Читать книгу: «Инконтро», страница 3

Лесное озеро оказалось довольно глубоким, всего лишь на расстоянии трёх метров от берега вода доходила мне до шеи. В то же время я прекрасно видела пальчики на своих ступнях, что создавало иллюзию лёгкости и невесомости, словно я повисла в воздухе. Лишь стайки мелких серебряных рыбок, кружившие вокруг, возвращали меня в реальность, напоминая о водной стихии. Всё-таки температура воды не благоприятствовала длительному купанию, и вскоре мы выбрались на берег. Стоя в одном костюме Евы, я жадно впитывала лучи солнца, разливающиеся блаженным теплом по коже, принося ощущение эйфории.

Тем временем Андрей успел расстелить туристический плед, разложить несколько контейнеров с нарезкой, прихваченные им, пока я была занята примеркой обнов, порезать на дольки пару апельсин и открыть маленькую бутылочку красного вина, которой хватило ровно на два пластиковых бокала – словом, получился настоящий пикник. Только для меня это что-то больше, намного ярче чем простая трапеза, устроенная в парке или на пляже.

Ну во-первых, добралась я сюда не на транспорте, а на своих двоих, к тому же, по сложной пересечённой местности. Во-вторых, я нахожусь на лоне по истине девственной природы, где не то, что нет людей, а даже их следов пребывания. В-третьих, сижу я полностью обнажённая в компании голого мужчины, при этом не испытывая ни стеснения, ни влечения, как будто мы в эдемском саду и ещё не познали чувство стыда.

Покончив с утолением голода и убрав всё рюкзак, мы приняли более удобное положение для отдыха. Андрей лёг на спину, заложил согнутую руку себе за голову и подставил лицо солнцу, а на второй руке словно на подушке пристроилась я. Мы молча любовались бесконечной голубизной неба вяло комментируя причудливые формы проплывающих над нами облаков. Вместе с ощущением умиротворённости пришло чувство накопившейся усталости. После такого бодрого, богатого на впечатления дня моё измученное тело расслабилось, веки налились свинцовой тяжестью, глаза открывались всё реже, и моё сознание провалилось в сон.

Проснулась я от того, что мне невыносимо жарко. Лежу в одиночестве на боку, под головой рюкзак, зато с головой укрыта свободной половиной пледа. Как ни странно, но первой пришла мысль благодарности, что не дал мне сгореть под солнцем, а уже второй, что оставил меня одну. Медленно поднявшись, я подошла к воде и умыла лицо прогнав остатки дрёмы. Оделась, сложила плед и набрав в лёгкие побольше воздуха окрикнула Андрея. Осипшие после сна голосовые связки сорвались на высокий фальцет прозвучав криком, наполненным тревогой. Возникшую было на несколько секунд тишину разорвали громкие приближающееся звуки хруста веток и сминаемого кустарника, словно по лесу мчалось кем-то преследуемое стадо кабанов. Спустя несколько секунд из леса вывалился Андрей и озабоченно стал озираться по сторонам. Просканировав окружающее пространство на наличие опасности и убедившись в её отсутствии он быстрым шагом направился ко мне.

Лицо покрасневшее, мокрое, глаза расширены, выбившиеся из хвоста пряди волос налипли на лоб и щёки, дыхание глубокое. По его внешнему виду мне стало очевидно, что всё время пока я спала он бродил по лесу, но вот почему он такой возбуждённый я могла только догадываться. Не дав мне задать вопроса, он лишь подхватил с травы рюкзак и проронив загадочную фразу: «Я нашёл, пошли», чуть ли не потащил меня за собой. Обогнув озеро и зайдя неглубоко в лес, мы упёрлись в огромную каменную глыбу размером с пятиэтажный дом, выходящую прямо из горы.

Её крутые склоны с острыми выступами были плотно обвиты плющом, а подножье скрывал густо поросший кустарник. Неужели вид этой скалы смог так его взбудоражить? Но ответ пришёл, когда Андрей раздвинул в стороны ветви кустов. От увиденного я буквально опешила, а по спине пробежался холодок. Перед моим взором предстала мрачная расщелина, выходящая из чрева горы. Её высота составляла около двух метров, а ширина не более метра. Я стояла словно загипнотизированная и не могла пошевелиться, мой взгляд был прикован к этой наполненной тьмою трещине. «Если долго всматриваться во тьму, то тьма начинает всматриваться в тебя», – когда-то сказал один из классиков. И он оказался полностью прав. Я действительно чувствовала на себе этот взгляд, он манил и в то же время пугал своей неизвестностью. Не знаю сколько времени я так простояла истуканом, но вернул меня в реальность легкий тычок в плечо.

Андрей уже вёл подготовку к экспедиции. Он, используя мачете вырубил все кусты, мешающие проходу. Достал катушку с нейлоновой нитью и закрепил её у себя на рюкзаке, а свободный конец привязал к вбитому колышку у входа. Нацепил на голову налобный фонарь и проверил наличие запасных аккумуляторов. Попрыгал на месте убеждаясь, что ничего на нем не бряцает и не издает шума. Когда, по его мнению, всё было готово, он развернулся в мою сторону и пристально всматриваясь в мои глаза, удерживал на раскрытой ладони чехол с фонариком. В его взгляде не было ни просьбы, ни принуждения, а лишь холодная сосредоточенность. Он давал мне право выбора, последовать за ним в неизвестность или же остаться. От его жеста в сознании калейдоскопом пронеслись изнеженные лица всех приторных поклонников в дорогих костюмах с предложениями колечек, серёжек и браслетиков. А сейчас передо мной стоит мужчина в простом армейском камуфляже и предлагает всего лишь фонарик. Сперва медленно и неуверенно я стала протягивать к нему свою руку, а потом резко выхватила фонарь из его ладони, на что Андрей отреагировал широкой улыбкой и одобряющим кивком. Провёл мне короткий инструктаж по безопасности и доверил сверхважную миссию: помимо того, чтобы не расшибить себе лоб и не поломать ноги, я ещё слежу за катушкой нити, прикреплённой к заднему клапану его рюкзака. Чтобы она ни в коем случае не оборвалась, потому что именно с её помощью мы сможем вернуться на поверхность если лаз окажется с разветвлениями, прямо Ариадна и Тесей в лабиринте минотавра.

Пройдя около пятидесяти шагов по прямому, относительно комфортному проходу, тоннель начал плавно уходить вправо и вниз. Мы оказались в совершенно другом мире, не знающим солнечного света, в котором властвует лишь сырость, холод и мрак. По мере нашего продвижения по подземелью в воздухе всё отчётливее ощущался земляной запах, конденсат всё обильнее покрывал каменные стены, а с потолка всё чаще срывались капельки воды. Я старалась держаться как можно ближе к стене, постоянно придерживаясь за неё рукой, чтобы не поскользнуться на мокрой, раскисшей глине. Периодически на полу попадались обвалившиеся со стен и потолка камни, выступающие для нас надёжной опорой, для очередного шага. Никаких звуков, ничего живого, лишь тьма каменного прохода, а над нами сотни и сотни тонн горной породы. Андрей начал замедлять шаг и остановился. Достал сигарету, прикурил, глубоко затянулся и выпустил густое облако в потолок, после чего сразу затушил её. По-моему, не лучшее место для перекуров, но дело оказалось совсем не в дозе никотина. Дым начало сносить в сторону входа, что свидетельствовало о наличие воздушной тяги, значит в конце этой кишки есть выход. Меня эта новость взбодрила, ведь осталось ещё немного пройти по этому мрачному гроту, и я снова окажусь в мире, наполненном солнечным светом, где отовсюду слышно пение птиц.

Уже предвкушая скорое завершение этого кошмара, я не заметила как Андрей резко остановился и чуть не врезалась лицом в его рюкзак. Осторожно выглянула из-за его спины, и все мои надежды рассыпались прахом. Мы оказались в горизонтальной карстовой пещере с глинистым полом и высоким сводом. Её архитектура просто поражала своей сложностью и практическим отсутствием свободного пространства. Куда бы не направила луч фонаря он обязательно упирался в чудное изваяние, сотворённое самой природой. После короткого ликбеза я уже знала, что те каменные сосульки, свисающие с потолка, называются сталактитами, те, что растут из земли – сталагмитами, а когда первые со вторыми соединяются и образовывают колонну – сталагнатами. Наверное, многим бы понравился этот сотворённый силами природы ансамбль, но меня не покидала тревога, я буквально кожей чувствовала напряжение и дискомфорт исходящие от этого места. Наверное, это из-за фантомов сознания, унаследованных от моих предков, для которых пещеры и всякие подземелья ассоциировались сугубо с опасностью и поджидающего их там ужаса. Откуда-то издалека до нашего слуха доносился слабый рокочущий звук падающей воды. Мы, пригибаясь под сталактитами, обходя сталагнаты и петляя между сталагмитами, словно продираясь сквозь густую чащу леса, шли на источник этого звука.

Выбравшись из этого причудливого лабиринта, мы попали в просторную галерею. Прямо под нашими ногами лежало ровное зеркало подземного озера с абсолютно прозрачной водой. Из отвесной стены, на высоте около пяти метров, прямо над озером выступал каменный козырёк, с которого частым дождём срывались капли грунтовых вод, наполняя его берега. А её излишки, промыв за сотни, а может быть и за тысячи лет русло в полу, уходили бодрым ручейком под огромный валун.

Пока я исследовала озеро, ощупывая его дно лучом своего фонарика, Андрей успел отойти на противоположный берег, где, сидя на корточках спиной ко мне, усердно что-то разгребал ножом у своих ног. Я навела на него свет и увидела, что вокруг разбросаны какие-то рыжеватые и белёсые предметы. Когда подошла поближе, то смогла более тщательно рассмотреть в чём именно он копошится и меня пробрало. Ведь с первой минуты нашего похода, ещё когда только заглядывала в темный туннель, я подозревала что это не простой интерес к штольне, а преследование конкретной, неведомой мне цели. По всему берегу были разбросаны многочисленные кости разной степени сохранности, от почти истлевших чёрных до довольно свежих отдающих белизной. Я знаю, что некоторые животные, чувствуя близкую смерть отправляются умирать в определённые места создавая целые кладбища. Но если бы здесь было что-то похожее, то мы должны найти цельные скелеты, а не смешанные в кучу отдельные кости. Значит это не последнее пристанище старых животных, а чья-то столовая. Вот только чья и как давно её покинул хозяин? Само провидение помогло с ответом, направив мою руку с фонариком на вырастающий прямо из пола массивный камень в десяти шагах от нас.

На его плоской поверхности, словно на алтаре, лежала свежая туша оленя с разорванным горлом и продолговатыми ранами на боку. Я остолбенело смотрела на убитое животное не в силах оторвать взгляда, мой мозг в категорической форме отказывался искать объяснения и принимать за действительность, что эта пещера до сих пор обитаема. Из оцепенения меня вывело лёгкое прикосновение к моему плечу, от чего я нервно дёрнулась словно меня ударило током. Андрей, не обратив на мою реакцию внимания лишь тихо прошептал: «Стой здесь», – и направился к оленю. Несмотря на то, что моя нервная система была на явном пределе, я, вцепившись в рукав его кителя, проследовала за ним. Проводя осмотр, Андрей начал делится своими умозаключениями вслух: «Труп, полностью остывший и окоченевший, значит смерть наступила не менее трёх часов назад. Тело сохраняет твёрдость и упругость, указывая на отсутствии процесса разложения тканей. Исходя из довольно тугой подвижности суставов, полная остановка сердца произошла не более чем двенадцать часов назад. То, что жертва убита крупным хищником, а не человеком это очевидно. Версию о сбежавшем из зоопарка льве или тигре отметаем сразу из-за разорванного горла, семейство кошачьих убивает свою добычу удушением, а не разрыванием, да и следы на шкуре оставлены ровными, широкими когтями, а у котов они крючковидные. Остаются только волк или медведь. Но первый слишком мелкий, чтобы нанести такие раны, а второго не видели в этих краях более ста лет. Так же непонятным остаётся место расположения трупа, а именно в центре плоского камня возвышающегося над уровнем пола».

Я будто прослушала заключение судебного патологоанатома, от чего мне стало по-настоящему жутко, захотелось побыстрее покинуть эту мрачную прозекторскую. Мы уже было решили возвращаться, как внимание Андрея, что-то привлекло у дальней стены. Пройдя двадцать шагов в том направлении, я почувствовала, как моего лица коснулось лёгкое дуновение ветерка. И лучи наших фонарей синхронно высветили крупную трещину в скале соизмеримую с тем туннелем, по которому мы пришли. Чем ближе мы подходили, тем ощутимее чувствовался поток свежего воздуха. Это выход на поверхность, значит весь этот наполненный жутью поход под землю скоро для меня закончится. Отведя луч фонаря от прохода, я направила его в угол пещеры, то, что я там увидела однозначно останется со мной на всю жизнь.

Земляной пол был густо устелен ковром из запрелого сена и мха вперемешку с грязной, клочковатой шерстью. Вокруг разбросаны уже не звериные, а явно человеческие кости, среди которых резко выделялись большеберцовые и бедренные, а на каменном выступе, словно на полке, ровным рядом выложены потемневшие черепа, смотрящие на меня пустыми глазницами. От увиденного на моей голове поднялись волосы, я готова была сорваться что бы бежать из этого места, как вдруг поняла, что моё тело парализовано страхом. Пронзительный крик ужаса сорвался с моих губ, выронив фонарик я прикрыла глаза руками, чтобы не видеть этого кошмара. От запредельной дозы выброшенного адреналина моё сердце колотилось, виски пульсировали, ладони вспотели, прошиб озноб, а лёгким не хватало воздуха, ещё немного и меня настигнет приступ панической атаки. Но этого не случилось, потому как клин всегда вышибают другим клином. И пусть страх полностью сковал моё сознание, зато чувство прямой угрозы заставило непослушное тело обернуться. В обнаруженном лазе послышалась какая-то возня и шелестящий звук осыпающихся со стены камушков. Подходивший ко мне Андрей в один миг развернулся к нему лицом, резким движением выхватил мачете и сделал два шага вперёд, оставляя меня у себя за спиной.

Он застыл в лёгком полуприседе, напоминая до предела сжатую пружину, готовую в любой момент выстрелить в сторону опасности. Время для меня остановилось в моменте тревожного ожидания, я перестала дышать, сердце замерло, лишь глаза напряжённо старались рассмотреть что-либо за границами электрического света, направленного на чёрный зев. Но ничего не происходило. Я подобрала с пола свой фонарик и, подходя к Андрею, услышала характерный щелчок. За сегодняшний день я слышала этот звук не единожды, потому хорошо запомнила, как штык-нож покидает свои пластиковые ножны. Он протянул его мне и прошептал: «Срезай катушку, уходим как пришли». Дрожащими руками я приняла нож, начала разрезать паракордовые петли, на которых она держалась. От плохо контролируемых движений лезвие соскочило с брезентового клапана и прошлось по моим пальцам. Отчётливо видела, как из раны тоненьким ручейком побежала кровь, но боли я не чувствовала совершенно, адреналин глушил её полностью. Меня словно окутало пеленой забвения и безразличия, поэтому путь на поверхность я прошла как в тумане.

Дойдя до места нашего пикника, Андрей буквально заставил меня промыть в озёрной воде порез и, отстегнув с пояса аптечку, наложил пластырь, предварительно обработав поверхность перекисью водорода. А я продолжала прибывать в коконе прострации, практически не обращая никакого внимания на обильно покрывшую мои пальцы пену из шипящих пузырьков и пощипывание в самой ране. Он ещё что-то говорил, но для меня его голос звучал словно из-под воды – приглушённо и неразборчиво. На протяжении всего пути домой я не проронила ни единого слова, просто механически переставляя ноги, сконцентрировав остатки своего внимания на рюкзаке впереди идущего, иногда останавливалась, чтобы принять флягу и сделать пару глотков.

Внезапно на меня обрушилась мощная струя холодной воды от чего моё голое тело рефлекторно содрогнулось и напряглось, спустя мгновение вода моментально сменилась на горячую. Мышцы по всему телу расслабились, подогнулись ноги, но сильные руки поддержали меня, не дав осесть на пол. А вода снова и снова сменялась с кипятка на обжигающе ледяную. Контрастный душ возымел на меня успокаивающий эффект, возвернул в реальность, позволив одеревеневшему от усталости телу наконец то расслабиться. Сделав полушаг назад, я спиной почувствовала грудь Андрея и, прикрыв глаза, подставила лицо струям воды, после чего её температура стабилизировалась. Видимо он понял, что я уже в относительной норме и выключил режим контраста. Вместе с прояснившимся сознанием вернулись все те страхи, пережитые в подземелье. Кое-как контролируемые до сего момента эмоции обрушились на меня всепоглощающей лавиной, требуя незамедлительного выхода. Из глаз невольно потекли слёзы, но даже хорошо скрываемые потоками воды, они не остались незамеченными. Андрей развернул меня лицом к себе, крепко обнял левой рукой, а правой нежно поглаживал мою голову, плечи, спину, а я, прижавшись к его груди уже не сдерживаясь ревела навзрыд. Не знаю сколько длилась моя истерика, но привели меня в чувство холодные брызги воды, срывающиеся с плеч Андрея.