Читать книгу: «Пустое море», страница 19
Когда дверь распахнулась, Марина ошеломленно подняла голову и, улыбка, которая начинала расцветать на ее лице, сразу же увяла. На нее смотрела женщина, лет тридцати, с цепким взглядом и презрительной линией рта. Черный, как смоль волос лежал прямой прядью на одном плече, на другой стороне головы висело несколько крупных бигуди. Одета женщина была в мужскую рубашку, которая выгодно открывала ее прямые загорелые ноги.
Марина от неожиданности онемела, рассматривая незнакомую воительницу прекрасного пола и почувствовала предательскую робость, которая всегда появлялась при виде красивых, уверенных в себе, высокомерных особ.
− Ну, в чем дело? − недовольно спросила женщина. Она надменно повела своим покатым плечиком, словно смахнула королевскую мантию.
− Извините… гм… Извините, вы здесь живете?
− Да. А что?
«Это, наверняка, подруга соседа», − лихорадочно заскакали мысли в голове у Марины. − «Если спросить Славку, сразу всплывет уговор про запрет водить женщин в квартиру. Нельзя. Нельзя выдавать. Надо идти окольными путями».
− А можно мне увидеть основного квартиросъемщика?
− Кого? Вы кто такая? Эта квартиру уже сдана, понятно? И никто, с вами, ни о чем договариваться не будет.
«Ах, ты грубиянка», − раздраженно подумала Марина.
− Он мне нужен по другому делу, − сухо ответила Марина. − Вы на себя заключали договор о съеме квартиры?
− Нет. В чем дело, я не пойму?
− Я дочь хозяина этой квартиры. И меня интересует кто здесь проживает, − Марина несла всякую чепуху, не задумываясь о достоверности своих слов. Наглость этой девицы придала ей уверенности, и она поняла, что может надавить на нее своим выдуманным авторитетом. − Где квартиросъемщик?
− Его нет. Я всего лишь его невеста, я здесь не живу, − спесь сошла с этой выскочки, ее лицо смягчилось и даже преобразилось.
− Но вы же только сказали, что здесь проживаете.
− Нет, вы неправильно поняли, я здесь не живу, я только прихожу в гости. Но скоро мы поженимся и тогда снимем другую квартиру.
− А эта чем плоха? Двухкомнатная…
− Мы получше снимем, − фыркнула женщина. Но потом у нее беспокойно забегали глаза, когда она поняла, что выразилась не очень корректно.
− Так он один снимает квартиру? Вроде их двое было?
− Про второго ничего не знаю. Был тут какой-то, но он уехал…
− И когда он вернется?
− Откуда я знаю, я вообще, пришла ушла, и больше ничего. Вот придет мой жених, у него и спросите, − ей начинал надоедать разговор, она начинала снова заводиться и грубить. Марине ничего не оставалось, как попрощаться. Девица не ответила, а лишь презрительно хмыкнула и захлопнула дверь.
Было получено так мало информации, что в итоге все равно ничего не прояснилось. Марина спустилась на два пролета и задумалась. Рассеяно пошарила в карманах в поисках сигарет, ничего не нашла и чертыхнулась.
«Значит, Славка никому не сообщил о своем отъезде, только в общих чертах. Это очень обидно, к чему такая секретность. И не звонит больше мне, что еще обиднее. Что за сосед у него такой, если его невеста такая неприятная особа? И почему она одна находится в квартире? Стала полноправной хозяйкой? Теперь я понимаю Славкино возмущение ее приходом в тот день. Она и правда немного неуравновешенная особа.»
Марина пошарила в карманах в поисках крупных денег, но, как назло, нашла только мелочь, да и то, совсем не много. На полноценную пачку не хватит, а вот на несколько сигарет и спички, вполне достаточно.
Марина вышла из подъезда, оглянулась в поисках ларька и увидела маленькую синюю крышу у торца дома. Сигареты ей продали, только обычных, с оранжевым фильтром. «Тонкие сигареты поштучно не продаем», − вспомнила Марина визгливый голос усталой продавщицы. Четыре штуки она положила в карман куртки, другую прикурила, как только отошла на несколько шагов от ларька.
Несмотря на неудачу, которая ее постигла в этом доме, Марина не собиралась возвращаться домой. Она стояла, курила в пустоту и сильно задумалась о дальнейшем времяпровождении. Она со вздохом посмотрела на оставшуюся мелочь и побрела к остановке, выкинув по пути свой окурок.
Когда она вышла из автобуса, ее пробрала дрожь, то ли после нагретого салона, когда она снова окунулась в холод, то ли от опасного места, к которому она приближалась. Тот дом, который видела всего один раз в жизни, она сразу узнала. Осторожно шагая по знакомой, узкой тропинке, она вытягивала шею, высматривая впереди что-нибудь подозрительное. Во дворе, отойдя на некоторое расстояние от нужного подъезда, она села на скамейку и снова закурила, вглядываясь в предполагаемые окна злополучной квартиры.
В некоторых окнах днем горел свет, а некоторые оставались темными дырами, которые таили в себе много тайн и манили своей неизвестностью. Так и те два окна, что смотрели на Марину с немым укором, притягивали к себе и гипнотизировали, словно хотели навсегда заглотнуть своей бездонной темнотой.
Пальцы немного озябли, Марина выкинула сигарету и одела перчатки. Потом закурила новую и снова начала вглядываться в чужие окна. Пару раз она кидала взгляд на прохожих, которые пробегали мимо нее, спеша к своим повседневным хлопотам, и только она одиноко сидела на ветру, пытаясь прикрыть свою сигарету, которая уже грозилась рассыпаться красными искрами.
Войти в подъезд она все же не решилась. Она боялась встретить, около квартиры, какого-нибудь жильца, который, в дальнейшим, обязательно вспомнит ее, если найдут тело, или же она могла наткнуться на человека в штатском, который непринужденно, но подозрительно оценивает новые лица. А еще страшнее будет для нее, увидеть там отсутствие наклеенной бумажки с печатью, и эта безмолвная дверь будет говорить ей, что где-то в глубине квартиры лежит и разлагается человек, который заслуживает почтительного захоронения.
Когда фильтр нагрелся и стал обжигать ей губы, Марина выкинула его и подозрительно оглянулась. Наверное, ее фигура уже начинала привлекать к себе внимания, потому что она наткнулась на взгляд мужчины в капюшоне, выгуливающего свою рыжую собаку.
Мужчина, встретившись с нею взглядом, незамедлительно отвернулся, но Марине достаточного было и этого. Она глубоко сунула нос в шарф и торопливо пошла к остановке.
«Еще этого не хватало», − негодовала про себя Марина. − «Что он так уставился? Что-то заподозрил?»
Марина от такой мысли даже остановилась и резко обернулась. Из-под капюшона ничего не выглядывало, мужчина явно стоял к ней спиной. Марина пожала плечами, как она всегда делала в замешательстве и побрела дальше по тропинке.
А мужчина повернулся и снял капюшон, провожая долгим взглядом зацепившую его взгляд, тонкую, маленькую фигуру девушки с неимоверно огромными и печальными глазами, которая теперь призрачно исчезала вдали ровного белого горизонта.
У остановки, Марина перебрала мелочь из кармана и заметила, что на проезд до дома ей не хватает. Она растеряно оглянулась по сторонам, обдумывая возможный выход, но мимо проносился равнодушный гудящий уличный поток, отчего в голову не приходила ни одна разумная мысль. Да ее и не могло быть, единственное, что ей оставалось, это идти пешком. Проехать зайцем она все равно бы не решилась. Если учитывать, сколько остановок ей надо пройти, то через час с лишним, она должна быть дома. Это если идти не останавливаясь, а ей надо будет переходить две трехполосные дороги со светофором, так что быстрого темпа не получится. Но Марина была рада и этому, возможность оттянуть свой приход домой только был ей на руку. Она шла по улице, как пленник, которого выпустили на волю из долгого заключения. Она с радостью смотрела в небо, вдыхала холодный воздух и выдыхала пар через рот. Люди, суетливо торопившиеся, неосторожно толкали ее, задевали сумками и локтями, но Марина не обращала внимания. Она шла, высоко задрав голову, с легкой полуулыбкой на губах и если можно было посмотреть сверху, на этот многочисленный бурлящий муравейник, то ее лицо было бы единственным светлым пятном, которое ярко выделялось среди темно-серого потока людей.
Когда она свернула к своему дому, ее встретил пустой двор, чему она неслыханно обрадовалась. Расспросов Анны Ильиничны, она точно не выдержала бы. Где-то тихо урчал чей-то автомобиль, где-то ухнула какая-то птица, но в основном, после оживленной улицы здесь стояла приятная тишина. Подходя ближе к своему подъезду, она уже по привычке взглянула на свои окна, которые оказались полностью темны. Марина замедлила шаг и остановилась перед ступеньками и еще, будто в последний раз, глубоко вздохнула. Дома ее опять ожидал тяжелый разговор с Антоном, в чем она нисколько не сомневалась и ей как можно дольше хотелось оттянуть этот момент.
«Перед бурей не надышишься, верно сказано», − усмехнулась она про себя.
Долго стоять не было смысла и Марина, словно нырнув в холодную воду, резко вошла в подъезд. Она не собиралась останавливаться на своей площадке, так как решила сначала заглянуть к Таньке, но торчащая записка в своей двери, сильно озадачила Марину. Почему-то она не подумала о Славке, как об авторе, в этот момент, он даже не пришел ей на ум. Она, даже не знала, вообще, на кого подумать, когда разворачивала дрожащими, от нетерпения руками, маленький лист бумаги.
«Марина. Я была у тебя уже несколько раз, но никак не могу тебя застать. Пожалуйста, будь дома, я скоро вернусь и зайду к тебе. Татьяна.»
Марина несколько раз потребовалось прочитать эти строки, чтобы понять, что Таньки тоже нет дома. Она погасила в себе желание подняться и удостовериться в этом, поэтому открыла свою дверь и осторожно вошла в квартиру. Ее громко встретили только большие настенные часы, в остальном же стояла мертвая тишина.
Ей пришлось несколько раз пройтись по всем комнатам, чтобы понять, что в квартире находится она одна. Осознав это, она облегченно вздохнула, стянула шарф с шеи и начала раздеваться.
Чтобы немного согреться, она поставила чайник, а мысль о горячей ванне пока отложила, помня, что Танька может прийти с минуты на минуту.
После второй кружки выпитого чая, она почувствовала, как по телу пронеслась горячая волна, которая ее бросила в жар. В своей комнате она разделась до трусиков, из залежей кучи вещей в шкафу, вытянула длинную футболку, надела ее. Наконец, ее тело, почувствовало полную свободу и легкость. Прежде, чем выйти на кухню, она одела тонкие носочки на ноги и стянула тугой хвост на затылке.
Чего больше она не любила, так это томительного ожидания. От валявшейся на подоконнике полной пачки крепких сигарет, осталось только добрая половина. Она съела яблоко, которые лежали в плоской вазе на столе, сломала печенье, раскрошила ее в руку, потом высыпала в рот и медленно жевала, когда в дверь долгожданно позвонили.
Уверенная, что это Танька, у Антона были ключи, Марина пошла открывать и облегченно вздохнула, сегодня в который раз, когда увидела Танькино лицо.
− Ты одна?
− Да, проходи…
− Ты где ходишь? − сразу с места в карьер набросилась Танька, как только захлопнулась дверь
− А ты где? − не сплоховала и Марина. − Я сегодня была у тебя на работе. Мне сказали, что у тебя выходной.
− Я же говорила, что буду дома. Как бы я помогала тебе, если бы торчала на работе? − огрызнулась Танька, роняя шапку и куртку прямо на пол и оставаясь в тонком свитере и в короткой, кокетливой юбочке.
− Ты не говорила мне, − прошипела Марина в ответ и защелкнула внутренний замок, на случай непредвиденного и внезапного прихода Антона. Ей бы не хотелось, чтобы он услышал какой-то фрагмент их напряженного разговора.
Танька тем временем прошла на кухню, уселась на свое излюбленное место и закурила сигарету из Марининой пачки. Глаза у нее были покрасневшие, лицо примятое и злилась она почему-то сегодня сильнее обычного.
− Чего случилось-то? − спросила Марина и села напротив нее.
− Ты где была? Целый день где-то пропадала, ничего не объяснила. Ты знаешь какую ночь я провела? Я выпила пол пачки успокоительного и, если бы не ждала твоего вызова, напилась бы к чертовой матери. Каждую минуту, да что там минуту, каждую секунду я подходила к двери и прислушивалась, не идешь ли ты за мной. Мои нервы были на пределе, у меня голова квадратная была, я каждый угол засмотрела до дыр, а какие мысли мне лезли в голову. Я думала к утру вслед за Антоном отправлюсь на тот свет.
− Все сорвалось. Ничего не получилось.
− Я уже это поняла, и ничуть не удивлена. А почему не получилось? Так трудно было дать ему воды?
− Воды я ему дала, но он ее разлил.
− М-м-м, − Танька в беспомощной ярости закрыла лицо рукой.
− Тань, ну ты же понимаешь, что тут нет моей вины. Он был в ужасном состоянии. Я же тебе говорила, что он напился и его трясло, когда он вернулся домой.
Танька отняла руку от лица и посмотрела на Марину.
− Струсила просто. Надо было с силой влить ему в рот эту воду.
− Я не сомневаюсь, что ты так бы и сделала, − обижено протянула Марина.
− Ну не дуйся, − Танька примирительно положила ладонь на Маринину руку. − Я же понимаю, ты тоже вся на нервах, какой день. Значит у тебя остались еще капсулы?
− Нет.
− Как нет!?
− Я пыталась дать ему вторую порцию воды, но он затушил в нем свой окурок.
Такого Танька уже стерпеть не могла. Сначала она застонала, услышав ее последние слова, потом начала истерически хохотать. Марина, уже было испугалась такого неожиданного всплеска эмоций, но потом поняла всю абсурдность своих поступков, тоже начала смеяться.
− Марин, − отсмеявшись сказала Танька. − Ну скажи, как у тебя такое получается?
− Что именно, − спросила Марина и вытерла выступившие слезы.
− Все время попадать впросак? Вроде не глупая, хорошо рассуждаешь, быстро соображаешь, а вечно все валится из рук.
− Просто я не такая как ты. Я слишком робкая в каких-то моментах и, если от меня зависит что-то важное, обязательно завалю все дело.
Танька взглянула на нее с хитрым прищуром и спокойно сказала:
− Ладно хоть сама признаешь это. Не все потеряно.
− Ты все шутки шутить. А мне не до этого. Вот он сейчас придет, что мне делать? И где он, вообще, ходит?
− То есть, как где? На работе.
− Нет, − задумчиво протянула Марина. − Он же взял отпуск., забыла?
− Ах да…
− Все никак не угомонится с отъездом.
− Может он пошел прогуляться, собраться с мыслями, − предложила Танька.
− Он? Прогуляться? − фыркнула Марина. − В жизни бы не подумала.
− Может у любовницы?
Марина насмешливо посмотрела на Таньку и сказала цинично.
− Я скорее всего поверю, что он у любовника, чем у любовницы.
Девушки замолчали, задумавшись каждая о своем.
− Да, жаль, что совсем не осталось капсул, − вздохнула Танька, через несколько минут. − Не осталось же?
− Нет, истратила все, до единой, − тоже вздохнула Марина.
− Тогда будешь себя вести, как прежде, если не решишься ударить его ножом.
− С ума сошла? Я, по-твоему, хладнокровная убийца?
− Ну извини, за хладнокровную.
Марина хотела было возмутиться, но вспомнила, что она себя сама так недавно называла, поэтому угрюмо промолчала. Она взяла, неизвестно какую по счету сигарету за день и прикурила.
− Ну не будь такой хмурой, − дружелюбно сказала Танька. − Не хочешь имен, не надо.
− Танька, ты можешь не утрировать на этот счет? Мне так тошно, что завыла бы прямо сейчас. Знаешь, я готова и дальше влечь свое жалкое существование, только бы ты не получала солидный куш от этого дела.
Танька промолчала, но Марина заметила, как в ее глазах мелькнул испуг.
− Или сама убивай его, а я уеду отдыхать в теплые страны, которые и так уже заждались меня.
Танька встала и подошла к Марине, обняла ее и прошептала.
− Ну успокойся. Это все от нервов. Хочется кого-то уколоть, чтобы самой не так сильно чувствовать боль.
− Извини меня.
− Ну ладно, чего там. У самой нервы на пределе, того и глядишь, кого-то укушу.
Они снова рассмеялись, но уже не так агрессивно и громко.
− Тань, что же дальше делать? − спросила Марина, когда Танька опять села напротив нее.
− Не знаю… Честно.
− Я так больше не могу. Ты знаешь, я сегодня на полном серьезе решила, что разведусь с ним. Как только он объявится, так ему и заявлю, что решила бесповоротно. Не хочу я ничего от него, пусть хоть все заберет.
− Куда жить пойдешь. На что жить будешь? Не боишься остаться без ничего?
− Я уверена на сто процентов, что он меня не оставит на улице. Даже купит квартиру, лишь бы я была рядом и в его поле зрения. Но еще я уверена, на миллион процентов, что он, будет умолять меня не бросать его и цепляться за меня до последнего.
− Ты серьезно надумала уйти от него? Уйти ни с чем?
− Сил нет. Думаешь, я ничего не понимаю? Думаешь, я, от безделья, согласилась избавиться от него? Я же знаю, что по-другому, с ним невозможно по-хорошему расстаться.
− Предлагаю тебе лечь поспать. Вот увидишь, утро вечера мудренее. Завтра будут новые свежие мысли. Сейчас мы только досидимся до головной боли и больше ничего.
− Думаешь я боюсь головной боли? Я уже забыла, когда она у меня не болела. Разница только в том, что она болит то сильно, то не очень, то пульсирует, то гудит, то кружится, то сжимается, как будто стянута в обруч.
Танька сочувственно потрепала ее по плечу и взглянула на свои часы.
− Так ты где была целый день, ты так и не сказала?
− Была у тебя на работе, я же говорила.
− А потом? Ты отсутствовала целый день.
− Ходила к тому дому, где остался медик…
− С ума сошла? − ахнула Танька. − Зачем? А если тебя так кто-то заметил?
− Я не заходила в подъезд, просто стояла на улице.
− Все равно не понимаю. Зачем? − не унималась возмущенная Танька.
− Хотела убедиться, что его забрали.
− Ну что? Убедилась?
− Не знаю. Света в окнах не было.
− Не ходи больше туда. Ты понимаешь, что ты выдашь себя? Забудь. Ты его не знала и не знаешь. Даже не думай об этом.
Марина обхватила голову руками и прижалась лбом к столу.
− Я так устала. Так устала…
Танька встала из-за стола и пошла в прихожую.
− Я ухожу. А ты ложись. Завтра я к тебе загляну, никуда не уходи, − и она начала возиться с замками.
Марина подошла к ней, мягко отстранила ее, открыла дверь и еле кивнула на прощание. Потом прошла в свою комнату и рухнула в чем была на постель.
Глава 21
Проснулась она по привычке, рано. Несколько секунд оторопело смотрела на себя, потом воспоминания о вчерашнем дне медленно всплыли, и она снова упала на подушку.
«Опять в одежде», − тоскливо подумала она. − «Как же я устала от всего этого».
Она полежала еще несколько минут, подумала об Антоне, подняла голову и присмотрелась к маленьким часам на журнальном столике. Было пять минут девятого.
«Ого, разоспалась. Даже не слышала, как Антон встал».
Она прислушалась, было очень тихо.
Не может же он до сих пор быть в постели. Чего-чего, а валяться он не любит.
Марина вскочила и приоткрыла свою дверь. Никаких посторонних звуков она не услышала. Осторожно, на носочках, она вышла из комнаты и посмотрела на закрытую дверь комнаты Антона. Потом она прошла в кухню и остановилась, немного ошарашенная. Там, не смотря на солнечный день, горел электрический свет. На столе стояла полное блюдце окурков, рядом валялись спички и зажигалка. Все было так, как вчера оставила Марина.
Почувствовав, как в груди заколотилось сердце, она опрометью бросилась в комнату Антона и резко распахнула дверь. Она была пуста. Потом Марина оглядела прихожую, и особенно, порог. Она отлично помнила, что с ее сапог осталась небольшая лужа, когда с Танькиных, не осталось ни следа. Кроме единственных сухих пятен под своими сапогами, больше никаких следов она не обнаружила.
Озадаченная таким поворотом дела, Марина нахмурилась и закусила губу. Получается, Антон не приходил ночевать домой, что было, очень подозрительно. Она не видела его со вчерашнего утра, когда уходила на улицу. Марина вспомнила, каким потерянным и жалким, она оставила его одного и ее руки похолодели. Она бросилась к телефону, потом к записной книжке, что лежала в тумбочке в прихожей и увидела несколько купюр крупного достоинства, что лежали сверху в открытом ею ящике. Она ошеломленно стала рассматривать деньги, отчетливо чувствуя их новый запах. Сумма была небольшая, но пойти, купить хороший телевизор, точно бы хватило. Марина смяла деньги в руке и начала лихорадочно перелистывать страницы, не замечая, что те безвозвратно рвутся. Когда она нашла телефон Антонова секретаря, кстати, секретаря мужского пола, во избежание Марининого недоверия, она вспомнила, как чуть не умерла от смеха, когда услышала такую формулировку, то сразу же набрала, немного сбиваясь в цифрах, его номер.
− Слушаю, Антон Валерьевич.
− Здравствуйте, − запнулась Марина, она не представляла, что скажет незнакомому человеку. Она говорила с ним однажды и то, только поздоровалась, когда он звонил по какому-то срочному делу, выдергивая Антона с коротких выходных. − Это Марина, супруга Антона Валерьевича…
− Здравствуйте, Марина Алексеевна.
− Здравствуйте, − она посмотрела в записную книжку, − Вадим Анатольевич. Скажите, Антон Валерьевич никаких указаний на счет поездки не давал?
− Э-э-э, я сейчас затрудняюсь ответить… На счет, какой поездки? Дело в том, что Антон Валерьевич, просил его не беспокоить в отпуске…
− А понятно, я просто перепутала, думала вы знаете на счет наших билетов…
− Каких билетов? Я, простите не в курсе. А что говорит Антон Валерьевич?
− Он уехал… На дачу, а мне срочно нужно сообщить подруге детали, а его нет.
− Я попробую связаться с Антоном Валерьевичем, уточнить вопросы по вашему отъезду…
− А! Вот и он. Не надо, я сама теперь уточню… Всего доброго, − и Марина быстро отключилась.
Она перевела дух, что-то не очень правдоподобно она врала этому дотошному секретарю Антона. Ну и пусть. Главное, она уточнила. Секретарь, про него ничего не знает. Это еще больше озадачило ее, она села в кресло и свесила руки. Такое поведение было не в характере Антона, он в любом случае ей бы позвонил и сообщил о своих намерениях. Значит, его исчезновение свидетельствовало только об одном. Он что-то сделал с собой и теперь Марина не знала, что хуже, убить человека или довести его до самоубийства.
От таких мыслей она вскочила с кресла и побежала на кухню за сигаретой. Вдыхая частыми затяжками дым, она уже подумывала позвонить Валерию Семеновичу, но от новой мысли замерла, что от перехваченного дыхания, крепко закашлялась.
Боже мой. Кто бы слышал ее мысли. Боится, быть виновной в самоубийстве Антона, при этом же, сама, планируя его убийство. Ну прямо, Ангел и Демон во плоти.
Марина резко расхохоталась от таких сравнений, но снова закашлялась и смех, такой некрасивый и громкий, быстро оборвался.
Она посмотрела на смятые купюры, что зажала в руке и рассыпала на кухонном столе. Откуда деньги там появились и главное, когда, она не могла сказать. В этот ящик она не заглядывала очень давно. Было ли это намеренным поступком Антона перед уходом или деньги лежали задолго перед этим, уже никто не мог бы ей объяснить. А жаль. Так бы она могла понять, был ли уход Антона спонтанным или он тщательно обдумал этот момент.
Что же делать? Позвонить свекру? Пусть он разбирается с глупой головой своего сына. Нет! Нельзя! Звонить Валерию Семеновичу, сейчас, просто безрассудно будет с ее стороны. Во-первых, она еще не знает, что случилось с Антоном. Во-вторых, слишком рано поднимать панику. Прошла только ночь. А если, Валерий Семенович, узнает об одной только ночи, он поднимет всю армию на ноги. В-третьих, она уверена, что сегодня он вернется. Его надолго не хватит, если он задался мыслью ее помучить, то получит для себя прямо противоположный эффект. В чем, в чем, а в его больной привязанности к себе, Марина хорошо разбиралась.
Она почувствовала во рту привкус горечи и с отвращением затушила сигарету. Потом открыла холодильник, ощутив, не столько сильный голод, сколько желание поскорее освежить вязкий рот. Последние дни были особенно напряженными, Марина забыла, когда она в последний раз ела по-настоящему. В холодильнике, на удивление, оказались сыр, ветчина, два сорта винограда, бутылка шампанского, оливки, лимоны, нарезка буженины. Обрадовавшись такому великолепию, она поставила чайник, нарезала сыр, ветчины, вымыла виноград, мысленно благодаря Антона и немного чувствуя стыд. Он, явно хотел поужинать при свечах, когда принес шампанское.
После сытного завтрака, Марина с остервенением почистила зубы, умылась, рассматривая бледное лицо с синяками под глазами в зеркало, потом прошла на кухню, по пути сняв трубку, чтобы услышать гудок. Закуривая возле окна, она снова задумалась.
«Что же все-таки случилось с Антоном? Почему он не пришел домой? Отсиживается в гостинице? Но зачем? Если учитывать, что она, вчера, ушла рано утром, значит, она не знает, чем занимался целый день Антон и когда он покинул квартиру». Марина прошла в его комнату и первым делом открыла его шкаф. Обилие костюмов и рубашек ей ничего не сказали. Даже если и пропала пару-тройка его вещей, она никогда не определит, какие именно. Это еще больше озадачило Марину, она стала бесцельно открывать ящики письменного стола в поисках какой-либо зацепки. Кроме деловых бумаг, писем и прочей мелочи, ничего интересного она не обнаружила. Нахмурившись, она стала осматривать комнату, чтобы понять, где продолжить поиски, несколько раз она машинально стряхивала пепел с сигареты в горшок с маленьким кактусом, который, наверное, мумифицировался, настолько он, с момента покупки, не вырос ни на один сантиметр.
Тумбочка у кровати, тоже не осталась без внимания. Кроме прочего, что не представляло ценности, Марина обнаружила рекламный буклет тропического острова. Она заинтересованно просмотрела виды красивого пляжа и кинула буклет обратно в ящик. Перебирая пальцами по поверхности тумбочки и держа тлеющую сигарету в зубах, она еще раз огляделась и заметила портфель Антона, который неприметно стоял у письменного стола. Марина схватила его, как драгоценную вазу, но сразу разочарованно кинула его на кровать. Портфель был безнадежно закрыт на замок. Ей хватило пару секунд на раздумье, она сходила за ножом на кухню, выплюнула сигарету в раковину и, вернувшись, стала ломать замок острым лезвием. Пару раз она порезала палец, пару раз чертыхнулась, но через несколько минут упорного труда, результат оказался положительным. Она в первый раз видела личную жизнь Антона, поэтому несмело перебирала рукой содержимое портфеля. Зажав порезанный палец во рту, чтобы кровь не капала на бумаги, она ворошила письма, с печатями, какой-то журнал по бирже, большой проспект, Марина даже не поняла схему, что там была начертана. В маленьком кармашке, она увидела свою фотографию, порвала ее на мелкие кусочки и положила их себе в карман. Потом она заметила записную книжку Антона и дрожащей рукой открыла ее. Среди многочисленных записей телефонов и адресов, она обнаружила несколько дат, обведенных в кружок. Немного поразмыслив, она поняла, что одна дата соответствует их знакомству с Антоном, другая дата их отъезда, третья дата их свадьбы. Следующая, оказалась неизвестной и осталась для нее загадкой, и последняя, заинтересовавшая, навела ее на мысль, что это дата начала Славкиного тюремного заключения. Марина откинула голову и задумалась. Если учитывать, что Славка освободился раньше положенного срока, знал ли Антон, по его расчетам, что тот уже давно околачивается вокруг его жены? Марина хихикнула от такой мысли и бесполезной скрупулезности Антона, захлопнула записную книжку и бросила ее в портфель. Последний карман принес больше плодов, чем весь осмотр комнаты. Это оказался договор на установку и обслуживание сейфа, находящегося по их адресу проживания. Это озадачило Марину. Сейф! В их квартире? А она даже не подозревала об этом. Что там могут находиться? Деньги? Драгоценности? И где он, вообще, находится? Марина стала внимательно вчитываться в бумагу, но ничего конкретного не уяснила. Она бросила ее на пол и встала. Если сейф и находится в квартире, то он может находиться только здесь, в этой комнате. Марина снова пристально стала обводить глазами комнату, словно ощупывала ее каждый сантиметр. Она подошла к картине, что висела возле шкафа, над стулом, перевернула ее, но разочарованно выдохнула. Потом она отодвинула тяжелые шторы, чтобы убедиться, что за ними ничего нет. Затем она начала водить руками по стенам, сама не понимая, что из этого, она пыталась получить. Все было безрезультатно, стены были девственны и ничего в себе не скрывали.
«Это уже становится интересным», − пробормотала про себя Марина, переводя дух. Не исследованным остался только платяной шкаф. Она открыла створки и начала прощупывать деревянные панели. Ворох одежды, пришлось с раздражением отодвинуть и ее взору предстал маленький, сверкающий и загадочный сейф. Как только поиски увенчались успехом, результата это все равно не принесло. Что теперь делать с ним, как его открыть, да и, собственно, и зачем, она нисколько не представляла.
«Если там деньги? То, можно их взять и отдать Славке, − размышляла она. − А если вернется Антон, что я ему скажу? Потратила на себя? Но какая там сумма? Успел ли он вернуть деньги за свою проданную машину? А если там не деньги, а что-то другое? Стоит ли тратить усилия на вскрытие? И как, вообще, можно открыть сейф?»
Да никак! Это Марина поняла, через несколько секунд. Комбинацию она не знала, но трогать побоялась, интуитивно предчувствуя, что сейф подключен к сигнализации.
Она осторожно задвинула обратно одежду Антона, чтобы скрыть свою находку и решила, до лучших времен, пока к сейфу не прикасаться.
После горячей ванны, она лежала на диване, в гостиной и чувствовала, как ее одолевает дремота. Шел четвертый час, а Антона до сих пор не было. Марина испытывала тревогу, но больше от неизвестности, чем от опасения за его жизнь. Она так мечтала остаться одна, чтобы ее не тревожил приход мужа с работы, чтобы он не занимал ванную, и чтобы он не спал по соседству с ее комнатой, что от свалившихся на нее, исполнений желаний, она не знала, что делать дальше.
Марина повернула голову в сторону и подумала, идти ли к Таньке, чтобы рассказать ей про исчезновение Антона. Но потом, что-то поленилась одеваться, выходить на улицу. Да и при том, что она могла пропустить возвращение мужа, а этого она не могла себе позволить. Вместо этого она встала, пошла к холодильнику, достала бутылку шампанского и открыла ее. Вместе с бокалом она вернулась в гостиную, села в кресло и включила телевизор.
Через пару часов, бутылка опорожнилась на половину, а мыслей прибавилось втрое. Наблюдая с безучастным видом за немым изображением на телеэкране, звук был выключен, Марина размышляла о дальнейшей своей судьбе. Что если Антон никогда не вернется? Что она будет делать? Привести Славку в эту квартиру она не сможет, как и продать ее. Валерий Семенович, глаз не спустит ни с квартиры, ни с нее, соответственно.
