Читать книгу: «Золотой Бантустан», страница 5

– Да так…, – как-то неуверенно протянула Мария, глядя в окно, – безделушка, сувениры.

«За идиота она меня что ли принимает, – думал я, – поверить в то, что в рюкзаке были сувениры»:

– Слушай, Мария, – я решительно шагнул к ней и взял ее за руки, – я ведь не юнец, которому лишь бы подцепить девчонку. Я уже большой мальчик и точно знаю, что мне нужно в жизни. Слишком долго я жил один и слишком долго искал свою судьбу…, и мне также, как и тебе, не нравятся все эти дурацкие отношения, и я также, как и ты, хочу…

Вдруг Мария подняла ладонь и прижала ее к моим губам:

– Я знаю, Павен, можешь не говорить. Я и так все вижу, тебе не нужно объяснять.

Я чувствовал ее теплую ладонь на губах, и в этот момент Мария казалась мне настолько близкой, как будто я знал ее много-много лет:

– Мария, я никогда и никуда теперь от тебя…. , пусть хоть вся Земля уйдет под воду…

– Нет, я не хочу, чтобы Земля ушла под воду. Ты знаешь, я долго думала и сейчас думаю, почему у меня отняли то, во что я всегда верила. Может быть, это все иллюзия, и никакой любви не существует. Или у меня какая-то болезнь, вирус, который мешает видеть и принять мир таким, какой он есть…. Почему я не смогла остановить, спасти Лариона…

– Мария, не надо себя винить в том, что было не в твоих силах. Я постараюсь сделать все…

– Видно, хотим мы того или нет, а судьба заставляет нас доделать то, что не успел сделать Ларион, – Мария обреченно уставилась на рюкзак, – он тащил это через пять стран, чтобы погибнуть так глупо.

– Прости меня, Мари, если я скажу одну вещь. Это не утверждение, а так, в общем… Мне кажется, что если человек намерен что-то совершить, что-то чудовищное или опасное, то у него больше шансов, если он это делает ради кого-то, а не для того, чтобы спасти собственную шкуру.

Мария вызывающе посмотрела на меня: – Ты хочешь сказать, что он все это делал только ради себя?

– Я не могу точно утверждать, но из того, что ты мне рассказывала о вашей жизни до того, я думаю, что это так. Это мое ощущение после твоих откровений, возможно, я ошибаюсь. Но во всяком случае, я бы никогда не уехал в другую страну от любимой женщины даже ради того, чтобы стать бессмертным.

– Ты хороший парень, но многого не понимаешь, Павен. – Мария открыла рюкзак и вынула оттуда стеклянный контейнер. – Но я не хочу, чтобы из-за этого погиб еще один человек.

– Я взял контейнер из ее рук. – Я сделаю это ради тебя, ради нас с тобой.

8. Невидимые ниточки

Я прекрасно помню, что начал рассказывать свою историю с того, что произошло сразу после нашего отъезда из Стамбула. Нам с Марией пришлось разделиться: она отправилась на север, а я дальше на восток и в конце концов очутился в этом Джатагае со стеклянным контейнером в рюкзаке. Если бы я только мог знать в то время, к чему приведет меня всё это и что за птица эта Мария, я бы ещё тогда выкинул эту чертову банку с медузами. Хотя уже тогда, сидя в вонючем джатагайском баре, я вспоминал последние дни, проведенные с Марией перед расставанием, и гнал прочь от себя неприятные мыслишки, связанные с одной брошенной ей фразой. Она сказала что-то вроде «покупатель должен перевести всю сумму на этот счёт, это обязательное условие, Павен. Только так мы обеспечим полную безопасность». Как-то это не очень вязалось с поцелуями и нежными объятиями, которыми были заполнены наши дни в Стамбуле. Вдруг такая практичность, такая жесткость даже. К тому же меня несколько обескуражила внезапная перемена в ее отношении ко мне. Поначалу она была очень холодна, не желала ничего рассказывать, а затем как-то вдруг, в один день переменилась, как будто сразу забыла про своего Лариона. В общем, многое было мне непонятно, но все сомнения быстро исчезали, как только я представлял Марию в ее женственных одеждах, видел ее колени, прижимавшиеся к моим и пробивающие меня токами величайшей силы.

Наконец настал день, когда двадцать раз проверенный через разные базы данных покупатель должен был встретиться со мной в Джатагае. Мария была в курсе этой встречи, так как она сама организовывала проверки через агентов, которым заплатили немалые деньги. Несмотря на все предосторожности, я был в страшном напряжении и, сидя с утра в баре, ожидал любого исхода событий. Один из местных, завалившийся в бар в тот день, даже поинтересовался моим здоровьем.

– Привет! Ты чего такой замученный? Не заболел?

– Нет, просто желудок чего-то сегодня…, – я погладил себя по животу.

– А-а, так это виски надо, сразу полегчает, точно тебе говорю.

– Это не поможет, лучше воды закажу.

– Зря, зря, – не унимался надоедливый завсегдатай. – Слыхал, полиция нагрянула к нам, проверяют транспорт.

– Как, какой транспорт? – У меня по-настоящему заныло в животе и прошибло холодным потом.

– Всякий, говорят, телеаэро где-то засветился.

«Черт возьми! Только полиции мне тут не хватало!? Может отменить эту встречу, предупредить покупателя? Но тогда месяцы подготовки, проверок – все к чертям! Сроки хранения контейнера тоже к концу подходят. А вдруг…», – неожиданно стукнуло в голову и стало страшно, – «вдруг он сам же и организовал эту проверку транспорта, чтобы взять меня вместе с…». Я поднялся, махнул рукой местному:

– Пойду отдохну, может чаю крепкого выпью.

Я вышел на улицу и остановился на крыльце у входа в полном замешательстве. Неужели придется бежать отсюда, опять в бегах, опять поиски…, а времени уже почти нет. Мария не простит мне, если я не доведу это дело до конца. Нет, отсюда у меня только три пути – на небо, в тюрьму или к новой жизни с Марией. В этот момент краем глаза я увидел незнакомого человека, медленно приближающегося к зданию бара. Одет он был в светлый костюм, довольно простой, причем под пиджаком вместо рубашки была майка, что производило странное впечатление. Неопределенного цвета, длинные с проседью волосы торчали неряшливо и как-то криво свисали на одну сторону. Туфли были густо покрыты пылью, так что можно было предположить, что человек протопал пешком изрядную дистанцию. Он остановился перед крыльцом и посмотрел на меня:

– Пришлось идти километров восемь, не меньше. – Лицо у незнакомца было грязное, в пыли, как и вся одежда.

Я ничего не ответил, только слегка наклонил голову. Меньше всего я ожидал увидеть какого-то доходягу, никак не похожего на потенциального покупателя. Вполне вероятно, что это был просто какой-то бродяга, такие иногда шатались вокруг Джатагая.

– Не знаете, можно тут умыться и выпить чего-нибудь? – спросил доходяга.

– Можно, – сказал я.

– Не составите мне компанию? Вы ведь местный, наверное?

В данный момент я был в такой растерянности, что не знал, куда идти и что делать. Поэтому я как-то машинально, без всяких мыслей в голове, проследовал с этим бродягой обратно в бар. Мы расположились за тем же столиком, где я до этого сидел. Незнакомец заказал пиво и начал болтать про Ченнаи, где он жил последние годы, про толпы беженцев, которые каждый день старались покинуть этот многомиллионный город, а также про какую-то фирму рядом с Ченнаи на Бенгальском заливе, где он посещал некие затонувшие корабли, из которых теперь начали извлекать драгоценности, золото и серебро. Океан постепенно откатывался от опустевшего побережья, морские порты и сооружения разваливались из-за обмеления, вся промышленность в прибрежной части полуострова приходила в упадок. Но при этом отступающая вода позволяла проводить масштабные работы на морском дне. Его босс организовал компанию, занимавшуюся такими проектами. Между тем, доходяга не представился и не спросил даже моего имени.

Так мы сидели минут двадцать, наверное. У меня никакого желания не было слушать про его фирму и проекты по извлечению золота с затонувших кораблей. Меня уже начала раздражать его болтовня, тем более что надо было все же пойти домой, а по дороге проверить слухи о полиции. Я встал и сказал:

– Извините, но мне пора, дела. Желаю приятно провести время в этой дыре…

– Спасибо. Кстати, Ларион все также живет в номере 227 на улице Таксим.

Я чуть пошатнулся от неожиданности, услышав кодовую фразу:

– Какого же дьявола…, вы тут мне…!

– Но согласитесь, дорогой Павен, не мог же я сразу раскрыть карты. Нужно было посмотреть на вас.

– Вы бы лучше на себя посмотрели: выглядите как доходяга.

– Я же вам объяснил еще там, на улице – мне пришлось прошагать по этим пыльным дорогам почти восемь километров.

– У вас не было денег на такси?

– Я следовал инструкциям моего босса. Он сказал оставить телеаэро в ангаре и дальше следовать пешком.

Я сел, расстегнул рубашку, так как почувствовал неожиданно, что с меня льется пот. Все это выглядело весьма странно. Зачем было посылать этого чудика тащиться пешком в такую даль? Конспирация, чтобы никто не засек телеаэро в поселке? Допустим, в этом был какой-то резон. Но как он собирается выбираться отсюда с товаром?

– Босс очень осторожный человек. Никогда не делает чего-либо без тщательной подготовки, не продумав все шаги.

– А сколько ему лет, вашему боссу?

– Семьдесят восемь. В том то и дело, понимаете, ему позарез нужны эти медузы. Проект по золоту и камням идет полным ходом, там работают только самые надежные люди.

– Если у него так много денег, почему бы ему самому не оплатить программу долголетия в Медицинском центре? – на всякий случай спросил я, хотя и так знал ответ на этот вопрос. Дело в том, что у таких пожилых пациентов было гораздо меньше шансов на успешную обработку зоопланктоном, к тому же тратить 2-3 года на эти чертовы процедуры в Медицинских центрах, не имея гарантий приобретения долголетия, было не очень разумно. Поэтому некоторые пожилые денежные мешки пользовались таким полулегальным амбулаторным методом обработки, который наладили некие ловкачи от медицины. Все это проводилось в домашних условиях. Разумеется, никто не афишировал эти операции, так как легально никто не мог купить или приобрести зоопланктон, находящийся в центрах МПЖ. Были попытки добывать его самостоятельно, но с тех пор, как добывающая компания закрыла проект на Сампанге, никто из старателей не смог найти хотя бы что-то похожее на этих медуз. Знающие люди говорили, что за десять лет планктон либо совсем растворился под воздействием ультрафиолета, либо потерял свои уникальные свойства.

– Думаю, сейчас нет смысла обсуждать все эти вопросы, – ответил этот чудак. – Да и какая вам разница? Итак, где баночка?

– Я что, похож на идиота? Таскать это с собой? К тому же у меня тоже есть босс, и я получил инструкции – сначала вы перечисляете согласованную сумму на этот счет, – я показал ему цифры на маленьком прозрачном кубике.

– Да, я знаю, мы общались с вашим боссом. Но прямо перед моим отъездом выскочила одна проблемка, – незнакомец посмотрел на меня, немного прищурив свои хитрые глазки.

Поймав его взгляд, я впервые с момента нашей встречи увидел, что этот господин совсем не так прост, как кажется, и возможно, даже очень опасен. Мне представилось, что под этим камуфляжем из простого грязного костюмчика у него может быть броня или защитный экран, а в кармане что-нибудь вроде короткоствольного Бергаста '43.

– Так вот, – продолжал он. – Ваш босс в последний момент увеличил сумму сделки, настаивая на том, что он, точнее она, рискует гораздо больше, чем мы.

– Неужели? – я искренне удивился, так как Мария ничего мне об этом не говорила. С одной стороны, это было неплохо, так как сам факт приезда этого парня говорил о том, что они согласились на большую сумму, а значит, мы оба будем в выигрыше. Но, с другой стороны, Мария, не предупредив меня, таким образом увеличивала и мои риски в этой операции.

– Да, Майра изменила условия и тем самым осложнила выполнение сделки…

– Майра? – удивился я, – кто такая Майра? Я не знаю такой.

– Тем не менее, – незнакомец усмехнулся и достал свой ай-куб, – это она? – в воздухе над столом возникло изображение Марии.

– Да, она, – промямлил я, глядя на знакомую восхитительную фигуру. «Скорее всего, решила скрыть своё настоящее имя, не доверяя этим дельцам», – подумал я.

– М-да, в общем такую внушительную сумму не получается перевести сразу и на один счет. Такие операции немедленно попадают в разряд подозрительных, а это, в свою очередь, ударит не только по нашим интересам, но и по вам тоже. Поэтому мы разработали такую схему: первый малый транш зачисляется на указанный вами счет, затем второй транш пойдет как взнос в благотворительный фонд, а третья часть суммы будет переведена вашему доверенному лицу непосредственно в Дамараленде. Майра сказала, что у нее есть такое лицо.

– И вы хотите, чтобы я верил в эту ахинею, которую вы мне тут втираете? – усмехнулся я. – Кстати, в отличие от вас, я даже не знаю, как вас зовут.

– Мико, – незнакомец протянул руку, но я не ответил на его жест, наоборот – мне захотелось еще дальше отодвинуться от стола, – прошу любить и жаловать. – Единственное, что я могу тебе предложить, Павен, не возражаешь, если будем на «ты»? – Он убрал руку и пожал плечами. – Пусть Майра сама подтвердит нашу договоренность, хотя это и небезопасно устанавливать с ней связь в данных обстоятельствах. – С этими словами Мико провел пальцем над ай-кубом.

«Привет, Павен, – сказала Мария, при этом голос у нее немного подрагивал. – Я знаю, что ты здесь, рядом с Мико, и я заранее знала, что ты захочешь услышать все, что он тебе говорил, лично от меня. Долго мы не можем разговаривать, поэтому буду краткой. Пожалуйста, передай Мико то, что он просит – они уже заплатили первый и второй взнос. Ты можешь ему полностью доверять – здесь нет никакого обмана. На днях я отправляюсь туда, куда мы с тобой давно планировали уехать. Тебе придется добираться до этого места самому. Так безопаснее для нас обоих. Мико даст тебе небольшую сумму, которой хватит на твое путешествие. Он также передаст тебе все инструкции о том, как встретиться со мной в определенном месте. – Возникла небольшая пауза, я видел, что Мария обдумывает, добавить ли что-нибудь к тому, что было сказано. – И до встречи, мой любимый, я очень скучаю. Have a safe trip». – Мико опять провел пальцем и отключил связь.

Я сидел натянутый как струна, обдумывая услышанное. С одной стороны, не было сомнений в том, что это была Мария, ее голос, ее манера произносить слова, интонации. И в ай-кубе невозможно подделать голос и образ человека, данный тип связи не регистрирует фальшивых пользователей. Но последняя фраза и пожелание безопасного путешествия по-английски – как-то странно все это прозвучало. Конечно, приятно было услышать «мой любимый» из ее уст, но как будто не она это сказала, а какая-то другая женщина. Собственно, все вроде бы шло так, как мы и рассчитывали с ней, как договаривались. Покупатель пришел с паролем, деньги, хоть и не все, она получила – все выглядело более или менее. Но что-то грызло меня изнутри, особенно глазки этого Мико.

Я встал и, глядя настороженно на Мико сверху вниз, сказал: – Жди здесь, я скоро буду…

– Но как же…

– Никаких но, приятель. – Я положил ладонь на его плечо и слегка надавил. – Ты сидишь здесь и ждешь меня. Иначе ничего не получишь, понял?

– Ну иди, – он снова усмехнулся. – Только имей в виду, что дело уже сделано. Ты просто курьер, дружище. Не воображай, что можешь как-то повлиять на сделку. И никуда ты уже не денешься с этой банкой.

– Это что – угроза? – Я тоже решил усмехнуться. – Думаешь, я тебя испугался?

Мико откинулся на спинку стула, расправил свой грязный пиджак и улыбнулся мерзкой улыбкой: – Вообще-то ты представляешь, Павен, во что ты вляпался?

Я молча смотрел на этого типа, ожидая развития его мысли. Он также молчал, глядя на меня с нескрываемым сочувствием.

– Знаешь, когда началась вся эта история с медузами, я поначалу верил во все эти научные разглагольствования про замедление метаболизма, долгую жизнь и прочую лабуду. Но потом, когда уже появились эти международные медицинские центры, в которые принимали за очень большие деньги, я понял, что это очередной грандиозный коммерческий проект. До сих пор ни один ученый, ни один эксперт по этим слизнякам так и не смог объяснить природу этого явления. Ну ты сам подумай – как проверить и поверить в то, что эти несчастные, которые выложили по 12 миллионов, проживут 180 лет? Отвечаю: только прожив эти 180 лет. Только наши далекие потомки смогут это оценить, а пока выкладывай денежки и будь доволен. Так вот, Павен, теперь, когда наш мир потихоньку превращается в затопленную водой помойку, уже никому неинтересно вкладывать во всякие суперкомпании, в строительство новых заводов или дорог. Скоро все это никому не будет нужно, особенно биоконам и флексам, которые прекрасно себя чувствуют без ваших комфортабельных домов, машин и даже без телеаэро. И вода им особо не мешает, они не так сильно зависят от природных явлений. Единственное, что им нужно, это надежное функционирование сети и ай-нексуса. И чем дальше, тем больше желающих перейти в биопростетику.

– Я не собираюсь, меня устраивает моя устаревшая органическая сущность, – сказал я. – А причем тут медузы?

– А при том, что вокруг этих МПЖ крутятся сейчас самые большие деньги, и есть целая сеть всяких, скажем так, полулегальных группировок, которая постепенно прибирает к рукам все эти медицинские центры.

– Ну и что? – Я не совсем понимал, к чему он клонит. – Мне-то что с того, что есть какие-то группировки. Я хочу нормально жить в Золотом Бантустане, и плевать я хотел на вашу политику.

– Бантустан говоришь? – Мико смотрел на меня своими хитрыми подлыми глазками и ухмылялся. – Как бы тебя не постигло разочарование.

– А ты там был что ли?

– Нет, но я приблизительно представляю, что это такое. Что-то вроде гибрида вертолета и ай-куба – вроде как летишь куда-то, думаешь: «э-эх, какая скорость! Как я быстро добрался!» Ну, ты сам понимаешь, как телеаэро работает. На самом деле, ничего не меняется, только денег на твоем счету все меньше становится. – Внезапно он переменил тон и заговорил по-деловому, глядя в сторону: – В общем, я тебе все сказал, а дальше ты сам думай.

– Ладно, я пошел, а ты сиди и не дергайся. – Я повернулся и двинулся к выходу. На улице уже стемнело, вдалеке дорога освещалась тусклым светом фонарей. Пока я шел к дому в голове проносились и сталкивались сотни мыслей, предположений и догадок. Намеки и дурацкие ухмылки этого гадкого Мико, а также странный разговор с Марией сбивали меня с толку. Но свежий воздух и быстрая ходьба помогли постепенно расставить все по местам, поэтому, когда я открывал дверь в свою комнату, у меня уже оформился почти окончательный план действий.

9. Кривые зеркала

Продолжение моей истории будет сильно отличаться от всего, что я рассказывал до сих пор. Почему? Потому что теперь это уже моя личная история, а не то, во что я верил, слушая красивую женщину, в которую влюбился как подросток в период полового созревания. Потому что за эти месяцы я начал весьма болезненно ощущать, как моя жизнь куда-то проваливается вместе с прежними представлениями, надеждами и планами. Не знаю, хорошо это или плохо, но я начал испытывать разочарование, постепенно теряя интерес к женщине, которая все больше превращалась в какую-то иллюзорную фигуру, созданную моим воображением. Но дело здесь не в том, что я, как последний идиот, верил в то, что мне рассказывала Мария (которая, кстати, как выяснилось, вовсе даже не Мария, но об этом позже), а скорее в том, что у меня самого до всей этой мерзкой истории было совершенно искаженное представление о многих людях, с которыми я сталкивался. Возможно, это было результатом той небольшой контузии, которую я получил под Боспором, а может быть, просто из-за врожденной склонности к мечтательности и неумения приспосабливаться к обстоятельствам. Когда-то я воображал себя уникумом, обречённым на вечное непонимание и вечное страдание. Но со временем, а особенно в последние два года, я стал замечать, как за яркими и назойливыми электронными картинками проходит другая жизнь, довольно грубая и жестокая, в которой нет того комфорта и безопасности, какой желают видеть люди вокруг меня. Медленно, но довольно отчетливо я понимал, что не хочу быть мягкой игрушкой, податливой глиной в железных руках нексуса и тому подобных штучек. «Нашли идиота, – думал я, быстро топая в сторону отеля, – так я и отдал вам мою баночку.» В принципе я мог ее толкнуть другим покупателям, пусть и за меньшую сумму, и тогда все будет так, как я захочу, а не какая-то мифическая Мария.

Вернувшись к себе в гостиницу, я взял контейнер, быстро собрал все необходимые вещи в небольшую сумку и спустился вниз, в вестибюль. Консьержу я сказал, что меня срочно вызывают на работу в Непал, и мне нужно сейчас же вызвать такси и рассчитаться за проживание в отеле. Все это заняло каких-то минут десять, в течение которых я не забывал о Мико, который, как я думал, все еще должен был терпеливо ждать меня в баре. Такси приехало на удивление быстро, я расположился сзади в просторном раздолбанном авто, и через несколько минут я уже мчался в клубах пыли в сторону ближайшей железнодорожной станции.

К решению о немедленном бегстве от Мико и фактически от Марии меня подтолкнула внезапно пронзившая голову мысль о том, как вообще этот контейнер оказался в руках Марии. Перед моими глазами проносились воспоминания о днях, проведенных в Стамбуле, когда я тайно наблюдал за этой женщиной и ее приятелем, якобы женихом, подслушивал их разговоры. Самое интересное заключалось в том, что в сообщении о гибели Лариона фигурировало тело и сумка со стеклянной колбой, в которой была ортофосфорная кислота. Но я ведь прекрасно слышал, что сказал Ларион, уходя на свидание с неким тайным покупателем. То есть, вне всяких сомнений, он должен был взять с собой контейнер с медузами, – как же так получилось, что чертова банка с зоопланктоном оказалась у Марии. Получается, что коварная Мария/Майра заранее предполагала, что Лариона убьют, а потому решила подменить стеклянный контейнер на похожий, но с другим содержимым. Эта кислота довольно мутная, и там сложно с ходу разглядеть, что именно находится внутри.

Все эти мрачные мысли и предположения сложились в один простой и неприятный вывод, к которому я пришел уже сидя в грязном купе поезда, направлявшегося в Пурнию и далее в Бенгалию. А вывод заключался в следующем: меня попросту использовали как нелегального курьера, вроде как когда-то давно также использовали наркокурьеров. Потом от них, естественно, избавлялись, чтобы не навести полицию на след дилеров и наркобаронов. Я видел много интересных сюжетов на эту тему в синераме и в театроскопе.

В купе, где я размышлял обо всем, что со мной произошло, никого не было. Часа через три меня совсем разморило от духоты, и я задремал. Когда я очнулся, напротив уже сидели два индуса, которые, очевидно, зашли во время остановки поезда. Они были совсем непохожи на нормальных пассажиров поезда, лица индусов как будто отражались в зеркале – они были плоские, без объема. Я хотел подвинуться и наклонить голову, чтобы посмотреть на них сбоку, но у меня не получилось, и я подумал, что, возможно, так и не проснулся. Хотя я ощущал себя, свое тело, мог пошевелить пальцами, но все это было замедленно и даже неприятно. Мне казалось все же, что я очнулся от дремы, что-то заставило очнуться, при этом новые пассажиры не создавали никакого шума, вели себя очень тихо и скромно, но меня начало тошнить от резкого запаха их еды, которую они поглощали из общей банки. Наверное, это было что-то вроде риса с карри, но с примесью еще какой-то острой специи, которую я раньше никогда не пробовал. Меня опять стало клонить в сон, но я решил обратиться к попутчикам: «А что это за блюдо, ребята, может вы…». И дальше только темнота и ленты, ленты, жидкие и липкие, обволакивающие руки и ноги, покрывающие мое тело и лицо, затем лампочки то вспыхивающие, то затухающие где-то над глазами, а потом зеленая масса, затягивающая меня все глубже и глубже в бездну…