Читать книгу: «Олимпийский переполох: забытая советская модернизация», страница 2

Что касается опубликованных документальных источников, то помимо уже упоминавшегося сборника «Пять колец под кремлевскими звездами» стоит выделить трехтомный официальный отчет, подготовленный Оргкомитетом «Олимпиада‐80» для МОК, из которых наиболее важную информацию содержит том 2 («Подготовка и проведение»)⁶⁸.

Исключительно важную роль для установления фактографических деталей и анализа содержания олимпийского дискурса 1970–1980‐х годов играют материалы советской периодики: издававшихся на разных языках олимпийских альманахов и бюллетеней («Олимпиада‐80», «Олимпийская панорама»), специальной спортивной периодики (журнал «Физическая культура» и газета «Советский спорт»), профильных советских журналов («Внешняя торговля», «Культура и жизнь», «Общественное питание», «Турист»), более массовых популярных журналов («Крокодил», «Огонек», «Работница», «Смена»), а также центральной газетной периодики («Известия», «Правда» и проч.). Для уточнения восприятия советской действительности в период подготовки и проведения Олимпиады‐80 со стороны иностранных наблюдателей были привлечены и некоторые характерные публикации, освещавшие ее ход на Западе, – материалы американских газет The New York Times и The Washington Post, британской газеты The Guardian, западногерманского журнала Der Spiegel и др. Все эти издания, в отличие от неприемлемого для советской стороны «Радио Свобода / Радио Свободная Европа», имели своих официально аккредитованных корреспондентов в олимпийской Москве, хотя советская сторона нередко считала содержание их репортажей как минимум недостаточно объективным.

Отдельный информационный массив представляют собой визуальные источники – как традиционные (плакаты, фотографии, кадры телевизионных трансляций, документальные и мультипликационные фильмы), так и представляющие собой специфическую рекламно-сувенирную продукцию, выпускавшуюся в огромных количествах советскими и зарубежными предприятиями с выплатой отчислений Оргкомитету «Олимпиада‐80». Например, первые почтовые марки, посвященные предстоявшим XXII летним Олимпийским играм, были выпущены Министерством связи СССР уже в декабре 1974 г. А в декабре 1977 г. появилась серия марок «Туризм по Золотому кольцу» (по две марки, посвященные каждому городу)⁶⁹. Юные любители спорта получили в подарок набор из 24 открыток «Олимпийская азбука». На лицевой стороне каждой открытки располагались пиктограмма и юмористический рисунок (медвежонок Миша, занимающийся одним из олимпийских видов спорта), а на обратной стороне – краткая информация об этом виде спорта⁷⁰. Но наиболее информативным содержанием отличаются фото- и художественные альбомы, подготовленные как накануне Олимпиады‐80, так и после ее проведения⁷¹.

Нельзя оставить без внимания и многочисленные карикатуры на олимпийские и спортивные темы, опубликованные в 1980 г. на страницах самого популярного советского сатирического журнала «Крокодил». Здесь, в частности, публиковались и карикатуры некоторых иностранных художников-карикатуристов (в основном из социалистических стран), принявших участие в организованном «Крокодилом» международном конкурсе «Олимпийская улыбка». Визуальные источники расширяют наши представления о том, каким образом Олимпиада‐80 и связанные с ней события презентовались советской и зарубежной аудитории, неизбежно вовлекаясь в противостояние холодной войны на уровне сюжетов, интерпретаций и символов.

Вышедший на экраны страны в 1979 г. 25-минутный документальный фильм «Москва ждет Олимпиаду‐80» (студия ЦСДФ при участии Гостелерадио СССР, реж. Семен Киселев) рассказывает о подготовке к XXII летним Олимпийским играм в будущих «олимпийских» городах Советского Союза. Авторы фильма (осознанно или нет) не только выстраивают своеобразную иерархию городов, принимавших Олимпиаду‐80 (фильм начинается и завершается московскими сюжетами, а путешествие по «олимпийским» городам выстраивается в своеобразную линейку – Минск, Ленинград, Киев и Таллин), но и демонстрируют характерный для 1960–1980‐х годов тренд в презентации советской действительности иностранцам – показ национального колорита и сочетания старого и нового⁷².

Например, презентация столицы Белоруссии включала показ внешнего облика гостиниц, Дворца спорта и стадиона, а также рекламу намеченного на период Олимпийских игр Фестиваля народного творчества Белоруссии, который должен был охватить городские площади и парки. Совершенно по-иному раскрывается образ Ленинграда, где в фокусе внимания зрителя находятся мосты, парки (отдельный сюжет посвящен фонтанам Петродворца) и музеи (в центре внимания – экспозиции Эрмитажа). Презентация гостиничного комплекса северной столицы в большей степени сосредоточена на внутреннем интерьере и гостиничном сервисе. Оживляют материал кадры музыкальной программы ресторанов («Московская кадриль») и латиноамериканских танцев на льду. Город на Днепре представлен прежде всего как часть олимпийского маршрута, поэтому презентация начинается с видов реконструированного стадиона и различных вариантов олимпийского Мишки. Однако главный посыл презентации Киева – это колоритная украинская кухня, национальная музыка и танцы (фрагменты исполнения гопака). И наконец, образ столицы Эстонии складывается из двух составляющих – старинного центра города и современного Парусного центра. При этом именно презентация олимпийского Таллина наиболее ярко сочетает в себе черты старого (уютные маленькие домашние кафе и национальные хоровые коллективы) и нового (современные гостиницы, рестораны, гриль-бары и, конечно, изюминка культурного досуга – варьете).

Тем не менее создается впечатление, что основной темой фильма стал показ многонациональной советской культуры, а не спортивных достижений Страны Советов. Даже когда кадры фильма возвращают нас в Москву, столица будущей Олимпиады предстает прежде всего центром науки, промышленности и особенно культуры: экспозиции Третьяковской галереи, фрагменты балета в Большом театре, фокусники и дрессированные медведи в цирке, национальная русская пляска. И только в конце фильма нас возвращают к теме Олимпиады, демонстрируя внешний вид олимпийских спортивных комплексов (в первую очередь стадиона в Лужниках), уют квартир в Олимпийской деревне, современную поликлинику для обслуживания членов национальных олимпийских сборных и пресс-центр для 7,5 тыс. журналистов и комментаторов. Тренировки участников будущих Игр («олимпийская надежда» нашей страны) комментируются как «разбег к Олимпиаде». Завершается фильм трогательными кадрами, на которых маленькая девочка и олимпийский Мишка, взявшись за руки, приветливо машут ими⁷³. В общем, показано, что Советский Союз готов принять у себя самые главные международные спортивные состязания.

Снятый по горячим следам прошедших Игр документальный фильм «Олимпиада – ты прекрасна!» (1980 г., реж. Сергей Толкачев, Герман Фрадкин) – своеобразная кинолетопись XXII летних Олимпийских игр. Основным рефреном фильма могут служить слова из завершающей его части: «Не было в этом бою проигравших, дружба окрепла, мир победил». Вообще весь дискурс фильма, который длится чуть более часа, выстроен вокруг идеи мира во всем мире. Эта тема звучит в выступлениях Л.И. Брежнева и президента МОК лорда Килланина, в интервью спортсменов и тренеров и, конечно, в комментариях (нередко в стихах) к кадрам фильма. Вторая важная тема – презентация вклада стран социалистического содружества, и особенно СССР, в подготовку («победа – миг, в который вложены годы труда») и проведение Игр первой Олимпиады на территории социалистического государства. Это иллюстрируется не только числом установленных олимпийских, мировых и европейских рекордов, но и широкой трансляцией Игр на весь мир (59 зарубежных телекомпаний с аудиторией более 1,5 млрд зрителей), и приятным удивлением «много видевших на своем веку» журналистов и комментаторов. Удивления, вызванного не только высоким уровнем организации Олимпиады, но и накалом очень острой, но честной борьбы за победу. Комментарии к фильму насыщены такими выражениями, как «честь советского спорта», «триумф советских гимнастов», «золотой велотрек» (в смысле, конечно, числа побитых на треке в Крылатском олимпийских рекордов, а не средств, вложенных в его сооружение), «великолепные дворцы спорта», «яркий фейерверк спортивного праздника» и т.п. Не обошлось и без теплых слов в адрес пловчих из ГДР и кубинских боксеров, стайеров из Эфиопии и, главное, олимпийских чемпионов из Великобритании и Италии. «Мне жаль тех, кто не смог приехать», – посетовал в своем выступлении на Церемонии закрытия Игр лорд Килланин. Пожалел о том, что не сбылась его мечта «увидеть флаг своей страны на флагштоке», и британский легкоатлет Себастьян Коу. В фильме, окрашенном эмоциями победивших и проигравших спортсменов, тренеров и зрителей, внимание акцентируется на беспристрастности судей. Ведь побеждает тот, кто проявил лучшие бойцовские качества, выдержку, сверхнапряжение и умение работать в команде⁷⁴, т.е. именно те качества, которые присущи советскому человеку.

И наконец, современное прочтение Олимпиады в Москве – документальный фильм из цикла «Тайны века», выпуск «Олимпиада‐80. Победить любой ценой» (ТК «Останкино», 2010 г., реж. Сергей Кожевников). Сразу оговоримся, что собственно спортивные состязания в этом фильме оказались отодвинуты на второй план, а в центре внимания авторов 52‐минутного фильма оказались внешнеполитический контекст Игр (ввод советского военного контингента в Афганистан и бойкот Олимпиады) и особенно вопросы обеспечения безопасности их проведения. Посыл фильма двоякий. С одной стороны, Олимпиада‐80 – это «грандиозное событие, повлиявшее на ход советской и мировой истории», а с другой – создается ощущение того, что Игры (как и «улетающий в неизвестность» олимпийский Миша) открыли для страны путь в «неизвестную новую эпоху». Вышедший на экраны в канун 30‐летия XXII летних Олимпийских игр фильм во многом основан на воспоминаниях участников тех событий (спортсменов и журналистов, высокопоставленных и рядовых сотрудников центрального и московского аппаратов КГБ СССР и проч.). В фильме представлены привычные сюжеты об успешной подготовке современной материально-технической базы Олимпиады и победах советских спортсменов (хотя часто видеоряд не совпадает с текстом), но акценты смещены на признание неготовности Москвы к «столь масштабному мероприятию» и «непосильной нагрузке на экономику». Мы также узнаём ряд подробностей, ранее не известных телезрителю. Например, о предотвращении советскими спецслужбами попытки организованного «братьями-мусульманами» теракта в аэропорту Шереметьево или о санкционированной самой Маргарет Тэтчер акции сожжения приобретенных сотрудниками дипломатических миссий билетов на Олимпиаду‐80 во дворе посольства Великобритании в день Церемонии открытия Игр⁷⁵.

Среди фольклорных источников особое место занимают связанные с Олимпиадой‐80 слухи, анекдоты и неподцензурные рифмованные тексты, наиболее репрезентативно представленные в работах А. Архиповой и А. Кирзюк, а также М. Мельниченко⁷⁶. В неподцензурной культуре позднего социализма мы можем наблюдать тесное переплетение олимпийского сюжета с наболевшими проблемами советской действительности (ростом цен, дефицитом, низким уровнем сервиса) и психологическим напряжением, вызванным обострившимися международными отношениями в связи с вводом советских войск в Афганистан. Например, в одном из анекдотов на вопрос о том, почему эмблемой московской Олимпиады выбран медведь, следовал такой ответ: «Потому что после Олимпиады мы все будем сосать лапу». В народе также шутили, что на Олимпиаде вводится новый вид русского национального спорта – катание шаров по прилавкам. Отгадкой загадки «Где эта рожа появляется, там цены поднимаются» был ни в чем не повинный олимпийский Мишка. Иронизировали рассказчики анекдотов и над усилиями по подготовке к Играм: «Как будет называться сервис на Олимпиаде‐80?» – «Медвежьи услуги», – а также в шутку утверждали, что к летним Играм в Москве американцы написали гимн «Гори огнем, Олимпиада!» (на слова Джимми Картера и музыку Збигнева Бжезинского), который исполнил сводный хор Белого дома⁷⁷.

В олимпийском году появился даже такой стишок:

 
Мишка олимпийский,
Проклятая рожа,
Как ты появился,
всё стало дороже:
Водка стала 8,
Но мы пить не бросим,
Передайте Ильичу —
Нам и 10 по плечу!
Ну а будет 25 —
Вновь придется Зимний брать!⁷⁸
 

Безусловно, такого рода тексты, пересказанные в узком кругу доверенных лиц, по своему содержанию резко контрастируют с многочисленными песнями на олимпийскую тематику, написанными совместными усилиями самых признанных советских поэтов-песенников (Н. Добронравова, Л. Ошанина, Р. Рождественского и других) и композиторов (Д. Тухманова, А. Пахмутовой и других). В 1979–1980 гг. эти песни пополнили официально утвержденный репертуар самых известных советских вокалистов и вокально-инструментальных групп (Льва Лещенко, Муслима Магомаева, Тыниса Мяги, Софии Ротару, Валентины Толкуновой, группы Стаса Намина, ВИА «Голубые гитары», «Пламя», «Поющие сердца» и других). Они постоянно звучали на радио, включались в программы популярных музыкальных телепередач⁷⁹ и использовались для озвучивания фильмов на олимпийскую тематику.

Что касается олимпийских слухов, то мы в книге обратимся к наиболее известным из них (см., например, гл. 5 и 9), но во введении позволим себе уточнить свое понимание места и роли слухов в исторической реконструкции событий. В литературе отложились разные точки зрения на функционал слухов – от «испорченного телефона» и «интеллектуального рака» до «главной радиостанции свободы». Но мы будем придерживаться нейтральной характеристики слухов как своеобразного теневого рынка информации, ценность которой для участников коммуникации заключается в ее неофициальности и доверительности⁸⁰. Согласно базовому закону слухов Гордона Олпорта, численность циркулирующих слухов зависит от изменения важности события, умноженной на неоднозначность информации о нем⁸¹. Поэтому неудивительно, что такое грандиозное и широко освещаемое всеми СМИ событие породило большое количество различных слухов (от закулисных перипетий полета олимпийского Миши до рассказов о запланированных иностранцами диверсий и терактов).

Таким образом, слухи активно распространяются, когда отражаемые в них события важны для аудитории, а имеющиеся данные недостаточны или двусмысленны. Чем меньше у населения возможности получать достоверную информацию, тем шире поле для возникновения разного рода слухов. Понятно, что специфика информационного пространства в Советском Союзе создавала благоприятные условия для активного формирования и распространения слухов в самых широких слоях населения. Хотя часть слухов не имеет под собой реальной основы, даже в их содержании можно обнаружить отзвуки произошедших событий и их оценки, общественные ожидания и индивидуальные притязания⁸².

Анкеты автобиографического характера, собранные одним из авторов книги (см. приложение 1), дают возможность понять, как жители различных регионов СССР⁸³ относились к Олимпиаде‐80 и ее бойкоту, какое влияние она оказала на их жизнь, какие олимпийские слухи и анекдоты они помнят, какие фотографии и материальные артефакты с олимпийской символикой хранятся в их семьях до наших дней и т.п. Интересно, что в отличие от опубликованных дневниковых записей на олимпийские темы, выявленных авторами с помощью электронной базы «Прожито»⁸⁴ и в большинстве случаев представляющих собой рефлексию представителей советской интеллигенции, на вопросы анкеты ответили информанты, которые в период проведения Олимпиады‐80 учились в школе, работали на заводах и сельскохозяйственных предприятиях.

Благодарности. Авторы выражают благодарность за предоставленные для работы над книгой материалы А.А. Новикову, а также глубоко признательны за помощь сотрудникам всех архивов и библиотек, материалы которых легли в основу данного монографического исследования. Часть материалов для книги была собрана А.Д. Поповым в рамках месячной стипендиальной программы Германского исторического института в Москве (2013 г.), а также двух исследовательских проектов Российского научного фонда: «Советская культурная дипломатия в условиях Холодной войны (1949–1989)» (проект № 16-18-10213, 2016–2018 гг., руководитель – д‐р ист. наук О.С. Нагорная) и «Дружба по расчету: стимулы и обоснования интеграции европейских стран СЭВ» (проект № 19-78-10023, 2019–2022 гг., руководитель – канд. ист. наук А.А. Попов).

Книга, несмотря на очень широкий спектр поднятых тем и затронутых вопросов, абсолютно не претендует на роль академической олимпийской энциклопедии⁸⁵. Олимпиада‐80 была настолько грандиозным и многогранным событием, что на страницах одной монографии невозможно осветить все связанные с ним процессы и факты – это оставляет значительные перспективы для будущих исследований и дискуссий.

Часть 1
В борьбе за мировой пьедестал: международный контекст Олимпиады‐80

Сила государств в современном мире определяется двумя видами – количеством ядерных боеголовок и количеством золотых олимпийских медалей.

Дж. Кеннеди ⁸⁶

Недавно на территории России состоялись два мегасобытия: XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов 2017 г. и Чемпионат мира по футболу 2018 г. И, конечно же, в памяти россиян прочно отложились зимние Олимпийские игры 2014 г. в Сочи, отличавшиеся не только масштабностью подготовки, но и чрезвычайной насыщенностью связанных с ними спортивных и околоспортивных событий. Их геополитический и эмоциональный фон имел удивительно много общего с мегасобытиями отечественной истории, происходившими в период холодной войны. Речь идет о пробившем брешь в «железном занавесе» VI Всемирном фестивале молодежи и студентов 1957 г. (далее также – Фестиваль‐57), XXII летних Олимпийских играх 1980 г. и XII Всемирном фестивале молодежи и студентов 1985 г. (далее также – Фестиваль‐85). События двух разных веков и двух геополитических эпох объединяет стремление страны-организатора (СССР/России) предотвращать инициированные извне попытки международной изоляции, демонстрировать мировой аудитории не только силу, но и открытость, а также активным, но ненасильственным путем эффективно продвигать свои национальные интересы в мире.

Сегодня, когда текущее состояние взаимоотношений Российской Федерации с целым рядом стран характеризуется в категориях новой холодной войны (или холодной войны 2.0), актуализируется вопрос о необходимости осмысления практического опыта глобального противостояния второй половины ХХ столетия, в том числе происходившего на спортивных аренах и вокруг них. Все эти перипетии можно отнести к одному из направлений культурной (публичной) дипломатии, исследовательский интерес к которой в последнее время также заметно возрос⁸⁷.

Глава 1
«Превзойти все предыдущие игры…»: олимпийское мегасобытие в контексте культурной и спортивной дипломатии

Во многих отношениях спорт может быть более эффективным внешнеполитическим ресурсом, чем кнут или пряник.

Дж. Каин, американский дипломат ⁸⁸

Взаимосвязь международного спорта, культурной дипломатии и «мягкой силы» в период холодной войны

Американский советолог Фредерик Баргхорн, одним из первых на Западе контекстуализировавший деятельность СССР в направлении культурной дипломатии, понимал под этим понятием «использование материальных культурных ценностей и работников культуры в пропагандистских целях»⁸⁹. Полвека спустя в работах зарубежных авторов окончательно сформировалось представление о том, что Советский Союз ничуть не уступал США ни по масштабам, ни по многообразию форм культурной дипломатии (понимая культуру в широком смысле этого слова), инициируя различные проекты в этом направлении не менее активно, чем его основной геополитический конкурент⁹⁰. В условиях глобального противостояния холодной войны именно инструменты «мягкой силы» позволили избежать прямого вооруженного конфликта между сверхдержавами, создав не только военно-стратегический, но и культурно-символический баланс сил⁹¹.

Несмотря на то что смысловое содержание самого понятия «культурная дипломатия», а также взаимосвязанных с ним понятий «культурная внешняя политика», «публичная дипломатия» и «народная дипломатия» вызывает определенные дискуссии, в общем виде под этим терминологическим многообразием понимается инициируемая государством или отдельными его институтами деятельность по самопрезентации, призванная создать желаемое представление о стране у зарубежной аудитории с целью влияния на общественное мнение и даже (по возможности) на процессы принятия внешнеполитических решений в другом государстве. Международные спортивные соревнования и закрепившее за собой общепланетарное значение олимпийское движение не могли не стать одним из направлений культурно-дипломатической активности. Причем усилия в данном направлении действительно могли быть высокоэффективными. Проведенные крупнейшей международной компанией Global Market Insite маркетинговые исследования подтвердили тезис о влиянии на формирование положительного имиджа государства его спортивных достижений и национальной культуры⁹².

При анализе культурной дипломатии можно выявить определенные особенности ее организации в разных странах. Одной из самых характерных черт именно советской культурной (публичной) дипломатии была ее тотальная подчиненность государственно-партийным структурам во всех без исключения сферах. В частности, в послевоенные годы спортивная деятельность курировалась сектором физической культуры и спорта Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, и ни одно сколько-нибудь важное решение не принималось Спорткомитетом СССР без согласия или одобрения ЦК КПСС. Именно на уровне этой высочайшей «инстанции», как ее часто называли в официальных документах, часто решались самые банальные вопросы участия советских атлетов в спортивных мероприятиях начиная с взимания платы за выделенную из централизованных фондов спортивную форму для атлетов и заканчивая тем, сколько бутылок минеральной воды следует отправить представителям олимпийской сборной СССР во время их участия в Играх за рубежом⁹³.

Но поскольку в реалиях холодной войны противостояние представляло собой «культурное наступление» в условиях противостояния не отдельных стран, а блоков, происходило нивелирование национальной специфики культурной дипломатии. Обращение к истории XXII Олимпийских игр позволяет выявить общие и специфические черты олимпийской (шире – спортивной, еще шире – культурной) дипломатии последнего десятилетия холодной войны. При этом, несмотря на очевидную связь между спортом и культурной дипломатией (достаточно вспомнить очень популярный советский лозунг «Спорт – посол мира!»), термин «спортивная дипломатия» первоначально использовался в СМИ и лишь затем стал постепенно концептуализироваться в работах зарубежных исследователей последней четверти ХХ в.⁹⁴ Но даже в начале 2000‐х годов этот термин использовался преимущественно в англоязычной академической литературе, тогда как отечественные исследователи, в отличие от журналистов, обращались к нему намного реже.

В нашем исследовании предлагается следующая условная иерархия основных понятий: самым узким из них выступает категория «олимпийская дипломатия» – составная часть понятия «спортивная дипломатия», которая, в свою очередь, является одним из направлений культурной дипломатии. Одновременно вся эта матрешка понятий на любом из уровней служит инструментом реализации «мягкой силы». Спортивная дипломатия включается в сферу культурной дипломатии, поскольку спортивные контакты – одно из проявлений межкультурного сотрудничества. Некоторые исследователи подчеркивают, что спортивная дипломатия – это представительская «деятельность имеющих отношение к спорту индивидов», которая осуществляется «от имени соответствующего правительства и совместно с ним» с целью донесения до иностранной публики положительного образа или бренда государства⁹⁵. Участвующие в соревнованиях за рубежом спортсмены являются «полпредами» своей страны даже в большей степени, чем гастролирующие деятели искусства или туристы, поскольку спортивные (в том числе олимпийские) правила всегда требуют четкой привязки к конкретной стране и предполагают использование ее флага и гимна во время официальных церемоний. Французский социолог Пьер Бурдьё в своей работе «Олимпийские игры. Программа анализа» отмечал, что, при кажущемся интернационализме и гуманистическом дискурсе Олимпийских игр, они всегда пронизаны духом острой конкуренции наций, проявляющейся в ритуалах шествия сборных различных стран под национальными флагами, в том, что награждение олимпийскими медалями сопровождается подъемом государственных флагов и исполнением государственных гимнов. Любая Олимпиада является более или менее антагонистическим соперничеством между странами за символическую власть и престиж⁹⁶.

Эту же идею передают многие популярные советские олимпийские песни, например, «Старт дает Москва» (слова Н. Добронравова, музыка А. Пахмутовой), которую в разное время исполняли Валентина Толкунова, Лев Лещенко и Хор ансамбля песни и пляски им. В. Локтева, Сергей Беликов и Группа Стаса Намина, ВИА «Голубые гитары»:

 
Всё будет отдано
Для радости Родины,
И крылья отваги
Окрепнут в атаке!
<…>
Самое мирное
Сраженье – спортивное.
Всё громче аккорды
Высоких рекордов.
Честно и молодо
Спортивное золото.
Плывут над планетой
Фанфары победы…
 

Аналогичное смысловое содержание имела и вошедшая накануне Олимпиады‐80 в репертуар ВИА «Пламя» песня «Молодцы» (слова В. Харитонова, музыка В. Шаинского):

 
Вперед, всегда и только вперед!
Вперед, победы Родина ждет!
Вперед, к успеху путь недалек,
Еще, еще, еще один рывок!
Молодцы – выше, дальше и быстрее,
Молодцы!
Пусть рекорды молодеют, молодцы!
Еще один рывок.
 

Спортивные соревнования и образы известных спортсменов нередко используются для привлечения внимания к актуальным проблемам современности: правам человека и экологии, насилию и расизму, употреблению наркотиков, гендерному неравенству и т.п. Спорт выполняет и дипломатические функции. Например, установлению китайско-американских дипломатических отношений способствовала так называемая дипломатия пинг-понга. В 1970 г. китайцы пригласили американских теннисистов для участия в соревнованиях по настольному теннису, потом команда КНР прибыла в Америку, а за этим последовали отмена в апреле 1971 г. американского торгового эмбарго и визит в Китай в феврале 1972 г. президента США Ричарда Никсона⁹⁷.

История советской спортивной дипломатии началась фактически сразу после прихода к власти большевиков. С одной стороны, исключенная из МОК и оказавшаяся в экономической и политической блокаде Советская Россия использовала спортивные связи для преодоления внешнеполитической изоляции. С другой стороны, коммунистический режим рассматривал спорт как форму борьбы мирового пролетариата и способ объединения рабочих всего мира для борьбы с миром капитала. Важной вехой становления советской спортивной дипломатии стало создание в 1921 г. Красного спортивного интернационала (далее также – КСИ), к 1926 г. заключившего соглашения об обмене делегациями с рабочими спортивными организациями нескольких десятков стран. Апогеем тактики «единого рабочего спортивного фронта» стала Всесоюзная спартакиада 1928 г., которая противопоставлялась проходившей в том же году «Амстердамской буржуазной Олимпиаде»⁹⁸.

Отдельной страницей советской спортивной дипломатии стали международные спортивные соревнования, проводившиеся в 1920–1930‐е годы Люцернским спортивным интернационалом (далее также – ЛСИ)⁹⁹, получившие название рабочих олимпиад. Задуманные как альтернатива Олимпийским играм¹⁰⁰, эти олимпиады декларировали принципы дружбы, солидарности и мира. Но, несмотря на эти декларации, команда Советской России не была допущена на неофициальную Олимпиаду 1921 г. в Праге. Как, впрочем, не были допущены на I Рабочую Олимпиаду 1925 г. представители КСИ, в который входили спортивные организации СССР. Ответным ходом КСИ стала организация турне по Германии футболистов из Харькова, приглашенных рабочими-спортсменами Дрезденского клуба им. 1910 года. Исполком КСИ отметил политическое значение поездки харьковских футболистов, выигравших все восемь игр, удостоив команду звания Первой пролетарской футбольной команды им. Красного спортивного интернационала.

После того как в августе 1927 г. на IV Конгрессе ЛСИ было принято решение о невозможности объединения с КСИ и запрете членам ЛСИ участвовать во Всесоюзной спартакиаде 1928 г. в Москве, отношения между спортивными интернационалами еще больше обострились. В 1931 г. власти Германии запретили проведение в Берлине финала II Международной рабочей спартакиады, в то время как Социалистический рабочий спортивный интернационал провел в июне 1931 г. Венскую рабочую олимпиаду, приуроченную к очередному Конгрессу II Интернационала¹⁰¹.

Ситуация изменилась только после прихода к власти в Германии нацистов. Летом 1934 г. в Париже была проведена совместная антифашистская спортивная встреча, в которой приняли участие представители 19 стран, а в декабре во Франции объединились два рабочих спортивных союза. На второй пражской встрече в октябре 1935 г. удалось договориться о совместных мерах против организации Олимпийских игр 1936 г. в гитлеровской Германии. Оба Интернационала установили связи с парижским бюро Международного комитета борьбы за сохранение олимпийского духа, который в июне 1936 г. по инициативе КСИ принял решение о бойкоте Берлинских игр и проведении Всемирной народной Олимпиады в Барселоне¹⁰². Главным подтверждением стремления обоих Интернационалов к единству в рабочем спортивном движении стало проведение в 1937 г. III Международной рабочей олимпиады в Антверпене, участие в которой приняли 14 тыс. спортсменов-рабочих из 15 стран, в том числе из СССР¹⁰³.

Но своего пика политизация международного спортивного, в том числе олимпийского, движения достигла в послевоенный период. В ряду наиболее эффективных форм советской спортивной дипломатии, активизировавшейся с начала 1950‐х годов, можно отметить: поддержку контактов со спортивными коммунистическими и рабочими организациями западных стран; проведение крупных международных соревнований (например, международного легкоатлетического турнира «Мемориал братьев Знаменских»); совместную организацию международных турниров при поддержке коммунистических или социалистических организаций западных стран (к примеру, ежегодную Международную велогонку Париж – Москва); международные товарищеские встречи; всемирные фестивали молодежи и студентов (в программу которых включались спортивные соревнования). Например, из 34 тыс. участников Фестиваля‐57 в Москве около 4 тыс. прибыли именно для участия в спортивных состязаниях, которые проводились по 13 видам спорта у мужчин и 8 – у женщин¹⁰⁴.