Читать книгу: «Ладья-UT», страница 2
Саша зажал сигарету зубами, и, не вставая скинул куртку с плеч. Поочерёдно выдернув за спиной руки из рукавов, оставил её вывернутой на спинке скамейки. Вот так-то лучше, и не жарко, и назад откинуться можно – противно холодящая железная спинка прикрыта. После половинки никотиновой палочки организм можно было считать условно проснувшимся. Саша полу-обернулся к столу, чтобы сбросить в пепельницу грозящий отломиться серый столбик с кончика сигареты. Серебрянная стопочка, оставленная вчера на месте применения, мгновенно напомнила о чём собственно был вчерашний вечер – вспомнился давешний тревожный телефонный звонок.
Ну что ж, подведём итоги: позвонил некто, проявивший осведомлённость, присущую госконторе, и, собственно, госконторой (Пентагоном) и представившийся. Предложил встретиться. Зачем?
Зачем с ним пожелали встретиться Саша совершенно не представлял. Если уж это действительно Пентагон, то логично было бы предположить, что это как-то связано со службой в Советской, а потом Российской Армии. Безусловно, откровенничать с бывшим, а скорее всего уже обратно настоящим Потенциальным Противником (или, если хотите «заклятым партнёром») Саша уж вовсе не собирался – тоже мне, нашли себе Мальчиша-Плохиша, декаденты. Не то чтобы Саша был готов молчать как пленный партизан – он трезво оценивал ситуацию, и понимал, но если уж Пентагону при полном доступе к телу захочется получить от произвольной персоны произвольные сведения – то Пентагон их получит, уж будьте уверены. Вытряхнет из кого-угодно что-угодно, это – не более чем вопрос времени. Уверенность же в том, что конкретно от Саши американцам ничего не узнать, базировалась отнюдь не на уверенности в своей непоколебимой стойкости – просто вытряхивать из Саши было нечего. Не являлся Александр Тимофеев секретоносителем и всё тут, так что с точки зрения выведывания этих самых секретов разведывательного интереса абсолютно не представлял.
В том самом военном НИИ, где Саша служил, конечно было много чего интересного для любой закордонной военщины, однако непосредственно с секретными данными сам Александр дела не имел – он, собственно, был программистом, и занимался созданием компьютерных моделей. Входные и выходные данные для этих моделей наверняка носили гриф «Совершенно Секретно», а то и «Особой Важности», а сами модели – нет, чистая математика без всяких выкрутасов. Ведь одно дело если мы скажем «Ракета Р-36М2 тринадцатой ракетной дивизии, расположенная в точке с такими-то координатами, предназначена для атаки северо-западного района Чикаго, точка прицеливания – с такими-то координатами», то в одной этой фразе секретов уже изрядно. А если мы говорим «Предмет в время Тэ начинает перемещаться по параболе из точки Икс в точку Игрек», то такие задачки и школьники на уроках физики решают. В общем, не было в Сашиной голове ничего секретного. Если бы было – не выпустили бы его в Америку. А если и проглядели тогда особисты, не доработали – так ведь сколько времени прошло, сколько воды утекло. Устарели давным-давно все секреты, протухли за сроком давности. В общем, вероятность того что пентагоновец начнёт расспрашивать про военные тайны, Саша считал исчезающе малой и недостойной учёта. Конечно, опять же: «нет событий невозможных – есть только маловероятные», однако давайте отнесёмся к академическим теориям без фанатизма – будем оценивать ситуацию трезво и практично.
Сигарета догорела, и Саша, не вставая со стула повернулся, потянувшись к пепельнице. Посмотрел на пачку сигарет, хмыкнул, и, предварительно похвалив себя за твёрдость духа, закуривать очередную не стал. Вместо этого поднялся, и пошёл в кухню налить себе растворимого кофе. В доме стояла тишина – домочадцы, пользуясь выходным днём, спали от всей души. Нажав кнопку на электрочайнике, Саша запоздало оценил уровень воды, и понял, что до того как почти полный чайник забулькает и приготовит необходимый кипяток, пройдёт как минимум минут пять или семь. Как говорят англосаксы: «Если на чайник смотреть, то он никогда не закипит». В общем, говорят-то они это сугубо фигурально, в смысле того что если какое-нибудь событие очень ждёшь, то время как будто застывает и усугубляет тяжесть ожидания, но, так или иначе – на кухне Александру делать было нечего. Ну в самом деле, не стоять же подле раковины, пялясь на тихо гудящий электроприбор? Саша вздохнул, и поплёлся обратно во двор. На газоне шарилась большущая банда скворцов, с воинственным чириканьем и свиристеньем сыпанувших во все стороны, как только Александр открыл дверь.
– Вот то-то же! И не забывайте что я – человек, царь природы! – пробурчал Саша себе под нос.
Вообще-то он был рад видеть этих летучих тварюшек, собиравшихся в большущие стаи осенью, или как сейчас – весной, и летящих доразведывать местность в поисках червяков и друзей-подружек. Весёлые такие птички, да и на наших скворцов похожи. А то ведь вместо наших лягушек тут – гремучие змеи, вместо ёжиков – дикобразы. Ворон, например, вообще нет – вместо них сороки во множестве, а ещё всякие скунсы и еноты, иногда и прямо на улицах. А для любителей – ещё и пумы в лесах. Американцы этих большущих кошек называют или «горный лев», или «кугер», наверное отсюда и взялось почти исчезнувшее русское название «кугуар». А «пума» – это по-испански.
Был в своё время у Саши коллега-американец, который возил в машине большущий револьвер, да ещё и хвастался этим. Александр сначала думал что американец этот – один из тех огнестрельных психов, которые, пользуясь мягкостью местных оружейных законов, даже в туалет ходят с чем-нибудь крупнокалиберным, а заусенцы с ногтя срезают исключительно выстрелом из верного Кольта. Оказалось – нет, к оружию этот самый коллега относился адекватно, просто жил он на самой окраине городка Прово, что чуть южней Солт-Лейк-Сити. По-скольку горы, покрытые диким лесом, там подходят буквально к самым домам, то и дикая же живность из этого дикого леса всегда под боком. В случае Сашиного коллеги частным проявлением этой живности случилась именно пума, повадившаяся спать на коллегином заднем дворе. Вот и приходилось тому с утра выходить из дома со здоровенным стволом на случай если восьмидесяти-килограммовая кошка проспит и не уберётся вовремя туда где она обычно проводила светлое время суток.
Охоту Саша не любил, считая, что как-бы нечестно стрелять во что-то что не стреляет в ответ, но на месте коллеги непременно эту пуму бы выследил и пристрелил. Кто её, эту хищницу, знает? Ходит она кругом, молчит, думает о людях фигню всякую. Не все же рядом с ней с револьверами, легко эта хвостатая зверюга может, например, на ребёнка прыгнуть. Вон, в Калифорнии пумы каждый год в среднем трёх человек убивают, причём восновном – именно детей. Однако в Калифорнии пристрелить пуму – браконьерство, а в Юте как раз – нет, вот и надо было бы её заколбасить. Однако коллега пуму мочить не спешил, сосуществовал с ней мирно, и даже как-бы близким присутствием этой пумы гордился.
Вообще, жители Юты, или, как их называл Саша «утахцы и уташки», к природе относятся трепетно. Даже на вопрос: «Что вам нравится больше всего в Солт-Лейк-Сити?» они чаще всего отвечают: «О, у нас тут такая красивая природа!». Вот же смешные какие, в Городе Солёного Озера (обратите внимание – именно в Городе) им нравятся не театры-клубы-рестораны, а природа. Это, наверное как если бы кто-нибудь ушёл отшельничать в середину тайги, и на вопрос о том, что ему по новому месту жительства приглянулось больше всего, отвечал бы: «О, у нас тут проходит такая замечательная железная дорога!»… В общем, «город» в Солт-Лейк-Сити присутствовал только в названии, и Сашу, выросшего в Москве, это изрядно печалило. Здешнюю жизнь своим московским знакомым Саша обычно описывал примерно так: «Вот представьте себе жизнь на даче под Москвой. Представили? А теперь представьте себе ту же дачу, только Москвы рядом нет.»
Опустившись на стул, и прижавшись спиной к неуспевшей ещё остыть куртке, Саша машинально зажёг следующую сигарету, и, в ожидании готовности чайника заставил себя вернуться к невесёлым размышлениям о вчерашнем звонке.
Итак, если пентагоновцы звонили не по поводу бывшей службы в рядах, тогда… тогда зачем? Хотят позвать послужить под звёздно-полосатые знамёна? Ну, во-первых – не по годам. Староват уже. Во-вторых – не будут для этого звонить из другого штата. В-третьих, не стали бы рекрутеры в чине сержантов утруждать себя выискиванием деталей вплоть до отчества – не должно быть у них для этого желания, и уж точно не может быть возможностей.
Как ни крути, опять сплошные «нет», «не логично», «не бывает», без каких либо намёков на решение головоломки. Ну что же, посчитаем что вчерашние выводы подтверждены, и задача не имеет решения, во всяком случае на тех исходных данных, которыми мы на момент располагаем.
Тогда следующий вопрос – что делать дальше? Вариантов всего два, позвонить и спросить что этому перцу надо, или забыть – плюнуть и растереть, надеясь что ситуация рассосётся сама-собой. Если честно, звонить совершенно не хотелось. Как-то не верилось Саше что он услышит что-нибудь типа «Дорогой Александр, Вы выиграли миллион в великую всепентагоновскую лотерею» , или «Дорогой Александр, Президент подарил Вам танк и право кататься на этом танке где вздумается» , или «Дорогой Александр, примите нашу безоговорочную капитуляцию» – наверняка ведь гадость какая-то последует. Вообще, хорошие новости редко путешествуют по телефону, если вам звонят незнакомые люди.
А с другой стороны – если не позвонить, то останешься в состоянии неизвестности бесконечно долго. Верней, не бесконечно долго, а пока эти крендели опять не проявятся. Причём, по закону бутерброда, ещё в какой-нибудь неподходящий момент – ну не оставят они Сашу в покое после какой-никакой разработки, отчество выявившей. Короче – надо звонить самому.
Саша вздохнул, и отправился за телефоном, по пути глянув на активно гудящий, но ещё не вскипевший, и потому не дававший отсрочки чайник. Набрал номер, высвеченный на определителе. Вернулся во двор, тяжко вздохнул ещё раз, и нажал кнопку «Вызов».
Гудок. Ещё гудок. После четвёртого гудка Саша задумался, по-русски или по-английски надо оставить сообщение типа «Я вам звонок вернул, а вас дома не было, не хотите со мной говорить – не надо, увидимся в следующей жизни.» , но трубку подняли.
– Добрый день, это Александр Тимофеев.
– Здравствуйте Алекзандэр, здесь Стивен Сильвер, спасибо что быстро позвонили мне назад.
Фраза у американца получилась корявенькая – как будто выскочившая из компьютерного переводчика, и Саша подумал что его английский уж явно лучше чем Стивеновский русский. Учил тот, наверное, когда-то язык родных осин, но практикуется редко.
– Would you like to switch to the English?
– Да, спасибо, давайте дальше будем использовать локальный язык, так удобнее и быстрее – уже по-английски ответил американец – Нам надо встретиться и поговорить лично. Я сейчас как раз в Солт-Лейк-Сити. Это – мобильный телефон. Мы могли бы встретиться сегодня? Давайте встретимся в Ферамонт Парке, это совсем близко от Вашего дома. Возле озера. Через два часа Вас устроит?
«Ишь какой прыткий» – подумал Саша – «Быстрота и натиск. И место определено, и время, да ещё и не когда-нибудь, а через два часа. А может мне сегодня вообще с тобой встречаться и не хочется, а? Может, у меня уже планы на это время?», но вслух сказал: – Окей, я буду в Ферамонт Парке у озера через два часа.
– Окей, до встречи. – сказал Стивен и отключился.
Саша посмотрел на часы, засёк время. Чай, душ, побриться, переодеться – пол-часа. Доехать – минут пять или семь. Ну, пусть – десять минут, Ферамонт Парк и правда близко, в двух кварталах всего, но надо же и на местности оглядеться. А остальное время – думать.
В назначенное время Саша был в парке. Естественно, Стивена он никогда прежде не видел и узнать не мог, соответственно оставалось надеяться что американец опознает Сашу по фото и подойдёт первым. Если у них есть отчество, есть адрес, то и фотка уж точно какая-нибудь имеется.
Озером, у которого должна была произойти встреча, этот водоём в центре парка можно было назвать с большой натяжкой, скорее это всё же был пруд. Явно искусственный, потому что почти идеально круглый, метров сто в диаметре. Ухоженные, типично парковые берега. На берегах американские мамашки, восновном – матёрые матроны повышенной упитанности, знакомили отпрысков с природой – кидали в воду куски хлеба, активно поедаемые чайками влёт, утками с поверхности, и большущими цветными карпами-кои из-под воды.
Чаек Саша активно не любил. Вонючие, крикливые, жутко наглые. Из-за них в конце лета в парки с детишками лучше не ходить – гадко смотреть как чайки убивают и жрут маленьких утят. А обидишь чайку – тюрьма. Когда Саше сказали что за убитую чайку в штате Юта полагается год за решеткой, он не поверил и порылся в Интернете. Оказалось – правда. Существует история (может легенда, а может и быль) как чайки спасли от голода первых поселенцев, когда на посевы которых напали то-ли сверчки, то-ли прочие какие тараканы да кузнечики. Так вот чайки этих насекомых истребили путём употребления внутрь – слопали короче, и с тех пор чайка – официальная птица штата, и обижать её – преступление. Кстати, не просто чайка, а именно эта, по-научному называемая «Калифорнийская чайка». Калифорнийская чайка – официальная птица штата Юта. Страна парадоксов, блин. Может, и у Калифорнии животное штата – тоже не какой-нибудь «просто-медведь», а ютинский медведь?
– Здравствуйте, Алекс. Можно я буду называть Вас Алекс?
Интересоваться, можно ли называть Стивена Стивом Александр не стал – нечего баловать.
– Конечно, Стив, как угодно – сказал Саша оборачиваясь.
Стив был примерно на пол-головы ниже Сашиных метр-восемдесят-четыре, и, наверное, на несколько лет помладше. Джинсы с широким ремнём и клетчатая рубашка могли бы придать ему вид американской деревенщины, этакого фермера, но очки в блестящей металлической оправе скрашивали впечатление. Получался скорее молодой университетский профессор, готовящийся вывести своих студентов «в поле» – выкопать пару костей динозавров, ну или там отловить какую редкую бабочку или бурундука. Для завершения профессорского имиджа пожалуй немного не хватало аккуратной интеллигентской бородки, или, напротив, сальных битловских патлов, но Стив был гладко выбрит, и светлые волосы были довольно коротко, пожалуй, даже по-военному подстрижены. Он смотрел на Сашу, и улыбался, смешно, и как-то по-детски щурясь на почти летнем солнышке. Улыбка у Стива была хорошая, не местная – бессмысленная, выровненная параллельно земле в сто зубов от плеча до плеча и холодными глазами, а нормальная. Типа один хороший парень улыбается другому хорошему парню не по-обязанности, а потому что тот ему взаправду симпатичен.
– Меня зовут Стивен Сильвер, рад встрече с Вами, Алекс. – выдал Стив стандартную фразу американского знакомства, пожимая руку Саше. Рукопожатие тоже было очень правильное. Энергичное, короткое, плотное – лодонь в ладонь, вмеру сильное, просто классика жанра – Александр оценил.
– Я тоже рад встрече с Вами – машинально закончил Саша формальную процедуру. Американец указал на скамейку чуть в стороне от суетящихся у кромки воды киндеров.
– Присядем?
Присели. Отчего ж было не присесть? Природа, она вообще стремится к минимуму потенциальной энергии, соответственно, чем ниже сидишь, тем природе приятнее. Саша смотрел на воду и ожидал продолжения.
По поверхности пруда потянулся кильватерный след – это к хлебному месту птичье-рыбьего ажиотажа поспешал Оскар. Оскаром звали милую мелкую тварь плюшевого вида, то-ли ондатру, то-ли нутрию, то-ли выхухоль какую – чёрт их, грызунов, разберет. Короче – водяную крысу. Саша частенько приезжал сюда с детьми, так что был в курсе крысячьего имени. Раньше зверьков было четыре, откуда они взялись история умалчивает, а вот куда делись остальные – Саша слышал в местных новостях. Нашёлся какой-то идиот, взял мелкашку, да и перестрелял совершенно не боящихся людей зверюшек. Остался один Оскар.
– Теперь я обязан представиться официально. – Стив достал бумажник, вытащил оттуда закатанную в пластик карточку с своей фотографией на четверть накрытой большой радужной галогеновой печатью, вариацией на тему американского орластого герба. – Моё имя – Стивен Джонатан Сильвер. Я работаю в разведке Министерства Обороны Соединённых Штатов Америки, вот моё удостоверение.
Американец профессиональным жестом, таким это обычно это делают полицейские в боевиках, поднял карточку на уровень глаз Саши, и тому ничего не оставалось как внимательно посмотреть.
«Так вот как, всё-таки как-то где-то Джон Сильвер. Шутники были твои родители однако» – подумал Александр. В других обстоятельствах он бы обязательно пошутил на пиратские мотивы второго имени собеседника, но сейчас было слишком волнительно, нервно, и вообще чертовски неуютно. Саша смотрел на удостоверение. Действительно Министерство Обороны США. Действительно Разведывательное Управление. Действительно Стивен Джонатан Сильвер. Действительно печать, блестящая как новый серебряный доллар. И что-то там ещё мелким шрифтом. Действительно Разведывательное Управление… Действительно…
Только сейчас Саша заметил что Стив выжидательно смотрит на него, и кивнул. Удостоверение отправилось в бумажник, а бумажник – в карман джинсов гордого владельца убедительной ксивы.
– По законам Соединённых Штатов разведывательные организации не могут проводить тайных операций на американской земле. Это касается и Центрального Разведывательного Управления, и всех остальных, в том числе нашей организации. По-этому мы сможем продолжить беседу только если Вы добровольно согласитесь говорить со мной. Алекс, я хочу чтобы вы поняли: мы сможем говорить только если Вы добровольно примите решение поговорить, заставить Вас никто не сможет. Я официально предупреждаю Вас: только добровольно.
«Эко ты, дружок, "добровольно" упомянул трижды, а "можете отказаться" не произнёс ни разу.» – подумал Саша. – «Ну вот, значит всё-таки их разведка…»
Как ни странно, Александр даже испытал некоторое чувство облегчения. С одной стороны, конечно всегда теплится иррациональная надежда, что происходящее – просто какое-то недоразумение, не влекущее за собой радикальных перемен в жизни, и пентагоновцы тебе просто скажут что-нибудь типа «Так значит Вы никогда не получали Медаль Конгресса за службу в Корее? Ах, Вы тогда в армии не служили, а в американской – так и особенно, и даже ещё не родились? Извините пожалуйста, это наша ошибка, больше мы Вас никогда не побеспокоим». А потом покраснеют от смущения за свою неуклюжую бюрократию, потупят очи долу, развернутся, и уйдут. Теперь надежды такой больше нету, но с другой стороны – и непонятки закончились. Это как в фильме ужасов, когда после напряжённого ожидания под соответствующую гнетущую музыку из страшной темноты наконец-то выскакивает тигр-людоед с окровавленной мордой. И тут с облегчением понимаешь что это не стая драконов, не свора вампиров, не рота маньяков с бензопилами, а всего лишь какой-то там одиночный тигр. Вот и сейчас – всего лишь разведка. Ну что ж, и для этого сценария домашняя заготовочка имеется… Нас, знаете-ли, тоже не на помойке нашли, время подумать было, и такой вариант рассматривался. Саша выдохнул, и как будто бросился в холодную воду.
– Я понял, Стив. Конечно, давайте поговорим. Однако, в свою очередь, я тоже хочу официально предупредить Вас: если разговор затронет темы безопасности, то, как гражданин Российской Федерации, я должен буду сообщить об этом российской контрразведке. В России очень строгие законы, и я не хочу быть обвинённым в шпионаже.
«… и оказаться в Сибири.» – хотел добавить Саша, но воздержался. Про Сибирь наверное был бы уже перебор.
Если честно, Александр подсознательно ожидал взрыва, какой-нибудь чрезвычайно неприятной обратки. Нервишки подрагивали как канаты на ветру, в желудке было холодно и вакуумно, и если бы Стив вдруг выпустил полуметровые когти и зубы да и отхватил бы одним укусом Сашину голову, тот бы не очень удивился. Но американец не спешил предъявлять какой-нибудь компромат, не грозил двузначными сроками заключения, даже не хмурился.
– Что ж, Алекс, я понимаю Вашу позицию. – весьма благожелательно сказал он, опять очень хорошо улыбаясь, словно одобряя Сашин выбор. Однако возвращать улыбку Саша не стал. В его планы не входило демонстрировать добавочное дружелюбие. Вежливость – да, безусловно, потому как попусту злить этих типов совершенно ни к чему. Но не надо и намекать на то что возможны варианты, мол, можно и передумать и согласиться на сотрудничество. Вы спросили, а мы ответили. Два джентельмена поговорили в соответствии с правилами этикета, но не сошлись во мнении. Всё – катитесь колбаской.
– Пройдёмся? – предложил Стив.
От чего ж не пройтись? Саша согласился с удовольствием. Ему хотелось «выходить» стресс. Не каждый день посылаешь подальше разведку великой державы. Александр нервничал и адреналин в крови требовал хоть какой-то физической нагрузки, на лавочке уже не сиделось. А ещё, Саша надеялся что прогулка – это способ мягко закончить беседу без потери лица. Вот дойдут они до машины американца, тот попрощается, и – адью! Но Стив направился в противоположную от парковки сторону. Они неспеша шли рядом по дорожке опоясывающей пруд как шерочка с машерочкой, время от времени уступая дорогу велосипедистам в смешных пенопластовых шлемах.
– Как Вам нравится Солт-Лейк-Сити, Алекс? – начал Стив.
«Это ещё к чему?» – про себя поинтересовался Саша, и решил занять выжидательно-нейтральную позицию. Ни хвалить, ни ругать, чёрного и белого не покупать.
– Окей. – и как истинный джентльмен добавил для поддержания разговора. – А Вам, Стив?
– Я люблю Солт-Лейк-Сили, часто бываю тут в командировках. Вырос я в Вайоминге, это недалеко отсюда, так что местность похожая – те же Скалистые Горы. Работаю тоже недалеко отсюда – в Колорадо.
«Ну да, код межгорода был именно пригорода Денвера.» – подумал Александр, успевший дома погуглить Стивовский номер телефона. – «А вообще утомил ты, дружок, жук колорадский, историей своей жизни. Что, предлагается дружить семьями, или может, домами? Может о погоде ещё поговорим? Куда ж ты клонишь-то, а? »
– А Вы, Алекс, жили в Москве?
«А то ты блин не знаешь!» – покривился про себя Саша этакой показной наивности. Пресненький джентельменский разговор ни-о-чём начинал надоедать едва начавшись, но лучше было не усугублять. Типа идут два человека, говорят на нейтральные темы. Смещаться в сторону разговоров о цели визита, и, соответственно, о профессии Стива уж вовсе не хотелось. Ещё теплилась надежда что всё страшненькое благополучно закончилось, ещё чуть-чуть – и американец откланяется. Желательно чтобы навсегда. Было бы забавно конечно с совершенно серьёзным видом ответить что Саша в Москве не то что не жил, а даже и не был никогда, а всю жизнь до этого провёл, например, в Катманду или Шанхае, да и посмотреть как Стив на это среагирует. Однако до сих пор было волнительно, неуютно, да и банально страшновато если честно, вот и решил Александр обойтись без нелинейностей.
– Да, в Москве и Ленинграде.
– Я был и в Москве и в Петербурге, и даже доехал на машине до самого Выборга. Очень красивые места. Россия – вообще замечательно красивая страна. Неправда ли замечательно, Алекс, что Америка и Россия больше не враги?
«Ага, так вот к чему это было. Мостик к компромиссу. Строили, строили, и наконец построили. А теперь небось выяснится что американская разведка озабочена исключительно обеспечением процветания России, с которой типа не враги. Щщщаз! Соловья нашли, петь я им буду! » – Саша понимал, что уж чего-чего, а компромисса допускать никак нельзя, или через болезненную фазу отказа в сотрудничестве надо будет проходить снова. Очень правильно было бы напомнить про вооружение и натравливание на Россию наших братьев-грузин, и про цитрусовые революции, и про ПРО в Восточной Европе. Да уж чего мелочиться – и про развал Союза тоже. Но Саша, уже почти отволновавшись, чувствовал себя аморфно-усталым, и никак не мог решить что сказать надо, а от чего лучше воздержаться, чтобы не прослыть анти-американцем и, соответственно – террористом. По-этому он ничего не ответил, просто нейтрально дёрнул плечами.
Надо заметить, что это нейтрально-вежливое движение плечами Александр выполнял профессионально. Научился он этому жесту ещё в Москве, пока в перерыве между армией и Америкой программировал в большой западной компании. Русских в компании было процентов десять, а остальное – иностранцы, или, как их тогда называли «экспаты», дорогущие специалисты из США, Новой Зеландии, и Соединённого Королевства, оно же – Великобритания. Причём в большинстве своём великобританцы эти были вовсе не англичане, а ирландцы и шотландцы. Рабочим языком был, соответственно, английский, а с английским у Саши тогда было достаточно скверно. В военном училище Сашу английскому конечно учили, но не разговорному, и даже не такому, чтобы в нужный момент суметь сказать: «Если хочешь жить – веди нас к ракетной установке!». Учили Сашу такому английскому, чтобы супостатову документацию по вычислительной технике читать смог, а уж практики общения и подавно никогда не было. Так что на новом месте работы Саша учил язык примерно так, как по легендам рыбаки учат своих детишек плавать, типа бросают их через борт лодки, хочешь – сходу учись плавать, а не хочешь – иди ко дну. Вот и барахтался новоиспечённый мистер Тьимофэйеф в компании англоязычных иностранцев как мог, что-то понимал, а когда не понимал, то смело улыбался и кивал с одобрительно-соглашающимся видом, надеясь попозже заполнить непонятные фрагменты дополнительными вопросами. Такие Сашины довольные улыбки и кивки прекратились после разговора в курилке с одним общительным шотландцем. Вообще, английский язык, на котором разговаривают шотландцы, английским можно назвать с большой натяжкой, а этот Сашин собеседник и подавно внятностью дикции не отличался. В тогдашнем монологе шотландца Александр не понимал практически ничего, и, соответственно, кивал и улыбался изо всех сил с видом восторженного идиота, периодически поднимая вверх большой палец, и вставляя в рассказ собеседника ненавязчивые комментарии типа «Good!» и «Super!». А потом выяснилось, что этакая Сашина реакция шотландца несколько удивила, (даже с поправкой на загадочную русскую душу) потому что рассказывал тот Саше про своего дядюшку, который спился и умер от цирроза печени, в результате чего жена дядюшкина оказалась в сумасшедшем доме, а дети (рассказчиковы кузены) – в тюрьме для малолетних преступников. С тех пор Саша в случаях непоняток улыбаться перестал, зато вместо этого научился нейтрально пожимать плечами с чрезвычайной ловкостью, типа «Раз уж Вы это говорите, то наверное так оно и есть, мне-то что…»
– Теперь люди могут свободно путешествовать, встречаться, обмениваться мнениями. – тем временем продолжал Стив. – Безусловно, я ни в коем случае не попрошу Вас, Алекс, о чём-нибудь, что может принести России вред, я знаю – у Вас там родственники и друзья. Кстати, о друзьях… Алекс, не могли бы Вы оказать мне маленькую услугу? Один мой добрый знакомый сейчас в России, ему нужна поддержка, как это у вас говориться, «связи» .
«Ах вот к чему это…» – почти спокойно прикинул Саша, который уже устал волноваться, похолоднокровел, и обрёл наконец возможность думать быстрее. – «Конечно, не попросят меня они, благодетели, красться через контрольно-следовую полосу на кабаньих копытцах, увёртываясь от пограничника Карацупы и его верной собаки. Просто кто-то из моих армейских друзей занял достаточно высокую военную должность. Или не военную, а, например – государственную. Или не занял, а вот-вот займёт. Жизнь идёт, ребята делают карьеры, и кто-то оказывается в высоких кабинетах. А меня попросят к этому знакомому казачка засланного подвести. Ух, декаденты…»
– Ситв, я рад бы был вам помочь, но меня не осталось в России влиятельных знакомых.
– Ну, например, мы могли бы выбрать кого-нибудь из Ваших друзей в социальных сетях.
– В друзьях у меня там масса случайных людей. Людей, которых я никогда в жизни не видел. Я понятия не имею кто из них влиятельный, а кто нет. И уж тем более не могу обращаться к ним с такими просьбами.
– Ну, Алекс, всё не так плохо. Мы могли бы выбрать кого-нибудь из Ваших бывших сослуживцев по войсковой части номер 02279, или, как Вы его называете, Научный Институт 38. Армейская дружба ведь навсегда, верно?
Тому, что американец знает о том, что Сашин НИИ, и воинская часть с номером, начинающимся с нуля (а следовательно обозначавшим нечто секретное) – это одна и та же организация, Александр ничуть не удивился. Во-первых – наверняка интересующиеся закордонные спецслужбы этой информацией обладали давно, тоже мне, секрет Полишинеля. Во-вторых, теперь, во времена всеобщего головотяпства, подобную (причём, частенько действительно секретную) информацию мог получить вообще каждый желающий. В любой социальной сети смотришь на профиль Ивана Петровича Сидорова, и видишь, что состоит он в группах «в/ч 012345» и «Энская Бригада Спецназа ГРУ». И друзья его в обоих группах присутствуют, и годы службы соответствуют. Вот и делают люди выводы. Удивительно было другое: зачем этот пират-Стив подобной информацией козыряет? Саша подумал-подумал, но сходу ничего не придумал.
А ещё, если честно Сашу поедом ело любопытство, так и подмывало спросить: «Ну, положим, я твоему другу помогу, а ты мне что? Что мне за это будет?». Забавно было бы узнать сколько готово платить самое богатое в мире государство, и готово ли вообще. А может – наоборот, ответят: «Если сделаешь всё правильно, то тебе ничего не будет, а если нет – будет тебе столько, что мало не покажется!». Однако домашняя заготовка – модель поведения, продуманная Сашей в двухчасовой период между звонком и встречей, такой поворот беседы напрочь исключала. Вопрос «А ты мне что?» подразумевает возможность торга, а вот намёков на то что «торг уместен» делать было никак нельзя. «Нет» – означает именно «нет», и всё тут! «Нет» должно звучать не как «Может быть, при определённых обстоятельствах», а как «Сотрудничать не готов, потому как боюсь обвинений в шпионаже – отлезьте, гниды!» А то ведь додавят, как пить дать додавят.
– Стив, большинство этих людей я не видел больше десяти лет. Очень жаль, но я не смогу помочь Вашему другу.
