Читать книгу: «Волково поле», страница 2
II
На одном из приемов впервые в свет вывезли Ольгу Шереметьеву. Семен Андреевич, отец Александра, уже в капитанах ходил и с Георгиевской лентой, в шрамах и холостой. Он взглянул на Ольгу и понял. Вот кого он ждал всю свою жизнь, это его женщина и он ее ни кому не уступит. Он кружился в вальсе с ней, краснел и молчал. Когда Ольга отдыхала, то он не отходил от нее. Не нашлось ни одного смельчака, который мог бы ее пригласить на тур вальса. На следующем балу повторилось то же. Семен Андреевич или танцевал с Ольгой, или оберегал ее покой. Все стали замечать это. Однажды Ольга не выдержала и сказала ему.
– Так вы отобьете всех моих женихов, и мне придется в монастырь идти, и лукаво посмотрела на Семена.
– Не беспокойтесь княжна, монастырь вам не грозит при такой вашей красоте. Если бы вы мне подарили надежду, я бы тогда пошел поговорить с вашим батюшкой.
– Попробуйте, вы же гусар и говорят, что храбрец, а я подумаю, что вам ответить.
Одно дело сказать красавице, что она тебе люба, другое дело, что скажут ее родители по этому поводу. Да, Волковы вельможи, но не из того теста, из которого бояр выпекают. При царе Петре, вопросов бы не было, но сегодня другие правители на троне и с этим нужно было считаться. Не было бы счастья, так несчастье помогло. Уже подходил конец бального сезона в Петербурге. Ольга танцевала, только с Семеном, иногда и с пожилыми сановниками, другие не решались пригласить ее танцевать, зная остроту шпаги Семена. В этот день кавалергард князь Болховской принял на грудь лишний бокал шампанского и был разгорячен чрезмерно. Молодость, глупость, а может быть и не очень верные друзья подшутили над Болховским.
– Иди, мол, пригласи княжну на танец. Что, слабо с Волковым потягаться?
– А кто такой Волков, он, что святее папы римского, возразил князь. Его прабабка недавно еще в навозной куче ковырялась, кто он такой, что бы я его боялся?
И тут кавалергарда понесло. Он подошел к Ольге, которая уже встала, что бы танцевать с Волковым и наглым голосом сказал.
– Княгиня, разрешите тур вальса, с этим вы еще успеете натанцеваться.
До Ольги еще не дошли слова Болховского, а весь зал уже затих. Всем стало ясно, что жить кавалергарду осталось всего ничего. Если не сейчас, то уж утром он примет свою смерть.
– Я к вашим услугам кавалергард. На рассвете я вас укорочу вдвое, что бы вы больше не мешали мне танцевать. Дама приглашена мною, и танцевать будет со мной.
Болховской не смутился.
– Мне надо посоветоваться с друзьями, имею ли я право драться с вами на дуэли. Я князь Болховской, если вам не известно.
И эти слова не вывели из себя Волкова, хотя и задели сильно за живое.
– Если вы намекаете на мою прабабку, то ей столбовое дворянство дадено Петром Алексеевичем, а наш род Волковых не худее Болховских. Так, что вам по чину драться со мной на дуэли. Мои секунданты укажут вам место и время, где я буду ждать вас утром, если не испугаетесь, когда проспитесь.
Что не удалось Болховскому, удалось Волкову. Он вывел князя из себя. Теперь все права на дуэль были у Волкова. Болховской перешел на фальцет.
– Да, знаем мы, как вы с Меньшиковым царя охмуряли. Вот и привилегии такие получили.
– А вот Александра Даниловича ты не касайся щенок. Когда твои предки в дворянском ополчении с голым задом бежали от шведов, Александр Данилович с моим предком на шпагу взял все земли, которые вам сегодня и принадлежат. Если вы сударь об этом не знаете, то прочитайте об этом на досуге. Я вам все сказал.
Тут громко заиграла музыка. Волков обнял Ольгу и закружил ее в танце. Ольгу обуяло двоякое чувство. Из-за неё впервые была назначена дуэль, это ей льстило, но, то, что будет убит один из соперников, это омрачало радость.
– Неужели вы будете драться из-за меня на дуэли, спросила Ольга, кружась в вальсе? Я бы не хотела этого. Вы намного искуснее Болховского, мне будет, очень жаль, если вы его убьете.
– Простите Ольга, тут дело не только в вас. Он мог бы дождаться другого танца и пригласить вас, возможно, это и сошло бы у него с рук. Что можно ждать от подвыпившего юнца, но он оскорбил меня и моих предков, а вот этого я ему ни как простить не могу. Тут задета моя честь, а она у меня одна.
Музыка утихла. Волков отвел Ольгу к ее матери.
– Княгиня, я в полном восторге от вашей дочери. Простите меня, я вас покину, дела.
Семен покинул бал, на улице его уже ожидали его товарищи.
– Что Семен, дуэль, спросил один из них.
– Он мне не оставил выбора. Завтра утром я проколю этого щенка шпагой, потом поеду свататься к Шереметьевым. Там мне откажут, после чего, мне смело можно проситься в Калмыцкие степи, гоняться за калмыками и татарвой. Утром прошу вас быть моими секундантами.
Семен уехал к себе домой. Его отец уже все знал, о ссоре затеянной Болховским. Останавливать сына он не собирался. На карту была поставлена честь всех Волковых. Через некоторое время от князя Шереметьева была прислана записка.
– Семен Андреевич очень вас прошу посетить меня незамедлительно.
Семен понял, что будут просить за Болховского, или Болховской сам одумался и решил предложить мировую. Это был лучший вариант, но тогда Болховской должен был покинуть свой полк, службу и больше ни когда не появляться в Петербурге. Вот тут у Семена были большие сомнения. Скоро он появился у Шереметьевых. Его тут же принял сам князь.
– Хочу с вами откровенно поговорить Семен Андреевич. Все, как-то неожиданно получилось. Вы, с вашим ухаживаньем за Ольгой и с князем Болховским. Я был категорически против вашего ухаживания за Ольгой. Причину объяснять не буду. Для Ольги я бы желал другого мужа, скажем так, другой фамилии. Не нужно так на меня смотреть. Я отец и мне решать за кого выйдет замуж моя дочь. Как и сказал, я откровенен с вами. У меня, только что побывала мать Болховского, она в панике. Мальчишка еще пьян и похваляется, но утром он поймет, в какую переделку он попал. Это не дуэль, это убийство Семен Андреевич. Понятно, что шансов у Болховского, нет ни каких. На шпагу взять трех офицеров за один бой, могли только вы.
– Что вы предлагаете ваше сиятельство? О своих ратных заслугах я знаю, но тут задета честь семьи. Кстати, мой предок воевал бок обок с вашим предком, когда Шереметьев был главнокомандующим у царя Петра. Это Шереметьев награждал лично моего предка и пил за его здоровье.
– Да, все я знаю Семен Андреевич. Я, только, не знаю, что вам предложить.
Если мужчины не могут найти выход, то у женщин всегда выход есть. Ольга подслушивала весь разговор отца. Она выскочила из комнаты и бросилась отцу в ноги.
– Отец, если вы дорожите мною и любите меня, дайте свое согласие на мой брак с Семеном Андреевичем. Я полюбила его с самой первой встречи с ним.
Князь стоял в недоразумении.
– Так он, вроде, и руки твоей не просил.
Тут возникла не очень ловкая ситуация. Семен был влюблен в Ольгу, вопросов нет, но вот так с ходу и по кавалерийские взять себе невесту он, и не мечтал. Ольга посмотрела молящими глазами на Семена. Все, судьба его была решена. Он встал на колени рядом с Ольгой и приклонил голову. Теперь князь был в замешательстве. Только что, он говорил, что против этого брака, а теперь, ему почти не оставили выбора. Час назад княгиня Болховская молила его о помощи, и он обещал помочь ей, теперь он и не знал, что делать. Если Волков откажется от дуэли, то, ни о каком браке с Ольгой и речи быть не может. Кому нужен родственник с поруганной честью. Сейчас дать согласие на женитьбу, значит, нужно было убить Болховского. Такая дуэль не может окончиться первой кровью, тут будут биться на смерть, это ясно.
– Семен Андреевич, быть вам моим зятем, если Болховской останется жив, но при этом уронить честь вы свою не можете. Вот такая непосильная задача стоит перед вами. Другого выхода я вам предложить не могу.
Ольга потом поймет смысл слов отца, а сейчас она была счастлива. Она действительно была влюблена в Семена. На том и расстались. У Семена оставалось два пути. Первый, это принять извинения от Болховского, если таковые последуют. Но, на это рассчитывать было нельзя. Болховской, хоть и мальчишка, но честь свою он ни кому не отдаст. Это порода и воспитание. Второй выход был проще. Нужно было высечь Болховского шпагой, так, что бы он запомнил этот день на всю свою жизнь. Конечно, он наживет себе кучу врагов, но с этим жить было можно, Ольга на веки достанется ему.
Утро. Небольшой ночной морозец еще не прошел. Каков фехтовальщик Болховской, Семен не знал. Наверняка, он неплохо знал фехтовальное дело, но правда была на стороне Семена. Были исполнены все ритуалы. Естественно, ни кто извиняться не пожелал, стычка была неизбежна. Болховской ринулся в бой, но Семен тут же рассек ему рубаху, не прикоснувшись к его коже. Это остудило Болховского. Как и предполагал Семен, Болховской прекрасно фехтовал. Тут было нужно время, что бы утомить его. Семен давно уже мог проткнуть грудь соперника своей шпагой, но он упорно ждал своего часа. Друзья его ни как не могли взять в толк, почему он так долго возится с этим кавалергардом. За это время можно было уже отпеть Болховского и выпить за упокой его души, но они не знали о разговоре Семена с Шереметьевым. Но вот и настало время Семена. Он уклонился от выпада нападавшего и ловко полоснул его по ягодице, рассек панталоны и кожу. Так он сделал еще несколько раз. Все удары ложились пониже спины. Когда ему и это надоело, то он воткнул шпагу в бедро Болховского. Тот попытался ответить ударом в грудь и не миновать Семену пропущенного удара, он, даже почувствовал кончик шпаги на груди своей, но у Болховского подкосилась раненая нога, и он встал на одно колено. Убивать его Семен не стал. Он воткнул свою шпагу в землю и подал руку Болховскому.
– Полно князь, хватит крови. Это не шампанское виновато, что мы с вами на дуэли деремся. И мой вам совет. Научитесь выбирать друзей. Друг, это не тот, кто вам дифирамбы поет, а тот, кто в нужное время плечо и руку подставит. Запомните мои слова князь. Будьте здоровы.
Их пути надолго разошлись. Вот так остались и волки сыты и овцы целы. Некоторое время, еще ходили разговоры про эту дуэль, многие настаивали, что Семен не имел права дарить жизнь Болховскому, ну, а когда узнали о помолвке Семена, то всем стало понятно, почему Семен помиловал Болховского. Вскоре Семен венчался с Ольгой в полковой церкви. Поздравление пришло, даже и от Императрицы. После венчания Ольга сказала своему мужу.
– Я вас любить буду всю свою жизнь. Обещаю.
И она сдержала свое слово. В браке Семен был счастлив. Первой родилась дочка Анастасия. Двух сыновей Андрея и Павла, она подарила ему в следующие три года супружества. Семен побывал в нескольких стычках на границах России, и жизнь в Петербурге его была размерена и однообразна. Он часто ездил к отцу в имение в разгар охоты. Борзые, как и для всех Волковых, и для него были не просто собаки, а страсть и смысл жизни, не считая, его любимой жены Ольги. Для нее он был готов на все, это она сама решила его судьбу. Но, Ольге ни чего такого не было нужно. Да, она танцевала на балах и веселилась, как могла, но она была предана душой и телом своему мужу, что не очень было принято в то время. Хотя, кто знает, будь ее супругом не Волков, а кто-нибудь другой, может, и ухажеры бы появились. Семен мало обращал на это внимание. Он доверял жене всецело. Вот тут и зашевелились турки, подстрекаемые англичанами. Семен засиделся на месте. Ему уже за тридцать пять, а он совсем недавно получил звание штаб-майора и командовал батальоном гусар. Он и попросился на войну, хотя Лейб-гвардии гусарский полк держали в резерве.
– Стану полковником, потом можно и в отставку. Пора борзыми заниматься.
Так рассуждал Семен. В этот год и отец его скончался. Лихо умер старик, в седле на лошади, гоняя по полям зайцев, настигла его смерть. Если любишь борзых, надо и умереть как настоящая борзая в поле, так говаривал его отец, так и получилось в жизни. Перед самым отъездом из Петербурга жена его была с ним очень ласкова. Ночь прошла у них как в молодые годы, только все мягко было и нежно. На рассвете Ольга обняла мужа.
– Ты знаешь Сёмушка, я так счастлива с тобой. Я беременна. Ты хотел еще одного сына, так я тебе подарю его. Бабки сказали, что родится обязательно мальчик. Как назовем его?
– Олюшка, нас с тобой венчал светлейший князь Меньшиков, я с Болховским поспорил из-за него. Давай назовем сына Александр, а если девочка родится, то и это не большая беда, Александрой будет. А я тебе обещаю живым из похода вернуться. Я сам на войну напросился со своим батальоном, жаль не знал, что ты беременна. Так бы в отставку и попросился бы.
– Знаем мы вас Волковых. Чуть где полыхнет, а вы уже впереди скачите. Вон сколько ваших погибло. Все твои три брата полегли на войне, я уже не вспоминаю о дядьках и прадедах. Побереги себя Семен. Я тебе ладанку серебряную с Николаем Чудотворцем приберегла. Прими от меня любимый.
Ольга надела на шею Семена серебряный медальон и крепко поцеловала его в губы.
– Поезжай любимый, а я в имение поеду, нечего мне одной в Петербурге делать, там буду рожать. Дело не новое. Бог даст, все будет хорошо.
III
Вот так по-доброму они и расстались. Думали на время, а оказалось на всю жизнь. На пороге дома Семена Андреевича уже ждал его преданный слуга, он же и денщик, он же и мать с отцом, Аким. Столько лет вместе было проведено. Не раз Аким выручал своего хозяина из переделок, да и Семен однажды вынес Акима с поля боя раненого, не бросил в трудную минуту своего денщика. Отслужили молебен в полковой церкви и отправились в путь. Гусар золотом сверкает только на балах. Пока добирались, в общем-то, и война окончилась. Петр Александрович Румянцев постоянно бил турок, несмотря на их превосходство в количестве солдат. Так, турки немного огрызались, хотя, капитуляция их была неизбежной. Нужно было взять последний рубеж, побить турок при Рябой Могиле и выйти к Дунаю. Генерал Румянцев собрал все командиров на военный совет. Семен не был генералом, и ему на совете было делать нечего, но и он был приглашен туда. Отдельный гусарский эскадрон был самостоятельной боевой единицей и подчинялся напрямую главнокомандующему. Был подробно изложен предстоящий план баталии. Он был безупречен, и судьба турок была решена, несмотря на большое превосходство турок в живой силе и количеству пушек. Весь смысл плана генерала Румянцева сводился к тому, что бы имитировать лобовую атаку, а самим ударить во фланг противнику. Только таким способом можно было выиграть эту баталию над превосходящими силами противника. На пушки турок должен был пойти пехотный полк. Много русских солдат сложили бы голову на этом поле брани. Семен подождал, когда все разойдутся и попросился на прием к генералу Румянцеву.
– Что там у тебя штаб-майор? Докладывай скорее, у меня дел спешных много. Знаю, зря меня не потревожишь.
– Ваше сиятельство. Ваш план баталии превосходен.
– Говори по делу, что план хорош я и без тебя знаю.
– Очень жалко пехотный полк. Погибнут ребятки.
– Сам знаю, но выхода у нас другого нет. Если не погибнут эти, то погибнет гораздо больше солдат, а я государыне обещал выиграть это сражение и принудить турок к миру и дать нам спокойно выйти к Черному морю. Для России это глоток свежего воздуха. После этого нам будет многое подвластно в этом регионе.
– И я об этом ваше сиятельство. Просто у пехоты мобильности нет. Турки по ним вжарят и она вся заляжет, а если и пойдут вперед, то и перебью их всех шрапнелью. Тут мобильность нужна. Я с конными буду имитировать атаку, а как турки начнут палить из пушек, то мы рассеемся по полю. Потом соберемся и опять атакой на них пойдем, и так будем делать все время. Турки поймут, что мы их провоцируем и перестанут палить по нам, вот тогда я на штурм и пойду.
– Так у тебя эскадрон, что они не увидят, что это провокация. Не поведутся на тебя турки и одним эскадроном их не взять.
– А вы мне драгун подкиньте немного, вот я с ними и упрусь в турок. А пехотный полк вам и самому пригодится.
– Идея хорошая Семен Андреевич.
Как только Волков услышал, что его Румянцев назвал по имени отчеству, то сразу и понял, план его принят.
– Меня одно беспокоит. Ты Волков, значит сразу, и попрешь на турок сломя голову. Я вашу чертову породу знаю. Вон как глаза огнем горят. Договоримся так. Действуешь строго по плану. Дразни турок, но не более. Когда мы ударим во фланг, поступай по обстановке.
– Пойдем в лоб на пушки, тогда лишь, когда вы ударите им во фланги. Долго не устоят. Обедать будем на их редутах.
– Все толково Семен Андреевич, но ведь побьют же вас всех. Там пушек много.
– Бог не выдаст, свинья не съест. А вы там поднажмите, не дайте пропасть. Пусть открывают, по нам канонаду Вы их сильно придавите, вот тут я и ворвусь со своим отрядом на их позиции. Сразу белый флаг поднимут. Мы русские воины и за нами победа.
– Только голову свою не сложи, жаль будет, если тебя убьют. Драгун я тебе дам. Ступай Семен Андреевич с Богом. На рассвете выступаешь.
План Семена был принят. Всем хотелось быстрее отправиться домой. Семен собрал приличный эскадрон и изложил задачу. Ночью войска выдвинулись на установленные рубежи. Все шло по плану. На рассвете Семен повел эскадрон в атаку. Турки начали палить из пушек раньше времени и беспорядочно стреляли. Как только эскадрон попал в поле деятельности орудий, он рассеялся по полю и вновь собрался в лощине. Таких атак они провели несколько и турки успокоились и больше не верили, что русские пойдут в лоб. Была слышна канонада на флангах. Что-то не все получалось у русской армии, видимо турки и на флангах хорошо укрепились. Вот тут Семен и повел свой эскадрон прямо в лоб и на пушки. Приказ был один, вперед на врага. Турки и в этот раз подумали, что это имитация атаки, но когда поняли, что это серьезная проблема, то было уже поздно. Эскадрон ворвался в расположение вражеских войск с не большими потерями. Конь Семена первым перепрыгнул укрепление. При панике врага воевать легко. Сабля Семена рассекала воздух и врагов со свистом. А вот откуда прилетела шальная пуля Семен и не понял. Она вышибла его из седла, пробив грудь справа, чуть ниже ключицы. Удар о землю на скаку он ощутил, но не было так больно, скорее всего, он потерял сознание на некоторое время. Когда очнулся, то увидел над собой турецкого офицера, но почему-то лицо у офицера было европейским. Холеное и гладко выбритое лицо выдавало в нем англичанина. Глаза их встретились. Офицер, как-то по-звериному оскалился и оглянулся. Со словами, русская свинья, вонзил свою шпагу в область сердца Семена. Тут на англичанина налетел Аким. Он своей шашкой рассек лицо англичанина, но добивать офицера он не стал, Аким увидел окровавленного хозяина и бросился к нему.
– Аким, не суетись, жив я еще пока, спокойно ответил Семен. Моя жена Ольга спасла меня от смерти. Подлый удар англичанина приняла на себя ладанка. Шпага скользнула по медальону и пробила мне ребро. Вот это больно сильно. И ты глянь на пулевое ранение, там наверняка серьезнее будет. Перевяжи меня, а там видно будет, может, и поживем еще.
Аким попытался расстегнуть китель хозяина, но руки его не слушались. Ножом оказалось легче это сделать. Добротное сукно легко подалось острому лезвию.
Пулевое ранение было на вылет, но крови было мало, а вот ранение от шпаги Акиму показалось серьезнее, из раны хлестала во всю кровь. Аким не знал анатомии и не мог ее знать. Была повреждена межреберная артерия, и как помочь своему хозяину, он не знал. Он изорвал всю свою рубаху на бинты и как смог, перевязал хозяина. Семен всего этого уже не видел. От потери крови и шока он потерял сознание.
Русская армия одержала полную викторию. Было еще несколько побед Русской армии, при Ларге и Кагуле. Турки бы давно смирились с поражением, но их все время подстрекали англичане. Никакого смысла не было драться при Ларге и Кагуле, военная компания была проиграна уже при Рябой Могиле. Русская армия вышла на Дунай к Черному морю. Успешным наступлением на Шумлу, Турция была вынуждена заключить Кучук-Кайнарджийский мир. За эти победы граф Петр Александрович Румянцев был удостоен почетное добавление к фамилии – Задунайский. Князь Семен Андреевич Волков был награжден Георгиевским крестом первой степени. Весь его батальон получил награды и медали. Батальон вернулся на свои квартиры в Красное село, но без своего командира.
Долго, очень долго выздоравливал Семен. Сегодня и Пушкина вылечили бы, а вот тогда и медицина была другая. Большая и мало восполнимая кровопотеря мучила больного. Аким с радостью бы отдал барину всю свою кровь, но тогда это не практиковалось. Потом, и пневмония присоединилась ко всем бедам. Семен постоянно впадал в забытьё, которое длилось несколько суток. Доктора давно махнули рукой на жизнь Семена, но он к удивлению для всех не умирал, а цеплялся за жизнь. Чуда не произошло, скорее всего, крепок организм был у Волкова и мало-помалу он пошел на поправку. Раны затянулись, только по вечерам мучил сильный кашель и лихорадка. Поутру, Семен позвал Акима.
– Пора Аким домой собираться.
– Да, как же это так барин, вы еще совсем слабы. Не довезу я вас до дому. С недельку еще бы вам полежать в лазарете.
– Нет, Аким, поедем завтра, как расцветет, так и тронемся. Ищи карету для меня, телега, так же подойдет.
Воля барина для Акима была священна, но крестьянская мудрость подсказывала ему, что рано еще трогаться в путь и он решил долго искать телегу с лошадьми. Когда человек счастлив и здоров, то и известия приходят хорошие, а как болен, то хороших вестей и не жди. В лазарет пришло два письма. Одно для Семена, другое для Акима. Аким получил почту и сел читать письмо от жены.
– Милый мой Акимушка, преклоняюсь к ногам твоим мой господин. Как долго же я тебя не видела. Слава Богу, жив и письмо я от тебя получила. Хвала твоему уму, что заставил меня учиться грамоте, теперь мне это сильно пригодилось в жизни и могу тебе поведать о своем житие. Детки здоровы и кланяются тебе в ноги. У нас все хорошо. Ждем своего хозяина в дом. Истосковалась я по тебе любый мой. Теперь поведаю о плохом. Большое горе у нас. Барыня то наша в родах померла совсем. Уж и не знаю, как известишь ты барина об этом. А все началось по глупой случайности. Из города привезли газету «Русский инвалид», где было пропечатано, что наш барин погиб. Барыня как прочитала такое, сразу в обморок упала, и у нее начались преждевременные роды. Я послала в город за доктором, но пока он приехал, бабка Пелагея приняла мальца. А вот, кровотечение у барыни остановить не смогла. Что только не делала. И травами лечебными поила и молитву читала, а кровь продолжала истекать, так и померла, не дождавшись доктора, хорошо, хоть исповедаться, успела Отцу Михаилу. Слава Богу, мальчонка жив остался. Как и просила барыня, нарекли его Александром. Кормилицу я нашла хорошую. Баба чистая и молока много. Ребенка забрала в наш дом и ни кому его не отдам, пока ты с барином не вернешься. Доктор приехал на следующий день, но он уже не был нужен. Единственный толк был от него, он привез новую газету, где было написано, что наш барин жив и находится в лазарете. На том кланяюсь тебе в ноги. Вечно твоя жена Марья.
Аким не знал, что и делать ему. Рассказать барину о смерти жены, так кто его знает, чего и случиться может. Решил подождать и не отдавать письмо, а вскрыть его самому, побоялся. На следующий день они в дорогу не отправились. Лишь через три дня, когда Семен смог сам встать с постели, они отправились в путь. Всю дорогу Аким молчал и боялся посмотреть барину в глаза, это и выдало его.
– Аким, что-то ты совсем не весел. Радоваться надо. Домой живые едем. Поди, твоя милая истосковалась по тебе. А ну, говори, почему нос повесил?
Аким, молча, вынул из-за пазухи конверт и протянул его хозяину.
Семен разорвал конверт. Казенная бумага. Приказ по выздоровлению явится в полк.
– Э, нет Аким, не из-за этого ты от меня глаза-то прячешь. Я тебя знаю хорошо, столько лет рядом. Ты ни когда глаз не опускал. Говори, что случилось и не утаивай ни чего.
Аким и тут ни чего не сказал, а протянул барину письмо жены. Семен прочитал послание, и сердце воина сжалось. Вот жизнь. Сам выжил, а жену потерял. Скупая мужская слеза скатилась из его глаза. Кибитка ехала медленно, и попутчики молчали. Только возле небольшого городка, который показался вдали, Семен заговорил.
– Почему же ты Аким молчал все это время. Надо было сразу все сказать.
– А, что говорить барин? Случилось то, что случилось. Бог дал и Бог взял. Днем раньше, днем позже. Нам почитай цельный месяц до дома добираться на такой скорости, куды торопиться-то. За мальчонку бояться не надо, Мария за ним смотреть будет лучше, чем за своими детьми. Надо ехать в Петербург, там вас ждет награда и звание полковника. Жизнь продолжается.
Ничего не сказал Семен. Аким сказал мудрые, хоть и жестокие слова. Да, жизнь продолжается. Тут Семен задумался, а ради чего, он собственно жил? Для жены, нет. Для детей, нет. Для наград, и на этот вопрос был отрицательный ответ. Его одолевала тяжелая философия. А может предаться тяжким грехам и гоняться за смертью? Так я только и делаю, что от смерти бегаю. Вон, она рядом с косой ходила, а душу мою и не забрала. Ладно, оставим на потом эти мысли. Жизнь покажет, куда кривая ее заведет.
Начались бескрайние степи. Солнце припекало, но Семену жарко не было. Вдали показалось какое-то становище кочевников. Тут и Аким удивился.
– Интересно, откуда тут появились кипчаки или татары? Не должно их тут быть. Когда ехали на войну, так и не видели.
Они подъехали к юрте. Рядом паслось стадо баранов. Их встретили приветливо. Накормили, с расспросами не лезли. Семен лежал в юрте, а Аким вышел прогуляться. Через некоторое время Аким вбежал в юрту. Его глаза горели огнем.
– Барин, я такое сейчас увидел, диву дивиться можно. Давай помогу встать, сами поглядите.
– Ты что Аким архангела Гавриила увидел, что так у тебя глаза горят?
– Нет, барин, еще лучше.
– А, что может быть лучше-то?
– Да, поднимайтесь быстрее.
Семен возле юрты увидел лохматого пса, больше похожего на волка и отдаленно напоминавший борзую.
– Ну, объясни мне Аким, так чего ты такого увидел? Обыкновенный ублюдок, где-то сука с волком нагуляла, и чего теперь с ним делать?
– Эх, ваше сиятельство, ваше сиятельство. Да, вы лучше рассмотрите собачку-то. Настоящий степняк, настоящий злобач – волкодав. И еще раз настоящий.
– Да ты что Аким, если мы такую собаку привезем с тобой, нас же все засмеют.
– А зачем ее показывать кому то. Мы под него Лукавую подложим, та из-под кого хочешь, красавцев народит. Сука красивая до полного безобразия, когда она в течке все кобели с ума сходят, так охочи до неё. И этот лохматый будет бегать за ней как цуцик.
– А куда же мы его денем, мы же не в имение, а в Петербург едем.
– Да, по дороге же все. На развилке наймем извозчика, тот его мигом к моему отцу доставит в целости и сохранности. Мы же в Петербурге долго не задержимся. Вам отпуск по ранению полагается.
– Хорошо Аким, попробуем.
Семен обратился к хозяевам.
– А откуда у вас эта собака? Вроде не пастушья.
– Прибилась к нам в прошлом году. Жрет много. Хотели пристрелить, а потом пожалели. Она зайцев и лис ловит, иногда мышкует, как лисица, тем и кормится. Бывает и мы ее подкармливаем.
– Продайте собачку, я вам за нее серебряный рубль дам.
Хозяин стойбища сильно удивился.
– Не может такая псина стоить столько денег. Берите даром, если так уж вам нужна эта собака. От нас не убудет.
Аким услышал такие слова и тут же схватил веревку и побежал за собакой. Пес сверкнул глазами и зарычал, отойдя в сторону. Аким к нему, пес в сторону с оскаленной пастью.
– Подожди Аким, не горячись. Так ты его не поймаешь. Он тебя погрызет и в степь убежит. Тут лаской надо.
Семен попросил кусок мяса у хозяев. Медленно подошел к собаке и протянул руку с привадой. Собака облизнулась и села рядом с Семеном, но к мясу не притронулась.
– На, бери, ешь бродяга, и поехали с нами. Там ты будешь сыт, и в жены Аким хочет отдать тебе Лукавую. Поверь мне собачина, она прекрасна и ты будешь без ума от нее. Прямо не сука, а Шемахинская царица.
Собака встала, слегка вильнула хвостом и взяла мясо из рук Семена. После этого Аким спокойно повязал канат на шею собаки. Семен пошел в юрту спать, а Аким уже ни на секунду не покидал собаку. Утром они собрались в дорогу. Семен поблагодарил хозяев и напоследок сказал.
– Спасибо вам за хлеб, соль. Не хотели продать собаку, вот вам империал за гостеприимство. Не взяли серебро, будет вам и золото. Этих денег вам хватит, что бы купить еще десятка два баранов и счастливо пережить зиму. Будьте здоровы.
Аким собаку кинул в кибитку к барину, сел на козлы и они поехали дальше.
– Аким, а на кой ты мне собаку засунул в кибитку. Пусть рядом бежит, она же привязана. Куда ей деваться?
– Встанет заяц по дороге, так эта шельма и канат порвет и деру даст. Пусть прокатится и привыкает к новой жизни. Небось, ни когда на телеге еще не ездила.
Так они и ехали долго, долго. Вот и большие города появились. В одном из городов Семен решил заехать к родственнику жены, тот был генерал-губернатором. К вечеру подъехали к его дому. Вид у ездоков, скажем прямо, был не ахти какой, особенно у Акима. Разбойник, да и только. Аким вскочил на крыльцо и позвонил в дверь. Вышел важный лакей в ливрее. Он как увидел Акима, так тут же и произнес, не удосужившись узнать по какой надобности просятся к генерал-губернатору.
– Их сиятельство распорядились ни кого не принимать. Приходите завтра.
Аким тут же возмутился.
– Да, ты что болван, на каторгу захотел. Ты посмотри, кто приехал. Быстро доложи хозяину, что к нему приехал его сиятельство и кавалер штаб-майор Волков Семен Андреевич. Мигом.
Такие слова на кого хочешь, подействуют, хотя лакей заставлял ждать и генералов. Не бегом, но достаточно быстро лакей доложил.
– Там бандиты в гусарской форме к вашему сиятельству просятся. Говорят-с, что его сиятельство, штаб-майор Волков Семен Андреевич.
– Быстро проси их в дом.
Лакей спустился в низ, но губернатор не выдержал и сам пошел на встречу.
– Ах, Семен Андреевич дорогой, сколько лет, сколько зим, запричитал он. Какими судьбами. Я и не чаял вас увидеть.
– Да, вот так Лев Георгиевич, проездом я. В Петербург еду. А, то, что вид разбойника у меня, так ведь с войны еду.
– Наслышан, наслышан. Все знаю. И о горе твоем и о твоих ратных успехах. Сейчас я об ужине распоряжусь, да, и привести себя в порядок вам бы не мешало.
Он позвонил в колокольчик. Появился другой лакей.
