Читать книгу: «Моя леди Зелёные рукава», страница 8

Сон Андрея №2

Мне приснился странный сон полный символов. Я на работе, спускаюсь по нашей лестнице с четвёртого этажа, куда я решил переехать. В просвет лестничного пролёта вижу, как она поднимается со второго этажа на третий, где его кабинет. Вдруг она останавливается, ей по какой-то причине делается дурно, и она медленно оседает на бетонные ступени. Бегом спускаюсь вниз и успеваю подхватить её голову пока она не упала и не ударилась.

Проснувшись от этого полубредового видения посреди ночи, я всё ещё ощущал её в своих объятиях. Сердце бешено колотилось от испуга и возбуждения, я был весь в поту. Она рядом?… Темно. Я одет и в ботинках, но без верхней куртки, лежу привалившись спиной к чему-то округлому и мягкому. Лиза!? Протягиваю непослушную руку… Спинка сложенного дивана. Где я? Неясные очертания окружающей обстановки, едва освещённой ночным уличным светом, пробивающимся сквозь занавешенное окно. Мы всё ещё на той самой квартире.

В этом странном сне не хватало чего-то или кого-то. Или наоборот было что-то лишнее. Что-то было не так. Что-то личное, но не очевидное. Что-то или кто-то привязывал меня к этому тяжёлому пьяному сонному состоянию, из которого не было выхода. В чем состоит связь этого человека с моею жизнью? Неожиданно вспомнилась и живо представилась Лиза такой, какой я заметил ее в первый раз: в красном осеннем пальто, с перчатками в руке и сумочкой на сгибе локтя. Со спокойной полуулыбкой она ждёт, когда я отойду в сторону. Любовь и нежность к ней, нахлынули на меня, наполнили мою душу и сделали меня на мгновение почти счастливым. Но тут я вспомнил ту связь, которая существовала между мной и тем другим человеком. И опять я погрузился в беспокойство и неясность.

Кажется, я снова заснул. И видел во сне, что я сижу за столом. Много разных лиц, почему-то разного размера, но все одинаково равнодушные, сидят за тем же столом. Я рассказываю им о чём-то, даже спорю с ними. Хотя понимаю, что им это не интересно и слушают они меня только потому, что им некуда деться. И мне тоже ничего от них не надо, но я вынужден беседовать с ними, потому что больше говорить не с кем. У меня есть какие-то важные заботы, но я о них не рассказываю, а продолжаю нести какую-то чушь, шутить и смеяться вместе с ними. Или даже вместо них. Но вот они, незаметно начинают расходится, пропадая из-за стола один за другим и все заменяется одним вопросом.

Где же Лиза?… Её почему-то нет рядом, но чувствуется её запах. Слышен шум воды. Она же пошла в ванную! Сползаю с дивана, поднимаюсь на ноги и, придерживаясь за стенку, в темноте на ощупь иду к ванной комнате. В ванной свет выключен, но вода течёт. Как же она моется в темноте? Щелкнул выключателем и, жмурясь от яркого освещения, открыл дверь. Никого. Вода выключена. Шум у меня в голове.

Я вспомнил корпоратив на работе. Как я сидел, смотрел, вспоминал, мечтал и много пил. Вспомнил как хотел дождаться Лизу. Вспомнил всё. Единственное чего я не помнил, это то как я снова попал в квартиру. Запах её духов пропал и вместо него послышался тихий, но неудержимый зов Ихтиандра…

Чистилище

Любовь, как ремонт, невозможно закончить, можно только прекратить. С Нового года надо начинать Новую жизнь. Я переехал подальше от неё, на четвёртый этаж. Но как пробудится к этой новой жизни после любви? Что такое любовь? Любовь и есть жизнь, противоположность смерти. Как без неё жить, как без неё чувствовать и понимать жизнь? А ведь живут же некоторые не понимая этого, но при этом считают себя любящими. От любви до ненависти один шаг? Какие банальности! Odi et amo.

А надо ли вообще пробуждаться? Умерла так и умерла. Буквально. Мыло, верёвка и сушись себе на солнышке без забот. Можно даже повеситься над столом Лизы. Говорят, что при удушении происходит семяизвержение. Окропить в последний раз так сказать её рабочее место. Символично.

Застрелиться бы, но нет пистолета. Чёртов Г.С.Ж.! Неужели нет другого варианта? Например, разогнавшись на машине, тюкнуться об столб. А то и не об столб, о какой-нибудь шевроле – пусть судьба решает кому жить, а кому умереть. Та же русская рулетка.

А вдруг после смерти я попаду в тот самый коридор где буду бесконечно следовать за “собачьей свадьбой” и без всякого света в конце?

Я уже будто вижу, как Лиза, презрительно скривив губы, и даже не посмотрев, проходит мимо плаката с моим фото и датами жизни-смерти, такие традиционно ставят у нас на проходной. Такой вариант ей бы понравился больше всего. И она вряд ли поставит приснопамятную вазочку с цветами на мой стол.

Дуэль? Бросить перчатку Колобкову в морду? Не откажется ли? А то будет довольно глупо. Но какое мне дело? Хотя бы посмеюсь. Интересно, рассказала ли ему Лиза? Видимо нет. Как-то он и не особо обращает на меня внимания. Какие высокие отношения! Даже обидно. И немного завидно такой наивной неосведомлённости.

Какие-то сценарии слишком мелодраматичные. Прямо Гамлет, блин! Или “Страдания юного Вертера”! Правда, не совсем уже юного, но ещё молодого. По крайней мере по классификации ВОЗ.

Пока я пребывал в этом своём воображаемом чистилище, из прошлого выпорхнула беззаботная мать Алика и парадоксальным образом напомнила мне, уже казалось бы не то чтобы потерянный, но как бы отошедший на второй план, смысл моей жизни.

В преддверии Нового года мы поехали по магазинам за подарками. Я, Алик и его бабушка – моя мама. По дороге предстояло завезти Алика погостить до вечера к его матери. Сначала она хотела взять его на выходные, но Алик сам не захотел оставаться у неё с ночёвкой.

Передав ребёнка матери, мы договорились созвониться с ней, чтобы забрать его на обратном пути, а сами спокойно поехали по магазинам. Однако, едва прошло всего пару часов как бабушке стал звонить испуганный Алик. Он, сбиваясь и всхлипывая говорил, будто с мамой что-то случилось. Она выходила курить на балкон, вернулась и легла на пол. Теперь лежит и не просыпается. Ему страшно. Он наедине с бесчувственным телом матери, один в незнакомой квартире. Накануне она переехала по другому адресу, который при встрече не сообщила нам видимо из вредности. Кто бы мог подумать, что случится что-то подобное!?

Мы сразу отменили все планы и поехали за ним. Примерно известен только район. Неизвестно даже куда вызывать спасателей. Мало того, у Алика закончился заряд телефона и он стал держать связь с бабушкой через смартфон, взятый из рук у бесчувственного тела. Когда мы подъехали в район его местонахождения, ему пришлось в одиночку выйти на незнакомую улицу, чтобы посмотреть её точное название и номер дома. Я нашёл нужный адрес в навигаторе. Многоэтажный дом на окраине, новостройка, расположенная в паре кварталов от того места где я передал Алика маме.

Уже было темно. Алик растерянно стоял на углу дома, откуда ему бабушка строго-настрого запретила уходить. Рядом с ним стояла какая-то незнакомая женщина и пыталась его успокоить. Я выскочил из машины и быстро подошёл к ним.

– Папа! – вскрикнул Алик и подбежал ко мне.

– Привет! Всё нормально? – я окинул взглядом его и посмотрел на стоящую рядом женщину.

– Да, – он взял меня за руку.

Женщина, как бы оправдываясь, сказала:

– Всё в порядке. Я просто заметила мальчик плачет и подошла спросить в чём дело…

– Ага. Ну, теперь всё нормально. Спасибо, что дождались, не оставили его одного.

– Не за что. До свидания, – сказала она и, улыбнувшись на прощанье Алику, пошла по своим делам.

– До свидания. Спасибо!

Мы пошли к припаркованной машине.

– Ты молодец, Алик! Всё сделал правильно. Не растерялся, позвонил бабушке. Теперь ты понимаешь почему нужно знать наши номера телефонов наизусть.

– Ага. Я и твой помню, только не стал звонить тебе, когда ты за рулём.

– Молодец! Всё правильно!

Я посадил его в машину рядом с полуживой от такого стресса бабушкой, а сам решил подняться в квартиру. Надо было узнать что случилось. Возможно нужен врач. Да и смартфон, который забрал с собой Алик, надо вернуть.

Поднялся на этаж и нашёл нужную квартиру. Дверь была приоткрыта – был виден торец замка, но никакой щёлки не было. Нажал на кнопку звонка. Пару секунд выждал, не особо надеясь на ответ, и потянул за ручку двери.

Прямо напротив входной двери, на пороге комнаты, лежало бесчувственное тело в цветастых пижамных брюках и фланелевом спортивном джемпере цвета хаки, ноги были босые. Тело лежало в позе эмбриона, на боку – значит не задохнётся собственной рвотой или соплями. Если ещё жива конечно.

– Так! Великолепно! – подумал я вслух, – Что это значит?

Зашёл внутрь маленькой прихожей. Справа открыта дверь в ванную комнату. Там никого. Секунду задумался: может стоит сразу вызвать скорую и полицию, а до их приезда ничего не трогать? Перешагнул через тело, лежащее на плотном грубом коврике с загнутым краем. Как будто в последнем усилии перед падением тело пыталось прикрыть себя ковриком как одеялом, но не развернуло его полностью. В единственной комнате тоже никого. Одна стена комнаты изображала кухню с холодильником, мойкой и грязной посудой. Слева у стены сложенный раскладной диван, на нём раскрытый целлофановый пакет с какими-то конфетами и пустые фантики от них же. Справа стол с включённым ноутбуком, две табуретки. Вся дешёвая мебель из популярного шведского магазина. В дальнем углу закрытый белый угловой шкаф. Повсюду стоят частично распакованные коробки, большие дорожные сумки и пакеты. Всю поверхность пола в комнате занимала скомканная куча беспорядочно разбросанной одежды. По сути, зайдя в комнату, мне некуда было дальше шагнуть, не наступив на какую-нибудь вещь.

– Ну, блин… – подумалось опять вслух.

Шагнул обратно в прихожую, так как тело лежало головой уже там, а ноги ещё в комнате. Присел на корточки рядом и пощупал её сонную артерию. Кожа тёплая, пульс есть – уже неплохо. Запаха алкоголя нет. Странно. Попытался привести в чувство, похлопывая по щекам:

– Ау! Просыпайся! Ау!

Надавил пальцами ей сбоку под челюстью, вспомнив приём, который применил врач скорой помощи несколько лет назад в аналогичной ситуации.

– Очнись! – я стал трясти псевдотруп за плечо.

Не знаю какие там нервные импульсы возникли и от чего, но что-то сработало и я даже удивился такой неожиданности. Глаза у беспамятной открылись, её голова оторвалась от подстилки на которой покоилась и она посмотрела на меня. Но, видимо решив, что это сон, тут же устало опустилась обратно на коврик. Надо было её быстрее вернуть к реальности пока опять не вырубилась:

– Ты соображаешь что-нибудь? – я ещё немного потряс её.

– Угу, – ответило полусонное тело, едва заметно кивая головой.

– Что ты соображаешь? – я с облегчением встал на ноги.

– Че-т-тоз-де, – раздались невнятные бормотания со стороны коврика.

– Чего? – я чуть не рассмеялся.

– Ч-т-ро-ме-де-з…

– Что? Внятнее можешь сказать?

Тело приподнялось и, покачиваясь из стороны в сторону, стало медленно поднимать верхнюю часть туловища. Я не помогал, не зная что можно ожидать дальше, но и не мешал процессу. Наконец, туловище приняло вертикальное положение, поборов инерцию и не перевалившись на другой бок. Подперев собой дверь, туловище принялось медленно проговаривать слова:

– Ты… поему… десь… – голова туловища кивала синхронно с предполагаемыми словами и, закончив свой короткий монолог, вопросительно уставилась на меня.

– Почему я здесь нахожусь? – угадал я смысл вопроса.

– Угу.

– Потому что ребёнок позвонил. Сказал, что мать упала, он не знает что делать и он боится.

Туловище отвело свои глаза в сторону, занявшись расшифровкой послания чужого разума.

– Поэтому я здесь. Что я должен был делать по-твоему? – закончил я.

Туловище тряхнуло головой и потёрло лицо руками, инстинктивно пытаясь восстановить кровообращение в, онемевших от употреблённых токсинов, непослушных мышцах лица. Потом стало растерянно ощупывать свою одежду и осматривать обстановку вокруг.

– Чего пила? Что курила? – я решил продолжить допрос пока она окончательно не пришла в себя и не придумала какую-нибудь неправдоподобную отмазку.

Голова прервала свои наблюдения за квартирой и обернулась ко мне:

– Ничего не пила, – немного поразмыслив произнесла она, снова отворачиваясь, да так тихо и с таким глупым видом, что сначала мне послышалось: “Ничего не понимаю”.

– Ничего не пила? – удивлённо переспросил я и тут же предложил объяснение: – Ага. Просто настроение такое, да? Захотелось полежать в коридоре на коврике. Так что ли?

Она сидела на полу неподвижно и не поворачивалась ко мне. Ждала пока закончится эта моральная экзекуция. Я не стал мучить болезную.

– На, вот твой телефон, – я протянул ей устройство, – У Алика батарейка села, он его взял с собой, чтобы связь держать.

Взяв телефон, она попыталась разблокировать его непослушными пальцами.

– Всё, ребёнка я забрал, – я собрался уходить и напомнил ей про Алика.

Тут то она только и вспомнила про него:

– Верни его мне, – полным утомлённого достоинства голосом тихо приказала она.

– Чего? – я опешил от такой наглости и вернулся назад от двери – Вернуть тебе ребёнка?

– Верни его…

– Что значит “верни его”? Он вообще-то живёт со мной и с бабушкой.

– Верни… – пластинка “Яжемать” сделала ещё оборот.

– Что значит “вернуть”? Он что вещь? Куда его вернуть? Тебе? В таком состоянии?

Ей наконец-то удалось разблокировать экран смартфона и она уставилась в светящийся экран.

– Протрезвеешь, будешь в адекватном виде – тогда позвонишь и договоришься с ним о встрече. Только если он и приедет в следующий раз к тебе, то чтобы у тебя была какая-то культурная программа для него, а не вот это вот всё. Чтобы не просто притащить его домой, а самой нажраться и завалиться в обморок. А ребёнок при этом тут один будет неизвестно что делать…

– Ага, – бессмысленное выражение на лице, с которым она разглядывала что-то на экране, подсказывало, что её не интересуют мои рассуждения.

– Что “ага”? – меня уже стал раздражать и она и её телефон, я резко повернулся к двери. – Всё, я ушёл!

И покинул здание. Она так и не соблаговолила оторваться от дорогого её сердцу телефона, посмотреть в мою сторону и сказать что-либо вразумительное.

Я конечно не святой и уж точно не трезвенник, сам иногда напиваюсь. Когда-то мы с ней вместе пьянствовали по кабакам. Но так чтобы обкурившись вырубится и оставить ребёнка одного! Как так может вести себя мать? Сама же взяла ребёнка, якобы пообщаться! Никто не навязывал.

Хотя, чего я ожидал? Думал, что люди, однажды предав, стараются избежать повторной ошибки? Бросить собственного ребенка в критической ситуации, существо которое пойдёт за тобой буквально на край света потому что безгранично и безусловно доверяет тебе, это и есть самое настоящее предательство.

Я ведь когда-то любил эту женщину. А она меня предала. Меня и Алика. Так что это для неё не впервой.

Когда-то мы с ней познакомились и сошлись в один день. Даже в один вечер. Никаких конфетно-букетных периодов и романтики. Она уже на следующий день переехала ко мне. Смешливая девчонка с короткой стрижкой обесцвеченной перекисью. Она не блистала интеллектом, но её непосредственность и искренность мне очень нравилась. У неё были какие-то свои незамысловатые, но понятные, хоть и граничащие с ребяческим упрямством, принципы. В общем, мне было с ней по-настоящему легко и приятно.

Через полгода мы поженились и вполне себе счастливо стали жить-поживать. Но вот прозвенел первый звоночек. Не знаю точно с какого момента что-то пошло не так. Но помню, что это произошло на рубеже двух лет совместной жизни. Я ещё подумал, что и вправду говорят, будто любовь проходит через два года. У меня эти неприятные воспоминания ассоциируются с её болезненным стремлением похудеть, хотя наверняка первопричина была в чём-то другом. При этом она была совсем не толстой, а самого что ни на есть нормального телосложения. Да, у неё не выпирали рёбра и суставы как у дистрофичных моделей на подиуме. Чрезмерной упитанностью она считала нерезкую закруглённость форм своего ещё не вполне созревшего девичьего тела. Но этот “бзик” уже совсем по-женски был целенаправлен и неукротим. Она упорно отказывалась есть и быстро худела. У неё часто бывало плохое настроение и мне редко удавалось её расшевелить и оторвать от постоянного сидения вКонтакте или болтовни со своей постоянной подружкой, которую я честно говоря всегда считал плохой компанией, хоть и не мешал их общению. Ах, да к тому времени мы купили первую машину и она, сдав на права, стала главным водителем в семье и первым трезвенником. Может быть в этом слишком резком для неё смене стиля жизни и была причина нашего первого серьёзного разлада. Да, и я ведь не идеальный муж. Где-то в чём-то не уделил достаточно внимания своей беспечной молодой жене. Что-то незаметно ускользнуло из наших отношений.

Только уже на четвёртый год совместной жизни она забеременела. Наш брак как будто возродился заново. Я влюбился в неё опять и снова. Она тоже была счастлива, хоть и побаивалась родов и всех прочих страхов и волнений, связанных с рождением ребёнка. Она бросила курить. До беременности она курила и из-за этого мы с ней были в постоянном противоречии. И я посмел надеяться, что она не начнёт курить после родов.

Родился здоровый и самый красивый мальчик на свете. Всего четыре месяца он получал грудное молоко. Дальше молока якобы стало не хватать, но как я понял позднее, дело было в том, что матери не хватало никотина. Она всё же стал снова курить. Супруга с трудом отсидела дома отпуск по уходу за ребёнком и, с видимым облегчением, пошла снова работать. И задерживаться на работе. И выпивать. И забывать ребёнка в садике. Пару раз я едва успевал приехать до закрытия детсада. Бывали случаи, когда она выходила поздно вечером из квартиры покурить на лестницу, а возвращалась под утро пьяная в хлам, возмущаясь при этом что дверь квартиры, которую она не закрыла, оказалась запертой. Несколько раз не приходила совсем. В общем наши отношения разваливались на глазах без видимых мною причин. Не было никаких несчастий, болезней и прочих бед или неприятностей. Денег хватало. Секс был без каких-либо проявлений его нежелательности. Однако и без былой активности с её стороны. Ссоры возникали всё чаще. Согласно стереотипам, это мужчина должен пить, курить, гулять, бить жену и растрачивать семейный бюджет. Но у нас всё пошло наоборот.

Однажды вечером, когда Алик уже давно спал, а я только лёг, она вернулась домой якобы с работы. Вместе с ней, как обычно, появился запах алкоголя. Она, изредка задевая мебель, стала готовиться ко сну на своём раскладном кресле в углу. Через несколько минут, когда всё утихло и я уже проваливался в сон, внезапно звякнуло оповещение о принятом СМС на моём телефоне. Сон чуть отпустил, но я продолжал лежать неподвижно. Не хотелось смотреть никаких сообщений. Пару минут спустя из угла послышался шорох и босые ноги, едва слышно ступая, прошелестели мимо, огибая кровать, на которой я пытался уснуть. Шаркнул по поверхности стола телефон. Шаги стали удаляться из комнаты.

Какого чёрта? Это мой телефон! Я встал и пошёл следом в коридор. Она испуганно оглянулась, пытаясь спрятать украденный аппарат в карман своей пижамы. Я без слов ухватил её кисть и, преодолевая сопротивление, вынул из кармана, выкручивая из пальцев свой гаджет. Экран уже был разблокирован.

– Это не тебе сообщение! Я просто ошиблась! Я только сотру его и всё! – она попыталась выхватить телефон.

Я молча ушёл обратно в комнату и лёг в кровать, укрывшись одеялом. Телефон положил под подушку. Через несколько секунд она вошла в комнату и села на край постели:

– Андрей! – тихо позвала она, – Андрюша, давай помиримся! Я хочу тебя!

Я почувствовал как одеяло сползает с моих плеч. Прохладные пальцы дотронулись до моего бедра и торопливо заскользили выше. Резко отпрянув от неприятного мне прикосновения, я сел на кровати, повернувшись лицом к ней и, вырвав при этом из её рук край одеяла, молча подтолкнул её с края кровати. Она привстала, но тут же уселась опять.

– Ну Андрюш! Может хватит? Я хочу помириться.

– Мы с тобой уже столько мирились и каждый раз ты опять принимаешься за своё пьянство и блядство, – я взбесился от такой явно фальшивой попытки примирения. – Ты хотела свободы от семьи? Ты её получила. Уходи и оставь нас в покое!

Закутался в одеяло чтобы она не могла дотронуться до меня и, отвернувшись, опять улёгся. Сердце гулко стучало. Сон исчез. Она немного молча посидела. Потом встала и, взяв сигареты, вышла на лестничную площадку.

С чего это она вдруг посреди ночи заговорила о примирении? До сих пор её устраивало такое сосуществование без фактических обязанностей и без всякой ответственности. И что же это за сообщение, ради уничтожения которого женщина предлагает себя постылому мужу? И кому оно предназначено? Достал телефон из-под подушки и открыв сообщения прочитал: “Давай поипёмся! Оч хочется!”.

Вот оно чё! И ведь сообщение оказывается не мне! Не хотел верить? Какие ещё нужны доказательства? Звала любовника, но перепутала адресата. Оказывается, ей всё равно с кем спать когда “оч хочется”. Или когда надо скрыть свою измену и продолжить пользоваться своим семейным положением? А ведь накануне я был так ей противен, что она не постеснялась крыть меня матом при ребёнке. Хорош бы я был олень, если бы поддался искушению и “помирился”.

Через несколько минут она, покурив, вернулась в квартиру, быстро оделась и ушла. Я не стал да и не хотел её удерживать. Вернулась она только под утро.

Я уже не мог скрывать от себя очевидного. Вернее, может и смог бы если бы она действительно искренне хотела сохранить семью, если бы она действительно считала своё предательство случайной ошибкой и она бы любила меня и сына. Или хотя бы сына. Но домашний быт уже давно сломил её. Как-то я услышал обрывок фразы, который она обронила в разговоре со своей матерью, когда та пыталась её вразумить: “Я бы и ЭТОГО не рожала если бы так не получилось”.

Я много раз пытался с ней говорить, но она и слушать меня не хотела. Ей не нужны были ни я ни ребёнок. Ей нужно было только у кого-то клянчить деньги и где-то пьяной отсыпаться. По её мнению, я являлся домашним тираном, который своими чрезмерными дисциплинарными ограничениями мешает ей расслабляться и лишает “последних радостей в жизни”. Меня оказывается надо отправить к психологу и она обязательно нас запишет на приём, но естественно так и не записала. Какой смысл идти к психологу если считаешь, что сама то всё делаешь правильно?

Некоторое время мы продолжали жить совместно, фактически уже не являясь супругами. Не выгонять же мать собственного ребёнка, какой бы она ни была, на улицу. Но она не смогла долго держаться безалкогольных правил нашего общежития. Обычно она приходила поздно и сразу шла спать в отведённый для неё угол. Почти всегда пьяная. На выходных спала до двух-трёх часов дня, потом уходила куда-то гулять. Без ребёнка, разумеется. Возвращалась поздно и так снова по кругу. По праздникам программа немного разнообразилась: при возвращении она могла уронить новогоднюю ёлку, например. А последний раз отключилась и валялась на полу точно так как теперь. Тогда мне пришлось вызывать скорую…

Чудес не бывает. Люди не меняются. Разве что в худшую сторону. Если кто-то однажды предал, то он обязательно предаст снова. Не важно по какой причине, но однажды допустив для себя такой аморальный ход, он будет всегда готов использовать его снова. Возможно через много лет. Может не таким банальным образом как супружеская измена, но самое неприятное, что это может произойти в критическую минуту, внезапно, когда помощь будет действительно необходима. А до тех пор будет казаться. что всё очень даже хорошо… Как там у Булгакова? “Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен…” Весьма образно! И тут же ещё квартирный вопрос, ага!

А сейчас, после этого очередного предательства, мне получается рано думать об упокоении. Лучше, конечно, помучиться. Фотографии наших с Аликом развлечений, которых я так много выложил в соцсеть, могут также пригодится для будущего суда, которым моя бывшая решила мне пригрозить за отказ впредь оставлять с ней ребёнка наедине.