Читать книгу: «Правовые проблемы семейного воспитания несовершеннолетних. Монография», страница 2

Манифест Екатерины II «Об учреждении в Москве Воспитательного Дома с особым гошпиталем для неимущих родильниц» призывал создавать «сиропитательницы» в других городах. По частной инициативе благотворителей они открылись, например, в Новгороде, Воронеже, Оренбурге. А согласно Своду Законов общественного призрения они учреждались и для «мужеска и женска пола». Ребенку, находившемуся в сиротском доме, предстояло находиться в его стенах до трех лет, после чего он передавался в один из столичных воспитательных домов⁵⁹. Но идея создать так называемое «третье сословие» потерпела крах из-за чрезвычайно высокого наплыва детей в воспитательные детские дома, их высокой смертности. Поэтому практиковался иной способ их устройства: передача детей в деревенские семьи за плату (2 рубля в месяц).

Таким образом, в пору царствования Екатерины II использовались разные способы устройства осиротевших детей. И они носили уже ярко выраженный государственный характер. А к родительской власти, положению детей в семье отношение оставалось прежним. Но уже все более четкой становится церковная заповедь, которая по своей сути являлась своеобразной разновидностью ответственности родителей за семейное воспитание своих детей, что нашло свое отражение в словах: родители за детей своих перед Богом в ответе. «Он вас за них сильно истяжет»⁶⁰. В то время имело место и поучение, где говорилось: не обучать ребенка «по-французски, немецки, итальянски», светской политике греха нет». «А что в добрых правах не наставите – суда Божьего и истязания не избегните»⁶¹.

Налицо своеобразные предписания, адресованные родителям, часть которых со временем были отнесены к их обязанностям, предусмотренным законом. Что же касается наставлений детям, то они сохраняли прежнее к ним отношение, воспитывающее у ребенка чувство страха и унижения.

Родительская власть по-прежнему пользовалась, особенно у крестьян, таким уважением, что иногда родительская воля «получает какое-то религиозное освещение»⁶².

В середине XVIII в. многие правила, предназначенные для семейного воспитания, именуемые наставлениями, определялись на местах. Например, Тобольское наместническое правление сочинило предписание, где говорилось об обязанностях крестьянской семьи прививать детям навыки по домоводству и хлебопашеству и «ко всякой другой сельской работе»⁶³.

Обобщая сказанное относительно нормативного регулирования семейного воспитания в период царствования Петра I и Екатерины II, то есть эпоху, обозначаемую как Российская империя, нетрудно заметить, как постепенно становится все более активным участие государства в правовом регулировании семейного воспитания, которое сочетается с церковными заповедями, старинными, патриархальными, домостроевскими воззрениями. Все они становятся традициями, то есть исторически сложившимися и передаваемыми из поколения в поколение обычаями, нормами поведения, взглядами и др.⁶⁴ Одни из них вызывают уважение, полезны и целесообразны, а потому нуждаются в сохранении и, может быть, дальнейшем усовершенствовании, другие представляют интерес только как признаки далекого прошлого. К первым, несомненно, относится воспитание трудолюбия у подрастающего поколения. К числу последних – превращение ребенка в бессловесный, беззащитный предмет родительской власти.

Начало XIX в. ознаменовалось войной 1812 г., оказавшей влияние и на стремление изменить многое в государственном устройстве России, что нашло свое отражение и в событиях декабря 1824 г. Их участники стали именоваться декабристами, к которым принадлежал и П. И. Пестель, составивший наказ Временному Верховному Правлению, именуемый «Русской Правдой»⁶⁵, где содержались предложения, касающиеся не только нововведений государственного масштаба, но и связанные с содержанием законов, определяющих «сношения семейные»⁶⁶. И примечательно, что, по мнению П. И. Пестеля, в их число входили те, что имеют прямое отношение к семейному воспитанию, влиянию государства на процесс его осуществления:

– «дети обязаны с глубочайшим и нижайшим высокопочтением относиться к своим родителям в продолжение всей своей жизни и во всех возможных случаях;

– родители «имеют над детьми полную личную власть, до совершеннолетия детей, то есть до 20 года их возраста»;

– родители обязаны выучить детей какому-нибудь ремеслу, способному обеспечить им средства к пропитанию;

– дети «обязаны родителей своих в старости покоить и пропитывать, обращаясь, когда нужно, к общественным вспоможениям»;

– дети «незаконнорожденные ставятся наравне с подкидышами и детьми, коих родители неизвестны»⁶⁷.

Таким образом, сложившиеся веками традиции, связанные с семейным воспитанием, сохранялись, но предполагалось в перспективе облечь их в правовую форму. Вместе с тем в то же время появилось государственное предписание в виде правительственного постановления, содержащее правило о том, что дети в возрасте от 10 до 18 лет «должны быть воспитаны внутри России»⁶⁸.

Для середины XIX в. характерно усиление ответственности детей за неповиновение родительской власти, что нашло свое отражение в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в ст. 1591 которого говорилось: «сын или дочь, дерзнувшие одному из родителей своих или обоим нанести раны или увечье или причинить иное телесное повреждение», подвергаются наказанию⁶⁹. Но примечательно, что ст. 1587 Уложения предусматривает и ответственность родителей за злоупотребление родительской властью. Вместе с тем сохраняется государственная защита родителей путем установления уголовной ответственности за умышленное убийство отца или матери в виде бессрочной каторги. Что же касается гражданского законодательства, то оно было обобщено в появившемся в 1830 г. Своде Законов Российской империи, впитавшем опыт прошлого. Одновременно в его тексте нашли место и правила, правовые предписания, надобность в которых диктовалась временем, стремлением государства укрепить свои позиции в правовом регулировании семейных отношений, в том числе касающихся семейного воспитания.

Свод Законов Российской империи продолжал сохранять пиетет, неколебимость родительской власти. Причем воздействие государства на процесс семейного воспитания осуществлялось преимущественно косвенным образом, путем возложения на родителей соответствующих обязанностей. Тем более что российское государство вплоть до начала ХХ в. возлагало заботу о своих детях прежде всего на родителей⁷⁰.

В подробном перечне родительских обязанностей обращается внимание, во-первых, на формирование нравственных качеств ребенка, во-вторых, на его воспитание в семье, в-третьих – на воспитание, «содействующее видам правительства», иными словами, государства. Его позиция выражена в законе четко и недвусмысленно, не страдает неопределенностью. Что же касается детей, то и они наделяются определенными обязанностями, опять-таки сформулированными государством. Сюда входят правила, зафиксированные в ст 77 Свода:

– оказывать родителям чистосердечное почтение, послушание, покорность и любовь;

– служить им на самом деле;

– отзываться о них в почтении;

– сносить родительские увещевания и исправления терпеливо и без ропота.

Так выглядят переложенные на язык закона сложившиеся веками, имеющие религиозное наполнение положения, имеющие прямое отношение к нормативному регулированию семейного воспитания.

Как и прежде, в начале XIX в. предметом государственной заботы оставалось устройство осиротевших детей в различного рода учреждения, заведения. Но если законодательство предыдущих лет всячески способствовало централизации их устройства в воспитательные дома, приюты, то теперь центр тяжести переносится на различные виды оказания им помощи. Появился Указ о выдаче пособия бедной матери, которая не в состоянии воспитывать детей собственными средствами⁷¹. Но желающих получать это пособие «явилось такое множество, что пришлось прибегнуть к сокращению расходов» и в конце концов к прекращению их выплат. В то же время появилось так называемое городское воспитание. Его суть заключалась в предоставлении матери возможности за определенную плату воспитывать своих детей дома до достижения ими 7-летнего возраста⁷². А приносимые в воспитательный дом, приют дети отсылались в деревню «с воспрещением обратного их поступления в это заведение»⁷³. Надзор за детьми в таких случаях входил в обязанности окружных надзирателей и главным образом врачей⁷⁴. Существовал даже запрет на создание детских учреждений за государственный счет. Они стали возникать в основном за счет частной благотворительности, церкви, монастырей. Для руководства такими приютами создается Комитет главного попечительства и разрабатывается Положение о детских приютах. В их задачу входило «приучение детей к труду, повиновению и опрятности»⁷⁵. Принесшая в приют, нуждающаяся мать была вправе получать помощь (деньги на дорогу, покупку молока, пособие для уплаты воспитательнице)⁷⁶. Она могла находиться в приюте со своим ребенком, когда она выходила с ним отсюда, ей продолжали выплачивать на него пособие (в день 30 копеек в течение первого года, 20 копеек на втором году жизни ребенка), после чего выплата прекращалась. В то же время практиковалось соединение родильного приюта с воспитательным, что позволяло перевести ребенка вместе с матерью в воспитательный приют.

Для второй половины XIX в. характерно закрепление устройства осиротевших детей за организациями, в ведении которых находились отдельные группы населения, отдельные владельцы и ведомства. Им предстояло «тщись» о своих подданных. Более разнообразной становилась практика устройства осиротевших детей на местах. Были учреждены приюты для младенцев и детей более старшего возраста, созданы сельские приютные дома для подготовки «хозяйственных крестьян». Налицо поиск разнообразных видов устройства детей-сирот. Тем не менее императрица Мария Федоровна, в чье ведомство входило большинство приютов, констатировала: «Результаты воспитания оказались в сплошном почти вымирании призревавшихся, а воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни… Они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последующей степени падения»⁷⁷.

Обобщая все сказанное относительно участия государства в нормативном регулировании воспитания детей, в том числе семейного, надо сказать, что в XIX в. степень такого участия увеличилась главным образом за счет появления Свода Законов Российской империи. Что же касается судьбы сирот, то забота о них стала более разнообразной, что свидетельствует о стремлении сделать ее более эффективной. Но при всем различии ее способов выделяются три категории нуждающихся в государственной поддержке детей. В первую входят осиротевшие дети крепостных крестьян, которые в соответствии с Общими положениями о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (1861 г.), возлагали на крестьянские общины обязательное призрение круглых сирот⁷⁸. А государственная забота об осиротевших детях осуществлялась, во-первых, ведомством императрицы Марии Федоровны, за которым закреплялись столичные и некоторые другие воспитательные дома, во-вторых, земством на местах. Земские учреждения действовали на основании Земского положения. Им надлежало преодолеть «косность и бездушие» приказов общественного призрения «в деле устройства жизни осиротелого, покинутого детства». В их задачу входила и задача привлечь внимание русского общества к защите детей-сирот. В том числе уменьшить смертность тех, кто воспитывался в приютах, воспитательных домах, а также посланных в деревню. Другими словами, земская деятельность, занявшая особое место в истории России, сводилась к сохранению жизни ребенка, избавлению его от болезней, порожденных бедностью.

Таков определенный прогресс в процессе нормативного регулирования семейного воспитания и воспитания несовершеннолетних, потерявших свою семью, впитавший в себя многовековые традиции, совпадающие, в принципе, в своей основе с теми, что поддерживались государством веками. Но с образованием в 1917 г. России в государство иного типа возникла необходимость в корне изменить не только государственное устройство нуждающихся в том детей, но и реализовать коммунистическую идею о передаче всех несовершеннолетних на воспитание государства, поскольку семье предстоит прекратить свое существование. Поэтому надо было осуществить реформу колоссального масштаба – национализировать детей, поскольку «ни семья, ни отдельные лица или группы лиц не могут поставить и выполнить колоссальную задачу воспитания так рационально, как все общество, все государство»⁷⁹.

Таким образом, отныне все функции регулирования отношений, связанных с воспитанием детей, должны были перейти к государству. Однако семья продолжала жить, что не могло не отразиться на вновь принятых законах. Но после ликвидации понятия «родительская власть» по-прежнему в первом Семейном кодексе 1918 г. говорилось о личных правах и обязанностях детей и родителей с одной очень важной оговоркой: «Родительские права осуществляются исключительно в интересах детей и при неправомерном их осуществлении суду предоставляется право лишить родителей этих прав» (ст. 153 Кодекса). Следовательно, во-первых, никакая национализация детей даже не начиналась, во-вторых, государство подчеркивало, что интересы ребенка имеют приоритетный характер, что относится к незыблемым положениям до сегодняшнего дня. Но заложенная в первые годы становления РСФСР идея об ответственности за воспитание несовершеннолетнего в первую очередь государства, а не родителей, оказалась живучей, способствующей безответственности родителей за семейное воспитание ребенка. Заслуживает внимания и определение в этом Кодексе цели воспитания – подготовление несовершеннолетних к полезной деятельности, что, несомненно, и в интересах государства. И надо сказать, что подобного рода цель, несколько видоизмененная в сторону расширения и уточнения, находила свое отражение в Семейных кодексах 1926, 1969 г.

Особое место в государственной деятельности по защите детей занимала в то время борьба с беспризорностью, порождаемой нуждой, сиротством, голодом, «беженством», войной, безработицей⁸⁰. Беспризорность росла под влиянием отсутствия достаточного интереса к воспитанию ребенка – его материальному благополучию, образованию, обеспечению ему разумных и здоровых развлечений, устранению от него опасных социальных явлений⁸¹. Такое отсутствие объяснялось прочностью идеологии так называемого общественного воспитания. Этим обстоятельством в совокупности с различного рода трудностями можно объяснить, почему в 1930-е гг. в детские дома устраивали и по просьбе самих родителей, которые потом скрывались⁸². Так появился термин «полусирота».

Трудности первых десятилетий существования РСФСР сочетались с активностью государства по спасению несовершеннолетних, осиротевших в годы Великой отечественной войны (1940–1945), которая лишила тысячи и тысячи детей семьи, родителей, усложнила семейное воспитание детей. А после войны (в 1952 г.) Совет Министров СССР принял постановление «О мерах ликвидации детской беспризорности в РСФСР»⁸³, где обращалось внимание на то, что «не принимаются меры к устройству детей, оставшихся без родителей, и детей, нуждающихся в помощи государства». Кроме того, в 1954 г. Советом Министров РСФСР был утвержден новый Устав детского дома, а несколько позже созданы школы-интернаты на 500 детей, предназначенные не только для сирот, но и тех, у кого были родители. Однако при этом сохранялись всякие ограничения в общении с ними детей. Таков еще один пример сохранения приоритета общественного, а не семейного воспитания. А переломным моментом в направлении нормативного регулирования семейного воспитания стала Конституция СССР 1977 г., ст. 53 которой провозглашала: «Семья находится под защитой государства»⁸⁴. После чего все последующие нормативные акты коренным образом изменили свое отношение к правовым предпосылкам семейного воспитания.

Глава II
Современное нормативное регулирование семейного воспитания ребенка

Окончание Второй мировой войны ознаменовалось вниманием мирового сообщества к основным правам человека, достоинству и ценности человеческой личности, что нашло свое отражение во Всеобщей Декларации прав человека 1948 г.⁸⁵ Не остались незамеченными в ее тексте и дети: в ч. 2 ст. 25 Декларации говорилось: «Все дети, родившиеся в браке или вне брака, должны пользоваться одинаковой социальной защитой». Данное положение нашло свое развитие в Декларации прав ребенка 1959 г.⁸⁶, подчеркнувшей, что «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Здесь же подчеркивается, что «ребенку законом и другими средствами должна быть обеспечена специальная защита и предоставлены возможности и благоприятные условия, которые позволяли бы ему развиваться физически, умственно, нравственно, духовно и в социальном отношении здоровым и нормальным путем и в условиях и достоинства» (Принцип 2). И далее: «Ребенок для полного и гармоничного развития его личности нуждается в любви и понимании. Он должен, когда это возможно, расти на попечении и под ответственностью своих родителей и во всяком случае в атмосфере любви и моральной и материальной обеспеченности» (Принцип 6). Таковы международно-правовые предпосылки нормативного регулирования государством семейного воспитания несовершеннолетнего. Пусть даже они выражены в самом общем виде, но этого достаточно, чтобы обратить внимание на такой важный пласт сферы семейно-правовых отношений, каким является формирование личности будущего гражданина, в частности путем его воспитания в семье.

Резонансом на требования международных актов, относящихся к семейному воспитанию детей, стал и Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г.⁸⁷ В его статье первой, определяющей задачи семейного законодательства, входило «воспитание детей семьей в органическом сочетании с общественным воспитанием в духе преданности Родине, коммунистического отношения к труду и подготовка детей к активному участию в строительстве коммунистического общества». Так, ранее господствовавшие постулаты семейного воспитания, отражающие иную идеологию, уступили место в корне иным правовым предписаниям. В главе 8 этого Кодекса, посвященной правам и обязанностям родителей по воспитанию своих детей, давался перечень этих обязанностей: «воспитывать своих детей, заботиться об их физическом развитии и обучении, готовить к общественно полезному труду, растить достойными членами социалистического общества». Российское государство тех лет было заинтересовано в формировании именно таких качеств подрастающего гражданина, и по-своему воздействовало, пыталось воздействовать на родителей, осуществляющих свои воспитательные функции. К другим способам нормативного регулирования государством отношений, связанных с семейным воспитанием этого периода времени, относилось, например, лишение родительских прав родителей, если они уклоняются от выполнения родительских обязанностей (ч. 1 ст. 59 КоБиС РСФСР). Упоминает данный Кодекс и рассмотрение судом споров, связанных с семейным воспитанием детей (ст. 65 КоБиС РСФСР). Что же касается детей, оставшихся без попечения родителей, их передача под опеку (попечительство) объяснялась необходимостью воспитания в семье, заменяющей родительскую (ст. 119 КоБиС РСФСР). Словом, акцент на важности участия государства в нормативном регулировании семейного воспитания детей постепенно усиливался.

Еще одним источником влияния на семейное законодательство стала Конституция (Основной закон) СССР 1977 г., ст. 53 которой объявляла: «Семья находится под защитой государства»⁸⁸, а позже Конституция Российской Федерации 1993 г., где говорилось: «Материнство и детство, семья находятся под защитой государства. Забота о детях, их воспитании – равное право и обязанность родителей»⁸⁹. Но переломным моментом в сторону существенного расширения границ нормативного регулирования правоотношений, связанных с семейным воспитанием, стала Конвенция ООН 1989 г. «О правах ребенка», к которой Российская Федерация присоединилась в 1990 г.⁹⁰ Она напомнила, что Организация Объединенных Наций во Всеобщей декларации прав человека провозгласила, что «дети имеют право на особую защиту и помощь». Одним из направлений такой защиты можно рассматривать защиту прав несовершеннолетних, касающуюся его воспитания в семье. Тем более что «государства-участники обеспечивают в максимально возможной степени выживание и здоровое развитие ребенка».

Понятно, что в основу Конвенции о правах ребенка заложены именно его права, отличающиеся большим разнообразием. Но подавляющее их большинство так или иначе связано с его семейным воспитанием. Так, например, ч. 1 ст. 9 предлагает государствам-участникам обеспечивать, чтобы ребенок не разлучался со своими родителями вопреки их желанию. Непосредственное отношение к его семейному воспитанию имеет и ст. 12 Конвенции, предусматривающая обеспечение ребенку, способному сформировать свои собственные взгляды, право свободно их выражать по всем затрагивающим его вопросам. Причем этим взглядам уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка. Подобного рода положение находит свое отражение и в спорах о детях. Сугубо педагогическую предпосылку содержит и ч. 2 ст. 14 Конвенции, предлагающая государствам-участникам уважать «права и обязанности родителей и в соответствующих случаях законных опекунов руководить ребенком и осуществлять его права методом, согласующимся с развивающимися способностями ребенка».

Заложенные в Конвенции положения безотносительно к степени их близости к проблемам семейного воспитания помогают их решать в соответствии с интересами несовершеннолетнего, ориентация на которые пронизывает весь текст Конвенции. Приоритет его интересов, в свою очередь, определяет все нормативные предписания, относящиеся к семейному воспитанию в той его части, которая подвластна семейному праву.

Появлению Конвенции о правах ребенка способствовала озабоченность качеством подрастающего поколения. Тем более что по признанию ЮНИСЕФ, адресованному детям, «сегодняшние условия жизни формируют завтрашние возможности»⁹¹. Эта озабоченность нашла свое отражение и во Всемирной Декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей, принятой на Всемирной встрече на высшем уровне в интересах детей в Нью-Йорке 30 сентября 1990 г., где говорилось: «Дети мира невинны, уязвимы и зависимы. Они также любознательны, энергичны и полны надежд. Их время должно быть временем радости и мира, игр, учебы и роста. Их будущее должно основываться на гармонии и сотрудничестве. Их жизнь должна становиться более полнокровной по мере того, как расширяются их перспективы и они обретают опыт»⁹². Красноречивость данного текста не утрачивает своего смысла и в России начала XXI в., когда «для многих детей реальности детства совершенно другие», что можно сказать и о современной России, где право ребенка на жизнь и воспитание в семье обеспечивается далеко не всегда, что подтверждается данными государственной статистики.

Первое, на что нельзя не обратить внимания с точки зрения неблагополучия детского населения, является количество в нашей стране несовершеннолетних, входящих в категорию утративших родительское попечение. Причем ЮНИСЕФ замечено, что «на фоне сокращения удельного веса детей в численности населения с начала 1990-х гг. в России наблюдался их рост». Отсюда следовал вывод: «Важной особенностью российской ситуации является высокая и постоянно растущая доля социальных сирот» (детей, родители которых живы. – А. Н.). Их часть составляла в процентах: в 1990 г. – 1,2; в 2010 г. – 2,6; в 2011 г. – 2,46⁹³. А в абсолютных цифрах общее количество детей, оставшихся без попечения родителей, равнялось в 2012 г. 74 722 человекам⁹⁴ Что же касается соотношения числа круглых сирот и социальных сирот, то в 2007 г. круглые сироты составляли 17 % в общей численности ежегодно выявленных осиротевших детей, тогда как социальные сироты составили 83 %, а в 2011 г. первых было 16 %, вторых – 84 %⁹⁵.

Другое заметное в наше время событие, мешающее несовершеннолетнему обрести кровнородственную семью, иначе говоря, реализовать свое право на жизнь и воспитание в семье, заключается в отказе женщины-матери от своего новорожденного ребенка. По данным государственной статистики доля детей-отказников в общем числе выявленных в течение года детей, оставшихся без попечения родителей, составила в 2007 г. 10 %; в 2012 г. – 7 %⁹⁶. По другим данным за 2011 г. от каждого десятого ребенка родители отказались при рождении⁹⁷. По оценкам ЮНИСЕФ число так называемых детей-отказников составляет около 10 тысяч, что касается в основном женщин из группы риска, куда входят, в частности, нелегальные мигранты⁹⁸.

Еще один показатель неблагополучия в положении детей – общепризнанная бедность семей, где они растут. Анализ их положения в Российской Федерации, проведенный под эгидой ЮНИСЕФ, позволил обратить внимание на то, что в самом уязвимом положении, с точки зрения бедности, находятся дети в возрасте от 1–2 лет и дети из многодетных семей⁹⁹. На малообеспеченность среди детей в возрасте до 17 лет, которая превышает среднероссийский уровень бедности, обращается внимание и в Указе Президента РФ от 1 июня 2012 г. «О национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы»¹⁰⁰. Поэтому в этом Указе к основным проблемам в сфере детства относится и «высокий риск бедности при рождении детей, особенно в многодетных и неполных семьях»¹⁰¹. Таков далеко не полный перечень причин неблагополучия в современном положении детей в Российской Федерации. Каждая из них в отдельности или их совокупность чреваты социальной и духовно-нравственной деформацией в детской и подростковой среде¹⁰², что выражается и в раннем употреблении алкоголя, наркотиков, табака. «За последнее десятилетие средний возраст начала употребления алкоголя упал с 16 до 13 лет, наркотиков с 18 до 14 лет, табака с 15 до 11 лет»¹⁰³. Со временем проблемы детского алкоголизма не становятся менее острыми. Возраст приобщения к алкоголю снижается. За период 2000–2009 гг. количество детей в возрасте 0–14 лет, стоящих на учете в связи с алкоголизмом, выросло в 1,6 раза, число подростков – в 1,5 раза. Продолжается рост токсикомании¹⁰⁴. Практика показывает, что такое грозное явление, как детский алкоголизм, самым непосредственным образом связано с качеством семейного воспитания. Причем в подавляющем большинстве случаев утрата родительского попечения зависит от алкоголизма родителей, он занимает одно из лидирующих мест в причинах распада, гибели семьи, а когда она все-таки продолжает существовать, то нередко становится причиной ситуаций, таящих в себе угрозу нравственной гибели ребенка.

Явное неблагополучие в положении российских детей в конце ХХ и начале XXI в., свидетельствующее о нарушении их права на семейное воспитание, естественно, не осталось незамеченным и объясняет появление значительного количества законов, подзаконных актов, так или иначе связанных с обеспечением права ребенка на воспитание в семье. В их число входят, например: Федеральный закон от 21 декабря 1996 г. «О дополнительных гарантиях по социальной защите детей сирот и детей, оставшихся без родительского попечения»¹⁰⁵, Указ Президента РФ от 28 декабря 2012 г. «О некоторых мерах по реализации государственной политики в сфере защиты детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»¹⁰⁶; постановление Правительства РФ по вопросам устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семьи»¹⁰⁷; Федеральный закон от 2 июля 2013 г. «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»¹⁰⁸; постановление Правительства РФ от 24 мая 2014 г. «О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»¹⁰⁹.