Читать книгу: «Пепельное небо»
За углом дома что-то стукнуло, и я перехватил поудобнее свое единственное оружие – кусок ржавой трубы. Кого еще там черти несут?
Подкрадываюсь к углу. Тихо, только ветер посвистывает. Если бы тут сейчас был человек, то он хоть каким-то звуком, но себя выдал бы. Нет звуков. Значит, и людей нет? А вот сейчас и глянем…
За углом действительно было пусто, только покачивалась под порывами ветра открытая дверь. Быстрый взгляд – на нанесенном сюда ветром песке никаких следов не видно. Стало быть, никого внутри нет. Это есть гут, мне крыша над головой не помешала бы…
Усевшись около двери на корточки, приваливаюсь спиною к стене. Осматриваюсь. Помещение относительно немаленькое, шесть окон. И даже стекла в них почти целы. Если прикрыть дверь, то не будет сквозняка. В таком случае можно и поспать. Впервые за несколько дней высплюсь под крышей. Еще бы и на кровати… Ну, это уже мечты… помещение-то совершенно явно нежилое. Интересно, а что тут было раньше?
Библиотека… надо же! Нет, я супротив книг ничего не имею, сам читать раньше любил – до утра, бывало, засиживался. Но вот сейчас я бы гастроном предпочел. Пусть даже и сельский. До ближайшего супермаркета отсюда топать… словом, лучше и не думать даже.
Быстрый осмотр помещения ничем меня не порадовал. Разве что около углового окна отыскался графин. Обычный, на вид совершенная древность. Даже пробка рядышком лежала. Вот и проблема с флягой решилась. Здоровата, правда, она будет, но… мне не до жиру.
Отыскав в куче хлама несколько подшивок старых газет, притаскиваю с улицы кусок железа. Надо полагать, это еще с довоенных времен тут сохраняется. Вот и супер. Читать про героические подвиги на своем рабочем месте тружеников калькулятора и кошелька я еще когда задолбался! Оттого и не любил в свое время производственных романов и тридцатисерийных нудных книжонок. Про то, как тяжко жить очередной донне, окруженной со всех сторон черствыми людьми. Если еще учитывать то, что печаталась вся эта розовая хрень на хорошей бумаге, да зачастую с иллюстрациями… В общем, горит это плохо, и дым дюже вонючий. А мне сейчас согреться надо, так что газеты – самое то. Послужат, наконец, чему-то полезному.
Костерок получился правильный, и помещение достаточно неплохо прогрелось. Дым вытягивался в разбитое окно, и дышать тоже можно было вполне комфортно. Решено – здесь и заночую. Поселок (точнее, его остатки), судя по всему, брошен, и людей тут нет. Хорошо это или плохо в создавшейся ситуации? Ну… так сразу и не сказать… Жрать хочется – это так, но вот с какого бодуна меня тут вдруг разносолами кормить начнут? А учитывая то, во что я сейчас одет, вероятность схлопотать свинцовую закуску, которую переварить уже не выйдет, резко повышается. Говорят, в Сибири зэков не трогали и даже помогали. Может быть. Только это, надо полагать, было в какой-то другой Сибири и в другой реальности. Во всяком случае, изо всех, кто сумел вместе со мной уйти в лес, в живых остался только я один. Последних двоих моих попутчиков завалили еще вчера утром. Без каких-либо причин. Просто шарахнули откуда-то из леса – и все. Не присядь я ботинок зашнуровать, так и лежал бы с ними рядом. А в данном случае – повезло, пуля над башкой, почти впритирку, прошла. Видать, целился мне стрелок аккурат в брюхо.
Но не повезло ему – промазал. Так что могу пока наслаждаться теплом. А то, откровенно говоря, задолбался я уже под кустом ночевать. Это вам не боевой выход – там хоть какое-то снаряжение есть. А тут, кроме опостылевшей зэковской робы, ничего нет и не намечается. Поутру надо будет оставшиеся дома просмотреть, может быть, хоть там какая-то одежда отыщется. А до того времени лучше будет совлом особо не торговать – не так поймут. Раз уж тут все такие пуганые да вооруженные…
Подбрасываю в костерок очередную порцию газет. Их еще пока достаточно, ночью не замерзну, тем паче, что уже и так теплеть скоро начнет. Зима, слава Богу, закончилась, снега уже не будет. Правда, будет, скорее всего, дождь… ну, хоть не мокрый снег… И то – божий дар!
Поудобнее устраиваюсь на ложе, сделанном мною из остатков мебели и нескольких пачек глянцевых журналов. Ты глянь, однако и сюда эта пакость заползла! Не видно, правда, чтобы тут кто-нибудь эту мутотень читал – пачки даже не были вскрыты. Надо полагать, присылали сюда всю эту разноцветную жвачку для мозгов не иначе как по разнарядке. Ибо сильно сомневаюсь, что нормальный работящий мужик стал бы всю эту макулатуру читать. Кроме как в сортире. Хотя… жестковата эта бумаженция для подобных целей. Читать-то еще можно, а вот… организм портить…
Отрываю обложку и цветной (правда, слегка от времени поблекшей) рожей известного «правозащитника» вытираю себе сапоги. Ну вот, сбылась мечта идиота – принес он народу (в моем лице) посильную помощь. Интересно, о чем думали там, в Москве, рассылая сюда пачками подобную макулатуру? Мол, прочтет народ работящий, да проникнется… интересно, чем он там, по замыслам далеких «идеолухов», проникаться должен? Уж точно, не страстью к поголовному насаждению «демократических ценностей». Скорее уж к немедленному мордобою определенных личностей.
Мысленно смотрю на себя со стороны и хмыкаю. Сюрреализм, однако! Целый майор специальных служб, тертый боевик и опер, с немалым стажем военных действий, свернулся на газетно-журнальной подстилке и тихонько дрожит от голода и холода. Собрался бы с силами, выстрогал, для начала, какой-нибудь лук… разжился бы более современным оружием… и начал бы мир под себя ровнять. А тут, нате вам – сижу скорчившись, и от банальной простуды зуб на зуб не попадает.
Ага… строгать-то чем собрался? Нож есть?
Да хренушки! Нет у меня ножа. Вилка есть, в полупустом ящике отыскал. Так что хоть есть буду, как белый человек. Когда будет хоть какая-то еда…
Спросите себя, как такое может вообще быть? Может, как видите, я и сам такого исхода, откровенно говоря, не ожидал.
А ведь как все начиналось…
– Ну, что скажете, господин президент?
Верховный главнокомандующий повернул стереотрубу и еще раз посмотрел на поле.
Там вертелся танк. Тяжелая машина играючи взлетала на крутые пригорки, исчезала за холмами и вновь шустро выскакивала из-за них. Не было слышно привычного рева могучего двигателя. Только иногда порыв ветра приносил к бункеру наблюдения лязг гусениц.
– Н-н-да… впечатляет… И как долго он вот так может?
– Пока не устанет механик-водитель, – ответил стоявший сбоку невысокий человек в черном пальто. На фоне находившихся в бункере военных он смотрелся совершенно белой вороной. Но никто из них не высказывал своего пренебрежения. Напротив, все они были с ним предельно вежливы.
– Да? И когда же это произойдет? – спросил президент, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Обычно мы их меняем через пять часов, больше трудно работать. Да и это время тоже далеко не все выдержать могут, – ответил коренастый полковник-танкист.
– Устают? А… двигатель?
– Ресурс элемента рассчитан на двадцать часов непрерывной работы, – снова ответил штатский. – Потом он меняется, и через полчаса танк снова готов к работе. Правда, тут уже может не выдержать ходовая часть. Все-таки она не рассчитана на столь длительное передвижение своим ходом. Я имею в виду – непрерывное передвижение.
– Отчего так? – удивленно обернулся верховный главнокомандующий. – Ведь это танк!
– Ну, никто же не говорит, господин президент, что он обязательно сломается! Просто необходим осмотр всех подвижных частей, возможно, замена некоторых элементов. Обычно меняют пальцы… Это же всего лишь металл…
– Надо же… не знал. А у американцев как?
– Еще хуже. Да и у всех так. Они танки вообще к полю боя на трейлерах возят, чтобы вот таких поломок избежать.
– Интересно… И как сложно заменить этот элемент, Павел Петрович? – спросил президент у штатского.
– Он весит всего сто двадцать килограмм, Дмитрий Леонидович. С помощью кран-балки, смонтированной позади башни, элемент выдергивается из гнезда и быстро заменяется. На все это уходит десять минут, иногда больше. В основном, все время уходит на проверку ходовой части танка. Поднять бронеплиту нетрудно, особой квалификации для этого не требуется. Все работы выполняются штатным экипажем. Зато удалось высвободить много места для размещения всего остального. Да и вес танка понизился весьма основательно – двигателя-то нет! А электромоторы весят куда как меньше.
– А как много времени занимает перезарядка элемента?
– Двое суток. Ресурс работы составляет около двух лет. Правда, это пока только теоретическое предположение, мы просто не располагали достаточным запасом времени, чтобы это проверить.
– И его можно применить…
– Везде, где это будет удобно. Гораздо проще таскать за собою станцию перезарядки, чем эшелон с топливом.
– Это действительно настолько выгодно?
– Для того чтобы танк прошел своим ходом двадцать часов, ему нужно несколько заправок и персональный топливозаправщик. Который, кстати говоря, тоже не воздухом питается. Хотя, конечно, с танком его не сравнить…
– Надо же… А с другой техникой вы такое уже пробовали?
– Да, господин президент. С машинами эти эксперименты проводились, с тракторами. У нас на предприятии весь автопарк соответствующим образом переоборудован. Экономия только на топливе позволяет окупить почти все затраты по дальнейшему совершенствованию «Светлячка».
– Это что такое?
– Это мы так элемент питания назвали. Я же писал об этом в своей записке.
– Разве? Ну, значит, это я где-то просмотрел… бывает.
– Мы даже на дизель-электровоз «Светлячка» поставили! Так тут и вовсе…
– Отчего же в данном случае танк?
– Так у нас в соседях испытательный полигон! А их начальник у нас частый гость. Вот и договорились, взяли танк с выработанным моторесурсом, подремонтировали ходовую… На новый-то интереснее было бы, но… – штатский, смущенно улыбнувшись, развел руками. – Министерство обороны заявило нам, что подобные расходы бюджетом не предусмотрены.
– Позвольте! – удивился президент. – Но ведь есть же какие-то в министерстве статьи на разработку новых видов техники и вооружения? Я точно не помню, но суммы там весьма серьезные!
– Так мы же, господин президент, не профильный институт Министерства обороны. На нас эта программа не распространяется. Я уж и на прием к министру записывался… но так и не попал… И если бы не Виктор Степанович… А генералу – так и вовсе выговор объявили!
Стоявший чуть в стороне генерал слегка поморщился.
– Это правда? – обернулся к нему президент. – Простите, запамятовал ваше имя-отчество.
– Генерал-майор Тупиков, Михаил Петрович. Совершенно верно, приказом министра мне был объявлен выговор за нецелевое использование техники.
– Но ведь этот танк, если я правильно понял, уже был почти что списан?
– Так точно! Именно что почти. Формально он еще в строю и переоборудовать его я не имею права. Так что – провели все работы как модернизацию силами ремонтно-восстановительного подразделения. С привлечением специалистов НИИ. Так я и указал в рапорте на имя министра обороны.
– Тогда я что-то не понимаю? – пожал плечами верховный главнокомандующий. – Если все так и обстоит, так вас не наказывать надо, а поощрять!
– Министру виднее, господин президент… На мой рапорт была наложена резолюция…
– Какая же?
– «Занимайтесь своим делом!»
– Вот как? – ядовито ухмыльнулся президент. – Ну, ладно, я с этим разберусь еще… Благодарю всех присутствующих, мне это действительно понравилось! Передайте мою благодарность экипажу, молодцы ребята!
Пожав руки всем присутствующим, президент Светлов вышел из бункера. Следом за ним двинулась и его охрана, до сей поры никак себя не обозначавшая и молча наблюдавшая со стороны за всем происходящим.
Проводив взглядом удаляющийся кортеж, профессор Рашников обернулся к танкистам.
– Ну, что? Как впечатления?
Генерал пожал плечами.
– На первый взгляд – вроде бы ничего. Посмотрим… как бы хуже не стало.
– Да ладно вам, Михаил Петрович. Виктор Степанович все время рядом с президентом, проследит. Если что-либо интересное будет, так он мне первому сразу и позвонит. Мы же с ним как-никак третий десяток лет знакомы.
– Что ж он вам раньше-то не помог? Денег подкинули бы, оборудования.
– Того, что нам надо, за границей не производят. Да вы ведь и сами это знаете! А денег… да неудобно как-то было, он все же человек государственный…
– Вы же не себе на дачу их просите? Так чего стесняться-то?
– Ну… – потупился профессор. – Да я… мы и сами понемногу выживаем ведь! Одна только экономия на топливе сколько дала!
– Вот урежут вам в будущем году бюджет на все неосвоенные должным образом деньги, так будете знать! Одна надежда на соседей, хоть они помогут.
– Ну, так и вы ведь рядом!
– Это пока… пока у нас еще есть танковые войска и есть необходимость хоть изредка постреливать из оставшихся машин… Ладно, надо пойти экипажу президентскую благодарность передать. Ребята молодые, им все это в диковинку, приятно будет.
Козырнув, генерал повернулся и зашагал к стоявшему неподалеку «уазику».
– Павел Петрович!
– Да, Игорь? – обернулся Рашников к своему ассистенту.
– У нас тут всё?
– Наверное… Президент ничего не сказал. Так что будем грузить машину.
– А назад когда?
– Я думаю… – профессор покосился на отъезжающие машины военных, – наверное, послезавтра.
– А можно я в Москву съезжу? Тут недалеко!
– Наташу увидеть хочешь?
– Ну да… а то – пока она на каникулы приедет…
– Да какие проблемы, Игорь?! Конечно, езжай! Хочешь, я генерала попрошу, тебя до города подбросят? Он же сам туда и едет, ему командировку отмечать нужно.
– Было бы здорово, Павел Петрович!
Внутри президентского лимузина было тихо. Даже разразившийся дождь, и тот почти не слышался за толстыми стеклами.
– Ну, что, Виктор Степанович?! Что молчим? – спросил президент у своего спутника.
Тот, внешне похожий на большую старую сову, молча сидел в противоположном углу автомашины.
– Ты же настаивал на этой демонстрации?! И чего теперь сидишь сычом?
– Вашей реакции жду, Дмитрий Леонидович.
– А что?! Хорошую штуку этот Рашников придумал! Его послушать – так уже завтра можно будет их массово внедрять!
– И куда же?
– То есть? – удивился Светлов. – Как куда? В хозяйство… в промышленность…
– Мощность производства Рашникова составляет от сорока до восьмидесяти «Светляков» в день. Для массового внедрения этого совершенно недостаточно, но…
– Подключим дополнительные мощности! Воронежский радиозавод – все равно без дела стоит!
– … но этого совершенно достаточно для массового обрушения всего нефтяного рынка…
– Да ладно вам… – президент осекся. – Вы… вы это серьезно?
– Сколько сейчас стоит барелль нефти?
– Сто десять долларов, а что?
– И сколько из этой суммы остается нам?
– Не понял… как это? Я же сказал – сто десять долларов!
– Это покупатель столько платит. Хорошо, перефразирую. Какую часть из этой суммы мы можем потратить по своему усмотрению?
– Ну… – Светлов почесал в затылке. – Около…
– Двадцать один доллар.
– Виктор Степанович! Вы не ошиблись?
– После того как ваш предшественник прилюдно покаялся перед всеми нашими соседями… Да еще и в тех грехах, которые мы не совершали… В общем, заботы о существовании у них теперь еще лет десять точно не возникнет. Вы забыли, сколько мы им платим? Никакая нефть нас уже не спасает. И если цена упадет, хотя бы на десять долларов – бюджету конец.
– Ну, отчего же? Мы же можем временно приостановить все выплаты. Там сидят цивилизованные люди, поймут. Мы ведь не отказываемся от платежей, только временно их заморозим. Пока не выправим свое положение.
– И там поднимется такой крик! Нет там людей, Дмитрий Леонидович, во всяком случае – в руководстве нет. Одни дармоеды, развращенные халявными деньгами за последние пять лет. Вы что же, всерьез полагаете, что там еще хоть кто-то способен соображать? Брать – могут, а вот понимать, да еще и сочувствовать… Вам одного продовольственного вопроса не хватило, чтобы это понять?
Президент нахмурился и отвернулся к окну. Помолчал, побарабанил пальцами по стеклу.
– Ну, хорошо… Но хоть в армии мы же можем это использовать?
Советник усмехнулся и нажал на кнопку на борту автомобиля. Щелкнул, открываясь, подлокотник.
– Вот, берите трубку и звоните министру обороны.
– И позвоню! – Светлов решительно нажал на несколько кнопок.
На некоторое время воцарилась тишина. Ее прерывали только гудки, доносившиеся из трубки.
– Господин президент?
– Я, Сергей Николаевич!
– Здравия желаю!
– И вам не хворать, – буркнул Светлов. – Вам такая фамилия – Рашников – говорит о чем-нибудь?
– Э-э-э… нет.
– А Тупиков? Генерал-майор!
– Ну, я же не могу помнить пофамильно всех генералов!
– А стоило бы… Специалист он неплохой, да и душой болеет за дело. Вы за что ему выговор объявили?
– М-м-м… ах да, помню! Он там какой-то самодеятельностью у себя на полигоне занялся. Вот за это и схлопотал. Так что тут все правильно.
– Неправильно. Указание ваше я отменяю.
– Но почему?!
– Потому, Сергей Николаевич, что я все еще верховный главнокомандующий! Или вы и это запамятовали?
– Никак нет, господин президент!
– Ну, и на том спасибо. Потрудитесь за этим проследить, проверю! Теперь – к делу. Изыщите возможность для проведения всесторонних войсковых испытаний изобретения профессора Рашникова.
– Но на это в министерстве нет денег!
– То есть? Как это нет?
– Тогда мы не сможем завершить в этом году военную реформу. Некрасиво выйдет, уже десять лет об этом на всю страну трубим, и тут – нате вам…
– А из других мест средства взять?
– Разве что из программы международного военного сотрудничества? Но тогда мы не сможем своевременно произвести ротацию наших миротворцев в горячих точках. Что на это скажут наши союзники?
– И сколько их там у нас?
– Тридцать восемь тысяч солдат и офицеров. И соответствующая инфраструктура. Это еще восемь тысяч вольнонаемного персонала.
– Так много?
– Вы сами одобрили эту цифру. Когда подписали договор о военном сотрудничестве с НАТО.
– Не помню там такой цифры.
– А это уже потом установили, межправительственными соглашениями.
– Но у вас ведь есть и другие средства, как раз на подобные разработки?
– Да, эта тема включена в список…
– Ну, вот!
– …Через три года. И ни днем раньше. Это закон, принятый Думой и вами лично подписанный. Так что через три года, Дмитрий Леонидович, ждем его в гости.
Президент ошалело замолчал… Потом медленно положил трубку и мрачно посмотрел на своего советника.
– Вы знали?
– Предполагал. Оттого и постарался устроить эту демонстрацию именно таким образом – без привлечения официальных структур.
– И вы хотите сказать, что все эти разработки выполнены, а главное – осуществлены, Рашниковым и Тупиковым самостоятельно? Не надо так плохо обо мне думать, хорошо? Я тоже не вчера родился, Виктор Степанович!
– Разумеется, нет. Большая помощь им была оказана Лиговским.
– «Объект 161»?
– Он самый.
Светлов усмехнулся.
– Теперь ясно, откуда ноги растут. Да, атомщикам эта штука очень даже на руку. Скажите, Виктор Степанович, положа руку на сердце, «Светляк» действительно так уж выгоден?
– Более чем. Вы еще не видели последних разработок, там и вовсе…
– Ну, хорошо. Обстоятельства дела мне более-менее ясны. Что дальше?
– А дальше я ожидаю множество самых разнообразных неприятностей. Не только Рашникову и всем, кто с ним рядом, но и нам с вами.
– Ну-ка, давайте, выкладывайте, что у вас там за булыжник заготовлен?
– Министр обороны нам в этом деле не союзник. Влезая в его кухню, Рашников наступает на очень многие, заботливо лелеемые мозоли. Так что финансирование этих разработок имеет смысл проводить по другому ведомству. И в этой ситуации ваш звонок министру очень даже кстати оказался. Не сомневайтесь, информация уйдет куда надо, так что те, кто в этом заинтересован, будут знать, кому прищемить хвост.
– И кому же?
– Мне, кому ж еще? Уверен, что очень скоро до вас доведут длинный список моих всевозможных прегрешений и намекнут, что такому человеку не место около главы государства.
– Да? – ехидно усмехнулся президент. – Любопытно будет почитать… Что ж вам такого припаять можно?
– Шпионаж сейчас не в моде, для изнасилования уже не гожусь… Наверное, воровство или еще что-то подобное. Любопытно будет посмотреть, откуда именно это преподнесут.
– А вы сами-то как думаете?
– Ну… Нариманов, скорее всего.
– МВД?
– Им это проще сделать. Слишком многие в стране завязаны на трубу, и никто из них не потерпит даже намека на возможную потерю привычных доходов. А министр внутренних дел слишком лоялен к таким господам…
– Вы серьезно?
– Дмитрий Леонидович! Вы хорошо знаете положение дел в обществе?
– Достаточно.
– Достаточно для чего?
– Чтобы принимать взвешенные решения.
– И как в эту схему укладывается ответ вам министра обороны? Молчите? Не ожидали? Ну, вот еще… на довесок, так сказать… – советник вытащил из своего портфеля несколько листов бумаги.
– Эх, Виктор Степанович, ну отчего вы так консервативны? Вам по должности хороший планшетник положен, взяли бы в секретариате «Айпад-3», как раз новые пришли…
– Не люблю я эти… прибамбасы. Вы читайте, там все кратко изложено.
Спустя полчаса Светлов отложил в сторону бумаги и поднял взгляд на собеседника. Тот сидел, молча уставившись в окно, и рассматривал проносящиеся мимо дома.
– Вы… Вы это откуда взяли, Виктор Степанович?
– Из ваших же материалов. Аналитическая служба такие обзоры готовит каждый день. Только надо уметь их читать.
– А я, по-вашему, не умею?
– Вы больше озабочены внешними делами, Дмитрий Леонидович. А я вот все больше внутрь страны смотрю.
– В армии, действительно, все настолько… плохо?
Советник удивленно приподнял бровь.
– Ну, если для характеристики создавшегося положения вы используете такое слово… то вы куда больший оптимист, чем я. Увы, многое и мне непонятно, но даже и то, что здесь описано, характеризуется иначе. Один вопрос – сколько лет у нас проходит реформа армии?
– М-м-м…
– Семнадцать лет! Вам не кажется, что за этот срок уже можно хоть чего-то достичь? В докладах нашего министра все выглядит красиво, а вот на деле… Престиж военной службы опустили не то что ниже плинтуса, а как бы и не ниже подпола. На молодых парней, не откосивших от армии, еще пока не показывают пальцами, но уже откровенно смеются. И какого отношения от солдат вы хотите после этого ко всем тем, кто находится за заборами их частей? Ездит на шикарных машинах с красивыми девушками? Пьет дорогое виски в ночных клубах? Это их должна защищать наша армия? За этих «оттопыренных» они должны класть свои головы?
– Ох, Виктор Степанович, не любите вы нашего министра обороны!
– Он не женщина, чтобы я его любил! Одно его знаменитое высказывание: «Мы что, собираемся с кем-то воевать?» – чего стоит! Ладно бы, если бы он руководил жилкомунхозом! Но Левин – министр обороны!
– Он же не военный человек!
– Так какого черта вы его назначили на эту должность? Я вот не военный, так и не суюсь не в свое дело.
– Вы не правы, Виктор Степанович! Сергей Николаевич хороший организатор и грамотный управленец.
– И что ж такого он организовал? А о том, как он управляет… – кивнул советник на пачку листов бумаги, сиротливо лежащую на сидении. – Вы уже и сами прочли.
– Я все же не склонен оценивать происходящие события настолько мрачно, – покачал головою Светлов. – Уверен, что в аппарате Левина еще остались грамотные аналитики, способные принять меры к исправлению существующего положения.
– Приняли уже… В радиусе тридцати километров от МКАД, кроме дивизии Дзержинского, сорок пятого полка спецназа ВДВ и центра в Солнечногорске, больше не осталось воинских частей. Кроме госпиталей. Все прочие выведены в другие места, подальше от столицы. В большинстве частей Подмосковья оружие осталось только у подразделений охраны и в частях постоянной готовности. Там, где служат по контракту. Все остальное сдано на склады временного хранения. Кроме техники, разумеется. Таких складов у нас здесь просто нет. А то бы и до них уже добрались…
– Виктор Степанович! Вы опять за свое? Вопрос решенный, по нему вскоре уже будет соответствующее постановление правительства! Мы не можем выглядеть в глазах мирового сообщества бессердечными негодяями!
– А беспросветными идиотами, значит, можем…
Проводив взглядом удалявшийся за поворот кортеж президента, Чередников повернулся и направился к своему дому. Хорошо, что на этот раз дорога проходила не так уж и далеко от него. «Пораньше домой вернусь» – подумал он. – «Внучка рада будет».
Лифтом советник не пользовался. Благо и ходить недалеко было. Третий этаж, не бог весть какая крутизна…
По пути он вытащил из кармана сотовый телефон, включил. Из служебного телефона вытащил аккумулятор и убрал в карман.
– Михалыч? Это я… Здоров, еще и тебя переживу! Говорил я с ним… Да, без толку! Международное положение, наши обязательства… нас не поймут… Что? Да, окончательное решение. Так что… действуй! Я не хочу еще раз увидеть очереди за хлебом!
Телефонный звонок
– Петрович? Это Михалыч беспокоит.
– Здорово, старый черт!
– Ну, не такой уж и старый… ты на себя-то в зеркало посмотри!
– Ага, значит, с тем, что ты чертяка вредный, соглашаешься?
– Вот же злодей ты языкастый!
– Иначе нельзя, нас язык завсегда выручал.
– Ладно, уел, признаю. Ты как насчет рыбки половить?
– Когда?
– Пятница ноне, давай тогда завтра и зарулим. У тебя как со временем?
– Ну… разгребусь как-нибудь, передвину кое-какие дела. А где?
– Да у меня на хозяйстве есть парочка мест…
– Лады. Заметано, во сколько и где?
– Заеду за тобой. Сапоги не забудь, топко там у нас.
Темно-зеленый «уазик», порыкивая мотором, бодро катил по узкой улочке.
– Вон там, слева, поворот есть, видите? – сидевший рядом с водителем молодой парень указал направление. – Там дорогу срезать можно, заодно и со двора заедем. Я по карте смотрел, там проехать можно.
– Хорошо, – кивнул солдат, управлявший автомашиной. – Там ларька какого-нибудь рядом нет? Сигарет бы купить.
– Около поворота во двор должен быть. Наташа мне писала, что там соки и йогурты покупает. Наверное, и сигареты там есть.
Завернув налево, машина оказалась в переулке.
– Стойте, стойте! – всполошился пассажир. – Можно притормозить? Там девушка по дорожке идет, видите?!
Скрипнув тормозами, «уазик» остановился. Хлопнула дверца, и пассажир выскочил на улицу.
– Наташа!
Шедшая по тротуару девушка остановилась и повернула голову на крик.
– Игорь? Ты откуда здесь?
Ее взгляд скользнул дальше и остановился на вылезающем из автомобиля солдате.
– Это что такое? Ты связался с военными? – ее взгляд резко похолодел.
– Мы с профессором тут в командировке, привезли на испытание новое оборудование! – не замечая изменившегося взгляда, быстро заговорил пассажир. – Я так рад тебя видеть!
– Обожди… – девушка чуть отстранилась. – Как давно ты связался с … этими… вояками?
– Ах, это! – обернулся к машине парень. – Да меня просто подвезли до города. Павел Петрович попросил генерала, и тот выделил для этого машину.
– Даже так? – язвительно переспросила собеседница. – Профессор тоже купился на посулы военных?
– О чем ты говоришь, Наташа? Мы воспользовались открывшейся возможностью, чтобы проверить некоторые наши изобретения. Тупиков согласился нам помочь и…
– Печально… – покачала головой девушка. – Очень печально, что человек, которому я всегда доверяла, тоже скатился до сотрудничества с реакционной военщиной. Поэтому…
– Поэтому мы не будем слишком спешить со своими суждениями, – вклинился в разговор доселе молчавший спутник девушки. – Наташа, будьте так добры представить меня вашему молодому человеку.
– Ах, простите, Арвид Янович! – вспыхнула та. – Извините мою горячность! Просто всегда тяжело переживать такое… я даже не знаю, как сказать… Это Игорь Масленников, мы вместе учились в школе. Потом встречались, пока я не уехала сюда на учебу. Он всегда придерживался правильного образа мыслей, тем обиднее мне было увидеть его в компании солдафонов. Игорь, это Арвид Янович Вейде, ближайший помощник самой Калерии Ильиничны!
– Очень приятно, – пробормотал ошарашенный парень. – Только вот я не знаю, кто такая Калерия Ильинична и чем она знаменита.
– Игорь! – всплеснула руками девушка. – Ты!..
– Стоп-стоп-стоп! Молодые люди, остыньте! – Вейде поднял руки в примирительном жесте. – Давайте не будем ссориться, хорошо?
– Извините, Игорь Петрович, – тронул парня за плечо подошедший водитель, ставя на землю его чемодан. – Вы, как я понимаю, нашли ту, к кому ехали?
– Да-да, спасибо вам большое, – спохватился тот.
– Я могу быть свободен?
– Конечно-конечно! Благодарю вас, вы очень мне помогли!
Солдат понимающе кивнул, козырнул Игорю, и подчеркнуто не замечая его собеседников, обошел их стороною. Сел в автомобиль и хлопнул дверью. Зарычал мотор, и «уазик» двинулся по улице, скрываясь из глаз собеседников.
– Вы, молодой человек, сами того не понимая, – знаменитая правозащитница наклонилась к столу и своими толстыми пальцами взяла с блюдца чашку с чаем, – ввязались в позорное дело – восстановление военной машины этой страны! Для образованного человека, а вы ведь образованный человек, самая эта идея должна быть просто омерзительна!
– Но, позвольте, Калерия Ильинична, – смутился Масленников, – речь не идет о создании какого-то оружия! Нам просто негде было взять подходящей техники, вот генерал Тупиков и согласился нам помочь. Исключительно из добрососедских отношений.
– Игорь… – укоризненно покачала головою его собеседница, – вы просто как малое дитя. Не задумывались, отчего именно танк, а не трактор, например? У них что, нету тракторов?
– Ну… есть…
– Так почему же танк? Почему не трактор?
– Я подскажу эту идею профессору, и он…
– Нет, молодой человек, вы так ничего и не поняли… Этой стране нельзя давать в руки ничего сложнее совковой лопаты! Ибо все, сколько-нибудь более серьезное, немедленно будет приспособлено для нужд военщины! Как уже не раз показывала нам история. Или вы им симпатизируете? – Старосадская внимательно посмотрела на Игоря сквозь круглые очки.
– Ну, что вы! – вспыхнул и зарделся от смущения тот. – Я всегда был сторонником демократии и не разделяю взглядов некоторой части наших политиков.
– И очень значительной части, смею заметить! – правозащитница подняла указательный палец. – Увы, но это общество заражено… Ваш долг, молодой человек, довести до сведения прогрессивно мыслящих людей всю информацию о преступных планах вашего руководства.
– Но разве они преступные? У нас ведь и президент демократ…
– У людей, служащих этой стране, иных планов не может быть! Демократ? А где, спрошу я вас, видные деятели демократического общества? Отчего они не рядом с ним?
