Читать книгу: «Школа богатырей», страница 4

Сказ 6 – Любимка против одержимника

– Хватит!

Книга захлопнулась. Любимка сел, будто его кто-то держал за нос, а потом резко отпустил. Что случилось?!

За столом застыл Иваш. Перед ним стоит калика Олег, лицо решительное, ладонь лежит на закрытой книге.

– Так вот зачем понадобился Любим. У самого духу не хватило взять книгу. Никогда не понимал, отчего все одержимники такие трусы?

Одержимники? Любимка вытаращил глаза. Единственные, кто мог противостоять богатырям на равных – это одержимые демонами люди. Их сила идет не от силы духа, которая есть земная тяга. Сила одержимника от демонической сущности, которой он позволил хозяйничать в собственном теле. Об одержимниках в семи княжествах не слышали со времен Битвы за Потерянный град.

– Убери руку, – сказал Иваш и отбросил ладонь Олега. Не успел калика ничего предпринять, как одержимник распахнул книгу и вгляделся в страницы.

Любимка поспешно поднялся и отступил в сторону. "Богатырь бьется, гридень в оцеплении стоит", – мудрые слова сотника. Когда же бьются богатырь и одержимник и вовсе надо тикать без оглядки, как можно скорее и как можно дальше.

Нет! Любимка упрямо тряхнул кудрями. Я будущий богатырь. Коли есть возможность узреть настоящий боевой поединок, нельзя упустить такую возможность.

Иваш неотрывно глядел в книгу. Волосы его трепетали, как от порыва злого ветра, пальцы скрючились и скребли стол.

Со страниц книги поднялся мерцающий алый знак – искаженное яростью лицо. Знак колыхался, словно был составлен из языков пламени. Лицо Иваша сделалось жалобным и напуганным.

– Говори! – рявкнул страшный голос.

– Но я… Не… – лепетал в ответ жалобный и напуганный.

– Говори, на раздумья нет времени!

– Но… Олег… – напуганное лицо обратилось к калике. Одна рука протянулась в жесте, как показалось Любимке, отчаяния.

– Поздно! Ты слишком далеко зашел! Без моего покровительства ты все потеряешь! Заключай!

Калика озадаченно глядел на происходящее.

– Иваш, хорош паясничать. Верни книгу, и пойдем домой…

– Я… Я…

По щекам молодого богатыря текли слезы. Любимка содрогнулся от страха и жалости.

– Я сог-ла-сен! – выдавил Иваш и разрыдался.

– Уа-а-а-аха-ха-а! – торжествующе взревел яростный голос. Страх и жалобность мигом слетели с лица парня.

Страницы книги перелистывались сами собой так быстро, что волосы Иваша трепал ветер. Бешеным калейдоскопом над ней сменялись символы подобные тому, что висел перед одержимым богатырем ранее. Семь символов. Семь смертных грехов.

Хлоп! Книга захлопнулась и замерла на краю стола.

Парень расхохотался, безобразно запрокидывая голову. На его лице мешались и сталкивались разные виды эмоций. Человеческие и такие, которые не должны появляться на лицах людей. Одна половина губ дьявольски ухмылялась, вторая скалилась в лютой злобе, один глаз полыхал яростью, второй лучился чудовищной хитростью.

– Жалкий библиотекарь не знает истинной ценности Книги Полуночи, – сказал Иваш грубым рыкающим голосом. – Для Харитона это просто редкий фолиант из древности. Он не знает, что книгу писал сам Черный Скоморох по велению перводемона Мрака. Он решил привести в подлунный мир армию демонов. А чтобы они могли действовать здесь, Мрак создал Семь Знаков Могущества, заключающих семь контрактов Силы.

Калика побледнел.

– Иваш?! Ты заключил контракт?! – Олег поник, словно услышал самое страшное известие. Любимка ничего не понял, но ощутил невосполнимую утрату.

– Что ты наделал, Иваш? Теперь его можно прогнать лишь вместе с твоей жизнью, – воскликнул калика.

– Кто сказал, что я захочу его прогнать?! – зло оскалился бывший богатырь. – Кто захочет прогнать силу, которая способна дать власть над миром?

– С тобой все ясно, но зачем тебе этот отрок? – калика кивнул на Любимку. Иваш захохотал.

– Ха-ха-ха! Ты не зришь суть людей.

– Это я не зрю?! – вскинулся Олег. – Я калика, я чувствую людей!

– Ты чуешь тягу, а не людей. За тягой ты не видишь человека. Погляди на этого мальца. В нем нет ни капли земной тяги, поэтому для тебя он никто. Но внутри него сокрыто настоящее сокровище. Драгоценность! Ха-ха, слепец! Ты отверг его. Оскорбил! Унизил! Поэтому он пришел ко мне! И останется со мной!

Любимка поймал недоверчивый взгляд калики и опустил глаза. Иваш прав. Именно эти мысли не давали ему спать последние годы. Отчего меня не замечают?! Чем я хуже?! Неужели моя мечта настолько недостижима?!

– Не важно. Сейчас есть более насущные проблемы.

Олег шагнул вперед и вновь положил ладонь на книгу.

– Ты отдашь ее мне!

Скрюченные пальцы одержимника накрыли руку калики.

– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! – затрясся от смеха демон. – Кто ее заберет?! Ты?! Калика без чутья и без силы?! Ха-ха-ха!

Иваш сжал пальцы и начал приподнимать руку богатыря от книги.

– Я всегда был сильнее тебя, Иваш, – сказал Олег, мышцы его напряглись, и он начал медленно возвращать руку на место.

Одержимник оборвал смех, рот больше не улыбался, глаза лихорадочно блистали.

– Ты был сильнее, когда мы были богатырями. Сейчас я шагнул за грань. Теперь со мной мощь истовой ярости!

Он резко откинул ладонь калики и толкнул его в грудь, Олега словно тараном снесло. Громыхнуло, старый дом содрогнулся от основания до крыши. Посыпалась труха и плесень.

Любимка отступил в угол, калика поднялся. Лицо озаряет внутренний свет, волосы расплескались в воздухе.

– Да, ты стал сильнее. Но и я в путешествиях не лаптем щи хлебал.

Он опустил руку в переметную суму. Глаза Иваша сузились.

– Прозорливая Сума? – проговорил он. – Сегодня она тебе не поможет.

Калика выдернул руку, на раскрытой ладони лежал крохотный пестрый камушек. Олег улыбнулся и уронил его. С хрустом лопнул пол, трещина под столом потянулась прямо к Ивашу. Тот оскалился и с жутким грохотом просел по пояс, если бы не раскинул руки, ушел бы с головой.

Олег ухватил книгу и сунул Любимке.

– Беги в город! Подымай тревогу!

Паренек машинально принял книгу, но остался на месте.

– Беги, дурень. Сейчас не до обид. На кону судьба княжества. Я не сумею долго сдерживать демона. Беги!

Отрок сделал неуверенный шаг, второй.

– Любим, стой, – проговорил Иваш из-за стола. – Если ты уйдешь, ты навсегда останешься бессильным никчемой.

Любимка замер. Огромные голубые глаза вопрошающе уставились на Олега.

– Тебя ждет холопство, – кричал Иваш. – Все, как сказал тот парень, сын воеводы! Неужели ты этого хочешь?! Я подарю тебе весь мир! Ты станешь героем!

– Не слушай его. Он одержимник. Им нельзя верить! Он убьет тебя!

– Олег, ты глуп. Зачем мне убивать будущего последователя великой идеи одержимости?! Наоборот, я возвышу его. Любим, в тебе нет тяги, ни один калика не обратит на тебя внимания. А без калик тебе не стать богатырем! Ты никогда не исполнишь свою мечту! Никогда! Ха-ха-ха-ха!

– Но… Я… – Любимка беззвучно разевал рот.

– Но я знаю, как преодолеть отсутствие земной тяги. Я знаю, где взять силу. Помнишь, я говорил тебе, что силу можно передавать?! Идем со мной, и я расскажу тебе как!..

Личико отрока сделалось строгим:

– Нет! Не желаю становиться одержимником! Ты врал мне!

– Не время спорить – беги! – закричал калика, но Любимка медлил.

– А ты понимаешь, почему тебя не желают тренировать?! – истошно закричал Иваш. Или то, во что он превратился. – Почему тебя отдали попам и держат в черном теле?! Хочешь, я расскажу тебе?..

Стол распался на части, из-под земли выбиралось нечто страшное и оскаленное, лишь отдаленно напоминавшее человека.

– Беги! – прокричал калика, заступая дорогу чудищу. – Отдай книгу князю! Я задержу его!

Со свистом он выдернул меч из ножен. Оскаленная пасть Иваша визгливо рассмеялась.

– Ничего я от тебя не хочу, – зло выплюнул Любимка. – Я не верю одержимникам!

После этого слова демона превратились в звериный рык. Отрок развернулся и побежал.

– Вот и все, – сказал калика спокойно, когда крохотная фигурка исчезла во тьме. – Ты проиграл. Я задержу тебя, а дальше с демоном будут разбираться богатыри посильнее меня.

– Р-р-рау!

Иваш уже не мог говорить членораздельно. Ярость полностью овладела им. Он потянул из ножен длинный кинжал.

– Умр-ри!

Молниеносно Иваш прыгнул вперед, нанося удар сверху. Калика едва успел подставить меч. Бах! Под ногами хрустнули остатки половиц, Олег провалился по щиколотку. Его ноги продолжали двигаться, древесина хрустела и дыбилась, во все стороны разлеталась мелкая щепа.

Клинки замелькали со страшной скоростью, лезвия полосовали ночь, высекая снопы искр.

Дзинь! Бац! Клац!

Удары калики останавливались намертво, отдаваясь болью в руке, а потом и в плече. Его бросало из стороны в сторону. Вскоре Олег больше уклонялся, нежели принимал атаки на меч.

– Прозорливая Сума спасай, – шепнул калика и сдвинул суму вперед. И тут на лице Иваша проступило нечто нечеловеческое. Олег посмотрел на него и застыл, как лягушка под немигающим взглядом змеи.

Все мысли разом покинули голову богатыря, осталась лишь одуряющая ярость.

– Р-рау! – рыкнул калика, позабыв о спасительной суме. – Уничтожу! Я тебя уничтожу!

– Поздно! – одержимник врезался в богатыря всем телом. Олег ощутил, что летит, едва успел собрать тягу в спине, как врезался в бревенчатую стену.

Хрясь! Толстенные бревна переломились, как прутики. Одержимник пронес его сквозь стену и грянул о землю.

Земля содрогнулась и застонала. В стороны ушли волны дрожи. За их спинами медленно оседал терем.

Иваш выпрямился. Калика хотел вскочить, но лишь с трудом сел. Рука подняла непривычно легкий меч. Лезвие сломлено у самой гарды.

– Вот и смерть твоя пришла, – прорычал Иваш, лицо его исказилось гневом. Он поднял кинжал.

Калика тряхнул головой. Разум вернулся к нему, только вот не слушается тело. Атака одержимника пробила защитный кокон земной тяги.

– Зато Любима ты не догонишь… – прошептал калика, ощущая, как во рту хлюпает кровь.

Лицо одержимника полыхнуло лютой ненавистью.

– Умри!

Он замахнулся.

– Не тронь моего калику!

Иваш недоверчиво отступил и опустил кинжал. По лицу катились волны эмоций – опасение, недоверие, страх. Потом в глазах плеснуло злое торжество.

Калика затрепыхался, словно выброшенная на берег крупная рыба, но сил встать не было.

– Дурак! Зачем ты вернулся?!..

Договорить не успел. Рукоять кинжала врезалась ему в затылок, и калика недвижимо растянулся на влажной земле.

– Тебя же волнует его судьба?! – указал одержимник острием кинжала на неподвижное тело. – Иначе бы ты не вернулся. Меняю его на книгу. Где она?

Любим был необычайно спокоен. Лицо его сурово хмурилось, кулаки судорожно сжимались.

– Книгу я бросил там, во дворе. Забирай и убирайся.

Глаза одержимника сверкнули.

– Добро. Я получил свое.

Он опустил кинжал на неподвижное тело.

Прямо перед расширенными зрачками отрока упали две чернильные капли, расплылись, словно в прозрачном стакане с ключевой водой. Расплылись и закружились. Любимка моргнул, пытаясь прочистить зрение, но кляксы упрямо плыли прямо перед зрачками. Странным образом это не мешало видеть. Наоборот, мир сделался четче и крупнее.

Нет времени! Скорее! Спасти калику!

Любимка рванул вперед. Нож уже почти касается обнаженного горла. Почему одержимник медлит?!

И отрок понял – мир замер. Застыл, как вмерзшая в лед лягушка. А он продавливается сквозь этот заледенелый воздух, как сквозь тугую невидимую стену.

Хлестнуло страхом. Сердце застыло в груди, на середине удара.

Кинжал Иваша дрогнул и сдвинулся. Время возобновляло бег. Думать о чуде некогда, главное спасти калику. С удвоенной силой Любимка стал продавливаться сквозь тугой воздух. Не придумав ничего лучшего, просто положил ладони на руку одержимника и толкнул, пытаясь отвести удар.

Рука подалась неожиданно легко. А вместе с ней и все тело Иваша, словно в этом плотном воздухе он превратился в невесомую статую.

Не меняя позы, одержимник закрутился и отлетел в кучу обломков терема.

Бах! Время вновь обрело скорость. Сердце завершило удар и запрыгало, словно камушек под горку. С грохотом разлетелись бревна, с жутким скрежетом рухнул конек крыши, едва не задев голову калики.

Бежать! Нужно бежать!

Любимка ухватил Олега и потащил через кочки и бурьян.

Тело было необычайно тяжелым. У отрока захрустели суставы, казалось, что мышцы вот-вот порвутся, как старые веревки. Темные кляксы продолжали плавать перед зрачками, Любимке казалось, что от них в теле прибывает сил.

Куча бревен шевельнулась и раскатилась. Иваш медленно поднялся. Грохнуло об землю последнее, самое крупное бревно, подняв тучу брызг.

– Брось его! Олега я в любом случае уничтожу. А вот твоя судьба в твоих руках. Коли ты пойдешь со мной по доброй воле…

– Русские своих не бросают, – проговорил Любимка, упрямо подтаскивая неподвижное тело.

– Значит, ты выбрал смерть.

Сказав это Иваш исчез. Глаз Любимки уловил лишь стремительную приближающуюся тень.

Хоп! Одна рука легла на его горло, шлеп, вторая на затылок.

– В последний раз спрашиваю – сдаешься?!

На голове будто стальной обруч. Череп захрустел, Любимка закричал от страшной боли.

– Какие слабенькие у тебя кости, – осклабился Иваш. – Я могу раздавить их голыми руками.

Сквозь человеческие черты проступила оскаленная морда чудища. Демон ярости! Так вот кто сидит в Иваше и дергает за ниточки. Вот кому он вручил ключи от себя.

– Сила Мрака будет моя-а-а! – прорычала морда.

И тут Любимка успокоился. Вспомнилось темное место, куда попал, когда его вырубил Ярополк. К сердцу прикоснулась невидимая ледяная перчатка, уняла дрожь, замедлила удары. Переход от страха к полному спокойствию доставил почти физическое наслаждение. Губы сами собой раздвинулись в улыбку.

– Не думаю, – сказал он и положил правую ладонь на грудь одержимника. Чувства обострились настолько, что ощущал пальцами сердцебиение Иваша.

В голове родились слова. Любим не знал откуда они взялись, но произнес их четко и нараспев:

– Именем Мрака! Демон Ярости! Изыди!

И сжал кулак.

– Р-р-ра! – Страшный звук в клочья порвал барабанные перепонки.

– А-а-а! – по-человечьи жалобно крикнул Иваш.

Над ним появилась черная тень. Она гнулась, ломалась, корчилась. И кричала.

Едва оскаленная морда оторвалась от головы человека, звук пропал. Отрок увидел тянущиеся черные руки. Они хватались за какие-то белые нити. Потом призрака оторвало от человека и вместе с белыми нитями развеяло без остатка.

Иваш обмяк и рухнул на пропитанную влагой землю. Любимка осел рядом. Сверху упали мягкие капли. Пока сражались, небо затянуло тучами, и теперь на них проливался холодный очищающий дождь.

Где-то далеко за тучами торжествующе рыкнуло, хотя Любимка не мог бы поручиться, что это не был обыкновенный гром.

Из зарослей кустарника за происходящим следили большие зеленые глаза. Они, словно гнилушки, мерцали в темноте меж двух чахлых березок.

– Близко. Как же он близко, – раздался дрожащий подобострастный голос.

Ему ответил второй, от которого повеяло лютой стужей.

– Нет. Нельзя.

– Но ведь он совсем беззащитен! Бери голыми руками. Разве не этого мы желали, когда даровали Ивашу книгу Полуночи? – не унимался блеющий голос. – Хозяин, позвольте поймать его для вас?

На тонкие стволы легли две ладони, бледные и синюшные в свете звезд, будто руки мертвеца. Пальцы сжались, их обладатель изготовился резко рвануть из темноты убежища. В паре десятков шагов Любимка склонился над каликой.

– Тихо. Тихо, – проговорил холодный голос. Пальцы окаменели, потом медленно разжались. – Успокойся. Все не так просто. Я не говорил тебе, не хотел пугать. Рядом еще богатыри.

– Что?! – в блеющем голосе метнулся страх. Бледные руки исчезли, в темноте раздалось копошение и хруст.

– Тише. Не дергайся, – продолжал холодный голос. – Я поставил защиту сразу, как мы появились здесь. Дурень Иваш, думал, что всех перехитрил. На деле он уже четыре года, как мошка под колпаком. Твой братец недаром ест свой хлеб…

– Не надо про брата. Плохой! Он плохой! – блеющий голос обиженно затих. Через какое-то время он нарушил тишину. – Что нам делать? Ведь они заберут его…

– Ждать, – тихо и убаюкивающе проговорил холодный голос. – Нам остается только ждать. Разведаем окрестности, заведем кукол, освоимся. А там уж…

– Но Иваш. Разве он не был нашим…

– Хватит! – в голосе блеснула сталь. – Брысь! Ты меня утомил. Отдохни, пока хозяин действует…

Зашуршало и хрустнуло, из зелени выбрался высокий человек в длинном плаще. Лицо его скрывалось в тени капюшона. Не оглядываясь, он медленно побрел по болоту. Кусты за его спиной остались темными и пустыми.

Сказ 7 – Медальон богатыря

– Как ты это сделал? – воскликнул калика Олег. Любимка повернулся к нему и даже испугался. Глаз почти не видно, лишь узкие щелки. Калика жмурится, как жмурился Стоян, тогда, во дворе школы богатырей.

– Что сделал? – удивленно спросил отрок. Он приложил пальцы к вискам. Отчего так болит голова? Кажется, я сражался с Ивашем? Неужели я его одолел?

– Вот тебе и юродец, со знаком минус, – проговорил Олег. – Экзорцист доморощенный.

Любимка ничего не понял, но по тону калики ясно, что тот впечатлен. Отрок на всякий случай смутился и шаркнул ножкой. Хотя получилось скорее хлюпнул.

– Ешки-матрешки! Я чего? Я ничего… – пробормотал он, не зная куда деть руки и спрятать глаза. Боль в голове утихла, а вместе с ней поблекли воспоминания.

– Эй! – раздался громкий голос. – Я с вами еще не закончил!

Иваш медленно поднялся и пошел на них.

Да когда же это закончится?! Любимка побледнел и выдвинулся вперед.

– Любим, оставь. Он больше не опасен, – усталым голосом сообщил калика. – Идем, отыщем книгу и вернем ее в библиотеку. Харитон наверняка уже волнуется…

– Почему Харитон? – пролепетал Любимка. – Ведь я брал книгу у Варьки…

Он опустил глаза и покраснел.

– Не думаешь ли ты, – словно подражая кому-то, с улыбкой сказал Олег, – что Харитон не ведает, что происходит с одной из его книг? Я уверен, что кроме нас в этой игре участвовали…

Он вгляделся в темноту ночи и поежился.

– Впрочем, не важно.

Калика отвернулся и преспокойно побрел во двор. Любим ошарашенно глядел ему вслед.

– Погоди! Ешки-матрешки! Это что же выходит, мне специально разрешили взять книгу…

– Эй, хватит говорить так, будто меня здесь нет! – закричал Иваш. – Я сильнее Олега. Если вы не станете со мной считаться…

Калика остановился, тяжело вздохнул и сказал, не оборачиваясь:

– Иваш, ты больше не одержимник. И даже не богатырь. Можешь сразу пойти к стражам и сдаться.

– Что?! Ха-ха-ха! – смех прозвучал натянуто. – Не богатырь? Что за бред? Этого не может быть?

– Я калика. Мне видней.

Любимка недоуменно крутил головой. К его удивлению Иваш не спешил нападать. Он прикрыл глаза и словно к чему-то прислушивался. Потом саданул со всей дури кулаком по коньку обвалившейся крыши.

– Уй!

Парня скрутило от боли. Крыша даже не шелохнулась.

– Не понимаю… – пробормотал он и ударил снова.

Вопль боли тут же был заглушен криком ярости.

– Почему тяга не защищает меня?! Я богатырь! Это же на всю жизнь! Я не мог потерять…

Перед внутренним взором Любимки пронеслись образы, темная фигура демона, цепляющегося за белые нити, искаженное болью и яростью лицо Иваша. Отрок замедленно произнес:

– Когда демон уходил из него, утащил за собой земную тягу…

Боль пронзила голову, отрок вскрикнул и ухватился за виски.

– Мечи-калачи!

Калика покачал головой.

– Надо же. Ты видел то, что доступно лишь каликам…

Отрок выглядел жалобным и совсем крохотным.

– Любим, – сказал Олег, – ты совершил настоящий геройский поступок. Ты вернулся, чтобы защитить меня от смертельной опасности…

Это Любимка помнил. Как бежал сломя голову в темноту, как остановился и бросил книгу.

"Настоящий богатырь товарища в беде не бросает! Умру, а калику спасу!"

И он вернулся. Еще бы чуть и с каликой ему больше не говорить. Только вот, что было потом? Мысли ломались и путались.

– У меня для тебя кое-что есть… – Олег сунул руку за пазуху и долго что-то перебирал. Иваш опустился на корточки, обхватив голову ладонями, и больше не тревожил их. Сердце Любима ускорило бег.

Скорее! Скорее же! Чего он копается?!

– Вот! Выбери что-то одно, – очень серьезно сказал калика, вынимая из-за пазухи какой-то блестящий предмет.

На широкое кольцо были нанизаны серебряные цепочки. На конце каждой висели крохотные фигурки: меч, стрела и шлем.

– Но ведь это!.. – Любимка не смог договорить.

– Медальоны богатыря, – закончил за него калика с улыбкой. – Ты заслужил.

Любимка счастливо улыбнулся. Мир закружился в вальсе и куда-то поплыл. Перед ним остались лишь три серебряные фигурки: меч, стрела и шлем.

Тронул меч, отдернул руку, словно ожегшись. Подушечки пальцев нежно коснулись шлема.

Нет! Больше всего по душе мне…

– Стрела! Я выбираю стрелу!

Он взглянул на калику и остолбенел. Тот очень странно смотрел на него, словно… словно уже жалел о своем предложении.

Но Любимку не волновал калика, не волновали все одержимники мира, да и мир пусть подождет. Ибо в этот самый миг происходит само главное в его юной жизни – сбывается заветная мечта.

– Ешки-матрешки! Неужели это правда! – закричал Любим. – Я тягатель! Я стану богатырем!

Он с жаром расцеловал серебряную стрелку и в ликовании вскинул кулак к светлеющему небу. Как раз в этот момент тучи разошлись и показались далекие, но от этого не менее яркие звезды.

Костры, у которых отдыхают герои древности.

– Я обязательно приду. И у меня точно будет, что вам рассказать!

Отрок был абсолютно счастлив и не заметил, как на него глядят два человека. Один с лютой злобой, а второй с печалью и непонятной жалостью…

Тук-тук-тук! Григорий вздрогнул и огляделся. Его напарник дремлет, опершись на копье. Ровным светом горит масляный фонарь. В городе тишина и покой. Стук доносится со стороны ворот.

Странно. Григорий мог поклясться, что пару минут назад подходил к воротам и заглядывал в смотровое окошечко. Троицкий мост в длину имеет не меньше двух сотен саженей. Кто мог так быстро подобраться к воротам?

Григорий нахмурился. Неужели задремал?

Тук-тук-тук! Стук сделался требовательным. Гридень поглядел на спящего напарника. Может разбудить? Впрочем, всегда успеем. У Охапа малые дети, дома не поспишь…

Он подошел к воротам и раскрыл смотровое окошечко. Раскрыл и вздрогнул. По ту сторону ворот стоит человек в черном плаще.

Высокий. Окошечко находилось на уровне глаз не маленького Григория, незнакомцу же приходилось нагибаться.

– Кто таков? Что треба? – произнес стражник, стараясь, чтобы голос звучал бодро и строго.

Незнакомец ничего не ответил, только чуть сдвинул капюшон. Мелькнула бледная рука, из полумрака проступили черты.

Узкое, такое же бледное, как рука, лицо с тонкими губами, маленьким подбородком и выдающимся вперед острым носом. Но все это отходило на второй план, ибо властвовали на этом лице глаза.

Неестественно большие, яркие, словно подведенные черной сажей, с большими и хорошо прорисованными радужными оболочками неестественного ядовито зеленого цвета.

Какое-то время Григорий помолчал, глядя в эти слишком неподвижные глаза. Незнакомец не отвечал.

Может он глухой?

– Что вам нужно? Для обычных путников ночью ворота закрыты. Приходите…

И тут глаза незнакомца раскрылись. Григорий вздрогнул. Как может раскрыться то, что уже раскрыто?

Прежние глаза изломались и сложились, гридень понял, что они нарисованы на опущенных веках. Сейчас же веки поднялись…

Григорий застыл. Губы машинально закончили фразу:

– … утром.

– Я не могу ждать, – проговорил путник ровным очень холодным голосом. – Отворяй.

Лицо Григория осталось безучастным к приказу, а это был приказ. Не дрогнул ни мускул. Зато руки послушно дернули щеколду, едва слышно скрипнули петли.

Непорядок. Надо смазать.

Совершенно беззвучно незнакомец очутился по эту сторону калитки.

– Затвори.

Скрип, щелк-щелк.

– Продолжай бдеть.

Григорий повернулся лицом к воротам и замер. Второй гридень, как ни в чем не бывало, похрапывал, опираясь на копье.

– Хороша кукла. Хороша.

Незнакомец неспешно шагал по пустынным улицам города. С бледного лица смотрели ядовито зеленые неподвижные глаза.