Читать книгу: «Течение реки как течение жизни», страница 2

ГЛАВА IV
На заимке

Владимир Иванович поджидал меня у костра. Зная скептический характер своего старшего товарища, про свой сон я ему рассказывать не стал. Когда я появился, Владимир Иванович посмотрел на меня внимательней, чем обычно, и спросил о том, куда это так рано утром я плавал на лодке.

– Мне что-то не спалось. Решил сплавать на тот берег. Там случайно встретился с лесником. Познакомились. Разговорились. Зовут его Иваном Михайловичем. Фамилия Белозёров. Спросил, кто мы такие, откуда и зачем приехали. Наверное, для порядка поинтересовался, – объяснил я Владимиру Ивановичу своё отсутствие.

Владимир Иванович дальше расспрашивать не стал. Я мысленно возвращался к той истории, которую рассказал мне Иван Михайлович. Очень хотелось услышать её продолжение. Не знаю, почему, но я очень хотел ещё раз встретиться с лесником. Несколько раз я порывался поделиться своими размышлениями с Владимиром Ивановичем, но так и не решился.

– Времени, к Вашему сведению, уже одиннадцать часов. Сейчас давайте перекусим наскоро, а потом пойдём сеть снимать. «Рыбы там, наверное, немеряно», – сказал Владимир Иванович.

Перекусив, мы выдвинулись снимать сеть. Да, действительно, рыбы было много. Вытаскивали сеть из воды медленно и осторожно. Обратно на берег возвращались в приподнятом настроении.

– Уха у нас получится замечательная, – приговаривал Владимир Иванович.

– Это точно! – соглашался я.

– Значит так: я чищу рыбу, а Вы, молодой человек, займитесь картошкой и лучком.

Набрав в котелок воды, я установил его на рогатины. Все мои движения происходили как-то автоматически, а все мысли мои были уже там, на том берегу.

Уха, действительно, получилась ароматная. Мы ели да похваливали друг друга.

– Послушайте, Владимир Иванович, лесник приглашает нас к себе на чай. Может, пойдём вместе? – спросил я.

– Вы как хотите, а у меня дела в конторе, – отозвался Владимир Иванович. – Да и рыбу держать долго нельзя. Через час за мной уже приедут. Я «сматываю удочки» и обратно в дорогу. А Вы, Глеб Александрович, можете остаться. Отдохнёте в удовольствие, да заодно и с лесником пообщаетесь. Когда за Вами машину прислать? Завтра или…?

– Давайте через два дня, – ответил я. – Спешить мне, действительно, некуда.

***

Вечер у костра тянулся слишком долго. Я то и дело поглядывал на часы. Для того, чтобы костёр дольше не затухал, я подтащил пару сырых брёвен и сунул их в самую середину раскрасневшихся углей. Выпив оставшиеся несколько глотков «живой воды» из фляжки и доев уху, я улёгся на лапник и стал глядеть в тёмное звёздное небо. Верхушки деревьев заметно покачивались. Иногда они поскрипывали и трещали, словно переговаривались меж собой. Вспоминая рассказ лесника, я не заметил, как сон сморил меня.

Оттого, что ночью направление ветра поменялось, дым понесло в мою сторону. Я проснулся. Прокашлявшись, перебрался на другую сторону костра и до рассвета уже не спал.

Рано утром, собрав в рюкзак все свои вещи и затушив остатки тлеющего костра, я отправился к леснику. Места здесь, действительно, красивые. Вдоль берега озера тянется ровная кромка из развесистых плакучих ив, стройных берёз и осин. Немного поодаль начинается и простирается вглубь роскошный сосновый бор. Под ногами расстилается пушистый мягкий мох, который словно играет и переливается зеленоватыми оттенками красок. Коричневые шишки и серые сухие ветки, потрескивающие под ногами, кажутся вкраплениями на этом мягком лесном ковре. На душе у меня хорошо и спокойно.

Вдруг через какое-то время я отчётливо услышал звуки, похожие на всплески воды. Звуки доносились со стороны озера. Подойдя поближе и раздвинув ветви деревьев, я вдруг увидел плывущую девушку. От неожиданности я так и «застыл на месте». Очень осторожно и тихо, никоим образом не привлекая к себе внимания, я стал наблюдать за этой нагой Русалкой.

«Ну а что? – подумал я в тот момент. – Появись я сейчас неожиданно, как она отреагирует? Еще чего доброго, начнёт тонуть. Опять же, как вариант, я её спасаю. А потом…»

Пока в моём воображении одна мысль сменяла другую, Русалка уже выходила на берег. «Да-а-а, создал же Бог такое красивое творение как женщина», – размышлял я. Я не мог отвести от девушки глаз. Отжав воду со светлых длинных волос и надев на мокрое тело лёгкое платье голубого цвета, Русалка медленным шагом пошла в противоположную от меня сторону.

«Наверное, это внучка лесника», – подумал я. – «Надо выждать какое-то время, а то как-то неудобно будет прийти за ней следом».

Минут через двадцать я подошёл к дому лесника. Первым, кто меня встретил, была Найда. Она подбежала ко мне, радостно виляя хвостом; дала погладить себя и, как бы приглашая пойти за ней, побежала обратно к дому. На крыльце появился «хозяин тайги».

– Здравствуйте, Иван Михайлович. «Вот пришёл, как договаривались», -сказал я и протянул руку для приветствия.

– Доброе утро, молодой человек! – радостно поприветствовал меня лесник. – Очень рад!

В это время на крыльце дома появилась та самая девушка-Русалка. Её роскошные, волнистые, светлые волосы мягко спадали на плечи. Светло-голубое платье выгодно оттеняло бронзовый цвет кожи. Она, действительно, была красивая. Красота её была неброская, а какая-то спокойная и нежная. Она внимательно, словно изучающе, посмотрела на меня. У неё были голубые глаза. Мне показалось, что её взгляд был не просто поверхностным, а каким-то глубоким и проникновенным. Я хотел было что-то сказать, но Иван Михайлович опередил меня:

– А это, молодой человек, моя внучка! Мой самый драгоценный цветочек! Прошу любить и жаловать. А звать-величать мою красавицу Лилия. Редко стала бывать нынче у деда. Работа, дела в городе. А раньше, в детстве, на всё лето приезжала. Только и раздавался вокруг её голосок, как звонкий серебряный колокольчик.

– Здравствуйте, – сказал я тихо и, не поднимая глаз, смущённо протянул ей руку.

– Здравствуйте. Мне дедушка про Вас рассказывал, – ответила она приятным голосом и также смущённо пожала мне руку. Найда радостно крутилась возле нас.

– Ну что, молодой человек, проходите в дом, гостем будете. «Не так часто у нас с Найдой бывают гости, особенно такие, как Вы», – говорил Иван Михайлович радостно и оживлённо. – Найда, веди гостя в дом!

– Да ничего особенного во мне нет. Такой же, как все, – всё ещё смущаясь, проговорил я.

– Такой, да не такой, – говорил лесник, входя в дом. – Вот, к примеру, сон Вы мне свой давеча рассказали. А ведь он тайну какую-то поведать хочет. Вы в этом сне кем-то вроде проводника являетесь. История эта давно ушедших лет. Так и не раскрытой осталась пропажа Якова Эльфмана. Когда он в последний раз уезжал в город, татарин с ним же отправился. Вместо охраны, значит. Дорога дальняя, не в один день. А тут, глянь, татарин этот через два дня возвращается, а Якова с ним нет. Артельщики у него спрашивают, где тот Якова оставил, а он в глаза никому не смотрит и что-то бубнит себе под нос. В доме хозяина, говорят, что-то долго тогда искал татарин, а через некоторое время жена его с детьми тихо и незаметно съехали. Вскоре выяснилось, что Яков так до города и не доехал. После этого приезжали дознаватели, расспрашивали всех. Да только пропал человек, ни слуху, ни духу о нём. Да и татарин, говорят, тоже исчез, как в воду канул. Разговоры разные ходили. Мол, порешил он хозяина своего, а золота и денег при том не оказалось. Видать, припрятал где-то Яков клад свой. Артельные, да и не только, частенько в те времена в лесу землю перекапывали. Всё Яшкин клад искали. Только мне кажется, что не мог он далеко клад от этих мест припрятать. Здесь где-то он, поблизости.

– Дедушка, ну ты что? Не успел гость в избу войти, а ты ему с порога про какой-то клад рассказываешь. Так гостей не встречают. Надо напоить, накормить гостя с дороги, а потом уже разные истории рассказывать.

«Напоить, накормить, в баньке помыть и спать уложить», – подумал я тогда. Ещё я поймал себя на мысли, что бы с удовольствием бы здесь остался. Мне всё больше и больше нравились мои новые знакомые. У них всё было просто и понятно. Мне на какой-то миг показалось, что Иван Михайлович и Лиля – это моя семья.

– Прошу Вас, садитесь за стол, – прервала Лиля мои размышления.

– Спасибо. Я мою руки?

– Да, конечно, – отозвалась девушка. – Умывальник в углу, за шторкой. Там же найдёте чистое полотенце.

– Здесь, я Вам скажу, молодой человек, всё по-простому, не обессудьте, – подключился к нашему диалогу Иван Михайлович. – Внучка, как только узнала, что у нас гости будут, встала ни свет-ни заря, борщ славный сварила. На печи стоит-томится. Угощай гостя, внучка. Прошу всех за стол! Хлеб да соль!

– Спасибо, – сказал я и сел за стол, который располагался возле небольшого окна.

– А где же Ваш товарищ? – спросил лесник.

– Он ещё вчера уехал. У него дела в городе.

Лиля аккуратно поставила передо мной наполненную до краёв тарелку с борщом. Потом подала тарелку с борщом Ивану Михайловичу. По-хозяйски осмотрела стол и, наконец, села обедать сама.

– Приятного аппетита, – с улыбкой сказала Лиля.

– Спасибо, – одновременно ответили мы с Иваном Михайловичем и негромко рассмеялись.

– Может, за знакомство по чарочке? – с хитрой улыбкой предложил лесник. – Меня иногда охотники самогоном снабжают. Славный самогон, на травах. Советую попробовать. Не пожалеете! Голова от него никогда не болит.

– Ну, если только немного, – согласился я. – Лилия, а как Вас по батюшке?

– Семёновна.

– Лилия Семёновна, может и Вы с нами за компанию выпьете?

– Вы за меня не беспокойтесь. Вот когда дело дойдет до чая, тогда я и составлю вам компанию, – ответила Лиля.

– Ну, за знакомство! – привстав из-за стола и приподняв перед собою стопку, произнёс я. – А ведь я так и не представился.

– Неужели Вы намерены снять с себя гриф секретности? – спросила Лиля и опять как-то очень внимательно посмотрела на меня.

– С удовольствием снимаю. Иван Михайлович, Лилия Семёновна, позвольте представиться…

– Стойте, стойте! – вдруг на полуслове прервала меня Лиля. – Разрешите мне самой угадать, кто Вы.

– Было бы очень интересно. Попробуйте, – с радостью согласился я.

– Вы граф Монте-Кристо? Или нет? – сказала она и звонко рассмеялась.

– Знаешь что, стрекоза? – тоже со смехом вмешался Иван Михайлович. – Эти твои шпионские игры устраивай после застолья. А вы, молодой человек, пробуйте самогон, да закусывайте. Борщ славный получился, наваристый, с тушёнкой из свежего кабанчика собственного приготовления. Своими руками да с душой всё приготовлено. Мясо мы варим с разными приправами и в банки закатываем на зиму; потом в погреб складываем. Погреб у нас добротный, просторный, со времён отца моего, по всем канонам построенный. На века! Мы там картошку, морковь, свёклу да капусту храним. Соленья да варенья у нас там разные. Раньше всё чаще дочь приезжала, в отпуск или так, на выходные, помогала по хозяйству. Теперь вот внучка эстафету принимает. Хозяйственная она у меня, прямо невеста на выданье.

Живительная влага медленно растекалась по всему телу. Воздействие самогона изменяло моё сознание и с каждой минутой усиливало радостное и игривое настроение. После третьего тоста я всё чаще стал смотреть в сторону Лилии и начал неумело говорить комплименты. Лиля не кокетничала, а, наоборот, внимательно и серьёзно смотрела на меня. Мне очень захотелось пригласить её на танец. Но я сам себе мысленно сказал: «Стоп! Это уже перебор. Что обо мне подумают хозяева?»

В этот момент в голове Лилии тоже происходили странные метаморфозы. В городе было много поводов завязать отношения с молодыми людьми. Но только те, которые встречались на пути, мало её интересовали. Даже тогда, когда один мужчина, старше её по возрасту, настойчиво оказывал знаки внимания и говорил о своих серьёзных намерениях, провожал до дома, дарил цветы, часами ждал у института, никаких ответных чувств в её сердце не вызвал. А сегодня она несколько раз поймала себя на мысли о том, что практически незнакомый человек заставляет волноваться её сердце.

«Если бы он пригласил меня на танец…», – подумала Лиля и вдруг покраснела. – «Интересно, сколько ему лет? Однозначно, он старше меня. Интересно, насколько? А вдруг он женат? Или нет? Так хочется узнать, но неудобно».

– Может, чаю? – предложила Лиля, прервав свои размышления.

– Угощай, угощай молодого человека, внучка, – откликнулся Иван Михайлович. – А я пока до погреба схожу за малиновым вареньем.

ГЛАВА V
Откровенный разговор

За столом Лиля заняла место рядом со мной, и мы непринуждённо стали беседовать и пить чай. В тот момент я думал о том, что ещё совсем недавно с этой девушкой я не был знакомы, а сейчас мне было так комфортно и спокойно, словно я её уже давно знаю. Мои мысли прервал вопрос Лили:

– И всё-таки, как Вас зовут?

– Глеб, – сказал я и внимательно посмотрел на неё. – Глеб Александрович.

– Хорошее имя. Какое-то надёжное, – серьёзно сказала она и посмотрела на меня так, будто оценивала, подходит мне это имя или нет.

– Фамилия моя Букин.

В диалоге наступила пауза, но она была уместная и давала возможность каждому из нас собраться с мыслями.

– Глеб Александрович, я сейчас пью с Вами чай, а испытываю такое состояние, словно пью алкоголь, – сказала Лиля и покраснела.

– Лиля, может Вам чуть-чуть налить? – несмело спросил я.

– Нет-нет, что Вы! Такие крепкие напитки я не употребляю. Изредка могу выпить немного вина, но не более того.

– Ну, а я могу иногда себе позволить. Особенно на природе, у костра с друзьями, находясь подальше от городской суеты, – с улыбкой проговорил я. – Места у Вас здесь красивые. Правда, далеко добираться, да и то, наверное, только на вездеходе или на гужевом транспорте. А Вы, Лиля, как сюда добираетесь?

– Так же, как и Вы добрались до нашей заимки. С посёлка Таёжного. Тимофей Петрович высылает за мной лошадку, нашу любимую Звёздочку. Можно сказать, что карета за Золушкой подана. Тимофей Петрович Хомяков – это двоюродный брат моего дедушки. Они в одном лесхозе работают. Расстояние от посёлка до заимки чуть больше тридцати километров. Конечно, дорога неблизкая. Если же ехать обратно в город с Таёжного, то до трассы следует добираться на перекладных, чаще на лесовозах, – рассказывала девушка так, словно объясняла урок случайно задержавшемуся в классе ученику. – А Вы, Глеб, где и кем работаете?

– Мы – геологи, Лилия Семёновна. Профессия у нас, можно сказать, тоже таёжная. Когда я поступал в горный институт на геологоразведочный факультет, был неисправимым романтиком. Да я и сейчас, наверное, романтик… Только тогда казалось, что ты будешь жить в постоянном поиске чего-то неизведанного и ужасно интересного; будешь производить разведку полезных ископаемых, а после тебя начнут появляться рудники и фабрики, строиться рабочие посёлки.

– А сейчас что-то изменилось? – тихо спросила она.

– Изменилось. Очень многое изменилось. Во-первых, профессия геолога – это тяжёлый труд в полях или лесах холодной зимой или знойным летом. Уезжаем с отрядом геологов на вездеходах то в один регион, то в другой на несколько месяцев. Если недалеко от места изыскательских работ встречается какое-нибудь селение, там же устраиваемся на постой. Если же нет селения, то тащим с собой теплушки, оборудование и весь остальной скарб. Я, конечно, не жалуюсь, но так получилось, что с женой мы расстались именно в силу всех этих обстоятельств. Конечно, я её понимаю. За три года, что мы были вместе, большую часть времени я проводил в командировках и в экспедициях, а то и вовсе «у чёрта на куличках». Потом сваливался как снег на голову, да ещё и не один, а с незнакомыми ей бородатыми мужиками. Хватал жену и тащил её в ресторан, наивно считая, что такими широкими жестами мог оправдать своё долгое отсутствие. Зарплата у нас была неплохая; могли позволить себе «погулять на широкую ногу». Тратили в ресторанах немалые суммы денег. В общем, хотелось праздника после тяжёлой работы. Вот и расслаблялись. Мне тогда казалось, что и она этого хотела. Сейчас я в этом не уверен. Дарил ей золотые кольца, серьги, цепочки. Думал, что всё это правильно и может как-то оправдать моё долгое отсутствие рядом с ней. В последний мой приезд она сказала, что больше так жить не может. До сих пор помню её слова: «Глеб, ты не удивляйся, если у меня вдруг появится другой мужчина. Может получиться так, что, когда ты приедешь из своей очередной командировки, я буду не одна». Я тогда ничего не ответил, собрал необходимые вещи и укатил в очередную экспедицию.

– Неужели и вправду появился? – спросила Лиля.

– Вы не поверите, но всё именно так и вышло, – продолжал я. – Вернувшись из экспедиции с Дальнего Востока, я обнаружил в нашей квартире «нового жильца». Не в моих правилах устраивать скандал. Я собрал чемодан и уехал, оставив ей квартиру. Да что тут вспоминать? Всё уже в прошлом. Всё перегорело. Странно, но сейчас я говорю об этом очень спокойно. Видимо, правду говорят, что время лечит.

– Наверное, правду.

– Я не слишком утомил Вас своим рассказом? – спросил я Лилю.

– Глеб, Вы до сих пор её любите? – ответила девушка вопросом на вопрос и очень внимательно посмотрела на меня.

– Скорее нет, чем да, – коротко и быстро ответил я.

– А дети у Вас есть?

– Нет. Наверное, это и к лучшему, а то сейчас разрывался бы в душевных муках. Меня сюда, в этот райский уголок, вытащил Владимир Иванович Русинов. Он не раз здесь бывал и всегда с уверенностью говорил, что эти места вылечат меня от депрессии, помогут заживить сердечные раны. Владимир Иванович – это мой коллега и старший товарищ, тоже инженер-геолог. Тогда я ему не поверил, а вот сейчас…

– А что изменилось сейчас? – спросила Лиля.

– Владимир Иванович обещал завтра прислать за мной гонца, – продолжал я, прекрасно понимая, что на этот вопрос сам себе я уже ответил.

– И Вы, Глеб, больше сюда не приедете? – с какой-то печалью в голосе спросила Лиля. А, может, мне это только показалось.

– А разве надо? – откликнулся я и посмотрел на неё.

– Извините, это я так просто, – покраснев, тихо ответила девушка. – Я, наверное, задаю Вам слишком много вопросов.

– Нет-нет, всё хорошо! – постарался ответить я как можно веселее. – Лилия Семёновна, а Вы где работаете?

– Я – учитель русского языка и литературы. Преподаю в школе. Как только заканчивается учебный год, стараюсь приехать к дедушке в этот, как совершенно правильно Вы подметили, «любимый райский уголок». Эти места, действительно, можно назвать райскими. Особенно сейчас…

– Не страшно одной так далеко добираться?

– Нет-нет, что Вы! Я заранее предупреждаю дедушку о том, что приеду, и меня уже встречает на трассе Митька Хомяков, внук Тимофея Петровича. Если Митька не может за мной приехать, так обязательно встретит кто-нибудь другой. На мотоцикле «Урал» с люлькой доезжаем до посёлка Таёжный, а там меня уже дожидаются дедушка с Найдой. Запрягаем лошадь и едем до самой заимки. И вот я в родных местах. Можно сказать, что я здесь выросла. Раньше, как только начинались летние каникулы, я с радостью приезжала погостить к деду. Как же он без меня? Заскучает. Училась в областном городе в педагогическом институте, жила в общежитии. Комната была на трёх девчонок. Интересное и весёлое было время. Всегда вспоминаю студенческие годы с ностальгией. А сейчас, после распределения, второй год преподаю в нашем городе. Живу отдельно от родителей в общежитии. Мужа и детей пока нет. Откровенность, так сказать, за откровенность.

– Что-то надолго Иван Михайлович ушёл в погреб за малиновым вареньем, – с улыбкой сказал я.

– А мне кажется, он специально нас одних оставил. Всё сосватать меня пытается. Говорит, что нельзя «в девках долго засиживаться». Я его за это ругаю. В шутку, конечно. Я понимаю, что дедушка хочет, как лучше. Но оба мы прекрасно знаем, что выбор, в любом случае, останется за мной.

– Лилия Семёновна, простите за нескромный вопрос: у Вас в общежитии телефон есть?

– Да, есть.

– А можно я Вам позвоню?

Можно. Сейчас я запишу номер, – радостно произнесла она. А, может быть, мне это опять только показалось.

Пока она искала бумагу и ручку, пока записывала номер телефона, я пристально её разглядывал. В тот момент я думал о том, что хотел бы встретиться с ней ещё раз, и ещё раз… Потом вдруг я подумал о том, что не следует «впускать её в своё сердце» и не стоит ей подавать никаких надежд.

– Держите, – прервала она мои размышления и протянула сложенный вчетверо листок бумаги.

– Спасибо.

– Я ещё записала номер телефона управления лесхозом. Если вдруг меня в городе не будет, Вы можете туда позвонить и оставить информацию. Меня там знают; в посёлке кругом одни родственники. Раньше семьи большие были. Вот у моего дедушки, например, было шесть сестёр: тётя Маруся, тётя Нюра, тётя Прасковья, тётя Пелагея, тётя Таисия и самая младшая тётя Таня. Пока самая маленькая, как говорят, «ещё под стол пешком ходила», старшая уже замуж выходила и своих детишек рожала. Разрыв большой был между первым и последним ребёнком в семье. Иногда запутаться можно, кто кому и кем приходится. Бывало, что дядя мог быть младше племянника. Конечно, здесь нет никакой проблемы. Здорово, когда все рядом. Вот и мы дружим: ходим друг к другу в гости, празднуем дни рождения, свадьбы играем. Всё как положено, непременно с традициями. Очень интересно. В деревнях и посёлках на свадьбах по-другому гуляют. Не так, как в городе. В городе всё как-то больше напоказ. В деревне проще, искреннее, веселее. Всё по-настоящему. Помню, как у тёти Маруси дочь Светлана замуж выходила. Родственников на свадьбе было не пересчитать; все с детьми. Я тогда ещё маленькая была, лет семи. Приехали гости и родственники из города вечером с ночёвкой. Заходят в дом. Из большой комнаты была вынесена вся мебель. Столы стояли буквой «П». Стулья заменяли длинные лавки, которые были покрыты новыми половиками. Если не хватало посуды, то об этом заранее договаривались с родственниками. Те несли свои сервизы, и свадебный стол выглядел праздничным и нарядным. С раннего утра женщины хлопотали. Кто салаты готовил, кто пироги пёк, кто столы накрывал. Ну, а мы, дети, больше под ногами мешались, чем помогали. Нас во двор выпроваживали. Погода тогда была такая же тёплая, как сейчас. Настоящая золотая осень.

Лиля ненадолго замолчала, почему-то вздохнула и грустно посмотрела на меня.

– Что же было дальше?

– А дальше приехали жених с невестой. Помню, как я внимательно рассматривала жениха. Наверное, оценивала, нравится он мне или нет. Родители встречали молодых хлебом-солью. По традиции жених с невестой должны были откусить от каравая как можно больше. Женщины все были в ярких платьях; мужчины в костюмах. Даже непривычно было видеть их такими красивыми. А потом было застолье. Молодым кричали: «Горько!» Свадьба пела и плясала целых три дня. И как молодые могли всё это выдержать? Дедушка тогда отплясывал под гармошку, как молодой.

При этих словах дверь приоткрылась, и на пороге появился Иван Михайлович.

– Что это, внучка, ты тут про меня рассказываешь? Наверное, какие-нибудь небылицы придумываешь? Не утомила гостя своими речами? – с этими словами вошёл в избу Иван Михайлович и поставил у порога несколько банок с вареньем. – А я для Вас, молодой человек, баньку затопил и варенья малинового из погреба принёс. Будем после бани чай пить. Моя егоза заварит знатный травяной чаёк.

– Деда, у молодого человека имя есть. Его зовут Глеб, – представила меня Ивану Михайловичу Лиля.

– Да я зн…, – начал было говорить Иван Михайлович и вдруг замолчал, как будто прикусил язык. – Глеб, говоришь? Очень приятно. Моя стрекоза Вам, наверное, все уши прожужжала. Всё одно, что учительница. Начнёт говорить, не остановишь. Ну, Глеб, собирайтесь-ка в баньку! Веник берёзовый я запарил. Аромат от него необыкновенный! Вода холодная в кадушке, а горячая в баке на печи. Мыло и чистое полотенце найдёте. Ну, идите с Богом.

– Спасибо, Иван Михайлович. «Банька для меня сейчас как нельзя кстати», – сказал я, улыбнулся Лиле и вышел из избы.