Читать книгу: «Чужой для всех. Книга 3», страница 14
– Поэтому Айк и приказал укрепить оборону моста более надежными американскими частями. Вы против приказа Верховного главнокомандующего?
– Сэр, вы подтверждаете слова лейтенанта Дайсона?
– Да, сэ-эр! – выдавил развязно Шлинке и незаметно кивнул Следопыту.
– Хорошо, идите за мной. Пропустить!
Как только за лейтенантом и разведчиками закрылась входная дверь, десантники тут же скрутили часового и окружили караульное помещение. Внутри здания захват караула прошел не менее быстро. Следопыт, войдя в караул, молниеносно подскочил к пирамиде с оружием и закрыл ее собой. Михаил вскинул автомат, направил ствол на бодрствующую смену.
– Что происходи, сэр? – растерялся Харрис, хватаясь за кобуру.
– Не дергайся, лейтенант! Аппендикс прострелю! – выдавил Шлинке враждебно. Холодный ствол кольта уперся в тощий живот британца.
На помощь офицеру из числа караульных отделились два рослых солдата. Они с устрашающим рыком бросились на смершевца. Но, не добежав до Киселева, словно бейсбольные мячи, подлетели в воздух и шумно спикировали на кафельный пол. Хруст ломающихся костей и дикий вой сопровождали их взлет и падение. Следопыт успел сделать резкий выпад вправо и вперед и стволом тяжелого пулемета нанес со страшной силой двойной колюще-режущий удар с прокрутом вокруг оси. Двое солдат со вспоротыми грудинами и переломанными ребрами катались по полу от боли.
– Я же сказал, смена караула! – гаркнул оглушительно Шлинке в обезумевшее от страха лицо Харриса. – Сирень! Переведи! Народ какой-то непонятливый. Пистолет давай! Ну! – разведчик бесцеремонно вытащил оружие из кобуры начальника караула, тот не сопротивлялся.
– Вперед! – Киселев толкнул брита в его комнату. – Медведь, Сирень – ко мне. Следопыт, проследи за всеми, только без зверств. Первый раз вижу, как ты сделал врагу харакири. Усыпи, чтобы не мучились.
Войдя в комнату начальника, Шлинке наклонился к бледному, как полотно, лейтенанту, присевшему на стул – бедолагу ноги не держали, – и спросил грозно:
– Где карта минирования моста? Говори!
– Матерь Божья, Матерь Божья, – бредил офицер вздрагивающими губами, – не дай погибнуть. Прости и помоги. Я не хочу умирать.
– Что с ним?
– Молится.
– Что делает?
– Просит прощения у Божьей Матери. Не хочет умирать.
– Это правильно. Никому не хочется умирать за коварство толстобрюхого Черчилля. Передай, что останется в живых, даю слово офицера, если укажет карту минирования моста и точку взрывного механизма. Впрочем, что с ним возиться. Ему только с бабами воевать, слишком лощеный какой-то. А побледнел, а побледнел… Фу! – Шлинке махнул рукой, спокойно подошел к рабочему столу и дернул за ручку выдвижного ящика.
– Смотри, открылся! – обрадовался разведчик, как мальчишка. – А вот и золотой ключик! – офицер вытащил из дальнего угла связку ключей, потряс ими. Губы разошлись в улыбке. – Видишь, Медведь! У них тоже офицеры не любят носить амбарные ключи в карманах. Нам проще. Поехали.
Щелкнули замки, заскрипела массивная дверь несгораемого сейфа. Бесшумно открылся замок внутренней секции-шкатулки.
– А вот и наш клад, – сказал Шлинке довольным голосом и вытащил коричневый пакет из сейфа.
Англичанин еще больше запричитал, увидев в руках немецкого диверсанта секретный пакет от командира 30-го британского корпуса генерала Хоррокса.
– Сирень! Скажи, чтобы замолчал. Иначе врежу в ухо.
Инга перевела просьбу. Англичанин склонил голову, обхватил уши руками и стал покачиваться, но уже без стенаний.
– Вот и наша карта. Медведь, это тебе, изучай. Готовься разминировать. Сирень, а это тебе, – Киселев передал разведчице письменный приказ Хоррокса о подготовке к минированию и проведению взрыва моста через реку Маас. – Работайте, друзья, работайте. У вас это хорошо получается. Я выйду на свежий воздух, дыхну кислородом. Что-то тошнит от этих англичан…
Вернувшись в караульное помещение, Киселев сразу заметил отсутствие лейтенанта Харриса.
– Где этот пугливый козлик? – спросил офицер оживленно, переступив порог кабинета.
– Упрятан в отдыхающую комнату, где и остальные караульные. Пусть немцы занимаются англичанами. Теперь это не наша забота, – деловито ответил Михаил и, улыбнувшись начальнику, добавил: – Лучше смотрите, что я нашел, – Миша положил на стол металлическую коробку с ручкой. – Мост обезврежен, товарищ Константин.
– Это что?
– Конденсаторная взрывная машинка.
– Не умничай. Я вижу, что это не швейная машинка «Зингер». Ты где ее нашел?
– Здесь, в опечатанном ящике. Все у этих «сэ-э-эр» оказалось куда проще, чем я предполагал. Они используют обычную электрическую систему подрыва заряда. Это подрывная машинка, источник тока. От нее до моста к ящикам с тротилом проложен саперный провод. Крути ручку машинки, нажимай кнопку, разряд – и мост проваливается в тартарары. Машинка у нас, значит, взрыва не будет.
– Это все? – удивился Шлинке. Глаза недоверчиво сверлили подчиненного.
– Пока все.
– Я перевела инструкцию, Константин, – вступила в разговор Инга, выглянув из-за широкой спины Михаила.
– Ну-ну, что там? – офицер присел на стул. – Слушаю.
– Из приказа командира 30-го британского корпуса генерала Хоррокса видно, что ответственность за взрыв моста возлагается непосредственно на начальника караула. Он или сапер, направляемый в караул, обязаны взорвать мост после получения письменного распоряжения начальника гарнизона Динана или его заместителя. При смене караула эта ответственность передается другому офицеру. Ни особого офицера Смерша, ни саперов НКВД. Все просто и понятно, Константин, как в детском саду.
– Все просто? И штанишки на лямочках? Да нет, не просто, Сирень. Тротиловые шашки могут сдетонировать в любую минуту при обстреле моста. Кроме того, противник может воспользоваться проводом, проложенным в земле. Вы об этом подумали? – усмешка застыла на губах начальника.
– Подумали? – ответил Михаил и, спрятав в машинку в сейф, добавил поучительно: – Чувствительность самого тротила к внешним воздействиям низкая, это не динамит. От прострела обычной оружейной пули не взорвется. Но детонация капсюлей-запалов не исключена. Провод обрежем. Поэтому…
– Поэтому бери Следопыта, людей – и бегом к мосту,– возразил Киселев недовольно. Вскочил со стула, забегал. – До рассвета осталось полчаса. Чую задницей, скоро будет горячо. Тишина настораживает. Ну! Чего стали?
– Собственно, я готов, – буркнул Михаил, положил ключи в карман.
– Так иди, Медведь, не зыркай! Сирень, не спи, работаем! Соедини с Новосельцевым, пусть начинает операцию.
Миша закинул автомат за спину, вышел, хлопнув дверью.
Десантники сменили патруль быстро, без проблем. Англичане не сопротивлялись. Они легко поверили в легенду о замене их американским десантом, тем более назван пароль. Когда по мосту бодро зашагали русские, переодетые в английскую форму, Миша взялся за дело. На середине моста обвязал себя прочной альпинистской веревкой, приказал Степану:
– Бери веревку, Следопыт, опускай. Смотри не урони.
– Давай, скалолаз, поторопись. Англичане зашевелились на той стороне.
– Где ты их увидел в тумане?
– Третьим глазом увидел. Пошел! – пробасил Следопыт, накрутив конец веревки на руку.
Трос натянулся. Миша повис в воздухе на высоте семиэтажного дома.
– Майна, – тихо подал разведчик команду.
Следопыт осторожно стал опускать Михаила. Блеклый свет фонаря рыскал по центральному быку. Метр за метром разведчик просматривал бетонную опору.
– Стой! Нашел! – Миша дернул трос. Луч фонарика уперся в зеленые деревянные ящики с тротилом. Стальная проволока с мизинец толщиной крепко стягивала их вверху к опорной части быка. Ящик слева, ящик справа ближе к центру дорожного полотна, словно гигантские змеиные гнезда, несли смертельную опасность. «Ни хрена себе закрепили! – подумал Михаил. – Зубилом, что ли, срубать это железо? Как добраться до них? Вот задача!»
– Что-там, где тротил? – пробасил Следопыт, вглядываясь в черные воды Мааса.
– Нашел, но достать таким методом нельзя. Ящики закреплены ближе к центру к опорным частям быка под речным пролетным строением моста.
– Под мостом что ли?
– Да!
– Так и говори, математик. Что будешь делать?
– К ним подобраться можно только со стороны воды, по лестнице, подойдя на большом катере или барже.
– Барже? Будет тебе баржа, Медведь. Поднимаю. Вира.
– Подожди, – рука Михаила потянулась к десантному ножу, закрепленному у правого берца. Поддев лезвием саперный провод, идущий от ящиков, с натягом перерезал. – Вот теперь вира. Давай…
В это время возле скалы Баярд русские десантники, получив сигнал, пошли на захват южного блокпоста. Большая группа русских офицеров, бывших узников, переодетых в форму 506-го американского парашютно-десантного полка с клекочущими орлами на шевронах, выплывала из тумана. Шли раскованно, смело, при полном вооружении. Впереди «раненые». Лица усталые, обветренные, в глазах злость и боевой задор. Группу вел длинный худой майор в форме не по росту.
– Смотри, Джек, что за привидения? – сержант в каске-тарелке толкнул локтем товарища, который, подняв воротник шинели и облокотившись на мешки с песком, дремал.
– Отстань, Кевин, – пробурчал солдат, глубже натянув шинель, но через щелку взглянул на друга, спросонья осклабился: – Это ты привидение, синий и тощий, как те цыплята, что нам готовят на Рождество. Иди согрейся, бедолага. Я покараулю.
– Нет, Джек, это не привидения, это американцы, вроде десантники, – проговорил возбужденно брит, не отрывая взора от дороги. – Откуда они идут? Матерь Божья, раненые… Беги за офицером.
Кевин вскочил, протер недовольно глаза, впился в дорогу. Светало. Из утреннего тумана прямо на них двигалась колонна американцев.
– Точно, янки. Что они здесь делают? Отступают? Бегут? А как же мы?..
Когда русские десантники подошли вплотную к шлагбауму, их встречали английский офицер и двое солдат с карабинами. Из всех щелей блокпоста вылезали сонные бриты поглазеть на отступающих братьев по оружию.
– Что варежку раззявили? Поднимайте свой журавль быстрее! – выпалил с напором по-английски майор Коноплев, не дожидаясь вопросов от офицера. – Не видите, бежим от Нешато, словно нам задницу скипидаром намазали. Танки бошей прорвались под Селью. Черт побери, а вы здесь дрыхнете!
Старший лейтенант и солдаты открыли рты от удивления и пытались понять фразы, сформулированные американским майором. Толпа русских придвинулась молча к шлагбауму и остановилась. Проход в скале был очень узким, всего метров пять-семь. Английский офицер переварил «чистый говор» американца, как сленговое ругательство, и дружелюбно засмеялся.
– Да, сэр! Я вас понял. Вы из Техаса. Я знал офицера Стивена. Он точно так же ругался. Крутой нрав. Это супер, – офицер лихо козырнул, представился: – Старший лейтенант Барлоу. Как мне доложить о вас? Представьтесь, сэр.
– Майор Уинтерс, 101-я парашютно-десантная дивизия. Исполняю обязанности командира 506-го полка. Полковник Синк тяжело ранен, отправлен в госпиталь.
– Так это вас потрепали под Нешато? – удивился британец, поняв, кто перед ним стоит. Не веря своим глазам, он отступил чуть назад, всматриваясь в суровые лица десантников. – Мы наслышаны о мясорубке под Нешато. Целую дивизию в лепеху! Сочувствую. Но я обязан доложить. Приказ майора Эванса, коменданта Динана, докладывать немедленно обо всех прибывающих в город.
– Докладывай, офицер, живее, я подожду. Захвати бутылочку виски, если она у тебя есть. Во рту дерет, что я забыл имя любимой тети из Филадельфии.
Офицер приветливо махнул рукой, убежал. Караульные заулыбались, карабины опустили. Любопытные солдаты безбоязненно вышли из укрытия, пытались заговорить с десантниками. Те откашливались, тупо молчали, опускали глаза.
«Только бы Симаков успел спуститься по ту сторону горы Баярд, – подумал начальник штаба и, полуобернувшись, тихо шепнул командиру первой роты капитану Степанову: – Передайте по колонне: приготовиться».
– Господин майор, – смело обратился к Коноплеву сержант Кевин, подойдя вплотную. – Почему ваши десантники молчат, словно воды в рот набрали?
– Контузия! – произнес Коноплев строго. – Лучше тебе, сынок, этого не знать. Так долбануло всех по ушам, что языки к нёбу прилипли. Стакан воды на завтрак показался яичницей с беконом. Это была жесть!
– А-а-а! – удивился откровенно Кевин. Спешно достал полпачки сигарет из внутреннего кармана шинели, припрятанных на особый случай, и, глядя больше сочувственно, чем недоверчиво, сунул одному из десантников в руку. – Курите, парни…
Британский офицер, добежав до укрытия, отбросил брезент, нырнул к телефонисту. Темень и спертый воздух встали стеной.
– Черт, Огден! Ты куда подевался, раззява? Бегом ко мне! – крикнул офицер негодующе. Никто не отозвался. – Что происходит, куда все подевались? Почему фонарь потушен? – взволновался британец, щелкнул зажигалкой. Бледный огонек тускловато осветил просторную времянку и тут же потух. Чья-то сильная рука сзади обхватила его и, словно клещами, сжала кисть, что-то острое, проткнув шинель, больно уперлось под лопатку.
– Ух ты! – вскрикнул невольно брит, дернулся вправо.
– Тихо, дядя, тихо! – прозвучало грозное предупреждение на английском с акцентом.
– Кто вы? Отпустите, мне больно, – взвыл британец, рванулся вперед, падая грудью на стол.
– Не дергайся! – застыла фраза в памяти Барлоу.
Разлитая боль в затылке от удара пяткой ножа притерла фейс к столу. Гремела, падая посуда. Звенел истошно телефон. Теплая кровь стекала по шее на стол, образовав небольшую лужицу. Рвотный комок подступал к горлу. Брит напрягся, попытался осознать, что произошло, оторвал голову и тут же потерял сознание.
Наверху послышались выкрики, нецензурная брань, шум коротких рукопашных стычек. С северной набережной донеслись выстрелы, взрывы гранат. Тревожно завыла сирена в центре города.
Коноплев, услышав звуки боя, понял, что вторая рота на севере облажалась, раскрыта, принял мгновенное решение – действовать незамедлительно. Не дать врагу усомниться в их легенде.
– Где ваш офицер? – рыкнул начштаба, достав пистолет из кобуры. – Черт подери всех! Сержант, открывай шлагбаум, я приказываю! Боши ворвались в город.
– Есть, сэр! – отозвался доверчиво дежурный Кевин. – Открывай! – подал команду.
Англичане шустро и безропотно подняли шлагбаум, оттянули заградительную проволоку, стальные надолбы, пропуская американцев на блокпост и в город с юга. Они не поняли даже, зачем их разоружили суровые молчаливые янки.
Щелкнул затвор ракетницы. Зеленые гроздья рассыпались над темными водами Мааса. Затарахтела в километре баржа. Глаза майора Коноплева, наблюдая за падением выпущенной звезды, светились радостным лихорадочным блеском. Офицер верил в успех операции. Вдохнув полной грудью прохладный и чистый воздух, закашлялся. Через минуту скомандовал твердым голосом:
– Занять оборону. Приготовиться к бою. Орудие на Динан…
Сирена выла настойчиво, протяжно, душераздирающе, как будто пыталась поставить в строй не только гарнизон, торопливо собранный из тыловых подразделений заднего эшелона, военной полиции и армейского персонала воздушных сил, но и павших защитников Динана за всю ее многострадальную историю.
– Вот разревелась, не успокоится, – пробубнил сердито командир первой роты капитан Степанов, подойдя к Коноплеву на наблюдательный пункт.
Начштаба, прижавшись к гранитной скале, у самого берега Мааса через бинокль изучал подступы к городу. Узкая набережная просматривалась метров на восемьсот, дальше пелена. Город, как и мост, скрывался в утреннем тумане. Квелый северо-западный ветер даже не пытался сбить плотную шапку, висевшую над Динаном.
Коноплев повел недовольно плечом, мол, молчи, Степанов, не мешай. Офицер в это время всматривался в баржу, медленно ползущую к мосту. На барже находился комбат с бойцами третьей роты. Они должны были атаковать внезапным ударом британцев, засевших у церкви. Задача флангов – отвлечь англичан. «Все идет по плану, – подумал начштаба, когда баржа скрылась в тумане. – Вот только Лысенко шумит, видно, пошло не по сценарию…»
– Да, растревожился улей, – поддакнул наконец Коноплев, опустив бинокль. – Думаю, скоро начнется атака. Ты готов?
– Бойцы расставлены, рвутся в бой. Не развернуться только – зажаты с двух сторон горами и рекой.
– Плохо, но другой позиции не будет, – Коноплев присел на небольшой валун и, разглядывая свои длинные тонкие отмороженные пальцы, стал интенсивно их разминать.
– Разрешите идти?
– Подожди. Ты зачем приходил?
– Доложить.
– Доложил?
– Да. К бою готовы.
– Так иди. Хотя постой. Где зампотех?
– Возится с трофейной пушкой.
– Разобрался?
Степанов уловил беспокойство в голосе начштаба, поэтому ответил строго:
– Разобрался, товарищ майор. Говорит, проблем нет. Шестифунтовка британцев оказалась новенькой противотанковой пушкой типа нашей ЗиС-2, только калибр ствола меньший. «Матильды» и «Шерманы» возьмет хорошо.
– Обрадовал. Спасибо. Как ведут себя пленные?
– Сидят тихо, напуганы. Пришло осознание, что попали, как кур во щи, что мы немецкие диверсанты.
– Э-э, Степанов, не говори так, – начштаба глубоко вздохнул, положил ладони на острые выпирающие колени и стал их растирать, размышляя вслух: – Ты многого не понимаешь по молодости. Я встречался с европейцами, когда-нибудь расскажу. Нелогичность их поведения порой мне, русскому, непонятна. Что в их черепушке творится, мне кажется, они сами не понимают. Вот слушай, присядь на минуту, сам говоришь, что рота готова к бою.
Степанов снял автомат с плеча, присел рядом с Коноплевым.
– Мы в 39-м, – продолжил разговор начштаба, – предлагали Франции и Англии подписать договор о коллективной безопасности, предотвратить нашествие Гитлера на Европу и готовы были выставить сто тридцать шесть дивизий, а они только шесть. Отказались. Где логика? Нет ее. Наоборот, получили заговор европейцев и США против нас. Они сговорились и подтолкнули Гитлера к агрессии, думали его руками задушить большевизм и первую страну Советов. Не получилось. У Гитлера были совершенно другие аппетиты. В итоге мышиной возни сами поплатились. Вся Западная Европа стала первой жертвой фашизма. Где нормальная логика? Ее нет, Степанов. Хитрость, враждебность, коварство, жажда наживы, но не логика. За руку здороваются, а за спиной нож. Возможно, не все так думают, но то, что их действия направляют империалисты США и Англии, – это точно. Поэтому пленные скорее поверили нам, что мы американцы. Так проще по их логике. Они вполне могут думать, что мы действительно в целях безопасности разоружили их и посадили в темницу, дабы сберечь жизни.
– Товарищ майор, ну вы и наговорили! – удивился комроты, вскочил с камня. – Не ожидал услышать перед боем от вас таких речей. От замполита – да! От начштаба – нет!
– Комиссар сказал бы лучше, не преувеличивай. Майора Ногайца нам не хватает, хворь уложила в постель после купания. Жаль. Ладно, не отвлекай, – Коноплев поднялся, достал бинокль из футляра. – Слышишь? Первая британская ласточка летит.
По набережной в сторону блокпоста катилась мотоколяска. Экипаж ехал шустро, безбоязненно. Коноплев вновь прильнул к биноклю, через плечо бросил:
– Иди, Степанов, не мельтеши, готовься к бою. Пришли связиста и пару автоматчиков для охраны.
Британский мотоэкипаж, не доехав метров триста, остановился. Пулеметчик дал длинную фронтальную очередь по блокпосту. Посыпались отбитые куски гранита. Глухо лопнуло несколько мешков с песком. Свинцовые жучки вспороли их со свистом, забрались внутрь. Словно стая рыбок, очередь пробежалась по воде.
– Не стрелять! – гаркнул Коноплев вдогонку комроты. – Это разведка.
Выпустив треть ленты, мотоциклетка развернулась, затарахтела в обратном направлении, скрылась в тумане.
Через несколько минут показался бронетранспортер с отделением английской пехоты. За ними, грозно урча, вышла из тумана «Матильда». За танком бежало до взвода солдат.
Узкая набережная не давала британцам развернуться в цепь, поэтому скученность была высокой. Солдаты в плоских касках, словно опята, облепили танк, перемещались в сторону блокпоста.
Стесненность мешала не только британцам, но и десантникам. Блокпост располагался за скалой в направлении выезда из города. Англичане двигались с тыла. Пришлось срочно перестроиться. Сектор обстрела был узким через створки прохода в скале. Подойдя близко, англичане могли попасть в зону недосягаемости. Это хорошо понимал Коноплев, но и раньше времени выдавать позиции не спешил. Выжидал, чтобы бить наверняка, и не давал отмашку на бой.
Англичане не выдержали безызвестности, не видя защитников, начали хаотичную стрельбу в сторону блокпоста. Грохнул разрыв снаряда далеко за скалой.
Десантники не отвечали, подпуская англичан ближе. Шум моторов и лязг гусениц доносились отчетливее.
– Что молчит командир? – роптали отдельные штрафбатовцы, поглядывая в сторону наблюдательного пункта. Коноплев не спешил. Худое серо-землистое лицо майора окаменело, впилось в бинокль.
Второй снаряд разорвался вблизи скалы. Узкий вход заволокло дымным туманом. Слабый ветер не успевал сносить его прочь, рваные клочья медленно поднимались ввысь и сносились к реке. Застегал пулемет бронетранспортера, высекая искры на гранитных валунах.
– Вжик, – пуля пролетела рядом с головой Коноплева, чиркнув по краю скалы.
– Черт! – Коноплев вздрогнул, стер с лица кровь, выступившую из рваной царапины на щеке. «Пора вступать в бой», – подумал. Оглянулся назад. Десятки глаз десантников устремлены в его сторону. Из-за мешков торчал ствол орудия.
– Вы ранены, товарищ майор? – взволнованно спросил связист. – Вам помочь?
– Не лезь! – осадил Коноплев солдата. Офицер выпрямился, затрещала малоразмерная куртка, глянув в сторону десантников, крикнул: – К бою! Отразить атаку! – махнул рукой. Губы прошептали: – Давай, артиллерист, не подведи. Чай, два года в плену был, не стрелял.
Артиллеристам нужно было попасть через узкий проход, не задев своих.
– Ну, что молчишь? Меньше километра до танка. Пора ответить… Ну давай же, стреляй!
Мысли начштаба как будто прочли артиллеристы. Сзади раздалась четкая команда:
– По головному танку! Ориентир 3-й! Бронебойным! Прицел 10! Наводить вверх! Огонь!
Начштаба сжался, волнуясь за наводчика, представив, как тот быстро направляет ствол пушки в танк, вертикальную линию шкалы прицела совмещает с серединой танка, а горизонтальную черточку «10» – с башней танка. Танк идет теперь прямо к орудию, значит, бокового упреждения не требуется.
Раздались выстрелы. Со звоном падают две стреляные гильзы…
Коноплев припал к биноклю. Снаряды легли влево от танка в реку. Вода вздыбилась от разрывов, поднялась и, шумно падая, поглотилась стремительной рекой. «Промазали!» – екнуло сердце.
Англичане заметили орудийную вспышку, открыли огонь. Над головами десантников пронесся снаряд. «Матильда» рванула вперед. Расстояние сокращалось. Британцы побежали за танком, усилив стрельбу.
«Если капитан Дурасов промахнется, нас раздавят», – подумал Коноплев. Отгоняя неприятную мысль, провел рукой по щеке, размазывая кровь.
– Правее полфигуры, наводить ниже! – донеслась бесстрастная команда артиллериста.
Наводчик мгновенно изменяет точку прицеливания: вертикальную линию шкалы переносит вправо на полфигуры танка, а горизонтальную черточку совмещает с серединой танка. Один за другим раздаются два выстрела. В это время из танка тоже успевают дать новый выстрел, но снаряд опять уходит над головой орудия. Начштаба без бинокля видит, как «Матильда» остановилась. Оба снаряда попали в цель. Доносится новая команда офицера.
– По бронетранспортеру! Ориентир 2-й! Прицел 6! Бронебойным! Наводить вниз! Упреждение полфигуры влево! Огонь!
Но не успевает еще пушка произвести выстрел, как над головами расчета неожиданно со свистом пролетает снаряд и разрывается метрах в 50. «Матильда» была жива, превратившись в недвижимую крепость.
– Вот зараза! Подранок! – выругался начштаба и замер на мгновение в ожидании развязки поединка.
– Стой! По танку! Огонь! – крикнул Дурасов, меня команду.
За первым выстрелом из танка тотчас следует второй. Снаряд разрывается совсем близко, с небольшим перелетом. Застучали осколки по щиту, впиваются в мешки с песком, пролетают над головами расчета. Отброшен осколком наводчик. Из распоротого плеча бежит кровь. Сержант пытается подняться, но обессиленный падает на снег. Его тут же подхватили сильные руки десантников и отнесли в укрытие.
– Елисеев, наводи, бегом! – заорал зампотех батальона. Лицо тридцатилетнего капитана перекосилось, потемнело от нервного перевозбуждения. Пальцы подрагивают, сжимая бинокль.
Замковый немедля выполнил команду, быстро повернул ствол вправо. Выстрел. «Матильда» задымилась, затем вспыхнула.
– Получай, Чемберлен! – проронил с усмешкой замковый.
Пламя быстро ползло к двигательному отсеку. Отчаянно кричали танкисты, пытаясь выбраться через люки. Двоим удалось, они скатились в ледяную воду Мааса.
Новые команды. Новые выстрелы из орудия. Вспыхнул бронетранспортер. Десантники бьют короткими прицельными очередями, прореживая англичан, как морковку. Английская атака захлебывалась. Британские штурмовики залегли, прижались к земле, но не отступали, ожидая команды. Пулеметный расчет из ветеранов, укрывшись за обломками бронетранспортера, повел ответный интенсивный огонь. Бил здорово, прицельно в створ скалы. Двое десантников, менявшие позиции, распластались на брусчатке.
– По пулеметам! Гранатой! Взрыватель осколочный! Ориентир 2-й! Прицел 5! Огонь!
Снаряды ложатся густо один за другим. Гремят взрывы, летят осколки. Исковерканный броник взвивается вверх, тянет за собой пулеметный расчет и шумно падает в Маас. Над развороченной улицей стелется черный дым, сносится ленивым ветром в сторону десантников, к реке. Ничего не видно. Трудно дышать, тем более стрелять. Прогоркло-кислый воздух сжимает легкие.
Англичане, пользуясь задымлением, стали отходить к городу. Вдруг за их спинами раздался страшный взрыв горящей «Матильды». Танк раскололся, как орех, взорвались боеприпасы. Раскаленный металл, словно косой, режет близстоящих солдат в касках-тарелках. Обезумевшие бриты, не оглядываясь, бегут к центру города, оставляя стонущих раненых и оружие.
– Товарищ майор, вас вызывает командир.
– Что? – Коноплев обернулся на голос связиста. Взор распаленный. На впалых щеках засохшая кровь.
– Подполковник Новосельцев на связи.
– Давай! – начштаба перехватил из рук связиста тяжелую американскую трубу, зажал пальцами левое ухо, чтобы не отвлекаться на выстрелы затухающего боя, крикнул: – Слушаю, первый.
– Помощь нужна? Слышу, у тебя идет серьезный бой.
– Справляюсь. Яков выручил, молодец! Без английской шестифунтовой пришлось бы туго. Как вы?
– Объект в наших руках. Разминировали. Переходим к заключительной фазе. Поддержи, как освободишься.
– Есть поддержать! Что со второй? Как Лысенко?
– Там хуже. Рота попала на минное поле, есть потери, но блокпост захватили, удерживают. Нам главное – до вечера продержаться. Фрицы на подступах к Динану. Сегодня пойдут на штурм. Немец пообещал кресты офицерскому составу и двухнедельный отпуск всем за успех в операции.
– Лучше пусть заказывает своим березовые. Гады! Не трави душу, командир, конец связи.
– Хорошо! Дам «зеленую», поддержи…
