Читать книгу: «Затерянные в Подобных Мирах», страница 3

Шпарин, кашляя, в воздухе всё ещё стояла густая пыль, обошёл помещение. На другом конце лаборатории сквозь пыльный туман пробивалась узкая полоска света.

─ Ба-ба-ба… Тут что-то есть. Иди сюда, ─ позвал Шпарин. ─ Дверь. Если бы не катаклизм, я бы её не заметил. «Катаклизм» переводится с греческого как потоп, но мы же не греки.

Шпарин навалился на перекошенную дверь и вместе с ней упал на пол небольшой комнаты.

─ Тайная пещера профессора. Меблированная в несколько разобранном виде. Диван, кресло и столик сохранились.

Шпарин открыл дверь лежащего на боку холодильника.

─ Поужинать хватит. И выпить есть. Вино. Красное, столовое. Бутылка не разбилась. Видимо, спирт профессор не любил. Консервы и фрукты. Незнакомые фрукты мы кушать не будем.

─ Зря, вот этот тёмно-синий хорош. Нечто невообразимое по вкусу, как если к сливе добавить апельсин и горький шоколад. Я пробовал.

─ Не будем, не хватало проблем ещё и с желудком.

Шпарин отверг синий плод и достал из холодильника консервные банки.

─ А это нам подойдет. «Консервы мясные с рисом». Две банки. «Консервы свиные с горохом». Две банки. И консервы овощные. Производитель «Военно-полевое хозяйство № 17 имени Генерал-Губернатора». На крышках кольца. Открывай. По одной. Остальное растянем, если про нас забудут.

Шпарин разбросал деревянные панели и извлёк из кучи битой посуды две вилки.

─ Тарелки и бокалы разбиты. Вино будем употреблять из горлышка. Хорошо бы лапки помыть и личико сполоснуть.

Шпарин подошёл к умывальнику и покрутил вентили.

─ Вода есть, стекает с верхних этажей, не все трубы полопались.

Шпарин разделся по пояс, потрогал живот, поморщился и протянул руки к тонкой струйке воды. Экстрасенс изучал спину Шпарина.

─ Эти ранения…

─ Одна из командировок в одну горную республику. Не люблю вспоминать.

─ Извини.

─ Двойник!.. ─ с тихой яростью произнёс Шпарин, сдёргивая полотенце с крючка над раковиной умывальника. ─ На фото ─ вылитый я! Совершенно невероятные совпадения вплоть до ранений и родинок.

─ Мы классические попаданцы. В параллельном мире или в другом измерении, это ещё вопрос, где мы очутились, наши домашние пытливые исследователи непознанного вполне допускают существование двойников.

─ Хочешь сказать, что где-то рядом болтается твой двойник?

─ Может и не рядом, но скорее всего он есть. Хотелось бы с ним встретиться.

Шпарин взял бутылку вина и надавил вилкой на пробку, пытаясь протолкнуть её внутрь.

─ Увидеться с женой, со своей, согласно теории о двойниках, посмотреть на своих детишек, сделанных двойником.

Миазмов бросил полотенце на диван, уселся в кресло и, осмысливая услышанное, заморгал.

─ Так что в твоей теории изъян, дорогой ты наш колдун в тридесятом колене. Такой вот морально-этический временной конфликт. Но разрешимый. Можно убить двойника без всякой жалости. Они тут чокнутые, мочат всех подряд и ничего за это им не бывает, и тебе не будет. А можно жить всем вместе и давать представление: «Молочные Братья-Близнецы в параненормальном шоу».

─ Сам ты ненормальный! ─ обиделся экстрасенс.

─ Покажи фокус. Покажи, как это делаешь, вытащи пробку. После того, как ты развалил шкафчик, тебе это раз плюнуть. Может и остальное твоя работа?

─ Не буду. У меня стрессовое состояние.

─ У всех стрессовое.

Шпарин поднатужился, борясь с пробкой. Пробка подалась, но к его удивлению поднялась вверх и выскочила из бутылки.

─ Передумал, ─ хихикнул экстрасенс. ─ У меня лучше получается, когда я злюсь, и вообще мои способности после переселения увеличились во много раз.

─ Я запомню. Пробуй.

─ Сначала ты.

Шпарин сделал несколько глотков.

─ Хорошее вино.

─ Хорошее, ─ пробуя, согласился экстрасенс и, употребив треть бутылки, прикрыл глаза.

─ Ты, я вижу, опять того, на старые дрожжи. Я раньше и не подозревал, что колдуны лакают спиртное как обычные люди, ─ сказал Шпарин. ─ Жаль, хлебушка нет.

─ Пищеварение не враг народного общения, ─ вдруг выдал захмелевший экстрасенс, вонзая вилку в банку с овощами. ─ Удивительный мы народ, русские люди, стрессоустойчивый. В любой непростой ситуации находим выход и не сдаёмся.

─ То-то ты его нашёл. За ужин скажем спасибо пропавшему трупу профессора, хоть он меня чуть не замучил. Куда они подевались, Древака и сопровождающие его лица?

─ Не волнуйся, ты опять их увидишь, полковника и всю камарилью. Но всё будет выглядеть несколько иначе. Может и меня увидишь, не удивляйся, если я тебя не узнаю. Ничему не удивляйся, для тебя же будет лучше.

─ Реинкарнация, что ли? Как всё запутано. Расскажи ещё какую-нибудь сказку про это замечательное место, где мы так приятно проводим время, и пока ты ещё что-то соображаешь.

─ Я в любом состоянии соображаю. А пью от тоски, незаслуженных страданий и безысходности. Твой оптимизм поражает. Помучаешься с моё, тоже запьёшь.

─ Не собираюсь здесь оставаться.

─ Останешься. Выхода нет. Не вижу.

─ Если мы заблудились в тёмной комнате и потеряли входную дверь, нужно понять, где её искать. Можно наощупь, что очень долго, а можно попросить включить свет. Сразу нам его не включат, но если очень настойчиво попросить, свет мы, думаю, увидим.

─ Ты разбередил мои душевные раны, ─ проворчал Миазмов. ─ Но есть проблемка, такая маленькая проблемка, что, если тёмная комната не комната, а лабиринт, где будешь ползать, пока не протянешь ноги.

─ Выход из лабиринта виден сверху.

─ Туда ещё надо забраться, на этот верх. Пропуск у тебя есть?

─ Пропуск мой новый статус. Я капитан Вооруженных Сил Соединённого Губернаторства. Департамент Тайных Операций. Элита. Давай, делись информацией. Ты здесь достаточно давно, чтобы понять суть происходящего.

─ Я знаю, что ты хочешь услышать. Кто в доме хозяин, кто заправляет этим сумасшествием? Что это за «Холм» на горе, постоянно всплывающий в разговорах, при упоминании которого Древака со своими подданными матерятся и морщатся, как при геморрое.

─ В самую точку. Ну и…

─ Моя версия такая: «Холм» ─ некий Научный Центр, он где-то тут, недалече. Я даже расшифровал аббревиатуру, не берусь утверждать на все сто, но в моём переводе это звучит как «Хроно-оптический линейный модулятор». Прорываются в другое время… Это факт. Как они это делают, какие технологии задействованы, не понимаю. Судя по постоянным сбоям и частым авариям технологии совершенно сырые. Определённо сырые, но работают.

─ Пресловутая машина времени? Плохо верится.

─ Но ты здесь?

─ Вообще-то здесь, ─ неохотно согласился Шпарин и посмотрел через проём двери во тьму разгромленной лаборатории.

─ А мне по большому счёту и тут хорошо, ─ сказал экстрасенс.

─ Кормят, поят, тепло, светло и мухи не жужжат. Иногда, правда, что-то стучит по башке, глазёнки вылазят на пузо, но это детали. Зато никто не запрещает жрать водяру. А среднерусская действительность, щемящая причастность к бескрайними родными просторам, полям и лесам? Сдался?

─ Лесов тут тоже хватает. И как бы самых ни на есть среднерусских, ─ насмешливо сказал экстрасенс. ─ И все говорят по-русски, и имена наши. Подобный Мир.

─ Подобный Мир… ─ повторил Шпарин, вспоминая фантасмагорическое зрелище над лесом. ─ Нелепицы, нестыковки и нескладушки. Два кабинета, два сейфа, два особиста. Две жёлтые папки. В одном кабинете он её достаёт, в другом бросает в сейф. Я схожу с ума?

Экстрасенс с жалостью посмотрел на Шпарина, поднял руки и быстро, сближая, подвигал.

─ До сих пор не понял? Фрагментарно меняется реальность. Что-то у них на этом «Холме» идёт не так. Вот тут особист укладывает папку в сейф, а вот тут достаёт… Сложение-наложение и необъяснимые, невообразимые сопутствующие явления и эффекты.

─ Можно сколько угодно упражняться в создании околонаучных теорий, но мы и на шаг не приблизимся к разгадке, ─ сказал Шпарин. ─ А этот… рыжий туман?

─ При изменении частот несущего сигнала на «Холме», думается мне, воздушная среда меняет цвет.

─ Скажи честно, как ты это делаешь? Помнится, в ДК турбинного завода на такие трюки ты способен не был. Передвинуть стакан с водой, отыскать в зале с помощью подсадного какой-нибудь предмет, распилить женщину в ящике, это я понимаю. Но битьё стёкол и сдёргивание штанов ─ высший класс. Как?

Аварийные светильники, помигав, погасли. Далее события, о которых Шпарин вспоминал только с использованием нехороших слов, приобрели совершенно невероятный характер даже в контексте виденного за день. Звуки бьющегося стекла, лопнувших гитарных струн, стук в ушах, визг, засветились стены комнаты, завибрировали, заволновались, скривились, воздух зашипел и, вскипая, пошёл слоями. Фигура Миазмова обозначилась оранжевым цветом, вспыхнула и стала прозрачной.

─ Готовься к новым чудесам и потрясениям… ─ пробормотал экстрасенс, теряя очертания. Его тело дрогнуло, поблекло и исчезло.

─ Фильм ужасов, ─ с тоской сказал Шпарин. ─ Кончайте дурить, гады!

«Решили меня растворить, как кусок рафинада. Разложат на атомы и поминай как звали. Никто и не вспомнит… Кроме, пожалуй, Светки, Маринки, Светланы Андреевны. Ну Милка Звирник. Может Татьяна вспомнит, Бушина, целый год любовь крутили. Чуть не женился. Или из последних подруг… Анна из турагентства. А из мужиков кто? Кому денег одолжил ─ обрадуются. А из настоящих? Кое-кто вспомнит… Эх, завещание не написал. Нужно было в детский дом какой всё завещать…».

Неиспытанная раньше боль раздирала тело, каждая клеточка молила о пощаде, просила не дать потерять себя, не соскользнуть с той грани, где ломается, стирается и выворачивается представление о бытие. Мутные оранжевые волны заполнили помещение светящимся туманом. Туман сожрал окружающие предметы, разверзлась бездна, сознание Шпарина растеклось густой сверкающей жижей, померцало, померцало, разлетелось брызгами и медленно потухло.

Глава 3. Побег.

Шпарин очнулся в белой комнате, голый, свежий, чистый, как младенец.

«Ничего не хочу вспоминать, ни о чём не буду думать, ничего не хочу знать, ничему не буду удивляться. Буду плыть по течению. Гребок, переворот на спину, отдых, гребок, переворот на пузо. Куда-нибудь приплывём…».

─ Давление в норме, пульс в норме, сердце в норме. Практически здоров. С возвращением, капитан!

─ Закройте окно! Сквозит! ─ раздражённо сказал Шпарин двум мужчинам в длинных белых халатах у кровати и натянул одеяло на подбородок.

Распахнулась дверь. Держа на вытянутых руках белый поднос, в палату вошла медсестра в розовом халатике и розовой шапочке.

─ Завтрак господина капитана, ─ сообщила длинноногая медсестра чарующим голосом.

─ До свидания, капитан. Мы удаляемся. Ровно в двенадцать полковник Древака ждёт вас в штабе, ─ сказал один из мужчин. ─ А вы, Екатерина Игоревна, одевались бы поскромнее. Из-за вас весь госпиталь на ушах стоит.

─ Пусть стоит, ничего с ним не сделается, ─ скосив тёмно-синие глаза на Шпарина, сдерзила девушка.

Дверь за мужчинами захлопнулась. Медсестра поставила поднос на прикроватную тумбочку, наклонилась и подняла полотенце, упавшее со спинки кровати. Низ халатика поднялся. Шпарин увидел то, что было под халатом, поймал взгляд медсестры и перевернулся на живот.

Девушка расстегнула халат и открыла стенную нишу.

─ Вот ваша форма, бельё, повернитесь и посмотрите, господин капитан.

Синеглазая медсестра достала из карманчика ключ, заперла дверь и, раскачиваясь как модель на подиуме, пошла к Шпарину.

─ Лежать! ─ приказала девушка, заметив попытку Шпарина привстать на кровати.

Медсестра сбросила халат, шапочку и распустила узел блестящих чёрных волос. Шпарин никогда не видел воочию, как прыгает пантера на жертву, но, кажется, девушка проделала именно это. Несколько минут дикой скачки и несдерживаемых воплей. Задёргалась ручка двери.

─ Катя, у тебя всё в порядке? ─ послышался возмущённый мужской голос. ─ Катя!? Капитан!..

─ Я в душе! ─ отозвался Шпарин, сжимая талию медсестры. ─ Безобразие, горячая вода ─ кипяток!.. Ошпарился!

─ Не хочется, но надо, ─ выскальзывая из объятий Шпарина, прошептала девушка. ─ Если не выйду, начнётся переполох. Заканчиваю ровно в пять. Встреть меня. Если не сможешь, мой домик номер шестнадцать на Виноградной. Три года не так много, чтобы забыть. До встречи, милый.

Девушка быстро оделась и выбежала из палаты. Шпарин ожесточённо поскрёб пальцами лицо и волосы.

«Три года… Милый… Теория о двойниках в действии».

Шпарин пощупал живот и, не увидев раны, недоверчиво хмыкнул, съел кашку из маленькой тарелочки на подносе, схватил булочку с маслом и сыром, проглотил в два укуса, выпил кофе из белой чашки и голяком пошёл к окну.

Над лесом в небо поднимался плотный столб дыма. В центре плаца находились два вертолёта, возле которых стояла группа военных. Офицеры забрались в вертолёт поменьше, лопасти начали движение, превратились в бликующий круг, воздушная машина медленно поднялась и взяла курс на столб дыма над лесом.

«Ночка прошла весело, утро началось очень неожиданно, денёк, кажется, будет не хуже. Осталось примерить новую одёжку и можно на сцену».

Форма сидела, как влитая. Жёлтые кожаные ботинки по ноге. Шпарин похлопал ладонями по мундиру и достал из кармана красное удостоверение со скрещёнными мечами.

«У нас с ним одно лицо, но у «дубликата» глаза наглые. Наглющие, просто хамские».

Шпарин затянул потуже ремень с пустой кобурой, потрогал овальный золотистый знак с медвежьей мордой на груди, провёл пальцем по орденской планке из четырёх квадратиков, поправил берет, повернулся через левое плечо и выскочил из палаты.

В коридоре новый сюрприз. Очкастый лейтенант медицинской службы Евпахов, поменяв чёрный халат на белый, с висящим на шее фонендоскопом, беседуя с лысым и очень худым врачом, неторопливо шествовал навстречу.

─ Капитан… ─ останавливаясь, вежливо кивнул лысый врач. ─ Я доктор Лихоркин. Хотелось бы переговорить с вами касательно нашей знакомой, с которой вы провели непозволительно долгое время наедине. Видите ли, капитан, я питаю чувства к упомянутой особе и, надеюсь, она тоже. И я не понимаю, как она оказалась не на своём этаже, в вашей палате, и чем вы там могли заниматься, как я уже упомянул, так долго?

─ О чувствах и непозволительно долгом времени наедине вам расскажет сама Катя! Если захочет! ─ отодвигая доктора Лихоркина, сказал Шпарин. ─ А мне хотелось бы узнать о самочувствии вашего коллеги. Не сказалось ли лежание под потолочной плитой на его здоровье?

─ Простите, не имею чести знать. Вы кто? ─ испуганно отреагировал Евпахов и, увлекая за собой доктора Лихоркина, побежал по коридору.

─ Витязь без пальто! ─ рявкнул Шпарин. ─ Быстро по рабочим местам, пока я вас не порвал, как… Как одна собака резиновое приспособление для согревания тела в холодное время.

Врачи торопливо скрылись в ближайшей палате.

─ Дуэль! Категорически заявляю! ─ приоткрывая дверь, пропищал доктор Лихоркин. ─ Вечером, после работы.

─ Непременно, ─ сказал Шпарин, проходя мимо. ─ На скальпелях.

База встретила летящим тополиным пухом и казалась вымершей.

«Театр абсурда. Вчера август, сегодня июнь. А память стала подводить, собаку ту звали Тузиком».

Помахивая грязным ведром, из боковой двери офицерской столовой вышел толстяк в забрызганном кровью переднике, белом поварском колпаке, белых штанах и куртке.

─ Жучка, Дуська, Машка, Дамка!.. ─ позвал толстяк и, сунув два пальца в рот, оглушительно свистнул. На зов примчалась поименованная свора собак и, усердно виляя хвостами, уселась полукругом у ног кормильца.

─ Профессор Давкин собственной персоной. Ещё один оживший мертвец, ─ громко сказал Шпарин, подходя к толстяку.

─ Да как вы такое говорите, господин капитан?

─ Переквалифицировался в работники кухни, перешёл с обезьян на ближайших друзей человека. Чем кормим? Хвостами гамадрилов?

Шпарин схватил толстяка за руку. Толстяк уронил ведро, вырвался и спрятался в столовой.

Шпарин саданул ногой по запертой двери и быстрым шагом направился к плацу.

«Второй вертолёт! Куда угодно, лишь бы убраться с Базы. Там посмотрим…».

У тяжёлой машины, понуро опустившей лопасти, у штабеля зелёных ящиков, в чёрной кожаной форме с сине-золотыми погонами стояли три офицера. Пилоты переговаривались и посматривали на часы.

─ Полётное задание? ─ спросил Шпарин, показывая лётчикам удостоверение.

─ Лейтенант Дрёмов. Погрузимся и в Боровск, ─ ответил один из пилотов, отдавая честь. ─ Из комиссии?

─ Нет, ─ ответил Шпарин, пряча удостоверение в карман. ─ Отпуск.

Лейтенант улыбнулся.

─ А-а!.. Отпуск дело хорошее. Давай поживее!.. ─ крикнул лётчик солдатам, переносящим в вертолёт ящики из штабеля. ─ Из Боровска улетите быстро. Из Боровска каждый час идёт борт на Губернаторск. А если к вам попадёшь, бывало и по двое суток сидели. Поганые места. Как ни прилетишь ─ всегда что-нибудь происходит.

─ Это точно, ─ сказал Шпарин, посматривая в небо. Левая нога начала выбивать дробь по бетону.

«Иду в разнос. Не хватало появиться Древаке и конец путешествию».

База медленно уходила из-под ног. Шпарин выдернул наушники из зажима над откидным сиденьем, надел и прислонил нос к иллюминатору, рассматривая ленточки дорог внизу.

«Никаких запросов, никаких переговоров с наземными службами. На Базе их может и нет, но в этом… Боровске, они обязаны быть, он рядом. Полное радиомолчание. Флуктуация, кавитация, турбуленция. Хотя кавитация не из этой оперы… Возможно, тот перекрёсток с указателем путь домой. Когда-нибудь я доберусь до него…».

Дым от пожара уже не поднимался вверх, потерял силу и стелился понизу. Появился комплекс, окружённый антенными полями, ─ ряды гигантских овальных зеркал и проволочных катушек на треногах уходили за горизонт. Прямоугольники пожарных машин под зеркалами казались букашками. В антенных полях к небу стремились белые башни. В центре круга из высотных башен пульсировал стекловидный прозрачный кокон. Внутри кокона бесновалась оранжевая масса, кипела и набрасывалась на стенки. Верх одной из башен развален. Из пролома выглядывал кусок раскалённой спирали и сыпал жёлтыми искрами.

Шпарин опустил голову, под невесёлые мысли незаметно задремал и очнулся, когда вертолёт дёрнулся, провалился вниз, начал делать разворот и пошёл на снижение. Шпарин заглянул в иллюминатор. Мимо, параллельным курсом, навстречу, проскочил вертолёт с таким же бортовым номером.

─ «Проклятье! ─ послышался в наушниках голос лейтенанта. ─ Едва не столкнулись! Над этими гиблыми местами может случиться самое невероятное. Можно увидеть свою прабабушку, сидящую на облаке или, что ещё хуже, самих себя, летящих рядом. Возвращаемся, хочу сделать доброе дело».

***

─ Капитан… ─ сказал пилот, открывая дверь. ─ Хочу вам кое-что сказать… Никто не знает сколько у него жизней. Сегодня показалось ─ у меня последняя, а у вас теперь есть кое-что в запасе. Понимаете, о чем я? Надеюсь, вы выпутаетесь.

Шпарин поднял голову и, обхватив затылок руками, наблюдал за вертолётом, пока тот не превратился в маленькую стрекозу. Навстречу этой стрекозе неслась другая, несколько секунд, и они слились, превратились в пылающий ком и растворились в пожелтевшем небе.

Он пересёк плац и замедлил шаги. Навстречу, огибая штаб, шла Катя, распущенные волосы, белая блузка, белые брюки.

─ Привет! ─ сказал Шпарин синеглазой девушке.

─ Здравствуйте, молодой человек! Мы встречались?

У Шпарина вытянулось лицо. Катя улыбнулась, чмокнула в щёку и подхватила под руку.

Девушка привела Шпарина в квартал однотипных одноэтажных домиков утопающих в деревьях. Прямые улочки, невысокие заборчики, кое-где цветы во двориках у домов. Они прошли по «Виноградной» и остановились у дома номер шестнадцать. Девушка открыла калитку и вошла в палисадник.

─ Не забыл?

В прихожей Катя бросилась ему на грудь и, обнимая, впилась в губы.

─ Соскучился? Я так тебя ждала, ─ прерывисто дыша, сказала девушка и спросила, заглядывая в глаза:

─ Помнишь Красносельск, наши шесть дней в той пустой гостинице? Повторим? У меня двухнедельный отпуск, потом снова командировка.

Шпарин снял руки девушки с плеч.

─ Помню. Конечно, помню. Поел бы чего-нибудь. А куда командировка?

─ Ты изменился, Шпарин! У тебя всегда на уме сначала была любовь, а уж потом вопросы. Сдаешь? Иди в душ, потом я. Легкий ужин и постель до утра, как в старые времена. Халат можешь взять мой, тебе подойдет, ты похудел, похоже, заграничные девки выжали из тебя все соки. Но я тебя быстро восстановлю, понял?!

«Что-то тут не так, ─ соображал Шпарин под тугими струями воды. ─ То она говорила про три года, теперь выплывает какая-то гостиница, командировка. И ещё резвее стала. Притворялась в госпитале? Кто их, женщин, поймёт».

Шпарин обернул вокруг пояса полотенце и вышел из ванной комнаты. Катя в белом лифчике и белых трусиках накрывала стол. Ветчина, колбаса, нарезанный батон, ваза с виноградом и яблоками. Бутылка вина и два узких бокала.

─ Пять минут и я твоя, ─ сказала девушка и скрылась в ванной.

Шпарин схватил с тарелки кусок ветчины и, не прожевав, проглотил. Сунул в рот другой кусок и принялся за обыск.

Первым делом он повыдёргивал ящики комода. Бегло осмотрел и задвинул, порылся в ящиках серванта, открыл дверь спальной комнаты, полистал записную книжку, найденную в тумбочке, постоял у кровати, застеленной розовым покрывалом с чёрной пантерой, и, повинуясь внезапному импульсу, поднял одну из подушек. В изголовье кровати лежал пистолет.

Он вернул подушку на место, прошёл к гардеробному шкафу и откатил зеркальную дверь. Между платьев на плечиках висела военная форма с лейтенантскими погонами.

Шпарин проверил карманы мундира и, нащупав что-то в верхнем левом, вытянул красный прямоугольник со скрещёнными мечами. Махнул рукой и удостоверение развернулось на две половинки.

«Департамент Тайных Операций. Инеева Татьяна Игоревна. Лейтенант. Специальный агент».

Шпарин вернулся в большую комнату и уселся в кресло. Машинально взял кусочек колбасы и незаметно опустошил тарелку.

«Они не сёстры. Невероятно похожи, но не сёстры. Обе спали с двойником. Одна давно, любила и ждала три года, другая не ждала и делала это, когда случалось встретиться. Татьяна Игоревна работала с «дубликатом» за кордоном. Я влип по самую макушку».

Вода перестала шуметь. Из ванной комнаты, блестя капельками воды на коже, вышла нагая девушка, поднесла палец ко рту: «Шш… Ни слова» и, обняв Шпарина за талию, увлекла в спальню.

Солнечное утро, щебетанье птиц, запах жасмина из открытого окна и записка на тумбочке у кровати: «Меня выдернули в Губернаторск. Завтрак на столе. Приедешь домой, позвони. До встречи. Таня».

─ Ещё бы узнать, где я живу… ─ пробормотал Шпарин, открывая тумбочку.─ Так, на букву «м»… На страничке только один Миша. «Синельникого, 24-9». Телефон… Это, наверное, я и есть».

***

Окраина жилого квартала, узкая бетонная дорога, бетонная стена, лай собак за серой стеной. Шпарин, поглядывая вверх, брёл вдоль стены и думал, как выбраться с Базы, минуя КПП.

─ Михал Иваныч! ─ услышал он знакомый голос. ─ Миша, не проходите мимо.

Во дворике ближайшего дома у грубо сколоченного стола и двух кривых табуретов стоял Миазмов в форме без погон и махал ему рукой.

─ А вот и Сергей Николаевич Маралов! ─ сказал Шпарин, вспомнив настоящее имя экстрасенса. ─ Здрасте! Рад лицезреть вас живьём, а не в виде прозрачной субстанции. Где борода?

─ Просыпаюсь ─ хвать за бороду, а её и нет, ─ простодушно ответил экстрасенс. ─ Так, лёгкая небритость. У тебя, я наблюдаю, изменения в лучшую сторону. Рад, что жив и здоров, в полной памяти и уме.

Сергей Николаевич засуетился.

─ Присаживайся. Вот водочка, закусочка, вот стаканчик. Какой-то ты бледный. Что случилось? Выкладывай, здесь у тебя один друг, это я.

Прежде чем сесть Шпарин попробовал табуретку на устойчивость.

─ Сам делал?

─ Присаживайся, проверено. До тебя на ней восседал Древака. Он частенько по округе ходит. Осматривает вверенную территорию. Но ко мне в первый раз. О тебе задавал вопросы, это насторожило. Но, в общем, ничего страшного.

─ Что может быть общего у капитана Шпарина с экстрасенсом-алкоголиком? А с другой стороны: почему бы мне и не зайти, просто так?

─ Ты прав. Он интересовался, почему мы так часто встречаемся, о чём беседуем. Я сказал, что я голубой, и ты ко мне подкатываешь.

─ Мы часто встречаемся? ─ удивился Шпарин. ─ Не припомню частых встреч.

─ Часто, ─ уверил Сергей Николаевич. ─ Часто. Чуть не каждый день, весь последний месяц. Иногда, правда, ты куда-то пропадаешь и не говоришь где был. Последний раз заявился с огнестрельным ранением левого плеча. Касательным… Ну-ка, покажи плечо!

─ На, смотри, ─ сказал Шпарин, расстёгнул мундир и оголил плечо.

─ Ничего нет… ─ удивлённо пробормотал Сергей Николаевич. ─ А было! Точно говорю: они меняют реальность! Куда мы тогда пропадаем? Ты сам догадываешься, но боишься поверить.

Сергей Николаевич ухмыльнулся и произнёс баритоном полковника:

─ Шпарин? Никогда не поверю, что он голубой. У него неистребимая тяга к женщинам, он и помрёт, наверно, занимаясь любимым делом.

─ Ты талант, дружище! Лестно, конечно, но немного не про меня.

─ Про тебя, Миша, про тебя. Кушай, кушай, вот колбаска, вот огурчики, помидорчики из моего огорода.

─ Хорошо устроился, огород, понимаешь, собственный дом.

─ Ну не собственный, но жить можно, а огород от нечего делать. У них тут в пределах этого «заповедника» круглый год лето. Но и зима есть, подальше, на других территориях. Приезжают иногда офицеры в теплых куртках. По ним и узнаю о смене времени года.

Шпарин рассказал Сергею Николаевичу о вертолёте-двойнике, профессоре-поваре, Евпахове, сменившем чёрных халат на белый и двух одинаковых девушках с разными именами.

─ Представляешь, Николаич? Совершенно одинаковые, фигуры, голоса, глаза… Всё!

─ Близняшки.

─ Нет, не близняшки, ─ сказал Шпарин. ─ Похожи как две капли, но они не сестры.

─ И ты воспользовался. Ая-яй, Миша!

─ А что было делать, играть с ними в шахматы? Ты бы не воспользовался?

─ Мы все похожи на кукол, которых переставляют с места на место, ─ вздохнул Сергей Николаевич, ─ чужие жизни листаются, как книги, вырываются страницы и вклеиваются в жизни других людей. Вот так, Миша.

Шпарин кивнул на бетонную стену.

─ Перемахнуть не пробовал через забор?

─ Смеёшься? За этим ещё два. Видишь стержни с болвашками? Птица не пролетит. Стоит появиться голубю или вороне, сразу начинает дрожать воздух, вырастает стена невидимого пламени, и птичка сгорает, не долетев до земли. Достаёт даже ласточек, а они летают иногда очень высоко.

Шпарин схватил стакан, вышел на дорогу, размахнулся и бросил стакан через бетонную стену. Низкий гул, вспышка, и стакан разлетелся в пыль.

─ Посудой разбрасываться не нужно, кинул бы лучше помидор, ─ рассудительно заметил Сергей Николаевич.

Через несколько минут на дороге идущей вдоль бетонной стены появился зелёный джип. Автомобиль остановился, из машины выскочил лейтенант и рванул калитку.

─ Начальник караула лейтенант Осинкин, ─ заскакивая во дворик, представился вошедший. ─ Сработала сигнализация, нарушение охраняемого периметра Базы.

─ Птичка, ─ сказал Шпарин.

─ Никак нет, господин капитан. На мониторах наблюдался блестящий предмет, ─ лейтенант осмотрел стол. ─А-а!.. Господин Миазмов изволили пошалить. Как выпьют, начинают швырять закуску через систему обнаружения. Не первый раз. Будем писать рапорт и запись приложим. Хватит нас дёргать по пустякам.

─ К нам идёт полковник! Офицеры, смирно! ─ вскакивая, воскликнул Шпарин и поднёс к берету прямую ладонь, отдавая честь.

Лейтенант повернул голову. Шпарин обнял начальника караула за шею, сдавил, и обмякшее тело упало на траву.

─ Вот машина, пока хватятся, пока сообразят, что к чему, будем далеко. Решайся! Ну!

─ Эх!.. ─ крякнул Сергей Николаевич. ─ С тобой!

Лейтенанта отнесли в дом, замотали рот полотенцем и привязали к стулу.

КПП, серые ворота с ромбом и змеёй на бокале, часовой на вышке. Шпарин посигналил. Дверь КПП распахнулась, солдатик в жёлтых ботинках подбежал к машине и заглянул в окно.

─ Пропуск!

─ А это тебе, Бобков, не пропуск? ─ спросил Шпарин, показывая красное удостоверение.

─ Я вас не знаю. Пропуск на выезд! ─ упёрся солдатик.

Из домика вышел сержант, подошёл к автомобилю и, увидев Шпарина, хлопнул солдатика по затылку.

─ Открывай, Бобков!

─ И тебе спасибо, сержант Додоня! ─ сказал Шпарин, включая передачу.

Ворота раздвинулись, и серая бетонка бросилась под капот джипа.

─ За нами хвост! Забыл о камерах, когда душил лейтенанта! ─ сердито сказал Сергей Николаевич.

─ Вижу!

Пятнистый джип, мигая фарами, нагонял машину. Шпарин увеличил скорость, джип пошёл на обгон, стекло двери поехало вниз, и они увидели в окне автомобиля особиста с пистолетом в руке. Супонев целился в колесо машины.

─ Держись, волшебник!.. ─ крикнул Шпарин, выкручивая руль.

Зелёный джип с беглецами ударил пятнистый джип в переднее крыло, скрежет металла, второй удар в водительскую дверь, машина с особистом улетела в кювет, перевернулась и, бешено вращая колёсами, поехала на крыше по зелёной траве.

─ Быстро они спохватились!

─ Уже жалею, что сбежал с тобой, ─ оглядываясь, нервно сказал Сергей Николаевич. ─ Авантюра всё это!

─ Доберёмся до большого города и затеряемся среди населения. Хорошо было бы попасть в столицу, до Губернаторска сто вёрст с небольшим, он на юге, «стрелка» на указателе показывала на юг.

─ Перекроют все дороги, ─ сказал Сергей Николаевич.

─ Кроме просёлочных, на это у них людей не хватит.

─ Сворачивай в лес!

Зелёный джип съехал на первую же грунтовку и, переваливаясь на ухабах, разбрызгивая лужи, поехал в сумерках деревьев. Шпарин остановил машину, вылез и, выглядывая солнце в облаках, дотронулся до ствола сосны, обтянутого серым, наощупь липким мхом, и наклонился к муравейнику.

─ Пологий склон с южной стороны, ─ сказал Шпарин и махнул рукой. ─ Юг там.

До темноты зелёный джип блуждал по полям и просёлкам, объезжая деревни и небольшие городки. Ночью на лесной дороге из-за поворота вылетел колесный трактор, врезался им в лоб, отбросил в кусты и, не останавливаясь, скрылся в темноте. Фары джипа погасли, мотор заглох и из-под капота повалил белый дым.

─ Вот же пидо… ─ выругался Сергей Николаевич. ─ Пьяный, наверно.

─ Приехали, ─ сказал Шпарин, сделав несколько попыток завезти двигатель.

─ Ну и куда теперь? ─ устало спросил Сергей Николаевич.

─ Трактор наводит на мысль о близости деревни. Она где-то рядом. Вылезай.

Через пару километров лесная дорога привела беглецов на поляну. В низких облаках образовалась прореха, осторожно выглянул серп голубой луны и осветил стог сена.

─ Вон стог, сделаем норки, переночуем, утром определимся. Ты храпишь?

Не спалось. В стогу храпел Сергей Николаевич, облака ушли, гудел ночной лес, и Шпарин до утра, пока не забрезжило на востоке, разглядывал звёздное небо.