Читать книгу: «Эвакуация душ», страница 9

27

Карл сидел в колонном зале и читал «Протоколы EVH-2000».

Киаран был тяжело ранен, но, как оказалось, не смертельно, поэтому Карл успел вывести его на Станцию. Он старался стрелять так, чтобы не убить. Оставшиеся двое были мертвы, их тела на Станции пришлось уничтожить.

– Я не знаю, – тихо сказал Карл. – Я не знаю, что бы сделал на твоем месте.

Кэйт лежала на раскладной кровати недалеко от них. По-прежнему без сознания.

– Откуда мне было знать? – продолжил он. – Но если бы ты сказал правду, времени бы уже не хватило. Выхода изначально не было никакого.

– Я не могу взломать EVH-2000, – безнадежно сказал Линк. – Остается только ждать.

– Почему мы не можем просто убить ее сейчас, чтобы прекратить ее страдания? – вдруг спросил Карл. – Теперь это единственный выход.

– Ты до сих пор не понял? – поднял голову Киаран. – В EVH-2000 действует полное подключение, как и здесь. Душа человека попадает внутрь, соединяется с новым телом и живет уже в нем независимо от того тела, которое осталось снаружи.

– То есть…

– Тело, оставшееся снаружи, больше ни на что не влияет! – негромко продолжил Киаран. – Если мы убьем ее здесь, она останется там навсегда.

– И что теперь делать?..

– Центр знал об этом еще до активации, но не смог этому помешать, – произнес Киаран. – Нам остается только надеяться на то, что Кэйт сама сможет пройти через всё это. То, кем она станет после тысяч лет этого ада…

Киаран тяжело вздохнул.

– Я не могу с этим смириться, – продолжил он. – Мне нужна хоть какая-то надежда. Призрачная возможность того, что всё еще может закончиться хорошо. Хотя я знаю, что это уже невозможно.

– Киаран! – вдруг услышал он голос оператора. – Инспектор на Станции. Удалось получить доступ.

26

Кажется, это был возврат. Или нет. Спустя несколько сотен возвратов обычно происходит переход на следующий уровень, на котором всё становится еще страшнее. Время отсчитывается без учета возвратов, а это значит, что в действительности она проведет здесь не две тысячи лет, а дольше, гораздо дольше.

Абсолютная тишина.

Она открыла глаза, но снова не увидела никакой разницы: это был всё тот же уровень, камера полной сенсорной депривации. Абсолютная тьма, абсолютная тишина. Жидкость плотности и температуры тела. Толстые стены, полностью ограждающие от внешних шумов и вибраций. Единственные сигналы – звуки собственного тела: удары сердца, движения легких, шум циркулирующей крови.

Ощущение времени полностью отсутствовало, моментально начинались бесконечные галлюцинации. Без сна в таких условиях человек сходит с ума уже через несколько часов. Отключить сознание здесь оказалось невозможно: в камеру поступал газ, вызывающий панический страх.

Казалось, что после всего, что случилось, уже мало что могло удивить. Но на самом деле это было хуже всего, что происходило до этого. Разум создавал себе гораздо более страшные кошмары, чем мог придумать кто-то еще. И это будет длиться еще очень долго.

В какой-то момент в камере началась сильная вибрация, с нескольких сторон снаружи раздались оглушающе громкие звуки разрезаемых стен. Открыв глаза, она увидела над головой вращающийся диск циркулярной пилы, от которого желтым фонтаном летели искры. Через несколько секунд купол с грохотом развалился на части.

– Кэйт! Кэйт, ты меня слышишь?

Она лежала на полу, над ней стояли три человека в черном.

Один из них сел рядом, глядя на нее.

– Ты помнишь, кто ты? – спросил он.

Она непонимающе смотрела на него.

– Тебя зовут Кэйт, мы находимся в EVH, ты попала сюда из мира номер сто одиннадцать! – громко говорил он. – Нам удалось взломать систему и подключиться к ней. Мы освободили тебя, сейчас ты вернешься на Станцию! Всё кончилось!

Спустя несколько секунд она начала медленно вспоминать.

– Нет, – прошептала она. – Это обман, этого не может быть…

– Смотри на меня! – крикнул он, наклоняясь ближе к ней. – Меня зовут Киаран, нам только что удалось взломать EVH. Мы здесь, мы с тобой. Всё закончилось, сейчас мы заберем тебя отсюда!

– Этого не может быть, – повторила она.

– Может, – ответил он.

– Сколько я здесь? – спросила она.

– Всё будет хорошо…

– Сколько я здесь?! – закричала она.

– Двести семьдесят три года, – быстро сказал он. – Через минуту ты будешь на Станции.

Появилось то самое чувство, которое бывает при эвакуации. Это оно.

Кэйт открыла глаза: теперь это был колонный зал.

– Всё закончилось, – повторил Киаран, помогая ей встать на ноги. – Линк, начинай эвакуацию!

– Я не могу поверить, – прошептала она.

– Ты поверишь, – ответил он, крепко обнимая ее. – Теперь всё действительно позади. Всё закончилось…

Мир вокруг исчез.

– Выполнить переход к следующему уровню.

25

– Есть новости? – с надеждой спросил Киаран.

– Я не понимаю, как расчеты такого уровня могут проводиться в одной пуле, – произнес Линк. – Вычислительная мощь этой системы должна быть просто сумасшедшей. Откуда у него такие технологии?

– Таких технологий нет даже у Центра, – растерянно сказал Инспектор. – Даже среди новейших разработок нет ничего подобного. Я не представляю, откуда это вообще могло взяться.

– Есть шансы хоть что-то изменить? – спросил Киаран.

– Нет, – покачал головой Инспектор. – Инквизитор предусмотрел все способы вмешательства. При любой попытке вскрыть EVH Кэйт останется там навсегда.

– Мы можем уничтожить тело Кэйт вместе с этим модулем? – вдруг спросил Линк. – Тогда она просто исчезнет.

– Нельзя, – мрачно ответил Инспектор. – Мы не знаем, что произойдет потом. Возможно, она будет перенесена в резервную систему EVH, которая может быть где угодно. Если резервная система существует, Кэйт останется там навсегда. Чтобы гарантированно уничтожить EVH, придется уничтожить всю планету.

– Киаран, я говорил об этом, – вдруг сказал Линк, показав на экране график с медленно поднимающейся линией. – EVH-2000 частично открыл доступ к данным о Кэйт. Это наши данные, они не могут врать.

– График психологического состояния, – тихо сказал он.

– Да, – кивнул Линк. – Красная черта означает предел, который может вынести человек. Это отметка «100».

График открылся на весь экран. Линия шла вправо, медленно поднимаясь вверх. Красная черта была совсем близко. Каждые несколько секунд звучал короткий сигнал.

– Там действует огромное ускорение времени. За каждую секунду здесь у нее проходит несколько часов, – сказал Инспектор. – Или дней…

– Держись, – прошептал Киаран, скрестив пальцы.

Сигнал воспроизводился всё чаще.

Линия поднялась выше и теперь шла вровень с красной чертой. Сигнал стал непрерывным и очень громким, от него начали болеть уши. Сейчас Кэйт борется с самым сильным страхом, с которым еще никогда не сталкивалась. Линия продолжала идти вдоль красной черты.

– Система пытается сломать ее всё более страшными способами, – тихо сказал Линк.

Сигнал изменился и стал еще громче, от него начались мурашки по коже. В следующий миг линия резко взлетела вверх. Красная черта окончательно осталась позади. Все с ужасом смотрели на экран, не в силах поверить в происходящее.

400. 600. 800!

– Что же там творится… – прошептал Киаран.

900. 950. 990.

– В «Протоколах EVH-2000» описаны чудовищные вещи, но лишь те, что происходят в самом начале, – произнес Инспектор. – Я не представляю, что происходит там сейчас.

995, 997… 999!

«Доступ закрыт».

Сигнал прекратился, график исчез.

– Что бы там ни происходило, я точно знаю одно, – тихо продолжил Инспектор. – Ничего подобного не испытывал еще никто и никогда. Это уничтожит ее самым чудовищным образом.

24

Если собрать самых жестоких психопатов из самого Темного мира, едва ли хоть один из них сможет придумать что-то хотя бы близкое к тому, что происходило здесь. А если дать им это увидеть… никто не сможет досмотреть до конца. При мысли о том, каково сейчас ей, все просто покончат с собой, потому что жить, зная, что всё это может произойти, не захочется уже никогда. А каково тогда ей…

– Вот и он, – прохрипел незнакомый голос. – Это последний уровень.

Она открыла глаза. В нескольких метрах перед ней стоял кто-то в черном плаще, надев на голову большой капюшон. А сама она висела в конце длинного и темного коридора, прикованная к стене по рукам и ногам так, что пошевельнуться было невозможно.

– Тебе интересно, сколько ты здесь? – спросил он, показывая те самые часы. – Прошло тысяча девятьсот девяносто девять лет без учета возвратов. Тебе осталась одна минута.

Он подошел ближе.

– Одна минута, – повторил он. – Скажешь что-нибудь напоследок?

Она молчала.

– Тогда скажу я, – продолжил он, надевая часы себе на руку. – Я остановил отсчет на одной минуте. Эта минута будет длиться вечность. Это дольше, чем всё, что уже было. Теперь это не закончится уже никогда. Ты никуда отсюда не выйдешь.

Он подошел к ней вплотную, но под капюшоном была только кромешная тьма.

– Всё, что было с тобой до этого – не более чем игра, – произнес он. – И теперь всё свое время я уделю тебе.

Он отвернулся и быстрым шагом пошел вперед.

– Готовься, – громко сказал он. – Когда я вернусь, ты поймешь, что такое настоящее зло.

Он открыл дверь и вышел из коридора.

Кэйт молча смотрела вперед, медленно понимая, что это правда. Это никогда не закончится. Время истекло, теперь это действительно будет длиться целую вечность. И она уже никак не сможет это изменить.

В этот момент у нее вдруг появилась надежда. Где-то бесконечно далеко, но появилась… надежда, которой не было еще никогда. Всё, что имеет начало, имеет и конец. И это тоже должно закончиться. Она должна услышать ответ на вопрос, как отсюда выбраться. Какой-то выход всё же должен быть, хоть какой-то. Если есть бесконечный кошмар, где-то должна быть бесконечная сила, чтобы его остановить.

– Помоги мне… – тихо взмолилась она, обращаясь непонятно к кому. – Пожалуйста… дай мне знать, как это остановить. Вытащи меня отсюда!..

Тишина.

– В этом твоя ошибка, – вдруг услышала она чей-то незнакомый голос. – Ты всегда ищешь ответ снаружи, хотя давно его знаешь.

Кэйт открыла глаза: она здесь одна.

– Что? – переспросила она вслух.

– В каждом человеке есть сила, с помощью которой можно управлять своей жизнью так, чтобы жить счастливо. И каждый человек…

– Ты хочешь сказать, что сейчас я могу жить счастливо? – Кэйт тихо засмеялась, не в силах сдерживаться. Меньше всего на свете она ждала услышать такой бредовый ответ. – Я могу это сделать?

– Верно, – заметил голос. – Я могу помочь тебе, только если ты сама захочешь себе помочь…

– Бог, это ты? – спросила она. – Ты не видишь ничего необычного? Не хочешь меня отсюда вытащить?! – сорвавшимся голосом закричала она. Ситуация была настолько идиотской, что ей действительно было смешно. Из глаз текли слезы, громкий безумный хохот вперемешку с яростным криком разносился по длинному коридору. – Ты не видишь никаких причин, чтобы вмешаться? Нет? Всё нормально?!.

В любой момент оно сюда вернется, тогда уже ничего нельзя будет сделать. Бог… кем бы он ни был, он должен ей помочь. Он обязан. Он не может оставить ее одну с этим чудовищем…

– Всё нормально, – прозвучал невозмутимый ответ. – У тебя уже есть сила, чтобы управлять своей жизнью. Ты можешь ей воспользоваться, и тогда…

Всё нормально.

У Кэйт в голове мелькали только эти два слова, всё остальное уже не имело абсолютно никого значения. Бог есть. И он только что сказал ей, что всё нормально. Оказаться в этом аду и провести здесь целую вечность… всё нормально. Нет причин для беспокойства, нет повода для вмешательства. Она ведь может жить счастливо уже сейчас, да?..

Осознав это, Кэйт пришла в такую ярость, которой не знала еще никогда, от которой глаза будто сияли белым огнем. И она решила: она сможет отсюда выбраться. Нет никакой разницы, как именно. Просто сможет – и всё. Вся ее воля обратилась в одно намерение: всё это должно быть разрушено. Всё это должно быть уничтожено. Она соберет всю силу, что появилась в ней спустя все эти тысячи лет невозможных кошмаров. Никто на свете уже не сможет ей помешать.

Будто из ниоткуда начала появляться неимоверная сила, способная разорвать на части что угодно. Эта мощь ощущалась всё сильнее, она пронизывала каждый участок тела. С каждой секундой это ощущение только усиливалось, с каждой секундой эта сила становилась всё более сумасшедшей. Страх полностью исчез.

Кэйт повернула голову и посмотрела на массивный замок, в котором жестко была закована правая рука. Одним рывком тут всё равно не обойтись. В ней кипела всё возрастающая чудовищная сила, которая искала свой выход. Кэйт закрыла глаза… вокруг была кромешная тьма, но всё ее тело сияло таким ярким огнем, что своим светом освещало всё вокруг. Кэйт потянулась к замку левой рукой, плавно выйдя при этом из своего тела и оказавшись уже снаружи.

Она схватилась за толстую железную скобу и изо всех сил потянула ее на себя. Механизм вместе с куском бетона из стены с громким треском вывалился и упал рядом. И это не вызывало абсолютно никаких эмоций: ведь она уже приняла решение, что теперь именно она здесь контролирует всё, а не кто-то другой. После этого она выдернула правой рукой второй замок, оглянувшись при этом, чтобы увидеть, как большой кусок железа улетел далеко вперед по коридору, с грохотом врезавшись в стену.

Дверь сразу же открылась.

Он вошел обратно в коридор… и замер, глядя на нее.

– Как ты это сделала? – спросил он.

Руки были свободны, а ноги по-прежнему были намертво прикованы, но это уже не было проблемой: через мгновение две оставшихся колодки разлетелись в разные стороны, а Кэйт окончательно освободилась, уже спрыгнув на ноги и глядя вперед.

– Это ничего не меняет, – медленно сказал он. – Против меня у тебя нет никаких шансов.

В голове стояла сумасшедшая и отрешенная от всего ярость, подпитываемая фантастической силой от чудовищной ненависти ко всему, что произошло за всё время, проведенное здесь. Кому-то придется за это ответить.

Она сделала два шага вперед и остановилась.

Он медленно поднял руки и снял непропорционально большой капюшон, глядя прямо на нее. Он не зря назвал себя последним испытанием: даже после всего, что она уже видела, в нем было что-то такое, чего она еще не знала, что-то такое, что было страшнее, чем всё, что здесь уже было.

Если бы она до этого увидела это лицо с этими безумными глазами, она бы никогда не смогла вынести этот взгляд, но теперь… никакого страха не было вообще. Она стояла и смотрела на него, не двигаясь и не отводя глаз.

– Ты неправильно оцениваешь ситуацию, – с усмешкой произнес он, резко вырвал из стены толстую железную балку, без усилий согнул ее пополам и швырнул вперед. – У тебя нет никаких шансов!!!

Кэйт продолжала смотреть ему в глаза. Проиграет тот, кто первый отведет взгляд… и она почувствовала, что он дрогнул. Что-то в ней изменилось. Что-то в ней было такое, что даже это исчадие ада уже не могло смотреть ей в глаза…

Он отвел взгляд, после чего бросился на нее. Он с огромной скоростью приближался к ней по темному коридору. Он – это последнее испытание. Самое страшное, что вообще может существовать.

Сможет ли он ее остановить?

У нее уже был ответ.

Верит ли она в это? Нет… не верит, а знает. И знает лучше всего на свете.

Кэйт прыгнула ему навстречу, с нечеловеческой силой ударив ногами между глаз, схватила тянущуюся к ней руку и взлетела от нее вверх, сломав ее в двух местах, оттолкнулась от потолка, схватила его за голову и изо всех сил резко дернула ее вправо, сворачивая ему шею и вцепляясь зубами в горло.

Через несколько секунд Кэйт стояла над его неподвижным телом, наклонившись, чтобы снять с него часы, и на мгновение замерла, глядя на экран: прошло тысяча шестьсот лет, причем время по-прежнему шло вперед. Похоже, он ее обманул, но это уже не имело никакого значения. Она надела часы на правую руку.

На Кэйт по-прежнему не было никакой одежды: так было почти с самого начала, без нее человек чувствует себя более слабым и беззащитным. Она резким движением сняла с него черный плащ, перемазанный в крови, подняла его и вывернула наизнанку белой стороной.

23

– Я не знаю, что еще можно сделать, – обреченно сказал Линк после очередной безуспешной попытки что-то изменить.

– Мы можем использовать предиктор? – вдруг спросил Киаран. – В нем могли остаться образы и идеи Кэйт?

– Нет, – покачал головой Инспектор. – Центр заблокировал предиктор, нельзя было открывать к нему доступ. Лишняя информация приводит к катастрофическим последствиям даже при ее использовании с самыми благими намерениями…

– Но сейчас это может помочь!

– Принципиальное архитектурное ограничение. Предиктор не обрабатывает мысли и образы людей, находящихся во вложенных симуляциях, – невозмутимо ответил Инспектор. – Это не поможет.

– Лучше бы мы вообще не запускали предиктор, – тихо сказал Киаран. – Есть вещи, о которых лучше не знать. Но мы решили, что информация не может быть лишней, а теперь…

– Есть новости? – уточнил Карл по связи со Станцией.

Он попеременно с Киараном был в зале рядом с Кэйт.

– Ничего, – ответил Киаран. – Нам пора меняться, я подключаюсь.

22

Кэйт открыла дверь, сделала два шага вперед и остановилась. Она была в большом зале, а впереди спиной к ней стоял человек с автоматом. Похоже, это был один из охранников. Она продолжала молча смотреть на него со спины… и она его узнала. Она уже видела его, целую вечность назад он разжигал огонь на уровне «Медный бык». За сотни возвратов она хорошо запомнила его лицо.

Будто что-то почувствовав, он вдруг обернулся назад, подняв автомат и уже почти открывая огонь, но… посмотрел ей в глаза. Она еще ни разу не видела такого ужаса на лице человека. Он громко вскрикнул, дернулся, схватившись за сердце, упал и больше не двигался.

Кэйт стояла, опустив голову немного вниз, чтобы волосы закрывали лицо. Через пару секунд с разных сторон раздались громкие приближающиеся шаги: этот крик нельзя было не услышать.

В следующий миг в зал ворвалось несколько десятков человек. Все были в штурмовой экипировке, в масках и с автоматами в руках, которые сразу же были направлены на Кэйт.

– Стойте, – указал главный, присел и стал осматривать убитого. – Что ты с ним сделала?

Так и не получив ответа, он встал и быстро пошел по направлению к Кэйт.

Остальные окружили ее, зайдя большим полукругом.

– Как ты оттуда выбралась? – с яростью спросил он, подходя всё ближе. – Я тебя сейчас…

Вместо ответа она просто подняла голову и посмотрела вперед.

Он прервался на полуслове, с ужасом увидев этот взгляд.

Невозможно подготовиться к тому, чтобы это увидеть.

И дело было не в том, что она только что разорвала стальные оковы и голыми руками убила самое страшное исчадие ада. И даже не в том, что она улыбалась во весь рот, выставляя напоказ красные от крови зубы. Дело было в ее глазах…

Она всего лишь стояла и смотрела на них, не говоря ни слова. И если бы кто-то неподготовленный вдруг увидел этот взгляд, мгновенная смерть от разрыва сердца была бы самым лучшим выходом.

Каждый, кто это увидел, сразу же останавливался, не в силах подходить ближе. Все в нерешительности замерли, не смея приближаться. Она была безоружна, но это уже ничего не меняло. Они ее боялись и боялись больше всего на свете.

– Не смотреть ей в глаза! – вдруг сказал главный, отходя назад. – Не смотреть, это приказ!!!

Кэйт вдруг поняла, что не знает, как она выглядит со стороны. Судя по их лицам, она стала страшнее самого страшного чудовища из всех, что здесь бывали… а ведь страшнее найти невозможно. Жаль, нигде нет зеркала.

Он поднял пистолет, прицелился в нее и нажал на спуск.

Она ждала именно этого.

За миг до выстрела Кэйт резко рванула левой рукой вверх, ударив его по запястью… правда, он так и не понял, что произошло. Со стороны всё выглядело так, будто он зачем-то дернулся и выстрелил вверх. Они ничего не видели и не могли видеть.

Как это работало? Не важно. Ей некогда было об этом думать.

Важно то, что против нее у них нет никаких шансов.

– Открыть огонь!!! – закричал он.

Но это уже ничего не меняло.

Через мгновение один из автоматов оказался у нее, и она нажала на спуск, резко взмахнув рукой перед собой. Через две секунды все, кто перед ней стоял, уже лежали мертвыми на полу. Остался только главный, который с ужасом смотрел на нее. Кэйт медленно пошла к нему навстречу.

– Не убивай, дай мне шанс… – начал он.

Следующий шанс – в следующей жизни, подумала она, застрелив его и бросив автомат на пол. Многие люди так отчаянно хватаются за свою жизнь, как будто это что-то важное. Мало кому доводилось хвататься за собственную смерть, а ведь она гораздо важнее. Но это никому не приходит в голову.

Люди, из-за которых с ней всё это произошло, больше не способны ей управлять, подумала Кэйт. Они просчитались, решив, что пытки смогут ее сломать. Пережив абсолютную боль, она стала обладать абсолютной силой, и теперь ей не будет равных ни в чем. В ее распоряжении еще четыреста лет, и теперь она уничтожит каждого, кто встанет у нее на пути.

Когда она выйдет отсюда, она отомстит всем, кто виновен в том, что с ней всё это случилось… и они пожалеют о том, что родились. Ненависть – вот ее самое страшное оружие. Такая ненависть, которой не знал еще никто и никогда и которой не может противостоять ничто на свете.

Она пошла к выходу из зала, перешагивая через трупы.

Что там, вне этого здания, в котором она всё это время находилась?

Она открыла дверь, шагнула вперед и остановилась. Снаружи был какой-то незнакомый пустой и давно заброшенный город. Была зима, с неба медленно падал белый снег. Кэйт на несколько секунд замерла, глядя на небо, которое не видела уже не одну тысячу лет: небо было черным.

Она прошла несколько десятков шагов босиком по снегу, после чего обернулась: позади стояло сумасшедших размеров полуразрушенное здание. Она только что из него вышла. Всё, что с ней было, происходило внутри. И всё это закончилось.

Услышав почти беззвучную поступь, она посмотрела вперед: в нескольких метрах от нее стоял гигантский черный волк с красными глазами, глядя на нее.

– Привет, – негромко сказала она.

За последние тысячу шестьсот лет Кэйт не разговаривала еще ни с кем.