Читать книгу: «Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»», страница 2
Глава 3
Сохо
В стильном офисе на Савил Роу охранники внимательно встретили Кокрейна, хотя Сосновский и нанял их из числа спецназовцев САС именно по рекомендации MI6. Помешанный на собственной безопасности российский мультимиллионер опасался мести Кремля, в который раньше был вхож словно к себе домой. Ныне утратил былое влияние и богатство. Вид имел слегка потрепанный, хотя одет дорого.
– Джереми, чем обязан визиту? Бренди? Виски? – засуетился русский, вставая из-за стола и ныряя головой в сторону гостя.
– Борис, давай-ка отведаем портвейна Sandeman, если ты еще не весь выпил. Есть разговор.
– Неприятности по работе? Или в Москве вновь поймала твоих шпионов с «говорящим камнем»? – хозяин приосанился, насколько позволяла сутулость.
– Электронная связь с агентурой работает нормально. А вот твой источник в Администрации президента что-то напутал. Я встречался с Алехиным сегодня, похоже, тот не в курсе своего предстоящего назначения.
– Ну, послушай. Это же чекист старой школы, лицедей и прохвост. Разве такой расколется? Наверняка темнит.
– Мы уже предлагали установить прямой контакт с твоим человеком, но каждый раз получали отказ. Хоть расскажи подробнее о нем. Дело затеваем серьезное, нужна уверенность в его возможностях и искренности.
– Мой источник перешел в Администрацию из аппарата Совета безопасности, где, как ты помнишь, я был заместителем секретаря. После моего переезда в Лондон периодически поставляет кое-какие сведения.
– Как связь с ним поддерживаешь? И чем ты его держишь на крючке?
– Информация идет в основном через его любовницу. Я ему её подарил. Их плотские утехи задокументированы и видео, и аудио.
– Любовница в его положении – не слишком откровенно?
– Он занимается ответственными назначениями, в том числе силовиков. Взятки снимает деньгами или услугами. На него сложно пасть разевать. Эфэсбешники пытались, без толку – нравы в Москве вольные.
– Как ты ему платишь?
– От случая к случаю. Устроил его дочь в университет Уорик, выставил папаше счет. Тот его отрабатывает, информируя о кадровых перестановках высокого ранга. MI6 имеет доступ к его сообщениям.
– Его данные часто находили подтверждение и предвосхищали назначения. Надеюсь, он не ошибается и в данном случае.
– Дался вам этот Алехин. Вероятно, по блату устраивается на теплое местечко, – хозяин прощупывал гостя.
– Не так просто, Борис. Парень долгие годы сторонился госслужбы, сколотил приличное состояние и вдруг захотел стать бюрократом? Нет, инициатива идет не от него, а с самого верха – во всяком случае, твой источник так описывает ситуацию.
– Джереми, зачем тебе гэбист-пенсионер? Хочешь пригласить в свой клуб «Планета шпионов»?
– Я же не спрашиваю, мистер Сосновский, зачем тебе личные контакты с кавказскими террористами и как твой беглый эфэсбэшник «новой школы» до смерти упился чаем с полонием? – резко сменил тон Кокрейн, чтобы указать полезному, но наглеющему авантюристу его место.
– Шуток не понимаешь? У вас, англичан, чувство юмора отличается от нашего славянского.
– Сотрудникам MI6 запрещено шутить на службе, а я здесь по делу.
– Вот-вот! Помогаешь вашей службе, помогаешь, и никакой благодарности, одни упреки.
– Не надо слез, Борис: без нашей протекции тебя выдали бы Москве, и сидел бы ты в изоляторе ФСБ. Итак, подведем итог: надо нацелить источника на сбор дополнительных сведений по Алехину, желательно установить личный контакт с объектом. Сделай аккуратно, иначе твоего человека мы заберем под себя. Кстати, мы его давно вычислили.
– Понял. Завтра он прилетает навестить дочь, а заодно футбол посмотреть. Может, тут его и подвести к экс-чекисту? Ты же говорил, тот будет на финале Лиги чемпионов?
– Да, у него место в 204-м блоке. Только пусть твой человек и близко не подходит. Матерый волк сразу почует неладное. Контакт только в Москве и только на нейтральной почве.
– Как скажешь, Джереми. Ты же начальник русского отдела разведки, – смиренно согласился Сосновский, для себя уже решивший прокачать чекиста. Недаром Кокрейн в него вцепился, словно клещ. Попахивало деньгами и, как шакал в пустыне, бывший олигарх шел прямо на их запах. И люди его не смущали, даже с лошадиным лицом как у наглого лондонца, возомнившего себя чуть ли не реинкарнацией Лоуренса Аравийского.
Поскольку в Хитроу Кокрейн похлопал его плечу, а значит, мог поставить на одежду радиометку, Алехин «забыл» куртку в палате собаковода Ильи. В больничном туалете вынул батарейку и сим-карту из мобильника, затем причесал седеющие волосы и двинулся на выход. Постояв на остановке автобуса, поймал проезжавшее такси (пятое или шестое) и велел ехать к Камден Маркет.
Там привычно прошел в ряд, где торговали архимодными дамскими аксессуарами – Анна обожала такие штучки из перьев, кожи, стекляруса и прочей мишуры. Он всегда привозил жене что-нибудь эдакое, но сейчас, поразмыслив, ничего не купил. Перекусил в восточной забегаловке вместе с толпой туристов, и, побродив по рынку, за наличные купил серо-зеленую курточку из настоящей конопли. Затем из телефонной будки сделал звонок – настала пора прояснить обстановку. Собеседник удивился и обрадовался, разговор на английском получился короткий и безобидный.
– Влад, привет! Это Мэтью. Как насчет ужина сегодня в восемь?
– О, круто, что позвонил. Где встретимся?
– Давай у Шекспира.
– Ты платишь или я?
– Как пойдет, сколько выпьем.
Алехин докупил конопляную же бейсболку и, надвинув на глаза, быстрым шагом двинулся на запад по пешеходной дорожке вдоль узкого канала, во времена Диккенса служившего транспортной артерией. Ныне попадались лишь крохотные жилые баржи и лодки. Автомобилям сюда путь заказан. Прелесть импровизированного маршрута состояла в том, что бывший шпион в любой момент мог подняться и выйти на одну из десятков улочек, исчезнув в них. Импровизированная проверка не позволяла полностью убедиться в отсутствии наружного наблюдения, однако сильно затрудняла противнику возможность вести его в скрытой форме и небольшими силами. Признаков НН выявить не удалось, и примерно через час довольный Матвей дошел до Маленькой Венеции. Здесь не только пересекались сразу три канала, но и имелась тропа к вокзалу Паддингтон. Смешавшись с пассажирами из электричек, русский сел в метро до «Лестер Сквер».
Прибыв на точку, ветеран обходил сквер вокруг памятника Шекспиру, почему-то окруженный дельфинами, ожидая появления партнера по ужину – бывшего советского журналиста Галкина, осевшего в Лондоне. Одно время тот был на подхвате у Сосновского и охотно встречался с Алехиным. Затем, когда его работодатель перешел от политической борьбы к оголтелому русофобству и организации разного рода провокаций, Влад перестал контактировать с другом из Москвы.
– Здорово, старичок! – нагло начал гость английской столицы. – Спасибо, что принял приглашение, а то мне пришлось бы пить в одиночестве. Утром прибыл и решил тебя дернуть – давно не виделись.
– Знаем, как ты пьешь: в праздники по чайной ложке. И правда, давненько не встречались, были у меня причины тебя избегать. Расскажу.
– Нынче гуляем. Мне завтра на футбол, а трезвых русских болельщиков не бывает.
– Куда пойдем?
– В Сохо, разумеется. Покажешь новые рестораны и клубы.
Пока пара пробиралась среди многочисленных посетителей злачного квартала, Матвей не предпринимал попыток проверки: если Владимир привел хвост, то ничего не поделаешь. Оставалось лишь грамотно выбрать место, чтобы противник не смог подслушать беседу. Внимание привлек внешне захудалый китайский ресторанчик, откуда как раз выходили крутые парни – черноволосые и раскосые. На двери маячило замечательное предупреждение «Если вы выглядите моложе 18, будьте готовы предъявить удостоверение, что старше 21».
– Вон, Golden Pagoda – правильное место, Влад. Что-то утки по-пекински и водки по-московски захотелось, – Алехин пил мало, но сегодня требовалось снять информацию втемную и по-быстрому. За шпионскую карьеру он посетил тысячу ресторанов, и собственно еда его не интересовала. Главное – создать обстановку для доверительного разговора. Сегодня разведчик её планировал провести по сценарию «встретились два одиночества для беседы по душам».
– Ты уверен? Смотри, тут одни китайцы сидят, – засомневался Галкин.
– Значит, кухня достойная. Будем единственными европейцами в восточном раю. Я приглашаю, я выбираю заведение, я плачу.
– Свабодного места нету, – отрицательно закачал головой официант.
– А наверху? – поднажал Алехин.
– Тама спецобслуживание.
– Держи пять фунтов или пожалуюсь полисменам, что туристов кормить отказываетесь.
Официант сделал фокус «исчезновение купюры» и стал приветлив. Второй этаж оказался пуст, окна закрыты ставнями. Лишь за одним столом в позиции «краб и две жемчужины» сидели китаец лет 30 и девушки: красивая скромно помалкивала (явно только из Поднебесной), страшненькая выглядела лондонской штучкой. Время от времени подходил хозяин заведения, кланялся и, надо полагать, спрашивал: «Всё ли хорошо»? Важный гость благосклонно кивал головой. Он, как и Матвей, понимал, что оперативники из НН (угрозыска ли, спецслужб ли) сюда вряд ли сунутся.
– Авторитет из «триады», – резонно предположил русский лондонец.
– Ты мне про отечественную мафию поведай, – попросил русский москвич после первой рюмки водки.
– Да ты и сам наслышан про наше болото. Главный кулик на нем – Сосновский. Полно и других беглецов, лишенцев и прочих полукриминальных элементов. Те, кто в России являются фигурантами уголовных дел, здесь автоматически считаются жертвами кремлевского режима и борцами за демократию. Особенно, ежели сумма украденного имеет семь и более нулей. Но, в основном, здешние соотечественники просто срубили бабок на Родине и забились под корягу в Англии. Правда, есть еще несколько миллиардеров – заняты бизнесом, судебными тяжбами, футбольным спонсорством.
– Влад, ты поменял взгляды. Раньше пел иные песни, – опрокидывание рюмок продолжилось.
– Когда у Сосновского работал, то, сам понимаешь, положение обязывало. Со временем он с катушек вообще слетел. Кругом чеченские боевики, беглые экс-чекисты и прочий сброд. Какие-то вымышленные покушения на Бориса, яды, отравления. Разведка, контрразведка. С ним и его персоналом нормальные люди перестали общаться. Потому и с тобой я не встречался, не хотел тебя подставить. И себя тоже. К тому же, деньги у него закончились, накатила депрессия. По слухам, даже о самоубийстве поговаривает.
– Спасибо, Влад. Ценю твою щепетильность. Ты-то в порядке?
– Как только британский паспорт получил, сразу в сторону отполз, хотя и не без проблем. Помогаю акклиматизироваться вновь прибывающим нуворишам. Главный проект – русская певица Алексия. Муж-продюсер пытается из неё сделать мировую звезду, деньгами сорит. Для меня работенка непыльная и кручусь в полубогеме. То кого-нибудь из Bee Gees подтяну, то интервью на Би-Би-Си организую.
– Молодец, уже и в поп-культуру щупальца протянул, – восхищенно хохотнул Матвей, продолжая потчевать собеседника. – А еще темы какие?
– Ваша московская публика помешалась на британском образовании, гонит сюда детей в школы и университеты. Их надо устроить, поселить, проконтролировать. С каждого по зернышку клюю, на жизнь хватает.
– Правда, из них английская разведка вербует агентов на перспективу? – без обиняков поинтересовался Алехин.
– Тебе виднее, – умолк разговорившийся приятель, однако после паузы и еще одной рюмки добавил. – Сам подумай, если у студента батя в Кремле или в Белом доме обретается, грех такого в оборот не взять. К тому же, если папаша имеет здесь банковский счет и недвижимость, мечтает в будущем получить английский паспорт для ребенка и вид на жительство для себя. К примеру, сегодня после обеда прилетел Данилин…
– Кто таков?
– В Администрации кадрами занимается. Прибыл вроде как дочку в Уорике проведать. Из аэропорта прямо к Сосне. А Борис у бритишей на подсосе по полной программе. Вот и прикинь палец к носу, – сотрапезника чуть развезло, и аккумулированная обида, нет – злость на бывшего босса выплескивалась через край.
– Откуда знаешь?
– Так я его дочь и устраивал в университет: тогда расходы покрывала Fast Serv PLC – Борина фирмешка для помоечных делишек. Данилина из Хитроу охранник Сосновского увез – сам видел, когда клиентов с того же рейса встречал. Сегодня покалякает с боссом, а завтра, небось, на футбол явится. Увидишь его – длинный, как оглобля, с брюшком – стороной обходи.
Матвея подмывало спросить про Джереми Кокрейна, но осторожность взяла верх – «Лошадиное лицо» мог являться нынешним работодателем для опекуна новых русских и их детей. Искренность и порядочность знакомого имели пределы, устанавливаемые его паспортом со львом на синей обложке. Оставить в пусть и затуманенной алкоголем памяти имя британского разведчика стало бы опасной промашкой. Одолев утку и бутылку водки (плюс пиво), приятели покинули заведение. Возле входа на улице курила разбитная китаянка – одна из двух «жемчужин».
– Дочь хозяина ресторана? – поинтересовался Матвей.
– Тебе какое дело?
– Передай отцу, утка получилась отменная, – разведчик по привычке проверил свою наблюдательность, хотя глаза уже слипались: ранний старт из Шереметьево и последующие треволнения давали о себе знать. Плюс спиртное.
Галкин не ошибся. Пока шел ужин, Данилин предстал пред прежним явным и нынешним тайным боссом. Вместе они в 1990-е вытаскивали нужных им субъектов чуть ли не из кустов и двигали наверх, ломали карьеры тем, кто смел перечить. Темное прошлое держало кремлевского кадровика на прочном крючке, как и светлое настоящее его любимой дочки. И он это прекрасно осознавал.
– Давай пей и рассказывай, – грубовато пресек Сосновский гостя, рассыпавшегося в подхалимаже, – какого черта Алехиным заинтересовался Кремль. Только не юли, а то в Уорик опоздаешь.
– Как на духу: не знаю.
– А чего же бучу поднял?
– Вы же помните, как обычно происходит выдвижение в Москве. Сначала намеки и слухи, потом команда составить объективку и т. д. Тут вызывает меня не начальник управления, а сам Администратор и говорит: срок неделя, подготовить материалы на Алехина. Я начал вилами по воде водить: мол, под каким углом составлять бумаги, какие моменты выделить особо. Тот отрезал: «Есть указание сделать в полном объеме». Ну, кто ж ему кроме САМОГО указания дает? Вот я и подумал, готовится нечто важное и срочное, и сигнализировал вам.
– И это всё?
– Практически, только странно выглядят еще два факта: полковник ничего общего с госаппаратом не имеет много лет, а в наградном отделе Администрации на него лежит секретное представление из разведслужбы.
– Подробнее?
– Детали мне неизвестны, постараюсь уточнить в Москве.
– Уж, расстарайся. И еще – вот билет на завтрашний матч Лиги чемпионов. Там будет наш объект, ты видел его фото – узнаешь. Подкатись к нему по-русски широко и без стеснения, познакомься. В Москве разовьешь контакт.
Глава 4
Уэмбли
Сон вышел прерывистым и неприятным. Стычка с MI6 и непривычная еда будоражили организм. Проснувшись рано – по Москве, Алехин начал, как обычно, с моциона. Любимые родезийские риджбеки остались в резиденции на Рублевке, поэтому гулять пришлось в одиночестве, довольствуясь созерцанием чужих собак в парке Сент-Джеймс. Огромные платаны и открытые лужайки радовали туриста и местных белок. Тропинки и скамейки непривычно пусты, лишь первые велосипедисты катили на работу. В идиллическом месте думалось хорошо, логика и внезапные ассоциации штурмовали возникшую вчера загадку.
Не исключая вероятность втягивания в грубую британскую провокацию, Матвей понимал, для MI6 ценнее его оперативный опыт, личные связи и статус «свободного художника», открывавшие широкие возможности для шпионажа в пользу Лондона. Правда, имелось существенное «но» – его потенциальная полезность не оправдывала быстротечность и высокий уровень полученного от Кокрейна предложения «дружбы». Естественно, местные разведчики и контрразведчики использовали поток приезжающих русских, привлекая их к сотрудничеству. Оставалось завидовать супостатам, работающим по такому интересному каналу на собственной территории. Да, Лондон оставался мировым центром во многих смыслах, в том числе в агентурно-информационном.
Однако с чего в местной разведке взяли, что именно Матвей представляет особый интерес? Причем уверены настолько, что поспешили пусть с отложенным, скрытым и всё же вербовочным подходом. Наверняка, в досье, которым хвастал Джереми, отражено, как британская резидентура в Копенгагене безуспешно пыталась в прошлом вербовать советского разведчика Алехина. Почему теперь сочли, что он вдруг согласится? Очевидно, ответ таился в намеке, что MI6 лучше осведомлена о его месте в интригах московской элиты. Лучше, чем сам русский. Отсюда следовало невероятное, хотя возможное предположение, что британский источник в Москве сообщил о грядущем важном событии, в котором отставному полковнику предстояло сыграть заметную роль.
Телефон зазвонил неожиданно – из Москвы жена решила проверить мужа.
– Всё хорошо, Аннушка! Как у вас?
– Смер и Хекса гоняют по полю стаю перепелов. Ты задержишься или вернешься послезавтра?
– Послезавтра. Извини, мне неудобно беседовать, – свернул радиообмен Матвей. Шпион знал: мобильник не обеспечивает конфиденциальности разговора, особенно в колыбели западной демократии, где подслушивали самых приличных и известных людей. Что уж жаловаться клиенту мистера «Лошадиное лицо». А так хотелось поболтать с супругой ни о чем, просто послушать её голос, сказать «люблю». – Тут телефон плохо работает, помнишь, как в Скандинавии.
Анна сразу попрощалась. Скрытый смысл слов мужа ясен: его прослушивают, как в годы разведработы. «Зачем? Опять попал в историю? Только недавно вернулся из Афганистана в обличии сутенера средней руки – волосы окрашены в чёрный цвет, костюм в духе киношного мафиози, на шее золотая цепь в палец толщиной». Грустно вздохнув, красивая, уже немолодая женщина бросила риджбекам: «Домой!» Собаки, вынудившие птиц перелететь Москву-реку и забежавшие в воду, моментально вернулись к расстроенной хозяйке.
На завтраке в отеле кроме группы японцев – ох, рано встает Страна восходящего солнца! – харчевались казахи, прибывшие вчера одним рейсом с Алехиным.
Отец и сыновья – лет 25 и 20. Мощные, чуть оплывшие батя и старший выглядели помятыми (буйный вечер?). Худенький младший через очки излучал любопытство (ему еще не наливают?). Увидев русского, троица приветственно замахала руками.
– Так вас выпустили! Мы думали, арестовали.
– Спутали с членом Аль-Каиды. Ха-ха! Вы тут какими судьбами, ребята?
– На футбол приехали. Из Темиртау, однако.
– И я на матч иду. Может, вместе махнем на стадион? – моментально пришло решение: мобилизовать батыров в оперцелях. Для чего, еще непонятно, хотя, похоже, потребуется человеческий ресурс. Имеющиеся лондонские связи Матвей решил оставить в резерве – схватка только начинается. На первом этапе против MI6 придется выставить бойцов необученных и незасвеченных.
– У нас заказан микроавтобус. Присоединяйтесь. А то мы впервые в Лондоне, не знаем, как тут и что.
– Охотно покажу сей милый городишко. Пока предлагаю вкусить традиционный английский завтрак: поджаренный бекон, пережаренные сардельки, глазунья с шампиньонами и тосты. Белая фасоль в томатном соусе – на любителя. Я – не любитель.
Однообразность такой пищи, как и готовность местного англо-саксонского населения её ежедневно поглощать, свидетельствовали то ли о крепости традиций, то ли о присущем британцам упорстве. Точно понять русская душа не могла, но, привыкнув дома завтракать йогуртом или бутербродом, в Лондоне она отвергала московские привычки и тянулась к холестериновой бомбе.
В Кремле никто не вкушал сардельки, состоящие сплошь из жира и сои, там заботились о здоровье, занимались спортом. САМ тяготел к дзюдо, Администратор любил баскетбол, Секретарь Совета безопасности увлекался волейболом. В таком узком составе обсуждали положение в государстве. Внешне оно выглядело некритично: даже в условиях кризиса мировой экономики, удавалось избегать острой социальной напряженности, а военно-политические волны от смены арабских режимов не смогли радикализировать исламскую часть населения России. Даже украинская зараза «евромайдана» не перехлестнула через границу.
Тем не менее, чувство тревоги ощущал каждый из сидевших за столом. В стране росло недовольство, люди в массе своей не чувствовали удовлетворения вектором движения, точнее – отсутствием движения. Молчаливое большинство голосовало на выборах за Президента и правящую партию скорее по инерции, поскольку не видело реальной альтернативы. Шумное меньшинство вышло на улицы столицы, его активисты пытались раскачать общество. Традиционный канал влияния власти – ТВ – на глазах терял эффективность, превращаясь в реалити-шоу: «Президент учит министров работать / летит на бомбардировщике / плывет баттерфляем / находит амфору на дне моря». Публика отворачивалась от телеящика и погружалась в пучину интернета, где госконтроль отсутствовал. Остатки авторитета политиков и чиновников стремительно таяли.
На фоне бездуховности и деградации образования росла распущенность молодежи, подхлестываемая валом наркотиков. Алкоголизм выкашивал мужское население. Никотин убивал людей обоих полов. Воспрянувшая после падения коммунизма, церковь нынче окунулась в материальный мир (с его соблазнами и дрязгами) и не смогла возродить веру людей в традиционные ценности. И неважно, мудрость какого пророка она проповедовала – Христа или Мухаммеда, слышны были в основном голоса фанатиков – чаще «против», чем «за».
Массы, как и во все времена, жаждали хлеба и зрелищ. И получали их: растущие зарплаты (правда, отстающие от роста тарифов ЖКХ и акцизов на водку) и телесериалы (правда, снятые на «улицах разбитых фонарей»). Еще состоялась маленькая победоносная война с Грузией, в ходе которой офицеры вынужденно просили у журналистов мобильники, чтобы связаться со штабом. Усиленно рекламируемая борьба с взятками и продажностью разворачивалась по принципу «мыши против сыра». Коррупция из бытового раздражителя превратилась в зло, угнетающее дух нации. Угнетенными себя чувствовали даже министры и парламентарии, владеющие виллами в Ницце и апартаментами в Майами. Всем становилось не по себе. И чем дальше, тем грустнее. Невыносимая легкость бытия тяготила элиту наравне с простолюдинами.
Хотелось иного: радости и оптимизма. Увы, власть предержащие не могли предложить идей или шагов, способных вдохновить население, зарядить положительными эмоциями. Гигантомания строек к спортивным и политическим форумам не восторгала. Даже воссоединение Крыма с Россией дало лишь временный всплеск энтузиазма. Страна мучительно искала национальные цели и не находила их. Политики бубнили о росте и прогрессе, но ощущение сползания в застой усиливалось, падала вера в то, что власть действует в интересах простых людей. Вертикаль власти не смогла превратиться в стержень общественного развития. Чуда не происходило, хотя о нем мечтали.
Секретарь СБ, бывший шеф одной из спецслужб, решил рискнуть первым. Он трезво оценивал оставшийся ему до пенсии срок: год-два максимум. В данный момент решил поиграть в активность, чтобы оттянуть отставку. Или, хотя это и менее вероятно, счел нужным на излете карьеры проявить принципиальность честного государственного мужа. Поэтому свой доклад завершил нелицеприятными выводами.
– Если тенденцию не переломить, среднесрочные последствия видятся негативными, а долгосрочные – угрожающими. Стабильность России невозможно сохранить лишь консервативными методами или путем закручивания гаек. Да, парламентская оппозиция не способна взять власть, да, непарламентская оппозиция раздроблена, не организована и не имеет харизматических лидеров. Однако и попытки правящей партии стать привлекательной провалились. Патовая ситуация продлится какое-то время и приведет к потере сначала поддержки населения, затем управляемости государством. Результатом станет общая дестабилизация.
– У СБ есть практические предложения или ваши эксперты просто судачат и горюют? – не сдержался хозяин кабинета.
– Есть. Надо похоронить компартию вместе с Лениным, перехватив её избирателей и часть лидеров, и идеологически сделать шаг влево. Реально начать движение к более справедливому устройству общества. Это в сочетании с социальными программами способно повысить авторитет нынешней власти. Соответственно, потребуется перетряхнуть кабинет министров и парламент, допустить свежую кровь в руководящую элиту.
– Что скажешь? – заслушав доклад и отпустив Секретаря, Президент обратился к Администратору.
– Не оттолкнут ли подобные шаги либеральные круги?
– Ой, либералы обидятся! Эта прослойка тоньше некуда, поскреби, а под ней ничего нет. Заигрались мы с ними, пора заканчивать. Кто захочет работать «на земле» – пожалуйста, дадим должности, кто не хочет – пусть шакалит у западных посольств и витийствует.
– А как же интеллигенция? – сухопарый чиновник поправил очки, будто причисляя себя этим жестом к данной публике и одновременно обижаясь за неё. – Криков много будет, руки начнут заламывать.
– Ты что, «Бесов» Достоевского подзабыл? – блеснул эрудицией глава государства, – Именно интеллигенты довели Россию до октябрьского переворота, а СССР – до могилы, – и после паузы, решительным тоном добавил. – Что ж, если стране нужно чудо, она его получит. Документы на Алехина готовы?
– Кадровики Администрации подготовили подробную справку.
– Тщательно изучили?
– С рождения. Данилин занимался.
– Это такой тощий, в очках, – Президент блеснул памятью менеджера-перфекциониста, вспомнив одного из тысяч сотрудников центральной Администрации. – Он в курсе?
– Нет. Считает, что готовится назначение по моей протекции на престижное местечко. Сотрудник обстоятельный, давно работает. Раз ничего не раскопал, значит, в жизни Матвея ничего смердящего точно нет.
– Какое мнение у Чудова?
– Считает товарища Грига выдающимся разведчиком и настоящим патриотом. Сомневается, что наше предложение заинтересует кандидата.
– Никуда Григ не денется. Не таких через коленку ломали.
– С потенциальным чудотворцем надо бы помягче.
– Хорошо, немедленно ко мне. Алехин в Москве живет?
– Тут по соседству в селе Иславское, но сейчас в Лондоне – обратный билет у него на завтра, а вы в поездку по стране отбываете.
– Тебе объяснить, как и что? Пусть Чудов к вылету доставит.
Уже в коридоре президентского корпуса Администратор почему-то вспомнил, что в Лондон отпросился и Данилин, две недели готовивший досье Алехина. «Бывают же совпадения!»
Бывают. Не совпадения, а события, внешне независимые, но в глубине крепко связанные логикой запущенного кем-то (Богом, Президентом, Судьбой?) сценария. И не факт, что автор незаконченной пьесы сам догадывается, каким будет финал. Что уж говорить о занятых в ней актерах. Даже Шекспир соглашался, что лучшие спектакли идут на сцене жизни. Классик знал толк в драматургии.
Ровно за подобную непредсказуемость так любим футбол. Толпы двигались на «Уэмбли» в предвкушении волшебства на газоне, не зная, что матч выдастся тягостным и безынтересным. Матвея билет привел в блок 204. Трибуну заполняли зрители из разных концов Европы. Казахи, довольные совместной прогулкой, сидели неподалеку. Когда входили через северный вход стадиона, Алехин рассказал, что первоначально, еще до футболистов, по арене кругами носились грейхаунды, а публика приходила посмотреть и сделать ставку на борзых. Их завезли римляне, основавшие город. «У нас тоже есть борзые – тазы», – гордо поведали туристы из Темиртау.
После первого тайма сплотившаяся за день компания двинулась перекусить и на выходе из блока буквально натолкнулась на высокорослого болельщика в майке с надписью «Россия».
– Ой, какая встреча! Здравствуйте, господин Алехин, – заверещал тот. – Я – Данилин.
– Извините, нам некогда, – среагировал Матвей и, быстро двинувшись по проходу под трибуной, приказал старшим казахам, – Не подпускайте урода ко мне – я у него женщину в Москве отбил. Будет приставать и жаловаться на жизнь.
– Как скажете, Матвей Александрович, – заиграли мускулами отец и старший сын, выглядевшие внушительно, поскольку занимались казахша курес – народной борьбой.
– Для тебя особое поручение, – обратился разведчик к младшему казаху. – Незаметно сними на iPhone, с кем рогоносец будет контактировать в перерыве.
Последний тайм протекал совсем вяло. Команда, которой удалось-таки вымучить гол, ушла в глухую оборону. Вторая команда делала вид, что пытается изменить результат, который уже не интересовал Алехина. Тот разглядывал любительское видео из-под трибун «Уэмбли». Качество и ракурс оставляли желать лучшего, тем не менее, видна пара: черноволосый тип и Данилин. Последний жестикулировал и что-то оживленно объяснял собеседнику, который мог быть с Ближнего Востока или Кавказа. Видеофайл Матвей отправил на свой запасной мобильник в Москву.
– Ты – прямо суперагент, – похвалил новоявленного помощника.
– Хочу поступить в наш Комитет нацбезопасности, – зарделся парень, – папа обещал устроить.
– Потребуется рекомендация, обращайся, – заржал старый шпион. – Одно условие: ты должен ухитриться переспать с секретарем королевы.
– А вдруг тот – мужчина?
– Без разницы, если родина прикажет!
