Читать книгу: «Carved Rocks. Пригород. Часть 2», страница 18
Часть 8
Они сидели за массивным деревянным столом в месте, причудливо сочетающем в себе домашний уют и естество единения с природой. Среди множества аккуратно расставленных стеллажей с книгами самых разных мастей, толка и содержания, прорастала разношерстная зелень. В отблеске росы, игриво качающей густые ряды идеально зеленой травы, отчетливо ощущался приятный, ласкающий воображение запах влаги. Вдали, на острожной дистанции от читального зала с бесподобными широкими стульями и удивительно мягкой обивкой, мелодично журчал пруд. Приводимый в ненавязчивое движение ниспадающими на водную гладь цветочными лепестками, он словно бы радовался присутствию в столь таинственном и сокровенном месте совершенно неочевидных гостей. Вокруг, волшебным образом проникая в каждый уголок атмосферы, каждую щелочку и каждую, абсолютно любую поверхность, их убаюкивал дивный комфорт и ласковая муза спокойствия.
– Что это за место такое? – не без наслаждения спросил Гавриил самой медленной своей интонацией. Казалось, что слова в этот момент давались ему с трудом, умело прерываемые подступающей к векам сонливостью и беспрецедентным ощущением безопасности, – здесь та-а-ак хорошо-о-о…
– Это очередной “портал”, – заметил Густав голосом серьезным и как будто не разделяющим очевидное удовольствие собеседника, – хорошее место, спокойное. Но не советую привыкать, – он выждал паузу, – может легко и даже категорично изменяться под воздействием эмоциональных контрастов.
– То есть как это? – Вмешался Герман, буквально растекшийся в кресле и уже готовый превратиться в бесформенную балдеющую лужицу, – типо если мы начнем психовать, то тут буквально сцена из фильма про апокалипсис развернется? Начнется хаос и разрушение?
– Именно так, – согласился толстяк, поглаживая приятный кожаный переплет книги, заранее положенной им на стол. На красном корешке, витиеватыми золотыми буквами читалось говорящее название “Ешь и толстей. Увеличивайся и узнавай.”, – здесь очень легко спутать правду с вымыслом, а фантазию часто попросту хочется принимать за реальность. Но, если ты умеешь работать с собственным телом, то не составляет никакого труда вернуть себе ощущение действительности, – на этих словах Густав загадочно улыбнулся и поудобнее облокотился о спинку кресла.
– Еще скажи, что эта книжонка – твоя персональная методичка по классификации гостящих в этом чудесном месте фантазий, – Герман саркастически фыркнул, а после, неспособный более терпеть поглощающую разум негу, лег на мягкую землю, – типо жиреешь и возвращаешь себя из “грез” в мир реальный, да? Бред какой–то.
– Ну-у-у, – протянул Густав, складывая ладони “домиком”, – в общих чертах, но ты прав. Чем менее отчетливо ты воспринимаешь собственное тело и свое присутствие в “настоящем”, тем легче тебе поддаться соблазну и улететь в пусть и привлекательные, но опасные, как ты сам выразился, “грезы”.
– Офи-и-игеть, – зазвенел Гавриил с таким видом, будто на него снизошло внезапное озарение, – туалет! Это – туалет!
– Э? Чего? – оба собеседника с легким негодованием взглянули на единорога, схватившегося за голову, – иди в кусты, если ахотелось: нечего нас уведомлять о своих потребностях.
– Да нет же, дубины, – путешественник закатил глаза, уловив на себе преисполненные непонимания взгляды, – я попал в этот мир через туалет! Он стоял в Межоблачье много веков и крайне редко пускал в себя искателей приключений! Последним был моей дед, еще во времена “героической перекраски”! Офигеть! Это что получается? Что мы веками не могли в него войти лишь потому, что не могли буквально это представить?
– Все не так просто, – уже с большей ясностью среагировал Густав, – но да – во многом перемещение в такое место зависит от твоей способности понимать, как это будет и может произойти.
– Так, – статист стукнул по столу, хотя на деле сия робкая попытка скорее напоминала поглаживание лакированной поверхности, – я вообще нихрена не понимаю: какой туалет? Какая “перекраска”? Какие телепортация и воображение? Что вы несете вообще? Я, вообще, хочу напомнить, что мы здесь собрались для выяснения иных обстоятельств, таких как “почему мы здесь?” и “зачем?”.
– Всему свое время, – Густав запихал руку в карман и извлек оттуда составную часть их договоренности, – что это такое? – обращался он скорее к Гавриилу, нежели к обоим собеседникам, указывая на найденное ранее точило для рогов.
– Почему ты вообще этого не знаешь? – единорог озадаченно перехватил свою вещь, – Ты же предсказатель, жиреющий в ночи и таинстве мироздания. Нет?
– Да, – мужчина рассмеялся, – но не все, что я могу “увидеть”, я способен “понять”. Иногда у меня попросту может не быть нужного опыта. Кроме того, я не останусь удовлетворен банальным ответом из разряда “это точило для моего рога”.
– Всмысле?! – путешественник выгнулся в спине, неосознанно приблизившись к толстяку, – это еще почему?
– Потому, что нет у тебя никакого рога, – в голосе Густава прозвучала холодная несгибаемость стали.
Несколько минут Гавриил молча погружался в себя. Он не злился и стеснялся, не расстраивался и не уходил от ответа. Он просто молча переваривал все произошедшее за последние несколько дней. Он вспомнил дом. Мать. Отца. Сестер. Вспомнил свою комнату, кровать и постельное белье с узорами–облаками на нем. Вспомнил цветные мелки, которыми так приятно было писать на доске, установленной по центру спальни. Вспомнил свои чувства в тот момент. Вспомнил нахлынувшие ощущения. По щекам тут же прокатились две влажные полоски, норовя удобрить и без того влажную траву под ногами. Вспомнил, что накануне того дня произошла трагедия. Наказанный за непослушание, он был оставлен дома один, пока все остальное семейство отмечало выходной в любимой пиццерии на другом конце города. Должно было отмечать. Полицейский позвонил где-то через час-два после того, как родные уехали.
“Сынок, дома есть взрослые?”; “Нет, не приедут.”; “Я скоро к тебе приеду, никуда не уходи”; “Все в порядке”; “Только не волнуйся”.
Фразы, проявленные в памяти Гавриила, жалили прямо в сердце и не находили даже намека на сопротивление. Он написал на своей доске для рисования лишь одну фразу: “Уйду искать досуг. Вернулись или нет – не знаю”. Открыл окно и спустился с девятого этажа дома в надежде погулять среди облаков.
– Гавриил? – явно озабоченный состоянием друга Герман сидел на колене подле того, усердно качая кресло, – что случилось? Ты в порядке?
Единорог лишь улыбнулся, положил руку на плечо друга и, развернув голову в сторону предсказателя, с болью в ставшем детским голосе прошептал, – так это что? Я все это время таскал с собой собственную смерть?
В следующую секунду все трое услышали ужасающий, усиливающийся и безудержный гул. Каркас воображения вокруг них, подавляемый раздражающей сиреной, стал разрушаться. Книги обильным потоком сыпались с полок, а сами полки проваливались под резко увеличивающимся весом их содержимого. Трава побелела, а на место размеренного журчания пруда пришел жесткий и неприятный треск ломающихся деревьев.
Часть 9
Проснулись они уже в одной из комнат облюбованного Германом дома с изящными окнами. В круговороте событий, связанных с путешествием на остров предсказаний, пришедшими там озарениями, непередаваемыми ощущениями и новыми знакомствами, они и не заметили, как прошел день. А то и два. А может и три. Вообще, сейчас им в принципе было непонятно, где они, кто они и что с ними. Полнейшая, абсолютная дезориентация поприветствовала двух разодетых в балахоны парней, разбросанных между засыпанным чипсами диваном и столиком с множеством фигурок какой–то настольной игры.
В голове гудел перманентный ультразвук, перемешанный с гоготом чаек и шумом прибоя, доносящихся с улицы. Тело предательски ныло от затянувшегося лежания в одной позе, а под лопаткой Гавриила, запутавшегося в залитых газировкой подушках, еще и свербила острая боль. Он попытался было подняться и сесть на задницу, однако, вместо этого, героические усилия позволили ему лишь покачаться на месте, удивительно правдоподобно изобразив качающуюся на волнах лодку. Жаль только, что волн не было. Поняв, что мышцы отказываются поддаваться, а организм, обиженный на долгое бездействие, учинил одиночный митинг, парень решил просто перевернуться на бок. Пульсирующим раздражением отозвалась на телодвижение вполне конкретная точка на спине. Приклеившийся и держащийся сугубо на одном желании рог, впившийся в кожу, не нуждался в распознавании. Гавриил было закинул руку за плечо в отчаянной попытке отцепить от себя надоевший предмет, однако сделал это столь невыразительно и ослаблено, что на деле сей жест завершился шлепком ладони о затекшую щеку.
– Герма-а-ан, – застонал единорог, но и тут его ожидало разочарование. В глотке пересохло, а язык преступно заплетался, неэффективно вращаясь вокруг оси.
– У-у-у, – глухо отозвался некто, лежащий по ту сторону дивана. В носоглоточном напряжении Гавриил не сразу, но все же признал своего товарища, который, судя по качеству звука, пребывал в аналогично беспомощном состоянии.
– Кричать хочется, – заметил путешественник, нащупав фактуру ковра под рукой. Ворсистая поверхность их лежбища приятно ласкала пальцы, медленно восстанавливающие способность к тактильным ощущениям.
– Ага, – резко парировал Герман, закинув одну ногу через другую, – а мне плакать, – статист не шутил, – сколько мы здесь пролежали? Больше никакой травы.
– Да ладно, – отмахнулся Гавриил, скрупулезно концентрируя взгляд на люстре над головой. Исполненная в форме держащего в руках комету супермена, она причудливым образом сочетала в себе умение “примагнитить” носок и кусок окаменевшей пиццы с салями. И все это без видимой на то причины, – мне, например, понравился “сон” про морского бога и того толстого чувака, который жил внутри его желудка.
На несколько гнетущих и многозначительных минут в комнате воцарила тишина. Из–за окна лишь изредка доносились звуки города, представленные отдаленными голосами, жаркими спорами морских птиц и велосипедным звонком.
– Что ты щас сказал? – голос Германа излучал незамысловатую квинтэссенцию из удивления, страха, предубеждения и сомнений.
– Говорю, – прокашлялся Гавриил, – мне снился толстый чувак, которого звали Густав, – единорог, наконец, сумел подняться на пятую точку и облокотиться спиной о диван. Следующим, что он увидел из нового положения, было принесенное им из Межоблачья “точило” для рога – конструктор, который, под давлением юношеской спины согнулся и сейчас лежал на полу, разделенный на две неравноценные половинки. После предсказания Густава, Гавриилу почему–то не было жалко из–за утраты.
– Хм, – Герман замялся, поднимаясь на ноги, – тут вот какое “дело”, – ку–клукс–клановец явно переживал и не знал какие слова подобрать для следующей своей мысли, – ты сейчас говоришь про того Густава, который, как шарик, катался за нами по палубе проглоченного Ктулху парома и хотел сожрать? Того, что потом перенес нас в мистическое и крайне приятное хранилище грез, и в сакральном вместилище теплых чувств рассказал твою душераздирающую историю?
Гавриил молчал, вновь возвращая недавнюю тишину и коллективную задумчивость. По голубым отсутствующим голубым глазам становилось понятно, что сейчас он делает сложнейший выбор между принятием и отрицанием, сумасшествием и осознанием. Герман, озадаченный состоянием друга еще больше, не спешил того отвлекать. То ли потому, что попросту не знал, что делают в таких ситуациях, то ли потому, что понимал слишком хорошо. В любом случае, продолжить узнавание потаенных секретов друг друга им не позволили уже новые обстоятельства.
На улице, в опасной близости к дому, нарастал ужасающий гул и рассинхронная какофония голосов разъяренной толпы. Вялые и шатающиеся, они тут же поплелись к ближайшему к направлению звука окну, дабы воочию уличить демонстрацию общественного волнения. По главной дороге, разделенной мостом и соединяющей пригород с городом, шествовала разношерстная группировка сомнительных личностей, объединенных кульминирующими страстью и слабоумие. Разъяренные и сметенные дефицитом провианта, они все как один решили уверовать в языческий пантеон и принести какого–то мужика в жертву. Как именно была выбрана персона для “главной” роли в сей постановке ясно не было, однако было точно понятно, что “Агнец” с такой участью был не согласен. Связанный и лишенный путей к отступлению, он истового и безобразно дергался во все стороны, выкрикивал ругательства различного толка и всячески извивался, выражая свое негодование, злость и отчаяние. Долго смаковать впечатления не пришлось. Через какое–то время вдали от массовки, стремительно приближаясь к месту событий, послышался страшный усиливающийся рев. Сильно похожий на рычание огромной рептилии, он присовокуплялся звучащими все громче шагами. Тяжелые и глухие, они красноречиво указывали на исполинские размеры ног, которые их производили.
– Я, конечно, придерживаюсь пацифистских взглядов, – констатировал Гавриил, – но что, если…
– “Совнгард ждет”? – Герман все понимал и без слов.
Исчезновение Эмили
Катя Стрельцова
https://vk.com/catherinearrow08
Часть 1. Начало
Мертвую тишину нарушил пронзительный звон телефона. Эмили хотела дотянуться до чертовой штуковины, вырвавшей ее из чарующего забытья, но прикроватная тумба была завалена пустыми бутылками, которые со звоном посыпались на пол.
– Твою мать! И почему вы просто не оставите меня в покое? – закричала Эмили поднимаясь с кровати, и пытаясь схватить трезвонящего монстра.
В голове стоял гул от жуткого похмелья. Да еще и этот телефон не хотел затыкаться!
От резкого перехода в вертикальное положение, комната перед глазами закружилась, и девушка рухнула на пол. В последний момент ей удалось ухватиться за тумбу, и та перевернулась, обрушив на Эмили, остаток бутылок и наконец, замолчавший телефон.
Вот так она и пролежала на полу какое–то время, стеклянными глазами уставившись в потолок и ловя ошметки мыслей. Как именно она докатилась до такой жизни? И, возможно она бы нашла ответ на этот вопрос, только вот проклятый мобильник снова зазвонил.
Эмили, продолжая лежать на спине, дотянулась до телефона и, увидев на экране улыбающееся лицо своей сестры Синди, сбросила звонок.
– Идите к черту! Идите к черту, вы все! Как же я ненавижу вас с вашей жалостью и сочувствием.
Девушка швырнула телефон в стену и отдельные его части без единого звука приземлились на скомканные простыни. Эмили громко зарыдала, в голос, проклиная всех своих родственников и друзей. Оказавшимися слишком заботливыми и участными к ее жизни.
Когда истерика прекратилась, и девушка нашла в себе силы подняться на ноги, она поняла, что наступило то самое время – похмелиться. Разгребая перед собой завал из бутылок и банок, Эмили стала медленно, но, верно, продвигаться к кухне.
– Черт! – выругалась девушка, споткнувшись об очередную бутылку. – Надо бы избавиться от этого дерьма, так ведь и убиться можно.
Обшарив все шкафы и холодильник, Эмили пришла к выводу, что все запасы спиртного она умудрилась выпить. К тому же тонна разбросанной стеклотары, не двузначно намекала, что пора бы все это вынести. Достав самый большой пакет, Эмили начала складывать пустые бутылки, лелея надежду наткнуться на недопитую. Но, увы. Настроение девушки портилось прямо пропорционально тому, как она трезвела, и вот уже бутылки в пакет летели с такой силой, что просто разбивались друг о друга. Но Эмили было плевать, она лишь хотела быстрее закончить «уборку» и сходить в магазин за новой партией.
Эмили уже несколько недель не утруждала себя заботой о внешнем виде, вот и сейчас она просто натянула грязные джинсы и мятую толстовку.
Она даже не заперла дверь на ключ. А зачем? Ведь ей плевать, даже если ее ограбят, ее это больше не волнует. Ее ничего больше не волнует. Кроме еще одного глотка обжигающего бренди, или ледяной водки, да даже кислый вкус вина и тот сойдет. Главное опять ощутить в голове приятную пустоту и избавиться от щемящей сердце боли, которую приносит реальность.
За собой она со звоном тащит пластиковый пакет, набитый стеклом, которое еще недавно было бутылками, они противно скребутся по бетону. Но и на это Эмили плевать. Свои красные опухшие глаза девушка додумалась прикрыть солнцезащитными очками, но ее внешний вид и так говорит о том, что у нее проблемы. Поэтому никто из соседей видящих ее во дворе не решается подойти и тем более заговорить, они даже стараются не смотреть в ее сторону.
А Эмили думает только об одном:
«Через дорогу, прямо за мусорными баками, магазин. Только это важно. Возьму столько, сколько смогу унести».
Эмили делает шаг, еще один шаг, ее рука поднимется, чтобы выбросить пакет. И вдруг глаза ослепляет вспышка, словно кто–то щелкнул древним фотоаппаратом перед лицом. Эмили роняет пакет, хватается за лицо и снимает очки, в ней кипит ярость, она готова растерзать на части шутника.
Она убирает ладони от глаз и не узнает местность.
– Какого хрена!
Девушка делает шаг, еще шаг. Но рядом больше нет ни мусорки, ни ее дома, ни магазина через дорогу. Ноги утопают в белоснежном песке, а за спиной плещется океан.
– Вот говорила мне мама, что женский алкоголизм до добра не доводит! – Эмили старается рассмеяться, но понимает, что ей ни капельки не смешно.
Секунду назад она стояла у своего дома, а теперь оказалась на совершенно пустом пляже, черт его знает где!
Оглядевшись, Эмили отметила для себя, что на необитаемый остров местность не походила. Вся линия берега была завалена вынесенными и отполированными водой деревьями, что придавало им зловещий вид. Дальше песок заканчивался, и начинала густо расти трава, выше на холме виднелись дома, но со стороны они выглядели безлюдно. Девушка, находясь в шоковом состоянии, продолжала ходить вдоль линии берега, не решаясь подняться на холм.
– Да как такое возможно? – обращалась она сама к себе. – Так ведь не бывает!
Эмили растерянно терла свои ладони, и оглядывалась. Не было никакого намека на то, что здесь могли быть другие люди. Да еще раздражала гнетущая тишина, которую нарушали лишь всплески волн. Девушка не на шутку была напугана, а голова ее стала ясна как никогда. За эти две недели запоя она и забыла, что значит быть трезвой. И первый раз за это время Эмили перестала думать об алкоголе. Ведь теперь перед ней стоял вопрос о выживании.
Конечно, можно было поддаться панике и начать орать во все горло. Но к чему это могло привести? Эмили понимала, что с ней случилось что–то паранормальное.
И что если кто–то ее сюда перенес, значит, у этого кого-то есть на ее счет планы. И так как он не появился сразу, значит эти планы не добрые. Поэтому она решила взять себя в руки, и составить план.
Почти у самых ног девушка обнаружила небольшую, но увесистую палку, именно ее она решила использовать как оружие в случае неожиданного нападения. Все до чего мог додумать ее шокированный мозг – это сесть на берег и ждать придет ли вслед за ней кто–нибудь еще.
Часть 2 Таинственный звонок
Время все шло, а Эмили продолжала сидеть на берегу, рассматривая разбросанные вокруг ракушки. И хотя солнце было ослепительно ярким, казалось, оно совсем не греет, но и холода девушка тоже не чувствовала.
«А может я просто допилась до смерти? И попала в персональный ад!»
Ожидание начинало угнетать. У Эмили не было часов, поэтому она даже приблизительно не могла определить, сколько прошло времени. Но ей казалось, что целая вечность. Хотя если судить по солнцу, которое продолжало высоко висеть в небе, то совсем чуть–чуть.
– Это очень странное место, – отложив свое «оружие» в сторону Эмили решила улечься на песочке поудобней и немного вздремнуть.
Все напряжение медленно перешло в усталость, и девушке стало почти наплевать, будет кто–то на нее нападать или нет.
Но ее внимание привлек отраженный в воде блеск, что–то далеко на горизонте бросало солнечных зайчиков. Волны в океане поднимались очень высоко, но подходя к берегу сходили на нет, тем не менее, они не давали Эмили, как следует разглядеть то, что маячило вдалеке. К удивлению девушки, это «что–то» стало увеличиваться, и очень скоро превратилось в огромный белый корабль.
Чисто интуитивно Эмили поняла, что это паром.
С замиранием сердца девушка ждала его приближения, но в какой–то момент он стал двигаться параллельно береговой линии. Не найдя лучшего решения, Эмили бросилась прямиком в ледяную воду (о да, в этот раз она почувствовала холод) и размахивая руками стала кричать:
– Эй, сюда! Вы меня видите? Я тут! Плывите ко мне!
Глупо было надеяться, что экипаж огромного корабля заметит малюсенькую девушку. Но, несмотря ни на что, Эмили продолжала кричать:
– Вы что совсем слепые? Мне нужна помощь!
Паром продолжал движение заданным курсом, ни на йоту не вильнув, и девушке пришлось менять свою стратегию.
Промокнув почти до пояса, она выбралась на берег и помчалась вслед парому, всей душой надеясь, что корабль приведет ее к порту и другим людям.
Сердце ее заполняла надежда, и она всячески отгоняла от себя мысли, что где–то поблизости может притаиться то самое зло, вырвавшее ее из привычной реальности.
И вдруг она услышала знакомый рингтон.
Эмили остановилась так резко, что чуть не кувыркнулась через голову. Перед глазами запульсировали белые точки, а в горле противно запершило, как перед рвотой. На негнущихся ногах она стала приближаться к источнику звука. Трясущимися руками она подняла телефон своей сестры Синди и, стерев песок с экрана, увидела входящий звонок от «Мамули».
Глаза наполнились слезами, а сердце забилось с бешеной скоростью. Не теряя драгоценные секунды, Эмили подняла трубку и сквозь рыдания стала кричать:
– Мамочка! Господи, как я рада тебя слышать! Мама!
– Синди? Я не слышу тебя! Что у тебя с телефоном? – Эмили понимала, что мама не слышит ни единого ее слова.
– Мама, это я, Эмили! Спаси меня, мамочка! Я не знаю где я! Вокруг океан и не единой живой души! – но как не старалась Эмили, мать не слышала ее.
– Синди если ты меня слышишь, ради бога, позвони сестре. Она не отвечает на звонки и не пускает никого в квартиру.
– Мама! Да услышь же меня, я твоя дочь, Эмили! – Эмили буквально захлебывалась своими рыданиями, но ничего не могла поделать со связью.
– Я думаю у нее сильная депрессия после развода с Джейсоном, и мы должны ее поддержать, ведь мы ее семья. Я не знаю, слышишь ты меня, или это работает автоответчик, в любом случае перезвони мне, а еще лучше дозвонись сестре.
– Мама это я, Эмили! Помоги мне!
Но телефон замолчал.
Слезы нескончаемым потоком лились из глаз девушки, а мобильник показывал лишь десять процентов зарядки.
«Так, мне надо немедленно взять себя в руки и перезвонить маме».
Эмили нажала на значок с именем, но почему–то телефон переадресовал вызов на другой номер, и только с пятой попытки Эмили поняла, что это ее номер телефона.
– Что за фигня творится? – обратилась она к телефону, но понятное дело ей никто не ответил. – Ладно, будем играть по твоим правилам.
И Эмили стала звонить на свой номер, зная, что абонент будет недоступен, так как она разбила свой телефон. Но, к ее удивлению, звонок прошел, и начались длинные гудки.
«Этого не может быть!» – пронеслось у нее в голове, но гудки продолжали звучать.
Через какое–то время произошел сброс вызова, и Эмили почти сразу перезвонила, на это раз после пары гудков включился автоответчик, заверяющий, что абонент в данный момент недоступен, но можно оставить сообщение.
И сколько бы Эмили не пыталась дозвониться, в ответ она слышала лишь записанный механический голос. В конце концов, телефон полностью разрядился и погас, оставив Эмили наедине с ее ужасом от непонимания ситуации.
Спасительный паром уже давно скрылся из виду, и Эмили оставалось лишь идти в том направлении и надеяться, что она сможет найти ответы на свои вопросы, которых с каждой минутой становилось все больше.
«Мама беспокоится обо мне. А значит, скоро они поймут, что я исчезла, и начнут меня искать. Осталось только понять, где я? И что здесь делает телефон Синди? О боже! А вдруг она тоже здесь? Я просто обязана найти ее!»
И Эмили вновь стала бежать вдоль берега, пока не увидела впереди длинный мост, соединяющий побережье с большим современным городом. Именно у того города и пришвартовался паром. Людей так же нигде не было видно, но Эмили подумала, что в таком современном городе должны найтись телефоны и интернет, а это значит, она сможет выйти на связь с близкими.
– Если и Синди здесь, то она точно пошла в этот город. Значит и мне дорога, через этот мрачный и пустынный мост.
Ступив на бетонное покрытие, Эмили сразу же почувствовала мурашки по всему телу. Металлические опоры зловеще скрипели, не предвещая ничего хорошего. Но в целом мост выглядит вполне надежно, возможно, когда–то по нему ездили машины, но теперь он был совершенно пуст, впрочем, как и вся местность в округе.
Эмили все шла и шла, но казалось, расстояние до города только увеличивалось. В какой–то момент она остановилась и, взглянув назад, не поверила своим глазам. Она продолжала стоять в самом начале, как будто не сделав ни единого шага. Она решила бежать, но эффект был тот же, оглянувшись она увидела все те же ржавые опоры и начало моста.
– Так! Ну, это уже совсем не смешно! – девушка оглядывалась по сторонам пытаясь понять, как с ней проворачивают этот фокус.
Но вокруг ничего не менялось все тот же песок, океан, и берег города, который по факту оказался совершенно недоступным для нее.
