Читать книгу: «Сёрфер хаоса», страница 4

– А вы там что, все заслуженные работники и герои труда?

– Они все герои, это верно. Потому что знают: не существует дрянной работы, существуют только дрянные люди, которые не хотят за неё браться.

– Что-то ты заговорился, умник. Я тут как раз ради такой дрянной работы. Если есть что-нибудь по делу, выкладывай. А хамить без причины будешь охранникам в баре. – Он издал какой-то нечленораздельный звук и отключился.

После стыковки не ощущаешь вибрацию, шлюз имеет демпферы для мягкого контакта. Всё меняется, когда пролезаешь через шлюзовую камеру. Помимо обычного шума, на тебя обрушивается целый букет вибрационной нагрузки. Простые сигналы, понятные всем млекопитающим, – беги, или умрешь. Низкочастотные вибрации от добывающего комплекса передаются по несущим конструкциям. Землетрясение каждые 2 минуты, но к этому можно привыкнуть. Совсем другое дело инфразвук: тонкий свист на пороге восприятия, чайник-фальцет, который нельзя отключить. Скорее всего дело в системе охлаждения, корпус фитинга или коллектор образует расширение, своего рода свисток. Инфразвук долго и плавно нарастает, потом резко пропадает, должно быть срабатывает аварийный клапан.

На адаптацию в заводской среде тоже нужно потратить время. Мне нравится представлять себя охотником, входящим в незнакомый лес. К этому лесу нужно присмотреться, привыкнуть к шелесту листьев на ветру и пению птиц. Прочувствовать все вибрации, принять их как должное. Прослушать их и запомнить, понять рисунок и частоты. Нужно привыкнуть к нормальному дыханию завода, чтобы почувствовать, когда что-то изменится.

Резервная система связи позволяла передавать только ограниченный поток подготовленной информации. Первым делом делаю выгрузку исторических данных и провожу свой анализ на аномалии.

Комплекс моделей был проверен технологической экспертизой по дороге. Основной источник данных – сигналы с датчиков, установленных на производственных агрегатах. И тут у меня есть своя разработка, предмет моей гордости – алгоритм корректировки сигналов. Я всё ещё надеюсь, что мои временные затраты на её создание окупятся.

Датчики регулярно нужно калибровать, и делать лучше это достаточно часто, чтобы не терять точности. Часто сигналы с датчиков бывают зашумлены. Прежде чем применять такие сырые и грязные данные для обучения моделей или управления реальным производством, необходимо очищать и сглаживать сигналы – в этом я и упражняюсь.

Одно дело разрабатывать красивый ТИИ, совсем другое – живучий и адаптивный. Для разработки и обучения технологического искусственного интеллекта нужны данные о реальных проблемных ситуациях. Речь идёт не о стандартных тестах, а о реальной жизни с непредсказуемыми авариями. Для этого собирают данные о том, как эволюционирует ТИИ, как он решает проблемы. Технологические корпорации и частные разработчики ТИИ хорошо платят за такие живые данные.

Я один из собирателей реальных алгоритмов, тех, что успели «пожить» и обзавестись жизненным опытом. Такие объекты, как это запущенное производство гидрохинона, самые «вкусные», полевые технологи прямо охотятся за ними. Если отбросить риски и оставить только содержание работы, то я сорвал банк.

Дальше у меня по плану проверка ТИИ. Посмотрим, прошёл ли он путем депрессии через плато отчаянья? Нашёл ли тропинку к спасительному безумию?

Как выглядит депрессия промышленного алгоритма? Это уход в бесконечный цикл. Всё конструктивные решения опробованы, а новых взять негде. Но сканирование продолжается, поиски лазейки будут идти до последнего. Внешне ничего не происходит, но человек заложил тягу к самосовершенствованию и в эти странные создания. Первичного максимума эффективности уже нельзя достигнуть из-за износа и повреждений, но, возможно, есть ещё один экстремум. Чтобы найти его, ТИИ нужно пройти через долину упадка. Такие рассуждения звучат сложновато для простого алгоритма. Но ведь у нас искусственный интеллект, а эта изощрённая тварь адаптируется неожиданными способами. Конечно, он не может отвергать установленные законы и придумывать новые понятия. Но может понижать вес коэффициентов до нуля, то есть просто игнорировать как несущественные части потока данных и исполнительные устройства. Если повреждены механические устройства, он может перестать ими пользоваться даже после их замены на новые.

ТИИ может создавать новые эмпирические зависимости, то есть связи между параметрами, не связанными напрямую. Конечно, тут есть ограничения, но лишь внешние, определенные пределами возможностей оборудования. Внутри может обнаружиться связь между серийным номером термометра и квадратным корнем из времени достижения оптимальной температуры. И, конечно, отдельная проблема – это события, приуроченные к визитам людей, ТИИ это понимает и пытается их повторить сам. Дальше начинается импровизация – проверка решений с постоянным повышением уровня опасности и понижением вероятности успеха.

И вот тут мы приближаемся к кульминации, которую я называю Безумием, – пренебрежению критическими настройками. Как такое возможно? Только если человек что-то поменял и оставил противоречие, а алгоритм его нашёл и раскачал всё к чертям. Это может быть что угодно: установили новое исполнительное устройство без замены драйвера, оставили открытым запорный кран пробоотборника, измеряли сопротивление трубопровода и не снизили максимум производительности насоса. А тут ещё оставили наш ТИИ без присмотра…

И вот финал: мы имеем производство с ТИИ, который не допускает остановку завода. Все возможности остановиться больше не действуют. Психоз отрицания во всей красе. Для ценителей такой пациент представляет особый интерес. Нужно сделать динамический слепок его цифрового сознания для дальнейшего изучения.

Внешнее обрастание пылью уже вывело из строя основные системы связи и осложнило работу радиаторов охлаждения. Баллоны с газами для работы пневматики почти пусты, и запасы теплоносителей на исходе, скоро аварийная автоматика перестанет работать. Производство сможет функционировать ещё пару дней, а может быть, счёт уже пошёл на часы. Нужно остановить его самым экономным способом, чтобы обойтись минимальным ремонтом. Например, вручную закрыть подачу сырья, тогда материальный поток через реакторы угаснет, и всё затухнет само собой. Температуру во всех системах снизит аварийная автоматика. Нужно только подобрать правильное место. Раз уж я внутри, то логично добраться до сырьевого блока и перекрыть трубопровод там. Закончу обход и направлюсь туда.

Проверка показала, что ядерная тепловая установка перенесет остановку без проблем. Радиаторы внешнего охлаждения в норме, и теплоносителя достаточно. Система справится с отводом тепла в случае аварийной остановки. Перевожу тепловую установку в режим затухания и завершаю формальности.