Реклама
Читать книгу: «Академия Иммерсии: Портал судьбы», страница 2
«Надеюсь, я не вляпался в сгнившие останки предыдущих долбоящеров, решивших поискать тут что-либо ценное? Или не дай бог этот подвал использовали в качестве сортира!» – пришла в голову пугающая мысль.
Однако нюх не давал повода заподозрить наличие рядышком разлагающейся плоти, либо человеческих испражнений. Осторожно приподнявшись, приняв позу кошечки в йоге, которой с маниакальной зависимостью увлекалась сестра, я прислушался к ощущениям и понял, что организм не получил критических повреждений. Телефон, торчавший из небольшой лужи у руки, не подавал признаков жизни.
А вот низкое глухое рычание откуда-то сбоку заставило вспомнить, ради чего я полез в эту жопу мира. Медленно встав на ноги, я повернулся на звук и увидел большую окровавленную собаку, белый цвет шерсти которой покрывали пятна крови. Собака на первый взгляд жутко походила на волка, хотя откуда взяться волкам в нашей провинции, в которой лесом считались группки из десятка деревьев, словно плешь разбросанных по холмистым окрестностям. Животное тыкалось носом в корпус второго такового же зверя, подгибая заднюю лапу, и скулило. Они оба казались явно одной породы, только шерсть у лежавшего неподвижно угольно-черная.
«Видимо, сбежали от хозяев и провалились в подвал», – подумалось мне.
Услышав очередной жалобное подвывание со стороны белой собаки, я встал и, сделав шаг к ней навстречу, произнес:
– Бедная собачка! Кто же тебя так сильно порвал, девочка?
И только теперь до моего мозга начало доходить одно существенное несоответствие в окружающей картинке.
Вокруг меня шумел… лес?
Разве может расти лес в темном подвале. Посмотрев вверх, я чуть снова не сел в уже знакомую лужу от недоумения. Старой постройки, которая была над головой, не оказалось и в помине. На ясном звездном небе, которое на стыке с землей уже начало менять тон в предрассветной прелюдии, висела яркая зеленоватая луна, размер которой никак не соответствовал виденным мною ранее стандартам.
Она была пипец какой огромной!
– Это что за бабуйня тут творится? – выдохнул я вслух и, повернувшись к единственному бодрствующему собеседнику, задал риторический вопрос: – Ты тоже видишь это, малышка? Или я каких-то газов в этом подвале надышался?
Зверь заставил меня поверить в то, что перед моими глазами не глюки, самым тривиальным образом. Он бросился на меня и вцепился в ту самую руку, крепость кожи которой ранее проверила на прочность колючка шиповника. Я, честно, не помню тот уровень боли, что испытал в кирпичном домике трансформаторной будки после удара током, но готов поспорить, что в момент хруста собственной кости предплечья в клыках огромной зверюги, я испытал боль не меньшую.
– А-а-а! Фу! Дура! Фу! Отпусти! – заорал я на всю округу.
Видимо, жуткий крик вполне действенное средство, ибо рычащая псина, морда которой теперь щедро оросилась еще и моей кровью, резко отпрянула, вспарывая мне в довесок кожу подобно лезвиям с перчатки Фредди Крюгера. Я, пошатываясь, взглянул на освобожденную руку, и мне поплохело. Я никогда не боялся крови, однако то жуткое месиво, что представляло собой мое предплечье, наводило на мысль, что сорока уколами в живот против бешенства я не отделаюсь.
Не знаю, перебегала ли мне этим днем дорогу черная кошка, и соль я вроде бы на кухне не просыпал, а черная полоса для меня явно не кончилась, потому как справа раздался еще один, куда более грозный рык. Придерживая здоровой рукой горящее огнем поврежденное предплечье, испытывая от малейшего движения травмированной конечности новые порции сногсшибательных ощущений, я уткнулся взглядом в горящие желтые глаза второго очнувшегося зверя. Тот явно не обрадовался моему присутствию, обнажив пасть, клыки в которой размером не уступали моим большим пальцам на ладонях.
Никогда не верил в выражение «взлетел, будто на крыльях», но ровно десять секунд спустя обнаружил себя на развилке ствола ближайшего дерева метрах в пяти над землей. Даже под пытками я не смог бы вспомнить, каким образом с окровавленной нерабочей рукой я смог это сделать?
Белая волчица, а теперь я четко осознал, что этих тварей собачками назвать уж никак не получится, подбежала к своему черному собрату и, посмотрев друг на друга некоторое время, они мгновенно растворились среди деревьев. Я готов поклясться, что эти монстры о чём-то беседовали друг с другом, пусть даже при этом не издавали ни звука.
Как только животные исчезли из виду, я окунулся в звуки предрассветного леса. Если быть более точным, я больше слышал шум у себя в ушах да равномерное постукивание где-то неподалеку. Взглянув вниз, я обнаружил источник ритмичного звука. Капли моей собственной крови равномерно барабанили по брючинам серого комбинезона, превращая асфальтовый оттенок ткани в бурый с вишневым оттенком арт-объект.
Нужно что-то делать, и делать это что-то нужно очень быстро, иначе я просто потеряю сознание от потери крови и окажусь на земле в уже готовом к употреблению местных зверушек виде.
«Не забывай о том, что ты находишься непонятно где!» – подсказало подсознанье, но логику и рационализм сейчас перевешивали незатихающие болевые импульсы, идущие от рваной раны на руке.
С ветки дерева, на котором находилась моя раненая тушка, я хорошо видел мой испачканный ящик с инструментами, лежавший на боку возле небольшого куста.
«Послушай, у вас несчастные случаи на стройке были? – Нет, пока еще ни одного… – Будут!» – в голове всплыла цитата из фильма «Операция “Ы” и другие приключения Шурика». Дядя Коля всегда меня учил носить с собой аптечку первой помощи на заказы, и одна из них как раз лежала сейчас в заветном пластиковом чемоданчике. Так что мне по-любому нужно спускаться вниз.
Осмотрев округу еще раз, благо рассвет всё сильнее вступал в законные права, я убедился, что зубастой живности поблизости нет и, обнимая ствол дерева здоровой рукой, как любимую девушку, я плавно соскользнул вниз. Элегантности в моём спуске не наблюдалось ни грамма, и поверхности земли я достиг, ударившись челюстью о небольшой сучок и оцарапав щёку шершавой корой. Ощутив твердую почву под кедами, я, пошатываясь, добрел до ящика и, рухнув перед ним на колени, быстро вернул его в вертикальное положение, открывая крышку. Зубами разорвав пластик марлевого бинта, я достал белоснежный рулончик и, отплюнув упаковку в сторону, тем же способом открутил колпачок с небольшой баночки йода.
Не скрою, если за мной кто-то и наблюдал, то его словарный запас обогатился многими новыми словами, когда я орал матом от боли, поливая кровоточащие раны обжигающим антисептиком. В висках на смену колокольному звону пришел кузнечный молот, ритмично отбивая болевые импульсы в такт биения моего же сердца. Правая рука, слегка подрагивая, принялась ритмично и плотно превращать свою левую подругу в подобие мумии и, спустя минуту, свободный конец бинта я засунул под край намотанного кокона, белоснежная поверхность которого начинала подозрительно темнеть.
Пить хотелось настолько, что я даже задумчиво поглядел на ту самую лужицу, в которую приземлился, упав в злополучный подвал. С трудом отбросив эти мысли, я решил идти куда глаза глядят и покуда ноги ходят. Страх неизвестности никак не мог преодолеть боль от раны, а никаких указателей, как и просто дороги поблизости не наблюдалось.
«Хорошо Илье Муромцу, у него на пути хотя бы камень с направлением был, а я и коня потерять не смогу за неимением оного, и жизнь уже чуть не посеял, даже налево не сходив, так что двинусь прямо», – пришла мысль в уставшую голову.
Подняв ящик с инструментами, я поплелся в сторону редколесья, надеясь на то, что всё зубастое и мясожующее предпочитает густые заросли местного леса. Со стороны восхода солнца над верхушками деревьев редкие перистые облака раскрасились в желто-красные оттенки, и я смог визуально убедиться, что деревья и кустарники, мимо которых я шагал, спотыкаясь о сухие ветки и незаметные глазу ямки, заросшие травой, совершенно мне не знакомы. Стволы высоченные, не меньше пятидесяти метров. Вроде бы сосны, но у самого окончания плоские иголки напомнили формой весло. Очень часто встречались ягоды странного сине-бордового цвета, и я, как городской житель, сразу отмел желание попробовать их на вкус.
На задворках сознания всё отчетливее формировался литературный термин – попаданец! И практически всё указывало на то, что я переместился к неизвестному чёрту на загадочные кулички.
Чтением я увлекался с самого детства, ибо застать старенький телевизор свободным от бабушки было практически невозможно. Только Лизе удавался этот героический трюк, и она вымаливала время на пятиминутный мультик, который каждый вечер, в отличие от местных тварей, демонстрировали добродушные плюшевые зверята из «Спокойной ночи, малыши!».
Оставалось нагружать свое воображение текстами из огромной библиотеки родителей. В прямоугольном зале справа от окна три высоких темно-коричневых серванта со стеклянными дверцами вдоль четырехметровой стены занимали книги.
Уже к двенадцати годам я перечитал всё: от десятитомника детективов Конан Дойла до целой кипы женских романов, которыми увлекалась мама. Даже специализированная литература о животных всего мира не прошла мимо моего внимания, хотя половины из терминов я не понимал. Благо в подвале соседнего дома располагалась районная библиотека и я, наверное, был ее самым активным посетителем с толстенной абонементной карточкой, в которую Маргарита Петровна, наш старенький библиотекарь, записывала наименования книг, которые я поглощал с невиданной скоростью. Как и все мальчики в этом возрасте, я фанател от фантастики и фэнтези. С термином попаданец я познакомился уже после восемнадцати лет, когда запоем прочитал цикл «Сварог» Александра Бушкова. Вместе с майором ВДВ Станиславом Сварогом я переносился в мир колдовства и магии, противостоя злу и предательству с помощью меча, благородства и храбрости.
И вот теперь я сам попаданец без оружия и волшебных способностей перенесся чёрт знает куда.
«Господи, если ты есть, пусть я останусь хотя бы на нашей планете! – пришла в голову мысль. – Америка, Австралия, да даже Япония! Лишь бы Земля и желательно наши дни. Испытывать прелести прошлого, перемещаясь во времени, так же не хочется. Вот в будущем побывать – это клево при условии, что будет способ вернуться обратно. Встречу свою Алису с мелофоном, погоняем пиратов… Чёрт! Твою космическую мать!»
Я, размышляя над ситуёвиной, споткнулся о корень дерева и растянулся на траве, успев повернуться в падении здоровой стороной организма. В глазах всё равно потемнело от боли, и на смену погасшим в рассветных лучах звездам пришли искорки, вспыхнувшие перед носом. Перевернувшись на спину, я решил дать себе пять минут отдыха. Ноги гудели, предплечье горело огнем, голова уже не соображала, а повязка стала бурой от пропитавшейся крови. Высоко в небе летела пара крылатых темных точек, и я даже слегка позавидовал этим неизвестным птицам. В майке с коротким рукавом стало довольно прохладно. Хотелось пить, есть и спать.
Незаметно для самого себя я начал погружаться в дрему, из которой меня вырвал равномерный звук лошадиных копыт и тонкое поскрипывание колесного транспорта. Резко вскочив, я с трудом удержал равновесие от закружившейся головы и рванул на звук. Вернее, как рванул, поплелся быстрым шагом, если можно так назвать мой виляющий полубег. Я выскочил из кустов уже после того, как по проселочной дороге мимо того места, где я появился, прокатилась большая гружёная телега с серым тентом.
– Эй, погодите меня! Мне нужна помощь! – захрипел я, хотя планировал заорать изо всей мочи.
Видимо, мочь моя вытекла вместе с приличной порцией крови, ибо на мой полушепот возница, облачённый в длинный коричневый плащ с капюшоном, никак не отреагировал. Пришлось из последних сил догонять, благо скорость у местного транспорта чуть быстрее черепашьей.
Запыхавшись, я всё-таки догнал повозку и, поравнявшись с ее хозяином, хлопнул его по плечу, привлекая внимание.
– Послушайте, товарищ… – это всё, что успел я сказать.
Подскочивший с сиденья мужчина с испуганным взором тут же залепил мне между глаз небольшой деревянной дубиной, поверхность которой необычно переливалась красноватыми волнами.
«Вот и попало попаданцу по полной!» – мелькнула в сознании последняя мысль перед тем, как я окончательно потерял сознание.
Глава 2. Если жизнь повернулась к тебе задом, пни ее и начни новую
Не бойтесь не найти, а бойтесь потерять,
На жизненном пути нет троп сторонних.
Судьба родные души рада разделять,
И без причины сватать судьбы посторонних.
До абсолютного невменоза я напивался только один раз в жизни и то по настоянию моей родной бабушки. Нет, она не алкоголичка, как говорят в криминальных сводках, пропащая, жаждущая передать навыки пропойцы внуку. Я, вообще, ни разу в жизни не видел бабулю навеселе. Но накануне моего шестнадцатилетия она достала из бездонного серванта в своей комнате бутылку с надписью на пожелтевшей от времени этикетке «Водка русская» и с фразой: «Лучше напейся в моём присутствии, чем со своей шпаной за гаражами» заставила меня выпить все пол-литра, предоставив возможность закусывать огненную воду солеными хрустящими огурцами, которые каждую осень закручивала в полупромышленных масштабах.
Скажу честно, сам процесс приёма божьей слезы меня не порадовал, но после того как я проснулся на следующее утро в состоянии жутчайшего бодуна, я понял, что никогда в жизни больше не возьму стакан с этим дьявольским пойлом в руку. Так плохо мне не было ни разу в жизни! До сегодняшнего утра так уж точно.
Прежде чем открыть глаза, я ощутил в воздухе резкий запах аптеки, смешанный с дымом и чем-то незнакомым, напоминающим запах в цветочном магазине, посещаемом мною традиционно накануне международного женского праздника, лишавшего большинства месячных сбережений. Только он не такой нежный и утонченный. Меня мутило так сильно, что я не решался открыть глаза и осмотреться, опасаясь, что вестибулярка окончательно доломает остатки хрупкой преграды у содержимого желудка. При этом я совершенно не чувствовал боли в руке. Да что там, я практически не чувствовал всё свое тело ниже плеч.
Вспомнив, что желудок мой пуст и рвота мне не грозит, я решился приоткрыть глаза, тем более рядом прозвучал незнакомый, мужской голос:
– Я же вижу, что вы очнулись, молодой человек! В данный момент вы в безопасности, так что можно не притворяться спящим. Хотя, если вы боитесь крови, лучше не открывайте глаза, пока я не закончу.
Открыв глаза, я уткнулся взглядом в классическую мазанку потолка.
Когда-то неизвестный мне и остальному миру штукатур придумал шикарное оправдание своим кривым ручкам, сдав клиенту вместо гладко отштукатуренных стен, криво-размазанный по поверхностям строительный раствор под видом дизайнерского решения. То ли клиент попался непривередливый, то ли ему реально понравилось, но с тех пор количество дизайнерских огрехов стало расти в геометрической прогрессии.
Поняв, что лежу на невысокой подушке, я приподнял голову и посмотрел в сторону, откуда исходил голос. Над моей рукой склонился весьма колоритный персонаж, держа в руках острую длинную иглу, конец которой светился, будто его раскалили в огне добела. Врач, а я очень надеялся на то, что это именно он, а не маньяк, разбирающий меня на запчасти, был одет в длинный халат из мягкой темно-зеленой ткани, украшенной узорчатой серебряной вышивкой. Под плащом на его рубашке с галстуком цвета болотной тины виднелся серебряный амулет, который сиял тусклым светом, наполняя комнату таинственным ореолом.
Мужчина быстро посмотрел на меня и, улыбнувшись, подмигнул, тут же возвращаясь к работе над раной. Видимо, меня накачали каким-то лекарством, ибо я совершенно спокойно отнесся к тому, что облик врача буквально кричал о том, что передо мной эльф?! Длинные светлые волосы спадали на спину, собранные от лопаток в аккуратную толстую косу. Оливковый цвет гладкой кожи при полном отсутствии растительности на лице еще можно логично объяснить самому себе. Но вот острые, в два человеческих размера эльфийские уши, подрагивающие при каждом движении доктора уверенно кричали, что передо мной реальный живой эльф!
А это значит, что встреча с зубастыми собачками мне не приснилась, и я действительно попал.
– По взгляду вижу, что вы не верите собственным глазам. Не скрою, вы не первый мой перемещенный через портал пациент, думающий, что у него начались видения и уверен, что не последний.
– А почему тогда я вас понимаю? Вы говорите на русском? – спросил я.
– А что такое русский? – вопросом на вопрос ответил лекарь. – В Алитае, да и во всех остальных мирах, говорят на едином межвидовом языке, как и вы в сейчас. Как вас зовут, любезный? Меня, к примеру, зовут лэр Элводир.
– А меня Леонид. Можно просто Лёня.
– Хорошо, Простолёня, я должен попросить вас полежать спокойно, пока я не закончу с рукой, а потом я отвечу на все вопросы, что наверняка скопились в вашей необычной безволосой голове.
– Хорошо, доктор, еще один вопрос и я замолкну. Почему я ничего не чувствую ниже плеч?
– Этой действие амулета, что лежит у вас на груди, он позволяет делать операции, не вынуждая приводить пациента в бессознательное состояние, как это было принято еще сто лет назад.
Эльф снова сосредоточился на работе и пробурчал про себя:
– Хм-м… Уже и не помню, когда в последний раз слышал слово «Доктор» от перемещенного.
Только теперь я заметил небольшой плоский желтоватый предмет в серебристой окантовке у меня на груди, от которого по коже разбегались тонкие красные нити, напоминающие рисунок вен в учебнике анатомии за восьмой класс. С трудом удержавшись от нового вопроса, я решил оглядеться, благо муть из сознания растворилась, забрав с собой приступы тошноты.
Помещение, в котором меня латали, напоминало келью в монастыре, в котором мы однажды с бригадой дяди Коли меняли проводку. Вера верой, но желудкам крыс, живущим в монастыре, Новый Завет не указ. Они жрали всё, что могли перегрызть их острые зубки…
Здесь высокие каменные стены из точеного гранита плавно переходили во вручную выбеленный потолок. На них в кованных из бронзы круглых подставках вместо факелов ярко сверкали бесформенные камни, напоминающие янтарь. При этом через широкие окна, расположенные под потолком, проникало достаточно света.
«Видимо, за энергию тут не платят, раз не гасят свои магические фонарики», – подумал я и снова посмотрел на тонкие бледные пальцы доктора.
Светящийся конец иглы в его руках плавно скользил по открытым ранам, на глазах спаивая рваные края, оставляя за собой толстый розовый шрам. Не скрою, медицина этого мира впечатляла своими возможностями. В нашей поликлинике из моей руки наверняка сделали бы штопанную копию конечности Франкенштейна.
Пристальный взгляд сосредоточенного Элводира говорил о том, что этот процесс далеко не прост. Он прикусил кончик языка, что явно свидетельствовало о ювелирности процесса, а на его лбу образовались искрящиеся капельки пота. Ясно, что данный вид магии требует не только мастерства исцеления, но и огромного напряжения и усилий.
«Почему рядом с ним нет медсестры? Ну или хотя бы помощника, тот же пот вытирать?» – мысль, основанная на медицинских сериалах, пришла мне в голову.
В этот момент эльф, видимо, закончил и, подойдя к резному шкафу со стеклянными дверками, достал оттуда большой зеленый пузырь. Вынув плотную пробку, он щедро плюхнул зеленое содержимое прямо на мою руку, и жидкость, зашипев и лопаясь многочисленными небольшими пузырьками, буквально на глазах впиталась в мою кожу. Врач удовлетворенно хмыкнул и, что-то прошептав, снял с моей груди «камень бесчувствия», как я мысленно обозвал желтый амулет.
Ощущение тела вернулось резко и вызвало непроизвольный стон из недр моих легких. Приятного мало, ибо казалось, что вылеченная рука горит, как говорится, синим пламенем, а оставшиеся части тела решили устроить массовый протест, посылая весь спектр всевозможных, малоприятных ощущений в мой разум.
Доктор поднес к моему рту небольшую пиалу, и я, не спрашивая о содержимом, выпил густую жидкость со вкусом меда и легкой горчинкой цитрусовых.
– Однозначно, медицина тут на порядок круче, чем наша, – пробормотал я под нос, пораженно ощущая, как тепло небольшого пожара, растекшееся со стороны желудка по всему телу, секунд за пять избавило меня от всех неприятных ощущений.
Видимо, длинные уши эльфа не просто так имели увеличенный габарит, ибо он явно услышал мое высказывание и тут же отреагировал:
– Я слышу, Леонид, что вам стало лучше. Предлагаю проследовать в мой кабинет, и я постараюсь ответить на ваши вопросы.
Мы вышли через массивные распашные деревянные двери с плитками небольших оконец в верхней половине створок, и доктор, не теряя времени, принялся объяснять, где я нахожусь.
Я же, разинув рот, вертел головой, разглядывая длинный коридор с мраморным полом, освещенный такими же, как в операционной, осветительными камнями на белых стенах и многочисленными дверьми по обе стороны прохода.
– Вы находитесь в крыле целителей «Академии Иммерсии», в отсеке оперативных вмешательств и реабилитации. Я, Элводир Серебронос, являюсь деканом отделения Знахарей и главным лекарем этой лечебницы, в которой мы не только лечим жителей МежМирья, но и обучаем студентов академии лекарскому делу и тонкостям межвидовой анатомии.
Высокий мужчина подошел к коричневой двери без стекол с красивой эмблемой, вырезанной из неизвестного мне желтого дерева. На фоне круга, символизирующего целостность и единство, возвышался знакомый мне символ – посох Асклепия с поникшей головой гидры. Вокруг круга размещалось пять различных силуэтов, единственный из знакомых мне был символический облик человека.
Открыв дверь и пропустив меня первым внутрь, доктор указал на шикарное кожаное гостевое кресло темно-красного цвета, а сам занял место за огромным столом, заваленном свитками. Огромное окно, простирающееся от пола к потолку, открывало вид на часть замковой стены и возвышающейся над ней цепочкой величественных гор у горизонта с заснеженными макушками.
– Если я правильно понимаю, Леонид, вы случайно попали в межмировой портал, который выбросил вас неподалеку от столицы, где вы подверглись нападению какого-то дикого животного. Не могли бы вы уточнить, в каком мире вы родились?
– Волка!
– Простите? Вы родились в мире волка?
– Нет, лэр, я подвергся нападению белого волка, а родился на Земле.
– Хм-м… Вообще-то все мы рождаемся на земле.
Мой взгляд продолжал изучать обстановку величественного эльфийского кабинета. Вдоль всех свободных стен стояли книжные шкафы, заполненные всевозможными книгами и фолиантами. Разобрать названия на корешках я не мог, так как сидел далеко, зато хорошо рассмотрел ряд учебных манекенов, стоявших перед стеллажами, точно отображающих внутренние органы существ, которые я видел разве что на обложках фэнтези книг. Пугало то, что у нескольких манекенов длинные хвосты, собранные из, как я очень надеялся, мастерски выполненных копий костяных сегментов.
– Вы не поняли, лэр Элводир, мой мир называется Земля.
Эльф поднялся со стула, больше смахивающего на трон, и подошел к стеллажам, разглядывая наименования книг. Взяв из стройного ряда толстый том в зеленоватой обложке, он вернулся за стол и принялся листать пожелтевшие страницы.
– Земля… Земля… Земля… Где-то слышал я это наименование. Ага! Вот оно!
Доктор распахнул книгу примерно на середине и, водя по строкам тонким пальцем с длинным, явно отманикюренным ноготком начал зачитывать вслух:
– Земля – это мир преимущественно аграрного типа с несколькими континентами и достаточно воинственным населением. Магия полностью отсутствует. Примитивные формы искусства и постоянные войны, основанные на религиозных противоречиях во главе с инквизицией. После возникновения порталов представители Земли достаточно часто попадали в МежМирье, но постепенно поток переселенцев иссяк. Последний случай перемещения зафиксировали восемьдесят четыре года назад…
Подсознательно отмечая то, что на удивление спокойно воспринял информацию, которая, по сути, кардинально меняла мое дальнейшее существование, я был вынужден поправить эльфа. Заодно прояснялась картина из ежевечерних выпусков новостей с вереницей несчастных душ, вышедших за хлебушком на родной планете и пропавших без следа.
Ну как же, инопланетяне их похищают!
Всегда знал, что это выдумки желтой прессы.
– Доктор, простите, у вас довольно старые сведения о моём мире. Устаревшие лет так на триста, а то и четыреста. У нас на Земле сейчас эпоха технологической революции и цифрового развития. Войны, конечно, никуда не делись, и щиты и мечи можно увидеть только в музеях.
– Леонид, я слышал, но не знаком с термином доктор, хотя и догадываюсь, что он связан с моей профессией. В нашем мире вам придется использовать звание Лекарь, Знахарь, Ведающий при обращении ко мне. А проще всего остановитесь на лэр – это уважительное обращение к любому существу, что старше вас или стоит выше в социальной иерархии. А вот то, что вы свежеперемещенный из такого редкого мира, может сослужить вам хорошую службу. Прошу прощения, я должен связаться с ректором и сообщить ему о вашем случае.
Эльф повернулся к небольшому прозрачному шару, стоявшему на подставке в виде небольшого каменного колодца, и провел над ним рукой, как бы поглаживая круглую поверхность. Воздух над сферой задрожал, и над ней в небольшой дымке возник затылок с длинными черными курчавыми волосами, часть которых была переплетена в тонкие косы с каким-то хитрым переплетением, напоминавшем… чешую?
Судя по движению губ эльфа, он что-то рассказывал этой голове, лица которой я не видел, периодически поглядывая на меня. Не знаю, по какой причине я не слышал ни единого слова из их разговора. Внезапно изображение затылка резко сменилось на лицо, вид которого подсознательно заставил сжать задницу от предчувствия опасности. На меня внимательно смотрел кроваво-красными глазами с зауженными вертикальными зрачками мужчина лет тридцати пяти-сорока с небольшой бородкой, хищным острым носом и узкой полоской усов. Почему-то жутко захотелось спрятаться или признаться в чём-то таком, чего я даже не совершал.
Испытание взглядом длилось примерно минуту, хотя мне казалось, что прошло не менее часа, и этот подозрительный тип теперь знает даже группу моей крови. Лицо снова сменилось на черный затылок, и эльф снова зашевелил губами, продолжая беззвучный разговор с ректором. Мое внимание тут же привлек большой портрет в массивной резной раме, с которого в пространство кабинета пялился старичок в увешанном драгоценностями кожаном пиджаке с приподнятыми плечами и со смутно знакомыми чертами лица.
Времени вспомнить, почему тот казался мне знакомым, не нашлось, ибо доктор, а вернее, лекарь, закончил беседу и вновь обратился ко мне:
– Лэр Гильдор Вермингард – ректор нашей академии, заинтересовался вашим случаем, Леонид, и предлагает влиться в ряды новых учеников.
«Ёбушки-воробушки, вот это попадос! Позвольте представиться, Лёня – Гарри Поттер на минималках!» – пронеслась в голове мысль, но вслух я не стал ее повторять.
– Я правильно понимаю, лэр, – вновь поражаясь собственному спокойствию, уточнил я, – вернуться в мой мир я не смогу?
– Всё верно! – с грустной улыбкой подтвердил мои предположения эльф. – Стихийные порталы работают только в одну сторону, и вернуться обратно у вас нет ни единого шанса. Я настойчиво советую вам принять предложение ректора. Вы убьете этим сразу двух упырей. На первом курсе подробно изучают устройство наших миров, к тому же на первый год обучения вы окажетесь на полном обеспечении академии. Проблема жилья и питания разрешится сама собой.
– Получается, у меня всё равно выбора нет?
– Вы не правы, Леонид. Вы хоть сейчас можете выйти на улицу и поискать свою собственную дорогу в новой жизни. Но в таком случае на ваше дальнейшее благополучие я бы не поставил и серебряного тана. Хотя, судя по коробу с инструментами, что нашли рядом с вами, руки у вас растут из правильных мест.
– Ух ты! Класс! А мой инструмент не посеяли?! – я обрадовался, ибо краем сознания понимал, что при умении работать руками в этом мире наверняка не останешься голодным.
– Конечно, – ответил лекарь, доставая мой ящик из-под стола, – хотя я не совсем понял выражение «Класс!» и каким образом этот короб можно «Посеять». Так что вы решили? У меня по времени сейчас начнется следующая операция.
Опыт бесконечного количества попаданцев из всех книг, что я успел прочитать, буквально кричал о том, что для моего же блага нужно принимать предложение загадочного ректора.
«Нужно просто представить, что я перевелся в другой институт, пускай этот вуз и в другом измерении, – подумал я. – Всяко нужно будет узнать об этом мире всё что можно, прежде чем строить дальнейшие планы. И едрить твою налево, какого чёрта я так спокоен?!»
– Я согласен остаться в академии. И огромное спасибо, лэр Элводир, за то, что спасли мою жизнь.
– В таком случае, Леонид, пройдите до конца коридора, через двойные двери вы попадете в центральный холл академии. Найдите там лэра Гримхалка Горнимора, куратора первого курса, и сообщите ему свое имя. Я передам распоряжение ректора на ваш счет, а он ознакомит вас с правилами академии и распорядком.
– Простите, а как я его узнаю?
– О! Этого господина трудно спутать с кем-то еще, – улыбаясь, ответил эльф. – Этот орк будет орать на всех подряд! Не ошибетесь! И не забудьте свои инструменты. С вами мы еще встретимся на лекциях, так что до свидания.
Я встал и, не зная местного этикета, зачем-то поклонился, забрал свой гремящий ящик и отправился в путь по скудному описанию доктора.
Тьфу ты! Лекаря.
Уже подходя к массивным дверям, я с подозрением прислушивался к гулу, исходившему от деревянных створок, увенчанных резным орнаментом. Тяжёлые кованые ручки, покрытые чем-то, смахивающим на позолоту, притягивали взгляд. Однако как только моя рука легла на одну из них, так решительность разом показала мне свой удаляющийся к горизонту зад. Мне почему-то казалось, что, открыв дверь, я окончательно осознаю то, что нахожусь в чуждом мире, хотя свидетельств этому более чем достаточно. Замерев подобно тому, как замираешь перед тем, как охладить в ледяной купели раскаленную в парилке плоть, я принялся ждать знак от судьбы. Однако этой капризной даме, видимо, глубоко похер на желания очередного попаданца, и спустя секунд тридцать я всё-таки повернул ручку вниз, открывая тяжёлую створку.
***
Лия и Северрин не успели добраться до стен города, как появившаяся на горизонте солнечная кайма вынудила их обоих принять человеческий облик. Можно воспротивиться зову природы и остаться в истинной форме, но при свете солнца на это уходило слишком много магических единиц. Благодаря тому, что в жилах обоих плескалась сильная магия крови, лунорийцы удержали полуоборот, дабы не оказаться полностью обнаженными друг перед другом. От волчьей сущности остался хвост, мохнатые треугольные уши, густая, плотная шерсть, покрывавшая всю нижнюю часть двуногих тел и верхнюю часть спины, прикрывая их плечи и ключицы. А вот упругую грудь, которую Лия не могла скрыть за волосяным покровом в этой ипостаси, пришлось прикрыть рукой.
