Читать книгу: «Земля – Паладос», страница 5

– Брат Джон, могу я попросить об одолжении?

– А что нужно?

– Пожалуйста, зайди ко мне и выброси жратву, которая осталась на столе. Она и так там стоит с утра пятницы.

– Хорошо.

– В прошлый раз тоже что-то оставалось, – пожаловался Исаак. – Я уехал всего на месяц, а вонь потом стояла в квартире целый год.

Священник-администратор кивнул и посмотрел на быстро уменьшающуюся очередь у выхода на посадку.

– Да-да, иду, – заторопился Исаак.

Джон помахал ему и отправился прочь.

Посадку он прошел довольно быстро. Уже через десять минут после прощания с Джоном Исаак сидел в кресле космолета. Место за номером 113 располагалось у прохода. Суеверным рыжий не был, а вот кресла у прохода его всегда раздражали. Хотя на этот раз подобный знак невнимания к его предпочтениям можно было объяснить как наказание.

Исаак откинулся на спинку. Автоматический регулятор включился практически беззвучно, и кресло приняло форму тела.

– Заканчивается посадка, – прозвучал искусственный голос.

Исаак был рад слышать, что на борт поднимаются последние пассажиры и взлет не за горами. Через пять минут после старта по салону начнут сновать стюардессы и предлагать напитки, закуски и прочую ерунду. Прочая ерунда его не шибко волновала, а вот кружечка пива будет в самый раз. Рыжий сощурился, став похожим на кота, застывшего в предвкушении на берегу моря сметаны.

На самом деле предвкушать пришлось целый час. Именно тогда к выходу на посадку примчался последний пассажир – невысокого роста инопланетянин с голубоватой кожей. Исаак узнал его издалека и молча усмехнулся, представляя себе беднягу, которому достанется это сокровище, то есть спут, один из толпищ странных пришельцев, которые занимались, кажется, лишь тем, что фиксировали всё подряд, что заслуживало, на их взгляд, внимания. Сами они гордо именовали себя Хранителями знаний, на самом деле были жутко надоедливыми созданиями. Во всяком случае, к тем, кого спуты считали участниками интересных событий, они прицеплялись мертвой хваткой и преследовали повсюду. Отвязаться от спута было нереально. Синюшный летописец оставлял объект своего наблюдения в покое лишь тогда, когда заканчивал запись всех интересующих его фактов. Можно было припомнить множество случаев, когда несчастными, попавшими под наблюдение, предпринимались попытки избавиться от спутов, но ни одной успешной Исаак вспомнить не смог, как ни напрягал память. Даже если спут в процессе сбора информации умирал, его место занимал другой, и всё оставалось по-прежнему.

Правительства, компании и планетарные администрации тоже пытались противиться соглядатаям, но вскоре поняли, что есть лишь одно средство от спутов – договориться с ними. Так родились пакты об обмене информацией и знаниями, или ПОИЗы, суть которых была проста: в обмен на некую важную информацию спутам было разрешено сопровождать кого им вздумается. Единственное, что им запрещалось, – разглашать собранную информацию третьим лицам без согласия на то своего подопечного или его правителей.

Конечно, было время, когда эти соглашения нарушались. Но после ряда реформ проблемы удалось устранить, и уже много лет считалось, что спуты и сбор информации – это одно и то же. На некоторых планетах даже отказались от службы наблюдения, дешевле и эффективнее было пригласить к себе нескольких спутов на постоянное место жительства.

Все знания, которые спуты собирали в пределах галактики, передавались в их родной мир, спрятанный за пылевыми облаками на краю Млечного Пути. Всякие попытки войти в эти облака закончились катастрофой, и уже более тысячи лет никому из посторонних не удавалось приблизиться к планете спутов, чтобы хоть краем глаза посмотреть на нее. Это даже стало своего рода мифом, легендой. Более того, так как спуты отвергали любое насилие, оружие, используемое ими, не было смертоносным. Такое положение особенно устраивало всякого рода наемников, которые стали отправлять к наружному краю пылевого облака тысячи рекрутов, чтобы испытать свое оружие на спутской системе защиты. Ходили даже слухи, что некоторые кланы наемников объявили награду в миллиард кредитов тому, кто ступит на родную землю спутов. Один тот факт, что наемники были готовы расстаться с такой суммой, свидетельствовал о том, что мир спутов оставался недоступен никому, кроме них самих.

Интересно, кто этот несчастный, которому достался такой попутчик? Спут вошел на борт, и Исаак наблюдал теперь за тем, как синюшный пробирается со своим багажом по проходу. Оторвав взгляд от пришельца, он оглядел салон. Казалось, что тот же вопрос мучает всех пассажиров. За спутом сейчас пристально следили сотни пар глаз.

Синюшный инопланетянин двигался неспешно, с какой-то размеренной деловитостью и основательностью. Когда он проходил мимо очередного ряда, из-за спины спута доносились вздохи облегчения или тихие смешки. Сперва всё это забавляло священника, но чем больше он слышал выдохов и смеха, тем сильнее становилось волнение. Маленький пришелец прошел еще несколько рядов. Теперь он был на опасно близком расстоянии от Исаака.

«Нет, этого не может быть, – панически метнулось в рыжей голове, – сейчас он сядет на том ряду. Садись же! Садись там, садись!»

Но спут продолжал идти и остановился, лишь поравнявшись с креслом под номером 112. Притормозив, инопланетянин кинул беглый взгляд на печать в своем билете, потом на номер ряда и снова на билет. После этого он взял свою сумку и продвинулся на один шаг дальше. Исаак вздохнул, испытав ни с чем не сравнимое облегчение, но, как оказалось, радовался он рано. Через минуту спут вернулся, только уже без сумки. Посмотрел на номер места рядом с Исааком и улыбнулся.

– Извините, кажется, мое сто четырнадцатое, – сообщил спут. Голос его прозвучал застенчиво.

Исаак поднял на синюшного полные слез глаза. Мужчина, что сидел по другую сторону от прохода и наблюдал за происходящим с волнением, перестал нервно барабанить пальцами по подлокотнику и бодро хихикнул. Исаак одарил его злобным взглядом.

– Полагаю, вы брат Исаак? – поинтересовался спут.

Исаак косо посмотрел на спута. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сказать пришельцу, что это ошибка, что он не Исаак и не священник. Но рыжий отлично понимал, что лгать спуту бесполезно, эти голубые существа знали абсолютно всё, и вопрос был скорее риторическим.

Он снова покосился на приободрившегося мужика по ту сторону прохода, словно бы искал у него поддержки, но помощи не было. Каждый счастлив в одиночку. Исаак перевел взгляд на спута и нехотя кивнул.

– Великолепно, – снова улыбнулся спут и наклонил голову. – Вы не возражаете, если я протиснусь? По-моему, у меня место возле иллюминатора.

Исаак немного подвинулся, и спут пробрался в свое кресло.

– Великолепно, великолепно, великолепно, – повторил спут несколько раз, усаживаясь, посмотрел на Исаака и добавил: – Меня зовут Антрацит, и я буду вашим регистратором на этом задании.

Исаак нахмурился. Что же это за задание, если оно требует присутствия спута? Пальцы нащупали коммуникатор в кармане. Исаак быстро вынул прибор и нажал кнопку. На дисплее появилось одно-единственное слово.

– Паладос? – выпучился Исаак.

– О да, брат Исаак, – охотно подхватил спут. – Таинственная планета Паладос. Ты знаешь, что это третья по величине планета в…

Спут продолжал бубнить, демонстрируя свои выдающие познания о планете, название которой Исаак только что услышал впервые в жизни. Интересно, что еще он пропустил тогда на совете? Рыжий напряг память, так что в голове заскрипело, но ничего путного припомнить так и не смог.

– Понимаешь, – ворвался в мысли голос спута, – если мы не опоздаем ни на одну пересадку, то должны прибыть туда ровно через две недели, хотя я оставляю погрешность в два дня на случай непредвиденных обстоятельств, поломок и неурядиц. Ведь мы путешествуем по территориям федеральных властей.

Исаак недобро взглянул на пришельца.

– А ты зачем туда летишь?

– О, я рад, что ты спросил меня об этом, – оживился Антрацит. – Я буду фиксировать всё, что связано с твоим заданием. Между прочим, я первый в нашей семье, кто стал регистратором. Это большая честь и огромная ответственность для меня.

– Так ты хочешь сказать, что спуты занимаются еще чем-то, кроме сбора информации?

– Конечно, – кивнул пришелец. – Наше общество такое же, как любое другое. Задачи разные, и спуты занимаются разнообразными вещами. Согласно специализации, как у вас.

– А твоя семья? – Исааку и впрямь стало любопытно.

– Вот уже двести два года мы чистим дренажные системы.

– Чего?

– Да-да, мы специализируемся на подземных дренажах. Но мой отец заставил нас выучиться и на другие специальности. Поэтому теперь мы также делаем поверхностные дренажи, дренажи космических станций.

– Если вы занимаетесь всеми этими дренажами, то что ты здесь делаешь?

– О нет, брат Исаак, – покачал головой Антрацит. – Дренажами занимаются мои братья. Я – другое дело. Мне всегда хотелось быть регистратором.

– А мне всегда хотелось стать главным дегустатором пивных производителей межгалактической федерации, – хмыкнул Исаак. – Только, знаешь ли, не вышло.

– А у меня вышло, – гордо вскинул голову спут. – Когда я достиг возраста, позволяющего мне стать регистратором, я подал заявление в специальное училище. Но мое заявление не приняли. Поэтому я в течение десяти лет самостоятельно фиксировал всё то, что делала моя семья. Один из моих отчетов об отводе кислотных растворов из зоны грузового отсека, отделенного металлической перегородкой, на космических кораблях класса «Д», которые используются для обработки поверхности…

– Что? – перебил Исаак.

– А, старые корабли, используемые как жилые корпуса, и…

– Ладно, – отмахнулся священник. – Я понял.

– В общем, – упростил объяснение Антрацит, – один из моих отчетов был замечен должностным лицом, занимающимся регистрацией данных. В то время у них как раз появились вакансии, и так как кандидатов было недостаточно, одно место предложили мне. Я закончил обучение в прошлом месяце и теперь получил первое задание.

– Меня? – спросил Исаак.

– Да, ты – мое первое задание, – похвастался Антрацит.

Рыжий откинулся на спинку. От таких новостей впору было взвыть. Вот оно, самое страшное наказание, которое мог назначить ему совет. Пролететь миллионы световых лет на другой конец галактики, на сомнительную планетку, где, если верить словам спута, нет ни черта, кроме голых скал… Да еще в компании новичка-регистратора. Да каждому ребенку известно, что хуже спута может быть только начинающий спут.

Исаак закусил губу и тихонько заскулил. Лучше бы его оставили в тюрьме. Рыжий закрыл глаза, перед внутренним взором возникла одиночная камера.

«Ты, дятел! Я тебя убью, понял? – всплыл грубый голос из глубин памяти. – Сегодня же на прогулке. Это будет последнее, что ты сожрал в своей поганой жизни!»

Исаак открыл глаза и тряхнул головой. Нет, пожалуй, в тюрьму возвращаться не стоит. Он посмотрел на спута. Маленький пришелец глядел на него с пониманием. Священник попытался изобразить улыбку, но вместо этого получилась гримаса.

– Что за имя такое, Антрацит? – недовольно поинтересовался он.

– О, видишь ли, перед тем как отправиться на задание, каждый регистратор должен досконально изучить тот народ, который он будет сопровождать. Регистратор обязан знать как можно больше о народе, его культуре, языке и традициях. В конце концов, он должен взять себе внешнее имя, которое бы наиболее точно соответствовало выбранному народу. И это должно быть не просто имя, ему следует отражать нечто очень важное или лучшее в своей категории, чтобы представители данного народа могли с легкостью его запомнить. А всё потому, что наши настоящие имена слишком сложны как в произношении, так и в написании.

– И чем же черный цвет такой запоминающийся? – не понял Исаак.

Спут мелко затрясся, издавая нечто напоминающее хихиканье.

– Чего смешного?

– Извини, – посерьезнел Антрацит. – Мое имя означает не цвет, который все знают как разновидность черного, а вид угля. Лучшего угля, который был у вас на Земле.

– Что такое уголь, черт возьми? – Обилие непонятных слов злило.

– В те времена, когда земляне еще не летали в космос, они добывали все ресурсы из своей планеты. И использовали их в самых разных целях. Всё, что когда-либо строили жители Земли, было сделано из природных материалов. Так, уголь был органическим веществом, которое, в сущности, составляли мертвые деревья. Земляне использовали его, чтобы приводить в движение машины и обогревать свои дома. Лучший сорт угля назывался антрацитом.

– Бред, – подытожил Исаак.

– Скорее, предания старины глубокой, – непонятно ответил спут и пожал плечами.

– Антрацит, – попробовал слово на вкус священник. – Немного сложно для имени, ты не считаешь?

– Знаю, – тяжело вздохнул спут. – Но к тому времени, когда я закончил подготовку к заданию, все хорошие имена были уже разобраны. Оставалось только это или Подтяжки. А Подтяжки мне совсем не нравятся. И, честно говоря, я даже не знаю, что это значит.

– Ну, они, наверное, что-нибудь подтягивают, я так думаю, – предположил Исаак.

Странное дело, но он начал даже получать удовольствие от общения со спутом, которому не досталось приличного имени.

– Кстати, – вопрос родился сам собой, – почему все имена были разобраны?

– Так получилось, – Антрацит смущенно потупился, – что я сдавал экзамен последним.

– Почему?

– Я завалил его четыре раза.

От неожиданности Исаак раскрыл рот. Спут поглядел на подопечного и торопливо залопотал:

– Только не волнуйся, на пятый-то раз я всё сдал.

– Замечательно, – вздохнул священник.

Вот это наказание! Просто подарок судьбы. Мало того что ему достался спут. Так еще и новичок. Причем не просто новичок, но еще и худший. Худший из худших. В сравнении с этим громилы-сокамерники уже не казались таким уж паршивым вариантом.

Салон заполнил низкий гул включаемых двигателей. Сиденье начало слегка вибрировать, и священник-следователь закрыл глаза. Взлет он переносил довольно скверно. Организм, видимо, в поисках защиты, выработал привычку: каждый раз при старте на него нападала сонливость. Бороться с ней ради кружки пива еще имело смысл, но ради общения со спутом Исаак не стал.

Сон навалился прежде, чем были отпущены фиксирующие крепления. Спут, напротив, выглядел беспокойным.

– Брат Исаак, – позвал Антрацит и очень расстроился, когда подопечный не ответил.

Спут чувствовал себя крайне неуютно, вертелся по сторонам, глядел в иллюминатор, следя за каждым движением корабля. Так получилось, что в своем заявлении на должность регистратора спут по имени Антрацит не указал некоторые персональные данные, а именно то, что он боялся летать, боялся высоты и межзвездных путешествий. Но так как эти три условия были обязательными для любого регистратора, Антрацит слукавил, опустив подробности. Теперь же ему понадобилась вся сила воли, чтобы выглядеть хоть немного спокойным. Однако внутри у него всё дрожало.

Глава 6

Габриель сидел на низкой скамейке, привалившись спиной к стене. Церковная часовня представляла собой узкое металлическое сооружение с одной дверью и без окон. Найти в изолированном секторе более удобное место для защиты, пожалуй, было бы затруднительно. Часовня в этом плане оказалась идеальна, а Габриель со своим голубокожим другом последние два дня только и делал, что держал вынужденную оборону.

Бывшие узники станционной тюрьмы появлялись хоть и небольшими группами, но довольно часто. Более того, нападали они внезапно и яростно. Впрочем, особой тактикой и стратегией нападающие не блистали, на них работал только эффект неожиданности, а к этому можно было приноровиться.

Габриель не без помощи спута – тот даже несколько раз выстрелил, что было для него очень необычно, – держал оборону уже двое суток. Пока всё шло по обычному сценарию. Единственное, о чем жалел священник, так это о том, что у него не оказалось достаточного количества снотворного, и он был вынужден использовать смертоносные средства. Потому число трупов перевалило за два десятка. А троих вообще завалил миролюбивый 100 градусов по Цельсию, но легче от этого не становилось.

Стоило только вспомнить о нем, как подошел 100 ГЦ. Спут припадал на левую конечность, он неудачно упал при последней атаке и хромал, но, к его чести, не жаловался.

– Думаешь, они вернутся? – поинтересовался синюшный пришелец, усаживаясь на скамейку рядом с Габриелем.

– Слушай, ты уже задавал мне этот вопрос десять раз, – огрызнулся священник-следователь, – нет, не вернутся. С того света не возвращаются. Но новые, конечно, набегут и будут приходить до тех пор, пока мы не найдем начальника охраны.

– И как ты собираешься его найти? – полюбопытствовал спут.

– Не знаю, – честно признался Габриель. – Пока не знаю.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Да. – Священник повернул голову и поглядел на пришельца. – Ты можешь пойти на второй этаж и принести мне воды.

100 градусов пошел было наверх, но вернулся с полдороги.

– Какой воды? – уточнил он.

Габриель посмотрел на спута с раздражением.

– Я хочу сказать, – поспешил с объяснением тот, – что на втором этаже есть разная вода. Есть чистая питьевая, есть обычная ископаемая, там есть канализационная труба и…

– Просто принеси мне что-нибудь попить, – прервал зануду священник.

– Так тебе принести воды? – с достоинством уточнил синюшный инопланетянин. – Или ты предпочитаешь сок? Или консервированный напиток, энергетическое питье…

– Послушай, – устало оборвал Габриель. – Принеси мне хоть что-нибудь, что можно пить.

– Но…

– Никаких «но», просто что-нибудь, что можно пить, – Габриель бросил на спута жесткий взгляд. Инопланетянин опустил голову и засеменил ко входу в часовню.

Оставшись один, Габриель шумно вздохнул. Двое суток постоянного напряжения давали о себе знать. Мысли текли вяло, всё время клонило в сон. Да и сами думы, признаться, были тяжелыми. Если на станции действительно находится Призрак, а сомневаться в этом не приходилось, возникала масса вопросов. Во-первых, непонятно, как он сюда попал. Как ему удалось пройти через систему обнаружения, которую Церковь установила на всех крупных объектах в пределах Федерации? И почему после стольких лет молчания один из них появился именно здесь и сейчас?

Ответов Габриель не находил. Что-то, наверное, могли бы рассказать нападавшие. Но для этого нужно было поймать хотя бы одного из них живьем и в сознании. Пока такой возможности не представилось. Беглые зэки были столь свирепы и агрессивны, что не оставляли выбора: любо полное отключение, либо смерть.

Будто читая его мысли, на сканере засветились две красные точки. По тому, как они двигались, Габриель понял, что они не являются людьми. Более того, эти были скорее искусственными, созданными из органического вещества и металла. Габриель потянулся за прислоненным к стене плазменным ружьем. Эти твари не шибко проворны, но довольно настойчивы. Значит, их тоже придется бить на поражение.

Священник перезарядил ружье и приготовился стрелять. Взгляд его был прикован к монитору, на котором выплясывали красные точки. Они прыгали из стороны в сторону, прятались, появлялись снова, возможно, пытаясь уйти от наблюдения. А потом…

Священник-следователь опустил ружье, положил его на колени и с удивлением воззрился на монитор. Точки были всё еще там, но вели себя как-то странно, словно передумали нападать и сменили направление. Через мгновение обе они перестали мигать и исчезли. Священник-следователь вздохнул и опустил прибор.

«Где носит этого чертового спута?» – пришла на ум усталая мысль. Он обернулся посмотреть, не возвращается ли попутчик, и тут острая боль пронзила плечо. Габриель вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли. Прежде чем он успел разглядеть нападающего, что-то ощутимо ударило в спину.

Священник выдохнул со всхлипом, застыл на мгновение с открытым ртом и мешком повалился на землю.

Пересадка была не самой приятной. Грязный салон транспортного судна, в котором им предстояло теперь лететь, вызвал неприязнь сразу, стоило только зайти внутрь. Разбросанный мусор, словно сюда опрокинули помойный контейнер, пьяные лица – всё это не вызывало никаких чувств, кроме брезгливости. До кучи, через ряд от них сидел зеленый чешуйчатый пришелец с корзиной. От корзины шел такой духан, словно в ней кто-то умер неделю назад. Сам хозяин корзины тоже выглядел как минимум странно: три ноги, два весьма своеобразных лица… про количество других частей тела Исаак постарался не думать – и без того тошно.

Он бросил взгляд на спинку переднего сиденья, потом закрыл глаза и ухмыльнулся. Ничего смешного в том, что он увидел, не было, как и причины для возбуждения. Просто именно так Исаак воспринимал всю иронию ситуации. Все годы его работы в Церкви Света, а их накапало уже немало, рыжий мечтал лишь об одном: покинуть Землю и отправиться куда-то подальше, где можно было бы открыть собственный бизнес. Например, какой-нибудь миленький бар-казино с фейс-контролем или бордель с танцовщицами в монашеских рясах.

Сейчас мечта начинала сбываться. Во всяком случае, он находился за пределами Земли и был свободен, как птица. Но именно теперь, когда перед ним открывался веер возможностей, ему отчего-то хотелось вернуться в свою комнату, забраться под теплое одеяло и забыть об этом ужасном путешествии.

Исаак закрыл глаза и вспомнил вид из окна своей второй спальни: ухоженный сад, далекие горы и пруд, – затем он увидел статуи из белого мрамора и величественные залы Библиотек… А еще через мгновение видения рассыпались, напоминая о том, что спальня вместе с домом, теплым одеялом и видом из окна осталась на Земле. Вместо ласкающих видений в голову вломился голос, который Исаак запомнил уже до такой степени, что слышал его во сне, а вернее, в ночных кошмарах:

– Ты знаешь, что в этой корзине Одрианский серебристый кот? – сообщил надоедливый попутчик.

Исаак открыл глаза, растеряв остатки сладостных земных воспоминаний, и снова посмотрел на корзину.

– Силицианцы очень любят Одрианских серебристых котов, – оживился Антрацит, видя, что подопечный не спит. – Это их самые любимые домашние животные, и неслучайно, потому что этим созданиям не нужно ни воды, ни пищи, они понимают все языки и всего за несколько минут могут подстроиться под поведение своего хозяина. Конечно, есть один недостаток – их запах иногда труднопереносим.

– Да уж, это точно, – Исаак скривился; казалось, мерзкая вонь проникла в слюну, скопилась комком на кончике языка. Священник поморщился и сплюнул прямо на пол.

Обычно священники Церкви не позволяли себе плеваться, мусорить или что-нибудь портить, но Исаак решил, что если уж весь этот тесный салон представляет собой один большой мусорный бак, то нет необходимости соблюдать чистоту, проповедуемую Святым Кодексом Поведения.

– Хочешь отделаться от этого запаха? – полюбопытствовал спут.

– Издеваешься?

– Интересуюсь, – парировал Антрацит.

– Разумеется, хочу.

– Тогда советую принять вот это, – верхняя левая конечность спута исчезла в кармане, а когда снова показалась на свет божий, на протянутой ладошке лежала маленькая голубая таблетка. – На, проглоти.

– Что это? – с подозрением воззрился на пилюлю Исаак.

– С.И.Н.А.

– Зина? Какая еще Зина?

– С.И.Н.А., – терпеливо объяснил спут. – Симптомокомплексный интенсивный нейтрализующий агент. Притупляет ощущения.

– В самом деле?

– Просто положи таблетку под язык и подожди десять минут, потом проглоти.

– А потом что? – съехидничал священник. – Три дня поноса, на четвертый смерть?

Но таблетку взял и сунул под язык, как и было велено. Средство оказалось практически безвкусным, словно в рот попал кусочек пластика. Он попытался прочувствовать эффект, но ничего не произошло. Не было ни жжения, ни зуда, ни пощипывания.

Он улыбнулся и достал тонкий лист пластика – межгалактические новости замелькали мелкими строками. Взгляд побежал за ними: интервью со знаменитостями, прогнозы погоды, политические сводки… Ничего интересного. Хотя… Из стандартной новостной требухи Исаак вычленил статью о пользе различных видов эля и с удовольствием погрузился в чтение. Точнее сказать, попытался погрузиться. Его хватило всего на несколько строчек. Потом буквы поплыли перед глазами, веки налились свинцом, став непомерно тяжелыми. Не в силах сопротивляться, он уснул. По крайней мере, ему так показалось…

– Эй ты, просыпайся! – прошипел кто-то.

Габриель попытался открыть глаза. От этого, казалось бы, простого движения всё тело пронзила острая боль. Священник поморщился.

– Ну ладно тебе прикидываться, – продолжил голос. – Не настолько сильно я тебя и ударил.

Превозмогая боль, Габриель открыл глаза и потихоньку огляделся. В темной сырой комнате, что, скорее всего, была каким-то подвалом, не нашлось ничего примечательного. Единственное, что заслуживало внимания, – склонившаяся над ним высокая фигура.

Когда в глазах прекратило двоиться, стало окончательно ясно, что перед ним человек. Мужчина среднего телосложения с короткими черными волосами, одетый в простой джемпер. Габриель шевельнулся, попытался подняться с пола.

– Вот и славно, – сообщил незнакомец, хотя ничего славного Габриель в данной ситуации не видел.

Мужчина отошел назад и присел, наблюдая за священником со стороны. Тот понял, что встать сейчас, по крайней мере сразу, у него не получится, и принялся изучать своего пленителя полулежа.

На Габриеля смотрело обычное лицо с серыми глазами, и он не мог понять, как случилось, что самый простой человек смог так легко отправить его в нокаут. Или он не так прост, как кажется?

– Я знаю, о чем ты думаешь, старина, – словно прочитал мысли незнакомец. – Тебе интересно, как я это сделал?

– Сделал что? – Габриель решил сыграть в простачка, пытаясь выиграть время, чтобы до конца оценить ситуацию.

– Как такой парень, как я, смог уложить такого священника, как ты?

– Может, тебе просто повезло, – пожал плечами Габриель, собеседник и впрямь словно видел его насквозь, и это напрягало.

– Повезло, конечно, – ухмыльнулся незнакомец. – Куда ж без везения? Но в основном благодаря вот этому.

Он забросил руку за спину и ловко вытащил странного вида предмет. Более всего он напоминал металлическую трубку в метр длиной с каким-то чудным приспособлением на одном конце и стеклянным шаром на другом. На трубке мигало несколько красных огоньков, а из двух расположенных в центре дырочек выходил голубой пар.

– Нестандартная штуковина, – небрежно заметил Габриель.

– Вращающийся излучатель, – с гордостью объявил незнакомец. – Моя разработка. Авторская. Я сам сделал эту долбаную штуку, старина, прямо здесь вот этими самыми руками.

– Угу, – кивнул священник. – А теперь то же самое, но по-человечески. А то из твоего объяснения я понял только, что ты гений.

– Ну, не гений, конечно, – приосанился тот. – Но спасибо, что заметил. Смотри: по сути, это типичное лучевое оружие, только с некоторыми модификациями, так сказать. Изначально, если честно, я сделал его, чтобы отгонять космических крыс. Потом началась вся эта история с карантином, и меня здесь заперли вместе с другими. Тогда я еще немного повозился с прибором, и конечный результат оказался весьма неплох для самообороны. Безусловно, это не совсем оружие, убить им нельзя, но хорошенько наподдать можно. – Незнакомец хихикнул и подмигнул пленнику. – Ты же понимаешь, что я имею в виду?

– Да уж, – поморщился Габриель, ощущая характерную боль в затылке. – Понимаю как никто другой.

– Ну извини, – снова хихикнул незнакомец. – Вообще-то я целился в спину, но боюсь, я не очень меткий стрелок.

– Это точно, – сердито кивнул священник.

Изобретатель лучевой штуковины пребывал, казалось, в хорошем настроении, и Габриель решил, что пора переходить в наступление.

– А ты вообще-то кто такой? – небрежно поинтересовался он.

– Ой, извини, старина, – хлопнул себя по лбу мужик. – Меня зовут Топор.

– Топор? Странное имя для человека.

– Для человека – да. Но я рос не среди людей. А для тех, кто занимался моим воспитанием, в этом имени нет ничего странного.

Габриель пошевелился. Боль понемногу отступала, но от долгого сидения в одной позе затекла нога. Священник выбросил ее вперед, поморщился.

– И кто же занимался твоим воспитанием?

– Бревиане.

– Сожалею…

– С чего это? – не понял Топор.

– Насколько мне известно, бревиане не любят людей с того самого момента, как была создана Федерация.

– Глупые слухи, – отмахнулся мужчина. – Бревиане такие же, как и все прочие инопланетяне. Им нет особого дела до людей – это так, но им вообще ни до кого нет дела. Что касается меня, то мне повезло. Я повстречал образованных бревиан, они приютили меня, кормили, одевали и дали хорошее имя – Топор. И ничего плохого сказать об этих люд… о них я не могу.

– Ну тогда рад с тобой познакомиться, Топор.

– А тебя как зовут, священник?

– Брат Габриель, – раз к нему обратились как к священнику, то и представиться Габриель решил как священник.

– Габриель, – со смаком повторил Топор. – Интересное имя, а что оно значит?

– Разве оно должно что-нибудь значить?

– Конечно. Вот, например, брат Христофор… Христофор – несущий Христа, хотя, кто такой Христ, я не знаю. Или Алексий… ты же священник, правда?

– Да, – кивнул Габриель.

– Тогда у твоего имени есть какое-то значение. Какое?

Габриель задумался.

– …и тогда моя тетушка разродилась в четвертый раз и принесла дядюшке тройню. Эти три несчастных спутика еще малы, чтобы самостоятельно определить свое будущее, но за них уже всё определено. Они, как и их родители, и братья, и сестры, и другие родственники, будут чистить дренажные системы.

На свое несчастье, Исаак уже проснулся и теперь слушал спута вполуха. Игнорировать попутчика совсем не получалось, отчего рыжий священник пребывал в тоске. Потому, когда в проходе появилась стюардесса, Исаак заметно приободрился и замахал рукой:

– Девушка, есть у вас еще какой-нибудь оригинальный эль?

Помимо пользы, указанной в статье, эль имел и еще одно неоспоримое достоинство: он не давал свихнуться от того дикого потока ненужной информации, которую выдавал спут. Последние часов шесть он рассказывал о своих родственниках, и Исаак, плюнув на приличия, решил пить, дабы не пришибить синекожего любителя поболтать.

– Боюсь, что вы перепробовали уже весь наш ассортимент, – отозвалась рыженькая бортпроводница с очаровательным чуть вздернутым носиком.

– Тогда принесите еще темного.

– Которого? Того, который вы пробовали первым, четвертым или седьмым?

– Давайте первый, – махнул рукой священник. – Повторим весь цикл.

Девушка удивленно посмотрела на представителя Церкви Света.

– Вот бы никогда не подумала, что такое может быть, – не удержалась она. – А говорят, что священники не пьют вовсе.