондонский дождь? – послышался в темноте чей-то голос.

Аленка затаила дыхание, не желая себя выдавать. Но было уже поздно, неизвестная фигура приближалась к ней.

– Аленка, ты что ли? – улыбнулся Егор девочке. – Кто тебя обидел?

– Никто.

– Так я тебе и поверил. Ты ещё скажи, что тебе просто так поплакать захотелось.

– А почему бы и нет? – возразила девочка, вытирая со щёк слёзы.

– Давай ты эти сказки будешь рассказывать кому-нибудь другому. Хорошо? А я жду имя твоего обидчика.

– Никто меня не обижал, просто… – недоговорила девочка.

– Ален, милая, ну не плачь. Я обещал тебе, что стану твоим самым надёжным и лучшим другом. Ты можешь мне доверять, я не причиню тебе боль, и мало того, голову оторву тому, кто посмеет тебя обидеть.

– Я сегодня первую двойку получила, – вздохнула девочка.

– Вот это поворот событий, – удивился Егор. – Как это тебе так угораздило, ты же постоянно все учишь? – усмехнулся парень.

– Я не ответила на вопрос.

– А что за вопрос был? – любопытно поинтересовался Егор.

– Как температура воздуха до 11 километров уменьшается на каждый километр.

– И что ты не знаешь, что температура воздуха до 11 километров уменьшается в среднем на каждый километр на 6,5С? – тихо, но с особой нежностью произнес парень.

– Знаю, и это был самый легкий вопрос. Просто если бы я ответила, Адам Николаевич снова меня бы похвалил, а ребятам поставил бы двойки. Но в этот раз, я молчала, и он поступил иначе.

– Вот я тебе говорил уже не один раз, ты очень наивная и добрая девочка. А эти, так называемые друзья, пользуются твоей добротой. Они не настоящие. Пусть лучше учатся, а не бездельничают.

– Я ничего уже не смогу изменить.

– Не говори глупостей, Алёнка. Адам Николаевич очень мудрый преподаватель, и, если он так поступил, значит, хотел разбудить совесть у большинства твоих сокурсников, призвать их к труду.

– Не знаю, что Адам Николаевич хотел, но весь класс ликовал от счастья, когда он объявил о том, что мне два, а им всем пятерки.

– Да, противостоять одной такому коллективу сложно. Просто ты не вписываешься в их рамки. Они не обладают таким терпением и выдержкой как у тебя, многие вообще ничего не понимают из-за своей глупости и нежелания в чем-то разобраться, вот и получается, что между вами огромная пропасть. И по знаниям и по этике и по морали, в том числе.

– Да дело не в этом, Егор, – начала злиться Аленка, – а в том, что я считала, что мы друзья, что мы одна команда, но в действительности оказалось, что каждый сам за себя.

– Аленочка, солнышко, не плачь, пожалуйста, – успокаивал девочку Егор. – Ну, хочешь, я стану твоей самой большой командой? Я буду самым верным и преданным для тебя другом.

– Правда? – грустно, сквозь слезы уточнила курсантка.

– Клянусь, – твердо произнес Егор. – Не зря же сам Ильюшин когда-то писал Сталину о том, что «Создать трудоспособный коллектив единомышленников и энтузиастов несравненно труднее, чем самый хороший самолет».

– Я была бы счастлива, если бы смогла оказаться в таком коллективе единомышленников и энтузиастов, о которых писал Сергей Владимирович Ильюшин.

– Да, он был величайшим авиаконструктором и достойным человеком.

– Я читала о нем, – заметила Аленка. – Он создал «летающий танк», именуемый Ил-2, за что семь раз становился лауреатом сталинской премии.

– Аленка, мне приятно, что ты улыбаешься, – тихо произнес Егор.

– Спасибо тебе, мне стало легче. Просто, понимаешь, я всю жизнь одна среди людей. Может это и смешно звучит, но оно так и есть. Не знаю, как точно это тебе объяснить, – задумалась девочка.

– Я прекрасно понимаю, что такое одиночество в толпе. Но ты должна быть сильной и не поддаваться на психологические уловки тех, кто с нетерпением ждет твоего провала, – подбодрил Егор.

– Ты прав, двойку я исправлю легко, – сказал Аленка, вытирая остатки слез на своих щеках. – А в будущем, может мне и повезет работать как раз в том коллективе, о котором писал Ильюшин.

– Кто знает, может судьба распорядится так, что мы сможем работать в одном экипаже, тогда на одного надежного друга у тебя будет больше, – улыбнулся Егор.

– Россия не только великая, но и очень большая страна, – вздохнула Аленка, – и где мы будем, одному Богу только известно. К тому же, ты в этом году будешь выпускником, а мне предстоит длинный и непростой путь в училище… И я снова останусь одна.

– Нет, ты не одна. Ален, с тобой всегда будет твоё любимое небо. Улыбнись, скоро полеты начнутся, – пытался Егор подбодрить девушку, но горечь реальности также сильно обжигала его сердце, как и сердце этой хрупкой и на вид беззащитной девушки.

Курсантская жизнь юной Аленки прошла очень стремительно. За это время она смогла стать лучшей абсолютно во всем. Не щадя себя, она самоотверженно защищала честь своего училища на всевозможных спартакиадах, завоевывая достойные призовые места. Совмещая учебу со спортом, она смогла не только себя найти, но и сделать свою жизнь более яркой и интересной. Тренер Алены всегда говорил, что жить без спорта она не сможет. Ожидания тренера, Аленка оправдала в полной мере, став мастером спорта по самбо. Удивительным было и то, что для неё никакие трудности не стали серьезным препятствием на пути к мечте. Небо она по-прежнему любила сильнее всего. Она никогда не снимала с себя ответственности, не пыталась уклониться от решения трудных задач, никогда не жаловалась и больше уже не плакала, при столкновении с несправедливостью. Аленка стала более мужественной и уверенной в себе. Впереди девушку ждало большое небо. По крайней мере, она искренне в это верила.

Глава 2

Наконец-то курсанты дождались этого заветного дня, – наступил выпускной. Территория училища была украшена всевозможными ленточками и шарами. У всех был праздник. Аленка в парадном костюме шагала к тренажерному залу, чтобы попрощаться со своим тренером, вместе с которым они смогли завоевать многочисленные золотые медали для училища. Зайдя в здание, тренера она не нашла. Тут же ускоренным шагом направилась к выходу. И здесь произошла самая неожиданная встреча для неё. Она столкнулась в дверях с Егором, выпускником прошлого года.

– Вот это встреча, – произнес Егор, пытаясь удержать в своих руках Алену.

– Добрый день, – тихо произнесла девушка.

– Найдется пару минут для меня? – поинтересовался Егор.

– Я очень рада встрече, но мне срочно надо бежать.

– Аленка, ты не меняешься. Прошел год, а ты все такая же энергичная как стрекоза.

– Ну как есть. До свидания, – попрощалась девушка.

Егор только улыбнулся ей вслед. Она была подобна солнышку, при своем появлении сначала согревала, а потом обжигала и до того израненное сердце летчика. Егор сам не понимал, отчего спустя столько времени теплые чувства к этой девушки не угасли.

– Егор! – закричал, на радостях, старый преподаватель.

– Добрый день, Адам Николаевич. Рад Вас видеть, – ответил взаимностью Егор.

– Могу тебе с гордостью заявить, что помимо тебя, была у меня ещё одна курсантка, которая «на отлично» знала аэродинамику. За двадцать лет моего стажа, – вы два таких уникальных воспитанника.

– Поверить не могу, что такое, может быть, – подыграл Егор, – и кто же это может быть?

– Может, когда учился, помнишь такую курсантку Алену Громову? – припоминал преподаватель. – Она не просто курсантка, она самый настоящий гений.

– Аленка? – переспросил Егор, – Громова? Ну, от неё этого только и можно было ожидать. Таких фанатиков неба в нашем мире надо ещё поискать.

– Да, Егор. Никогда бы не мог подумать, что мой предмет, так легко, осилит курсантка.

– Вот видите, – усмехнулся Егор, – иногда чудеса происходят.

– А ты как был шутником, так и остался, – похвалил преподаватель летчика.

– Спасибо Адам Николаевич.

Егора забавляла сама сложившаяся ситуация: Аленка была везде, словно без неё и нельзя было быть. Сам летчик случайно оказался в училище. Ему надо было забрать дубликат своих медицинских документов, которые потребовало руководство авиакомпании, где она работал.

– Егорушка, какое счастье мне тебя видеть, – послышался голос Марии Петровны.

– Мария Петровна, взаимно, – улыбнулся Егор.

– Ты, скажи мне, уладил свои дела?

– Да, все хорошо. Сегодня же возвращаюсь домой.

– Куда ты так торопишься. Езжай завтра, а сегодня погости у нас. Не часто лучшие выпускники нас наведывают.

– Мария Петровна, я, если, честно как-то не планировал задерживаться.

– Один день от тебя не убудет, а мне как твоему преподавателю, будет приятно с тобой пообщаться, да и показать тебя нашим курсантам надо, чтобы пример с тебя брали.

– Ну, Вы как скажете, так мне краснеть хочется.

– Егорушка, ты через часик заходи ко мне в кабинет, попьем чаю, ты мне расскажешь, что да как у тебя.

– Приказ будет выполнен, – с улыбкой ответил Егор.

Спустя время, Егор, как и обещал, пришел к кабинету. Мария Петровна успела запастись вкусными конфетами для своего любимого воспитанника.

– Расскажи мне, как у тебя дела? Когда уже командиром воздушного судна будешь?

– Мария Петровна, все к этому и идет. Командиром я обязательно стану.

– Мне твой настрой нравится. Сильный ты парень.

– Благодаря летному училищу я и стал достойным человеком.

– Ты эти высокие слова побереги для своей будущей жены. Если человек нормальный, он им и останется навсегда, а испорченного человека, сколько не воспитывай, – все равно не перевоспитаешь, – вздохнула Мария Петровна. – А у тебя хоть жена появилась?

– Как Вам сказать, Мария Петровна, нет у меня сейчас времени на знакомства, – честно признался Егор, – но есть одна девушка, вспоминая о которой, душа согревается, и начинаешь ощущать себя счастливым человеком.

– Так ты же не упусти свое счастье, – усмехнулась преподавательница.

– Я бы с радостью подошел к ней и крепко-крепко обнял, но часто задаюсь вопросом: насколько я ей нужен.

– А ты не думай, а делай, – снова улыбнулась Мария Петровна. – Кто она? Наверное, стюардесса какая-нибудь.

– Вы не поверите, она скоро будет таким же пилотом, как и я, – признался Егор.

– Господи, может она ещё и среди наших выпускников есть? – продолжала Мария Петровна выпытывать информацию, но посмотрела на скромного Егора и быстро перевела разговор на другую тему.

Ещё с четверть часа они разговаривали: обсуждали недавние новости, произошедшие в авиации, вспоминали прошлое, которое так сердцу было мило и любимо, смеялись над собой и загадывали наперед свои несбывшиеся желания. После общения с Марией Петровной, Егору стало немного легче на душе. В последнее время он был очень напряжен и взволнован, а соприкасаясь с прошлым, душа словно ожила. Но больше грели воспоминания, связанные с Аленой. Именно эти воспоминания и были для него самыми бесценными, а все что происходило рядом, просто блекло на глазах. Летчик пытался прятать свои чувства и воспоминания в самые отдаленные уголки своей души, но с каждым днем это состояние становилось все более невыносимым. Иногда он проклинал себя за свою трусость и неуверенность перед действительностью, но искренне признаться в своих чувствах он не мог даже самому себе. Ему было проще оставить все как есть, ведь только так можно достичь определенной стабильности. Однако, душа вырывалась из тела, протестовала против его решения и не соглашалась плыть по течению. Он часто задавался вопросом: «Почему именно она? Что в ней есть такого, чего нет в других? А может она – это мое мнимое воображения чего-то сказочного и недосягаемого?». Но ответа Егор так и не нашёл.

В размышлениях Егор провел весь свой вечер, и сам того не заметил, как ноги принесли его на открытую танцевальную площадку. В сумерках звучала грустная мелодия, и повсюду раздавались чьи-то незнакомые голоса. Вдруг Егор увидел ту самую девушку, которая навсегда осталась в его сердце. Она стояла у стены и о чем-то думала, наблюдая при этом, за танцующими парами. Ну конечно, это же Аленка. Не подойти к ней Егор не мог, ведь его словно магнитом, притягивало к ней.

– Разрешите Вас пригласить на танец, – спросил пилот, решительно подойдя к Алене.

– Я не танцую, – сухо ответила девушка.

– А если твой отказ разобьет мне сердце?

– Время не только вылечит, но и склеит твое разбитое сердце, – тихо ответила девушка.

– Ты не права, время совсем не лечит, какое бы длинное оно не было, – воспротивился Егор.

– Господи, как же вы мне все надоели, – разозлилась Аленка.

– Давай мы с тобой об этом поговорим в танце? – не сдавался Егор.

– Я так понимаю, что выбора у меня нет?

– Совершенно верно, я все равно не уйду.

– Хорошо, – согласилась девушка.

– Что, покоя не дают? – поинтересовался Егор, осторожно прикасаясь к девушке.

– Да.

– А почему ты так негативна по отношению к мужчинам?

– Потому что больше всего на свете я люблю небо, и ни за что не променяю его на какого-то мужчину. Я ясно выразилась?

– Куда уж яснее, – усмехнулся Егор.

Егор долго танцевал с Аленкой, пытался ей объяснить философию жизни, шутил, приводил массу аргументов о том, что её позиция ошибочна, но девушка все равно стояла на своем.

– Ты точно из стали, Громова, – сдался Егор, – таких тяжелых экземпляров как ты, я ещё не встречал. Похвально.

– Я лесть не принимаю, – четко ответила девушка.

– Это была не лесть, а правда, – возразил летчик. – Скажи мне только честно, ты что робот?

– С чего ты это взял? – удивилась Аленка.

– Только роботы могут запретить себе любить, зациклиться на каких-то непонятных формальных жизненных моментах и бесконечно следовать принципам самодисциплины. К чему это все? Ведь можно просто любить и чувствовать, дышать полной грудью и радоваться жизни.

– А ты не думал, что в моем поведении может быть и другая сторона медали? – задала Аленка вопрос. – Может быть, потому что мне, в отличие от тебя, не так легко досталась моя мечта? Может быть, потому что я жила в деревне, надо мной все смеялись, и никто не верил, что я смогу летать. Меня убеждали в том, что ничего у меня не получится. Поэтому, чтобы противостоять и идти вперед, мне пришлось стать сильной и от многого отказаться. Тебе этого не понять. Ты не чувствовал той боли, с которой жила я все это время, – сказала Аленка, и направилась к выходу.

Девушка так быстро ушла, что Егор не сразу понял, куда она делась. Ему пришлось прилично ускориться, чтобы догнать её. Он понимал, что чем-то сильно обидел это хрупкое на вид создание, затронув раны прошлого, которые так долго у неё заживали.

– Постой, Аленка. Прости меня, пожалуйста. Может я не прав, откуда же мне знать, что у тебя на душе и как тебе больно? – пытался парень остановить курсантку, идя за ней вслед.

Егор и сам не понял, как начал злиться на себя. А дальше произошло что-то необъяснимое.

– Громова, на месте стой, – командным голосом произнес лётчик.

Аленка не только остановилась, но и повернулась к Егору.

– Ого, так ты у нас военный человек, – пошутил парень.

– Это так, по привычке сработало. А вообще, я остановилась, чтобы сказать тебе одну простую вещь.

– Я слушаю тебя внимательно.

– Отстань от меня, – спокойно произнесла Громова.

Смотря в печальные глаза стоящей перед Егором девушки, он не сдержался и поцеловал её. Вмиг она его оттолкнула от себя и презрительно посмотрела на обнаглевшего пилота.

– Твоё поведение можно прировнять к преступлению. А ещё лётчиком называешься, – вздохнула Алена.

– Прости, это случайно, я просто не могу больше себя контролировать, находясь рядом с тобой. Ты такая красивая, независимая и нежная.

– Нежная? – усмехнулась Аленка.

– Да, ты нежная. Это ты для всех остальных создала образ стального человека, а в глубине души, ты ранимая и чуткая девочка, которая ждёт, что когда-то её пожалеют и услышат, – прошептал Егор.

Аленка стояла и смотрела на лётчика, ей нечего было сказать, ведь он был прав. Сильные люди тоже устают сражаться и хотят быть просто любимыми. Своей правдой Егор в прах разбил образ несокрушимой и стальной девушки.

– Алёнушка, ну, когда же ты поймешь, что ты имеешь право любить, дышать, ошибаться, смеяться и плакать, злиться и ненавидеть, – тихо сказал Егор и обнял Громову.

– А я и забыла, что такое смеяться и плакать, – сквозь слёзы проговорила девушка. – Я устаю, очень сильно устаю. Я не знаю, насколько меня ещё хватит. Каждый раз, когда я хочу спать, а много работы, я убеждаю себя в том, что люди, закалённые сталью, не позволяют себе спать, когда надо работать. Мне бывает невыносимо больно, но я никогда не смела жаловаться. Единственное, что меня спасает, так это моя неудержимая любовь к небу.

– Тише, только не плачь. Я же не хотел ничего плохого тебе сделать. Просто мне кажется, что так жить нельзя. Ты словно натянутая струна. А знаешь, что бывает с натянутыми струнами?

– Они начинают звучать хуже? – предположила Громова.

– Это был бы лучший вариант. Но в худшем, они просто рвутся, понимаешь?

Впервые за долгое время Аленка позволила себе выплакаться вдоволь. Егор стал для неё тем человеком, который смог выслушать и понять. Впервые в жизни сердце девушки начало согреваться и очень быстро биться. Громова задавала самой себе вопрос: «Неужели это и есть любовь?».

Егор крепко обнял Громову, и они так сидели на скамеечке до самого утра.

– Господи, как же долго тебя не обнимали, – тихо проговорил Егор.

– Я всегда была сильной, а сильных людей не жалеют, – призналась Алёнка. – Зато сейчас понимаю, как это хорошо, когда есть человек, который может тебя просто обнять.

– Ты просто зациклилась на учёбе и тренировках. Но ведь помимо этих двух вещей есть и другая жизнь.

– К сожалению, я не знаю другой, Егор, – честно ответила Аленка. – Раньше весь мой смысл состоял в победах, а сейчас и победы мне не нужны.

Впервые Егор осмелился приблизиться к Алёнке так близко, что их поцелуй был неизбежен. Как притягательна была для Егора эта девушка, от одного только поцелуя, она вскружила ему голову, столько счастья он ещё никогда не испытывал. Эти чувства, казались для него, совершенно новыми и не понятными, но наполненными светом и чистотой. Егору хотелось просто бесконечно смотреть на это милое создание, нежно её целовать и обнимать. Было ощущение, словно в его руках вовсе никакая не сильная личность, а очень хрупкий хрусталик. Молодой пилот смотрел на девушку и пытался понять, чем она могла его так сильно очаровать, что в ней есть такое, что раньше он не замечал в других. Ее бездонные глаза небесного цвета? А может волосы золотистого оттенка? Может её стройный стан, который был подобен идеальной скульптуре? Нет, вовсе не то. До дрожи костей Егора очаровала её душа. За всю свою жизнь он не видел более чистой и искренней души, она светилась от счастья и была способна делиться своим теплом с другими людьми.

– Алёнка, скажи, мне, пожалуйста, а как ты смогла в этом мире остаться порядочным, добрым и светлым человеком? – неожиданно спросил Егор.

– Ты слишком высокого обо мне мнения, – возразила девушка, – я такой же обычный человек, как и многие другие люди.

– Нет, в тебе есть человечность, что на сегодняшний день является большой редкостью. Я чувствую твое тепло, доброе и нежное сердце. Ты замечательная личность.

Из скромности девушка просто промолчала и ничего не ответила.

– Ребята говорили, что в училище были показательные выступления. Небесные асы вас навестили и демонстрировали высший пилотаж.

– Да. Это было великолепно, – с воодушевлением произнесла девушка.

– А ещё я слышал, что в этот день вертолёт с немецким лётчиком потерпел крушение, и некая девушка бросилась его спасать. Не знаешь, что эта за девушка была?

Аленка продолжала молчать, лишь мило улыбнувшись, покачала головой в знак отрицания.

– Алён, ну это же ты была. Зачем это всё скрывать. Ты мне скажи только одно: тебе жить надоело? Зачем ты так рисковала своей жизнью?

– Потому, что не могла по-другому, – коротко ответила девушка.

– Неужели, кроме тебя, больше никого не было?

– На тот момент речь шла о считанных секундах, надо было действовать быстро. Это мне ещё сам Бог помог, что взрыв произошёл не сразу.

– И стоило тебе ради немца рисковать своей жизнью? – в негодовании поинтересовался Егор.

– Да какая разница кто он: немец, русский, китаец, болгар или итальянец? Прежде всего, он человек, – объяснила Громова.

– Алёнка, вот ты же могла умереть. Ты понимаешь, что до сих пор никто не может понять, как вам удалось выжить.

Алена ничего не ответила. В этот момент она вспоминала пережитое прошлое.

«… Сильный взрыв, крики людей и всё. Неужели так заканчивается жизнь? Вот так легко тебя может не стать. Последнее что увидела Громова, – это синее бездонное небо. Дальше она уже ничего не помнила. Проснулась на больничной койке, долго не могла понять, где находится. Хотела подняться, но ощутила жуткую боль во всём теле. А спустя время пришёл врач, от которого Громова и узнала всё в подробностях о роковом дне. Девушке не пришлось долго ждать своего выздоровления, ведь она хотела жить, хотела реализовать свою небесную мечту. Нет, ей нельзя было умирать, и она прекрасно это знала. И вот настал тот день, когда Алёнку выписывали из больницы. Именно в этот день к ней с букетом белых ромашек пришёл немецкий лётчик.

– Спа-си-бо! – проговорил немецкий пилот, протягивая девушке цветы.