Читать книгу: «Мельница», страница 2

– Далеко ещё? – спросил Вальтер.

– Почти прибыли, – процедил Сбышек, после чего дал знак немцу молчать и прислушался.

Вальтер расслышал впереди шаги.

– Кто на пути? Отзовись во имя Исуса и Пречистой Девы! – внезапно раздалось из сумрака.

– Ваша милость, это Сбышек с немцем, что по воле вашей приехал! – проорал в темноту поляк.

Шаги раздались отчётливей, за ними последовал глухой топот конских копыт и негромкое лошадиное всхрапывание. Вскоре Вальтер смог разобрать силуэт всадника на могучем коне, за его спиной был другой всадник, а рядом стояли дворе рослых мужчин, державших рогатины наперевес. Когда встречные верховые подъехали ближе, Вальтер разглядел у второго в руках арбалет.

– Сбышка! Прохвост проклятый! Курва мать твоя! Где ты шарахался так долго? Опять хуторских девок караулил? Вот задам я тебе! – заорал всадник на могучем коне, наседая на кобылу молодого человека.

В темноте что-то свистнуло, должно быть плётка, но Сбышек ловко увернулся и принялся ругать на чём свет стоит распутицу, охромевшую кобылу, а более всего наказы своего хозяина, что по мнению Сбышка, были бестолковы, как «пёсья брехня». Всё же он со второго раза получил плёткой удар по спине и, взвыв под дружный хохот мужчин с рогатинами, постарался отъехать как можно дальше.

– Со света до света его тут жду! По дорогам разбойников как мух развелось, курва мать их! А он Мне тут врёт про распутицу! Кобыла охромела! – бушевал всадник, размахивая вокруг себя свистящей плёткой.

Затем он вдруг вспомнил, что кроме слуги есть ещё и другой всадник.

– Пан Вальтер из Данцыга? – спросил он.

– Так и есть, пан, я Вальтер Клюгехаммер из орденского города Данцыга, – представился инженер.

– А ведь мой дед ещё застал те времена, когда этот город называли гордо и просто – Гданьском! – воскликнул всадник на могучем коне. – Рад встрече! Я Анжей Северин Куявский, герба Хутор.

Он подъехал совсем близко к инженеру, и Вальтер смог разглядеть всклокоченную бороду и блестящие глаза. Вблизи Анжей Куявский не показался ему таким свирепым, как минуту назад, когда тот бранил Сбышка.

– И я рад встрече пан, – ответил Вальтер, слегка поклонившись. – Видит Бог, не праздное любопытство заставило вас выехать нам на встречу.

– Признаюсь, я уж думал не увидеть вас живыми! – воскликнул Куявский. – Третьего дня двух кметов зарезали прямо на дороге. Исподнее, и то с них сняли, курвины дети. Попадись мне злодеи в руки, шкуры спущу, чтобы неповадно было!

– А разве не дело князя вершить суд? – поколебавшись, спросил Вальтер.

– Князя сыскать бы ещё! – хмыкнул Куявский. – А здесь я и судья, и закон. Это в городе всё бы судиться да рядиться, а здесь рука должна быть твёрдой. Чуть слабину дашь, так завтра тебя со всем скарбом пограбят, всё спалят, так что один тут закон – меча, любезный пан Клюгехаммер!

При этом он похлопал себя по поясу, на котором висел длинный меч в богато украшенных ножнах.

Уже совсем стемнело, когда они добрались до чернеющей громады, возвышавшейся на фоне тёмно-синего неба. Пан Куявский нарёк это место замком, хотя в слабом отсвете огней Вальтер смог понять, что строение совершенно не похоже на каменные замки крестоносцев, скорее это был вал с частоколом и сторожевыми бревенчатыми башенками, отгороженный от внешнего мира нешироким рвом. Второй всадник, что был с арбалетом, протрубил в рог. Послышались голоса и лязг оружия. В темноте открылись ворота, за которыми стояли двое мужчин в кожаных нагрудниках и с факелами в руках. По узкому мосту вся кавалькада и пешие сопровождающие перебрались под защиту стен, после чего ворота закрылись на толстый засов. Все спешились. Подошедшие слуги увели лошадей.

– Он сад развел и двор обнес свой тыном, в усадьбе пышной жил он господином, – проговорил Вальтер, разглядывая очертания построек.

– Что ты там говоришь, любезный пан Вальтер? – спросил Куявский.

– Это стихи, сложенные поэтом по имени Годфрид Чосер, что жил в Англии, когда я там учился, – пояснил Клюгехаммер.

– Это та страна, что на острове за морем? – поинтересовался Куявский. – Или они то же, что и Бретань?

– Некогда сир Эдуард Английский мечом вернул земли своих предков, так что можно почитать эти уделы одним государством, – учтиво пояснил Вальтер.

– Знаем мы это покорение мечом! Наберут рубак, а потом деньги в казне кончатся и всех распустят. Ещё с тех пор, как их король Ричард отдал Богу душу, да может и со времён его деда, в орден то и дело едут рыцари из Англии. Мало им свих усобиц, так они думают, что тут можно крестовый поход устроить. Язычников им подавай! А уж почитай Владислав два десятка лет как всех перекрестил! Нет, надо чтобы именно орден крестил! Правильно крестил! Не поляк, ни литвин, а немец! Вот и прут в Мальборг со всех концов дураки, думая, что тут им Иерусалим! А всё почему? Земли орден хочет отхапать! Земли! Курвины псы! – пан Куявский бешено вращал глазами.

Однако, сделав над собой усилие, он всё-таки успокоился.

– Не на тебя, Вальтер гневаюсь, на орден! – пояснил он. – История долгая, пойдём в башню, расскажу, что да как.

Тёмные переходы и лестницы вскоре привели их в просторное помещение, где жарко пылал разведённый слугами огонь в очаге. На столе, застеленном белёной льняной скатертью Сбышек и другие слуги расставляли чаши и кувшины. Дородная женщина поставила посредине стола большой горшок с похлёбкой из крупы и кислой капусты. Животы у всех урчали, потому без особых церемоний, сполоснув руки в общем тазу, все сели ужинать.

После похлёбки принесли печёную свинину, хлебы и немного сыра, половину которого под шумок стащил Сбышек, сделав при этом вид, словно сыр ему безразличен. Вальтер не стал поднимать по этому поводу шум, а только смотрел, как хозяин и его люди жадно поедают кушанья. В кувшинах оказалось слабое и совершенно невкусное пиво. Вальтер привык к совсем другим напиткам, но в такой глуши разве можно было мечтать о большем?

– Так зачем, говоришь, в Англию ездил? – покончив с мясом, спросил его Куявский.

– Я учился там в университете в городе Оксфорде, пан, – ответил Вальтер. – Я добился больших познаний в геометрии и механике. Это восемь лет назад было. Потом я вернулся в Данциг, ездил по городам, изучал ремёсла, был и в университете Кракова.

– Это том, что покойная королева повелела открыть? – уточнил Куявский.

– Видимо тот, другого во всей Польше на найти, – улыбнулся Вальтер.

– И что ж ты в этих университетах не стал учёным богословом или правоведом? – удивился Куявский. – Оттуда же одни попы и выходят?

– Что вы, пан! Университеты хранят учёные книги о природе вещей, размышления древних математиков, что возводили чудеса света ещё до расцвета Рима. Инженер, как я, создаёт вещи, строит города и замки, а богословы порождают одни слова. И монах, и законник сидят в зданиях, что построил им инженер, едят хлеб на мельнице, что построил инженер, носят панцири…

– Постой, постой! – прервал его Куявский. – Ты, Вальтер из Данцыга, вижу, чересчур учён и словоохотлив. По мне так чума на всех этих попов и правоведов, курва их возьми, ты про мельницу мне лучше расскажи. Можно ли такую построить, чтобы молола одна за десятерых?

– Отчего нет, если подобрать механизм… – проговорил Вальтер.

– Вот и подбери мне такой! – воскликнул Куявский. – Хотел я три мельницы построить недалеко от Вислы. А проклятый епископ и его подпевалы не дают. Мол, их кметы станут тогда только ко мне ездить муку молоть, а к ним никто не приедет. А какой резон кмету ехать три дня в одну сторону за помолом, а потом в другую? Уж судился я с ними и так и эдак, и кого надо умасливал, дали добро только одну мельницу возвести. Но да и я не дурак, курва мать их, я такую мельницу построю, которая за десятерых молоть будет! Только мне мастер нужен такой, что механизму настроит.

– Так водяная мельница… – начал было Клюгехаммер, но Куявский опять его перебил.

– Да какая водяная! Если к Висле приближусь, проклятые крестоносцы решат, что я напасть хочу, тут же всё сожгут. А потом ещё объявят, дескать не мельницу я строил, а целый замок. Так что ветряная должна быть конструкция, смекаешь пан инженер?

– Значит, одна мельница должна молоть за десятерых? – переспросил Вальтер.

– О чём и толкую! Может, и не за десять мельниц, жерновов добыли не так много, но чтобы смолоть за раз можно было мешка три. На епископской мельнице кметы по целой неделе помола ждут, а дают им не муку, а дрянь какую-то. На моей мельнице всё должно быть иначе! Мельница мне денег принесёт не мало, и тебе заплачу хорошо, сорок марок дам, если построишь такую! А то, погляжу, хоть и учён ты, одет не лучше зеленщика на ярмарке.

– Я простой человек, пан. Как писал Чосер про таких, как я: «И, бедняком предпочитая жить, хотел учиться и других учить», – скромно ответил Вальтер, стараясь не показывать, как его устыдили и разозлили слова шляхтича.

– Снова твой Чосер? – нахмурился Куявский. – Ты лучше скажи, берёшься или нет?

Вальтер задумался на минуту, а потом крепко пожал протянутую руку шляхтича, скрепив их уговор, за что немедля получил от пана две марки серебра в качестве задатка.

Спрашивать, откуда у Куявского орденские деньги он не стал, зато решил поинтересоваться, откуда у пана такой богато украшенный меч.