Читать книгу: «Розовый блейзер: нахальная меланхоличная история», страница 2

– У тебя кровь… Прости, я не думала, что они тебя так. На, приложи, а тебя зовут как, кстати? – Амелия протянула платок.

– Лёва. Теперь верни мне эту долбанную сотку, и я пойду, – раздражённо ответил я.

– Постой, куда ты такой пойдёшь? Вид у тебя так себе…

– Интересно почему?!

– Ладно тебе! Давай я тебя проведу? Твой дом в какой стороне?

Глава 4.

Вечернее солнце наполняло квартиру бронзовым светом. Амелия осматривала шкафы в поисках хоть чего-то похожего на аптечку. Моё тело, особенно грудная клетка, всё ещё болело после избиения, но от вида девушки, суетливо кружившей рядом в заботе обо мне, становилось несколько легче. Амелия достала из морозильника бутылку водки, в которой ещё оставалась половина содержимого, взяла чистое полотенце и присела рядом со мной на диване.

– Нужно обработать раны. У тебя голова не кружится? – спросила Амелия, вытирая кровь с моей брови. Её лицо находилось так близко к моему, что чувствовалось тепло её дыхания. Касания Амелии были аккуратными и лёгкими – она даже прикусила кончик языка от сосредоточенности.

– Нет, только печёт немного, – ответил я, стараясь сохранить невозмутимый вид.

На самом деле, пекло адски!

– Ну хорошо, глупо, конечно, получилось. – улыбнулась Амелия. – Я подумала, ты так по-идиотски подкатить решил, а мне сейчас совершенно не до этого.

– Подкаты в стиле изнасилования в подворотне – это не мой профиль. Да и вообще, посмотри на меня и посмотри на себя. Думаешь, мне бы хватило глупости подойти знакомиться к такой, как ты.

– Сочту за комплимент. Готово. Почти как новенький! – Амелия вскочила с дивана, чуть не выплеснув остатки водки из бутылки. – А теперь пойдём куда-нибудь перекусим. В качестве извинений и долга сигареты плачу я. Только переоденься в чистое, надеюсь, оно у тебя есть. А то судя по твоей комнате, у тебя нет никого, напоминающего про то, что иногда следует стирать и убираться.

– Получается, везёт, что меня сегодня побили, и ты напомнила мне об этом. Надеюсь, доживу до вечера с такой удачей, Амелия, – ответил я с наигранным сарказмом. Амелия в ответ показала язык и улыбнулась. – Кстати, имя у тебя красивое.

– Ещё комплимент? Охлади свой пыл, мне уже становится неловко. А имя обычное – мама цветы любила, вот так и назвала. Наверное, думала, что если дать цветочное имя, то и я вырасту такой же нежной и радующей глаз. Видимо, ошибалась. А ты можешь звать меня просто Эми.

– Запомню. Что ж, пойдём пожуём чего-нибудь, просто Эми.

На тарелке, остывая и теряя сваю привлекательность, оставался последний кусок пиццы, Эми посасывала колу через трубочку. Шум трубочки, захватывающий воздух со дна пластикового стакана, заполнял паузу в разговоре. Я судорожно искал следующую тему для беседы, в то же время Амелия не выказывала по этому поводу видимого беспокойства.

– Почему ты так смотришь? У меня крошки на лице? – спросила Эми и поставила бумажный стаканчик на стол.

– Нет, – усмехнулся я. – Просто я думаю, как ты можешь чувствовать себя так свободно с незнакомым, по сути, человеком?

– А сколько людей ты знаешь, как ты выразился, по сути? Бывает, что те, кого мы называем «друзьями», отворачиваются от нас, когда нам сложно. Отворачиваются в те моменты, когда мы не способны вести себя приятно для них, когда у нас нет сил шутить и распивать алкоголь. В такие моменты случается, что несколько людей, которых мы называем «просто знакомыми», смогут понять твою боль, выслушать тебя, не осуждая и не давя на тебя. Будут, в конце концов, даже писать письма в тюрьму.

– И у тебя есть такой опыт?

– Это не то, что спрашивают у девушки на первом свидании. Особенно если она платит за тебя. – улыбнулась Эми.

– Пожалуй, да. Но если что, я обещаю писать тебе в колонию.

– Спасибо, Лёв. Но не думаю, что меня смогут упрятать – я буду отбиваться до последнего патрона, – произнесла она, изобразив руками два пистолета, направленные в воздух.

Официантка принесла счёт и снова ускользнула в сторону кухни. Амелия достала из внутреннего кармана блейзера тонкий кошелёк. Мне захотелось провалиться под землю от стыда. Проблема не в том, что девушка платит за меня. В этот момент я осознал, что в моём кошельке решительно пусто, и неизвестно, как прожить даже следующую неделю. (А жить следовало, ведь очередная попытка снова срывалась.) «Что я за неудачник?» Эми заметила моё смятение.

– Прости за личный вопрос, но как у тебя дела с финансами? – Спорила она.

– Ну-у… Думаю, я обладаю умом сильно выше среднего уровня, а достатком значительно ниже. Было бы всё наоборот. Я был бы счастлив, – попытался отшутиться я.

Кажется, у меня есть идея. – сказала Эми.

Какая же?

—Скажем так, пару месяцев назад я оказалась на распутье. Ни дома, ни денег и никого, способного мне помочь. Не спрашивай, как так вышло. Долгая история. Короче говоря, уже думала, что придётся за еду отсасывать. Чтобы не ночевать на улице тусовалась по разным впискам и встретила там чувака, который предложил поработать на него. Полагаю, он и тебе сможет предложить что-нибудь.

– А что нужно будет делать?

– Разное… Не бойся, разберёшься. Ты же у нас «умнее среднего», —ответила она с сарказмом. – Предупреждаю, это серьёзные люди, и я не уверена, что их дела полностью законны, но ты ведь не трусишка?

– Да… То есть, нет… То есть, я хотел сказать, спасибо.

Эми взяла со стола красную салфетку, вынула из своего чёрного рюкзачка тонкий маркер. Спустя несколько секунд бумажка с чёрными цифрами была у меня в кармане.

Расплатившись, мы вышли на улицу и попрощались. Амелия удалялась плавно и уверенно, словно уносимая течением невидимой реки. Я чуть постоял, глядя ей вслед. Подходя к дому, я понял, что забыл взять у неё номер телефона. Тогда я ещё не подозревал, чем это для меня обернётся.

Глава 5.

Утро началось с ритуала, которым сопровождались почти все мои редкие разговоры с родителями последний год: раз в пару месяцев я звоню, чтобы попросить денег, давая взамен возможность унизить меня за несамостоятельность. Не сказать, что я этого не заслуживаю. И вот сегодня настал день, когда я вновь услышу, что пора взяться за голову, взять пример с очередного сына подруги и найти настоящую работу. Мать не знает, что я нездоров. Мне кажется, ей иметь непутёвого сына будет проще, чем неизлечимо больного. Наверное, признаюсь ей, только тогда, когда будет уже невозможно скрывать.

Сегодняшний звонок выдался особенно неприятным: мать, видимо, решила проучить меня и отказалась присылать хоть какие-нибудь деньги, пока я не научусь заботиться о себе сам. А зачем бы мне тогда её деньги, если бы у меня это получалось? Нужно было срочно искать способ заработать, тогда я понял – выход у меня прямо в кармане. Спустя минуту-две визитки находились у меня в руках. Красная салфетка с номером, которую мне дала Эми, и синяя визитка с номером Давида. Необходимость выбирать между красным и синим заставила почувствовать себя героем известного фильма. Какую выбрать? Казалось, что нужно взвесить все за и против, но спонтанное чувство само определило моё решение: почему-то сильно хотелось снова встреть Эми, но у меня не было её номера, а предложенная ей работа показалась шансом на новую встречу с ней.

Когда я уже потянулся к смартфону, чтобы позвонить по номеру с салфетки, раздался звук ключей, вставленных в замочную скважину. В такое время без предупреждения мог прийти только хозяин квартиры. Наверняка сейчас будет стоять потный и нудить о том, что мы с соседом плохо убираемся, шумим и в целом неправильно живём. Этот ублюдок, вероятно, пытается отыграться за собственные неудачи. Но затем я услышал звук шагов: вошедший человек громко топал и ступал, как бы перекатываясь. Так ходил только один мой знакомый – Илья. Вскоре он пре6дстал передо мной. Чуть бледный, но определенно живой.

– Соскучился? – произнёс он и с парой пластиковых пакетов зашёл внутрь.

– А я думал, что ты уже сдох, – ответил я

– Это вот так ты друга встречаешь? Мне предки еды передали – хрен я с тобой поделюсь, – Илья показал на больший из пакетов.

– А почему тебя так быстро выписали? – удивлялся я.

– Батя подсуетился: я сказал ему, что просто отравился, но он всё равно договорился, чтобы мои анализы никто не увидел. Меня чем-то крутым прокапали, и мне сразу стало значительно легче. Я попросил меня выписать, а они и рады от меня избавиться. И ещё – добавил Илья, – Ты мне, получается, жизнь спас, так что я теперь твой должник. Илюха добра не забывает!

Из еды, которую принёс с собой Илья, мы устроили праздничный ужин и через некоторое время сытые вернулись к занятиям, которые были привычными для нас – листали ленты соцсетей и почти не разговаривали.

– Лёва, я тут подумал, – нарушил тишину Илья.

– О чём же? – спросил я, не поднимая глаз.

– А что было бы, если бы я реально умер?

– А что есть вариант умереть как-то иначе? – усмехнулся я.

– Ты меня понял. Как думаешь, там есть что-то?

– Не знаю… Но, мне кажется, нет никакого там. Если бы было какое-нибудь «там», то мы бы могли надеяться на Высшую справедливость, потому что нам, в смысле человечеству, больше всего хочется этой самой справедливости. Но справедливость – штука субъективная. Кому-то тяжело признать, что неудачи в жизни зачастую происходят только по его вине. Так, этим бесконечным женщинам, которых бьёт муж трудно понять, что выбор такого мужчины изначально обусловлен тем, что её недолюбил собственный отец. И она не уходит от мужа, списывая всё на судьбу, и думает, что её всё компенсируют на том свете. Потому что так, по её мнению, справедливо. А ещё это выгодно – позволяет играть жертву.

– Я не о том говорил. В рай и ад сам не верю. Но всё равно, мне кажется, что моё спасение – это определённо некий знак.

– Не преувеличивай, ты чуть передознулся, а не чудом спасся в ужасной катастрофе, – ответил я. С этими словами я бы закатил глаза, если бы мог.

– Ни фига, Лёв, – возразил Илья. – Я чувствую, что всё это неспроста. Может, мне предстоит сделать что-то великое. Пока не знаю.

– Ага. Придумаешь лекарство от всех болезней и избавишь мир от войн. Тебе со своими вредными привычками надо сначала разобраться прежде, чем великими делами заниматься.

– Вот оно! Ты прав! – Илья воодушевлённый вскочил на ноги, – Может, для этого я выжил? Я должен начать помогать таким же, как я, бороться с этой дрянью.

– Тебя спасли, потому что я «Скорою помощь» вызвал, но стремление похвальное. Только не представляю, как ты это будешь делать.

– Тебе и не понять. Ничего не делаешь дома целыми сутками, а я привык быть занятым делом. Я уже понимаю, с чего начать, – сказал Илья и начал собираться куда-то идти.

– Делом привык заниматься? Да ты «Игру престолов» четыре раза пересматривал! Может быть, охладишь свой пыл и не будешь совершать поспешных решений? – сказал я, но моего друга было уже не остановить. Он надел куртку и вышел из квартиры, не сказав, куда он направляется. «День поиграет в миссию и успокоится,» – сказал я себе, пытаясь унять беспокойство, но фанатичный блеск его глаз говорил, что в этот раз Илюха настроен крайне серьёзно.

 Глава 6.

Наступил вечер, но сосед домой всё ещё не вернулся. Проведя пару часов в гнетущей тишине, я смог собраться с мыслями и совершить тот роковой звонок.

Казалось, что череда монотонных гудков длится уже целую вечность. Наконец вызов завершился – никто не взял трубку. А если это была какая-нибудь глупая шутка, и нет никаких серьёзных людей? Несмотря на сомнения я всё же решил ещё раз набрать записанный на красной салфетке номер. Снова никто не отвечает. В момент, когда я уже собрался положить трубку, гудки прекратились, и послышался голос из смартфона.

– Слушаю, —у ответившей женщина была высокий, но приятный голос. Она была явно чем-то раздражена.

– День добрый, я по поводу работы, – слова с трудом сходили с моего языка.

– Какая ещё работа? Вы куда звоните?

– Да я… – а ведь я и вправду не знал, куда я звоню. – Мне этот номер дала Амелия Антонова.

На том конце повисла тишина, но звонок не прекратился. Затем в трубке послышалось какое-то щёлканые, после которого заговорил другой голос. В этот раз мужской.

– Как звать?

– Лёва Лунин… – ответил я и закрыл глаза от стыда. «Какой ещё «Лёва»? Мне ведь уже не девять.»

– Так и быть, Лё-ва, – собеседник произнёс моё имя по слогам снисходительным тоном. – Думаю, подберём занятие для тебя. Мы тебе позже перезвоним и скажем, куда прийти.

Звонок оборвался прежде, чем я смог что-либо ответить.

Вероятно, это моя фантазия, но последние слова были произнесены с весёлостью, от которой чувствуется скорее угроза, чем успокоение.

Впрочем, первый шаг был уже сделан. Шаг неизвестно куда, но всё же.

Илюха вернулся только на утро следящего дня. Не понимаю, где он пропадал целые сутки. На вопросы чем он занимался ответа, кроме «Отвали, Лёв», мне получить не удалось. Впрочем, я и не стал сильно допытываться, потому нервничал в ожидании звонка от Амелиных «серьёзных людей». Позже мы пересеклись с Ильёй на кухне, поскольку привыкли завтракать в одно и то же врём. Чтобы избежать неловкого молчания, я начал разговор.

– Илюх, ты правда считаешь меня лентяем? – как бы невзначай спросил я, делая аккуратный глоток обжигающего чёрного кофе.

– Ну… не знаю. А ведь на самом деле быть лентяем – это даже хорошо. Так что не переживай, – ответил с улыбкой Илья.

– А что в этом хорошего?

– Лень – главный двигатель прогресса. Всё, что придумало человечество, сделано, чтобы потакать нашей лени. Вот, например, – Илья осмотрелся в поисках доказательств своей теории, затем показал пальцем на телевизор. – Пульт от телевизора явно же из лени придумали. Раньше, чтобы переключить канал, нужно было встать, подойти к ящику и щёлкнуть переключателем. Кому-то стало лень делать это, и он придумал пульт дистанционного управления.

– Ну, допустим… А что ещё, по-твоему, из лени придумали?

– Так… О! – Илья показал на кружку с кофе в руке. – Вот та же кофеварка. Кому-то явно было лень кофе варить, и он её придумал.

– По такой логике можно приплести всё, что угодно. Но что-то не складывается… Я думаю, что лень движет не прогресс, а деньги из твоих карманов. Авторы всех возможных устройств тратят уйму времени даже на самую маленькую безделушку, а потом продают тебе, приправленную легендой, что её придумал лентяй, такой же, как и ты.

– А как же «надеватель носков»? – не унимался Илья.

– Это ещё что? – недоумевающе спросил я.

– Такая штука, с помощью которой можно надевать носки не нагибаясь. Это ведь точно из-за леи придумали!

– Ладно, это, возможно, исключение, но такое я и сам могу за минуту придумать.

– И готов поспорить? – протянул мне руку в знак заключения пари. Я вместо рукопожатия поднял с пола не известно сколько пробывший там грязный носок и вложил его Илюхе в руку.

– Готово! Теперь ты мой надеватель носков! – победно провозгласил я. – Наконец-то от тебя будет хоть какая-то польза, – и после этих слов поспешил убраться из комнаты. Потный снаряд полетел мне в спину.

– Это уже война! – засмеялся я и запустил носок обратно. Наше бесхитростное веселье продолжалось до тех пор, пока у меня не зазвонил телефон. Тот же высокий женский голос приказал мне явиться сегодня вечером. Время и адрес пришли следом в сообщении.

Когда я прибыл на указанное место, солнце уже спряталось за крышами домов. Это был район с частными владениями на окраине города. Все местные дворы были огорожены одинаковыми в своей монструозности высокими заборами из красного кирпича. Верхушки некоторых были даже увенчаны декоративными, но оттого не менее острыми пиками из чёрного металла. А собственно, в чём должна выражаться русская душа кроме подобных конструкций? Ведь сердце России, её главный символ – Московский Кремль в сути своей тоже лишь большой красный кирпичный забор.

Я подошёл к нужному двору и уже собирался нажать на кнопку звонка, но ворота сами отворились. Зайдя вовнутрь, я встретился взглядом через затемнённое окно с парой мужчин в помещении охраны, следящих за камерами по мониторам. На изображении, передаваемой от одной из камер, я увидел себя – я показался себе кошмарно маленьким человечком, особенно на контрасте с охранниками в серой камуфляжной форме. Один из них вышел ко мне и взмахом жилистой руки приказал идти за ним. Я безмолвно кивнул и зашагал следом.

Охранник проводил меня сначала в дом, а затем к двери одной из комнат на втором этаже и ушёл. «Во что я влез?» – подумал я и, постучав в дверь, заглянул внутрь. За дверью оказался просторный кабинет со столом, за которым сидела очень красивая девушка с длинными тёмными волосами, одетая в бежевое платье. Судя по тому, что рядом со столом располагался проходом в следующую комнату, это был некий зал ожидания или приёмная.

– Что застрял? Заходи, – сказала она. Я узнал голос женщины из телефона, но вживую он показался мне гораздо приятней. От неё словно веяло чувственной красотой и женской силой, как от актрисы итальянского кино прошлого века. Это она связывалась со мной. Секретарша продолжала что-то быстро печать на компьютере, пока я стоял и рассматривал картину на стене. Это было пародия на полотно «Крик» Эдварда Мунка только с одной изменой деталью: на месте кричащей фигуры никого не было. Вместо названия под картиной была подпись: «Не шумите.» Не поднимая взгляд, секретарша спросила:

– Плохо видите?

– К сожалению, да, – ответил я смущённо. Иногда забываю, насколько это заметно.

– Сочувствую, – монотонно, словно робот, продолжала она. – Значит, машину не водите?

– Нет, к сожалению, – произнёс я со вздохом. Девушка отметила что-то в компьютере.

– Группа крови?

– Не знаю, а зачем это?

– Просто стандартная анкета, – ответила секретарша, не отрываясь от монитора. – Имеются ли у вас психические заболевания? Есть ли судимость? А лицензия на оружие?

– Э-м-м, – странность вопросов не укладывалась в голове. – Нет, нет и нет, сожалею.

– Что же вы к нам с одними сожалениями пришли, Лёва? Могу я к вам так обращаться? Это ничего не изменит. Сконцентрируйтесь на положительном, и Вселенная пришлёт к вам добро.

– Мне кажется, вселенная очень большая, холодная, главное безмерно пустая. Откуда там взяться добру?

– Пустыми бывают головы у людей, а Вселенная полна добра. Бывало ли у тебя такое, что жизнь теряла смысл, и вы не знаете, что делать. В этот момент тебе так плохо, что уже готов наложить на себя руки, – на этих словах я вспомнил, как стоял с петлей из шарфа, завязанной на шее, а секретарша продолжала. – Именно в такой момент Вселенная может дать тебе шанс сделать что-нибудь важное. Так в этой самой «пустой» Вселенной и появляется добро, – после этих слов её лицо озарила краткая полная наивности улыбка.

– Мне бы ваш оптимизм, – улыбнулся я в ответ, хотя такие размышления показались мне отвратительно глупыми.

– К счастью, от вас оптимизм и не требуется, – опомнилась секретарша и продолжила говорить безучастным тоном. – Вам всего лишь будет нужно доставить кое-что. Направляйтесь на первый этаж в кладовую – это последняя комната направо по коридору, там вас встретит человечек и всё объяснит.

Я спустился по лестнице, преодолел коридор, идущий сквозь всё здание, и вошёл в указанную дверь. Однако вместо кладовой там оказался гараж. В нём находилось три автомобиля. Все они были ретро БМВ. Я приблизился к той, что стояла в центре: это было красное спортивное авто. Под откидной крышей находились два сиденья, покрытые безупречной белой кожей. Хромированные детали на руле блестел даже в этом скудно освещённом помещении.

– Нравится? Эта красавица – «BMW 507» пятьдесят седьмого года. Восстановлена с использованием исключительно оригинальных деталей, – произнёс с гордостью широкоплечий мужчина в джинсах и красной фланелевой рубашке. Светлые волосы на его голове были аккуратно уложены, несмотря на работу с машиной. Замасленное полотенце, которым он вытирал руки, свидетельствовало о том, что он только возился с двигателем одного из авто.

– Такая же была у Элвиса Пресли, – продолжал он. – Элвис её так покрасил, потому что на красном не видно губной помады, которой фанатки оставляли свои номера.

«И кровь тоже не видно,» – подумал я, но вслух сказал:

– Мне сказали прийти в кладовую за дальнейшими инструкциями, но я, видимо, не туда попал

– А, ты тот тип от Амельки! Не парься, скоро поедешь.

– Что? Куда?

– Так Лида, мало того, что не в ту сторону по коридору отправила, так ещё и ничего не объяснила? Зачем она вообще нужна, если всё приходится делать мне? Тебе нужно сняться в одном ролике. Типа реклама, но не совсем. Ты туда по типажу подходишь.

– Я же должен был доставить что-то?

Я не поверил услышанному. Я мог предположить многое, но задание сыграть что-то на камеру застало меня врасплох. Ни внешность, ни артистичность никогда не были моей сильной стороной.

– Не, это уже не надо. Но раз ты всё равно пришёл, теперь у тебя другая задача. Ты чего побледнел? – ухмыльнулся механик и, похлопав меня по плечу. – Не волнуйся так! Насколько я знаю, там не очень сложно. Ты справишься!

– Угу… – без особого энтузиазма ответил я и попытался открыть дверь красного БМВ.

– Куда лезешь?! С ума сошёл? Твоя машина во дворе.

Механик проводил меня к внедорожнику, ожидающему во дворе, перебросился парой слов с водителем и отправился обратно в гараж. Я сел на заднее сидение.

– Ты, кажется, понравился шефу, – сказал мне водитель. Он был одет в чёрную куртку. Его большая лысая голова, сломанные уши и толстые обветренные губы делали его похожим на огра. Если сменить цвет его кожи на зелёный, то из него выйдет точная копия Шрека. В одном из японских романов герой не мог воспринимать пришедших к нему полицейских иначе как двух покемонов, вот и мне повезло встретить такого человека-мультперсонажа.

– Да? Он же меня даже не видел.

– Как не видел? Он ведь только что с тобой рядом стоял, – после грубого смешка, с которым водитель произнёс эту фразу, я больше уже не мог воспринимать водителя иначе как Шрека.

– Не может быть! – я уставился сквозь затонированное стекло на удаляющуюся фигуру во фланелевой рубашке.

– Ну ты даёшь, парень! Хотя я бы тоже не подумал, что меня сам Иван Котов лично в первый день встречать будет. Ладно, нужно ехать – мы уже опаздываем.

Пока мы ехали, водитель рассказал, что меня ждёт встреча с Алексеем Щегловым, который, по его словам, мнит себя непризнанным гением. Ему нужны деньги, чтобы срежиссировать свой фильм, после которого Тарантино сможет только снова кассиром в кинотеатре работать, поэтому он согласился поработать на них.

К месту мы подъехали уже глубокой ночью. Фары автомобиля высекли из тьмы металлические ворота ангара. Высокое полукруглое здание располагалось за чертой города вдали от любопытных глаз. Вокруг ангара был полуразрушенный бетонный забор и дикие кустарники, переходящие в захламлённую лесопосадку. Внутри нас встретили два человека: один сидел в пластиковом кресле, укутавшись от холода в пальто, второй была девушка в укороченной чёрной куртке, которая за столом напряжённо возилась с ноутбуком. Толстый белый кабель соединял ноутбук с камерой на штативе. Перед камерой была подготовлена площадка, которую ярко освещали две профессиональные лампы. Эхо от стука закрывшейся за нами тяжёлой двери прокатилось по ангару. Ассистентка на секунду подняла голову и вновь опустила, продолжив заниматься оборудованием, а мужчина завопил:

– Валера, ты знаешь, что общего у тебя и гепарда? На вид вы грозные, а мозги крошечные! Ты дорогу забыл или часами пользоваться не умеешь? Девять часов – это когда маленькая стрелочка влево, а большая вверх, а сейчас сколько?! – возмущался нашему опозданию Щеглов. Он вынул руки из карманов и показывал на наручные часы. Из-под пальто у него виднелся потасканный вязаный свитер грязного бурого цвета. Волосы на его голове оставались только на затылке. На глазах круглые очки.

– Ладно, Алёша, не начинай! Лучше смотри, кого я тебе привёз, – ответил водитель и указал на меня.

– Что не начинай? Я тут уже два часа жопу морожу! То, что мне платят, не значит, что со мной можно общаться как с дерьмом! У меня в Москве съёмки скоро начнутся, а вожусь тут с вами неизвестно где! Так, мальчик, подойди на свет.

– Нет никаких съёмок у него в Москве, – шепнул мне Шрек и слегка подтолкнул в спину к центру ангара, где была создана некая рабочая зона: от стола ассистентки тянулись кабели к выставленным полукругом трём ярким осветительным приборам и камерой на штативе.

Я вошёл в центр площадки, яркий свет ударил по глазам. Мне пришлось стоять, прищурив глаза, пока режиссёр снова не разразился недовольством.

– Валера, ты правда тупой?! Скажи мне! Или, может, я всё не так понял. Вы обещали подобрать мне кого-нибудь с нестандартной, но притягательной внешностью. А ЭТО что? – Щеглов пальцем показал на меня.

– Что? – переспросил водитель.

– Доходяга, чья внешность только мух может притягивать! Он не справится! Давай, – режиссёр громко обратился к ассистентке, – Вырубай всё, ничего не получится. Валера сорвал нам съёмку!

– Алексей, Лёша, – Шрек наклонился над снова упавшим в кресло и скрестившим руки режиссёром и продолжил говорить спокойным тоном. – Дай парнишке шанс. Помнишь, как ты поначалу о девчонке говорил?

– Угу, – буркнул он.

– Вот. Так что давай успокоимся и начнём работать. Договорились? —Щеглов кивнул и вернулся ко мне.

Тем временем мои глаза начали привыкать к нахождению под лучами прожекторов. Я смог различать предметы вне освещённой площадки. Стол ассистентки был плотно заставлен: на ноутбук выводилась изображение с камеры. Известно, что если хочешь показать помещение уродливей, чем оно есть, стоит фотографировать его в темноте со вспышкой. Оказалось, что это правило работало и сейчас – видок у меня был жуткий. Я приосанился и поправил волосы. Не помогло. От ноутбука шёл кабель к устройству с небольшой антенной, вероятнее всего, это был модем для подключения ноутбука к интернету. Также на столе был похожий на маленький чемодан алюминиевый кейс. Он был закрыт, поэтому что в нём было неясно.

Режиссёр приблизился ко мне и прищурился, чтобы ещё раз внимательно рассмотреть моё лицо. Свет прожекторов отражался от круглых стёкол его очков, и казалось, что передо мной демон с желтым огнём вместо глаз. Не стало бы удивлением, если бы это существо сейчас предложило продать душу, которая сейчас скрылась в области пяток. Но вместо этого сущность спросила:

– Как зовут?

– Лёва.

– Опыт в съёмках есть? Театральное образование?

– Нет…

– Фак! Что ж… Тогда попробую объяснить на пальцах. Ты когда-нибудь думал о смерти?

– Иногда. Может быть, даже чем следовало бы.

– Это очень хорошо… Есть такой жанр кино, называется «снафф муви». Особенность этих фильмов в том, что в них присутствуют реальные сцены смерти. На самом деле, это в абсолютном большинстве случаев постановочные кадры, но эта легенда хорошо их продаёт. Понимаешь, Лёвочка?

– Кажется, да, – ответил я.

– Сейчас этот жанр находится в процессе трансформации: зрителя уже не устраивают записи акта смерти. Они хотят чувствовать себя соучастниками, но без угрозы уголовного преследования. Мы даём им это через прямые эфиры с самоубийствами. Сегодня у тебя главная роль.

– Что?! – я отстранился от Щеглова.

Меня захотелось срочно отсюда убраться. Бежать? Я заметил, что Шрек, который меня сюда привёз, отдалился от нас и стоит у входа. Мимо него пробежать не получится.

– Без паники, Лёва, – режиссёр заметил мою растерянность. – тебе же говорят: «Кадры всегда постановочные». У нас тоже. Мы дадим тебе пистолет с холостыми патронами, поболтаешь чуть со зрителями, а потом… – он изобразил двумя палацами выстрел в висок, – Бум. Свалишься на пол и замрёшь, а кровь на видео мы в реальном времени умеем добавлять. Всё понятно?

– А если у меня не получится упасть натурально?

– У тебя возле головы когда-нибудь стреляли холостыми патронами? Звучит всё по-настоящему. Только пули нет. Я сомневаюсь, что устоишь на ногах, даже если захочешь.

Помощница Щеглова принесла к нам чемодан со стола и раскрыла, показав мне его содержимое – шестизарядный пистолет. Я взял его в руки. Полированный металл бликовал под светом прожектора. Оружие отдавало холодом в ладонь, словно напоминая о своей убийственной силе. Никогда раньше не держал пистолет. Он оказался достаточно тяжёлым, несмотря на свой небольшой размер.

Настало время начинать представление. Рядом с камерой установили монитор, на котором будет отображаться чат со зрителями. Текст сообщений был достаточно крупным, но никнеймы зрителей и название сайта, на которой шла наша самоубийственная трансляция, моё зрение не позволяло прочесть. Щеглов, снова уселся в своё пластиковое кресло, поправил края пальто и, хлопнув в ладоши, и провозгласил:

– Три, два, один, экшен!