Читать книгу: «Магия Африки. Приключения. Чудеса. Размышления», страница 8

Слышал ли кто-нибудь, что от этой «болезни» умер достойный человек, образец для подражания, совесть нации и т. д. Нет, все наоборот: хоть в простой среде, хоть в богемной, СПИД выкашивает тех, кто преступил определенные законы человеческого общества. Вот почему, нам, по большому счету, видимо бессмысленно бороться с болезнью, которая – не совсем и болезнь, скорее всего. Лучше было бы осознать глубинную причину происходящего, а не тратить время на борьбу с его следствием…

Или вот новая напасть, именуемая как коронавирус, что обрушилась нынче на человечество. Некоторые люди уверены, что коронавирус создан либо в китайских, либо в американских лабораториях. Как правило, это те – кто считает человека «царем природы», который способен на деяния – равные божественным…

Если бы они лучше изучали «мат-часть», то знали бы, что вирусы появились на миллионы лет раньше человека и на эволюционной лестнице развития стоят на несколько ступеней выше нас. И это вирусы способны делать с человеком все – что им заблагорассудится, а вовсе не наоборот… Мы же с вами, увы, способны лишь отчаянно защищаться в случаях их атаки, путем социального разобщения и не всегда надежных медикаментозных препятствий в виде вакцин…

В подтверждение своих слов сообщу вам кое-что о вирусах, пока мы идем по деревне, по направлению к местной школе. Ведь вирусы – это тоже природные обитатели Африки, по которой мы путешествуем, Тем более, что проявлений их разнообразной жизнедеятельности в ней гораздо больше, чем на любом другом континенте. А кроме того, я – врач по своему образованию и первой профессии и потому неплохо знаю о строении и свойствах вирусов…

Так вот, вирусы – это древнейшие существа, появившимися ещё до разделения нашей – клеточной формы жизни – на три домена. Они являются самыми многочисленными биологическими объектами на Земле и по этому показателю превосходят все организмы, вместе взятые (их более 100 миллионов типов). Вирусы легко поражают все формы клеточных организмов, включая животных, растения, бактерии и грибы. Структура их генома демонстрирует огромное количество вариантов своей организации и в генетическом плане они более разнообразны, чем бактерии, растения, животные и человек.

Существуют миллионы различных типов вирусов, но только около 5000 из них были детально описаны. Ученые до сих пор не понимают, с кем имеют дело: они так и не признали вирус ни живым существом – ни неживой структурой. От живых организмов вирусы отличаются полным отсутствием основного и энергетического обмена и отсутствием сложнейшего элемента живых систем – аппарата синтеза белка. При этом, генетический материал вируса может быть представлен общими с живыми существами ДНК, либо РНК.

Это на картинках он круглый и с шипами. На самом же деле у натурального вируса, находящегося вне организма – носителя нет ни собственной оболочки, ни каких-либо жизненных функций. Пока вирус находится во внеклеточной среде или в процессе заражения клетки, он существует в виде некоего информационного блока генетического материала в виде ДНК или РНК. Свободный вирус – это просто цепочка генов, которая способна внедряется в клетки живого существа, с целью изменения – повреждения их геномов. Это своеобразный негативный информационный файл, паразитическое действие которого абсолютно схоже с действием компьютерного вируса, поражающего его базовые настройки.

Вне клетки вирусные частицы не проявляют признаки живого и ведут себя как независимые частицы биополимеров. Для синтеза собственных молекул им необходима клетка-хозяин, в которую они должны доставить свой генетический материал. Вирусы впрыскивают свою РНК через плазматическую мембрану клетки и используя её материал строят себе защитную белковую оболочку – «капсид». Только тогда их уже можно увидеть и классифицировать…

Размножение вирусов – безупречней и совершенней нашего. Они не практикуют сложное клеточное деление. Вирусы просто используют генный набор клетки-хозяина для образования множественных копий самих себя, и эта их само-сборка происходит внутри пораженной ими клетки. Они, словно на принтере, копируют там себя в неисчислимом множестве, при этом, каждая копия – совершенней оригинала. Происходит буквально конвейерная сборка вирусных частиц, с параллельной модификацией (мутацией) их структуры. Они немыслимым образом синтезируют ДНК-копии своих РНК через особый механизм «прыгающих генов». При этом, они еще и активно эволюционируют путем естественного отбора.

Многие удивятся, но вирусы являются одним из главных естественных средств переноса генов между различными видами; механизма, который обеспечивает генетическое разнообразие мира животных и растений. Считается, что вирусы сыграли центральную роль в ранней эволюции Земной биомассы, ещё до разделения её на бактерии, археи и эукариоты, произошедшего во времена последнего универсального общего предка жизни на Земле. Но и по сей день вирусы остаются одним из крупнейших живых хранилищ неисследованного генетического разнообразия на Земле.

Вот отчего вирусы имеют генетические связи со всеми представителями флоры и фауны Земли. Согласно последним исследованиям, геном человека более чем на 32% состоит из вирусоподобных элементов. С помощью вирусов может происходить так называемый горизонтальный перенос генов (ксенология), то есть передача генетической информации не от непосредственных родителей к своему потомству, а между двумя неродственными, или даже относящимися к разным видам особями.

Как видите, вирусы – это базовые сущности планеты, во многом регулирующие создание и жизнь подавляющего большинства её живых организмов, в том числе и человека. Они старше, могущественнее и «мудрее» нас. Они устойчивее человека во внешней среде, они не болеют и не умирают, как мы. Вирусы могут без спроса прийти в клетки организма и также не спрашивая нас уйти из него. Надежд на выработку устойчивого иммунитета к ним довольно мало: как только мы строим такой барьер – вирус тут же мутирует и становится вновь опасным. Более того, некоторым вирусам, в том числе вирусу иммунодефицита человека, возбудителям вирусных гепатитов, легко удаётся ускользать от иммунного ответа со стороны нашей защитной системы. Не исключено, что и нынешний коронависрус не будет вызывать выработку устойчивых иммунных тел, что сделает малоэффективным вакцинирование от него…

За свою историю жизнедеятельность человечества неоднократно подвергалась ударам разнообразных бактериальных и вирусных эпидемий. Но, как уже заметили многие врачи-специалисты, нынешняя пандемия, вызванная коронавирусом, принципиально отличается от предыдущих эпидемий своей вирулентностью, патогенностью и скоростью мутаций возбудителя. Это делает её комплексный, многовекторный исход для нас – совершенно непредсказуемым…

– В чем же причина такого – серьезного по своим последствиям, – удара по человеческой популяции? – спросит меня серьезный аналитик

– Анализируя изменения в состоянии планетарной природы, отмечаемые в последние десятилетия, можно предположить, что причина нынешней пандемии в том, что человечество, своей хищнической жизнедеятельностью, разрушило базовый биологический и экологический баланс между поверхностной биосферой и самим телом планеты; тот сакральный баланс, которой жизненно необходим для принципиального сохранения жизни на Земле. Человечество стало врагом для земной природы и всех обитателей нашей планеты. И пандемия инфекционного заболевания – это некий оперативный природный инструмент, предназначенный для «хирургической» коррекции гибельных нарушений в гармонии совместного бытия всех заинтересованных планетарных субъектов…

Нельзя исключить, что человечество всё же сумеет изобрести действенную вакцину против данного штамма коронавируса. Но данная мера не устранит истинной причины ни нынешней пандемии, ни тех новых пандемий, которые несомненно последуют за ней. И цель их будет состоять не в том, чтобы полностью ликвидировать человечество, а в том, чтобы путем регулярных, пост-эпидемических, экономических кризисов – свернуть его промышленное производство, пагубное для планеты и ее биосферы – до уровня начала прошлого, 20-го века…

Вот такая, довольно печальная картина вырисовывается для всех нас. Но, вспомнив об актуальнейшей проблеме нынешнего человечества, я несколько отвлекся от рассказа о деревне, к которой пристали наши каноэ. Третье общественное сооружение на ее площади – это школа. В единственном классе шел урок. Заглянув в проем, выполняющий роль окна, мы увидели около двух десятков учеников в возрасте от десяти до двадцати лет, сидящих за настоящими партами, установленными на глиняном полу. Такой же молодой учитель что-то писал мелом на доске.

Увидев нас, все, включая учителя, заорали, вскинули вверх руки и стремглав вылетели на улицу просить подарки. Особым спросом пользовались шариковые ручки и солнцезащитные очки. Некоторые из подростков знали кое-какие стандартные английские фразы и с удовольствием демонстрировали нам свою ученость. Учитель старался держаться с достоинством и демонстративно выставлял напоказ свои резиновые вьетнамские тапочки. Наконец, поняв, что все привезенные нами подарки закончились, жители деревни привычно занялись своими обычными делами. Только староста да любопытные мальчишки по-прежнему сопровождали нас неотлучно.

Примерно полтора десятка хижин стоят на разном расстоянии вокруг площади, как бы отдельными маленькими хуторами. Некоторые из них сплетены из жердей и обмазаны глиной, но есть и квадратные сооружения из сырого кирпича. Крыши же у всех хижин одинаковы: покатый толстый слой тростника, лежащий на каркасе из длинных веток.

Вокруг хижин бродит большое количество пестрых черно-белых коз, которые обгладывают чахлую листву с редких кустов и даже становятся на задние ноги, стараясь дотянуться до веток деревьев. Кудахчут куры, разлетаясь в стороны от шляющихся бесцельно собак. Иногда пройдет по направлению к реке то одна, то другая женщина, неся на голове корыто с грязным бельем. А вот мужчин практически не видно. За работой мы застали только деревенского мельника, крутившего каменные жернова в специальной хижине. Две женщины принесли ему по мешку кукурузных зерен и терпеливо ждали, когда мельник, похожий на черта, обсыпанного с ног до головы белой мучной пылью, закончит предыдущий заказ.

С визгом промчалась стая низкорослых пятнистых поросят, и снова стал слышен только непрерывный звон от множества неподвижно висящих в горячем воздухе мух. Около некоторых хижин растут высокие пышные кусты олеандров. Несмотря на африканскую зиму, они буквально обсыпаны крупными красно-розовыми цветами.

Вокруг деревни, среди высокой сухой травы, разбросаны небольшие поля, засаженные кукурузой, тыквой и каким-то неизвестным нам злаковым растением. Несколько женщин косят их серпом, как на картинах русских художников-передвижников. Почти у каждой на боку, в платке, перекинутом через плечо, спит младенец. На краю каждого поля, в ветвях высокого и очень мощного дерева, под названием «нвана», устроена вышка-настил из деревянных щитов, на которых сидит мужчина с большим барабаном. Его задача – громким его гулом отгонять диких животных от своих посевов, а такие гости сюда приходят постоянно, особенно ночами.

Староста деревни пригласил нас к своей хижине, предложив попробовать местную еду. Его жена, полная моложавая женщина, с гордостью показала нам дырку вместо отсутствующих у нее двух верхних резцов и артистично сплюнула через нее, вызвав приступ неистового восторга у наших австралийских полисменов. Оказывается, эти зубы ей удалили специально, для красоты, как первой леди деревни. Хозяйка угостила желающих сушеной рыбой, жареными зернами зеленого маиса с медом диких пчел, сушеной тыквой и дыней, козьим молоком и каким-то алкогольным напитком мутно-белого цвета, кисловатого вкуса и с резким запахом, приготовляемого из бурых корнеплодов. На закуску было предложено вяленое козье мясо. Напиток рискнули оценить лишь наши бравые полковники, а вот козлятина понравилась практически всем.

Сохранить мясо в Африке – это, сами понимаете, большая проблема, а тем более в деревне. Поэтому здесь и приспособились его вялить впрок. Мясо нарезается узкими полосками и подвешивается высоко на ветвях акации, так, чтобы его не достали ночью гиены и шакалы. Днем же приходится дежурить около него, отгоняя птиц. В течение двух дней оно выдерживается под горячим африканским солнцем. Мясо сначала темнеет, затем ссыхается, а потом совсем затвердевает. В таком состоянии его можно хранить несколько недель. Полоски или варятся в кипящей воде, или размачиваются, а затем обжариваются на углях. Мы с Юриком решились попробовать только мед. Должен признать, что он был очень вкусным и душистым.

А затем нас пригласили на ритуальную поляну, расположенную в небольшом лесочке недалеко от деревни. Она представляла из себя небольшую вытоптанную площадку, окруженную тремя могучими ивами. Ветви деревьев переплетались между собой высоко вверху, образуя единый зеленый купол. На их стволах висели выбеленные дождем и солнцем черепа разнообразных африканских животных. Большие и маленькие, с рогами разнообразной формы и величины, они угрюмо смотрели на пришельцев пустыми темными глазницами, напоминая о бренности жизни.

Староста объяснил нам, что местные ритуальные действа на священной поляне нельзя проводить в присутствии посторонних, поэтому нам, уважаемым гостям, смогут показать только допустимую для постороннего глаза, танцевальную их часть. Через минуту на поляне загремели три высоких, в уровень пояса музыканта, африканских барабана – «атабаке», гулким рокотом приглашая к себе жителей деревни. На самом толстом барабане, стоящем на земле и называемом «нгома», играл палками высокий худой старик в рваных холщовых штанах, на голой груди которого болтался на веревке сморщенный кожаный кисет. Два молодых чернокожих парня, зажав между коленями небольшие барабаны- «маримба», отчаянно выбивали на них пальцами нескончаемую замысловатую дробь. Еще несколько музыкантов отбивали ритм, размахивая своеобразными «инструментами», выполняющими роль латиноамериканских маракас. Это были плетеные корзинки с плоски дном, внутри которых были явно насыпаны какие-то сухие зерна. Брендон шепнул нам, что это местный инструмент, именуемый – «кашиши» и употребляемый во время языческих оргий.

На эти призывные ритмы со всех концов деревни к поляне потянулись люди. Еще не понимая толком, что происходит, молодые и старые мужчины и женщины, подходя, тут же выстраивались в кольцо по окружности поляны и включались в ритмичный танец – хоровод. Кружась в нем, они – то периодически вскидывали вверх руки, отбрасывая головы назад, то сгибались в поясе, почти под прямым углом. Барабанщики ускоряли темп и скоро стало понятно, что многие из танцоров уже начали впадать в какое-то странное состояние, граничащее с бессознательным…

Тут староста деревни что-то громко крикнул властным, гортанным голосом и музыканты резко сменили темп боя и его рисунок. Хоровод тут же остановился. Было видно, что многие его участники явно уже не в себе: они покачивались, закрыв глаза. Староста снова что-то прокричал присутствующим недовольным голосом, после чего явное замешательство танцоров быстро прошло.

Стоя на одном месте, они стали ещё сильнее раскачиваться и притоптывать ногами в такт барабанам. Затем, будто очнувшись, танцоры стали прихлопывать в ладоши, а затем как по команде запели хором громкую веселую песню, подмигивая и кивая друг другу. В центр круга поочередно стали выскакивать мальчишки десяти-пятнадцати лет, нацепившие поверх коротких штанишек набедренные повязки, сплетенные из зеленых листьев. Они отчаянно вращали бедрами, тазом, руками, головой, глазами и, кажется, даже ушами. Словом, все, что могло сгибаться и вращаться, крутилось у них в бешеном ритме и с немыслимой скоростью…

Сначала они вертелись поодиночке, затем – парами, тройками, четверками, и скоро внутри круга не осталось свободного места. Вот теперь-то мы увидели, что в деревне очень много жителей. В центре поляны – певцы и плясуны; следующее кольцо – мы, зрители; за нами – кольцо из опоздавших к началу этого концерта. Все вокруг грохочет, танцует и поет. Ритмы и мелодии сменяются без остановки, и скоро, незаметно для себя, мы все тоже начинаем пританцовывать и что-то вопить на непонятном себе же языке…

Провожали нас до реки всей деревней, и тельняшки наши уже красовались на плечах у самых бесшабашных плясунов, в качестве заслуженного приза…

Когда почти все провожающие разошлись, мы стали спрашивать Брендона о странном поведении деревенских танцоров: ведь поначалу они принялись исполнять какой-то, особый, явно ритуальный обряд, но после запретного окрика старосты сообразили, что этого делать нельзя; что нужно просто весело попеть и поплясать перед гостями.

Ухмыльнувшись, Брендон сообщил, что мы правильно интерпретировали случившееся. Дело в том, что жители этой деревни исповедуют один из традиционных африканских языческих культов, именуемом «Кандомбле». Этот странный культ явился неким симбиозом христианской культуры, насаждаемой извне и языческих верований местных предков. В результате, каждому католическому святому тут определили местный аналог – одного из духов природы, именуемых «ориша». Возникла некоторая религиозная мешанина, которая скорее культ, а не вера.

Основной ритуальной церемонией в кандомбле, продолжал Брендок, является ритуальный танец под аккомпанемент национальных ударных инструментов, которые мы видели. Это традиционный круговой танец, сопровождаемый ритмичными движениями рук и головы. От многочисленного повторения одних и тех же движений некоторые из участников впадают в транс, что воспринимается окружающими – как вселение в него одного из духов ориша. Последователи кандомбле верят, что таким образом они могу общаться с тем или иным богом и через них очищать свою душу. А пик духовного исцеления происходит в тот момент, когда человек становится единым целым со своим ориша.

Брендон пояснил далее, что классическую церемонии культа Кандомбле деревенский шаман проводит вокруг горящего костра, в который участники бросают травы, дым которых вызывает галлюцинации. При этом, как правило, шаман проводит ритуальные жертвоприношения огню, чаще всего – диким голубем. В сегодняшнем случае, жители деревни, судя по всему – не поняли, с какой целью бой барабанов призывает их на ритуальную поляну и поначалу начали некую подготовку к церемонии культа Кандомбле. Лишь окрик старосты остановил их, переведя ритуальный обряд – в веселый деревенский праздник встречи гостей.

– А кто такой шаман, в общем, религиозном смысле этого слова – поинтересовался у меня полковник Володя, разглядывая какую-то связку ярких перышек, подаренных ему одним из жителей деревни. Пришлось прочитать ему краткую лекцию о шаманах и шаманизме.

Монотеистические религии и Советская власть немало постарались для того, чтобы язычники, и шаманы в частности, выглядели в глазах людей эдакими примитивными дикарями, приносящими кровавые жертвы и поклоняющимися истуканам – идолам. А ведь между молитвой на православную икону и камланием на языческого идола, по глубинной сути своей – нет никакой разницы: и то, и другое лишь символические ритуальные действия, отражающие обращение к некоему невидимому духовному божеству. Разница лишь в том, что язычники, кроме верховного Бога – Создателя, поклоняются ещё и множеству других разнообразных духовных сущностей, обитающих, как они считают, рядом с нами в невидимом для людей тонком мире.

Но, шаманизм, это не только вера в духов. Это особое, магическое таинство, позволяющее не только осознанно общаться, но и взаимодействовать с ними. Духи иномирья особо не стремятся к общению с обитателями мира физической реальности и поэтому человек-шаман должен сам пытаться установить подобный контакт, понимая, что судьбы его сородичей крайне зависимы от процессов, происходящих в тонком, мире…

Как одно из самых древнейших духовных учений, шаманизм практикуется во всех регионах нашей планеты: Алтай и Монголия, Сибирь и Чукотка, Аляска и Южная Америка, Средняя Азия и Европа, Африка и Австралия – все эти регионы известны местными разновидностями шаманизма. Он в них не только пережил период гонений, но и становится с каждым годом всё более популярным, на фоне всеобщего разочарования в монотеистических религиозных учениях. Кое – где эта первобытная религиозная культура имеет своё, местное наименование, но внутренняя, мистическая суть её от того принципиально не меняется.

Слово шаман, известное во многих регионах нашей страны, произошло от эвенкийского «саман» – человек, способный в особом своем состоянии общаться с духами. Алтайские народы именуют такого человека словом «кам», от которого и пошло наименование особой ритуальной техники, – камлания. В ходе его проведения духи «вселяются» в шамана, помогая ему творить разнообразные мистические действа, тогда как в обычное время, шаман – это самый обыкновенный человек.

Шаманизм не имеет никаких письменных основ, канонических правил и специальных текстов молитв-заклинаний. А потому и процедура камланий в разных регионах отличается одна от другой, как своими действиями и песнопениями, так и духами, к которым обращаются шаманы. Однако верховные божества остаются общими для всех: это батюшка – Небо и матушка – Земля. Так же общим для всех школ шаманизма служит понимание того, что идеальным образом жизни является некий «тэгш», т.е. гармоничная уравновешенность между физической и духовной реальностями бытия человека…

Образно говоря, мистерию камлания можно себе представить, как духовное путешествие шамана, окружённого сонмом своих духов-помощников по «этажам» тонкого Мира: Верхнему, Среднему, либо Нижнему. Разумеется, странствует не физическое тело шамана, а отделяющийся от него духовный двойник, некий аналог христианской Души. Это отделение становится возможным благодаря помощи Духов, призываемых шаманом, облачённым в специальные одежды, – звуками ритуальных инструментов. В районах нашего Севера это конечно же бубен, но могут использоваться и иные звуковые инструменты: трещётки, колокольчики, варганы, струнные смычковые и щипковые инструменты. Звукоряд, извлекаемый из них шаманом, способен погружать его в изменённое состояние сознания, называемое исступлением. В нём-то и происходит его единение с Духами…

Опытный шаман способен совершать подобные путешествия в любом регионе планеты, но наибольший эффект его оккультного могущества проявляется только в его родных местах, т.е. там, где в окружающей природе обитают его местные духи – помощники.

Молча выслушав мою информацию о шаманизме, наш усатый полковник повертел в пальцах подаренные ему, перевязанные красной ниткой перышки и спросил меня:

– Как считаешь, вот эта штуковина сама по себе не может привлечь ко мне каких-нибудь непорядочных духов?

– Да нет же, конечно – засмеялся я – Ты же не шаман, чтобы пробудить её дремлющие магические способности!..

– Ну и славненько – молвил Володя, воткнув пестрые перышки под отворот своей пилотки. Скажу вам, что мне это как-то сразу не понравилось… Не уважительно это как-то выглядело, по отношению к этой, явно не простой «штуковине»…

Прошли вниз по реке еще около пяти часов и стали присматривать место для ночной стоянки. Паша заметил пологий песчаный берег и предложил рейнджеру швартоваться. Однако тот провел нашу флотилию еще метров пятьсот и пристал к высокому и неудобному для причаливания и разгрузки берегу. Чертыхаясь на адмирала за такой выбор, мы с трудом разгрузили и закрепили свои каноэ. Русским, как дежурным, досталось больше всех. Пока группа ставила свои палатки и переводила дух, мы разворачивали лагерь: разгружали «хозяйственную» лодку, устанавливали брезентовый туалет, кипятили воду, чистили и резали для салата овощи, приобретенные в деревне.

Брендон жарил мясо на решетке. Он, конечно, классный мужик: почти каждый день не вылезает из-за руля по восемь – десять часов, а потом еще и работает «по хозяйству». Последним ложится спать и первым встает, будучи всегда спокойным и абсолютно невозмутимым.

После ужина мы драили котлы песком и мыли за всех гору посуды, слушая, как иностранцы поют у костра. Африканская ночь напрочь стерла границу между рекой и берегом. Только лунная дорожка указывала на присутствие рядом великой реки. Природа зазвучала мириадами звенящих и гудящих звуков, и несмотря на усталость мне совсем не хотелось спать. Могучий храп Юрика привычно погрузил в сон весь лагерь, а я лежал, открыв полог палатки, и думал о пережитом сегодня…

Мне вспомнилась пустая неуютная христианская церковь в африканской деревне и радостный праздник жизни ее народа на своей ритуальной поляне. Церковь здесь – как посольство иностранной державы или музей культуры другого народа. А может быть, Д. Ливингстон именно потому, в свое время, прекратил миссионерскую деятельность в Африке, что понял – не нуждаются эти люди в чужой религии, поскольку сумели сохранить в чистоте самую древнюю и самую мудрую из них – родовое язычество…

Боже упаси вас подумать, будто автор этих слов сам язычник. Я – безусловно, верующий человек, сознающий, что существует некий Творец мироздания, и поклоняющийся ему. Но, надеюсь, большинство разумных людей понимает, что вера – это одно, а религия – это совсем другое. Все религии, кроме язычества, созданы -прописаны людьми с одной, безусловно, крайне важной целью: быть школой нравственного воспитания общества; служить инструментом, с помощью которого можно держать в узде отрицательные качества человеческой личности.

Безусловно, существовали и были великими людьми Будда, Иисус, Магомет – мудрецы и провидцы, подвижники и альтруисты. Были и другие люди, пытавшиеся инструменты религии заменить на инструменты идеологии. Но ни нацизм, ни коммунизм не выдержали испытания временем, и теперь наши правители снова стоят со свечами в храмах, прекрасно понимая: рухнула прежняя идеология, – надо срочно возвращаться к религии, иначе общественная жизнь может серьезно пойти вразнос…

Напомню читателям, для примера, как выбирал «государственную» религию для России князь Владимир (980—1014), названный в крещении Василием. Ведь, по летописи Нестора, он был далеко не религиозным человеком и совсем не образцом морали-нравственности. Во-первых, бабник: имел четыре официальные жены, триста наложниц в Вышегороде, триста – в Белогородке и двести – в селе Берестове. Во-вторых, отчаянный вояка: отобрал у поляков Галицию, усмирил вятичей, завоевал земли латышских ятвягов и Ливонию, завладел Камскою Болгарией и греческим Херсоном…

Но пришло время, и он осознал потребность в инструменте, с помощью которого можно и сплотить молодое государство, и повелевать людьми. И тогда князь, как верховный правитель страны, стал подбирать религию для своей державы. С равным успехом Русь могла бы исповедовать ислам, католицизм, иудаизм или православие. К представителям всех этих религий обратился Владимир и выслушал их каноны. Магометанам он отказал, так как не мог смириться с тотальным обрезанием народа своего и безрассудным запрещением пить вино. «Вино, – сказал он, – есть веселие для русских, не можем быть без него!» Католикам он сказал: «Идите обратно, отцы наши не принимали веры от Папы». Выслушав иудеев, он спросил, где их Отечество. Когда же проповедники ответили, что Бог в гневе своем расточил их по разным землям, князь Владимир сказал: «И вы, наказанные Богом, дерзаете учить других? Мы не хотим, подобно вам, лишиться своего Отечества!»

А вот вера христианская, с ее Библией, Ветхим и Новым Заветом, понравилась князю. Он послал послов в Константинополь, и те были восхищены великолепием храмов, таинственностью и торжественностью церковных служб, богатством одежд священников, красотой алтарей и живописи. Вопрос был решен в её пользу, и народу на Руси велено было креститься. Языческие тотемы и святилища были сожжены и разрушены, и с помощью государственной силы мы стали тогда христианами.

Справедливости ради следует сказать, что не только в нашей стране религия насаждалась с помощью силы. Вспомните хотя бы походы крестоносцев, резню во Франции, в Англии и десятки других примеров. И как бы не твердили нам об отделенности церкви от государства, она всегда являлась его правой рукой.

Другое дело – язычество. Никто не создавал его искусственно, не утверждал для него приемов и догм. Люди ежедневно и ежечасно видели, слышали, чувствовали, что существует что-то могучее и неподвластное, загадочное и всеобъемлющее рядом с ними и вокруг них. И они поклонялись стихиям как признакам жизнедеятельности этого неведомого, могучего организма.

А придуманные людьми религии, сыграв в истории человечества важную роль, теперь невольно стали своеобразным тормозом в его дальнейшем развитии. Мы все чаще видим, как различные религии разъединяют людей и даже ведут к кровопролитиям. Но ведь Создатель один для всех. Зачем же землянам иметь несколько религий? Да, они нужны чиновникам от церкви, и те до последнего будут отстаивать свои теплые места, обвиняя таких, как я, в ереси. Но исторический прогресс сознания они не в силах остановить. Наиболее мудрые церковники, тот же Папа Римский, уже и сами в открытую говорят о потребности человечества в единой религии. Вопрос только в том, какая из них истинная?

Думаю, вы согласитесь со мной в том, что в будущей единой религии человечество должно поклоняться высшему над ним существу. До Бога-Создателя всего мира – очень далеко… Таких «пылинок», как мы, у него великое множество, и потому вряд ли дойдут до него наши молитвы. Нужен свой посредник, с которым мы можем постоянно контактировать и который нас услышит. Им не могут быть жившие давным-давно мудрецы-пророки Будда, Иисус или Магомет. Какими бы великими они ни были, они – просто люди и такие же дети Бога, как и все мы…

– Тогда кто же является нашим, если можно так выразится, – ближайшим Божеством? Наверное, это тот, кто нас непосредственно создал и опекает, из кого мы все вышли и куда снова уйдем…

– Но кто же это? – с ухмылкой спросят меня читатели – атеисты.

Выражение «мать сыра-земля» сохранилось с незапамятных времен, и большинство из нас даже не задумываются о его глубочайшем смысле. Древние люди, которых мы теперь называем язычниками, хорошо знали, кто их создал, а потому и поклонялись своей матери-земле и ее стихиям. К сожалению, каждая человеческая цивилизация развивается по законам регрессии, и мы все больше становимся «Иванами, родства не помнящими». Как мы привыкли легко списывать на «непознанные наукой феномены» проявления жизнедеятельности гигантского живого организма, которым является наша планета. Землетрясения и наводнения, гейзеры и вулканы, шевеления геологических пластов и движение целых материков в океане – эти и десятки других явлений мы объясняем придуманными нами же законами, а во всем непонятном виним пришельцев и параллельные миры.