Читать книгу: «Будем жить по-новому! Победитель. Книга 4», страница 3
«Хорошо, приводите войска в нужное состояние, мы же проведем консультации с лидерами партий. Решено, 8 числа будем объявлять войну Германии», – согласился Муравиев.
К тому времени Иван Маринов уже согласовал свои действия с прокоммунистическим Отечественным фронтом, и даже имел тайные сепаратные переговоры с советским командованием. Теперь же он делал все, чтобы сильнее скомпрометировать нынешнее правительство, полностью убрав его из вертикали власти.
Несколько раз, по докладам Шульца, наши немецкие передовые части вступали в боевой контакт с гитлеровскими частями из Видина, проводящими разведку боем. 7 сентября наши разведчики донесли о том, что немцы вышли из Видина и отступают по дороге, идущей между гор в сторону Югославии.
– Что будем делать, камерад Кольцов, догонять фашистов или пусть уходят?» – спросил на совещании, собранном в связи с этим донесением, Лабанд.
Мы обсуждали все за и против, в итоге, приняв следующее решение.
«Пусть уходят, в Болгарию нам пока соваться нельзя, а одним немецким батальоном мы их не раздавим, только потеряем солдат, поэтому побережем наших парней для будущих дел. Наш путь лежит в Софию», – озвучил я итоговое решение.
Немецкая танковая рота с грузовиками пехоты и разведкой из бойцов на мотоциклах выдвинулась в сторону Софии, пройдя через город Видин. В связи с богатой разговорной практикой в бригаде стало достаточно много подготовленных за эти несколько военных лет переводчиков. В связи с этим Алексей Самсонов, бывший и ранее любителем, а сейчас, ставший настоящим страстным мотоциклистом, по его просьбе, был освобожден от должности комроты переводчиков и возглавил мотоциклетную роту. Командиром же роты переводчиков в составе радиодивизиона, вместо Алексея, стала наша преподаватель капитан Елена Павлова. Все бойцы были ей хорошо знакомы, так как она сама частенько заступала на боевые дежурства в ответственные периоды, когда требовалось очень внимательно и правильно переводить пойманные приемниками в эфире полевые радиопереговоры немцев, так что особо в курс дела роты ей входить не пришлось, итак все знала.
К нашим позициям подошла группа болгар, попросивших встречи с командиром. Рота охраны их досмотрела и, изъяв все найденное оружие, проводила ко мне.
– Здравствуйте, товарищ командир, я Тодор Живков, коммунист, командир объединения партизанских отрядов севера-запада Болгарии. Вместе с прибывшими командирами отрядов, предлагаем вам двинуться на Софию для свержения фашистского правительства и установления власти коммунистов. Мы также хотим сообщить, что сегодня немцы ушли из Видина в сторону Югославии и путь свободен.
– Это мы знаем, товарищ Живков, одобряю ваше желание, готовьте свои отряды. Завтра мы выдвигаемся на грузовиках в Софию.
– Почему не сегодня?
– Не имеем права, завтра мы получим разрешение товарища Сталина и к вечеру будем в Софии.
8 сентября Советское правительство объявило войну Болгарии, после чего части 3-го Украинского фронта вступили в страну. Вглубь нее устремились советские механизированные корпуса. Корабли Черноморского флота вошли в порты Варна и Бургас. Болгарские корабли не оказали противодействия, а весь германский флот по приказу германского командования к тому времени уже был затоплен. Немецкие моряки покинули Болгарию, уйдя в Турцию и Грецию. Солдаты Красной армии продвигались, не встречая сопротивления, наоборот, их встречали хлебом-солью и забрасывали цветами и улыбками жители болгарских сел и городов.
Все так и случилось, утром две сотни грузовиков с двумя батальонами штурмовиков и разведчиков, а также солдатами из подразделений усиления, определенных нашими нормативными по бригаде документами, выдвинулись в направлении Софии, забрав по пути три сотни партизан во главе с будущим генеральным секретарем компартии Болгарии. Я и наш штаб ехали в легковых автомашинах по холмистой местности, где с одной стороны дороги простирались поля и виноградники, а с другой стороны высились поросшие лесом и кустарником горы Стара Планина. Живков сидел со мной в комфортабельной для того времени машине «Мерседес», непринужденно разговаривая со мной и Недогаровым. Языковой барьер через час уже особенно не ощущался – привыкли.
– Ну, Тодор, большое дело сегодня свершите, это же не шутка, государственный переворот осуществить.
– Эх, Александр, если бы не ваши армии на пороге страны, вряд ли бы что-то получилось.
– Согласен с тобой, Тодор, всегда за чем-то серьезным стоят мощные силы, поддерживающие тех, кто жаждет перемен. Но тебя ждет большое будущее в истории Болгарии, так, что будь достоин его. Только мой тебе совет, все эти освободительные фронты, «Звенья» и другие партии всего лишь попутчики. Вы, коммунисты, должны выдавить из власти всяких антисоветчиков типа Велчева, прозападных либералов типа Георгиева, предателя по своей сути генерала Маринова и сосредоточить власть в своих руках.
– Спасибо. Александр, надеюсь, все пройдет удачно. Сейчас они нам нужны, а в будущем думаю, что мы с ними схлестнемся.
– Вы будете в сфере интересов СССР, значит, наши руководители помогут именно вам, тебе Тодор.
– Мы еще встретимся в будущем?
– Ну, когда станешь во главе Болгарии, может, не забудешь полковника Кольцова и пришлешь ему приглашение, например, на 10-летие победы в войне.
– Ох, хорошие перспективы ты мне пророчишь, значит, к 1955 году я возглавлю страну.
– Кстати, у вас же в Болгарии живет сильная провидица, кажется в селе Петрич на юге страны, а зовут ее Ванга.
– Есть такая девушка, на счет сильной не знаю, но известностью пользуется.
– Сильная, Тодор, сильная она, думаю, что будешь и ты пользоваться ее услугами в будущем.
В селе Берковицы мы нагнали стоящую там нашу немецкую группу. Немцы теперь переоделись в советскую форму и, дожидаясь нас, готовились присоединиться к общей колонне. За шесть часов пути мы прибыли практически к стенам Софии, красивому старинному балканскому городу, остановившись в небольшом селе Костинброд, не доехав до столицы всего лишь десять километров. Живков с болгарскими товарищами, Сергеем Орловым и для подстраховки вторым радистом Игорем Печерициным, десятком здоровых бойцов из разведбата вместе с Киричевым, ушли в город. Мы же ждали отмашки от них, чтобы поддержать восстание, если это потребуется. Вечером, сидя возле костра, где пеклась картошка, несколько ветеранов бригады разговаривали о нашем житье-бытье.
– Хорошо нас встречают болгары. Вон парни хороводы водят с болгарской молодежью, как будто и нет войны. Да и к нам с уважением отнеслись, – говорил Саня Лавриков.
– Знаешь, что я скажу по этому поводу.
«Очень интересно, что ты скажешь по этому поводу, давно ты, Александр Батькович, не вел, как ты шутишь, среди нас разъяснительную работу, чтобы мы росли над собой», – подключился к беседе наш главный политработник Горяев.
Подошло еще несколько человек, присев возле костра: Ольга с Романом Конышевым сели рядом друг с другом, Лена Чехлова, Алена Руднова с Ирой Осиной и другие.
Я продолжил высказывать свои соображения: «Маленькая страна Болгария, славяне живут в ней, но все же, кто они нам братья или нет? Если посмотреть в историю веков, то многие обстоятельства заставляют усомниться в существовании какой-то исключительной любви болгар к России и русским. Даже взять позицию Болгарии в этой войне. Нет никакого "славянского братства", а есть только желание маленькой страны оставаться в стороне от чужой драки. Вместо того, чтобы примкнуть к нам в 1940 году, болгары примыкают к немецкому блоку, как к более перспективному и находящемуся на подъеме, как-никак пол Европы нагнули. Примерно так же обстояло дело в ходе войны 1877–1878 годов, когда Россия тоже освобождала Болгарию от турецкого «ига». Если почитать воспоминания русских генералов, того же главнокомандующего русской армией генерала Тотлебена, то он пишет: «Освобождение христиан из-под ига – химера. Болгары живут зажиточнее и счастливее, чем русские крестьяне; их задушевное желание – чтобы освободители по возможности скорее покинули страну», а в Первую мировую войну, словно в насмешку над теорией панславизма, Болгария, как и сейчас, выступила на стороне Германии.
– Ну, это же правительство так, сам-то народ к нам дружественно относится.
– Конечно, в первую очередь это касается правящей верхушки, но верхушка посредством пропаганды формирует общественное мнение народа своей страны. Самый яркий пример тому тот же Гитлер – ярый фашист. По его приказу уничтожены миллионы людей, но самому германскому народу он дал много: землю, рабов-славян, достаток, правда, попутно убивая или запирая в концлагеря несогласных немцев, но так любая власть делает. В итоге, остальные немцы искренне стали считать себя избранной расой, проводя на территории покоренных стран натуральный геноцид местного населения, особенно, что касается славян. План «Ост», то есть «Восток» по-нашему, подразумевает практически полное уничтожение славянского населения, оставляя лишь необходимое число для обслуги и тяжелых работ. Все пошли бы под одну косу: и поляки, и русские, и белорусы, и украинцы, и чехи со словаками, просто в разное время, одни бы раньше, другие позже. Концлагеря фашистов тому свидетельство.
Если постоянно не зомбировать население, то простому народу вообще нет никакого дела до других. Если ты нормальный человек, то ты и относишься к русскому, англичанину, румыну, немцу спокойно и доброжелательно. Мы же сейчас даже братаемся с партизанами, коммунистами, просто доброжелательно настроенными людьми из тех же румын, болгар, поляков, чехов, немцев. У нас есть целые дивизии, батальоны, эскадрильи чехов, французов, поляков или немцев. Но, увы, политика государства и отношение обычных людей – разные вещи.
– То есть, нет славянской дружбы.
– Вот сложный вопрос, и однозначно не ответишь. Мы все вместе воюем против врага, поддерживая друг друга, то есть пришла большая беда, славяне объединяются, значит, дружба есть. Но когда придет мир, то очень многие славяне, сами смотрите на проводимую этими славянскими государствами политику, тянутся скорее к Англии или Германии, чем к России. А в повседневной жизни славяне вообще разобщены, пришла беда к соседу, и, ладно, главное, что у меня все хорошо. В этом нам надо учиться у небольших народов: евреи, наши кавказские или азиатские народности сразу объединяются против любой напасти со стороны других народностей, только у нас каждый сам по себе. Раньше, в старину, славяне жили родами, то есть большущими семьями, члены которых поддерживали друг друга. Теперь же мы стали жить маленькими семьями, и, зачастую, каждый сам за себя. Есть всякое у славян, есть и дружные семьи или просто друзья, но тенденция к разобщению налицо. Если заграницей в тех же капстранах руководители как-то защищают интересы своих граждан, точнее сказать, не ущемляют их так явно, принимают полезные законы, которые выполняются, то у нас все неоднозначно. В СССР о законах государства ничего плохого не скажу – все, что принимается под руководством партии большевиков и товарищем Сталиным, по мере возможности, принимается и реализуется для людей (еще не хватало, чтобы меня за критику Сталина посадили). Я говорю о том, что в личных отношениях, когда эти законы применяются на практике, власть имущие часто ведут себя по отношению к простым гражданам, как бояре к покоренным холопам, используя в своих личных целях должность, знакомства и так далее. То есть славяне своих же славян и угнетают.
«Все-таки ты неправ, Александр, и война тому показатель», – сказал Горяев.
– Я же сказал, Владимир Тимофеевич, что лишь большая беда может сплотить славян, и тому пример эта война.
Подоспела картошка и мы, как в детстве, доставали ее, обжигаясь и перекидывая из ладошки в ладошку, чистили, и ели с купленными у местных селян салом и солеными огурцами. Каждый думал о своем.
«Александр Павлович, – стали спрашивать наши девушки, – а что за предсказательница тут живет, Ванга зовут, расскажите?»
«Все-таки проболтался мой шофер! Ну, попадется он мне, пешком отправлю к Ванге! – сурово посмотрев на Славика, сказал я. – Тогда слушайте историю об этой женщине. У нее сложная и тяжелая судьба. Говорят, что она была изнасилована в ранней юности, что отложило серьезный отпечаток на ее психику. Потом она ослепла, но взамен у нее проявился дар провидения, и она стала предсказывать будущее людей. Есть предположение, что перед войной даже Гитлер лично был у нее, и ему она сказала, чтобы не лез на Восток, ибо это будет началом его конца. Правда это или нет, я не знаю доподлинно, но предсказание скоро сбудется. А был ли Гитлер или нет, точно может ответить только сама Ванга, если захочет».
«Александр, а что наука по этому поводу говорит?» – спросил Горяев.
– Наука на современном этапе развития бессильна объяснить этот феномен, какие бы профессора бы за это ни брались. Для того, чтобы объяснить и грамотно описать результаты, нужно самому видеть энергии, из которых состоит тонкий мир и понимать законы их движения. Сейчас люди изучают рентгеновские лучи, радио и электромагнитные энергии, а в будущем должны научиться видеть и анализировать более высокочастотные излучения. Ванга же видит тонкие энергии, слышит ответы на свои вопросы из околоземной ноосферы, то есть принимает и дешифрует энергии мыслей. Правда, она необразованна и многого не понимает, а только чувствует, но, что вы хотите от простой крестьянки. Однако, она научилась и пользуется этими умениями, помогая людям.
– Ну, а если ее, как шарлатанку, изобличат?
– Раньше таких сжигали на кострах, как ведьм, так что все это было, разоблачали их. Но давайте говорить объективно – ей, по большому счету, до лампочки, что будут говорить и изображать из себя эти «светила» науки, разоблачая ее. Все – и правители, и бедные люди будут идти к ней, несмотря на всякие разоблачительные мнения каких-то авторитетных ученых. Если на данном этапе ученый не понимает чего-то, то это же не означает того, что этого нет в природе. Придет время, и люди изобретут приборы, которыми можно будет увидеть душу человека, его мысли, назовем их, например, энцефалографами. Досадно то, что тем ученым, которые ошибались, уводя науку в сторону от истины, так и оставят все их научные звания профессоров и академиков, вместо того, чтобы лишить их за «лжеоткрытия».
– Товарищ командир, давайте съездим к ней, когда еще такой шанс будет-то?
– Это 150 километров отсюда, путь не близкий, однако. А вы уверены, что она примет вас? Представьте себе, что к вам припрется толпа в 7000 человек и начнет вас доставать со своими вопросами, каково это?
Смех был мне ответом.
– Раз смеетесь, то, как я понял, вы уже представили себе очередь из бригады, раз 10 обернутую вокруг ее деревни, во главе с нашим атеистом Владимиром Тимофеевичем. Есть хорошая мысль из народного фольклора о том, как относится к жизни человек, смысл которой примерно такой: «Женщина-феминистка – до первого достойного мужа, коммунист – до первого личного капитала, а атеист – до первой бомбежки».
Снова прозвучал взрыв женского смеха и возгласы одобрения.
– Поясни Александр, что ты имел в виду, говоря про коммунизм?
– Поясняю, Тимофеич. Вот ты, обычный человек, и все делаешь сам, и семья у тебя такая, жена и дети сами ведут хозяйство. А вот взять профессора московского или командира высокого ранга, так ему и домработницу, и спецобслуживание, и личный автомобиль с шофером подавай, хотя он коммунист с большим стажем и настоящий советский человек по анкете, как говорится, «не был, не замечен, не совершал»! А разве мы сами не шептали «Господи пронеси!», когда рядом бомбы падали?
– Злой ты человек, не веришь в людей.
– Не верю! Вот тебе, Тимофеич, наглядный пример коммуниста командарма Голубева, кстати, это бывший командир армии, в которой я служил под Белостоком, правда, я его тогда и в глаза не видел. Помните, я вам рассказывал о нем и других таких командирах для того, чтобы у нас такого в бригаде не было, или коммунист командарм Власов. Первый – это потенциальный предатель, попадет в плен, как только увидит угрозу своему животу, всё и всех выдаст, а второй явный, хотя был на очень хорошем счету. Так что не все те, кто числится коммунистом, ведут себя так, должны по совести. Ты сам это прекрасно понимаешь и видишь. Многие настоящие по духу коммунисты мертвыми на полях сражений лежат, потому что в первых рядах встали на пути у врага. Вот как-то так я думаю. Ладно, уговорили, товарищи атеисты, самому интересно Вангу увидеть. Все равно стоять здесь будем дней десять, так что организуем выезд в Петрич.
Глава 3. Мы меняем власть
Часов в 11 вечера вышел на связь Орлов: «Кольцо, это Орел, требуется поддержка!»
Радиограмму с таким содержанием мне принес Чайкин. Срочно к столице выдвинулись мотоциклисты с Самсоновым, за ними ехали я, Ледков, Конышев, Воронов на легковых автомобилях, а следом по дороге катила колонна колесных грузовиков со штурмовым батальоном Микулова. Связь обеспечивал Бушин с целым взводом радистов.
Прибыв к штабу заговорщиков, то есть руководителей Отечественного фронта Болгарии, сразу включились в работу штаба. Сам штаб напоминал растревоженный муравейник или улей. Несмотря на то, что заговорщиками уже была проведена вся подготовительная работа, операция по свержению действующего правительства полностью спланирована, все равно говорили все разом, решая с чего начать. Военный министр Маринов, который наверняка мог скомандовать и прекратить этот горячий южный бедлам, сейчас был с членами Правительства. Голос политика Кимона Георгиева, который что-то уточнял у генерала из своей партии «Звено» Дамяна Велчева, монархиста и идейного антисоветчика, заглушал голос лидера коммунистов Тодора Живкова, раздающего последние указания своим командирам. Через 5 минут у меня разболелась голова от общего гомона «ни о чем» и вопросов, задаваемых мне одновременно несколькими командирами партизан.
При этом я лишь подумал об одном: «Интересно, как проходят такие совещания у итальянцев, турок или греков, если у них даже по пустякам рот не закрывается». Такое же состояние было и у моих товарищей.
Я хлопнул по столу и сказал: «Товарищи, прошу минутку внимания. Все вами уже определено, значит, еще раз пройдемся по конкретным задачам каждого отряда и выдвигаемся штурмовать. С нами прибыл взвод радистов, которые будут направлены в каждый ваш отряд, поэтому прошу доводить им результаты хода операции, чтобы они сообщали в штаб, который примет решение, нужна ли вам силовая поддержка или все итак идет успешно. Наш штаб станет координационным центром, здесь же будет и резерв из 200 штурмовиков. Предлагаю, будущим лидерам государства остаться здесь для управления восстанием. Как только прояснится ситуация и путь будет расчищен, тогда вы скажете свое слово непосредственно в здании Правительства при аресте действующих государственных лидеров. Итак, давайте коротко пройдемся по боевым задачам, и выдвигаемся на исходные позиции. Вопрос, как поведут себя правительственные войска, охраняющие премьера, будут ли защищать?
«Правильно, а то слишком много мы говорим, а дело стоит. Как себя поведут войска, хм, отдельные командиры могут оказать серьезное сопротивление», – высказался генерал Велчев.
– Значит, будем жестко подавлять.
Ночью бригадные армейские подразделения вместе с отрядами партизан оппозиционных сил концентрировались возле штаба повстанцев и по команде выдвигались на захват ключевых мест в Софии. Наши бойцы под командованием наших командиров вместе с конкретными партизанскими отрядами захватили такие объекты, как военное министерство, министерство внутренних дел, телеграф, радиоузел, железнодорожный вокзал, блокировали королевский дворец и здание парламента, казармы двух ненадежных армейских полков.
Ко дворцу был направлен парламентер, командир болгарского отряда. После разговора со старшим караула он махнул нам рукой. На площадь потекли потоки вооруженных людей численностью человек в пятьсот, и выкатилось несколько мотоциклов с пулеметами. Тут же появились и огнеметчики с Абдуловым. Судя по облегченным лицам охранников, те сразу осознали всю мудрость принятого их командиром решения не сопротивляться.
Так что охрана дворца не оказывала сопротивления, за исключением отдельных групп на этажах. Их уничтожили ворвавшиеся бойцы болгарского отечественного фронта. Когда путь был свободен от охраны, радисты связались с центром и к зданию срочно подъехали лидеры оппозиции.
«Что там случилось? Господа, откуда эта стрельба? Вы посмотрите, что творится на площади, ее заполнили тысячи солдат. Что это?!» – восклицал Муравиев, подбежав и смотря в окно кабинета.
– Похоже, это восстание, господа, сейчас нас придут арестовывать!» – проговорил довольный Маринов.
– Чему вы радуетесь, Маринов. Предатель!
Через несколько минут в кабинет, с находящимся там руководством страны, вошли новые лидеры Болгарии. Вместе с ними поднялся и я со своими командирами и несколькими бойцами, чтобы посмотреть на бывших лидеров страны, ну и оказаться причастными к истории.
– Господа, вы арестованы!
После этих слов Георгиева в кабинет стали входить солдаты «Фронта» для ареста низложенного правительства. Маринов остался в кабинете с восставшими.
Нужно отметить, что для нашей бригады этот переворот прошел бескровно. В местные разборки она не лезла, боевые действия не провоцировала, запуская вперед болгар, сами оставаясь на подстраховке. Так что, мы сделали главное, вместе с болгарами обеспечили блокирование дворца с прилегающими кварталами и находящегося недалеко пустого здания Парламента и сменили правящий режим. Да, и советское правительство не форсировало события, дав возможность проявить себя болгарским лидерам.
Утром по радио выступил Георгиев: «Фашистское правительство Муравиева низложено. К власти в стране пришли демократические силы. С полным осознанием того, что Отечественный фронт является истинным и полным голосом народной воли, он принимает в этот роковой час для страны, всю полноту власти, чтобы спасти нашу любимую Болгарию от разрушения и краха!»
После этого обращения Георгиева по радио, главнокомандующий Народно-освободительной армией Добри Терпешев отдал приказ всем партизанам брать власть в стране в свои руки. Несколько дней в стране полыхали кровавые столкновения со сторонниками старого режима.
– Ну, что ж товарищи, скоро будет новый виток борьбы за местную власть. Через несколько лет Георгиева снимут, а станет…
– Кто?
– Кто?! А, ехавший с нами командир партизан Тодор Живков, кстати, его дочка станет подругой племянницы Ванги.
Связавшись с оставшейся в Питешти нашей частью, я приказал им сворачиваться и выдвигаться в Софию. Раненые в бою у моста были отправлены в наш госпиталь в Питешти, где после оказания им возможной помощи всех бойцов с серьезными ранениями отвозили в армейские госпитали для эвакуации в СССР, а легко- или больные путешествовали с нами дальше. Хотя, объективно говоря, нынешние бои из-за нашего численного и технического превосходства против незначительных немецких группировок, были достаточно малокровные, не сравнить с 41-м годом. За три боя мы потеряли убитыми не больше 50 человек и человек 200 были ранеными: из них человек только 30 тяжелых, не более 70 бойцов требующих временного постельного режима, остальные уже вернулись в строй. Механическая мастерская восстановила и ввела в строй 15 танков, а также несколько БТРов и грузовиков, попутно конфисковав в городе, целую военную технику и грузовики. Так что, бригада усилилась восстановленной техникой и вся эта группа двинулась на соединение с нами.
9 сентября нашим войскам было приказано прекратить боевые действия в Болгарии. Весь день бригада занималась наведением марафета на технике и личной униформе. На следующие сутки подошла наша часть бригады из Питешти и Крайовы.
Горяев толкнул речь: «Товарищи бойцы, нам, освободителям Болгарии, доверена честь пройти парадным строем по улицам столицы страны Софии. Выполним это почетное мероприятие достойно!»
Прибывшие бойцы отдыхали, а остальные помогали готовить технику к параду. Болгары приносили полевые цветы, которые мы крепили к зеркалам и капотам машин. На каждой первой единицы техники в колонне будь то танк, БТР или грузовик был красный флаг. На первой легковой машине везли знамя бригады. Бойцы надевали медали и ордена на свои гимнастерки или кителя. Я ездил в Софию, где пообщался с Тодором и лидерами партий, дав понять, что бригада желает пройти парадным маршем по Софии вместе с болгарскими партизанами. Согласие на это историческое событие было получено.
На десяти грузовиках и броне нескольких танков были рассажены бойцы народно-освободительной армии Болгарии, а впереди на трех военно-полевых джипах «Хорьх» со снятым брезентовым тентом с флагами Болгарии ехал сам Живков и несколько командиров партизанских отрядов. За ними ехало руководство бригады на таких же «Хорьхах» и двух «Виллисах» Мы проезжали по улицам Софии, а народ очень доброжелательно, с радостными криками встречал нашу колонну. В машины и мотоциклы летели букетики цветов. Бойцы махали в ответ руками, посылали девушкам воздушные поцелуи. Машины ехали медленно, так что наши девушки из бригады, все нарядные, с прикрепленными медалями и орденами, с бортов грузовиков успевали касаться приветственно тянущихся рук болгар. У многих наших людей и болгар были на глазах слезы. Наши фотографы снимали и с машин, и из народа нашу колонну.
Колонна остановилась, когда перед моей машиной вышла нарядная болгарка и, улыбаясь, протянула вперед на вытянутых руках своего примерно двухлетнего сынишку. Мне ничего не оставалось сделать, как выйти из машины тоже, взять малыша на руки и поцеловать в лобик. Защелкали фотоаппараты, снимая русского офицера, целующего болгарского ребенка, а потом держащего малыша у своей груди на руке посередине между собой и его мамой. На следующий день Горяев прибежал с газетой, где под надписью «Советские освободители» была моя фотография, приподнявшего вверх и целующего малыша. И вообще, наше праздничное прохождение очень доброжелательно осветили в прессе.
Толбухин лишь усмехнулся, когда увидел эту газету: «Ну, Кольцов, попал в историю!»
Колонна прошла по центральной улице и площади и ушла из города по шоссе София-Ниш-Белград, встав палаточным городком возле маленького села с поэтичным названием Хераково.
Мехлис шумел: «Что он себе позволяет, этот Кольцов, когда вся Красная армия еще в неделе пути от столицы Болгарии, он парады проводит. А это что за фото, чей это ребенок, вообще, как он оказался у него?»
«Вообще, он, конечно, поторопился, но резонанс от его действий хороший. В Болгарии местные писаки так мудрено закрутили сюжет сего события, вписав участие его штурмовиков в составе сил Отечественного фронта, осуществивших смену власти. Да и само наличие советских войск, прибывших для оказания братской славянской помощи, рядом со столицей, сделало его бригаду героями Болгарии. А эта символичная фотография дружбы советского солдата и болгарской матери с ребенком. Все это очень понравилось народу и усиленно обсуждается в обществе. Как сообщают болгарские товарищи, эта женщина просто почувствовала, что должна выйти и совершить этот символический жест», – дал свои комментарии Молотов.
«Да, хорошее фото получилось», – затянувшись табаком из трубки, сказал Сталин, вспомнив слова Мессинга о Кольцове.
Я же с взводом солдат охраны и всеми нашими дамами отправился к Ванге. Атеист Горяев и многие из комсостава тоже решили познакомиться с этой необычной женщиной. Прибыв на место, ее дом нам указала местная малышня. Зайдя в небогатый домик, встретил ее родных.
«Вы к тёте Ванге, – спросила молоденькая девчушка, – проходите, она вас ждет.
Народ, услышав слова девочки, зароптал.
«Давай командир, ты уж первым иди», – напутствовали меня товарищи.
«Здравствуйте…Ванга, – поздоровался я, – мы советские люди, солдаты, приехали к вам познакомиться и узнать о себе. Как вы, Ванга, примите наших девушек и солдат?»
«Приехал все-таки, пришлец из другого времени, решил повидать бабушку Вангу в юности, – засмеялась она, – приму всю твою камарилью, а потом зайди ты. Хочется мне поговорить с тобой».
– Да, точно, простите, но чуть было не сказал бабушка Ванга, ведь вам сейчас где-то 33 года!
– Я все вижу, пришлец.
«Что, всё?» – таким вопросом встретили меня товарищи.
– Заходи, коллектив, по одному, здоровайтесь, задавайте вопросы, а дальше слушайте, что она скажет, а меня после вас примет. Хорошо, что вы хоть с болгарами общались, ее ответы вам-то понять надо.
Разбиралась она достаточно быстро с народом, кто-то выходил задумчивым, кто-то радостным, потом дошла очередь и до меня.
– Вижу, Алекзандър, что не веришь ты в предсказания судьбы, раньше верил, а потом нашел свой путь понимания законов мира, но, и послушать меня не откажешься?
– Не откажусь, конечно, все-таки увидеть вживую настоящую легенду моего времени – это важная веха в жизни.
– Много у тебя испытаний и поворотов будет в судьбе, часто будешь стоять перед выбором своего пути. А раз ты сделаешь именно так, значит, этот выбор для тебя и есть правильный. Будешь ты стоять на распутье между Западом и Востоком, куда повернуть свои стопы, где искать свое место под солнцем. Давят на тебя знания будущего, нет в тебе покоя и радости жизни обычного человека. Но все свое ты возьмешь, а что не сможешь, так, то и не твоё вовсе. Вижу знаком ты с сильным провидцем, он в тебе единомышленника видит, держись его, и меня не забывай, еще предстоят тебе судьбоносные встречи. Помни, что пути Господни неисповедимы, будет то, что будет, а ты делай то, что должно! Тогда все свои задачи решишь. А теперь расскажи мне обо мне в будущем и о самом мире будущего.
Мы проговорили часа два. Оставил я Вангу в глубокой задумчивости от услышанного. Я тепло попрощался с этой женщиной, пожалев, что в ближайшем времени выезд из СССР в гости к ней очень проблематичен. Свободно можно будет ездить лишь в далеком будущем.
– До встречи, пришлец, ты найдешь способ повидать «бабушку Вангу».
«Командир, а чего тебя племянница Ванги пришельцем назвала, мол, живой ваш командир, просто тетя Ванга с пришельцем долго разговаривает», – спросил Конышев.
– А как ей меня назвать-то еще, пришел, значит, пришелец, может так у них по-болгарски незваных гостей называют.
Мы оставили этой семье обмененных в банке болгарских левов и продуктов.
«Приезжай еще пришлец, бабушка Ванга будет ждать тебя», – засмеялась маленькая проказница.
