Читать книгу: «Дом, который будет ждать. Книга 4», страница 2

Глава 2 (начало)

Лиз

Я смотрела, как три фигуры растворились в ночном мраке, и думала о том, что волнуюсь за них за всех, даже за Каспера. Несмотря на то, что я знала Минни совсем немного, мне пришлась по душе эта женщина с загадочной и полной тайн судьбой. И я очень надеялась на то, что совместное путешествие поможет им с Каспером лучше узнать и понять друг друга. Я даже представить не могла, что чувствует Минни, глядя на взрослого сына, который её не принимает и не желает даже думать о тех непростых обстоятельствах, которые когда-то заставили молоденькую жену герцога Конрада Даргеро пойти на обман. Её ведь никто не спрашивал, хочет ли она принадлежать будущем отцу Каспера: муж просто отдал юную супругу, как дорогую вещь, в уплату долга.

Интересно, что сказал бы Максимилиан, если бы узнал, что помимо сестры у него внезапно появился ещё и брат. Причём в отличие от меня Каспер прекрасно ориентируется в местных политических реалиях и может – в этом я даже не сомневаюсь – претендовать на трон. Впрочем, скорее всего, он именно это и собирается сделать, а я могу банально попасть между двух жерновов: мне-то власть не нужна вообще! Да, по крови я дочь императрицы и загадочного любвеобильного… ну, наверное, демона, так как вторая ипостась Максимилиана имела явно демоническую природу. Во всяком случае, я так думаю: это же у них крылья, рога, хвост и прочие специфические аксессуары. Так это что же, у меня они тоже есть? Я не хочу… Рога мне не пойдут, это совершенно точно, а в крыльях я наверняка запутаюсь и буду выглядеть, как дурочка. Господи, какой бред в голову лезет!

Тряхнув головой, я заставила себя не думать о том, куда Шегрил поведёт Минни и Каспера, и о том, когда и как они вернутся. Нет, то, что Повелитель появится раньше, это понятно, но когда и как ждать тех, кто отправился на разведку?

– С ними всё будет хорошо, – раздался рядом негромкий голосок, и я увидела Эллу, которая незаметно подошла и остановилась неподалёку.

– Ты это точно знаешь? – спросила я с надеждой: вдруг девочка смогла увидеть что-то недоступное мне? Я ведь пока даже близко не представляла всего масштаба талантов дочери Каспера.

– Я видела варианты далёкого будущего, – помолчав, ответила Элла, – но такие мои видения сбываются далеко не всегда. Я пока не очень хорошо умею управляться со своим даром, а в обители меня некому было учить. Разве что матушка Неллина что-то понимала в моей природе, но и она порой опускала руки. Она очень сильная, – с жаром добавила девочка, словно кто-то пытался принизить способности настоятельницы Ирманского монастыря. – Просто её способности лежат в другой плоскости.

– Это была одна из причин, почему ты покинула обитель? То, что тебе необходим тот, кто научит управлять способностями?

Домиан бесшумно появился рядом, и я слегка вздрогнула от неожиданности, вызвав добродушный смешок у своего синеглазого няня.

– Да, это так, – не стала спорить Элла, – я знаю, что сильный дар требует умелого обращения, иначе он может уничтожить и самого владельца, и тех, кто окажется рядом. Это ведь так?

– Да, маленькая видящая, – Домиан улыбнулся девочке, – я помогу тебе овладеть твоими способностями. Это вполне мне по силам, к тому же нам всё равно нужно дождаться известий от Шегрила.

– Спасибо! – малышка даже не стала делать вид, что предложение Домиана оставило её равнодушной. Она прямо засветилась от радости.

И тут случилось очень странная вещь: я смотрела на Эллу и вдруг увидела, как вокруг неё вспыхнул целый клубок разноцветных нитей. Они словно опутали девочку с ног до головы, и среди них преобладали нити насыщенного синего цвета. Почти такие же, как удивительные глаза самой девочки.

Почему я не сказала о том, что произошло, ни Домиану, ни самой Элле, я не могла бы объяснить ни тогда, ни потом. Просто откуда-то пришло понимание того, что в данном конкретном случае лучше промолчать. Сначала я попробую разобраться в этом сама, возможно, с помощью Картера или Ромео.

Этот мир, хоть и принял меня, можно сказать, с распростёртыми объятиями, выдав колоссальный бонус в виде Дома, был непонятным. Даже если окончательно принять тот факт, что я Лиз, сестра нынешнего императора, дочь пропавшей императрицы Элизабет и высокопоставленного демона, то за то время, что я провела в другом месте, он стал для меня чужим. Не враждебным, нет, но и не родным. И за своё место под солнцем мне ещё предстоит сражаться, это ясно уже совершенно точно. Да, я знаю, что Домиан и остальные воплощения Дома готовы защищать меня до конца. Но как быть с остальными? С Каспером, Максимилианом, Шегрилом, Минни, Эллой, призраками… С какой стати они встанут на мою сторону? Гораздо более вероятен расклад, где каждый будет стоять на страже своих собственных интересов. Как же плохо ничего не понимать! Наверное, нужно поговорить с Домианом и изучить историю этого мира, попытаться определить своё место в здешней системе координат.

– Домиан, – решив не откладывать дела в долгий ящик, повернулась я к синеглазому няню, – ты поможешь мне отыскать в библиотеке книги по мироустройству? Я ничего не помню, но это не значит, что я должна тыкаться, как слепой котёнок.

– Я думал, ты попросишь их гораздо раньше, – кивнул Домиан, а мне стало мучительно стыдно: я ведь действительно вела себя на редкость легкомысленно. Словно кино смотрела: вроде как и участвую во всём происходящем, но в то же время вроде как всё это происходит не со мной. А сейчас вдруг пришло осознание: всё это всерьёз, не будет никаких титров «The End». Это мой мир, и мне в нём жить. И вот качество и продолжительность этой жизни будут напрямую зависеть от того, что я сама для себя сумею сделать. Не Домиан, не Хантер, не Шегрил, а именно я сама, принцесса Элизабет.

Глава 2 (продолжение)

Воодушевлённая этими исключительно правильными, с моей точки зрения, мыслями, я отправилась спать и подумала, что ночные бдения постепенно входят у меня в привычку. И это при том, что я всегда была убеждённым «жаворонком» и начинала клевать носом ещё до полуночи. А тут ничего: уже который день ложусь чуть ли не под утро – и ничего, вроде как так и надо.

А ночью мне приснился сон, первый за всё время моего пребывания в этом мире.

Я шла по цветущему саду, к моему лицу склонялись ветки кустов с сиреневыми и белыми кистями, воздух был наполнен ароматом сирени. От него кружилась голова и сладко заходилось сердце. Я сорвала небольшую веточку с невероятно пышной кистью белых цветов, но внезапно налетел ледяной ветер и скомкал, смял окружающее меня цветущее великолепие. Сказочные сиреневые аллеи рушились, ломались, словно фанерные декорации, проваливались куда-то вниз, а на их месте возникала совершенно иная картина.

Пустая, выжженная земля под безжалостным палящим солнцем, от которого не спрятаться нигде кроме глубоких пещер, облюбованных свирепыми хищниками. Но я откуда-то знала, что со мной в этих пещерах ничего не случится, более того, любой хищник с радостью уступит мне право переждать день на его территории. Этот странный пустой мир отчего-то был очень хорошо знаком мне, хотя я точно знала, что он для меня не родной. На горизонте, залитом багровым сиянием, возникла чёрная точка, которая, постепенно увеличиваясь, превратилась в крылатого ящера, на спине которого ловко сидел всадник в кожаных доспехах. Я знала – хотя и сама не понимала, откуда – что он летит именно ко мне, и я не могу его не дождаться: это будет неправильно.

– Ваше высочество, – проговорил спрыгнувший со спины своего крылатого транспорта демон, – ваш отец ждёт вас. Он велел передать, что охота слишком затянулась, и что вас ждут государственные дела.

Я смотрела на высокого воина, на его сложенные крылья, алые глаза, которые мне кого-то напоминали, но память отказывалась давать ответ – кого именно. В его взгляде не было ничего кроме почтения и желания выполнить свой долг наилучшим образом.

– Передайте отцу, что я буду к утру, – ответила я и… проснулась.

– Что это было? – спросила я шёпотом у самой себя, озираясь, чтобы убедиться, что я по-прежнему нахожусь в своей комнате. – Господи, приснится же такое!

Встав с кровати, я, не включая света, подошла к окну. Знакомый и ставший почти родным вид ночного Франгая успокоил, подтвердив, что пустыня, летающие ящеры и демоны – это всего лишь сон.

Я уже хотела отойти и попробовать снова уснуть, как заметила какое-то движение возле периметра. При всём желании я не могла рассмотреть, что или кто там двигалось, но то, что оно старалось сделать это незаметно, сомнений не вызывало. Интересно, почему ни Домиан, ни Хантер никак не реагируют на то, что вокруг периметра шастает не пойми кто. Но тут я сообразила, что ещё нет пяти часов, значит, Дом сейчас ни на что не реагирует, погружённый в какие-то свои дела. Тогда получается, что в Ночные Часы мы все практически беззащитны? Ещё и Шегрила тоже, как на зло, нет на месте!

Вернувшись к окну я замерла, напряжённо вглядываясь в темноту, борясь с детским желанием спрятаться под одеяло, сделав вид, что «я в домике». И убедить себя в том, что того, кто бродит вокруг периметра явно не с целью пожелать мне сладких снов, просто не существует.

Но ноги словно приросли к полу, и я продолжала таращиться в окно, стараясь отыскать глазами напугавший меня сгусток мрака. Однако за окном плавали привычные облака тумана, раскачивались под порывами ветра вековые деревья. И вдруг – словно специально – луна выглянула в прореху между облаками, на несколько мгновений осветив лес и неизвестное мне существо.

Оно стояло с той стороны периметра и смотрело на дом, и мне казалось, что оно видит меня даже оттуда, несмотря на расстояние и занавески, которые мне хватило ума не отодвигать полностью. Выше, чем обычный человек, но ниже того же Шегрила. Вся фигура незнакомца просто излучала силу и опасность. Хватило одного взгляда на то, как плавно он двигался, чтобы понять: с этим существом сражаться практически бесполезно. Откуда-то я знала, что если оно доберётся до меня, его лицо станет последним, что я увижу. В освещённом луной убийце – а это был именно он, в этом я ни секунды не сомневалась – с какой-то извращённой гармонией соединились черты человеческие и звериные.

Вот он медленно поднял голову и, глядя на моё окно, растянул губы в неком подобии улыбки, обнажив острые треугольные зубы. Как я рассмотрела это на таком расстоянии, я объяснить не могу, но мне казалось, я даже видела, как они влажно сверкнули в лунном свете. Плавный шаг в сторону болота, затем ещё один… Но он же не собирается перебираться вплавь? Или у него есть крылья? Тогда дело плохо…

Но узнать, как жуткое существо планировало перебраться через периметр, мне не удалось, и вовсе не потому что оно вдруг резко стало миролюбивым и передумало меня убивать. В свете луны, которой, видимо, тоже было любопытно, чем дело кончится, было видно, как от леса в сторону незнакомца метнулась тень, сбившая его с ног. Раздалось рычание, быстро перешедшее в отвратительный визг, и затем наступила оглушающая тишина.

Я, почти перестав дышать, смотрела, как на ноги поднялся… наверное, ящер. Во всяком случае, в фильмах о динозаврах, которые я иногда с удовольствием смотрела в той, другой, земной жизни, один из них выглядел примерно так же. Разве что у этого задние лапы больше напоминали человеческие ноги. Я рассмотрела чешую какого-то тёмного цвета, гребень вдоль позвоночника, вытянутую морду, изумрудные точки глаз. Мой спаситель, словно почувствовав взгляд, обернулся, слегка склонил голову и белкой взлетел на ближайшее дерево. А несостоявшийся убийца остался валяться на траве возле периметра бесформенной кучей.

Глава 2 (окончание)

И почти сразу же, буквально через пять минут, которые я провела, залипнув возле окна и не в силах отвести взгляд от тёмной груды, совсем недавно бывшей живым – ну, я так полагаю, во всяком случае – существом, возле дома возник Хантер, а следом за ним – Домиан.

Подумав немного, я быстро натянула многострадальные джинсы и футболку, так как ничего подходящего в шкафу, полном старинных платьев, не нашла, и вышла на улицу. Кстати, надо будет таки выкроить время и перемерить эти винтажные вещи. По идее, они должны быть мне впору, так как я же их и носила когда-то. Вряд ли я стану их надевать их каждый день, ведь в любом случае мода за прошедшее время сильно изменилась. Но интересно же: я вообще не могу себе представить, как выгляжу в длинном платье с кринолином. Но это всё потом, когда появится свободное время или подвернётся подходящий случай. А пока попрошу Домиана наколдовать мне пару удобных брюк и несколько рубашек. Ну и что-нибудь типа балеток или мокасин, чтобы не нужно было мучиться со шнурками кроссовок каждый раз.

Выскользнув во двор, я подошла к своим мужчинам, которые смотрели на меня со смесью вины и тревоги.

– Что случилось, Лиз? – быстро спросил Домиан, заглядывая мне в глаза. – Ты можешь рассказать?

– Попробую, – я покосилась в сторону периметра и начала говорить. – Я проснулась внезапно, хотя как раз видела странный сон, впервые с того момента, как… вернулась. Но про него я расскажу потом, наверное. Так вот… Я подошла к окну, чтобы посмотреть на Франгай: меня это в последнее время успокаивает. И тут увидела тень, которая скользила вдоль периметра, потом вспомнила, что ещё не закончился Ночной Час…

– Откуда ты знаешь о нём? – быстро спросил Домиан, нахмурившись.

– Мне давно призраки рассказали, – я пожала плечами, – тебе не говорила, потому что это же твоё, в смысле, ваше личное дело, меня оно как бы вообще не касается. Если бы вы захотели, то сами рассказали бы, верно? У всех есть свои тайны, и лезть в них с ненужными расспросами неправильно.

– Мы потом обсудим этот вопрос, – мягко остановил Домиана, который хотел что-то возразить, Хантер, – сейчас мы говорим о другом. Продолжай, Лиз, пожалуйста.

– Так вот, – я благодарно кивнула своему домашнему змею, – я увидела эту тень и испугалась, а потом выглянула луна, и я смогла его рассмотреть. Он был одновременно похож на человека, на обезьяну и на какое-то чудище, мне даже объяснить сложно. Когда он улыбнулся, то я увидела треугольные зубы, даже на вид ужасно острые.

– У него был костяной воротник, ты не заметила? – переглянувшись с Хантером, спросил Домиан. – Я понимаю, что ты волновалась, но вдруг успела рассмотреть?

– Вроде бы было что-то похожее, – я старательно пыталась воспроизвести в памяти ночного визитёра, – но я не уверена, что это был именно воротник. Но что-то такое у него вокруг шеи было, я ещё подумала сначала, что это шарф или платок.

Хантер странно покосился на меня: ну да, вряд ли для местной жути характерно ношение элегантных аксессуаров. Но ассоциации эта штуковина вызывала именно такие.

– Ла-Тридин, – уверенно сказал Домиан, а Хантер лишь молча кивнул, соглашаясь. – Интересно, кто его нанял, эти существа никогда ничего не делают без оплаты.

– А кто это такой? – мне действительно было очень интересно. – Я такого названия никогда не слышала даже.

– Ла-Тридин – это небольшой монастырь в горах, в настолько недоступном месте, что попасть туда практически невозможно, – неожиданно раздался голос Эллы, которая, оказывается, тихонько подошла и остановилась рядом со мной, – там проводят магические эксперименты над людьми и животными, в результате чего получаются самые лучшие убийцы. На их услуги большой спрос…

– Откуда ты это знаешь? – я озвучила вопрос, который читался и на лицах Домиана и Хантера.

– Однажды к нам в обитель попал один из них, – девочка открыто взглянула на нас и вздёрнула подбородок, – в Ирме никому не отказывают в помощи, кем бы несчастный ни был. Он приполз откуда-то со стороны предгорий, и матушка никак не могла понять, как он смог дотянуть до обители: на нём просто места живого не было. Его подобрали на тропе, ведущей к монастырю две наших монахини, когда возвращались со сбора трав. Сначала думали, что он мёртв, но потом поняли, что его ещё можно попытаться спасти. Матушка Неллина лично билась за его жизнь почти двое суток.

– И что потом?

– Когда он смог встать на ноги, матушка подолгу разговаривала с ним, но никто не знает – о чём именно, – вздохнула девочка, – я даже пыталась воспользоваться своим даром, но у меня не получилось. Гость был закрыт от меня, а матушка сказала, чтобы я даже не пыталась. Есть тайны, которых лучше не знать.

– Она, видимо, очень мудрая женщина, – уважительно покачал головой Хантер, – это действительно так. И что же было с этим существом дальше?

Надо же, а я и не знала, что моим домочадцам свойственны такие характерные для обычных людей качества, как, например, любопытство. Вообще у меня складывается ощущение, что с каждым днём, проведённым со мной, а теперь ещё и с Эллой, Минни и Каспером, воплощения Дома становятся всё человечнее, живее, что ли.

– Когда ему стало лучше, он однажды просто исчез из своей комнаты, оставив на столе кошель с большой суммой денег, – вздохнула Элла, – и больше мы никогда его не видели.

– Но что он делал здесь, возле нашего периметра? – я растерянно смотрела на мужчин. – Он пришёл кого-то убить?

– Несомненно, – кивнул Домиан, – он приходил за тобой, Лиз. И я очень хотел бы знать, кто помешал ему.

Глава 3 (начало)

Каспер

Главным воспоминанием об Ирманской пустоши, точнее, о том её крае, по которому мы прошли, для меня навсегда останется пронизывающий ветер. Холодный, неприветливый, забиравшийся под плотно подпоясанную широким ремнём меховую куртку и в, казалось бы, наглухо затянутый капюшон. Вроде бы и снега не было, и трава вокруг зеленела, но почему-то было невыносимо холодно.

Иногда нам приходилось останавливаться и, сев на землю, прижавшись спинам друг к другу и плотно завернувшись в специально взятое Минни покрывало, пережидать череду особенно яростных порывов ледяного ветра. Бесшумный и все силы его, если это здесь, на равнине, так холодно и тяжело, то что же творится дальше на север? Как там вообще можно существовать? И кому пришла в голову идиотская идея построить обитель, к тому же женскую, в таком отвратительном месте?

В прошлый раз я добирался до Ирманского монастыря с другой стороны, поэтому не мог в полной мере оценить все «прелести» здешних мест. Тогда я перенёсся порталом в ближайший к пустоши городишко, название которого вообще не отложилось в моей памяти, а оттуда уже добирался верхом. А когда мы уезжали с Минни и Эллой, то путешествовали, во-первых, в экипаже, а во-вторых, передвигались по более южной, обжитой части пустоши.

До тёмной стены леса мы добрались практически к ночи, когда и у меня, человека тренированного, практически не осталось сил. Я взглянул на устало опустившуюся на землю женщину с невольным уважением: путь через продуваемую равнину вымотал даже меня, что уж говорить о немолодой монахине. Но она не жаловалась, не просила устроить дополнительный привал, не отставала, разве что отдала мне свой заплечный мешок, но и то это была моя инициатива. Не то чтобы я её пожалел, но это могло ускорить наше передвижение, а ночевать на ледяном ветру мне не хотелось абсолютно.

О том, чтобы зайти в лес, столь же неприветливый, как и всё в этих краях, не было даже речи. Полагаю, там и днём-то не слишком удобно идти, что уж говорить про глубокую ночь. Поэтому мы устроили себе что-то вроде шалаша под разлапистыми нижними ветвями гигантской ели, непонятно как выдерживающей постоянные нападения ветра. Колючие ветки обладали одним достоинством, которое перевешивало все недостатки: они оказались прекрасной защитой от пронизывающего ветра. Мне даже удалось развести небольшой костерок, хотя магия и подчинялась мне с огромным трудом, словно я пробивался сквозь вязкий и липкий кисель. Но на маленький огонёк моих сил хватило, и вскоре в нашем импровизированном шалаше весело затрещал магический костерок. Я накрыл его куполом, чтобы случайно не поджечь ветки или траву: только пожара нам и не хватало. Еда у нас была, и вскоре мы относительно удобно устроились на постелях из веток, которые я по-быстрому нарубил поблизости.

Несмотря на дикую усталость, уснуть мне не удавалось: слишком насыщенными оказались последние сутки. Я чувствовал, что Минни тоже не спит, хотя она и лежала молча, не шевелясь.

– Почему ты ушла в обитель? – неожиданно для самого себя спросил я, глядя в хвойный потолок шатра и вслушиваясь в завывание ветра.

Минни молчала так долго, что я уже решил было, что она просто не хочет отвечать, но женщина наконец-то заговорила.

– О том, что сделал герцог Даргеро, знали очень немногие, – хрипловатым голосом начала она, – он сам, я и твой настоящий отец. Остальные считали, что я уехала погостить к приболевшей родственнице. Конраду Даргеро было мучительно стыдно за ту минутную слабость, которой он купил свою жизнь, но слово было сказано, и обратного пути не было.

– Почему с герцога потребовали такую странную плату? – задал я вопрос, который мучил меня с самого начала, с того момента, как я узнал эту поистине сногсшибательную новость. – Это не принято обсуждать, но, насколько я могу предположить, у него – у того, кого в империи запрещено называть и даже упоминать – не было ни малейших проблем с женским вниманием. И почему за тебя не заступилась твоя семья?

– У меня к тому времени была жива только старая тётка, которой, в общем-то, было совершенно всё равно, что со мной будет, а всех остальных, в том числе и родителей, унесла песчаная лихорадка, – я не увидел, но почувствовал, как невесело усмехнулась монахиня, – моим наследством распоряжалась обитель, в которой я выросла, так как тётя Лорен не в силах была возиться с ребёнком. Там была очень достойная сумма золотом плюс неплохие земли. Я была богатой наследницей, к тому же сёстры позаботились о том, чтобы моё состояние не только сохранилось, но и увеличилось. Герцог тогда был, несмотря на возраст, чрезвычайно хорош собой, и, когда матушка-настоятельница передала мне его предложение, я ни минуты не раздумывала. Мне казалось, что мы будем очень счастливы… Так и было до того дня, когда Конрад сообщил мне, что я должна на время покинуть замок и поехать… Почему я? Наверное, просто для разнообразия, хотя я была тогда довольно привлекательной молодой женщиной, искренне влюблённой в своего супруга. Думаю, последний фактор и стал решающим: это ведь так забавно!

Тут её голос прервался, видимо, под влиянием нахлынувших воспоминаний, а я словно очнулся: я ведь не собирался ворошить прошлое, во всяком случае, не сейчас. Но теперь мне было невероятно сложно остановиться и не попытаться узнать чуть больше о собственном происхождении.

– Кто он – мой настоящий отец? – вырвалось у меня почти помимо воли. Наверное, если бы не странное место, в котором мы оказались, не этот шалаш из еловых ветвей, не это потрескивание крохотного магического костерка, я бы не затронул столь опасную тему. Но ситуация сложилась таким образом, что откровенный разговор стал почти неизбежным. К тому же, судя по началу, наше путешествие будет более чем рискованным, и, если с Минни что-то случится, узнать правду мне будет просто-напросто не у кого. Не у Максимилиана же спрашивать!

Минни приподнялась на локте и посмотрела на меня. В неверном свете костерка её лицо было удивительно красивым, каким-то нездешним, почти нереальным.

– Ты уверен, что действительно хочешь это знать, Каспер? – неожиданно ровным голосом поинтересовалась монахиня. – Прежде чем получить ответ, хорошо подумай: что ты станешь делать с этой информацией? Поделиться ею ты не сможешь ни с кем, потому что о таком в империи не то что не рассказывают, о таком стараются даже не думать.

Я с удивлением посмотрел на спутницу: такие здравые, взвешенные рассуждения подходили, скорее, мне, а не уставшей монахине, почти всю жизнь проведшей в захолустном монастыре. Впрочем, насчёт обители я явно поторопился: убедился ведь уже, что с ней всё далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. Совершенно однозначно, что монахини и послушницы там заняты не только и не столько выращиванием цветов и вышиванием узоров, сколько серьёзными магическими экспериментами. А так как Минни явно входила в число лиц, приближенных к матушке Неллине, то можно только догадываться о реальном уровне её магических способностей. Ведь против гольцов она сражалась наравне со мной, да и по тайным путям мёртвых пройти смогла, ещё и обо мне позаботилась.

– Мне нужно это знать, – помолчав, решительно сказал я, – это нужно именно мне, иначе я могу натворить дел, пытаясь самостоятельно докопаться до истины.

В шалаше повисла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра, от которого нас надёжно защищали плотные еловые лапы. Я понимал, что Минни сейчас взвешивает все «за» и «против», беря в расчёт какие-то только ей известные факторы.

– Дай мне клятву, что не используешь эти сведения ни против меня, ни против обители, – наконец-то сказала она, – сейчас правду знает лишь несколько… существ. Я, твой настоящий отец и матушка Неллина.

– Почему ты сказала «существ», а не людей? – я, конечно, догадывался, но рассудок категорически восставал и не желал признавать очевидное.

– Потому что твой отец не человек, Каспер, – усмехнулась Минни, – ты ведь и сам понял, верно? Ты – один из очень немногих, кто видел вторую ипостась Максимилиана. Логическая цепочка слишком проста для того, чтобы ты не сделал правильных выводов.

– Мой отец – демон? – с некоторым трудом озвучил я почти очевидное. Но одно дело понимать где-то в глубине души, и совершенно другое – проговорить это вслух.

– Сначала клятва, Каспер, – твёрдо проговорила Минни, и я понял, что если не скажу нужных слов, то тайна моего происхождения так и останется для меня тайной.

– Перед лицом Истинной магии я, герцог Каспер Даргеро клянусь сохранить тайну, доверенную мне сестрой Доминикой из Ирманской обители, герцогиней Даргеро. Клянусь жизнью, душой, телом, магией и честью, – заученно проговорил я традиционные слова, не ожидая никакой реакции от окружающего пространства, но магический костерок, который уже почти погас, внезапно вспыхнул сапфирово-синими искрами, чтобы через несколько секунд снова превратиться в самый обычный магический огонёк.

– Клятва услышана, – ничуть не удивившись, кивнула Минни, пока я лихорадочно осмысливал случившееся. Не то чтобы я планировал нарушить данное слово, но, скажем так, в исключительном случае допускал такую возможность. Теперь же ни о нарушении клятвы, ни о каких-либо попытках её обойти не могло быть и речи.

– Он не просто демон, – кривовато усмехнулась Минни, – твой отец – Шорфар, правитель Эрисхаша – мира демонов. В тебе, как и в Максимилиане, течёт кровь демона-императора. Я просила его создать амулет, который экранировал бы твою сущность, так как в тебе гораздо больше от него, чем в Максимилиане.

– Значит, я сильнее?

– Этого я тебе не могу сказать, так как никто не знает твоих истинных возможностей. Ты никогда не снимал амулет, поэтому какова твоя сила – пока тайна. Но то, что ты не слабее Максимилиана – это почти наверняка.

– Значит, я мог бы претендовать на трон? – не знаю, почему, но здесь и сейчас мне легко удавалось говорить о самых тайных своих помыслах. Никогда и никому я даже не заикался о своих честолюбивых планах, порой опасаясь даже думать о них, а сейчас меня словно прорвало.

– Мог бы, наверное, – пожала плечами в полумраке Минни, – но у Максимилиана перед тобой преимущество: он сын не только Шорфара, но и императрицы Элизабет. Единственной женщины, которую любил твой отец. Не удивлюсь, если выяснится, что он же её и спрятал на какой-нибудь ветке Мирового дерева, почувствовав, что Максимилиан не остановится ни перед чем на пути к трону.

– Но почему тогда Элизабет не забрала с собой дочь, а лишь спрятала её в чаще Франгая?

– Не знаю, Каспер, – монахиня помолчала, – думаю, ответ на этот вопрос знают только они двое: Шорфар и Элизабет.

– То есть ты хочешь сказать, что Максимилиан мог бы убить и мать, и сестру ради трона? – я рассуждал вслух, чувствуя удивительную лёгкость от того, что могу хоть с кем-то обсудить то, что прятал на самом дне души и рассудка.

– Мог, именно поэтому я хранила тайну твоего происхождения, а сама спряталась в Ирме. Мы с Конрадом инсценировали мою смерть, и это было самое меньшее, что он мог для меня сделать. Всю жизнь герцог Даргеро испытывал чувство вины, я это знаю совершенно точно. Но он сдержал данное мне слово и не открыл правды даже тебе.

Я молчал, думая о том, как прихотливо всё же плетётся кружево судьбы: не дай мне Максимилиан задания подобрать лазутчиков для наблюдения за Лиз, я никогда и не вспомнил бы о существовании Ирманской обители, не узнал бы о том, что у меня есть дочь. Я никогда даже не заподозрил бы, что являюсь не тем, кем привык себя считать, не встретился бы с Минни, следовательно, не узнал бы о том, что во мне течёт непростая кровь. Отправив тогда меня во Франгай, Максимилиан сам, лично, стронул камешек, который, покатившись вниз, вызвал в итоге лавину, готовую затянуть и уничтожить любого, кто неосторожно приблизится к ней. Максимилиан сам сделал первый шаг к своей гибели, ибо я… Нет, даже здесь, даже сейчас, даже мысленно я пока не готов произнести эти слова. Потому что после них возврата к прежнему уже не будет. Но судьба снова всё решила за меня: как-то часто в последнее время я не определяю свои действия, а словно несусь, подхваченный бурной рекой.

– Ты хочешь занять трон?

Вопрос Минни вырвал меня из состояния задумчивости, и я, даже уже не удивляясь, внезапно понял, что она совершенно не осуждает меня. В чём уж тут причина, я даже пытаться понять не буду – важен факт: у меня может появиться первый союзник.

– Да, – слово упало, и обратного пути не стало. – Ты поможешь мне?

– Помогу, – женщина внимательно смотрела на меня, и в полумраке её глаза сверкали двумя драгоценными камнями, – но при одном условии.

– При каком? – я даже слегка успокоился, так как бескорыстная помощь всегда вызывала у меня подозрения. А вот когда действует принцип «ты мне – я тебе», тогда можно спокойно говорить о взаимовыгодном сотрудничестве.

– Ты сделаешь Ирманскую обитель независимой от остальной империи, дашь ей полную свободу: финансовую, политическую и магическую.

Я, честно говоря, ожидал любой просьбы, только не такой. Я предполагал, что Минни захочет титул императрицы-матери или потребует, чтобы я официально признал их с Эллой в качестве родственников. Но такое?! Неужели она не понимает, что пообещать я могу всё что угодно, а потом, в случае успеха, одним приказом просто стереть Ирманский монастырь с лица земли? Зачем императору – кто бы им ни был – такой независимый анклав? Что от него можно ожидать? Этакая законсервированная угроза… Туда же будут бежать все недовольные, и никто не сможет контролировать этот процесс! Но вслух я, естественно, этого не сказал.