Читать книгу: «Любовь «по расчету»», страница 8

– О, Господи, – думал Алексей, – неужели они действительно пытались купить украденную плащаницу? Но ведь это практически невозможно! Судя по прочитанному в Интернете плащаница в соборе святого Иоанна Крестителя охранялась, как Джоконда в Лувре. Но сумасшедшие деньги, запрашиваемые продавцами, как раз свидетельствовали о сумасшедшем характере продаваемого изделия. Так вот что сыночек отдавал на экспертизу – не упаковку изделия, а часть самого изделия! Да это больше походит на фарс, чем на реальную ситуацию. А зачем им плащаница? Но ведь папочка абсолютно сдвинут на религии и религиозной атрибутике, при этом он явно в глубоком маразме, хотя и ворочает немереными деньжищами.

– Ну хорошо, – продолжал размышлять Алеша, – папочка-то в маразме, а сынок-то в здравом уме и твердой памяти. Не мог же он реально участвовать в покупке такой вещи, сама попытка такой сделки действительно приводит к скандалу мирового уровня. Стоп! А почему реально участвовать? Не разыграл ли сыночек перед папочкой сериал под названием «дай, папочка, денег, и побольше»? Ха, но ведь тогда и всю загадочность тайных съемок можно легко объяснить. И сыночек, и «посредники» – это все одна, хорошо подготовленная съемочная группа, задачей которой была компрометация папаши. Так, в теории все сходится, теперь нужно добыть доказательства.

План созрел мгновенно. «Сыщикам» нужно поручить глубокую и жесткую проработку «посредников», что фактически не было сделано, а как теперь понятно, зря. А самому заняться окружением семьи для выяснения характера взаимоотношений папы с сыном.

Через несколько дней картина стала ясной и отвратительной в своей банальной бесхитростной подлости всех её персонажей. У бывшей любовницы сыночка, которая не могла вспоминать о нем без зубовного скрежета, Алексей узнал, что сыночек не только не любил своего папочку, но просто мечтал о его кончине. Единственным обстоятельством, омрачавшим эти мечтания, было сомнение, переходившее в уверенность, что огромные деньжищи, прилипшие к умелым отцовским рукам на протяжении его длинной и успешной карьеры, достанутся не ему, законному сыну, и даже не дочке, живущей на другом конце света, а смешно даже сказать кому. Сдвинутость отца на религии, его патологическая, на взгляд сына, дружба с церковниками не оставляли сомнений в том, что денежки утекут мимо. По мнению этой вполне вменяемой и даже симпатичной женщины, с которой Алексей уже несколько часов беседовал за обедом в престижном московском ресторане, это была основная и всепоглощающая проблема сыночка, с которой он засыпал и просыпался.

«Сыщики», получившие санкцию Заславского копнуть «посредников» до самого донышка, нарыли весьма интересную информацию о связи одного из них с фирмой под названием «Розыгрыш», которая на договорной основе обеспечивает клиентов достоверно обставленными розыгрышами и, по желанию заказчиков, всевозможными запутанными ложными алиби. Второй же подельник был в прошлом связан с одной из спецслужб и занимался техническим обеспечением скрытых аудио– и видеосъемок. После серьезного и аргументированного разговора, а такие «разговоры» в холдинге вести умели, «посредники» признались в выполнении задания сыночка. Сценарий был тщательно проработан и выполнен не без блеска в одном из номеров «Пекина». Первая встреча, без папочки, была фактически репетиционной, а вторая, более тщательно подготовленная, прошла уже с участием главного героя, который не заметил профессионально замаскированную аппаратуру и дал возможность произнести компрометирующие фразы о предмете купли-продажи. Оставался не совсем ясным вопрос, где заказчик раздобыл кусочек необходимой ткани, для создания иллюзии правдоподобия. Но, по-видимому, это не представляло большой проблемы, поскольку скорее всего радиоуглеродный анализ возраста ткани был, скорее всего, хорошо проплаченной фикцией, купленной у рыжего, высоко ценящего своё научное время завлаба.

Заславский принял Алексея на следующий день после окончательных бесед Алексея с «посредниками».

– Ну вот, Евгений Сергеевич, результат не очень симпатичный. И заказчик – подлец, и его папа – идиот. Но проект закончен полным раскрытием – шантажист найден, фиктивность предмета шантажа доказана. Заказчик подозревал или знал о планах отца передать практически все свои богатства то ли церкви, то ли персонально каким-то религиозным деятелям. Сыночка это категорически не устраивало. Он решил во избежание потери папиных денег, зная слабость отца к предметам религиозной старины, предложить ему ни больше ни меньше как самую известную и ошеломительную по своей таинственности религиозную ценность. Туринская плащаница была бы эффектным и щедрым тайным даром для сумасшедших, с точки зрения сына, планов отца. И задумка сыночка сработала. Он понимал, что отец не согласится на предоплату, и придумал хитрый ход с компрометирующими записями, мнимыми шантажистами и пятидесятипроцентной неустойкой, что тоже составило бы огромную сумму. Заплатив завлабу Куценко неплохой гонорар, за который тот написал бы любое заключение, и положив перед папой официальную бумагу, он сам умело вселил сомнения в душу отца и посоветовал отказаться от сделки. А затем «в ужасе» прибежал к папе с рассказом о «шантажистах», которых сам же и нанял. Он понимал, что папа поднимет все свои связи, что и произошло, и постарается избавиться либо от предмета шантажа, то есть записей, либо от шантажистов. Но, понимая, что ни то, ни другое не достижимо, планировал все-таки слупить у отца эти жуткие деньги, ополовинив, как минимум, отцовские авуары. Ну и что теперь делать, заказ выполнен, но выполнен вопреки планам заказчика, – Алексей смотрел на Заславского, который задумчиво смотрел ему в глаза и улыбался.

– Молодец, Алеша! Очень хорошая работа, не зря я тебя подключил. Если бы не твой въедливый характер, мы бы так и тянули эту пустышку. А теперь у нас все основания оформить успешно законченный заказ и получить все деньги за его выполнение. Что же касается самих заказчиков, сыночка – формального заказчика – и папочки – неформального, то, учитывая, что просьба по этому делу исходила от моего хорошего знакомца, занимающего очень высокую должность, мы должны разрулить концовку дела поизящнее. Ну, например, предложим сыночку представить все это розыгрышем, которым так увлекается в последнее время гламурная тусовка. У него ведь нет вариантов. Конечно, папочка будет не в восторге, что сыночек пошутил на такую святую тему, но это лучше, чем тот криминал, который ты нарыл. Ладно, я сам поговорю с заказчиком, думаю, он не сможет отказаться от моего предложения.

Заславский улыбнулся концовке своей последней фразы, хорошо известной романтикам криминального мира. Алексей, как всегда, безошибочно понял, что аудиенция закончена. Выходя из кабинета, Алеша в который раз подумал, что Заславский не зря ест свой хлеб.

Глава 6
Антон

Такого тяжелого выбора, как сейчас, перед Антоном жизнь еще не ставила. Как быть в такой ситуации? Собственно, подобной ситуации не было ни у кого в мире за всю историю человечества. Вариантов поведения много, возможных сценариев развития событий еще больше. Рациональный подход подсказывает простые естественные пути, однако на эмоциональном уровне все гораздо сложнее. В голове пульсировал вопрос: «Что делать? Что делать? Что делать?»

«Как Эндрю мог узнать, что у меня в руках открытие всех времен и народов? Конечно, он из какой-то спецслужбы, это просто на его роже написано. Но как он догадался? Неужели на моей роже тоже что-то написано?» – лихорадочно думал Антон.

Он сидел в кафе, потягивая свой молочный коктейль, в ожидании Моники, славной девушки, с которой они сошлись вскоре после разрыва отношений с Катей. Среднего роста, крепкого телосложения, рыжеватый, веснушчатый, кудрявый еврей – Антон представлял собой довольно хорошо выглядящего, очень подвижного мужчину среднего возраста с живыми карими глазами. Они с Моникой, спортивной, худощавой и довольно привлекательной девушкой, как-то очень хорошо подошли друг другу. Познакомившись на вечеринке и приятно побеседовав, они договорились встретиться на следующий день и поехать на дегустацию калифорнийских вин, благо следующий день был выходным. Проведя весь день в поездке по дальним пригородам Сан-Франциско, они оба получили огромное удовольствие как от дегустации вин, так и от общения друг с другом. Антон был разведен, хотя и не официально, но чувствовал себя абсолютно свободным сорокалетним мужчиной. Моника на двенадцать лет младше Антона, не была еще замужем. Роман завязался мгновенно, но развивался как-то уж очень медленно и деловито, без каких-либо взаимных обязательств и при этом сохраняя легкие непринужденные отношения.

После того, как вчера Антон выслушал рассказ Эндрю о предложениях, поступивших от его боссов, он больше не мог ни о чем думать. Нормальные люди от таких предложений не отказываются. Два с половиной миллиона долларов в год и столько же в виде начального бонуса, работа не в США (где, пока не говорит), но в режиме строгой беспрецедентной секретности. Работа по теме, практически совпадающей с интересами Антона. Класс! Конечно же, они не представляют сути открытия Антона. У всех в голове нереально огромные прибыли от возможностей генетических технологий, побеждающих неизлечимые болезни, рак прежде всего, продление возраста активной жизни в разы, чудо-регенерация тканей с помощью стволовых клеток, наконец, клонирование на грани фантастических романов. Эндрю просит дать пока принципиальное согласие, все остальные формальности он берет на себя. А что если Антон откажется? Похоже, если он откажется, его насильно увезут и заставят работать. Конечно, все может быть не так злокачественно, как ему кажется, и Эндрю просто банальный хедхантер – охотник за талантливыми мозгами, представляющий интересы какого-то конкурирующего с «Эйч Джи Пи» концерна. Но Антон кожей чувствовал, что Эндрю не хедхантер, а нечто покруче. И это «покруче» представляет скорее всего интересы какой-то державы или, возможно, транснационального сообщества с криминальным оттенком. Но откуда такие мрачные бездоказательные предположения? Ведь можно в нормальном режиме продолжить переговоры с Эндрю, побольше узнать о сути предлагаемой работы, а если что-то в переговорах пойдет не так, сообщить в службу безопасности «Эйч Джи Пи». То-то и оно, что Антон почувствовал в поведении Эндрю неуловимые признаки плохого сценария. А плохой сценарий – это силовой сценарий. Антон не мог рисковать. Совсем недавно он получил первые результаты того, что он искал всю свою сознательную научную жизнь. Конечно, это только начало, и впереди очень много работы, но он получил неоспоримые доказательства своих догадок, и эти доказательства перевернут мировоззрение народов. А теперь, чтобы его научные планы не пошли прахом, ему нужно придумать, как поступить, что делать в этой опасной ситуации. Для продолжения работы над его проектом ему теперь ничего не нужно, кроме компьютера и вполне компактной информации в виде уникальной разработанной им программы, вполне умещающейся на маленькой компьютерной флешке. Но как получить возможность спокойной работы? Если бы не эта сволочь Эндрю, он мог бы спокойно продолжать свои исследования, работая в «Эйч Джи Пи». Но Эндрю что-то почувствовал и перешел к форсированию событий.

– Привет, – Моника с разбегу плюхнулась в кресло и широко, по-американски, улыбнулась Антону, окружающим посетителям и мгновенно подошедшей официантке. – Кофе, пожалуйста.

– Привет, как всегда, выглядишь на миллион, – улыбнулся в ответ Антон. – Как дела, что нового?

– Ничего особенного, устала и мечтаю об отдыхе где-нибудь на спокойном теплом пляже хотя бы несколько дней, – ответила Моника, скорчив грустную рожицу, которая показывала совершенно не грустное настроение.

– А ты можешь сразу, немедленно, без раскачки и подготовки уехать на этот самый пляж? – неожиданно даже для себя спросил Антон.

– С тобой хоть на край света, – легкомысленно ответила Моника, решив включиться в эту ничего не значащую игру.

Но это была не игра. Игривые жалобы Моники на усталость и мечты о спокойном теплом пляже в голове Антона трансформировались в многоступенчатый план побега.

Внутренний голос подсказывал Антону, что промедление может привести к непоправимым последствиям.

Антон часто вспоминал родной уральский город Ольховку, где он родился и провел первые семь лет своей жизни и где ему всегда было хорошо и спокойно. Хотя спокойствие было относительным. Мальчишки во дворе и в детском саду не давали ему покоя, обзывая «еврейской мордой», пытаясь всячески показать, что он другой, не такой, как все. Отец Антона Аркадий Микульский был начальником Ольховского строительного управления – одного из крупных московских трестов. Несмотря на свою круглосуточную занятость на работе, он умудрялся уделять единственному обожаемому сыну достаточно времени, чтобы объяснить пятилетнему мальчику всю сложность межнациональных отношений в СССР и что слова «еврейская морда» скорее не ругательство, а комплимент, поскольку, например, Эйнштейн тоже был «еврейской мордой». Антон был физически очень крепким мальчиком и в обиду себя не давал, хотя и получал от своих непросвещенных сверстников, сбивавшихся в стихийные стайки, довольно много синяков и ссадин. Мама Антона Анастасия Бернштейн работала детским врачом в районной поликлинике. Работала тяжело, на две ставки, была постоянно на работе, и Антон был полностью на попечении бабушки Эммы, которая кормила, поила, развлекала и обучала любимого внука всем житейским премудростям. Несмотря на некоторую свою особенность по мнению окружающих мальчиков, связанную с национальной принадлежностью, Антон легко сходился и дружил с мальчишками во дворе и в детском саду. Став взрослым мужчиной, Антон осознал, что понятие родина для него четко ассоциируется с Ольховкой, при воспоминании о которой он чувствовал ностальгическое щемление в груди.

Вот бы сейчас, думал Антон, перенестись туда, где стоят неказистые кирпичные четырехэтажные здания с маленькими окнами и тесными квартирками, населенными простыми, говорящими с характерным уральским говором людьми. Вряд ли там многое изменилось за тридцать с лишним лет, но наверняка есть и мобильная связь, и интернет. Вот бы где спокойно поработать, имея всего лишь мощный ноутбук! Так в чем же дело, сел здесь на самолет, прилетел в Москву, потом в Пермь, а там и рукой подать до родных мест. Но ведь не дадут вылететь. Он не знал, каким именно образом, но чувствовал, что не дадут. Каким-то неясным образом Эндрю раскрыл себя. Или это просто паранойя, но от этого не легче. Как же выбираться отсюда, не делая громких жестов? Ключевым словом в этой идее, как ни странно, было слово «пляж». Если бы они с Моникой немедленно на машине отправились в Мексику с сухопутным пересечением границы, сумасбродно намереваясь провести несколько дней на пляже Мексиканского залива, это, по крайней мере, на первых порах не вызвало бы переполох у Эндрю.

– Ты не поняла, я серьезно, – проникновенно произнес Антон.

– Да какие уж тут шутки, – продолжала игру Моника.

– Если ты прямо сейчас сможешь взять отпуск на неделю, то мы садимся в машину и вечером уже будем в Мексике. Ты любишь после купания в теплом море выпить коктейль «Блю Лагун»?

До Моники дошло наконец, что это не игра.

– Ну это как-то неожиданно, но очень заманчиво. Ты именно сегодня хочешь ехать?

– Прямо сейчас.

– Подожди, я сейчас позвоню боссу и выясню его настроение.

Моника вышла на улицу, чтобы позвонить, никому не мешая. Пока она звонила, Антон обдумывал свой дальнейший план. Для его осуществления нужно было купить новую сим-карту, чтобы беспрепятственно звонить, не опасаясь прослушки. Для пересечения границы с Мексикой нужны минимальные формальности. Гостиницу можно заказать немедленно по телефону. Все это можно сделать и без Моники, но она нужна для большей достоверности такого путешествия, чтобы ни на границе, ни в отеле ни у кого не было сомнений в том, что это одна из тысяч парочек, желающих провести романтические несколько дней на берегу теплого Мексиканского залива или более прохладного Тихого океана. Моника – очень позитивный и сообразительный человечек, он ей объяснит ситуацию, конечно, не истинную, а выдуманную, и она простит его скоропостижный отъезд, тем более, что он оплатит её пребывание на берегу моря и оставит ей обратный билет, чтобы она спокойно вернулась домой.

Вспомнив Ольховку, Антон непроизвольно переключился на весь период своей советской жизни. Когда ему было всего семь лет и он еще не успел пойти в школу, они переехали в Москву. Отца назначили главным инженером московского треста. Это было головокружительное повышение, свидетельствующее о недюжинных деловых качествах отца. В период развитого социализма, несмотря на не безупречность анкеты, его деловые способности высоко оценили в Москве, пригласив его на такую должность и предоставив семье хорошую даже по московским меркам квартиру. Все это было, как в сказке, если не считать огорчения от категорического отказа бабушки Эммы ехать в Москву. Мама при новой отцовской должности могла позволить себе не работать, и она с огромным удовольствием окунулась в домашнее хозяйство и воспитание сына. Отец часто шутил, что она нетипичная женщина. Типичные женщины стремятся оторваться от рутины домашнего хозяйства, сделать самостоятельную карьеру, быть в гуще социальных контактов на работе. А мама, наевшись вдоволь советской медицинской практики, была счастлива в кои-то веки заняться сыном и обеспечивать быт любимого мужа.

Антон в школе учился хорошо, с явной склонностью к математике и физике. Однако при поступлении на мехмат МГУ конкурс не прошел, как говорили опытные люди – по вполне понятным причинам, и «загремел» в армию, точнее во флот. Отслужив свой срок, сильно возмужав, он, к удивлению родителей, не возобновил попыток поступления в вуз, а поступил в мореходное училище, окончив которое, целый год проплавал на трансатлантическом лайнере в качестве помощника механика. Этого года хватило, чтобы окончательно осознать, что тяга к науке, вообще, и к математике, в частности, гораздо сильней любви к морю. Он круто меняет свою жизнь и в качестве великовозрастного абитуриента, ему было уже целых двадцать четыре года, поступает опять на мехмат МГУ. Он легко поступил и по окончании вуза пришел на работу в Институт общей генетики Академии наук, где пытался применять методы математической криптографии, которыми «смертельно» увлекся в университете. Пять лет учебы пролетели как один день. Он с первого же курса очень сдружился с маленьким юрким студентом по имени Феликс, который был на семь лет его младше. Такая, казалось бы, существенная разница в возрасте не мешала общим увлечениям. Это были, кто бы мог подумать, не девушки, не рок-н-ролл, не кино или театр. Это была наука. Причем, не только математика, как профильная дисциплина, распадающаяся на десятки разветвлений, а научное мировосприятие в целом. Как показала учеба, они оба были весьма талантливыми математиками, при этом интересующимися сложными смежными проблемами. Коньком Антона была криптография, проблемы шифров, технологии передачи информации и захватывающие проблемы современной науки, связанные с информатикой и, как ни странно, с генетикой. Феликс был очень прагматичным молодым человеком, широкий круг интересов которого простирался от психологии межличностных отношений до «логики» мироустройства. Впрочем, последнее интересовало и Антона, вот почему они вместе с несколькими такими же нестандартными студентами проводили длинные вечера, а иногда и ночи не на дискотеках, а в спорах и обсуждениях высоких идей из сферы науки. Как же было увлекательно часами обсуждать проблемы мироздания, выдвигать умопомрачительные гипотезы, тут же получать их опровержение и выдвигать новые.

Вспомнился один из этих разговоров на высокие темы устройства мира. Зачинщиком почти всегда выступал Феликс, практичность которого легко соседствовала с интересом к глубоким научным и не только научным проблемам. Он задал прямой вопрос:

– Если принять гипотезу существования Творца, то есть ли у него цель? Можем ли мы понять, зачем вся наша Вселенная, наша Земля, все живое на Земле, человек разумный – зачем все это создано? Представим себе мыслящего муравья, или пчелу, или вообще любую козявочку или микроб, только обязательно с интеллектом, с возможностью общаться друг с другом, наблюдать, исследовать, наконец. Но, конечно же, в рамках своей социальной среды, своего уклада жизни. Может ли это существо, пусть и мыслящее, понять наши с вами человеческие цели? Вряд ли.

– Но мы можем хотя бы подумать о каких-то возможных целеустремлениях Творца. Например, все, что происходит во Вселенной и с нами, – это игра. Игра по каким-то неведомым нам правилам, с использованием лежащих в основе любой игры вероятностных сущностей, которые зиждутся на том простом факте, что любое событие может произойти, а может и не произойти, – подхватил Антон.

– Или это эксперимент – опыты с неведомой нам целью. Как и в любых исследованиях, результат создания и развития Вселенной не предсказуем, – продолжил кто-то из ребят.

Феликс, явно заранее хорошо обдумавший проблему, подкинул еще несколько тезисов:

– Три фундаментальные вехи в истории Вселенной: создание самой Вселенной, возникновение живого и, наконец, возникновение разума, позволяющего осознавать самого себя, перерабатывать информацию и обмениваться ей с себе подобными, – эти три этапа подсказывают нам, что развитие Вселенной далеко не закончено. Что же дальше? Зачем появился человек разумный, который может выполнять очень важную роль наблюдателя с большой буквы, поскольку без осознания себя и окружающего мира невозможно быть истинным наблюдателем. Живое существо без интеллекта не может осознавать происходящее и, таким образом, не может осознано фиксировать происходящие события. А если так, то для всего окружения человека понятие «время» является бессмысленным. Неживая природа и живая, но без интеллекта, безразличны ко времени. Им все равно, прошло две секунды или миллион лет, просто потому, что неживая природа вообще осознанно не участвует в информационном обмене, а живая, но «безмозглая», хотя и участвует в нем, живет одним текущим моментом, не воспринимая время как меру происшедших событий. И только человек разумный воспринимает время, связывая его с фактом двоичного результата: произошло или не произошло то или иное событие. Любое событие! Это может быть событие, непосредственно касающееся человека, – рождение, смерть, встреча, расставание, рутинные, изо дня в день повторяющиеся события, экстраординарные происшествия. А могут происходить никак не связанные с человеком внешние по отношению к нему события – любые наблюдаемые или не наблюдаемые, но передающиеся опосредованно факты, от столкновения элементарных частиц до рождения звезд и планет. Все эти события происходят каждое мгновение времени, которое и является своеобразной мерой при их наблюдении.

– А вот вопрос, существовало ли время до появления разума на Земле? – воскликнул кто-то из ребят.

– Положительный ответ на этот вопрос зависит от того, можем ли мы утверждать, что кроме человека разумного есть кто-либо, выполняющий роль наблюдателя, тот, кто в состоянии осознанно фиксировать происходящие события, – ответил Феликс.

– Ответ прост: если есть Творец, значит существует и время, – вмешался Антон.

– А зачем Творцу понадобился наблюдатель, кроме него самого? – не отставал все тот же собеседник.

Ответил на вопрос Антон. Как обычно, он умел отвечать, четко выстраивая смесь из научных гипотез и фантастических предположений:

– Мы не можем дать ответ на этот вопрос, как не может даже очень «умный» муравей понять, зачем мы построили дом недалеко от его муравейника. Мы можем строить любые предположения, но ясно одно, когда один наблюдатель создает другого наблюдателя, они неизбежно должны начать информационный обмен. Можно ли представить реальный диалог с Творцом? Вряд ли. Мы уже задавали себе вопрос «Что же дальше?». Наша человеческая логика подсказывает, что эволюция, венцом которой на Земле стал человек разумный, не закончена. Похоже, за Homo Sapiens последует следующий вид, главное отличие которого от нас будет заключаться в огромных информационных возможностях, часть которых описана в фантастической литературе. Тут и телепатия, и телекинез, и телепортация, и возникновение общего для человечества информационного банка данных, и что-то совсем невероятное и непознанное, что даст возможность осознать не только загадки пространства-времени и материи-энергии, но самого главного элемента окружающего нас мира – информационного поля, остающегося пока не достижимым для нас.

– Может быть, никакого Творца и нет. Все происходит само собой, без всякой цели. Просто так устроена наша Вселенная, – раздался чей-то скептический голос.

– Ну если это так, то это очень скучно и не интересно, – подвел итог Феликс…

«Вот такие у нас были «студенческие» разговоры, которые в конечном итоге стали основой всех моих последующих научных интересов», – подумал Антон, вспоминая с улыбкой самые счастливые студенческие годы.

Уже работая в Институте генетики, в довольно солидном возрасте тридцати шести лет, Антон познакомился с девушкой Катей и через несколько месяцев знакомства женился на ней. А еще через год Антон получил грант на продолжение учебы в аспирантуре Стэнфордского университета. Это была большая победа, поскольку грант позволял работать над диссертацией в одном из лучших университетов мира. Кроме того, получение такого гранта само по себе показывало некие признания талантов грантополучателя. Они с Катей переехали в пригород Сан-Франциско. Брачный союз с Катей закончился бесславно. Через два года в 2007 году они разошлись – Катя познакомилась и имела бурный роман с богатым американцем. Антон не очень-то переживал, поскольку, как выяснилось, не очень-то её любил. Защитив диссертацию в 2007 году и получив ученую степень PhD, он поступил на работу в частную исследовательскую корпорацию HGP, занимающуюся проблемами генома человека. Через HGP Антон Микульский получил рабочую визу для возможности жить и работать в США.

– Всё очень классно, – прошелестела Моника, вернувшаяся с улицы. По её лицу было понятно, что она договорилась об отпуске и что она уже представляет всю прелесть вечернего заката на бескрайнем мексиканском пляже, где можно лежать в шезлонге, наслаждаясь холодным коктейлем.

– Мы должны заехать за вещами ко мне домой, это займет не более часа. Слушай, а как же твой отпуск, ты же должен это как-то оформить? – вспомнила Моника про Антона.

– Все уже договорено, – вдохновенно врал Антон. – Давай сделаем так, ты едешь домой собираться, а я займусь бронированием гостиницы и другими организационными вопросами. Через час я заеду за тобой. О’кей?

– О’кей.

Антон понимал все жуткие последствия своего бегства. Сотрудник солидной американской компании исчезает без каких-либо оснований и предупреждений. При этом компания занимается весьма специфическими вопросами, связанными с коммерческим внедрением самых последних достижений генетической науки. Он представлял заголовки газет: «Таинственное исчезновение русского ученого», «Исчез ученый, занимавшийся вопросами на грани фантастики: клонирование людей, исцеление от рака, молодость до 300 лет» и еще что-нибудь более крутое. Он понимал, что подставляет фирму, коллег, которые не сделали ему ничего плохого, но у него не было пути назад. Он с огромным облегчением принял это решение, понимая, что это, может быть, единственный вариант уйти от возможного преследования и спокойно продолжить работу. Ошеломительные результаты, которые он получил, настолько фундаментальны для всего человечества, что он не может рисковать и позволить не только какой-то спецслужбе, но и какому-либо правительству воспользоваться его результатами. Тем более, что эти результаты – только начало огромной захватывающей работы, которая может привести к судьбоносным последствиям для всех людей на Земле.

Антон заехал в почтовое отделение и отправил маленькую бандероль в далекую Россию. Затем в компании мобильной связи он приобрел сим-карту с совершенно новым номером мобильного телефона и зарезервировал на своем новом телефонном счете солидную сумму для возможности звонить в любую точку света. Садясь в машину, он уже набирал номер телефона своего старого друга по морскому периоду своей жизни. Толик Легкий был прямой противоположностью своей не очень стандартной фамилии. Он был мужчиной весьма солидных размеров и, соответственно, веса. Антона с Толиком лет пятнадцать назад свела судьба на сухогрузе, где Антон после окончания морского училища служил сменным механиком, а Толик был помощником капитана. Они были примерно одного возраста и как-то быстро сдружились. В отличие от Антона Анатолий был карьерист и не скрывал от друга своих наполеоновских планов. Он не просто мечтал стать капитаном огромного лайнера или командовать целой флотилией, как это часто бывает с молодыми людьми, служащими на флоте. Он хотел стать очень богатым и не просто богатым, а достичь этого своим собственным трудом, своей головой, своей волей. И как влюбленный в море человек все эти его планы он всегда связывал все-таки с флотом. Поэтому на подначки Антона по поводу будущего капитана большого белого корабля или командующего флотилией он отвечал с деланной скромностью – не капитан корабля, а владелец корабля, не командующий флотилией, а владелец флотилии. После того как жизнь развела друзей по разным дорожкам, они поддерживали связь, время от времени списываясь по электронной почте, редко созваниваясь по телефону и уж совсем редко встречаясь в Москве в каком-нибудь пивном ресторанчике, где они с огромным удовольствием вспоминали свою морскую молодость и делились новостями своей современной жизни.

Так вот, волею случая Толик стал центральным звеном плана, который так спонтанно созрел в голове Антона. Дело в том, что Толик, будучи в процессе своего карьерного роста, принявшего уже международные масштабы, сейчас был вице-президентом одной из самых крупных судоходных мексиканских компаний, осуществляющих с помощью принадлежащих ей кораблей рейсы по всему миру. Штаб-квартира компании располагалась в Акапулько, крупнейшем мексиканском порту и курорте на Тихом океане. Толик неоднократно приглашал Антона приехать к нему провести время на бесконечных океанских пляжах и, конечно же, продемонстрировать старому другу реальные результаты своих карьерных устремлений, над которыми так любил подшучивать Антон.