Читать книгу: «Тёмных дел мастера. Книга четвёртая», страница 2
– Послушай, а как так получилось, что эти длинные железные полоски, по которым я скачу аж от самого Варгоса, всё никак не кончаются? – подал голос старый всадник, когда лошадь, медленно передвигая копыта, стала осторожно пересекать один из разъездов, проходивших крест-накрест с дымогонной дорогой. – Неужели они и вправду до самой столицы тянутся? Как по мне, такую тяжёлую работу должны были всем миром делать. И уж точно стали бы сначала прокладывать в другом месте, которое поважнее да поближе. У подъездов к Кальстергу, например. Ведь дело-то, похоже, совсем не дешёвое – так ездить на магии каждый раз.
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – всё ещё заметно обозлённым и презрительным тоном заявила ему в ответ спутница. – Наша страна вот уже третий год является передовым строителем дымогонных дорог, если сравнивать её с остальным миром! Можете считать, что во всём Сентусе больше не осталось таких мест, где бы по самым отраслевым маршрутам не проходил подобный дымогонный путь. Все они объединяют основные города и селения государства в единую транспортную сеть, отвечающую за перевозку пассажиров и грузов. Правда, сама система до сих пор ещё работает не слишком слаженно. И к тому же никак не может быть оторвана от использования кристаллического топлива, надо полагать…
Но дальнейшие её фразы для Гортера провалились в пустоту и ничего уже не значили. Ведь если всё это было правдой, то одна из самых мрачных его догадок в очередной раз успела подтвердиться, ознаменовав собой то, чего так сильно он надеялся не встретить в своём дальнейшем путешествии на юг.
Много веков каждый район и каждая область Сентуса всегда оставались отделены друг от друга естественными границами, проходившими по лесам и хребтам, рекам и озёрам этого королевства. Так повелось ещё со времён появления здесь самых первых властителей, и это всегда отчасти спасало наиболее отдалённые и дикие места от набегов вечно жадного до природных богатств человека. Однако теперь… Теперь, если верить словам Фейр, практически любой предприимчивый житель Сентуса мог запросто взять и доехать со своей бригадой абсолютно до любого места страны, чтобы начать там примерно такую же деятельность, какая совсем недавно разразилась в родных краях Гортера. И до которых, как раньше ему казалось, цивилизация вообще не должна была дотянуться ни за какие грядущие века.
– …И ещё есть магопланы, конечно. Правда, в отличие от дымогонов, на них не особо-то много и увезёшь. Хотя они легко могут проникать по воздуху абсолютно в любую местность, – заключила в конце концов свои подробные объяснения Фейр, совершенно не заметив, что увлеклась столь сложными рассуждениями (надо полагать, больше от скуки). Но, не дождавшись от сидевшего к ней спиной спутника никакой реакции, девушка вновь недовольно прикрикнула: – Эй, вы вообще слушаете?! Для кого я это всё рассказываю?
– Слушаю, девонька, слушаю, – как-то отстранённо перекинулся с ней новой порцией слов Гортер. И вскоре озвучил другой волновавший его вопрос: – А что творится в остальных страна-ах?..
– А что творится? – немного не поняла его Фейр. – Там всё давно уже налажено гораздо качественнее, чем у нас. Ведь мы только по протяжённости дымогонных дорог первое место держим. Хотя сами эти дороги, да и дымогоны с самоходками тоже, пришли к нам в своё время как раз таки именно оттуда – из Великого Гилия. Однако как же они у себя за границей всё изначально хорошо обустраивают, скажу я вам!.. Повсюду газоны подстрижены, дорожки везде ровные, камешек к камешку. И новейших изобретений у них гораздо больше, чем у нас. А езда на дымогонах стоит заметно дешевле. Но, возможно, дело здесь и правда упирается именно в расстояния.
Между тем на пути у них стали уже потихоньку появляться не только первые маленькие деревца, знаменовавшие собой подступающий край лесного массива, что утопал в сотнях красочных волн желтеющего осеннего моря, но и другие дорожные маршруты, стремившиеся обогнуть этот лес по краю. А также одна или две проезжающие по ним грузовые телеги с большими деревянными коробами, везущими свой груз куда-то на запад.
– Я вижу, что эти железные полоски так дальше и уходят через лес вон в том месте. Аж целую просеку для этого дела здесь прорубили, – показал пальцем немного в сторону бывший следопыт, впервые нарочито заметно обернувшись к Фейр. После чего совсем остановил лошадь, натянув поводья у очередного дорожного указателя, и снова посмотрел на ближайшие деревья. – Наложи-ка ты лучше мою мазь под повязки как следует. Рука-то болит небось.
– Ничего подобного! – лишь холодно огрызнулась в очередной раз девушка. – Даже не думайте, что я ещё хоть раз позволю чему-то настолько вонючему касаться своей кожи.
– Ну, ежели ты такая упрямая, то тогда тебе лучше всего будет сейчас опять начать крепко держаться за меня, – неожиданно серьёзно и сухо проговорил Гортер. – Потому что дальше мы поскачем уже не вдоль твоих мёртвых стальных путей, а прямо через чащу. Приготовься!
И, не став дожидаться от спутницы хотя бы намёка на ответную реакцию, престарелый отшельник неожиданно прильнул всем телом к кобыле как можно плотнее. После чего нёсшая их лошадь сразу же рванула с дороги в ближайшую густую поросль практически без команды – и стремительно понеслась дальше по направлению к лесу, прежде чем до Фейр окончательно дошло, что старик не шутит.
Как можно было так свободно управлять лошадиным сознанием без самой передовой на сегодняшний день магии влияния на разум?! И насколько уверенно сможет ещё продвинуться вперёд это бедное животное, прежде чем лесные ветви окончательно не преградят ему путь? Для девушки эти два вопроса определённо стали на тот момент самыми важными в целом мире. И если к первому из них она ещё могла подыскать более-менее разумное объяснение, то в отношении второго приходилось лишь гадать. Хотя даже самый искусный наездник, конечно, не мог просто взять и влететь на всём скаку в лес. И потому Фейр молча ждала, когда же этот упрямый старикан перестанет наконец кривляться и остановит лошадь, не дав никому из них пострадать. При этом девушка крепко-накрепко зажмурилась, чтобы её случайно не хлестнуло какой-нибудь веткой по глазам.
Однако Гортер всё никак не натягивал поводья.
Тогда в порыве негодования Фейр решила осторожно приоткрыть один глаз, дабы мельком оценить расстояние до кромки леса, но с удивлением обнаружила, что они, похоже, уже давно её проехали. И теперь скакали по какой-то вполне себе ровной дороге, на которой не встречалось ни деревьев, ни кустов, так как все они, как ни удивительно, оставались сбоку и позади от них, сплетаясь за крупом лошади в один единый ковёр из веток и листьев. А над головой почти так же, как и раньше, не переставало мелькать осеннее солнце, которое, однако, теперь довольно странно себя вело, временами перепрыгивая с место на место. Отчего у Фейр постепенно начинала кружиться голова.
Тем не менее молодая спутница Гортера не позволила всем этим обстоятельствам смутить свою непоколебимую логику, и только сердито подумала, что старик, вероятно, с самого начала знал об этой лесной дороге. А головокружение у неё стало проявляться от вновь возобновившихся признаков болезни, спровоцированных такой быстрой скачкой… Поэтому девушка решила всё-таки последовать совету бывшего следопыта покрепче держаться за его спину, дабы случайно не вывалиться из седла.
А старый охотник тем временем всё гнал и гнал лошадь вперёд, уносясь далеко за пределы человеческого понимания «леса». Минуты и часы сливались в сплошной стремительный поток, перед глазами проносился калейдоскоп сменяющих друг друга пейзажей, и вся эта бесконечная круговерть словно бы несла на своих крыльях покорную кобылицу, лишая её усталости. А самого Гортера освобождала от свойственных любому человеку изначальных оков разобщённости с единым миром живых существ, по сей день надёжно укрывавшим свои главные секреты от порочного людского рода за семью печатями.
Время смиренно говорило с деревьями, пока те вязали из своих ветвей и стволов затейливые узоры, отражавшиеся один в другом. И в какой-то из этих бескрайне долгих моментов исходящее от них чарующее ощущение начало уже целиком захватывать даже Фрейр… Не оборвись оно вдруг неимоверно диким хлопком.
Как оказалось, хлопок был вызван внезапной остановкой. А вслед за ним Фейр услышала невообразимо одинокие и протяжные звуки волчьего воя. Которые, впрочем, превратились затем лишь в обычный шум ветра, гулявшего среди ветвей со стороны резко отхлынувшего назад леса. Однако, как только девушка нашла в себе силы снова повернуть голову вперёд, она сразу увидела, что погода вокруг словно резко переменилась.
Что же касалось Гортера, то он был теперь отчего-то совершенно не похож на себя. Плечи старого охотника заметно дрожали, а те немногие эмоции, что отражались на его лице, должно быть, сильно терзали Гортера, поскольку тело его больше не было наклонено вперёд и казалось могло легко рухнуть на землю. Благодаря этому девушке также удалось заметить, как беспокойно двигались его зрачки, а сам обескураженный лучник беспрестанно подёргивал головой то вправо, то влево, лихорадочно оглядывая здоровенный карьерный комплекс по добыче кристаллов, на границе которого они теперь стояли.
Каждый метр земли здесь был уже давным-давно снят или переработан новейшими магокопательными установками, многие из которых достигали размеров небольшой усадьбы. Но не смотря ни на что все они бесперебойно, день за днём, продолжала вгрызаться в грунт лишь глубже, создавая таким образом целую сеть перемежающихся каналов или огромных открытых участков с глубокими и широкими выемками. Общая их протяжённость была не меньше пяти-шести километров, и эти каналы простирались одновременно и влево, и вправо чуть ли не до самого горизонта. А по другую сторону был виден целый участок открытых лесозаготовительных вырубок, чётко обозначавший, как далеко на север от городов успели продвинуться местные ресурсодобывающие компании. Равно как и вся местная человеческая цивилизация в целом. Поскольку, глядя сейчас за пределы этого ужасного земляного разрыва, Гортер уже не видел больше ни бескрайних лесов, ни даже расчищенных на их месте новых плодородных полей. А упирался глазами лишь в одни бескрайние дороги, которые время от времени перемежались магодымными трубами, у оснований которых стояли заводы, заводы, заводы…
– Отсюда, похоже, я не смогу больше путешествовать с тобой так же быстро, как раньше. Скажи, куда ещё в пределах окрестных земель могут поворачивать ваши железки? – всё ещё достаточно удивлённо, но уже с некоторой сдержанностью проговорил старый охотник.
И хотя девушка почувствовала, как через его голос прорывались усталость и боль, но всё же она не придала этому особого значения, поскольку абсолютно искренне не понимала, чему тут можно было огорчаться.
– Ура! Наконец-то выбрались… – лишь восторженно выдохнула Фейр, после чего заёрзала на месте и стала выглядывать из-за спины Гортера, тоже осматриваясь по сторонам, однако совершенно не понимая, где это они оказались. – Кажется, это какой-то местный карьер. Хотя откуда здесь могли взяться карьеры? Нам же ещё целую кучу времени добираться до кальстергских областных выработок. И погода вокруг как-то быстро поменялась. Помните, мы ведь, когда заехали в лес…
– Отвечай на вопрос! – уже более гневно, но не слишком угрожающе вновь спросил не в меру расслабившуюся спутницу бывший следопыт.
– Да во всех направлениях, откуда мне знать?! – упрямо выпалила та, не прерывая своих радостных наблюдений за гудевшей повсюду магической техникой.
– Нет, эти люди не живут без цели, – проговорил Гортер словно бы самому себе. – К тому же ваши длинные железные палки так быстро не поворачивают, верно? Значит, где-то здесь дальше должна быть прочная и надёжная переправа на ту сторону, которую они и использовали. Кальстергские вы-ра-бо-тки, говоришь? – прокричал он, поскольку одна из магокопательных установок только что заработала рядом с ними в полную мощь. – Это так вы теперь копи называете? Ну что ж, получается, тебе вдвойне повезло, дочка. Ведь теперь я не только отвезу тебя к границам этого проклятого города, но и сам, похоже… снова посещу его. О Единый, не покинь меня в этот тёмный час…
– Что? – точно так же прокричала ему в ответ Фейр. – Но я же говорю, что это не может быть Кальстерг. Помилуйте, мы же только-только с вами въехали на эту вашу секретную лесную дорогу! Вейс, и зачем было меня так пугать ею тогда?
– «Только-только?» – слегка удивился её словам матёрый лесной странник. – Так ты что же, выходит, совсем ничего не помнишь? Ну тогда знаешь… э-э, как бы это… В общем, считай, что тебе опять дурно стало. Сознание ты потеряла. И я снова лечил тебя, пока ты трепыхалась в беспамятстве. Целы-ых… – сколько же? – четыре прошедших дня.
– Как так?.. – стала напрягать брови Фейр, усиленно пытаясь вспомнить, как обстояли дела на самом деле.
Но почему-то всё, что всплывало у неё теперь в голове, являлось лишь обрывками ярких образов и переплетающихся друг с другом лесных пейзажей на фоне каких-то блистательных сцен закатов и рассветов. Или, быть может, это давало о себе знать её затуманенное воображение?.. Почему-то не ощущая больше того волнующего чувства путешествия за плечами, которое, казалось, ещё совсем недавно захватывало и окружало её буквально со всех сторон, девушка больше не могла чётко ответить на этот вопрос. Однако, с учётом всех произошедших с момента её пробуждения событий, такие неясные и одновременно глубокие подсознательные картинки было очень легко сейчас принять именно за её личные переживания из-за болезни. И Фейр, до сих пор чувствуя в теле заметную слабость, решила всё же поверить Гортеру, который так долго за ней ухаживал. Хотя в глубине души у неё всё-таки осталась парочка скрытых подозрений.
К тому же, по всем признакам, вокруг них действительно расстилался сейчас тот самый Кальстергский областной кристаллический карьер – во всей своей суровой красоте разрабатываемых местными рабочими подземных кристаллосодержащих слоёв породы. Фейр знала это место: несколько раз в прошлом её доводилось бывать здесь с друзьями. И таким образом, она окончательно убедилась, что до столицы Сентуса оставалось уже совсем недалеко. И что её диковатый, но вроде бы довольно преданный ей спутник на самом деле говорил чистую правду.
– Ладно, похоже, что вы не лжёте, – немного неуверенно проговорила наконец девушка, перестав оглядываться по сторонам. – Но вообще, конечно, то, что вы до сих пор ничего не знаете о дымогонных путях – это настоящий позор! Неужели вам ни разу не приходилось слышать о магопанелях, переключающих эти дороги на разные направления для следующих по ним составов? Или о специальных палаточных городках, рабочие из которых ежегодно увеличивают длину наших королевских железных дорог ещё на несколько километров по всему государству, от севера до юга? А прилегающие к Кальстергу земли – это же наиболее освоенная промышленная область Сентуса! Здесь построена целая паутина различных дымогонных путей. И то, что вы видите сейчас перед собой, всего лишь является одним из её сегментов.
Можете считать, что напавший на наш состав преступник имел целую сотню возможностей свернуть отсюда куда угодно. Ну, или, по крайней мере, выведать всю информацию у захваченного им оператора – и уже потом принять решение. Если он и правда угнал тогда наш головной тягловый вагон, как вы говорите.
Услышав столь неизмеримо огромное количество новых непонятных для него слов, Гортер лишь ещё больше озлобился на то, каким же мусором забивали сейчас мозги современной молодёжи. Но не стал менять темы разговора.
– Нет. Таких, как он, думают только о «жемчужинах», – немного поразмыслив, твёрдо произнёс старик, вспомнив старую поговорку жителей Внутреннего моря. – Они не довольствуются мелкими планами. Хотя вначале может показаться, что ни у одного из этих душегубов вообще нет никакого плана… И всё же поверь: раз ты говорила, что это ваша железная громада на колёсах двигалась именно в столицу, то туда нам и надо. Он точно побывал в Кальстерге. А может, и до сих пор остаётся там.
– Серьёзно? Через столько дней? – язвительно усомнилась в его выводах Фейр. – Ведь, как я понимаю, с того момента, как вы меня подобрали, ваша лошадь совсем утратила возможность скакать по дорогам с прежней скоростью. И не то чтобы я не была Вам благодарна за помощь. Но вы ведь могли бы сразу из Варгоса и на карете выехать, о Вейс…
– Всё так, милая, – задумчиво проговорил бывший следопыт. – Но однажды я уже выслеживал того, кто скрутил мозги этому парню. И если он успел перенять привычки своего бывшего учителя, то сейчас это может помочь нам прочухать его действия наперёд. Да и к тому же в прежние времена мне не очень часто доводилось верхом путешествовать, веришь или нет. Весь Сентус тогда пешком исходил! А теперь, когда у вас, ребятки, есть столько новой магии, чтобы летать по воздуху, спокойно сидя в этих железных коробках, которые несут вас куда угодно, то мои навыки, похоже, и вовсе отошли за границу вашего разумения… Ну ничего-о. Вот увидишь, на что ещё способны старики!
И, вновь не став ждать от Фейр ответа, Гортер резко дёрнул поводья и направил лошадь куда-то в сторону, где вознамерился отыскать хороший и пологий спуск, чтобы относительно безопасно перебраться на противоположный край карьера. Однако, как только девушка поняла его замысел, то тут же возмущённо заголосила:
– Стойте! Да остановите же лошадь, наконец!
– В чём дело? – бросил через плечо Гортер, которого всё ещё переполняло горькое возмущение из-за представшей его глазам картины людской ненасытности. По мнению бывшего следопыта, этот порок просыпался в каждом современном человеке, когда тот организовывал новое предприятие и в какой-то момент терял контроль над собой, начиная желать потом опустошить как можно больше территорий ради денег, и наплевав на последствия таких действий для остального мира.
– Если мы и вправду всё прошедшее время двигались вдоль кальстергской ветки дымогонных путей, – поспешно начала излагать свои мысли Фейр, – то не легче ли будет пересечь сам карьер по мосту, вдоль которого они проходят? Вместо того чтобы искать, как спуститься здесь, по камням и склонам.
– А ты видишь хоть с какой-нибудь стороны свой мост? – так же расторопно спросил её серьёзным тоном Гортер. – Нет уж, поедем напрямик. А то чёрт знает как долго гнать лошадь в обход придётся. К тому же – это всего лишь земля. Именем Единого, вот никогда не понимал я того, почему это вы, городские, так сильно боитесь простой землицы под своими ногами… Вот смотри: видишь, с то-ой стороны у края стоит засохшая сосна? Долго-долго её корни удерживали вокруг себя остатки всей глины, в которую прорастали. И до сих пор удерживают.
– Ну и что? – в очередной раз с момента начала их путешествия посмотрела в указанную сторону девушка, но ничего не поняла.
– А то, что теперь там, после первых осенних дождей, солнце подсушило мелкие камешки и глину, сделав из них хорошую и твёрдую корку. Она не станет осыпаться даже под копытами лошади. Сама щас увидишь, как подъедем, – продолжал попутно объяснять ей матёрый охотник. – А когда наша помощница почувствует, что всё в порядке, и не запротивится спускаться дальше по уклону вниз, то тут уж и мы поведём её уверенней. Даже несмотря как дорога вихляет.
– Да ну, о чём вы! Это звучит как самая настоящая глупость, – запротестовала Фейр. – И что будет, если на полпути она вдруг всё же запротивится?
– Ничего-о, дочка. Нормально всё будет, – протянул в ответ Гортер. – Главное – самим показать ей, что мы ведём себя уверенно. И она быстро всё поймёт. Или ты думаешь, что живые твари – такие же безмозглые, как и ваши шумные магические штуки на колёсах? Ну, слазей.
Недовольно покачав головой, девушка с большим недоверием несколько раз оглядела нарисовавшийся впереди небольшой холмик, в центре которого торчала указанная старым отшельником засохшая сосна, и принялась с большой неохотой перекидывать ногу через лошадиный круп. Опираясь на предплечье Гортера, она довольно неуклюже спрыгнула на землю. Но теперь им обоим хотя бы нужно было ютиться в одноместном седле, постоянно сдвигаясь каждый на свою половину, дабы не свалиться, как это происходило всю дорогу до карьера. К счастью тут Фейр изначально сильно помогали её выраженная худоба и изящное телосложение, а также то, что она всё же действительно крепко держалась за уверенно правившего кобылой старика. Хотя, возможно, лишь только потому, что тот сам приучил её к этому с первых дней их совместного путешествия по бескрайним заброшенным полям центрального Сентуса. Кроме того даже его притянутый к седлу рюкзак, на который она всю дорогу также опиралась, а ещё практически вечно маячивший перед самым её носом лук, который Гортер в какой-то момент всё же умудрился так же ловко примастерить к рюкзаку, что тот теперь висел поперёк крупа лошади – не настолько сильно мешали Фейр держаться в седле, как она помнила это по своим отрывистым ощущениям ещё до момента своего первого пробуждения в дороге.
А Когда она спустилась, то сам бородатый отшельник намного более привычно вынул ногу из стремени, и тоже спрыгнул на землю. Тем не менее при этом его не переставало мучить одно противное желание, звучавшее в глубине души мерзким мотивчиком, который был хорошо знаком Гортеру по недавним его приключениям, когда старик путешествовал вдоль северных лесов Сентуса. Ведь до этого он без малейших колебаний и раздумий уничтожал любых магических железных чудовищ, подобных тем, что видел сейчас у себя на пути. При том что они даже не напрямую, а лишь косвенно и пассивно разрушали веками сохранявшееся равновесие живой природы. И не разрывали вот так беспощадно всё вокруг – оставляя за собой целые пропасти. В этом деятельность современных магусов поразительно напоминала последствия тех разрушений, с которыми Гортер сталкивался, преследуя убивших его семью негодяев. Но, в отличие от их одномоментных выплесков силы, эти преобразования земли происходили постепенно. И, возможно, никогда не должны были появиться здесь, если бы не столь быстро возвысившийся за последнее время в глазах людей новый минерал – кристаллы.
Похоже, что он теперь не только использовался в палочках, а насаждался и продвигался в повёрнутом на товарах современном обществе практически повсеместно. И без этих хрупких прозрачных камешков человечество уже не могло помыслить свою будущее существование.
Возможно, не будь сейчас рядом со старым охотником его куда более наивно и оптимистично смотревшей на эти дела спутницы, которая всё ещё нуждалось в определённой медицинской помощи, и не имей он перед собой цели во что бы то ни стало догнать кровного врага – ему определённо не пришлось бы долго думать, чтобы вновь отдаться во власть постоянно вертящихся где-то глубоко у него в утробе первобытных инстинктов. Они чуть ли не в унисон требовали от старика уничтожить эти неповоротливые громоздкие создания, что копались сейчас в канаве перед ним. Ведь прежние их собратья один за другим замирали в беспомощности, как только Гортер добирался до управлявшего их телами слабого человечишки, засевшего где-то внутри…
Но, к сожалению, сейчас дела обстояли иначе. И, перекидывая за спину снятый с седла рюкзак, бдительный лесной странник пока лишь только запоминал на своём пути подобные места, где находились эти страшные язвы на теле земли. Дабы потом, если появится такая возможность, сразу же вернуться сюда и восстановить хотя бы часть попранной людьми лесной справедливости.
И всё-таки даже в такой ситуации Гортер не мог не вспомнить, как приятно было ему видеть тогда на поляне произведённое его врагом масштабное крушение целых двух железных махин. Пусть заносчивый паренёк и совершил сие благое деяние исключительно из своей не менее извращенной, чем у этих магусов, колдовской прихоти, погубив целые десятки невинных жизней в придачу, поскольку его методы были куда более беспринципны, чем у Гортера.
– Нет, погоди, – немедленно остановил Гортер свою спутницу, когда она решила в одиночку осторожно исследовать края склона, чтобы тайком от него высмотреть хотя бы немного менее грязный маршрут для спуска. – Сначала возьми меня за руку. И ступай ровнёхонько по моим следам.
– А по-другому точно никак? Нас же могут заметить… – ещё раз усомнилась Фейр. – Да и охрана здесь наверняка где-то есть.
– А магия тебе на что? Отпугни их как-нибудь. Или бумажку какую-нибудь свою покажи, раз уж за следопытское ремесло взялась в таком возрасте, – пробубнил мимоходом матёрый лучник, осторожно подводя за собой к обрыву начавшую упираться лошадь.
– «Следопытское»? Я вам что, персонаж из детских сказок, что ли? Моя работа – это официально утверждённое государством частное сыскное дело, господин хороший. И вообще, если вы так говорите, то где ваша лицензия… – попыталась было запротестовать девушка.
Но Гортер стремительно вытянул вперёд свободную руку и, крепко ухватив мягкую ладошку Фейр, дёрнул спутницу за собой без дальнейших объяснений, прохрипев своим стариковским голосом одно-единственное слово:
– Пошли.
Поддавшись его неожиданному импульсу, девушка резко соскользнула вниз. Но, как оказалось, бывший следопыт ничуть не ошибся по поводу высушенного под здешним осенним солнцем и хорошо затвердевшего участка глинистой породы. И вскоре они уже уверенно шагали вперёд вдоль широкой части откоса, ведя за собой вроде бы заметно уступившую теперь желаниям Гортера лошадь. Хотя, конечно, если бы не старания матёрого охотника и не его незаметное руководство, благодаря которому оба спешившихся наездника позволяли себе ступать только сбоку от кобылы, подстраиваясь под шаг животного, то для одной Фейр подобная задача обернулась бы сплошным провалом.
В какой-то момент девушка почувствовала, что продвигаться вперёд становится труднее из-за поналипших к туфлям ошмётков грязи. И тогда внутренняя интуиция Фейр принялась настойчиво шептать, что нужно отпустить, наконец, руку этого старого идиота, пока их обоих не поволокло за лошадью вниз.
Но стоило ей всего лишь раз взглянуть на своего проводника повнимательней, как её опасения непостижимым образом почти полностью рассеялись, сменившись исходившей от старика уверенностью. Они попросту заражали девушку, передаваясь и от развивающихся на ветру седин спутника, и от его чудаковатых манер, которые, не смотря ни на что, всё же до сих пор позволяли ей держаться и оставаться в сознании. Даже с учётом того, что это был первый случай, когда её так сильно потрепало, хотя до этого ни одному человеку не удавалось сразить Фейр при помощи магии. И если бы не столь неожиданное появление её загадочного спасителя…
Но тем не менее для девушки – как, пожалуй, и для любого современного здравомыслящего гражданина Сентуса, окажись он в компании с каким-нибудь странным стариком, полным замашек из прошлого – жизненный опыт её спутника мало что значил. Поскольку нынешняя молодёжь напрочь отвергала всякое уважение к тем дряхлеющим мешкам костей, которыми были битком набиты многие районы больших городов, и совершенно не хотела иметь с ними дел. Вместо этого юные отпрыски современного воспитания предпочитали жить отдельно с мамой и папой и лишь изредка навещали своих старших родственников, даже если те являлись самой что ни на есть ближайшей роднёй. Ведь это являлось совершенно скучным, малозначащим и откровенно удручающим занятием для каждого, кто перешагнул планку детского сюсюканья. А если учесть ещё и то, что последнее поколение молодых сентусцев всё меньше понимало, что говорят их бабушки и дедушки, а также совершенную неспособность стариков разбираться хотя бы в основах современной магии, которая занимала чуть ли не каждую свободную минуту в жизни их строптивых внучков, то становилось вполне понятно, насколько широкой была разделявшая их пропасть, возникшая благодаря современным социальным отношениям.
…И в этом она очень сильно напоминала тот самый карьер, который обоим – Гортеру и Фейр – предстояло как можно быстрее пересечь.
– А что случилось со всеми старыми палочками, в которые нужно было говорить, чтобы творить заклинания? – попытался вскоре как можно лаконичнее сформулировать новый вопрос о магии старый охотник, исходя из своих прежних знаний по этой теме.
Но у его спутницы начинало всё сильнее закладывать уши от грохота работавшей невдалеке магокопательной установки, и она плохо его слышала.
– Что?.. Да они давно устарели уже! Сегодня ими, пожалуй, больше никто и не пользуется. Разве что бедняки…
– Но они же работали, – возразил ей Гортер.
Однако Фейр было сейчас крайне неудобно объяснять бывшему следопыту, как однажды никому не известный гилийский учёный со звучной фамилией Хопк заявил о новом изобретении, которое очень скоро позволило ему не только снести весь прежний рынок вербальной магии, но и страшно разбогатеть вдобавок. Это навечно внесло его имя в ряды величайших магусов-изобретателей современности и изменило в международном сознании само понятие о ежедневном пользовании внешними энергиями. После чего любые проявления прежних принципов творения заклинаний в приличном обществе стали стремительно исчезать, считаясь отныне ужасно отсталыми и неактуальными.
Впрочем, эта исключительно популярная технология кристаллов, количество которых увеличивалось изо дня в день, по сути не так уж и выигрывала перед практически нескончаемой возможностью произносить вслух разнообразные заклинания для дальнейшего их срабатывания, как это делалось раньше. Ведь в обоих этих принципах оставались и плюсы и минусы. Но об их объединении – естественно, в ущерб новообразовавшемуся мировому рынку сбыта – пока и речи быть не могло, так как всякое подобное скрещивание тут же признавалось незаконным. Или, по крайней мере, очень сложно было получить на это патент, не говоря уже о том, чтобы составить хоть какую-то конкуренцию продукции от «Хопк-индустриал», которая давно уже заполонила полки всех магазинов.
К тому же, как показывала практика, найденное (в том числе и самой Фейр) какое-нибудь иное, вполне законное, но при этом заметно более элегантное решение использовать эту маготехнологию хоть как-нибудь по-другому зачастую всё равно не являлось достаточно гибким и не окупало себя.
Что, к сожалению, и продемонстрировал девушке при первой встрече Гортер, абсолютно наплевательски относящийся к законам современного общества и чтящий только какие-то свои первобытные понятия. Ведь в тот момент при нём почти ничего не было, кроме совершенно допотопного с виду лука со стрелами, который никак невозможно было принять за что-то действительно угрожающее и серьёзное. Однако Фейр, конечно, до сих пор не хотела себе в этом признаваться, продолжая списывать всё на своё болезненное состояние.
