Читать книгу: «Своенравная рабыня», страница 10
Глава 18
«Я всегда подозревала, что за дурным нравом скрывается трагедия. Не зря наши мозгоправы ищут первопричину в детских воспоминаниях. У моего демона есть свои демоны, а у его отца их еще больше», – обдумывала я всё, что свалилось мне на голову за сегодня.
Далеко за полночь, а я глаз сомкнуть не могу. Жду. А в голове уйма мыслей. Одна дурней другой. Еще эта утренняя картинка из головы не выходит: кэя полуголый и недовольный. Мне и раньше везло его в одних штанах лицезреть, но что-то не припоминаю, чтобы я потом об этом думала. И ведь хорош, зараза демонская! Его внутренняя сила, словно отражается в его теле и … неужели мне это нравится?
– Черт! Бэрхэсова задница! – ни в чем не повинное одеяло попало под руку и едва не затрещало, так сильно я сжала ткань в пальцах обеих рук и дернула в противоположные стороны. – На меня отсутствие мужика так действует?
Послышались шаги, и я примолкла. Но показалось.
«Сколько я уже на Тэнэкие?» – я пыталась вспомнить точное количество месяцев, проведенных в мире, в котором надеялась узнать дом. – «Год? Нет. Неужели больше?» – это было даже для меня открытием. Как же, оказывается, быстро течет время.
Но я многому научилась: выучила как минимум два местных языка; узнала, что на самом деле не все тэнэкийцы, как мы ошибочно считали ранее, наделены способностью управлять чужими эмоциями; не развеяла миф о работорговле, что огорчило больше, чем всё остальное. А еще поняла, что Тэнэкие далеко до развитой технологически Земли, мира в котором я прожила половину жизни, и не нашла здесь ничего «магического», как на Элька́де, откуда я и пришла, кроме необычных способностей самих людей, как адания-шая или ша-ахкая.
«Боги, как же я соскучилась по элькадовским прибамбасам», – вздохнула я и вспомнила о кольце дяди Лео. Конечно же, я прихватила его с собой. И никто о нем так и не узнал. Любимую побрякушку надо вернуть законному владельцу. Что странно, но дядя Лео, будто сквозь землю провалился. Я ничегошеньки не знала о нем и посланий новых не находила. На рыжего кихсэ́на это совсем не похоже – бросать в беде, если уж взялся выручать.
«Его же не поймали?» – мысль ошарашила, и ведь нельзя с уверенностью сказать, что это невозможно. Под ложечкой неприятно защемило. И я решила, что прежде чем сбегу, непременно разыщу своего непутевого наставника. Без него я не сунусь в пустошь.
На мгновение мне почудилось, что я снова слышу шаги. Но тишина опровергала присутствие кого-либо за пределами комнаты.
«Пора спать. Нечего ждать того, кто, наверное, уже давно дрыхнет у себя. Или не у себя?» – я села, отстранившись от подушек за своей спиной. Тишина могла быть обманчивой и шаги могли быть столь мягкими и тихими, что их не расслышишь. – «Дура!» – упала я обратно на подушки и зло уставилась в пустоту перед собой.
– Дура! – повторила вслух.
И тут же услышала звук уже не кажущихся призрачных шагов, а настоящих, неспешных, но твердых. Каждый шаг отдавался в голове тихим отголоском, сердце предательски застучало. Я нырнула под одеяло и легла на противоположный бок от двери. Затаилась, но прислушивалась. А вдруг мимо идут? К примеру, припозднившийся работник спешит к себе в комнату. Их по соседству проживало пятеро, все мужчины в возрасте лет пятидесяти, по привычным для меня возрастным меркам. Но если я не ошиблась, то они вернулись еще часа два назад. Кто еще мог прийти в эту часть дома? Арияр? Что ему нужно так поздно ночью? Вот его я точно не хотела видеть. Я всё еще была зла на него. А еще, после нашего утреннего разговора, осталось неприятное ощущение – мы не поняли друг друга, разговаривали на разных языках.
Я попыталась спешно прокрутить в голове утренний эмоциональный разговор, но открылась дверь. И уж точно не в одну из соседних комнат. Я не боялась прихода кого-либо из работников, как бы он глуп не оказался, справлюсь в два счета. Но мне было кого опасаться.
Тишина, ненадолго повисшая в комнате, заставила понервничать. Я едва не выдала себя. Следом за тишиной едва различимые шаги, приглушенные ковром, ускорили в очередной раз мое сердцебиение. Но я старалась дышать ровно и не дергаться. А по телу побежали мурашки. Нервничала? О да! Я реально нервничала. Как школьница перед экзаменом, пусть и уверена, что выучила всё.
Тот, кто находился сейчас в комнате, тот, кого я не видела, а лишь слышала, обошел кровать, выбрав именно ту сторону, куда я отвернулась. Ничего не происходило. Совершенно. Ни звуков, ни слов. Возможно, я слышала чужое дыхание. Но не уверена. Сердце оглушало.
А затем меня коснулись. Провели ладонью по голове, потом по плечу, не спрятанному под одеялом.
– Спишь, адания-шая.
Не знаю, был ли это вопрос, но голос я узнала и, не сдержавшись, прикусила нижнюю губу. Мой личный демон пришел в самый пик ночи – как предсказуемо для таких, как он, темных сущностей. И что последует дальше?
Ничего!
Я поняла, что он уходит, когда снова скрипнула дверь и подскочила на кровати, как пружинка. Обернулась и замерла с приоткрытым ртом. Или может всё же выглядела не столь нелепо? Всегда необходимо надеяться на лучшее. Это как, когда просыпаешься с любовником после бурной ночки и первые несколько секунд думаешь, что выглядишь точно так же, как перед началом свидания. Вся такая секси-шмекси, реснички порхают, губки соблазнительно улыбаются. А в итоге бежишь в ванную и мысленно матюкаешься. В отражение на тебя смотрит гибрид хомяка, панды и птичьего гнезда. Особенно красив этот гибрид, когда тебе далеко не двадцать.
– Не спится? – спросили меня.
– Могу задать тот же вопрос, – парировала я.
– Я же говорил, что приду.
– А я говорила, что уже поздно.
– Смотря для чего.
«Какой интересный подтекст. Мы думаем об одном и том же?» – хотела бы я спросить, но как-то уж язык не поворачивался подобное ляпнуть. Поэтому выразилась иначе:
– Единственное, что в такой час стоит делать – это спать в своей постели.
– В этом доме каждая постель принадлежит мне, не забыла?
– Так хочешь меня выгнать и улечься здесь? А что, личная кровать не устраивает?
Мне или послышалось, или он сдержал смех. Жаль не могла рассмотреть лица.
– Устраивает. Не устраивает, что она холодная.
– Огромная проблема, – съехидничала я, – кинь пару грелок. И вообще, где все твои женщины? Я ожидала увидеть как минимум десяток, а узнала, что являюсь единственной рабыней в твоей коллекции.
– Нужды не было.
– А, ну да. Нуа-Киала обеспечит всем, чем захочешь. Ты меня случаем не отправил к ней, как к учителю по ночным развлечениям?
– Интересная идея. Как-то не подумал. И что, многому научилась?
– Ничего нового, – отвернулась я, поправить подушки, и уселась удобнее. Раз уж беседа всё же состоится, не хотелось напрягать спину. Но когда снова посмотрела на своего… типа… хозяина (ведь именно так я должна его называть?), едва не соскочила с кровати – он успел подойти, причем сделал это столь тихо, что можно было принять его за приведенье. А тут еще и сумрак, тени, тишина в доме – эффектный фон для мрачного силуэта. – Трындец! Не подкрадывайся, – возмутилась я.
– Научишь меня своему языку? Звучит непривычно.
– Не хочу.
– А если заставлю?
Чуть не ляпнула: «Попробуй!», но вовремя прикусила язык. Мне с ним не тягаться.
– Почему молчишь? – он скрестил руки на груди, а я, вспомнив, как кэя это же сделал утром, сглотнула: его руки смотрелись красиво, как, впрочем, и голая грудь, плечи, живот… – Решила совсем не разговаривать?
– Нет.
Ответ мог подразумевать противоположность, но меня чего-то так зациклило на утренних образах, что я занервничала вдвойне. Поправила одеяло на коленях, глянула на окно, словно там что-то важное, стянула полы халатика на груди и только после всех манипуляций снова посмотрела на кэя. И лучше бы я не смотрела…
Даже в темноте можно было безошибочно увидеть, куда кое-кто уставился. Мои же руки и указали цель. Не удивлюсь, если еще и воспримет мои движения, как намек. Я резким рывком натянула одеяло аж до подбородка, собралась возмутиться, высказать что-нибудь, но он нагнулся и дернул одеяло на себя. Я не ожидала подобного ответа и выпустила часть одеяла, еще и нагнулась вперед под силой рывка. Услышала, как он втянул воздух носом. Возможно, разозлился. Кто его знает. Но не собиралась сдаваться без борьбы, и стоило ему снова потянуть одеяло на себя, я спрыгнула с кровати, оказавшись с противоположной стороны. Панически осмотрела близлежащие предметы и метнулась к кувшину с водой, но это и была основная ошибка – я оказалась на открытом пространстве комнаты. Я лишь успела вскользь коснуться холодной ручки, как почувствовала вначале его руки у себя на животе, потом меня приподняли и, вернув к кровати, кинули на нее. Я упала на живот, забарахталась, словно в паутине, запутываясь в складках одеяла, покрывала и длинного халатика. Удалось дотянуться до подушки, развернуться и даже замахнуться… А он стоит и смотрит.
Боги, чего я только не придумала. И фантазия такая бурная. Могу поклясться, что чувствовала, как меня удерживают на месте, не дают вырваться. На самом деле это скорее из-за слоев ткани, опутавших ноги.
– Успокоилась? – и такое равнодушие в голосе. Если бы еще и зевнул от скуки, я бы вообще выпала б в осадок.
– Не смей ко мне прикасаться! – и держу подушку обеими руками над плечом. А она не легкая и тянет вниз.
– Я устал. И нет в планах на сегодня усмирять тебя.
– Зачем тогда пришел? – не поверила я, но подушку опустила – тяжеловато.
– Кое-что узнать.
– Спрашивай.
Поговорить – это можно. Я ж ничего не теряю.
– Утром поговорим.
Не знаю, о чем он хотел поговорить и почему лучшего времени, чем поздняя ночь, не нашел, но и задерживать или выпытывать я не собиралась. Кинула подушку обратно, отползла подальше и закопалась в одеяле и покрывале, разбираясь, что пригодится, а что лишнее. В доме было тепло, но не жарко. И если честно я бы предпочла теплую пижамку, а не платье для сна на бретельках и халатик из тонкой ткани. Но меня никто не спрашивал о выборе гардероба. Своего же, по понятным причинам, не имелось. Использовала, что подсунули еще в доме Наслаждений. Нуа-Киала перед отправкой упаковала, как конфетку разноцветными фантиками. Единственное толковое одеяние – это платье и штаны для поездки верхом. Остальное, простите за грубость, можно со спокойной совестью сдать в местный секс-шоп.
– Устроилась?
– Да, – продолжала я сооружать уютное гнездышко на ночь.
– У меня больше кровать.
Я хотела фыркнуть, но остановилась. Что-то больно интонация в голосе изменилась.
– И тайхаской настойки в погребе несколько кувшинов запечатанных.
Я настороженно обернулась. «Зачем он о ней говорит?» – испугалась – это еще мягко сказано. А он наблюдает за моей реакцией и продолжает издеваться.
– Она ж пришлась тебе по вкусу.
– Ее многие любят, – произнесла я осторожно.
– Но не в том количестве, в котором ты, – он ухмыльнулся, я уверена в этом, пусть и не видела отчетливо. – Впервые увидел женщину, осилившую почти две бутылки и не свалившуюся с ног.
– А я сильная на крепкие напитки. Только потом мало что помню.
– Вот оно как.
«Да что ему надо?!» – но на самом деле я не хотела знать ответ.
– Не помнишь? Совсем ничего?
– Когда как.
– Стоит ли напомнить, – он обошел медленно кровать, сокращая расстояние до меня, как хищник, загнавший в ловушку. – А мне понравилось то, какая ты … бываешь.
И тишина. Он заткнулся. Я должна бы радоваться. И я должна была молчать. Пусть заскучает и уйдет. Пусть проваливает! Или я услышу то, чего не хочу ни слышать, ни знать.
«Проклятая настойка, чертова ночь и мое долбанное тело, предавшее меня в момент слабости. Если он скажет хоть слово, я убью его. Это не мог быть он. Это Арияр. Я уверена. Сын Архов. Черт, черт, черт!» – чего я только не наговорила, не произнося вслух. Но думаю, он и так всё понимал. Или хотя бы догадывался. Темнота не может скрыть всего, особенно в помещение с окнами. В темной комнате всегда есть самые мрачные углы, но не в том месте, где стояла кровать.
И я увидела, отчетливо увидела, как уголок его губ дрогнул в усмешке.
– Ты забыла всю ночь или ее часть? Или забыла, с кем провела?
– Что ты хочешь сказать?
– Не притворяйся. Пусть тебя подвела память, но ты уже обо всем догадалась, адания-шая.
Я округлила глаза и сжала губы, и чуть не лопнула от эмоционального всплеска внутри себя, а он медленно, так медленно, что я едва дышать не перестала, стянул через голову с себя рубашку, и так же медленно она соскользнула на пол из его руки. Поставил колено на кровать, подминая упругую поверхность своим весом. Покрывало натянулось, я почувствовала, как ткань на моих ногах немного сдвинулась. Я видела всё, что происходило. Наблюдала, затаив дыхание и не думая даже попробовать пошевелиться, пока он наклонялся вперед, чтобы схватить покрывало и начать тянуть его на себя. Его пальцы крепко сжимали ткань, вряд ли я бы смогла ее вырвать. Точно так же он держал за горло тех, кого убивал. Но эта мысль исчезла под всполохами воспоминаний о ночи, которую я хотела забыть. Руки на моем теле, нежные, но сильные. Жар, разливающийся лавой внутри меня. Каждый вдох, выдох, стон, движения – никогда в жизни я не вела себя так раскрепощено. Все правила, приличия, сомнения – их не существовало в ту ночь. Может, поэтому я чувствовала обиду. Ведь я была уверена, что именно Арияр – это тот мужчина.
– Не сопротивляешься?
Наверное, он немного удивился. О, зато как я была ошарашена. Словами не передать.
– И ничего не скажешь?
Он точно удивился! Уже можно было и не сомневаться.
– Это был Арияр, а не ты, – выдавила я, наконец, из себя, и вначале, увидела, как он замедлился, потом резко отпрянул от меня, отошел от кровати и, подхватив с пола рубашку, ушел.
Той ночью меня больше никто не побеспокоил, но мне хватило и меня лично. Я не уснула.
____________________
Элькада – мир из первой и второй книги.
Кихсэны – народ с Элькады, отсылка к первой книге.
Глава 19
Прошло три дня. Впервые с моего прибытия в Са-ах на улице ощутимо потеплело, но это не значило, что холода отступили, всего-то дали отсрочку. Я пряталась в комнате, опасаясь попасться на глаза мужчине, который наверняка был зол. А кому понравиться услышать, что во время секса твой партнер представляет кого-то другого или думает о другом. По правде это вовсе не так. Но я старалась об этом не думать. Для каждого из нас лучше, оставить всё как есть.
Иногда я слышала его голос, жесткий, непреклонный, но спокойный. И мне было интересно, о чем он думает, когда не занят делом. Очень зол на меня? Ненавидит? Строит план отмщения? Вряд ли. На такого, как Дэмиян Арх не похоже, мстить женщине. Так еще и кому? Собственной рабыне.
Иногда заходила Миори. В основном по утрам, принося мне и себе завтрак. Но разговоры у нас с ней не клеились. Я видела все следы бессонных ночей, следы рыданий в подушку, могла бы пожалеть. Не уверена, что моя жалость принесла бы ей облегчение, поэтому и не затрагивала тему о том, что и так всем известно.
Вот кто ко мне не заходил, это Арияр. Я лишь случайно подслушала, что он собрался отправиться за помощью к отцу, но Дэмиян запретил вмешивать семью. И видимо младший пока что подчинился воли старшего. Лично я не поддержала Арияра. Мог бы и поехать. Если есть хоть шанс помочь брату, стоит ли сидеть на месте? Или я чего-то недопонимала.
А то, что сегодня за окном кроме безоблачного неба еще и потеплело, узнала из разговоров работников, периодически проходящих мимо моей комнаты. Хотелось выйти. Но перебороть себя и выйти погреться на солнышке, храбрости мне не хватало.
– Эля, – вошла в комнату Миори, перед этим тихонько постучав.
– Я никуда не делась, – выдала я вместо приветствия, любуясь солнечным днем за припыленным окном. – А где ты утром пропадала? Мне пришлось завтракать в одиночестве.
– Арияр принес хорошие известия. Луна вынашивает малыша. Пройтись к ней не хочешь?
– Малыш? – я встрепенулась и почувствовала прилив нежности. – От кого? А, не отвечай! Знаю. Серый крепыш Калэо?
– Да.
– Уверены, что она уже беременная?
– Арияр уверен.
– Он что всех лечит?
– Кое в чем разбирается, – улыбнулась мне Миори, а я подметила, что улыбка у нее застенчивой получилась.
– Хочу ее увидеть, – схватила я свое платье с кресла, в котором приехала, и поискала глазами штаны. – Меня выпустят наружу?
– Удерживать никто не станет. Да и Дэмиян не в доме. Вы … – Миори наблюдала, как я спешно переодеваюсь, может, поэтому продолжила только после того, как я собралась и уже шла к двери. – Эля, вы поругались с Дэмияном?
– С Дэмияном? С чего такой вывод?
– Ты … как будто прячешься здесь.
– Разве рабыня и хозяин могут поругаться? – уколола я и вышла в коридор.
Я не собиралась дожидаться, пока Миори догонит или справится со своими чувствами, и вышла наружу. Ни в коридоре, ни в зале меня никто не остановил, я вообще никого не повстречала. А теплое скатывающееся к горизонту солнышко приятно приласкало кожу, я аж зажмурилась, встав на пороге. Откуда-то доносило ветром мужские голоса и смех. Пахло чем-то сладковато-травяным, как сухой табак, который недавно раскурили. Еще я услышала, как льется вода и лошадиное ржание.
– Где Луна? – спросила я Миори, зная, что она стоит за мной.
– У деревьев, – над моим плечом протянулась рука, указывая направление.
– Ты со мной?
– Иди сама. Луна и я не понимаем друг друга, как вы. Я лишняя.
– Меня точно не накажут? – переспросила я на всякий случай и, получив ответ, который уже слышала, пошла в сторону небольшой рощицы, выделяющейся на фоне равнины вокруг дома, как пятно на листе бумаге или оазис в пустыне.
В первый день моего приезда я не обратила внимания на деревья чуть в стороне от дома. Мне вообще казалось, что вокруг на многие километры простирается сплошная степь с редким кустарником. Потом пошли черноземные поля. Урожай давно был собран, я и не знаю, что на них выращивали, но поля явно не выглядели заброшенными. А уже ближе к дому – каменный низкий забор, выложенная небольшими плитами узкая дорога и утоптанная земля с островками пожухлой травы. Сам дом, скрытый за отдельным ограждением из крепкого камня и вьюнкового растения, я заметила еще позже, после того, как увидела Луну и ее хозяина. Как оказалось и моего хозяина.
Я хмыкнула: «Хозяин! Ну-ну. А чуть что не нравится, молча разворачивается и уходит. Господин Дэмиян, не разочаровывайте свою рабыню, а то ведь и на шею могу сесть», – бубнила я мысленно и украдкой оглядывалась по сторонам.
Никого. А Луну и Калэо еще издали заприметила в тени. Огромные талэку лежали бочок к бочку, переплетя хоботы. Настоящая идиллия. Мое приближение заметили. Ушастые головы почти синхронно повернулись в мою сторону, я не сдержалась и радостно помахала рукой. Но то, о чем общались будущие родители, узнала, когда дотронулась до лба Луны. Мамочка хвасталась своим счастьем, представляя будущего малыша белоснежного цвета со смешными огромными ушками, в разы больше, чем должны быть. Настоящий слоненок Дамбо с чешуйками и коготками тигренка.
Я стояла рядом, всматриваясь в образы талэку, мимоходом отвечая на эмпатические вопросы вслух. Смеялась образу будущего малыша. Ярко слепило солнышко, дул теплый южный ветер, донося всё тот же аромат, что присутствовал около дома. В какой-то момент я повернула голову, учуяв, откуда именно идет запах, и увидела сидящего на голой земле около дерева Дэмияна. Мой хозяин вовсю пыхтел трубкой, дымок подымался вверх и терялся в наполовину голых ветвях.
Луна подсмотрела мои мысли и закидала образами Дэмияна, подкидывая эпизоды с ним.
– Прекрати, Луна. Мне этого демона и в реальности хватает с его забубонами, – я почесала за большим ухом талэку и подмигнула. – Хорошо, хорошо. Я пойду и пообщаюсь с ним.
О моем присутствии знали. Дэмиян лениво глянул в мою сторону и медленно выпустил дым через ноздри. А когда я подошла, его глаза были прикрыты. Но молчать он не стал:
– Арияра потеряла?
– Мне или кажется, или ты уже повторяешься.
– А я не прав? – он приоткрыл один глаз и сощурился.
– Я искала Луну. Миори сообщила о ее положении.
– Да, Луна подкинула подарок. Я ожидал после холодов узнать о ее благосклонности к Калэо, но после холодов мы увидим малыша, – Дэмиян мгновение назад выглядел довольным жизнью, но на последнем слове я увидела, что он стал мрачнее тучи. – Увидит кто угодно, но мне не суждено.
Боль – вот что почувствовала я. Боль за него. Миори чувствовала отчаяние. Арияр наверное злился. А что чувствовал Дэмиян Арх, старший сын влиятельной семьи, чья жизнь вскоре могла оборваться? И из-за чего? Или из-за кого? Была ли я виновата в его судьбе?
Похолодало, или холодом повеяло от моих мыслей. Но я не ушла, а опустилась рядом и прижалась спиной к стволу. Дерево, под которым мы сидели, касаясь плечами, было шире и выше, его ветви свисали густыми переплетениями. Остальные деревья на его фоне выглядели молоденькими и только-только наливающимися жизненными соками.
– Зачем пришла?
– Почему ничего не предпримешь? – проигнорировала я ненужный вопрос.
– Не в моей власти.
– Зачем тогда отнял жизнь?
– Он не заслуживал жить.
– Ты возомнил себя судьей или богом? – возмутилась я тому, как он отвечал, и повернулась к нему лицом.
На меня смотрели с интересом. Но молчание… откровенно бесило.
– Не хочешь отвечать? Я могу и уйти! – вспыхнула я и собралась подняться с земли, но меня обхватили за талию и притянули на колени. – Эй!
– Неудобно, – наглец еще и посмел возмутиться. – Пересядь, – и заставил усесться, словно наезднице. – Так удобнее, – улыбнулся он и снова закурил, выдыхая дым чуть в сторону от моего лица, но ветер его все равно сносил на нас обратно.
Я уперлась ладонями ему в грудь, держа себя на расстояние вытянутых рук. Ногам до жути было некомфортно из-за холодной и бугристой почвы. Сидеть на «мягком месте» как-то уютней, хоть и тогда я чувствовала, что лучше не тянуть с посиделками, недолго и до простуды. Хотела поддержать, как умела, поэтому уселась рядом. Но теперь в моральной поддержке, мягко выражаясь, нуждалась я.
– Не ёрзай! – посмотрел он на меня в упор и сжал свободной рукой мое бедро.
– Слышь, хозяин, а о здоровье моем и своем не хочешь побеспокоиться? Или если тебе типа… – чиркнула я ребром ладони по своей шее, – то можно и наплевать?
– Красочна выражаешься. Слово понял, слово нет, – ухмыльнулся он, и пальцы, разжавшись, перешли к медленным поглаживаниям.
– А с чего это ты такой довольный? – отклонилась я чуть назад и скрестила руки под грудью, неприлично выпятив ее. Жаль, одумалась поздно.
Дэмиян спустился взглядом с моего лица ниже и осторожно положил трубку на землю. Я мысленно ойкнула и вскочила на ноги, но меня вернули назад и притянули ближе к себе. Чертов демон позабыл свою недавнюю обиду, и я готова косу на отсечение отдать, вздумал опрокинуть меня на лопатки прямиком на холодную почву под тенью дерева.
Всё, что мне оставалось – вспомнить кто я и попытать счастья. А вдруг выйдет. И вроде получилось. Всего на миг, на один крохотный миг, он разжал свои руки, а на лице разгладились все морщинки. Я хотела утихомирить его, вынудить чувствовать полное умиротворение. Когда нет желания ни сопротивляться, ни двигаться, ни думать. Мне бы хватило нескольких минут, чтобы сбежать и скрыться в стенах дома. Но Дэмиян справился с моим внушением по щелчку пальцев, его глаза сузились, на губах заиграла вредная до дрожи ухмылка. Конечно же, меня подловили. И я знала, прочувствовала каждой клеточкой тела и мозга, что наказание не заставит себя ждать.
– Играешь? Хорошо, поиграем, адания-шая.
Он схватил меня одной рукой со спины, а второй за шею, прижал к себе и поцеловал.
Поцеловал, как в тот раз, у реки: грубо и жадно. Но в тот раз он не играл мною.
С каждым моим вдохом я погружалась в неподконтрольные мне эмоции – эмоции, завязанные в тугой клубок, но имеющие единую общую нить. Страсть – вот чем он питал меня, демон моих тайных страхов и желаний. Мужчина, укравший ночь со мной и надевший ошейник, как знак своей власти. Он знал лишь путь доминирования. Я уверена, что он ни разу не задумывался вести себя иначе. Он убивал, защищая то, что считал своим. Он наказывал только тем способом, который приносил ему удовлетворение. Наказывал извращенно и в то же время умело.
Мы целовались вечность, самозабвенно, бесстыдно, не заботясь ни о том, где находимся и кто нас может увидеть. И я не помню, когда его контроль, его внушение исчезли, не заметила разницы, не оттолкнула, не возмутилась, не испугалась.
Дэмиян Арх не подчинил себе, он лишь усилил то, что и так уже зародилось внутри меня. И я не знаю, догадывался ли он или для него это тоже оказался сюрприз. Но он никогда себе не отказывал в том, что предлагают. И наша ночь, проведенная в доме Наслаждений, тому доказательство.
– Брат! – кто-то уже давно надрывал глотку. – Брат, ты где?!
Пришлось оторваться друг от друга. Я обернулась и тут же подскочила на ноги, спешно поправляя задравшееся платье. Губы пекло, кожу около них тоже, сердце не могло успокоиться, а тело предательски выпрашивало продолжения. К нам быстрым шагом приближался Арияр. Это он звал. Дэмиян не сразу поднялся, но всё же встал, заметив, что младший брат не спроста пытался дозваться до него. Он выглядел обеспокоенным. И если даже увидел, чем мы тут занимались, а он не мог не увидеть, то его это, видимо, совершенно не волновало.
– Брат, стражи порядка за тобой, – остановился Арияр в нескольких шагах. Меня он даже не замечал.
– Хорошо, – спокойно ответил Дэмиян, поднял трубку с земли, заправил рубашку в штаны, которую я самозабвенно пыталась в последние минуты нашего обоюдного хаоса содрать с него, но не успела.
– Хорошо?! Ты пойдешь?
– А я могу выбрать? Арияр, мы знали, что за мной придут. Рано или поздно.
– Я не согласен! И я не стану сидеть, ничего не предпринимая. Ты не хотел вмешивать семью, но я против.
– Прекрати! – Дэмиян повысил тон и пошел к дому, бросив на ходу: – Не забудь, что документы лежат в моем рабочем столе.
О каких документах шла речь, я узнала чуть позже. Оказалось, что он позаботился обо всем: о своем имуществе, о распоряжениях для дагалов и о единственной рабыне. Для меня была подписана вольная, и уже вечером шею больше не стягивал ошейник. Но самого Дэмияна с нами уже не было.
Когда я держала в руках скрученную в трубочку бумагу, подтверждающую мое полное освобождение, а ошейник валялся на полу около моих ног, я все еще не верила ни в свою свободу, ни в то, что я больше никогда не увижу своего демона. Миори рыдала на постели своего друга, Арияр срочно строчил кому-то письма. Около входа ждала лошадь, он собирался покинуть дом брата сразу же за последним посыльным. Что делать мне – никто ни слова не сказал. И я так понимала, что в принципе это никого и не волнует. Хочешь – оставайся, пока не выгонят, хочешь – уходи.
Вот вам и реальность.
Я ждала. Не уверена, что знала чего жду. Но другого мне и не оставалось.
Арияр вручил последнее послание и спешно вышек из спальни брата, где мы находились последние пару-тройку часов. Миори выбежала за ним, я, конечно же, не отстала. На улице уже темнело. Во дворе столпились работники, в распахнутые ворота заглядывали Луна и Калэо. Мир всех перевернулся с ног на голову. Но сейчас, как я могла понять из всего, что узнала ранее, никто не мог помочь Дэмияну. Возможно, только отцовские связи. И Арияр отправлялся к главе семьи Арх.
В последний момент перед тем, как уехать, он вспомнил о нас с Миори. Посмотрел на меня. Наверное, хотел что-то сказать. Или нет. Притянул к себе Миори и поцеловал ее в макушку.
– Не переживай, я сделаю всё что в моих силах и больше. Оставайся здесь.
– Я… я… я буду ждать.
Я ничего не сказала. Мне нечего было сказать.
А спустя несколько недель (я не смогла уйти, не дождавшись окончательного решения по судьбе своего непутевого и вспыльчивого бывшего хозяина) за мной прислали из дома Вегария Арха.
***
Раннее утро. Ша-ах только-только показался над горизонтом, но его свет еще не набрал силы. Таху Герэя, один из центральных таху Киреи, постепенно просыпался. У южных ворот боролись со сном стражи. Широкая, выложенная огромными плитами, дорога задребезжала от конских подкованных копыт. В город срочно въезжали пятеро всадников, две женщины и трое мужчин. Они спешили в дом Вегария Арх. Короткая задержка около ворот и снова в галоп. Прохожие, напуганные напором проезжающих всадников, кидались в стороны, спасая себя.
Вскоре по каменному коридору зазвучали быстрые шаги, стук в дверь покоев хозяина дома предупредил его о гостях раньше, чем было дозволено войти.
– Отец! – первым влетел в покои отца наследник.
– Где она? – Вегария Арх завязывал халат и хмурился. Ему не нравилось, что придется показаться перед чужими в обычном виде, а не как подобает великому главе семьи Арх.
– Здесь,– Арияр отступил в сторону, освобождая путь для двух женщин.
Первой вошла светловолосая незнакомка – Вегария Арх на мгновение оцепенел, увидев ее. Никогда ранее не доводилось ему встречать женщину столь необычной внешности. Но ее взгляд и выражение лица – привлекли внимание сильнее, чем внешность. Адания-шая – он знал кто перед ним, но не был готов к тому, что женщина будет смотреть на него с вызовом. А еще он сразу же заметил отсутствие ошейника на ее шее и, плотно сжав губы, бросил неодобрительный взгляд на сына.
– Миори, – заметил Вегария Арх и вторую молодую женщину в своих покоях. Девушка испуганно склонила голову в знак уважения и приветствия и боялась ее подымать, теребя полы дорожной накидки. – Оставьте нас! – рявкнул хозяин дома двум мужчинам, не решающимся войти в комнаты – это были его личные наемные стражи, отправленные за адания-шая.
Дверь тихо прикрыли, и только после того, как Вегария Арх остался наедине со своими гостями, он прошел к креслу около окна и присел. Позади него золотистым сиянием окрасило ветви деревьев в саду, огромный фонтан стоял без воды, дорожки подметали двое рабов. Мужчина некоторое время молча смотрел на происходящее за окном. Он плохо спал последние ночи, но не собирался показывать кому-либо, даже сыну, свою слабость. Здоровье подводило, еще и новости о старшем сыне. Но кто мог знать о том, что волнует и волнует ли вообще властного главу семьи Арх. Никто!
В конце концов, хозяин дома повернулся к гостям и произнес:
– Почему нет ошейника на рабыне? И что за наглость – входить в мои покои столь дерзко и без разрешения? – уставился отец на сына, требуя от него объяснений.
– Отец, адания-шая свободная женщина.
– Вздор! Она принадлежит моему сыну, а значит, принадлежит семье. И не тебе решать судьбу имущества брата. Пока я жив! – добавил он.
