Читать книгу: «Три вещи и одно дело», страница 2

Он жестом пригласил меня к подъезду. Дверь оказалась не заперта. Мы неспешно поднялись по бетонной лестнице с выкрашенными перилами. Очень быстро оказались на крыше. Вид, опять же, безукоризненный. Роналд подбежал к краю и раскинул руки, прикрыл глаза.

– Ах, как же хорошо. Ну, начнем. Иди сюда. Да не бойся, не бойся. Смелее

– С чего вы взяли, что я боюсь? Мне же ничего не будет. Я проснусь, и все.

– Ну тем более, чего бояться? Я страх чувствую, я таких, как ты, уже много видел. Подходи.

Мы вместе оказались на краю. Я хотел просто шагнуть вниз, но что-то меня остановило. Меня держали за шиворот.

– Уверен? А вдруг сработает?

– Так отлично – сказал я и попытался улыбнуться, но это у меня вышло плохо. Все-таки я боялся. Где-то внутри я понимал это, но не хотел сам себе признаваться.

– Тогда всего хорошего, друг мой.

Роналд разжал руку. Я шагнул вниз. Следующие несколько секунд моей жизни сложно описать словами. Я успел спокойно пролететь три или четыре метра. В то время, как мое тело должно было бы и дальше набирать скорость, я вдруг почувствовал острый удар в районе поясницы, как будто в меня выстрелили картечью. Собственно, так и было. Я чувствовал, как мой позвоночник, а потом и спинной мозг перебивают десятки крохотных металлических шариков. Боль адская. От выстрела меня отбросило от привычной траектории, я сместился на полметра вперед, и в невероятных муках полетел вниз. Милосердие, как я думал, в моем случае состояло в том, что сейчас я упаду, разобьюсь, и все закончится. Но этого не произошло. Я упал и на пару секунд потерял сознание. Пришел в себя от собственных стонов. Тело непередаваемо сильно ныло. Я чувствовал, как обломки сломанных костей трутся друг об друга. В конечном счете я опять отключился и проснулся уже в какой-то комнате с розовыми стенами. Очевидно, внутри дома.

– За любопытство приходится платить болью, да?

Только сейчас я понял, что та самая боль, о которой говорил Роналд, отступила. Я поднял голову и ощупал себя. Все было на месте, кости не сломаны, голова цела, а в спине не красуется рваная рана от дроби.

– Но почему?

– Я должен извиниться, мой косяк. Я не предупредил папу. Понимаешь, у нас традиция. Когда я прыгаю, он стоит на девятом этаже и стреляет. Понимаешь? Так исторически сложилось.

– Виноват, обознался. Я думал, сын пролетает – сказал стоящий в углу комнаты мужчина с охотничьи ружьем. Я не заметил его сразу. Неловкую тишину прервал Роналд

– Как ты видишь, падение не сработало. Но ты не волнуйся – он замахал передо мной руками – у меня в запасе еще много способов. Вот, например.

Он потянулся в карман и достал из него небольшой пузырек из зеленого стекла.

– Вот. Сильнейший яд. Нервно-паралитический. Добывают из какого-то редкого африканского растения, название не помню. Пара капель убивает лошадь. Механизм тоже сейчас точно не скажу, но знаю, что быстро проникает в кровь, а оттуда в мозг, где блокирует дыхательный центр. В течение одной или двух минут гарантировано наступает удушье. Хочешь попробовать?

Он протянул мне пузырек, а я, как-то само получилось, взял его. Это бывало со мной в последнее время все чаще. Делать нечего. Невежливо будет отказывать. Он так стремится помочь мне в самоубийстве, даже стыдно немного. Ну, понеслась.

Я опрокинул весь пузырек себе в рот. Сок на вкус оказался сладковато вяжущим. Иронично. Дальше события развивались, как я уже привык, по довольно динамичному сценарию. Я встал с кровати и подошел к окну. Вернее, хотел подойти. Меня мгновенно перестали слушаться ноги. От такой неожиданности я не придумал ничего лучше, чем сесть на пол. Скрутило живот. Сначала я подумал, что у меня кружится голова, но потом понял, что просто падаю. Из сидячего положения я перешел в лежачее. Руки тоже перестали меня слушаться, свернувшись в причудливую позу. Кисти прижались к запястьям, локти согнулись и прислонились к ребрам. Спина в свою очередь выгнулась назад, шея запрокинулась. Я услышал долгие и сильные удары своего сердца. Роналд о чем-то говорил со своим отцом, даже отпускал шутки в мою сторону. Но я их уже не понимал. Мою грудь сдавило, дышать стало сначала трудно, а потом и вовсе невозможно. От нехватки кислорода у меня, по всей видимости, должны были бы начаться судороги. Однако, этого не произошло. Наверное из-за паралитического действия яда. Мое сознание медленно угасало, и последнее, что я успел отметить про себя, это отвратительный запах уличного туалета, который поднялся в комнате. И все, я впал в забытье. Проснулся от того же самого запаха.

– Нет, ну это уже свинство. Ты не могу дать ему что-то по проще? Теперь из-за него весь дом мочой пропахнет.

– Ну извини, я забыл, что яд расслабляет все мышцы, в том числе и малого таза. Обещаю, больше этого не повторится!

– Аааааа…

– О, проснулся. Ты доставил нам хлопот, дорогуша. Но мы уже за тобой прибрали, не волнуйся. Ну как ощущения?

– Господи…

– Не помяни в суе. Так, как ощущения?

– Прекрасно, что мы еще не попробовали?

Роналд укоризненно, но довольно покачал головой

– Иди за мной – и я направился за ним.

Мы прошли на несколько этажей вниз и оказались перед входом в комнату с металлической дверью.

– Предупреждаю, это будет больно. Очень.

– Сон, как никак. Так что не суть важно.

– Как скажешь! Обожаю энтузиастов.

Дверь со скрипом отворилась и мы вошли в операционную. Буквально. Стены были выстланы зеленой кафельной плиткой, пол – линолиумом. Пахло сладким изопропиловым спиртом. Где-то я уже встречал этот запах. Или нет? Посреди комнаты стоял железный операционный стол.

– Будь добра, помоги мне – Роналд обратился к девушке

Она улыбнулась и стрельнула глазками

– С удовольствием – она достала из шкафчика операционный халат и ловко надела его. Затем также помогла одеться Роналду и застелила стол белыми простынями. Все эти действия они с Роналдом произвели в полной тишине.

– Чего стоишь ? Не стесняйся, ложись. Только раздеться не забудь.

– До гола?

– Естественно!

Я покорно разделся и лег. От прикосновения к холодному столу все мое мужское достоинство сжалось, а от осознания, что сейчас над моим телом будут надругаться, душа ушла куда-то в пятки. Но где-то в груди еще теплилась надежда, что сейчас весь этот кошмарный сон закончится и я попаду домой.

Тем временем все приготовления были завершены, Роналд подошел к столу и включил три лепестка зеркальной лампы.

– Ну что, поехали?

Я глупо улыбнулся.

– Буду считать это за утвердительный ответ. Я не буду объяснять подробностей операции, ты все увидишь сам.

На этих словах мои руки сжали тугие кожаные ремни

– Как я и сказал, это будет больно. Поэтому постарайся не сильно дергаться. А мы попробуем все сделать максимально чисто.

Все, что было дальше, можно лаконично описать, как сущий ад.

– Сестра, скальпель!

– Прошу.

Роналд взял скальпель, которой по размерам больше напоминал большой паталогоанатомический нож, и легким движением полоснул меня по брюху. По ощущениям, как будто больше не боль, а холодок пробежал по телу. Потолок был зеркальный, поэтому, на свое горе, я все видел. Абсолютно все.

Первым взмахом ножа он рассек лишь кожу и подкожную жировую клетчатку. Следующим движением Роналд окончательно разрезал переднюю брюшную стенку, отчего я испытал невыносимый импульс боли. Кожаные ремни заскрежетали.

Следующие минут 40 прошли под эгидой боли и страданий. Роналд резал, шил, потом ему не нравилось, как он сшил, и он, мать его, опять резал. В конечном счете он сделал недовольное лицо, а потом совершил то, за что я ему вечно буду благодарен, как за быстрое окончание моих мучений.

– Все хуйня, начинай с начала! – с этими словами он взял в руку какую-то часть моего кишечника, прислонил к своему поясу и стал крутиться в какой-то невообразимой пляске, напевая:

– Улюлюлюлюлюлю

Кишечник быстро намотался вокруг Роналда, как и желудок, пищевод, последним я почувствовал, как отрывается корень языка.

– ВСЁ!

– Роналд, ты совсем ебанутый?

– ДА!

Конечно, я подумал, что Роналд хотел надо мной просто поиздеваться. Но его задумка была куда более хитрой. И когда я очнулся, он мне ее объяснил.

– Прости, Платон. Я хотел соединить воротную вену напрямую с почками. В результате должны была бы наступить острая почечная недостаточность, и как результат, смерть. Но, увы.

– Не получилось?

– Получилось! Просто это не сработает.

– И ты решил, что намотать мой кишечник на себя, как пояс, это лучшее решение?

– Ага – он довольно ухмыльнулся.

– Да ты, ты… – я схватился за голову руками

– Платон, ты уже взрослый мальчик. Просто поверь более опытным, чем ты. Это невозможно. Если ты хочешь отсюда выбраться, есть только один выход.

– Какой?

Роланд удивленно посмотрел на девушку.

– Ты ему не говорила?

– А он не спрашивал. Вбил себе в голову, что спит. А в мои обязанности не входят объяснения. Я вообще другого жду.

– Я думал, это он не хочет искать, поэтому так мается и убить себя хочет.

– Что искать? Вы о чем вообще? Сжальтесь…

– Пошли, бедолага. Поболтаем.

 Мы вышли на улицу.

– Прощайтесь. Вероятно, это ваша последняя встреча – сказала она.

– Ну, бывай – мне опять протянули руку.

– Приятно было познакомиться.

– И мне. Нечасто встретишь такого искушенного человека.

 На этом мы расстались. Я со своим проводником пошел дальше.

– Так что? – начал я разговор.

– Что?

– Ты хотела поболтать. Я весь в твоем распоряжении.

– Чтобы сузить круг тем, на которые мы будем говорить, давай ты будешь задавать вопросы, а я буду честно отвечать. Постараюсь отвечать честно, по крайней мере.

– Хорошо. Присядем?

– Может сразу лечь? Чего стесняться?

– Как хочешь.

Она присела на траву.

– Ну?

– Где мы?

– Луг.

– Хорошо, я переформулирую вопрос. Где это место находится?

– Нигде. Его не существует.

– Хорошо, но где-то же мы находимся, да?

Она сорвала травинку и соединила два ее конца пальцами.

– Вот смотри, эта травинка – твоя жизнь. И пока ты ее проживаешь – она провела пальцами свободной руки вдоль травинки – ты ее видишь и воспринимаешь, как она есть. Но потом, что-то происходит, и ты оказываешься тут – она указала в центр круга. Это и есть Луг.

– То есть, ты хочешь сказать, что я сейчас вне своей жизни?

– Да

– Я умер?

– Еще нет. Твое сознание перешло в другой режим восприятия из-за сильно стресса. Раньше ты смотрел сквозь стекло, а сейчас стал вглядываться в надписи на самом стекле. Это мы и называем Луг.

– Хорошо, получается, я не умер, а просто переживаю галлюцинации.

– Ну, пусть будет так. Это если слишком просто. По правде говоря, ты сейчас переживаешь такие же галлюцинации, как и в обычной жизни. Просто другие. Телевизор тот же, канал поменялся.

– И все вокруг такое же реальное, как если бы я был у себя дома?

– Ага. – она откуда-то достала жвачку и кинула сразу 2 штуки себе в рот.

Мы ненадолго замолчали, мне надо было переварить информацию.

– Ты сказала, что я попал сюда из-за сильно стресса. Что за стресс?

– Ну а ты сам как думаешь? Сожрать столько таблеток крысиного яда, да еще и вены вскрыть. Я уже не говорю об открытой газовой плите. Конечно, стресс.

– Я понял. Но я должен был бы умереть. А если мое сознание сейчас на другой волне, то что творится с моим телом?

– На данный момент его не существует в парадигме твоего мира. Сейчас оно здесь. Даже не пытайся это понять.

– Я как-то перенесся сюда? Открыл портал?

– Повернул ручку радиоприемника и слышишь другую станцию. Вот и все. Думай об этом, что хочешь.

Мы опять ненадолго замолчали.

– Допустим. Ладно. Картина потихоньку складывается. Но мне не понятно вот что. Самое главное.

– И что же?

– Как мне вернуться домой?

Она посмотрела на меня с насмешкой.

– А ты, как будто, туда хочешь. Обратно. Правда хочешь?

– Предположим, что хочу. Как это сделать?

– Ох… Платон. Понимаешь, если бы ты просто, скажем, с мотоцикла упал. Или еще как-нибудь повредился случайно. Подчеркну, не умышленно, а случайно. То ладно. Но ты выбрал себе другую судьбу. Сам выбрал. Ты пошел против таких сил, что даже мне страшно становится, когда я об этом думаю. А я многое повидала.

– Давай подробнее, что за силы?

– Об этом тебе знать пока рано. Да и не поможет это тебе. Важно другое. Ты пошел против очень влиятельных категорий человеческого существования. Против человеческой природы. Но те силы, о которых я говорю, к твоему счастью, имеют свойство прощать грешников вроде тебя. Не за просто так, конечно. Ты должен искупить свой поступок. Морально вырасти. И тогда ОНИ подумают, можно ли вернуть тебя обратно. Понимаешь?

Во мне опять бушевал сложный коктейль из чувств. С одной стороны, я чувствовал облегчение, что мое тело сейчас не валяется где-то в пустой квартире и не гниет. С другой, я был расстроен, что не достиг своей изначальной цели. С третьей, я был зол, что мне надо что-то делать для того, чтобы попасть домой. Это было для меня чем-то унизительным.  Я вздохнул.

– Ну ладно. Предположим, я во все это поверил. И принимаю правила игры. Объясни только, как играть?

– Для того, чтобы выбраться отсюда, ты должен найти три вещи и сделать одно дело.

– Вот теперь не совсем понимаю.

– Смотри. Где-то в этой мире спрятаны три вещи. Ты должен найти все три вещи, забрать их. И когда соберешь все вещи, сделать одно дело. Вуаля. Ты дома.

– Но что это за вещи и как мне их найти?

– Не хами, я не гадалка. Не все знаю. Ты вообще оторвал меня от моих дел. Мне уже пора идти дальше. Я не твой проводник, я для другого здесь. Но есть универсальное правило. Не знаешь, куда идти? Иди на восток. Может, там тебе попадется следующий проводник.

Она поднялась с земли.

– Мне правда пора.

– Ладно. Но странно все это.

– Ничего, привыкай. Другие тут много времени проводят. Кому-то даже нравится. Может, ты тоже задержишься. Все зависит только от тебя. А, вот и за мной.

Я обернулся. Рядом с нами стояла колесница, запряженная тройкой.

– Ну, удачи!

– Спасибо, тебе тоже. Кого бы ты ни ждала, наверное, оно того стоит.

– Конечно, стоит.

Я проводил ее взглядом. Единственное, что я не успел у нее спросить, так это в какой стороне находится восток. Придется заночевать здесь и утром посмотреть, откуда взошло солнце.

Мои размышления прервал какой-то свист и крик из-за спины.

– Берегись!

Тупой удар в голову и я в очередной раз за день теряю сознание. Это начинает надоедать.

Глава 4. Интерлюдия в канцелярии 

А тем временем Иван, с которым я столкнулся на улице, шел дальше. Он еще не знал о тех событиях, которые со мной произошли. Он узнает о них позже, когда дойдет до своего места работы. Пересекая проспект на пересечении Воздвиженки и Моховой, он, летящей походкой дошел до КПП.

– Доброе утро, Иван Васильевич!

– Привет-привет, как дела у тебя? Как жена?

Охранник как-то грустно снял кепку и прижал ее к груди.

– Ниночка… приставилась сегодня. Рак, видите ли.

– Да ты что? А день ведь так хорошо начинался… А теперь столько работы. Я только вчера последние два дела перед отпуском закрыл.

– А вам то что? Теперь гробовщикам работа.

– Если бы вы знали, сколько хлопот доставит нам ваша, блять, Ниночка.

– Иван Василич, не пойму. Чего вы так взъелись? У меня тут, горе, видите ли.

Глаза Ивана изменились в виде, округлились и как бы немного впали назад. Изменился и цвет. С голубого он стал розоватым, как бы перламутровым. И Иван Васильевич заговорил нежным, трепетным голосом.

– Степ, Степушка. Что же ты такое говоришь? Ты же сам ее свел в могилу. Как узнал, что рак у нее, так обрадовался, что решил пропить все имущество. Морфий, который вам по спец. рецепту выписывали, ты ей бодяжил, а сам им водку шлейфовал. Квартиру, опять же, сразу после смерти продать хочешь. Вон у тебя, и документики в сумке лежат. Только не получится у тебя этого, Степан. Потому что у нее сын есть от первого брака, о котором она тебе не говорила. Наследник первой очереди.

Степан стоял столбом, ничего не понимая. По нему бежал холодный пот. Палец продавливал кнопку вызова наряда рос. гвардии. Кнопка предательски молчала.

– Только у меня просьба, ты не убивай его, скажем, до 16 числа. Я выйду из отпуска, и там пожалуйста. Не хочу, чтобы висяк был. А кнопочку можешь не нажимать, я уже пойду. Опаздываю. Всего доброго, и долгого тебе здоровья, Степа. – последние слова он оттенил паузой, и, приложив пропуск к турникету, прошел дальше во внутренний двор.

Степан вышел из оцепенения, протер лоб рукой, перекрестился.

– Бесовщина… – с этим тостом он опрокинул себе в рот фляжку.

А Иван уже заходил в большие парадные двери из дуба. Размеры этих дверей были под стать исполинам в рангах и должностях, которые каждый день в них входили. Но Иван не входил в число исполинов. Он был скромным служащим Канцелярии. Но Канцелярии с большой буквы. Находилась она на 6 этаже. А подняться к ней можно было на обычном лифте, но с одной оговоркой. Иван дождался, пока у лифта будет стоять только он один, и вошел внутрь. Зажал кнопку 6 этажа и произнес вслух.

– Не умирай, не живи. И на все их воля.

Лифт тронулся, и через пару минут Иван был на 6 этаже. Конечно, этот этаж отличался от обычного этажа номер 6 в том же здании. Но здесь тоже располагались кабинеты. В кабинете номер 17 сидела Маргарита Иогановна. Она заведовала утопленниками. На прошлой неделе утонул автобус с китайскими туристами, и, так вышло, утонули они именно в Москве-реке. Попали под юрисдикцию местного отдела Канцелярии. И потому Маргарите Иогановне приходилось мучаться с именами: чуть не ту черточку поставил, и вместо имени послал сотрудников сортировочного отдела куда подальше. А вот кабинет номер 35. Здесь сидит Петр Епистархьевич. Один из старейших местных служащих. Он занимался смертями самых высоких чинов. Собственно, это было особенно удобно, т. к. вся клиентура находилась в одном здании. Ну может когда-никогда кого из Совета Федерации занесет или из Гос. думы. Но они так крепко держались за свою жизнь, но ждать их приходилось редко. Петр Епистархьевич очень скучал по временам существования КПСС, когда в расстрельные дни работы было, ох, завались! А сейчас ему приходилось скучать. Иван прошел мимо кабинетов 17 и 35, и заглянул в приоткрытую дверь.

– Мария Иванова, здрасьте!

– О, Иван Васильевич. Здравствуй. Ты сегодня поздно.

– Главный у себя?

– Еще не заходил, не бойся.

– Пошли в буфет?

– Не могу. Тут Боинг из Пхукета разбился. Выживших нет. Я отсюда до завтра не вылезу.

– Ну, работай работай, а я пойду.

– Сам не работаешь, и другим не даешь. Убить тебя мало, Иван Васильевич.

– Я бы с радостью, но ты же сама знаешь – он виновато развел руками и вздохнул – никак! Никак нельзя.

Коридоры, кабинеты, и вот, Иван уже вдыхал аромат свеже испеченных булочек.

– Мне как всегда, пожалуйста.

– И не стыдно тебе, Иван Васильевич, работу прогуливать?

– Да у меня там один только случай будет, успеется. Важный человек должен хорошо питаться.

– Ты еще не важный человек. Важный человек придет тебя пороть.

Иван отхлебнул компота.

– Так нет его еще, Любовь Михална. Нету тела, нету дела.

– Ну-ну, не подавись.

Иван Васильевич сел за дальний столик и принялся с наслаждением, смакуя, отлынивать от своих служебных обязанностей. Как и все хорошее, его идиллия быстро закончилась.

– Ваня, здравствуйте !

Иван поднял голову. Перед ним стояла фигура. Фигура была не очень четкой, но неприятно узнаваемой.  Черные туфли, строгие брюки, пиджак, очки в тонкой квадратной оправе, шрам по левой щеке. От фигуры пахло дорогим, но изящным одеколоном.

– Тамерлан Аркадьевич…  а вы тут? А я вот, как раз позавтракать и за работу.

– Нет-нет, не оправдывайтесь. Маша сказала, что вы только пришли, и наверняка не успели поесть дома. Так что прошу, продолжайте.

Иван неуверенно поковырялся вилкой в тарелке.

– Так, а вы тут по какому поводу – Ваня первым прервал молчание.

– А я по работе. Как же иначе?

– А, понятно…

– Все бы ничего, но вы и есть моя работа. У меня к вам просьба.

– Да?

– Вы должны написать книгу трех вещей и одного дела.

– Но…

– Никаких “НО”, Ваня. Это моя личная к вам просьба.

– А как же?

– А потом в отпуск. Оплачиваемый! На том свете отдохнете. А пока доедайте, и вперед.

День окончательно был испорчен. Сначала жена охранника, теперь еще и это. Согласиться на такое – ад. Но есть вещи пострашнее.

– Скажите хоть, кто он?

– Все в папке. Папка у вас в столе. Не подведите!

– Как будто у меня есть выбор

Фигура в пиджаке сощурилась и с ухмылкой сказала.

– Нет-с, не думаю, что есть.

– Но это же безумие! Мы такого лет двести не делали, а то и больше. Вы уверены, что нужно? – он сорвался на скулеж.

– Ну-ну, кто из нас начальство, я или вы? Давайте давайте, приятного аппетита, а потом работайте.

Ничего не остается. Иван молча потупился в тарелку. Подумал несколько минут, встал из-за стола, недоедая, и пошел на свое рабочее место. Вообще, Иван не специализировался на делах, по типу моего. Но выбора у него не было. Он пришел в свой кабинет. Кабинет, как и полагается начальнику среднего звена, был достаточно солидным. Обитый бежевым сукном пол, кремовые стены, дубовая мебель.  Все выдавало в Иване Васильевиче человека тонкого вкуса, который с трудом пробирался по карьерной лестнице и не один десяток лет шел к своей должности. Иван быстро подошел к резному рабочему столу, два раза щелкнул ключем и сразу полез в верхний шкафчик. Там лежала серая папка из грубой бумаги с надписью: “ДЕЛО № 2703084. РАЗДЕЛ 7. УРОВЕНЬ: ПАТМОС-ТАУ” Надпись внизу гласила ”ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ”. Он открыл папку и стал вдумчиво читать.

– Множественные ранения… удушье газом, смерть наступила в результате обильной кровопотери. Ага, ну понятно. Что? Еще яд? А парень с креативностью. Ладно, бывало хуже. Куда его закинуло? А? А почему не в стартовую локацию? Почему сюда? Чегоооо?

Иван резко встал и нервно стал нарезать круги по комнате.

– И что вы мне прикажете с ним сделать? – обратился он к кому-то невидимому.

– Блять, почему я? Ну почему? Это не мой профиль, понимаете? – он вновь обращался к фантому.

Через несколько минут бесплотного поругивания никому неизвестного невидимки он вновь вернулся за стол.

– Ладно, с кем он уже успел встретиться? Так. ТАК. Ихтис Карлович в своем репертуаре… А потом… Хорошо, его уже начали вводить в курс дела. Замечательно.

Задача Ивана состояла в том, чтобы выбрать для меня те самые испытания, о которых говорила девушка с рыжими волосами. Вернее, испытания для меня были уже готовы. Иван просто должен был направить меня на них.

– Кого бы к тебе послать… Ай, гулять так гулять. Хрен с тобой. Лови. А я спокойно уйду в отпуск. Развлекайся.

С этими словами Иван сделал в папке какие пометки и захлопнул ее.

С первым персонажем, которого он мне послал, я уже успел познакомиться. Его звали Ответ рыцаря.

Глава 5. Первый билет

– Ответ рыцаря! Очень, ммм, приятно?

Мне было больно. Очень. Я сохранял небольшую надежду, что нахожусь в компьютерной игре и здесь можно хоть как-то подкрутить настройки боли на меньший уровень, чем он есть сейчас. Спойлер, нельзя. Только сейчас я понял, что боль концентрировалась где-то в районе височной кости. Я пощупал место локализации болевых ощущений и мягко говоря ахуел.

– Твою ж…

– Дааа, неприятно, я знаю. Но так только первой время, потом привыкаешь ко всему

– Топор! Мать твою, гребанный топор!

– Тише тише, сейчас мы все поправим!

Предо мной стоял довольно высокий, не то мужчина, не то парень, с поразительно простыми, но при этом располагающими чертами лица и добрыми глазами.

– Погоди, секунду…

С этими словами он прищурил те самые добрые глаза, повалил меня ударом ноги на землю, прижал сапогом к тверди. Следующие события мне запомнились надолго. Он, легким и непринужденным движением, схватился за древко топора и с хрустом вынул его из меня. Какой вопль из меня вырвался, представить не трудно.

– ААААААААА!!! Аааааааа. Господи Боже, за что???? За что???

– Тише! Все уже закончилось. Все закончилось. Ну как? Перестало болеть?

– Ты больной! Зачем ты это сделал!

– Ты меня напугал. И я решил, что не будет лишним тебя обезвредить на время.

– Вогнав в меня топор??

– Ага

Простота этого парня поражала. Но он был прав, боли больше не было. Я пощупал место, откуда пару секунд назад торчало орудие убийства, и понял, что там ничего нет. Посмотрел на руку. На руках была запекшаяся, сухая кровь. Что ж, неприятно, но терпимо. Я встал. Мы так толком и не познакомились, а мне было искренне интересно, как зовут моего нового собеседника.

– Так, кто ты будешь?

– Я же говорю. Я – Ответ рыцаря.

– Ага. Очень приятно, Платон. – я протянул руку для рукопожатия.

Тут произошел второй неприятный инцидент, связанный с Ответом рыцаря. Он взял мою руку, притянул к себе и развернул параллельно плоскости земли. После запустил свою руку к себе в карман, достал оттуда предмет, напоминающий гильятину для сигар, быстро просунул туда мои указательный и средний пальцы. Щелк. Крик.

– БЛЯТЬ. Блять блять блять. Ааааааа – застонал я так жалостно, что любой бы разжалился на его месте. Но Ответ рыцаря продолжал стоять и улыбаться, как будто бы рукопожатие прошло без всяких проишествий.

– За что ? Просто скажи, за что?

– А нечего курить. Между прочим, здесь заповедная зона.

Я в конец одурел от боли и опустился на коленки.

– Ну ладно тебе, не так уж это и больно. Вот, смотри.

Я услышал второй щелчок. Это было интересно. Я поднял глаза на моего нового знакомого. У него из руки лилась кровь. Настоящая живая кровь. В отличии от моей руки, которая была сухой. Я пригляделся и увидел, что у него не достает большого пальца.

– Зачем… зачем ты это сделал?

Он улыбнулся той же простой улыбкой.

– Чтобы доказать тебе, что это совсем не больно. Даже полезно. Вот, засунь руку в карман.

– Зачем?

– Засунь засунь, легче станет.

Я повиновался. Как только культя пальцев скрылась в кармане моей куртейки, боль сразу отхлынула. На месте отрубленных пальцев я почувствовал холодок. Вытащив руку, я обнаружил, что оба пальца были на месте, целы и невредимы. Только, пожалуй, чуть светлее остальных. Но это меня не сильно смущало.

– Тут что, какая-то ускоренная регенерация?

– Не совсем. Скорее просто пространственная аномалия.

– В каком смысле?

– А ты в обморок не грохнешься? Вы тут все такие впечатлительные.

– Давай попробуем.

– Это не твои пальцы.

– Как это?

– Нууу, как бы тебе это объяснить. Когда происходит событие, травмирующее тебя, утраченная конечность или биологическая жидкость перетекает в пространственный карман. Он экстрамерный. Имеет огромные размеры. Вот. И туда попадают всевозможные останки. Кровь, кишки, конечности. Всякая всячина грубо говоря. И когда тебе нужны новые биоматериалы, они оттуда достаются и к тебе приращиваются. Вот. Такой вот механизм восстановления. Система сама старается подбирать наиболее подходящий материал, но это выходит не всегда. С внутренними органами проще, их не видно. С участками кожи сложнее. Вот у тебя, например, теперь на месте удара топором, клок седых волос.

Я рефлекторно пощупал зудевшую височную кость.

– Ладно. Это очень странно.

– Это ты еще не все знаешь…

– А что я еще должен знать?

– Все, что ты должен знать, ты узнаешь в положенное время. А сейчас, нам пора.

– Куда?

– Вопрос хороший. Я сам пока не знаю. Жду распоряжений сверху. Прогуляемся?

– Почему нет?

И мы пошли гулять. Окрестности были все те же. Луговые травы  приятно шелестели под ногами, переливаясь в солнечных лучах. Солнце не грело. Совсем. Но воздух был приятно теплым, и в то же время освежал. А тут не так плохо, не считая всяких психов с топорами. Кроме того, ужасно хотелось есть. Одним хлебушком с вином и маслом сыт не будешь.

– Слушай, Ответ рыцаря. А где тут можно подкрепиться? Может, кафе или закусочная есть? А то я чувствую, что не ел с утра…

– С этим здесь напряг. Но не бойся, со временем чувство голода притупится и потребность в еде вообще отпадет. Если сейчас хочется есть, можем заглянуть на огонек к Иалье. У нее тут шатер неподалеку.

– Необычное имя.

– Имя как имя. Так что, будем заходить?

Все это было подозрительно, даже очень. Но есть хотелось сильнее.

– Как обычно, почему бы и нет.

– А мне нравится твой настрой! Сработаемся. – он дружески толкнул меня в плечо.

Мы продолжили свой путь. Помимо луговых трав нам по дороге встречались еще жухлые карликовые деревья без всяких признаков плодовоносительства. Эх, есть охота…

Через минут 40 мы приблизились к милому шатру землянистого цвета. У шатра сидела симпатичная девушка и что-то вязала тонкими спицами.

– Иаль, здравствуй!

– Ответ рыцаря! Привет-привет. Я смотрю, ты привел к нам нового гостя.

– Ага! Он тут новенький, поэтому пожалуйста, будь вежлива, чтобы не получилось, как в прошлый раз. Ладушки?

– Как скажешь. И как вас прикажете величать, молодой человек?

– Платон – у меня по спине пробежало чувство дежавю.

– Очень приятно, Иаль.

– И мне. Ответ рыцаря сказал, что у вас можно перекусить?

– Отчего же нельзя? Можно. Проходите. – и она вежливым жесток проводила нас в шатер.

В шатре было довольно-таки уютно. Вся земля была застелена красивыми коврами с замысловатым орнаментом. На крючках висели разной степени освежеванности тушки животных и какие-то травы. А ничего, миленько. Вполне обычный шатер, ничего необычного.

Мы уселись на подушки, а хозяйка вынесла откуда-то поднос с дымящимся железным чайником и пиалами, также украшенными узором. В желудке заурчало. Но по этому поводу на подносике лежали нарезки вполне человеческой колбаски, какого-то первобытного сыра и ароматного хлеба. Жизнь налаживается!

– Угощайтесь, дорогие гости!

– Спасибо!

И мы принялись есть. Вернее я. Ответ рыцаря даже не притронулся. Он только смотрел и лукаво улыбался

– И чайку, чайку выпейте.

Чай был горячим и сладким. Даже приторно сладким. В нем прослеживался вкус еще не опавших, но уже пожелтевших осенних листьев, теплое дыхание бабьего лета, и горьковатое послевкусие приближающейся зимы. Вкусно!

– Так, как вы к нам попали? Откуда будете?

– Эм, я? Я из Москвы. Собственно… Попал сюда, по всей видимости, случайно.

– Хах, тут ничего случайно не бывает, молодой человек. А Москва… Ах, красивейший город. С ней у меня связаны любимые легенды и истории. Хотя сама я там никогда не была.

– Почему же? – я отхлебнул еще чая

– Увы, этот город был построен через 2000 лет после моей смерти. Так уж вышло.

Я немного напрягся.

– Позвольте уточнить, сколько же вам лет?

Она нахмурилась.

– Невежливый, ой, не вежливый вопрос.

Она немного потупила взгляд в пол, а потом спокойным голосом сказала.

– Расскажите немного о себе.

– Да нечего, по большому счету, рассказывать. Живу обычной жизнью, учусь в вузе. На инженера. Инженера сетей связи. Учусь нормально, на четверки. Сейчас, вот, ушел в академический отпуск на год. Разобраться немного в себе.