Читать книгу: «Морозных степей дочь», страница 7
– Зачем ты его взяла? – нарушил тишину Рэй. – Им… убивали.
Настя прагматично пояснила, что металл памяти не имеет, а сам клинок неплохой: булатная сталь, можно будет продать кузнецу.
– Железо в этих краях дорого стоит. Если б пожил в деревне, то заметил, что большую часть инструмента селяне вынуждены делать из древесины. Железный инструмент, как и железное оружие, это предметы роскоши. Плуг, к примеру, нередко вовсе идет как неотъемлемая часть земельного участка.
Рэй понимал, что тесак из толстого куска булата имеет ценность, однако не представлял, как Настя может так спокойно касаться рукояти оружия, принадлежащего предположительному убийце. Предложение провести похороны хотя бы для героев было отвергнуто.
– Мы договорились, – твердо сказала она, – никаких обрядов пост мортем. Мертвым это не поможет, а живым… живым еще есть чем заняться. Так мы договорились.
Тучи густели. От утреннего солнца не осталось и следа, ветерок, не сильный, но промозглый, неприкаянно метался по лесу. Так же погано было на душе.
– Ты… – начал Рэй, а когда Настя повернула голову, продолжил: – это, наверное, неправильно прозвучит, но ты очень красиво сражалась. Будто бы всю жизнь этим занималась. Это благодаря таланту?
Девушка опустила взгляд, рассматривая землю под сапогами.
– Я бы без сожалений вручила его первому встречному, если б могла. Ничего хорошего мой талант еще не сделал, – сказала она отчужденно. – Порой я думаю о том, чтобы вовсе уйти куда-нибудь далеко-далеко. На север, где нет ни героев, ни войн, ни людей.
– А что там, вообще, на севере?
– Без понятия. Великий князь утверждает, что это его земли, но с ним многие не согласятся, поскольку ни оброка, ни налогов оттуда не поступает. Официально это один из семи краев Княжества, так же как Северо-Восточный, где мы сейчас. Но северный край и краем-то не называют, так и пишется на картах: Северная Земля. Ну или «Земли» – кому как нравится.
Она подтянула кожаные перчатки на руках и плотнее закрылась накидкой от холодного ветра.
– Сначала там сотни верст тайги, потом тундра, которая перемежается с болотами и скальным рельефом. В тундре, говорят, живут дикие племена, исповедующие свои кровавые верования и законы. Еще молвят, что в этих карликовых степях, живут призраки. Затем начинаются полярные степи, на окраине которых стоят Голубые горы – бесконечно длинный хребет, что тянется с запада через всю страну. На вершинах Голубых гор и сразу за ними живут великаны, – с натугом улыбнулась она, но только чтобы стало ясно, что последнее не стоит воспринимать всерьез.
– Как они посмели напасть на героев? Ведь наша миссия…
– Неясна даже нам самим. Один герой никакой ценности не представляет. Великий Герой, тот да, по легендам стоил небольшой армии. Но мы… чужаки без рода и имени, – говорила она низким голосом, а Рэй чувствовал, как комок подступил к ее горлу. – Парадокс, но для местных именно мы незнакомцы, явившиеся из волшебного мира. Да с кучей денег в придачу! Может, Аслан и Андрей были ранены или что-то случилось в пути. Приметив легкую добычу, сторожа и не побрезговали.
– Как бы не так, – процедил Рэй. – Он назвал имя. Нос – один из авторитетов в поместье.
– А в Бересте знали, что к вам едут герои?
– Все, – кивнул Рэй, – даже рядовые заключенные.
– Вот и ответ. Едва ли местные надсмотрщики пошли на эту службу от хорошей жизни.
Она остановилась и приняла свой на удивление тяжелый рюкзак, который до сих нес Рэй.
– Прости, не смог помочь тебе во время сражения.
– Проехали, – отмахнулась Настя, – сама виновата. Бросилась на эмоциях, а сдуру еще и тебя под удар поставила.
– Но ведь они заслужили!
– Заслужили… – шепнула она задумчиво. – Может и так. Нам ли это решать? – вскинув брови, спросила она и направилась дальше.
– Конечно! – догоняя, сказал Рэй. – Это не люди, живут лишь за счет того, что причиняют страдания другим. Жаль тоже не засадил им.
– Не стоит из-за такого расстраиваться.
– Надо бы выследить и остальных. Поди, не вдвоем они на героев напали. Сколько еще в таких лагере? Не говоря про ублюдка Носа. Перебить бы до последнего!
– Рэй, – нахмурилась Настя, – оставь.
– Как это оставь?! Это же твои друзья там сейчас…
– Ну о них-то ты что знаешь?! Об Аслане, об Андрее, – выпалила она и тут же смахнула с покрасневших глаз. – Нашелся заступник.
– Я… не хотел.
– Да знаю, что не хотел, – бросила она, одернув свою накидку и закрывшись от начавшегося дождя.
Замолчали. Впереди возникла тропинка, что вела к воротам Бересты. Дорога намокала, темнея и мягчая на каждом шагу.
– Лук, видимо, можешь оставить себе. Да и за железное оружие, которое я забрала, тебе причитается часть. Таково наше негласное правило: всё делим поровну.
Рэй покачал головой:
– Заключенным нельзя иметь деньги, тем более оружие. Да и в лагере всё равно отнимут, не сторожа, так милые.
Он взглянул на Настю и опять заметил оставшуюся на ее щеке кровь. Не удержался и, придержав за плечо, стер крапинку большим пальцем: без сторонних мыслей, а лишь беспокоясь о том, чтобы не пускать друга со следами убийства на лице под внимательные очи судьи. Настя же в ответ подняла такой взгляд, от которого в груди стало горячо. Он отстранился.
Спустя несколько секунд она сказала тихо:
– Я сегодня уеду.
«Уже?» – чуть было не спросил он.
– Не вижу смысла оставаться.
– А Ярослав? Вдруг и другие охранники лагеря замешаны? Вдруг на него тоже готовят засаду?
– Удачи им, – хмыкнула она. – Повторяю, зверина – заказ Яра. Мне надо вернуться в Умиру. Пожить спокойной жизнью. У меня там работа и свой уголок в тамошнем конехозяйстве. С лошадьми оказалось работать куда проще, чем с людьми.
Голос ее был неестественно ровный и строгий. «Заплачет», – снова подумал Рэй.
Когда двое подошли к лагерю, вместо застенчивой мороси с неба уже сходил проливной дождь, укрывший равномерным шелестом всё вокруг.
– Буду признательна, если не станешь докладывать судье о том, как я…
– Да о чём ты говоришь! Кстати. Не знал, что герои «работают», – быстро сменил он тему.
– А на что жить? Геройский кошель богат, но иссякнет оглянуться не успеешь. Или, думал, мы только и скитаемся по свету в поисках чудовищ? Учитывая отношение населения к нашему ремеслу, мирская работа – лучший способ выжить в Княжестве и даже обзавестись добрыми знакомствами. Ярослав вот берет опасные заказы на нечисть, нарочито заявляя, что это и есть его призвание. На деле же он куда больше времени посвящает своей работе подмастерья умирского кузнеца.
– Стоит ли помогать людям, что ни в грош не ценят нашу жизнь?
Настя замедлилась, пригляделась к коричневому частоколу впереди и, к удивлению героя, ответила:
– Думаю, что да. Несмотря на то, что ты видел здесь, в мире гораздо больше честных и добрых сердцем людей, а отморозки, видимо, бывают в любом обществе. Так что не суди здешних строго.
«Какой же волей нужно обладать, чтобы после случившегося просить о снисхождении к этим людям?»
– В общем, – продолжила она после паузы, намереваясь сказать заходи, коль окажешься в Умире, но оборвала себя на полуслове.
***
Ливень стих, сменившись моросью, слышалась работа топоров на лесоповале. «Стоило ли дразнить себя этой минутной свободой?» – ступив на знакомую лагерную землю, подумал Рэй. Он доложился старшему сторожу, после чего был приставлен к работе в мастерских.
Остаток рабочего дня пролетел скоро. Пусть случившееся сегодня потрясло, из головы так и не шел зверь, что по-прежнему обитал неподалеку от поместья. Два хвоста, по мнению героя, могли быть исключительно признаком нетварного, то есть навьего происхождения.
У барака он встретился с каторжниками, что вернулись с работ в лесу раньше обычного из-за какого-то местного праздника.
– Смею ли я обратиться к охотнику на нечистого зверя? – саркастично и громко изрекла подруга, выдернув его из вороха мыслей. Рэй поглядел: насквозь мокрая от дождя – смешная.
– Чего тебе, Лиш? – отряхивая руки, спросил он.
– Уж прости, что безродная баба-то навязывается. Как смычка с воительницей прошла?
– Не было смычки. Мы просто проверяли кое-что.
– Ага, проверяли. Как морковка натирается, – хихикнула она. – Видала, как ты едва не вприпрыжку побежал за ней. Хорошо погулял?
– Чем тебе Настя не угодила?
– Героиня эта? Да плевала я на нее, – отмахнулась Лишка, шагая к бараку за посудой. – Но не стоило тебе ради нее рисковать своим положением. Она-то свалит, а ты куда денешься? Думаешь, Нос тебе спустит, что ты, обступив всех, этакую паву, царевну-лебедь облобызал?
– Нос. Вот к кому у меня есть пара вопросов.
Повара́ как раз готовили раздачу ужина. Подали свинью, мясо которой Рэй защитил прошлой ночью. Конечно, мяса чесноки не получат, однако, судя по запаху, сегодня в кашу положили обрезки сала, что не могло не радовать. И еще пахло овощным супом на костях – это тоже лучше, чем хлебная тюря или березовая каша.
Не евший с утра, он взял плошку и привычно встроился в очередь. Тут же один из кандальников, схватив за плечо, грубо оттолкнул назад. Герой соотнес свои размеры с его и отошел молча, но следующий же каторжник и вовсе вытолкнул из очереди!
Поймав на себе презрительные взгляды и осознав, что сила не на его стороне, снова отошел назад. Такие дела, единственный день общения с героями глубоко отпечатался на репутации. И он еще даже не представлял насколько.
Лишь Мелочь пристроился в очереди рядом – вот, где теперь было место Рэя. Мелочь панибратски ткнул в плечо:
– Коновал! – своим стариковским голосом обратился он. – Тебя Нос приглашает. Перед отбоем в милую хату, усек?
– Зачем?
– Потереть хочет, не тупи, – крякнул Мелочь, тоже обступая героя в очереди. – Чтоб после ужина доложился.
Рэй крепко взял Мелочь за воротник и поставил назад:
– Пусть сам и заходит, коль разговор у него, нечего шпыней засылать, – напоказ огрызнулся он. Впрочем, руководствуясь вовсе не понятиями, а банальной трусостью: чесноку, заявившемуся в милую избу, запросто могли «подарить сокола». Соколом на местном наречии звалась маленькая, словно перо, заточка из железа или даже из дерева – из белой ели умельцы тут острющие делали.
Когда на раздаче наконец подошла очередь Рэя, супа уже не осталось, а каши он получил лишь половину порции со дна котелка, где осталась подгорелая. Поужинал на улице, избегая остальных.
Перед отбоем старший сторож вошел в барак, объявив новое распоряжение судьи: всякому, кто желает, в качестве проявления исправительного поведения, дозволено остаться на ночную вахту:
– Достопочтенный наместник распорядился сократить срок заключения на треть тому, кто одолеет зверя! Даже если только окажет посильную в том помощь, – окинул он заключенных по оба крыла презрительным взглядом и продолжил: – А коли оставшийся срок заключения кандальника уже составляет менее трех зим, такому будет велено отправляться на волю первым же кораблем!
Предложение соблазнительное, однако желающих не нашлось: вопли очередного стражника, подранного три ночи назад, были свежи в памяти.
Той же ночью, только замки защелкнулись на дверях, неосторожного каторжника, что «решил податься в герои», а на деле свинтивший на свидание с красивой гостьей, не уступив сие право старшему по масти, неслабо поколотили – милая изба прислала привет.
***
Поздняя весна: травник месяц
Со дня прогулки за пределы Бересты минуло несколько дней. Настю Рэй более не видел. Каждую ночь, с силой сжимая в руках зеленую тетрадь, полученную в Башне, он раздумывал над произошедшим. Кто еще из сторожей стоял за убийством героев? Откуда взялся зверь и как его одолеть? Для чего, вообще, нужны эти дурацкие тетради?! И почему совершенно никто из местных не обращает на них внимания?
На первой странице Рэй начертал углем размытый образ ночного зверя с двумя пышными хвостами; тем, правда, лишь убедился, что талантом рисования он обделен ничуть не меньше Насти. После встречи с ней Рэй всегда носил тетрадь с собой, словно вцепившись в нее, как в последнюю соломинку, хотя сам понятия не имел, откуда эта соломинка тянется.
Новым утром из-за тына опять выглядывали паруса шхуны – прибыли новые гости. Поместье всё больше походило не на изолированную рабочую колонию, а на торговый двор.
– Еще болит? – спросила Лиша, касаясь припухлости на виске Рэя: – Герои-то, красавцы, придут и уйдут, а ты – кандальник и останешься в общине кандальников, – опять назидательствовала она. – Говорила, не нужно тебе с геройскими связываться.
– Да сто раз говорила! – отмахнулся Рэй, сжимая в руках тетрадь. – Настя либо уедет сегодняшним кораблем, либо уже на днях пешком ушла, можешь расслабиться.
– Да я сказала, ссать мне на нее, – хмыкнула Лиша. – На, – протянула плошку каши со свиными шкварками с верхом.
– Чего это?
– Баланда. Или хочешь опять огарки со дна доедать? – вскинула она брови.
Рэй, поджав губы, принял чашу.
– Вчера разговаривала с Носом. О тебе.
– Что, зачем это?!
– Затем! Ты на себя посмотри. Обувь подменили, пальцы на улицу торчат, ватник отобрали, ешь последним в очереди. Думаешь, долго так протянешь? Иди-ка, с Мелочью подружись, он тебя научит рыбьи хребты обсасывать. Короче, Нос говорит, ты бываешь полезным со своим ле́карством. А он пустыху не гоняет, сказал, коль не станешь больше дурить – забудется косяк.
– Словно в первый день со мной возишься. Я ничего плохого не делал, так что и Носова милость мне не нужна. Ты вот знаешь, что он в сговоре со сторожами?!
– Откровение-то какое! Как, думаешь, он в милую избу угодил, едва зашел в поруб? Они ж Федоткой-сторожо́м друганы закадычные, еще из сявской шайки.
Сяв – один из крупных городов Северо-Восточного; далеко, в двух неделях на юг от Бересты.
– Тем более! Не надо за меня ничего просить. Знаю, как ты расплачиваешься, – всё же погрузив ложку в густую кашу, ответил он.
– Мое тело – мое дело, понял? Тебя-то оно не сильно интересует, – с плохо скрытой обидой вдруг высказала Лиша.
– А это здесь при чём?
– Да ни при чём! – поднялась она резко. – Жри и дуй за инструментом, только топоры не бери, а то рука болит. Постарайся двуручную пилу добыть, с ней полегче.
Рэй выдохнул. Телом ее он и правда не интересовался. Не то что бы собой так дурна, наоборот: за полгода примелькалась, даже глазу приятна стала. Но, во-первых, Лиша была другом, а друг, как и врач, существо без пола. Во-вторых, Лиша считалась марухой сударя Носа, то есть интересоваться ею мог исключительно сударь Нос, и даже никто из милых.
Доедая кашу, Рэй опять всмотрелся в рисунок на первой странице дневника, будто в нём могло быть что-то, что он до сих пор не разглядел. Но размазанный уголь не делился знаниями. Надо идти за инструментом, иначе пил не останется. Рэй свернул тетрадь, убрав ее за пояс, закинул остатки каши в рот и направился в мастерские.
Не дошел. По пути ему встретился родный силуэт судьи. Старик исключительно редко покидал стольное здание – только для проведения заседаний в судебной избе у пристани. Рэй, кажется, вовсе увидел его во второй или третий раз после суда.
Внезапно они встретились глазами, и судья, двинув кистью, подозвал заключенного к себе. Разговаривать с судьей запрещалось настрого, даже за неосторожный взгляд можно было получить дубинок от особо исполнительных сторожей. Рэй предусмотрительно огляделся, убеждаясь, что к удивлению учтивый жест был адресован именно ему. Он приблизился, поклонился в пояс, а судья, сложив руки на животе, оглядел его снизу вверх.
– Хочу кое-что спросить, – начал он медленным хриплым голосом. – Давеча ты вместе с одним из, кхм, героев покидал лагерь.
Пульс подскочил, когда Рэй понял тему разговора.
– Анастасия сообщила, что поиски были неуспешны.
Рэй кивнул, не подняв взгляд.
– Тем же днем, кхм, что уходили вы, не вернулись с увольнительной два сторожа. Обычно-то сторожа не уходят из поруба, ибо просто некуда. Но эти двое всегда покидали Бересту на свои отгулы. Лесники, чтоб их. Но впервые они не возвратились на службу. Не попадалось ли каких-то улик, свидетельствующих об их судьбе?
Рэй поглядел на судью: взгляд умудренных глаз, казалось, бьет насквозь, раскрывая даже мысли о лжи.
– Я полагаю… смею предположить, что они не вернутся. Однако Анастасия!..
Служитель закона резко убрал руки за спину, вздернул подбородок. Хорошенько обдумал сказанное.
– Герои – крайне подозрительные личности. Я терплю их присутствие, думаю, по понятной тебе причине. – Рэй, – обратился он доверительно, а герой удивился, что судья помнит его имя. – Мне приятна твоя честность, буду честен в ответ, сказав, что я не сильно сожалею об исчезновении этих двоих, м-м, которые несколько зим тому назад сами завершили тут свои сроки. Посему я не планирую подвергать сомнению доброе имя Анастасии. Просто выскажи мнение, мне это важно. Героям можно доверять?
Рэй обдумал и произнес:
– Герои во многом обычные люди, не всегда их действия покажутся безупречными. И всё же из того, что мне стало известно, думаю, мнение о них на этой земле не совсем справедливо. Анастасия не заслуживает каких-либо подозрений.
Тот кивнул, оценивая услышанное, обдумал еще несколько долгих секунд.
– Ступай, – по-доброму сказал он, отправившись обратно к стольному зданию.
Каторжник еще раз поклонился вслед, так и не поняв, остался ли судья удовлетворен ответом.
– Рэй! – отчаянно крикнула Лиша, увидев, как тот, всё еще без инструмента, стоит столбом посреди двора.
***
Вернувшись с лесоповала вечером, герой оценил положение в Бересте. Зверина собирала аншлаг. На дворе грибами выросли палатки и шатры тех приезжих, кому не хватило места в стольном доме. Посредине площади полыхал высокий костер, вокруг которого расположилась группа из охотников, коробейников и прочих скитальцев, прослышавших о таинственном звере. Приметил Рэй и героя Ярослава с большой кружкой в руках. Атмосфера веяла весельем и алкоголем.
– Бездари, – бросила Лиша, злобно косясь на сборище. – Хмыри, пеньтюхи! Совести ни капли, прямо у нас на глазах пируют.
– Не сердись ты, не было уже двуручных пил, – примирительно обратился Рэй.
– А ты б еще дольше ворон считал! – разминая запястье, недовольно зыркнула Лиша. – Могли бы и с нами едой поделиться, явно с запасом привезли.
– Да как же, станется с них, – поддержал Рэй, который и сам ужасно хотел присоединиться к сборищу. Впрочем, вовсе не за съестным.
Протрубили отбой, и заключенные покорно разошлись по баракам, но смех и разговоры на дворе не стихли даже за полночь. Каторжники, лежа на нарах, до лязга скрежетали зубами, чуя соблазнительный аромат жареного на углях мяса.
На ночь все охотники остались снаружи, разведя еще несколько жаровен для освещения. Темнота, однако, преобладала. Следопыты выставили по территории несколько медвежьих капканов, растяжки с колокольчиками, силки.
Зверь в отместку задрал последнюю свинью. А словно желая утереть нос явившимся охотникам, оставил отгрызенную башку с розовым пятачком почти посередь двора. Как волку удалось пробраться внутрь законопаченного со всех сторон свинарника, да мимо многочисленных патрульных, осталось загадкой.
***
– Нет, друже, никакой это не волк, – почесывая бороду, говорил под утро один из приезжих охотников.
– Больно здоровый, думаешь? – спросил второй помоложе, подвязывая на боку зеленый дублет.
– Бес знает, так и не разглядел толком. Но согласись, тварь хитрющая, будто знает наши приемы наперед. Вот попомни мое слово, как судейский и говорит, то какая-то нечисть.
Рэй, собиравший инструмент для работы, почтительно приблизился к охотникам и спросил, вдруг зверь и правда навий – что тогда?
– А что, видал?
– Два хвоста, – коротко ответил он.
Охотники переглянулись. Тот, что постарше, нахмурился и качнул головой, велев другому не разговаривать с кандальниками.
Рэй домыл посуду, готовясь к новому рабочему дню. Чтобы решить проблему продовольствия на грядущий год, судья распорядился распахать еще одну деревню12 за периметром лагеря.
Герой-каторжанин, оказавшись у подножия социальной пирамиды, теперь в том числе занимался переноской рабочего снаряжения. Он получил в мастерских пилы, топоры и еще груду инвентаря для пахоты. Массивный инструмент значительно ограничивал обзор. Услышав, что сторожа объявили построение, он поспешил, но едва вышел из мастерской, как влетел в возникшее перед ним препятствие! Он с трудом удержался на ногах, шумно рассыпав часть инструмента.
– Снова ты?!
Металлический подток длинного копья угрожающе уткнулся в землю, от чего та пошла трещинками.
Перед Рэем вздымал грудь блондин. Он был в славном доспехе из металлических чешуек в форме лепестков и с кожаными наплечниками. Из-под железа выглядывала красная бармица из толстой, плотной ткани, что закрывала горло: от холода, которого в эти дни не ожидалось, и от зубов, которые еще как ожидались. Под мышкой он держал блестящий каплевидный шлем с наносником. Красивое лицо исказилось злобой.
– Я не стал придавать этому значение в первый раз, но вот ты снова проявил неуважение!
Позади копейщика стоял невысокий оруженосец с грязно-водянистыми глазами и чуть свалявшимися, тёмно-каштановыми волосами. Одет был в ту же тёмно-серую рубаху с закатанными рукавами, а сверху нее – кожаный жилет.
Рэй смиренно склонил голову:
– Прошу простить, я не видел, куда иду, – ответил он, понимая, что общение с героем и опоздание на построение ему сейчас нужны меньше всего.
Копейщик презрительно фыркнул:
– Я должен поверить, что ты дважды влетел в меня, не заметив? Это у вас, зэков, такое развлечение? А ну посмотрим, что геройский сделает, если ему наперерез хмыря засылать снова и снова.
– Местные могут снизойти и до более замысловатой шутки, – с прищуром ответил Рэй, – но залетный герой в бренчащем доспехе им неинтересен.
– Следи-ка за языком, псовий колдырь! – глаза и губы копейщика свело удивлением – такой наглости от зэка он не ожидал. – Ты, видимо, до сих пор не понял, с кем разговариваешь. Мое имя Ярослав! Герой, убийца василиска и мастер копья.
Рэй выдохнул, обдумывая ответ, но времени было в обрез. Он обеспокоенно обернулся на сторожа, который криками уже строил заключенных. Наклонился, чтобы подобрать оброненные мотыги и уйти, как только копейщику надоест этот спектакль.
– Что это у тебя? – копейщик выхватил тетрадь из-за пояса Рэя, а тот оторопело потянулся следом, да было поздно – копейщик уже изучал содержимое. – Это… что за мазня? – усмехнулся блондин, небрежно схватив тетрадь одной рукой. – Хохма! Тишка, видел? Художника тут содержат, – тряхнул листками.
– Верни! – крикнул Рэй, свалив остатки инструмента на землю и подавшись вперед, но на удивление крепкая рука щуплого с виду оруженосца угрожающе пала на плечо.
– Вернуть? Ха-ха, тебе нужна бумага? По нужде ходить, что ли? Зря добро переводишь.
Тут смех копейщика оборвался. Он пристрастно осмотрел тетрадь, теперь уже ее саму, а не содержимое. А ведь правда, среди всех он стал первым, кто обратил на нее внимание. Он пристально исследовал чистые страницы, затем тёмно-зеленую обложку. По итогу осторожно закрыл дневник, накрыв ладонью. Отряхнул – не для того, чтобы смахнуть настоящую пыль, а как жест запоздалого уважения.
Лицо переменилось, стало жестким, глаза сверкнули! Он выбросил руку, схватив прежнего хозяина за воротник, притянул и тихо процедил:
– Где это взял?
– Это моя тетрадь, – Рэй схватил воина за запястье, решительно глядя в ответ.
– Хм. Думаю, ты врешь, – он небрежно оттолкнул узника. – По виду ты обычный ворюга, которого как раз и заперли в этом месте за этакие заслуги. Эту вещь не так легко потерять, знаешь ли. Потому ты однозначно вор. Может, даже убийца?
Рэй настойчиво шагнул, попытавшись выхватить предмет, но взамен тупая сторона копья уперлась в солнечное сплетение. Копейщик встал боком, упредительно покачав головой, а тетрадь в отведенной руке стала недосягаема.
– Не пытайся. Тебе это не принадлежит, чернь вроде тебя никогда бы…
– Это моя тетрадь! – настаивал Рэй.
Вспомнилась первая встреча с бандитами, которые ограбили его догола. Тогда он был бессилен. Нет, безволен! Но сейчас, несмотря на несопоставимые шансы, чувствовал, что пойдет на всё, лишь бы вернуть отнятое. Одежда, которую отнимали милые, еда, которой не хватало так отчаянно – всё тлен! Но тетрадь, единственное, что позволяло не забыть, кто он такой, отдавать было никак нельзя. И только внутренняя осторожность удерживала от того, чтобы схватить с земли мотыгу в качестве оружия и вступить в бой с этим надутым героем-копейщиком, который, по правде сказать, так и нарывался!
– Хорошо, допустим, – переменив тон, спокойно ответил Ярослав. – Где ты ее взял, расскажи? И, если скажешь правду, я решу, можно ли «вернуть» тебе дневник.
– Там же, где и ты свой.
Ярослав улыбнулся одними губами, склонил голову, подумал секунду и по очереди швырнул копье с тетрадью оруженосцу – тот ловко поймал оба предмета. Затем вынул из кармана тонкую черную ленту, неторопливо и со старанием собрал пшеничные волосы в короткий хвост на затылке. Зря Рэй отвлекся на эти авантажные жесты; Ярослав сделал небольшой шаг, глядя в глаза – тупая боль прострелила живот. Рэй ощутил все четыре фаланги кулака ниже ребер, другая рука, не позволив согнуться, схватила за грудки. Складки крест-накрест зачеркнули только что красивое лицо:
– Ты еще вздумал умничать?
Воин схватил заключенного за голову и направил точно в колено! Рэй отлетел на землю. Прочие узники, что ожидали на построении, с подлинным восхищением вылупились на эту уморительную картину.
– Геройский Коновала лупит! – с придыханием шушукались они, и только присутствие рядом сторожа не позволяло заключенным хлопать и улюлюкать во весь голос.
– Во пятижоп-то каков!
– Нешто к копейщику тоже в помощники набивался, а тот ему и показал леща соленого! – вкусно ехидствовали каторжане.
Золотящееся на солнце, бритвенное острие копья уже упиралось в горло. Легкого движения было достаточно, чтобы вскрыть артерию, завершив сей бесславный путь.
«Как же надоела эта слабость», – сжимая кулак, подумал Рэй, в который раз лежа побитый на земле. Было почти не больно, зато очень обидно. Уж на всё он был готов, чтобы свою неудачливую в этом мире планиду переменить. Да только, чтобы жизнь перевернуть, одного хотения мало.
– Ну давай, здесь и убьешь? – усмехнулся он, безо всяких оснований веря, что герой так не поступит.
– Можно подумать, меня кто-то остановит! Вы – не люди. Чернь, что не способна жить в приличном обществе.
– Валяй! Смертоубийство на глазах у сторожей, – Рэй даже приподнялся, непринужденно откинувшись на локте, и бросил взгляд на стольный дом. – Судья, который и без того не доверяет героям, будет от нас в восторге.
Воин тоже обернулся на стольный дом. Потешная выходила драка: один машет копьем, другой разлегся на земле.
– Да и Светл, поди, расстроится, – не без подтекста прибавил Рэй. – Он так старался, чтобы я не помер раньше времени.
– Светл?
– Что, говорящий кот не счел нужным тебе представиться?
Воин резко крутанул копьем, уводя его в сторону, и металлический подток опять ударился в землю. Прозвучал приказ подняться.
– Передумал убивать? – поднимаясь и отряхиваясь, спросил Рэй, пока Ярослав ловил цепким взглядом каждое его движение.
– Значит, хочешь убедить, что ты герой? – уже совсем тихо спросил он.
Рэй фыркнул, мол, больно надо в чём-то тебя убеждать.
– Настя может подтвердить мои слова.
– А, круто! – посмеялся копейщик. – А чего ж не сам князь? Ты и правда думаешь, что я законченный идиот. Она позавчера покинула Бересту.
Лишь теперь Ярослав поинтересовался кто перед ним и что зарисовано в дневнике? Понимая, что от внимания воина не избавиться, Рэй назвал свое имя; руки не подал; пояснил, как очутился в порубе; запись в дневнике касается зверя.
– Надо понимать, за головой которого ты и прибыл в такое место, – завершил Рэй.
Воин призадумался, уложив руку в кожаной перчатке на подбородок, и насмешливо сказал:
– Так это же замечательно!
Рэй поглядел с опасением, а Ярослав вздернул уголки губ и указал копьем в сторону ворот:
– Мы как раз идем на охоту! Ваш управитель поднял награду аж до трех дюжин алтынов, теперь и мне не стыдно взяться за дело, – еще раз ловко обернул копье, закинув теперь на плечо. – И ты, герой, глубоко заинтересованный в благополучии этого мира, конечно, не откажешься составить мне, своему товарищу по ремеслу, компанию, – объяснил Ярослав, закинув свободную руку на плечо Рэя – твердую, точно дубовая ветвь.
– Что за бардак?! – подбежав, рявкнул главный сторож, показывая дубинкой на разбросанные вокруг инструменты, потом уставился на героя, который отчего-то стоит в обнимку с кандальником. – Почему инструмент не приготовлен?! Построение…
– Помолчи, – грубо оборвал его Ярослав. – Этот заключенный идет со мной, – сказал он и, не дожидаясь ответа, направился к воротам.
– Ты… эй, не велено! По́лно судимых от работ отваживать. – Ты! – ткнул он Рэю и указал дубиной на линию заключенных. – Живо собрал шмурдяк и в строй!
Прежде чем Рэй успел приступить к выполнению команды, к нему подбежала Лиша, наспех помогая собрать инвентарь:
– Рэй, ну какого лешего?! – шикнула она чуть не со слезами на глазах.
Ярослав же остановился и мотнул головой оруженосцу, отдав немой приказ. Помощник расторопно скинул рюкзак и, покопавшись, представил надсмотрщику письмо за подписью судьи, гласящее:
Указ служивому люду трудового поместья Береста. Герою Ярославу, откликнувшемуся на зов о помощи в истреблении лесного зверя, что ставит под угрозу жизни обитателей поместья, надлежит оказать поддержку, допустить по его требованию во все помещения и вручить любые разумные средства для исполнения задачи.
–Вопросы есть? Это средство, – Ярослав указал копьем на Рэя, – идет со мной.
***
Несчастный заключенный почти физически ощущал ненавистные взгляды на своей спине в момент, когда вновь выдвигался за ворота вместе с героем.
– Пятижоп! – весело напутствовала толпа, и даже сторож не предупреждал эти своеволия.
«Теперь и правда лучше почить на клыках таинственного зверя», – подумал Рэй.
Герои шли по дороге, которой Рэй выходил с Настей несколькими днями ранее, но вскоре сошли с нее, взяв путь не на запад, а на север.
– Верни мою вещь, – повторил Рэй, шагая через пустующий лесоповал.
– Чтобы ты удрал, получив ее? Ни в коем разе тебе не верю, не желаю портить свою репутацию твоим побегом.
На ходу Ярослав задал несколько вопросов на различные научные темы, подобно тому, как это сделала Настя при их первой встрече.
– Да сколько можно с вопросами?
– Просто отвечай. Если ты из нашего мира, в вопросе нет ничего сложного.
– И чего вас в математику тянет? Число Пи, вообще-то, имманентная константа.
