Читать книгу: «Занзибар. Сборник рассказов», страница 2

Было заметно, что и Виктору не терпится закончить этот дурацкий отпуск. Наверное, он не мог предположить, что состоявшийся в первый же день разговор с женой произведёт и на него такое тягостное впечатление. За семь дней они с Мариной перекинулись всего парой фраз, бо́льшую часть времени безмолвно предаваясь обычным для туристов утехам. Артём и Кирилл, слава Богу, не обращали на отца особенного внимания – они давно привыкли к его суровому виду и молчаливости. Их больше удивило бы и насторожило, если бы тот вдруг начал проявлять к ним не свойственный никогда интерес.

Пытка закончилась, когда самолёт приземлился в Шереметьево. Теперь можно было заняться настоящими делами, сорвать с себя маску и вновь обрести себя. А первым из настоящих дел должен был стать звонок таинственному Липину, чтобы договориться о встрече. Всё же Андрей Семёнович о чём-то точно догадывался, теперь у Марины в этом не было никаких сомнений. Она всё ещё не понимала, каким образом зародившийся где-то далеко ураган угрожает её мальчикам, но строить защитные стены следовало начинать прямо сейчас.

При первом же удобном случае Марина набрала номер, указанный на визитке. Но трубку на другом конце никто не взял. Не прозвучал даже голос автоответчика. Потом она набирала снова и снова, но каждый раз безрезультатно. На календаре значилось воскресенье. Может быть, по воскресеньям этот Липин предпочитает закрыться от всего мира? Бог с ним. Чего она так распереживалась? Позвонит завтра. Да если потребуется, будет звонить беспрестанно – рано или поздно кто-то должен ответить.

Поскольку днём Марине не удалось даже вздремнуть, то ближе к полуночи она просто рухнула в бессилии на кровать и тут же забылась глубоким, наполненным чернотой и страхами сном. Пробудило её какое-то неприятное скольжение чьей-то руки по её телу. Она открыла глаза и увидела перед собой возбуждённую физиономию Виктора, который забрался к ней в постель и шарил руками по груди и бёдрам. Она подскочила и стала отпихиваться, неуклюже ударившись локтем об угол тумбочки. Марина вскрикнула от боли. Горячая влажная ладонь тут же прикрыла ей губы.

– Т-с-с, – прошипел Виктор. – Это я. Успокойся.

– Чего тебе? Ты зачем здесь?

– Я твой муж, – обдавая дыханием, в котором перемешались коньячные пары и табачный перегар, почти незнакомым голосом проговорил мужчина.

– Я не звала тебя, – продолжала вырываться из его объятий Марина. – Ты совсем спятил? Убирайся прочь!

– Да что с тобой такое?! – повысил голос Виктор.

Крепко схватив её за плечи, он с силой вдавил Марину в матрац и навис над ней, как скала.

– Я тоже хочу, чтобы у меня был сын, – сказал он. – Понимаешь? Мой сын. Родной. Мы должны это с тобой сделать. По-другому я не смогу. Не хочу, чтобы всё досталось чужим людям.

– Каким людям? О чём ты? Отпусти. Мне больно.

– Ты знаешь, о чём я. Включи наконец мозги. Проснись. Я не смогу так жить. Теперь не смогу. Вечно окружают меня чужие.

– Ты бредишь, – из глаз Марины покатились от боли и отчаяния слёзы.

– Я смирюсь с тем, что ты не любишь и никогда не любила меня. Пусть так. Наплевать. Я даже привыкну к твоим детям. Ни словом не обмолвлюсь с ними о том, что рассказал в Дубае тебе. Обещаю. Но и мне нужен кто-то родной, близкий. Я устал. Устал. Марина. Мариночка…

Мокрые губы Виктора хаотично блуждали по лицу Марины. Она почти теряла сознание от ужаса и немыслимости происходящего. Последним усилием воли женщина сумела освободиться из цепкой хватки обезумевшего Виктора, выпрыгнула из постели и попятилась, запинаясь о стулья и разбросанную по полу одежду к выходу. Но Виктор, как хищный зверь, почуявший ускользающую добычу, тоже вскочил следом и попытался затащить Марину обратно в кровать. Ей хотелось кричать, звать на помощь, но она боялась, что крики будут слышны в детской. И сопротивлялась, на сколько хватало сил, молча. Виктор совершенно рассвирепел, начиная понимать, что всё равно не добьётся ничего таким образом от супруги. Наконец он отпустил её, замер на секунду, а потом со всей силы ударил ей кулаком в нос. Перед глазами Марины вспыхнули яркие искры, она охнула и стала падать назад, машинально стараясь за что-нибудь ухватиться. Но руки так и не нашли никакой опоры. Она ударилась головой о тумбочку, и в глазах окончательно потемнело.

Очнулась она около четырёх утра. На улице рассветало. Окно спальни было слегка приоткрыто, и в комнату врывались холодные струи ветра. Марина лежала в своей постели, укрытая одеялом. Голова гудела, в области носа будто бы билось сердце, отдаваясь по всему телу тупой болью. Она дотронулась рукой до лица. Боже! Боль тут же сделалась резкой.

«Вот же скотина! – пронеслось в голове. – Неужели сломал?»

Марина попыталась подняться. В глазах потемнело. Нащупав ногами тапки, она осторожно привстала. Ну ничего. Жить будет. По-старушечьи прошлёпав в ванную, она посмотрела в зеркало. Да. Нос оказался сломан. В сантиметре от переносицы запеклась тонкая полоса крови. Странно, что лицо распухло не так сильно, как она ожидала. И что она скажет детям? Как объяснит? Шла, подскользнулась, упала? Как глупо. Марина даже усмехнулась и снова поморщилась от боли, удивляясь своему всплеску весёлости. И почувствовала, что ей, вопреки здравому смыслу, сделалось на душе легче. Теперь-то все точки над «i» были расставлены. Виктор во всей неприглядности явил свою чудовищную натуру. Не нужно отныне гадать и сомневаться. Теперь она точно знает – детей следует защитить. Да и самой не помешало бы продумать линию поведения. Со вчерашней ночи она перестала быть женой, осталось только это как-то зримо оформить. Время на подумать пока есть. Прежде всего – Кирилл и Артём. И Липин…

Приведя себя в порядок и искусно замаскировав под слоем косметики рану, Марина вышла из спальни. Будить детей рановато. На часах половина седьмого. Тоже, наверно, вымотались от перелёта. Дом показался совсем чужим и неестественно холодным. Не было слышно ни звука. Через минуту в зловещей тишине послышался звон маленького колокольчика – где-то в районе столовой бегала кошка Тиша. Марина пошла на звук. Тиша лежала возле пустой миски, положив мордочку на передние лапы и шевеля ушами. Марина погладила её, наложила в миску еды и сама решила сделать для себя кофе покрепче. Очень захотелось курить. Она не курила со студенческих лет, и никогда до этого утра не испытывала такого желания. Но сейчас оно сделалось нестерпимым. Марина допила кофе, порыскала по столовой, потом на веранде, где обычно курил Виктор, но сигарет так и не нашла. Накинула на себя пончо и вышла во двор, надеясь увидеть там садовника или кого-нибудь из обслуги, чтобы стрельнуть у них сигарету.

Перед домом оказался только автомобиль. Из него минуту спустя вышел их молодой водитель и направился в сторону Марины, по пути дважды споткнувшись.

– Доброе утро, Марина Андреевна, – сказал он. Его глаза растерянно бегали, не в состоянии надолго сосредоточиться на чём-то одном.

– Здравствуй, Паш, – поприветствовала его Марина. – Ты что-то хотел?

– Да, – парень помялся с ноги на ногу. – Тут такое дело. Виктор Анатольевич сказал, чтобы я с вами об этом поговорил. Сказал, что такие вопросы решаете вы.

– Какие вопросы?

– Ухожу я, Марина Андреевна.

– Куда уходишь?

– В смысле, увольняюсь.

– Вот как? Что-то случилось?

– Ну… Знаете… В общем, по обстоятельствам. По семейным. Прямо срочно вот нужно. Желательно сегодня. Но могу подождать до завтра. Вы уж простите. Неожиданно получилось. Понимаю.

– Ты куришь?

– Что?

– Сигаретки у тебя не найдётся?

– Нет. – Павел даже похлопал для наглядности по карманам и с удивлением посмотрел на Марину. – Так что вы скажете?

Марина тяжело вздохнула. В принципе, оно так даже и к лучшему. Не нужно будет объяснять этой сволочи Виктору, откуда взялся новый водитель. Сам к ней послал Пашу. Только бы Липин ей в этот раз ответил.

– Ну а что, Паш, – пожала плечами Марина. – Надо так надо. Не смею задерживать. Деньги и документы заберёшь у Тамары. Спасибо, как говорится, за службу.

Павел тоже облегчённо вздохнул.

– А я никогда не видел вас с сигаретой, – повеселевшим голосом сказал он. – Вы разве курите?

– Да вот захотелось что-то сегодня.

– Так я это… Я сейчас мигом сгоняю и куплю вам, если хотите. Какие вы курите?

– Да не знаю уже. Купи, если не трудно, что-нибудь полегче. Я сейчас деньги тебе вынесу.

– Да не беспокойтесь. Не надо денег. Я сейчас мигом.

Павел бегом вернулся к машине и через минуту скрылся за поворотом.

Вернулся он, действительно, быстро и привёз три пачки разных марок. Марина поблагодарила Павла, ушла на веранду, закурила и взяла телефон. Дым немного успокоил её, голова словно наполнилась ватой. Снова посмотрела на часы. 7:30. Набрала Липина.

– Слушаю, – послышался уверенный мужской голос на другом конце.

– Здравствуйте, – затушив сигарету, выдохнула в трубку Марина. – Это Липин Михаил Сергеевич?

– Он самый. Здравствуйте.

– Меня Марина зовут. Вашу визитку мне дал Андрей Семёнович Лапин. Вы ещё предоставляете услуги телохранителя?

Михаил сделал паузу. В трубке послышался громкий автомобильный сигнал.

– Вот засранка! – выругался мужчина.

– Что, простите?

– Извините, – чуть усмехнулся собеседник. – Это я не вам. Я сейчас за рулём. Какая-то дама перепутала право и лево. Вам нужен телохранитель?

– Не мне. Моим детям. Два мальчика семи лет. Вы ведь ещё и водитель?

– Ну, сами слышали. Да. Вожу и охраняю.

– Значит, мы можем с вами встретиться и обсудить детали работы?

– Можем. Могу подъехать прямо сейчас, если вам удобно. Вы далеко от города?

– На Новорижском.

– Так я тут совсем рядом. Минут пятнадцать пути.

– Замечательно, – обрадовалась Марина. – Тогда я скажу адрес и буду вас ждать.

– Хорошо. Говорите.

***

Двадцать минут спустя в ворота въехала серебристая «Тойота», и из неё вышел высокий мужчина лет тридцати пяти. Определить точно его возраст было довольно сложно, поскольку его несколько старила тяжёлая походка и обезображенное ужасными шрамами лицо. Даже на черепе, полностью лишённом волос, остались следы глубокого рассечения. Но, несмотря на устрашающий вид, Михаил с первых же минут странным образом расположил к себе Марину. Было в нём что-то успокаивающее, а некоторые его манеры двигаться и жестикулировать, его интонации и выражения показались женщине уже виденными и слышанными, словно она встретила своего старого знакомого.

Они сидели в столовой и пили кофе. Марина без конца закуривала одну сигарету за другой, стараясь угомонить расшалившееся воображение.

– А откуда вы знаете моего отца? – поинтересовалась Марина.

– Андрея Семёновича-то? Познакомились месяца три тому назад по моим рабочим вопросам. Я тогда по делам летал во Флориду.

– Я потому спрашиваю, – уточнила Марина, – что для него не свойственно доверять малознакомым людям, если вообще он хоть кому-нибудь доверяет. А он мне очень настоятельно рекомендовал именно вас.

Михаил улыбнулся краешком губ. Господи! Даже его улыбка напомнила Марине что-то уже до боли знакомое.

– Полагаю, – пожал плечами мужчина, – у него были для этого какие-то свои причины.

– А мы раньше с вами не встречались? – вдруг выпалила Марина.

Михаил едва заметно встрепенулся.

– Вы знаете, – сказал он, – мне в своё время много приходилось общаться с разного рода людьми. До того, как я сосредоточился на охране. Не исключено, что мы могли где-то встречаться.

– А кем вы работали до этого?

– Кем-то вроде детектива. Собственно, одно затянувшееся расследование и привело меня в «Сомерсет Хауз». Андрей Семёнович мне в этом деле очень помог.

– А ваше лицо…

– Оно вас пугает?

– Нет-нет. Простите. Наверное, неприлично с моей стороны спрашивать о таком.

– Поверьте, для телохранителя иметь такую физиономию – это большой плюс. Часто конфликт удаётся уладить до того, как он успеет перейти в горячую фазу. А причина травмы банальная – автомобильная авария. Не по моей вине. Я был пассажиром. На счёт моих водительских качеств можете не сомневаться. В документах вы найдёте рекомендации с моих последних мест работы. Сейчас я как раз свободен. Если вас всё устроит, позвоните мне. Я буду ждать.

– Хорошо.

В этом момент по лестнице сбежали, смеясь и шлёпая босыми ногами по ступенькам, Кирилл и Артём.

– Мам, ты чего нас не разбудила? – с упрёком крикнул Артём. – Не забыла, какой сегодня день?

Марина встала и схватила в охапку уткнувшихся в неё с разбега мальчиков.

– И какой же? – спросила она.

– Ну мам… – строго посмотрел на неё Кирилл. – Ты обещала, что сегодня поедем в аквапарк. Ты что, забыла?

– А чего вы босиком-то? А ну-ка наденьте тапки. Потом умываться и завтракать. А после обсудим и аквапарк. И кто будет здороваться с гостем? Ах, какие невоспитанные мальчишки.

Дети, выглянув из-за спины Марины, с любопытством стали рассматривать Михаила.

– Здравствуйте, – одновременно сказали оба.

– Привет, – ответил Михаил, с не меньшим любопытством разглядывая детей.

– Это Михаил, – представила гостя мама. – Возможно, он скоро заменит Павла.

– А что случилось с дядей Пашей? – спросил Артём.

– Да ничего. Сегодня ещё он. Просто у него появились неотложные дела. Ну, давайте обратно к себе и одевайтесь, как положено. А я пока займусь завтраком.

И дети с таким же шумом снова убежали наверх.

Приготовлением пищи заведовала в доме Маргарита Юрьевна. Но она приходила только к десяти утра, чтобы заниматься обедом и ужином, а завтрак оставался всегда заботой Марины, которая уезжала на работу позже, чем дети отправлялись в школу.

– Вот, – снова опустилась на стул Марина, – собственно, и ваше первое знакомство.

– Славные мальчуганы, – задумчиво произнёс Михаил. – Что ж… Не буду вас больше задерживать. Позвоните мне. И лучше вот на этот номер, – мужчина протянул другую визитку. – На этом я всегда на связи.

***

Ещё в тот момент, когда серебристая «Тойота» покинула территорию коттеджа, Марина знала, что Михаил будет у них работать. Эта её уверенность была необъяснима логически. Просто этот человек внушал доверие без всяких на то рациональных причин. Марина рассеянно пролистала оставленные им бумаги с резюме и рекомендациями. Чудесным образом на сердце у неё стало спокойно. И за детей, и за саму себя. Даже к отцу она прониклась немыслимой никогда раньше благодарностью. Она будто поймала в парус попутный ветер, который до этого дул откуда угодно, только не с нужной ей стороны.

Виктор после той злополучной ночи совершенно замкнулся. Казалось, что он окончательно выключился из семейной жизни. Даже Михаила он продолжал называть по привычке Павлом, хотя трудно было не заметить разительного отличия между этими водителями.

За три месяца лета, пролетевшие, как один день, Виктор больше не пытался ни силой, ни словом убеждать Марину в необходимости третьего ребёнка. Иногда он мог пропасть на целую неделю, а потом появиться, как ни в чём не бывало, сухо бросить «привет» и удалиться в свой кабинет. Дети, и до этого не знавшие с его стороны никакого особенного внимания, не заметили случившихся с отцом перемен. Михаил, лицо которого их поначалу пугало, очень быстро пришёлся им по душе. Он стал для них не только телохранителем, но самой настоящей няней. Теперь бо́льшую часть своего свободного времени они проводили не с Мариной, а с ним. Один раз в две недели Михаил брал выходной, и мальчикам приходилось торчать на территории коттеджа, считая часы до встречи со своим новым кумиром.

А в сентябре начались серые будни. Закончился затянувшийся отпуск Марины. Закончились каникулы. Начались учёба, секция и кружки.

Сложившаяся таким образом жизнь вполне устраивала Марину. Временами она думала, что было бы здорово, если бы Виктор вообще переехал жить куда-нибудь отдельно от них, а Михаил, напротив, поселился бы в одной из комнат для самых ценных гостей. По ночам она фантазировала, что он тайком пробирается к ней в спальню, и они занимаются с ним любовью. Жгучее желание физической близости с этим человеком не оставляло её и днём. Ей стало казаться, что Михаил чувствует это, но, чем больше Марина пыталась скрыть при общении признаки своего влечения, тем явственнее выдавала своё тайное чувство. Михаил старался реже попадаться ей на глаза, видимо, опасаясь, как бы чего не вышло. Марина укоряла себя, называла мысленно дурой, но к середине первого осеннего месяца поняла, что окончательно влипла. Понимала она и то, что, если Михаил проявит взаимность, то Виктор, непременно узнав об этом, уничтожит его, и ни шрамы, ни мужество, ни имеющиеся связи Михаилу не помогут. Несмотря на весь тот лёд, глыбами наросший на отношения супругов, муж не позволит, чтобы кто-то посягнул на его собственность. А Марину он считал именно своей собственностью и ничем иным. Марина знала не понаслышке, насколько он может быть жесток с теми, кто осмеливался встать у него на пути.

И воцарившееся было в её душе спокойствие стало потихонечку испаряться. Ловушка, в которой она оказалась, никуда не делась. Просто на какое-то время она перестала её замечать. Опасность продолжала угрожать теперь не только Артёму с Кириллом, но и Михаилу, и ей самой. Нужно было что-то предпринимать. Нужно было ставить точку в этой бесконечной кутерьме страхов. В голове её стали вспыхивать, словно галлюцинации, самые ужасные идеи, от которых она покрывалась холодным потом. Марина ясно осознавала, что ещё чуть-чуть – и она решится на самую крайнюю меру: либо сбежит с детьми на край света, либо… Нет-нет. На кого они останутся, если она окажется за решёткой? Должен быть какой-то другой выход. Должен. Может, обратиться за помощью к своему отцу? Он наверняка знает больше, чем говорит, и до сих пор в силах решить подобный вопрос.

***

Ночью разразилась гроза. Закончилось бабье лето, и его последний день решил запомниться людям таким – с громом и молниями через всё небо, с колотящим по крышам ливнем.

Марина не могла уснуть. Ворочалась, вскакивала, приоткрывала окно и курила прямо у себя в спальне. Потом побежала проверить, как там её мальчики – может, перепугались и трясутся от страха? Но мальчики спали без задних ног, не обращая внимания на разразившуюся за стенами дома бурю. Счастливые. Пока их даже краешком не задело то, что мерещилось Марине в воображении. Но рано или поздно эти стены, которыми она ещё в состоянии защитить детей, не выдержат, и им придётся либо бежать, либо защищаться изо всех сил, уповая на Бога.

Проведя в рассеянной задумчивости в детской минут пять, Марина вернулась к себе и увидела включившийся экран телефона. Через секунду раздался звонок. Кому она понадобилась в час ночи? Сердце напряжённо дёрнулось в груди. Марина взяла трубку.

– Алло.

– Марина Андреевна, – со знакомым акцентом по-английски произнёс голос, и сердце женщины совсем остановилось, предвидя беду.

– Рафаэль?

– Простите, что потревожил. Не знаю, который теперь час в Москве. Но есть новости о вашем отце. Сожалею, что приходится о них говорить.

Марина молчала, ожидая услышать страшное слово «умер». Её зазнобило. На улице громыхнуло так, что она не расслышала последние слова Рафаэля.

– Рафаэль, – встрепенулась она, – я не поняла, что вы сейчас сказали.

– Андрей Семёнович перенёс второй приступ, – повторил доктор. – Боюсь, что долго он теперь не протянет. Вам бы приехать. Успеете попрощаться. Временами он приходит в сознание. Просил обязательно вам позвонить.

– Да-да, я завтра же вылечу, Рафаэль.

– Поспешите, Марина Андреевна. До свидания.

Как же так получилось, что именно сейчас, когда отец понадобился Марине, он снова решил сбежать?! И теперь уже навсегда. Даже перенёсшим инфаркт он виделся ей сильным и крепким. Если бы не про́пасть, лежавшая между ними, то она, возможно, восхищалась бы его стойкостью и здравым рассудком. Но так неожиданно, в самый неподходящий момент жизнь его всё-таки доломала.

Марина так и не сомкнула до самого утра глаз. Каждые пять минут смотрела на часы, ожидая, когда наконец можно отправиться в аэропорт. В пять часов не выдержала и набрала Михаила. Попросила, чтобы он отвёз её. Ей хотелось провести рядом с ним несколько минут перед вылетом.

По дороге Марина рассказала ему не только о случившемся, но и о том, что может последовать вслед за этим. А последует самая настоящая война внутри правящего совета директоров, и самым опасным игроком в переделе имущества и полномочий окажется Виктор. Может быть, – и даже наверняка – отец успел юридически переоформить контрольный пакет, и всё теперь зависело оттого, кто станет его владельцем. Если Виктор, в чём теперь были у Марины поводы сомневаться, то оно, может, и к лучшему – тот перестал бы обращать на неё с детьми внимание, сосредоточившись на своей власти и открывшихся перспективах. Но если владелец теперь она? От такой мысли сделалось жутко.

– Вы, Марина Андреевна, – спокойно сказал на все эти откровения Михаил, – раньше времени не загоняйте себя в угол. Не заглядывайте так далеко. Делайте шаг, и этого будет всегда достаточно. Слишком много неизвестных в этом уравнении.

Марина не особенно поняла этого его философского замечания. В голове и без того всё перепуталось и стояло вверх дном. Но сам факт того, что Михаил оставался спокойным и говорил с уверенностью, немного успокоил её.

– Я вас, Михаил, попрошу, пока меня здесь не будет, оставаться особенно внимательным к Кириллу с Артёмом.

– Это само собой. Можете на меня положиться. Уверяю вас, всё будет хорошо.

Михаил сказал это так, будто единственно он и регулировал всю эту складывающуюся ситуацию. Марине показалось, что прозвучала не просто дежурная фраза, какими обычно успокаивают растерянного собеседника, а абсолютное знание того, что именно так и будет – ХОРОШО.

Женщина с удивлением посмотрела на Михаила. Он не изменился в лице и не обернулся. Его профиль словно был высечен рукой гениального скульптора в черновую, и от этой незавершённости казался особенно великолепным. Нет. Они точно где-то встречались раньше. Может быть, в прошлой жизни?

Марина поёжилась от одолевших её смешанных чувств, блуждавших где-то между страхом и верой в лучший исход.

Они подъехали к аэропорту. Михаил достал из багажника небольшую сумку на колёсиках и проводил Марину до самого терминала. Она не удержалась и перед тем, как проститься, поцеловала его в щёку. Как бы хотелось ей, чтобы они полетели сейчас вместе. Если бы не дети, то она наверняка попросила бы его об этом. И знала, что он не смог бы ей отказать. Но Кириллу и Артёму Михаил сейчас был нужнее.

***

«Сомерсет Хауз» встретил её утренней прохладой и ясным небом. Марина заблаговременно созвонилась с Рафаэлем, чтобы тот пораньше прибыл в пансионат и встретил её возле отцовской виллы. Когда она подходила к дому с небольшим бассейном во дворе и с тремя пальмами, низкорослыми и неприлично толстыми в комле, доктор её уже ожидал.

Они поздоровались и прошли в дом.

Отец лежал в кровати, обставленной по бокам и в изголовье медицинским оборудованием. В комнате суетилась молоденькая медсестра-сиделка. Когда вошли Рафаэль с Мариной, она удалилась.

Отец за прошедшие с последней встречи несколько месяцев изменился до неузнаваемости – очень исхудал, кожа на лице сделалась иссиня-серой, и только глаза продолжали оставаться живыми.

Увидев Марину, он попытался улыбнуться, но эта попытка получилась больше похожей на сожаление.

– Я вас оставлю, – тихо произнёс Рафаэль.

– Хорошо, – кивнула Марина.

Оказавшись наедине с отцом, Марина подвинула поближе к кровати стул и села.

Андрей Семёнович нажал кнопку на пульте – зажужжал механизм, и изголовье немного приподнялось, так что они теперь могли смотреть друг на друга на одной высоте.

– Не вовремя я тебя оставляю, – сказал отец.

Марина ничего не ответила, понимая, что нет смысла говорить сейчас какие-то нелепые фразы о том, что, может, оно всё как-то и образуется. Она знала, что не образуется. Знал это и отец. И доктор.

– Ты позвонила Липину?

Марина вздрогнула.

– Да. Он теперь работает у нас.

– Это хорошо. В кои-то веки послушала своего отца.

– Только объясни, отец, почему именно он? И именно теперь? Что вас, вообще, связывает?

– Прошлое, дочь. Твоё прошлое.

– Я не понимаю.

– Я полагал, – положив холодную ладонь на руку Марины, отец пристально на неё посмотрел: – Я полагал, что сердце тебе подскажет.

В первую секунду Марине захотелось отдёрнуть руку. Даже к такому маленькому намёку на нежные чувства со стороны отца она не привыкла.

– Я всё равно не понимаю, – повторила Марина.

– Не узнала, – отец слегка покачал головой. – Это же Константин.

И в голове у Марины словно бы что-то взорвалось. Так вот оно что! Вот почему это лицо и эти манеры Михаила казались ей такими знакомыми! Но как? Как такое могло быть?! Они похоронили Константина много лет тому назад. Может, отец бредит?

Марина вперилась в него глазами, пытаясь уловить хоть что-нибудь неестественное в его взгляде. Но он совсем не был похож на умалишённого – смотрел ясно и с полным пониманием происходящего.

– Понимаю, – промолвил он, – в это трудно поверить. Я тоже не поверил, когда он появился здесь у меня. Он полагал, что за покушением на его жизнь стою именно я. Ты, я думаю, тоже была в этом уверена, хотя никогда прямо не высказывала мне это в лицо. Но я не такой монстр, каким ты меня всегда представляла.

– Папа…

– Подожди. Я полагаю, что теперь ты догадываешься, кто стоит за тем преступлением?

– Виктор?

– Именно. Это моя ошибка. Самая большая в жизни ошибка. Мне не хотелось в это никогда верить. Я гнал от себя такие мысли. Уверял себя в том, что тогда произошёл самый банальный несчастный случай. Стечение обстоятельств. Тогда я цинично решил этим стечением воспользоваться. Ведь Кирилл и Артём – это дети Константина? Так?

– Да, так.

– Ты всегда знала об этом?

– Нет. Виктор сделал ДНК-тест.

– Мерзавец! – воскликнул отец.

На мониторе за его головой замигала красная точка.

В комнату тут же вбежала медсестра. Подошла к Андрею Семёновичу.

– Всё хорошо, Лола, – сказал отец по-английски. – Не беспокойся. Дай нам ещё минутку.

Девушка чуть нахмурилась, кивнула головой и снова вышла.

– Я переоформил, – продолжил отец, – контрольный пакет на Артёма с Кириллом. До их совершеннолетия ты назначена владельцем акций. Без права передачи третьим лицам, в том числе и супругу.

– Зачем, папа? Лучше бы оставил всё этому чудовищу. Так было бы безопаснее для детей.

– Послушай. Ты ещё не обо всём знаешь. Но об этом тебе поведает уже Константин. Всё сложнее, чем ты можешь сейчас представить. Придётся нелегко какое-то время. Но я знаю, что ты очень сильная. И знаю, что Константин тебя с детьми не оставит. Ты должна ему доверять. Что бы ни случилось, доверься ему. Слышишь?

– Слышу, папа, слышу.

– Вот так, дочка. Так-то оно лучше. Прости.

На мониторе снова замигала красная точка и что-то пронзительно запищало. Отец ослабил на руке Марины свою ладонь и посмотрел вверх. Глаза его забегали из стороны в сторону, будто читали книгу, и через несколько секунд застыли на месте, будто покрывшись ледяной плёнкой.

В комнату опять вбежала сиделка. В этот раз отец уже не мог ничего возразить. Девушка достала из лежавшей на тумбочке коробки шприц и ловким движением сделала Андрею Семёновичу укол. Постояла немного, вглядываясь в его лицо. Потом нажала на синюю кнопку, расположенную на стене у входной двери и растерянно посмотрела на Марину.

Та уже всё поняла.

Через три минуты в комнату вошли двое мужчин, переложили Андрея Семёновича на каталку и вывезли его из дома.

Марина выбежала вслед за ними, проводила глазами умчавшийся тут же медицинский кар, встретилась взглядом с помрачневшим Рафаэлем.

– Сожалею, – тихо пролепетал тот.

По щекам Марины поползли горячие слёзы.

***

Во Флориде пришлось задержаться ещё на три дня, поскольку по договору, заключённому с пансионатом, Андрея Семёновича обязывались похоронить на местном кладбище. Это было в его стиле – никаких сантиментов даже в таком деле, как посмертная о нём память. Он больше думал не о том, чтобы лежать рядом с могилой супруги, а о том, чтобы его наследство досталось достойному и надёжному человеку. Марина надёжной, конечно же, не была, потому и этот хитрый ход с внуками позволял обезопасить на долгое время акции от необдуманных действий со стороны дочери. Для неё они являлись больше обузой, чем хорошим активом. Отец предположил, что с течением времени в голове у Марины многое встанет на правильное, с его точки зрения, место.

На похороны прилетел адвокат и ещё двое каких-то людей, которых Марина видела впервые в своей жизни. Все юридические вопросы, касающиеся наследства, были улажены прямо на месте. Акции, по настоятельной рекомендации адвоката, были помещены в банковскую ячейку, где у отца давно хранились ещё какие-то документы.

И без того расшатанные нервы Марины совсем расхлябались перед вылетом, когда она безуспешно с самого утра и до обеда пыталась дозвониться до сыновей или до Константина.

Виктор на похороны не явился, хотя наверняка ему уже доложили, что Андрея Семёновича не стало. А значит, он занимался чем-то более для себя важным. Неужели война уже началась?

Марина так и не решилась спросить адвоката, что будет, если её сыновья не доживут до совершеннолетия. Даже мимолётная мысль об этом причиняла ей нестерпимую боль. Отныне мальчики в опасности, и вся надежда оставалась на Константина, на доверии к которому настаивал покойный ныне Андрей Семёнович.

Последние двое суток Марина не смыкала глаз. И чем ближе она подлетала к Москве, тем сильнее делался её страх.

В Шереметьево она заказала такси и, не переставая звонить, добралась наконец до дома.

На территории коттеджа наблюдалась непривычная суета. Повсюду во дворе, заехав колёсами на газоны и клумбы с поздними цветами, оказались понатыканы автомобили. Какие-то люди с торчащими из ушей проводами прохаживались по всем закоулкам, внимательно всматриваясь в каждого вновь прибывшего. Марину тоже встретили как гостя – попросили документы и проверили на предмет наличия оружия. Потом сухо извинились и пропустили в дом.

Её встретил возбуждённый и взъерошенный Виктор.

– Что здесь творится? – всё больше бледнея с каждой минутой, спросила Марина.

Виктор жестом пригласил её следовать за ним.

Они уединились в каминной, где не оказалось ни охраны и ни обслуги.

– Где ты нашла, – нервно выпалил супруг, – этого Михаила?

– Что? – Марина не сразу сообразила, о ком спрашивает Виктор, потому как после последнего разговора с отцом успела привыкнуть, что на самом деле он Константин.

– Водителя, – почти закричал муж.

– Павел уволился. А ты свалил решение этого вопроса на меня. Ты забыл?

– Я помню. Но почему он? Кто тебе его рекомендовал?