Читать книгу: «Пирамидки», страница 2
ЗАЩИТА
Клавдия и Александр были сиротами-одногодками из разных семей и воспитывались в одном детском доме. Дру-жили между собой с младших классов. У них было много общего. Оба молчаливые. Никогда не ругались, не дрались. Учились хорошо. Сидели всё время за одной партой и от-личались примерным поведением, что было редкостью для воспитанников детских домов. В школе, в старших классах, получили профессии: Саша – водителя, а Клавдия – швеи.
После окончания школы, когда им исполнилось по восем-надцать лет, государство выделило для них, как детдомовцам, однокомнатные квартиры в старых хрущёвских пятиэтажках. Ребята не стали жить порознь и вскоре поженились, не осо-бо распространяясь об этом. Свои однокомнатные они обме-няли на двухкомнатную квартиру в хорошем доме и стали, как в сказке, жить-поживать да добра наживать. Саша зарабатывал хорошо, работая на автокомбинате, а Клавдия устроилась на ткацкую фабрику. В 1980 году родился первый ребёнок. Ещё в школе они договорились, что когда поженятся, то сколько детей будет, столько и будет. Через два года ещё один родился, потом ещё один, потом ещё и ещё. И все мальчики. В 1988 году, когда у них было четверо детей, им дали как многодетным 4-х комнатную квартиру. Это был последний подарок от СССР в виде бесплатного жилья.
Грянули 90-е годы. Развал Союза. Предприятия закрыва-лись. Людей сотнями выкидывали на улицу. Закрылись ткац-кая фабрика и автокомбинат. Молодым супругам помогла по старой памяти знакомая работница социального отдела. Рядом восстанавливали монастырь, и её сын работал там бригадиром подрядной организации. Она рассказала ему о положении, в котором оказались Саша и Клава, и тот помог. Саша устро-ился работать водителем в подрядной организации, возить стройматериалы, а Клавдия – швеей в мастерскую монастыря, шить облачения, скатерти, платки. Зарплаты обещали неболь-шие, зато без задержек.
В монастыре сотрудницы мастерской в первый день отве-ли Клаву к старцу Илии на беседу. Так было здесь положено. Только после беседы с ним и с его неофициального согласия человека брали на работу в монастырь. Старец сразу сказал, что они с Сашей некрещёные и невенчанные, и дети их некре-щёные. Клавдия оторопела. Она это тщательно скрывала ото всех. Думала, что из-за этого их на работу в монастырь не возь-мут. Кто там, в детском доме, их крестил бы. А про венчание они только в монастыре и узнали. Старец ласково посмотрел на нее и произнес: «В ближайшие дни надо покреститься всем, а затем вам двоим повенчаться. После этого придёте ко мне, я вам подарочек вручу».
Их окрестили через два дня, а в ближайшее воскресе-ние они с Сашей обвенчались. В следующее воскресенье по-сле венчания крестили детей. Старец был на крещении детей с подарком. Подарок старца был со смыслом: десять малень-ких деревянных крестиков. Четыре крестика он надел на де-тей, а шесть остальных протянул Клаве и сказал:
– Это твоим будущим деткам с моим благословением.
– А почему так много? – воскликнула Клавдия.
– А чтобы не сомневалась, рожать тебе или не рожать. Первая заповедь в Библии, данная людям Богом, это «Плоди-тесь и размножайтесь». Даже не думай, чем детей кормить бу-дешь, во что обувать и одевать. Господь всё устроит. Молиться за вас буду всё время.
Из монастырской жизни молодые супруги знали, что мо-литва старца дорогого стоит. Не каждому такое даётся. Да
и монахини сказали: «Ваша жизнь под защитой. Если старец Илия молится, значит, всё будет хорошо». Спокойно стало на душе у Клавдии и Александра, и дальше зажили они также молчаливо, без ропота, небогато, но радостно. Дети рождались друг за другом через год, одни мальчики.
Грузовик, на котором работал Александр, фирма отдала ему в виде зарплаты за всё лето. Он был старый, но вполне надёжный. Теперь Александр стал частником. Сам себе хозя-ин. Набирал заказы, а потом развозил грузы, кто что заказал: кому – доски, кому – песок, гравий и другие стройматериалы. Не забывал он и про монастырь. Если что нужно подвезти, ни-когда не откажет. Клавдия, помимо забот по дому и воспита-нию детей, брала заказы по шитью на дом. Были монастырские заказы, были и частные, более дорогие.
Когда она сшила красивое платье богатой клиентке, то та подарила ей электрическую швейную импортную машин-ку, выполняющую двенадцать программ, не новую, но в хо-рошем состоянии. Работать стало быстрее и легче. Родители старались, чтобы дети были сыты и одеты. Бывало, конечно, что в семье кончались деньги, но тут неожиданно приходила помощь: продукты и одежда от монастыря или какого-нибудь благотворительного фонда.
А однажды Клава сшила форму выпускнику кадетской школы. Так она познакомилась с директором этой школы. Он был очень удивлён тому, какая многодетная у них семья. Особенно его поразило то, что в ней были одни мальчишки. Директор не остался равнодушен к будущей судьбе детей. Следующий учебный год дети школьного возраста большой семьи начали в кадетской школе, причём с пятидневным про-живанием в интернате. Там даже рядом был свой храм. На выходные радостные дети приезжали домой. Директор ино-гда звонил и сообщал об успехах детей: какие они хорошие, воспитанные, послушные, учатся только на «хорошо» и «от-лично». Саша и Клава понимали, что всё это происходит бла-годаря молитвам старца и по их безропотному послушанию на многодетность. Никогда они не пытались внушить детям, кто кем должен стать, но одно родительское указание они просили всех выполнять обязательно: носить нательные дере-вянные крестики до конца жизни, нигде не снимая, в память о старце Илии.
Последний, десятый, ребёнок родился у Клавдии в сорок лет. Она надела на него последний, десятый, крестик стар-ца Илии и знала, что больше детей у них с Сашей не будет.
А потом все дети стали по одному, с разницей в два года, раз-летаться из родного гнезда. Учёба в кадетской школе настраи-вала на выбор сугубо мужской профессии. Так и получилось. Первый сынок окончил танковое училище, второй – училище ВДВ, третий – военно-морское, четвёртый стал прокурором, пятый окончил юридический и стал следователем, шестой – командиром взвода ОМОНа, седьмой – военным лётчиком, восьмой – ракетчиком, девятый окончил институт МЧС, а де-сятый – поступил учиться на адвоката. Саша смеялся: «Мать, мы защищены с тобой со всех сторон».
Когда родителям исполнилось по шестьдесят лет, послед-ний сыночек уже вылетел из гнезда, уехав учиться. Все дети работали в разных городах, служили в разных частях и под-разделениях. Настало время позаботиться и о себе. Всю жизнь Саша и Клава мечтали о доме в деревне. Никогда они там не жили, но так хотели. Ещё в детдоме, сидя вместе за партой в выпускном классе, они рисовали свой собственный дом на листе бумаги, добавляя к деревенскому пейзажу что-то своё. Клавдия всегда рисовала курочек и тюльпаны. Она с детства любила яйца всмятку, а тюльпаны были её любимыми цвета-ми, но она запрещала Саше дарить их ей на день рождения, считая это напрасной тратой денег. Саша же рисовал озерцо с карпами.
Они разменяли 4-х комнатную квартиру на две двухком-натные. Продали одну квартиру и купили себе в двадцати километрах от города дом в деревне с маленьким прудиком и курятником. Луковицы тюльпанов Александр посадил лич-но. Затем он съездил в рыбхоз, купил карпов и запустил их в собственный пруд. За курами на рынок поехали вместе. Ку-пили шесть разных куриц и корм для них. Клавдия хотела, чтобы яйца были белыми и коричневыми. Вместе с Сашей она позвонила детям и поделилась новостями. Ребята одобрили приобретение и обещали, как будет возможность, навещать родителей, а те дали обещание приготовить на обед жарено-го карпа с большой яичницей. Правда, когда это будет, никто сказать не мог.
Супруги стали обживать новый дом. Всё нравилось в де-ревне, только было непонятно – почему у всех такие высокие заборы, железные, наглухо закрытые ворота и калитки с на-ружными звонками. У них самих забор был из металличе-ской сетки, чтобы куры не убежали, а калитка закрывалась на крючок. Ворота подпирались столбиком и соединялись жер-дью, чтобы не открывались от ветра. Только на третий день новосёлы познакомились с соседями. Пожилая семейная пара встала напротив калитки и с интересом рассматривала че-рез сетку новых соседей, сажавших тюльпаны. Саша и Клава спросили, что их интересует. Узнав, что это их соседи, радост-но пригласили их:
– Заходите, не заперто.
– Плохо, что не заперто, – прозвучало в ответ.
И потом уже, в разговоре за чашкой чая, они узнали, что в деревне воруют. Рядом есть ещё одна деревня, в ней оста-лись одни бездельники да пьяницы. Именно оттуда совер-шаются набеги. Зимой из домов дачников, уехавших в город, выносят всё, даже холодильники, не говоря уже про телевизо-ры, приёмники, микроволновки. Даже посуду металлическую забирают. Поэтому осенью дачники нанимают грузовые газели и увозят отсюда всё ценное. В домах, где нет металлических дверей и высоких заборов, двери оставляют закрытыми сна-ружи на лёгонькие замочки, чтобы их не раскурочили. А ещё и бутылочку водочки на столе поставят для примирения. В по-лицию обращаться было бесполезно, потому что ворованное тут же продают. При обыске, кроме пьяных довольных лиц, ничего не находят. А летом тоже по ночам обворовывают. Зна-ют, что летом дом полон разных ценных вещей. Каждый день кто-нибудь из этой пьяной деревни проходит по нашей дороге и смотрит, у кого что украсть.
– Наверное, и вас уже сфотографировали. Поэтому и за-боры у многих высокие и засовы крепкие, а коли не так, то жди гостей.
Соседи ушли. После недолгого молчания Саша сказал:
– Ничего менять не буду. Не верю я, чтобы люди до та-кого скотского состояния опустились – в открытую воровать и жить этим. Я таких людей и не видел.
– А где ты собирался их увидеть в своей жизни, – прого-ворила Клавдия, – в детском доме, монастыре, городе, благо-творительных организациях или кадетской школе? С кем мы ещё по жизни общались?
– Всё равно сплошной забор ставить не буду, и калитка будет на крючке. Посмотрим, – твёрдо ответил Александр.
Прошла неделя, другая, никто никого не трогал, не обворо-вывал. Раз в неделю, в субботу, хозяева уезжали в город. Ста-вили воду и корм курам на два дня. Прикрывали курятник на щеколду. Ворота подпирали столбиком, калитку закрывали на крючок и уезжали. Сначала шли в Храм на вечернюю службу. Потом ехали проверить квартиру и полить комнатные цветы. Ночевали там. Утром – в Храм на воскресную литургию, при-чащались и сразу после службы, не заезжая в городскую квар-тиру, ехали в деревню.
Через месяц, встретив соседей, Саша не удержался и ска-зал:
– Вот видите, месяц прошёл. Калитка на крючке. Мы в го-род с ночёвкой ездим и ничего. Где ваши обещанные набеги?
– Они не дурашки, график вашей жизни изучают. Ещё не вечер, нагрянут, – уверенно ответил сосед.
Так оно и вышло. В следующее воскресенье приезжают из города. Калитка на крючке, ворота столбиком прижаты. Толь-ко тихо что-то во дворе. Открыли курятник, а кур нет. Тюль-паны все потоптаны, они возле пруда были посажены. Саша хотел ещё лавку возле пруда поставить, чтобы жена на тюльпа-ны любовалась. Рядом с прудом валялся кусок сетки от забора.
– Ну и народ, злой и голодный. Пруд мелкий, всех карпов этой сеткой выловили. Из-за этого и истоптали всё вокруг, – увидев этот разгром, вырвалось у Саши.
В дом воры проникли через окно. Выдавили стекло и от-крыли щеколды. Украли ложки, вилки, Сашины инструменты
и электрическую плитку. Новый комплект постельного белья тоже пропал.
– Клав, хорошо ещё, что ты не взяла сюда свою любимую электрическую швейную машинку, – продолжил Саша, обра-щаясь к жене. Но ему никто не ответил. Выскочив из дома, он увидел, что Клава сидела на ступеньке крыльца и держалась за сердце, бледная и молчаливая. Александр всё понял, достал те-лефон и вызвал скорую. Подсел к жене, взял её за руку и тихо произнес:
– Клава, не смей так расстраиваться. Это всего лишь куры и вещи.
– Прости, Саш, что я так переживаю. Куры – это же моя детская мечта. Жалко их. Я их так полюбила. Они меня уже уз-навать стали. Бегают прямо по ногам, не боятся. Помнишь, мы даже договорились, что не будем есть их. Только яйца брать. Пускай своей смертью умирают. А эти воры что наделали? Чтобы куры не кудахтали, головы им по- отрывали. Вон, смо-три, валяются. И она показала на угол курятника. Жалко ведь.
Приехала скорая. Саша уехал в больницу вместе с женой. Микроинфаркт. Неделю надо отлежаться, обследоваться. До-говорился с главврачом, чтобы ему разрешили быть сиделкой. Главврач согласился взять Александра на работу, только не сиделкой, а санитаром – возить на каталке лежачих больных.
Это тяжелая мужская работа. Александр с радостью согла-сился. Позвонил младшему сыну, который ещё учился в юри-дическом институте, но уже проходил практику как адвокат. Он жил в другом городе, но всегда был на месте и на связи. Остальным детям дозвониться было трудно: кто на задании, кто на учениях, кто ещё где-нибудь по срочному делу. Саша вкратце сообщил, что мама пока по телефону отвечать не бу-дет, так как лежит на обследовании в больнице, а он рядом с ней, помогает и ухаживает, что волноваться не стоит, и что-бы звонили ему – папе. Все дети у них были хорошие, они все ходили в церковь и знали пятую заповедь. Поэтому, когда младший сын сообщил всем братьям, что их железная мама, воспитавшая десятерых сыновей, почему-то лежит в больни-це с микроинфарктом на обследовании, у всех возник один и тот же вопрос: «Что послужило причиной ухудшения здо-ровья мамы?» Так как отец не говорил об этом, то все решили уточнить ответ на месте.
Первым приехал младший сын. Потом, в течение трёх дней, подтянулись все остальные. К маме в больницу их не пустили. Главврач, увидев такую солидную компанию, понял, что у мамы может быть второй инфаркт – уже от радости ви-деть всех сыновей вместе. Собрались на квартире родителей. Отец под давлением десятерых детей всё же рассказал, что случилось.
Все слушали молча – про заборы, про пьяную деревню, про кражи, про беспомощность полиции, про мамину мечту, про куриные головы, про инфаркт. Составили план действий. Сынок-адвокат составил грамотное заявление в местную по-лицию. После этого было заведено дело, начались следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия, конечно, с привлечением военных, МЧС, МВД и ФСБ в виде присут-ствовавших на совещании в квартире лиц. Маме было ре-комендовано восстановительное санаторное лечение, и на следующий день родители отправились на три недели в сана-торий сердечно-сосудистых заболеваний на Чёрное море, а все дети поехали в деревню. Сын-следователь, осмотрев дом и всё вокруг, сказал: «Хо-рошо, что батя не слишком наследил на территории участка, и все следы преступников сохранились». Сын-омоновец про-шёлся с друзьями по пьяной деревне. По просьбе военных прочесали близлежащий лес. Сотрудники ФСБ прошлись по паспортному режиму. Оперативник нашёл каналы сбыта кра-деной продукции. Двадцать дней район стоял на ушах. Было арестовано несколько человек по делу краж на дачах и в де-ревнях, найдено с десяток лиц, которые были в розыске по другим делам. Сын-прокурор пообещал проконтролировать небыстрое возвращение задержанных лиц, чтобы все получи-ли по заслугам.
Когда родители вернулись из санатория, их встретил в деревне младший сын, который отдал ключи от дома. За калиткой их ждали подарки от детей: в курятнике кудахтали восемь элитных кур, а в пруду плескались зеркальные кар-пы. В доме на столе лежал новый набор инструментов для папы. На кроватях – новые комплекты постельного белья, на кухне новая электроплита с духовым шкафом, набор ви-лок и ложек. Вечером пригласили соседей. Пили чай. Сосед опять спросил:
