Читать книгу: «Изгоняющий Остылых»

Предисловие Первое: "О чем данная книга?"

Данная книга посвящается моему отцу.

Предисловие Первое: «О чём данная книга?»

Действие данной книги происходит в третью эпоху Терресии. Главный герой становится узником договора и вынужденным участником событий по новому освоению Рубежного Тракта. Замок Феанот возлагает большие надежды на взаимовыгодный договор с Костеградом, и даже Лорд Олень готов отдать свою младшую дочь за Владетеля тех земель. Сложность лишь в том, что почти весь Рубежный Тракт погряз в серой земле, заражении, опасном как для людей, так и для животных и растительности.

В то время граф Миртель Феанот, наследник одноимённого замка и Барьерных Земель, для отбраковки слишком слабых участников решает провести турнир, чтобы отобрать наиболее благонадёжных воинов, которые отправятся на Рубежный Тракт для очищения его от орд остылых и заражённых существ Полога Неведения. «Всё крупнее пероотля должно лечь в землю», – отдаёт приказ Граф.

Посчитав недостаточным освоение тракта только с помощью рыцарей и наёмников, Граф Миртель отправил зов Ордену. Ему были нужны специалисты, что сражались с чудовищами Загорья – охотники, что пять лет сдерживали куда как более страшных существ, исполняя службу под контролем Хранителя их крепости. И тогда Собор Крепости Рух, предварительно оценив ситуацию, сформировал боевую группу для зачистки тракта – четырнадцать бойцов, готовых выполнить поручение Ордена и связавших себя с ним договором.

Обособленный от королей и указов, охотник занимает весьма высокое положение в иерархии Империи. Однако, жрецы Хотта считают его «нечистым». Сам Император Ретрих Могильный Мохховик отделил охотников и предоставил им особое положение, позволяющее проводить судебные процессы и расследовать преступления.

Энвнир, главный герой книги, получает не простое задание от Ордена, а убийственную миссию по зачистке тракта вместе с тринадцатью другими охотниками на остылых. Став участником событий, он вынужден искать решение проблем, свалившихся на него, и у жнеца мертвецов есть все средства для выполнения задач, поставленных перед ним Графом. Движет ли им предопределение, или только от его воли зависит его будущее, а быть может, и от того, и от другого, и сможет ли он достигнуть конца Рубежного Тракта – он узнает уже в пути.

Предисловие Второе: "Страшная сказка это."

Предисловие Второе: «Страшная сказка это…»

И всё же жанр сказочного ужаса предполагает что-то наподобие сказок Братьев Гримм. В практике некоторых регионов Европы существовала традиция рассказывать детям страшные сказки на ночь, чтобы они «лучше спали». Выросшие из этих историй, что мы читали с вами в детстве, настоящие сказки, похожи на систему современных шахмат (раньше в шахматах были разные фигуры до их общей стандартизации). Они были обтёсаны и представлены таким образом, чтобы позабавить ребёнка, но не напугать. Только когда читаешь взрослые, более старинные варианты, где царевич идёт глубже в лес, и ему попадается уже третья Баба-яга, Костяная Нога, начинаешь задумываться, какой должна быть современная история в жанре фольклорного ужаса?

Стиль сказки предполагает наличие небольших историй. События, с которыми сталкивается путешественник на своём пути, будь то путевой камень или очередная обитательница дома на куриных ножках. В этом же стиле составлены первые истории о ведьмаке. Геральт прибывает в обезлюдевшую деревню, и ему открывает чудище, гостеприимно принимая его. И это не просто чудище, оно может исполнить желание. Анджей Сапковский мастерски работал с речью и даже предположил её прогрессивное развитие, отражая движение и тенденции русского языка при написании своего произведения. Тем самым он задал высокую планку для всех, кто дерзнёт попробовать себя в жанре тёмной фантазии. В последствии эти небольшие истории перерастут в нечто большее, появится ребёнок предназначения. А потом люди будут ещё долго показывать и говорить, что «этот человек пришёл с севера…»

Мной уже давно двигало желание написать что-то этакое. Заготовка целого, тёмного, особенного мира пылилась на полке и ждала того часа, когда я к ней вернусь. И вот время пришло. Я увидел новый конкурс "Страшная Сказка" и сразу понял – в этом соревновании я хочу поучаствовать. У меня есть чёткое представление о том, о чём я хочу написать.

Если вы хотите узнать прошлое Терресии и ознакомиться с дополнительными материалами, загляните в приложения данной книги. Приложение Первое: «Записка». Этот клочок бумаги стал причиной контракта. Приложение Второе: «Эпохи Терресии» – расскажет вам об ушедшем времени этого мира. Приложение Третье: «Экспедиция Йодмунгейма и Могильного Мохховика», или иначе «Легенда о Закате и Рассвете». Более подробно остановится на событиях путешествия. Приложение Четвёртое: «Письмо Инквизитора Флавкинса». Остановится на рапорте, который составил Инквизитор. Приложение Пятое: «Карта Терресии: Города и села». Расскажет кратко о том, какие места освоены людьми на Терресии. Здесь же есть наглядная карта (надеюсь, я не забыл её добавить). Приложение Шестое: «Пророчество немой-от-рождения и Забытый Монолит». Здесь описываются события, которые произошли сразу после пророчества, и о Лияме Могильном Мохховике – первом убитом своими. Приложение Седьмое: Я решил не добавлять, поскольку разместил картинки в тексте.

Ах, да, конечно… кхм… «В далёком-далёком краю жили три человека. Мать, Отец и их маленький кроха-сын, которому едва исполнилось четыре…»

Глава 1. "Новый охотник"

Осенняя гроза вконец рассвирепела. Шипела и плевала брызгами в редкие для тех мест остеклённые окна, приняв свою смену у светлой и плодовитой сестры-соседки в ухаживаниях за своей матерью – природой. «Вот опять моет посуду и гремит», – посетуют сельчане тех мест. «Так она всю посуду побьёт», – покачают головами другие. «Да и нам достанется!» – воскликнут третьи, когда стремительный порыв пройдет по крышам. А Желтоглазая остервенело, переглянувшись со своей зеленоглазой сестрой, грозилась и вовсе выселить её вскоре из дома. Здесь и там проступали её жёлтые наряды. Но и они исчезли, когда наступила тёмная и беззвёздная ночь. Великий Сонм Светлых не пожелал смотреть на своенравную и не объявился в небесах. Обидевшись на себя и весь белый свет и растерзав свои золотые наряды на лоскуты, она села у порога и завыла.

А в доме было тепло. Уютно потрескивал огонь камина. Он пылал, согревая всех своим танцем. Жар от огня волнами разливался во все комнаты из огромной каменной печи. Деловито уплетая дрова, оранжевый язык на неведомом трескучем наречии шумел о своей весёлой жизни, а может быть, просто просил добавить ещё пищи.

Здесь время словно остановилось, и ненастье, и воющая под дверью Желтоглазая, больше не тревожили матерь и дитя. Женщина гладила по голове её первенца, который никак не желал засыпать без очередной истории. Она положила руку на спину ребёнка. В это мгновение для них не существовало ничего.

– Ласскажи мне сказку! – потребовал ребёнок, приподнявшись на кровати. Ему едва исполнилось четыре, и он всё ещё не выговаривал первый звук «рун». Совсем кроха. Молодая мать улыбнулась и пригладила его непослушные пряди волос.

– Хорошо. Будет тебе сказка, – по-доброму отозвалась она, совершенно забыв о стучащей за окнами непогоде.

– Это было давным-давно. В стародавние времена, когда ещё Титан Йодкейм не проходил в этих местах. К берегам самого большого острова Глубокого Залива, того самого, названного первыми людьми – Янтаресвет, прибыла группа живых людей, что победили далёкую тьму и Полог Неведения у себя на родине. Там, на своём далёком материке, после победы названным Светлым, они преследовали зло, и, подражая небожителям ночного сонма, уничтожили его полностью. – Мать положила ребёнку руку на спину. Она ощущала его осторожное дыхание. Поправила одеяльце. Шкура вепря закрывала брёвна избы в изголовье, казалась, и она внимательно прислушивается к этой истории.

– Это были отважные герои, что сразили множество порождений тёмного покрова, и потому их не пугали морские чудища. Люди из экспедиции плыли на двух кораблях, через Великий Тёмный Предел. Один из кораблей звался «Рассвет», а другой – «Закат». Огромное чёрное пространство вод бушевало под ними, и непроглядный Полог Неведения подходил со всех сторон. Но отважные мореплаватели преодолевали свой страх, их корабли двигались всё дальше от земель, где они родились. – Мать говорила, и глаза её ярко заблестели. Отсветы огня заплясали и отразились в них.

– Полог – это селая земля? – переспросил ребёнок. Его глаза были широко раскрыты, желая понять новое об этом мире. Женщина улыбнулась: «Как такое могло прийти вообще в голову?» А потом она поняла, что ребёнок видит связь между тем и другим. И снова обрадовалась тому, какой он у нее всё-таки смышлёный.

– Нет, ну что ты, Энвнир, они же плывут по огромной воде! Великому Тёмному Пределу. Там нет вообще никакой земли. Ни сухой, ни сырой, ни светлой, ни серой. – Она наклонилась к нему и, увидев осознание в его глазах, поцеловала в макушку.

– Ты правильно заметил, что они одной природы. Говорят, что Полог ушёл в землю, сделал её плохой, – кивнула женщина, подтверждая свои слова. Небольшая кроватка, больше похожая на лавку, от этого движения заходила ходуном. – И с тех самых пор он больше не летает.

– А если он опять взлетит? – не унималось любопытное дитя в своей непосредственности.

– Он не взлетит. Полог побеждён давным-давно. Пелена Неведения – это как бы такая тьма, висящая в воздухе и желающая поглотить неосторожного путника. Против неё не помогает ни огонь, ни вода, только особые древние кристаллы, что остались у охотников и жрецов. А серая земля… – Молодая мать задумалась. – …Она пришла после. Ты и сам её видел, помнишь? – заметила блеск понимания в глазах ребёнка рассказчица, и он с готовностью закивал.

– И вот, когда отважные герои высадились на остров, что и сейчас возле материка, на котором мы живём… То первым на него сошёл Дюммаль Могильный Мохховик, далекий пращур Императора и первый король людей. Его потомки так до сих пор и правят с этого Янтарного Острова всей землей Терресии и архипелагом, – в этот момент скрипнула дверь, и мать ребёнка обернулась. Отец семейства, наконец, зашёл в дом и появился на пороге. В руках у него были отсыревшие дрова, пахнущие свежей смолой. «Пришлось нарубить новых», – догадалась молодая женщина. Он оббил грязь с обуви о порожец и неподвижно замер.

– Высадка людей близ материка стала Первой Вехой в освоении новых земель, что тогда ещё были сокрыты Пологом Неведения. – Женщина подняла глаза на мужчину. Их взгляды встретились. Он позвал её, кивнув в сторону, и вошёл в другую комнату.

– Дорогой, давай я тебе завтра расскажу продолжение? – она спросила, а по её щеке побежала предательская слеза.

– Ты плачешь? – его вопрос прозвучал как-то особенно пронзительно.

– Нет! Просто очень жарко от огня – глаза заслезились. Прошу, сказку я тебе рассказала. Ложись спать, а завтра узнаешь продолжение. Договорились? – подтянула она одеяльце и, укрыв его, встала и прошла из комнаты к двери.

– Договорились, – согласился ребёнок, и женщина вышла.

Мальчик лежал и смотрел на огонь, слушая своё спокойное дыхание. Пламя играло с ним, лаская его лицо и закрывая глаза.

– Ты узнал? – раздался приглушённый голос.

– Они придут за ним завтра, – вздохнув, огорчённо ответил собеседник.

– Ты не пробовал оспорить решение? – не унимался первый голос.

– Куда там… – здесь в речи возникла пауза, – пробовал, – не помогло.

– Может быть, просто сбежим? – оттенок лёгкого безумия и надежды проступил в голосе.

Ответом было молчание.

Тишина длилась и длилась. Языки пламени закружились, и ребёнок отвлёкся на них. Он сам не заметил, как уснул, так и не догадавшись, о чём говорили его родители.

И только потом послышался приглушённый всхлип. Ещё один и ещё. Град бил по крыше и смахивался словно метлой под порог. Гроза стояла прямо над домом. Буря всё сильнее стучалась в окна и ставни со всех сторон, и вскоре рыдания стали не слышны. Снова завыла Желтоглазая, она не считала горе других важнее своего.

Глава 2. "Забытая деревня."

Воды воспоминания схлынули столь же резко, как и подступили к ресницам.

На тройном распутье стоял человек в чёрных одеждах. Одеждах, которые носят в Ордене вестники ночи. Изорванный плащ хлопал на ветру, а вытянутая вверх длиннополая шляпа больше походила на капюшон. Рот странника надёжно скрылся за маской милхимика для фильтрации воздуха, но поверь мне, он поморщился от привкуса воспоминаний. Как кот брезгливо передёргивает лапой, попав в воду, так и мрачный путник постарался поскорее забыть его. Неприятное прошлое, оно словно делало его слабее, уязвимее. Он больше не узнавал в нём себя. Там был кто-то другой, наивный, с открытыми для мира глазами, готовый верить всему. А здесь стоял совсем другой человек. Огромной глыбой гранита высился перед ним указывающий путь камень. Он был похож на него. На тот холодный путеводный кусок скалы из воспоминаний.

Лошадь всхрапнула позади, вскопала землю копытом, оставив на ней ещё одну рытвину. Животное снова потребовало двигаться дальше. Человеку тоже было не по себе. Холодок пробежал по его спине. Здесь осерение проникло далеко на юг. Все пространство кругом, насколько хватало глаз, было отравлено серой землей, и только лес впереди горел зелёным огнём жизни. Путник опустил голову. Длинный и чёрный орденский плащ хлестнул по кожаным сапогам с защитными вставками из металла.

Он перехватил свой арбалет. На ручке его оружия взвилась перевязь. А на ней звякнул жетон на отстрел остылых. Мрачный жнец беспокойных мертвецов посмотрел вперёд. Его плотные, прилегающие к самой маске очки блеснули двумя алыми молниями в покрасневших прядях, висящего над лесом Титана Йодкейма. Светила синего свода. Близился покров ночи.

Ты хочешь узнать о прошлом этого мира? Скажу прямо – я не лучший рассказчик. Посмотри вперёд, друг. Титан небосвода – Йодкейм идёт всегда по своему обычному пути, грозя вскоре скрыться в дальних горах. Там он, согласно легендам, сразится со всем злом этого мира и победит в битве с Тлекорцем Учеником. Вспомнив это имя, изгоняющий, а если судить по его арбалету, то это был именно убийца нечисти, сплюнул на землю, приоткрыв свою защитную маску.

Хочешь знать, почему его зовут Учеником? Вынужден тебя разочаровать – я и сам не знаю. Уж слишком рано меня извлекли из семьи орденские приспешники, а им нет дела до легенд. Им важно лишь то, чтобы мы хорошо убивали беспокойных мертвецов. Чтобы не умирали каждый раз встретив остылого на своём пути. Впрочем, сейчас речь не об Ордене, а о легенде. На чём я остановился? Ах да… Но в той древней схватке сам Йодкейм погибнет, чтобы заново родиться за морем и пойти по своему пути, снова вернувшись на континент с запада Светлого Материка, откуда и пришли первые корабли. Только идти он будет по синему своду, а не плыть по Великому Мрачному Пределу, чтобы ещё издали осветить своей гривой волос древний остров и одноименный столичный град – Янтаресвет Великий. Убийца остылых осмотрел свою перчатку.

Первая дорога развилки шла к замку лорда-мятежника, который решил больше не служить Короне Могильного Мохховика. И вот его владение лежит в запустении, а слуги остыли и бродят среди руин замка на одинокой скале. Многие мелкие лорды старались обрести больше самостоятельности, или даже независимость. Теперь, когда серая земля распространяется столь стремительно, что я не узнаю даже тех цветущих мест, где некогда был, все пожрало гиблое осерение. И потому Крепость Рух убивает каждого, кто приблизится ближе десяти шагов к Вторым Воротам Света. И это теперь, когда Первожрец Хотта бежал с островов из янтарной столицы в Крепость Рух. Он украл с собой «Ребёнка Титана Йодкейма» и провозгласил земли громовых птиц Последним Владением Света. Теперь, когда подлый Культ Костей влияет на разум Императора Ретриха Могильного Мохховика, правитель лишь посмеется в ответ посланцу и его бедам. И выпьет больше вина, рассматривая через грани бокала его подданных – мелких букашек с незначительными проблемами. Многие пытались, но не у всех получалось.

Одинокие стены и камни, вот что осталось от этого замка. Имя местного лорда ушло со страниц летописей, и теперь никто не знает, кто там жил. Возможно, если бы была жива деревня подле замка, то люди бы ещё помнили, но её не пощадило осерение. Люди либо ушли, либо погибли от голода. «Быть может, Свет будет милостив к их душам», – с яростью подумал я, спустив стрелу из арбалета в неосторожно приблизившегося ко мне восставшего. Тот издал возглас, чем-то похожий на удивление и осел на землю. Мёртвый стражник мятежного лорда резко попытался вырваться, пригвождённый стрелой к земле. Он махал руками, сбив несколько изумрудно-зелёных грибов, вылезших из-под забрала его шлема. Одна из латных перчаток слетела, обнажив чёрную гнилую плоть. Стражник начал стонать и рваться вперёд, но я знал, что у него ничего не выйдет.

«Охотник определился с дорогой. Охотник пойдет по длинному пути», – снова зазвучали слова пророчества оракула Света Йодкейма. Охотник поедет прямо в Темнолесье. Там ещё есть живые. Деревня в половине дня пути.

Почему охотником был выбран центральный путь? Потому что последняя дорога вела назад. Через запустевшие земли и небольшой мостик, где некогда он рос, и шла к карликам и северянам. А человек и не знал об этом и не догадался, почему его посетило воспоминание, что с таким рвением охотник старался отбросить от себя. Вернее, он знал, ведь именно у такого камня его отдали Ордену. Вот только у этого или у другого – охотник не помнил. Он медлил, пытаясь понять, но не догадался, слишком многое здесь изменилось. Он вскочил в седло и поскакал в сторону Темнолесья. Камней было много, а он был один…

…

До вырубки возле поселения я добрался, имея всего две стрелы в колчане. Лесные твари ели их, как не в себя. Сожрали они и лошадь. Весьма потрёпанный и уставший, весь в грязи и мелких порезах, я больше походил на остылого, чем на живого человека, особенно после того как убегал от ночного хищника – иссиня-когтя, крупной и опасной лесной кошки. Почему я убегал от преследователя? Ответ прост – мне за них не платят. А таких как он – очень много.

Пошатываясь, я шёл вперёд к частоколу. ещё издали жители заметили меня и выстроились на стенах с оружием. Старый городничий и вовсе не хотел мне открывать, не верил, что кто-то смог преодолеть ночью лес. Приказал арбалетам дать залп в меня, перепутал с остылым путником – обычное дело. Но он сразу передумал, когда чёрная стрела вонзилась в метре от его головы.

– Это-о-охотник! – истошно завопил, как в последний раз, старик. Жидкие и редкие пряди волос, не знавшие стригущего, взметнулись во все стороны, а глаза безумно завращались. Я уже подошёл достаточно, чтобы рассмотреть его образ. Глупая пальба прекратилась. Деревенские жители разве что в противоположную сторону не стреляли, настолько ужасна была точность их стрельбы. Кто-то из них умудрился разрядить арбалет себе в ногу. Поэтому под шумок, пока было не до него, один кучерявый с веснушками паренёк продолжал перезаряжать арбалет и выпускать стрелу за стрелой, дорвавшись до такого занятия. Пришлось старосте приблизиться и отвесить вразумляющий подзатыльник, да лично конфисковать оружие.

– Тебе что, пажитник уши забил? Али приказов не слышал? – отчитал ребёнка старик.

Цепи ворот загрохотали, и я закрыл сердце рукой в чёрной перчатке от взметнувшейся пыли, когда они с грохотом ударились о землю. Больше на инстинктах, чем с какой-либо пользой. В Ордене нас так и учили – «Кто закроет лицо рукой – тот труп! Закрывать нужно сердце!» Пыль развеялась и мне навстречу осторожно вышли два бойца в полу-доспехах. Я про себя подумал, что видел такие только в замке Феанот у танцовщиц графа – не прикрывали они ровным счётом ничего.

– Ты погляди, живой человек! – воскликнул один из стражников. Златовласый даже попробовал ткнуть в меня пальцем, чтобы убедиться, что перед ним не наваждение, но замер на полпути, столкнувшись с моим тяжёлым взглядом.

– Да он охотник на тварей, а значит уже – труп… – ответил деловито второй, но вынужден был остановиться на полуслове, арбалетный болт упёрся ему прямо в лоб. Меня пошатывало, что придавало картине ещё большей изящности.

– И почему же я труп? – требовательно спросил я. – «О! Мне и правда было очень интересно!»

Очень медленно, как бы нехотя, деревенские во второй раз подняли свои арбалеты и направили на меня.

– Ты это, не серчай, разве вы все, кто побывал в горах, ну это… не стали полуживыми, потому вы и лицо закрываете, – он почти задыхался. Судорожно сглотнул, бросил косой взгляд на товарища за моей спиной, тот развёл руками, растерявшись. Я внимательно изучил, как по его лбу струится пот. Он и глаза выкатил из орбит. Как же его трясёт!

– Нет, не стали. – Я отстегнул маску с лица свободной рукой. Замок щёлкнул. Маска захрустела резиной и бумагой, показав мое лицо. А затем я убрал арбалет в крепление на спине и вошёл в поселение. Если стражники хотели меня обыскать, то, похоже, уже передумали.

Тем временем староста деревни спустился. Его поддерживали сразу двое молодцев. Было видно, что спуск со стены, в основном из частокола да насыпи из камней промеж старых стен, был для него уже непосильной задачей. Оказавшись внизу, он опёрся на узловатую, но отполированную палочку.

– Давненько, – начал он свою речь, и прищурившись посмотрел на меня. – Давненько мы здесь не видели путников, а вот вашего брата на моем веку лет десять не видно было.

– Твари спускаются с гор всё более опасные, неофиты Ордена всё чаще гибнут в схватках. Все силы уходят на сдерживание, почти никто не выдерживает пять лет, чтобы окончить службу и вернуться в мир живых.

– А вы, стало быть, выжили? – спросил деревенщина. «Вот спросил так спросил», – подумал я. Сбитый с толку вековой мудростью, я даже задумался о былом. Из своего прошлого я помнил многое урывками. Как прошёл обряд посвящения в стражи поста и как очнулся после пяти лет забвения, лёжа на спине в снегу.

Тогда была оттепель, снег лежал мокрый, но запомнилось мне небо, оно светило серебристо-белым светом, как жемчужина. Я их видел ещё будучи послушником Ордена, разгружая коробки в порту. Из них ещё орденский травник потом варил что-то. Голубые отсветы пробивались между клубящихся облаков, где-то высоко струились пряди Йодкейма, лаская мое лицо. Пели какие-то дивные птицы, перескакивая с ветки на ветку сосны. Именно тогда я осознал, что мой долг Ордену выплачен, что я свободен.

Догадавшись, что ответа он не получит, старейшина достаточно противно пошамкал губами. Посмотрел на своих провожатых, словно забыл, где они находятся, или искал у них поддержки и подсказки. А потом, снова собравшись с мыслями обратился ко мне:

– Мы рады приветствовать вас в нашей деревне, милсдарь. Какое дело вас привело? – Почесал седые и редкие волосы староста. Я видел три большие коричневые родинки на его голове сквозь редеющую седину.

– Граф из замка Феанот собирается в следующем месяце проехать к Костеграду, и ему нужно, чтобы охотники почистили Рубежный Тракт от особо опасных тварей полога и остылых. Особенно остылых.

– Рубежный Тракт? – задумался старейшина. – Он проходит южнее, прямиком возле старого замка. Вот помню, в старые времена, там была деревушка Сгулли. То-то тогда было веселье! К нам и караваны заезжали, и времена были. Не то что сейчас…

Я закусил губу, понимал же, что эта глухомань на отшибе. Но я также знал, что местные быстрее введут меня в курс дела. Мне нужно было понять, что беспокоит деревню, и что в этих землях представляет опасность.

Со стены сбежал другой мальчишка, похожий как две капли воды на богатырей за спиной старика. Я осмотрелся. Деревенские жители, спускающиеся со стены, все они, по сути, были на одно лицо, как близкородственная родня. «Похоже, уже много лет живут здесь в изоляции, в этой самой глуши. А ведь правда, куда им идти? Вокруг – осерение, оно-то и сделало их невольными узниками этой чащобы». Мальчишка протянул мне мою чёрную стрелу, завёрнутую зачем-то в белый платок:

– Ваша стрела, сударь, – с поклоном он протянул мне своё великое сокровище. Я поблагодарил его и взял инструмент. Как только мальчишка отдал свою ношу, он сразу убежал куда-то и скрылся среди дворов. Посмотрев на старосту деревни, распинающегося о богатом прошлом, весёлых днях, частых заездах южных торговцев и теперешних суровых условиях жизни, я решил, что пора брать инициативу в свои руки. Так и до гибели Йодкейма можно вести переговоры.

– Тёмные времена настали! Говорю вам, – погрозил пальцем осипший от длинной речи старик.

– Есть ли у вас чёрные стрелы? – перебил я старейшину.

– У нас чёрных стрел нет, господин охотник, – начал качать головой старожила. Он качал ей удивительно долго.

– Не совсем так, – ответил один рослый мужчина, сопровождавший старика, – у нас стрел действительно нет, но рядом с нами есть старинный склеп. В нём десять лет назад похоронили другого охотника.

Я кивнул. Получалось, что и стрелы, если у него оставались, нужно искать рядом с ним. Десять лет назад Орден выдавал почти каждому охотнику свой арбалет. Но всё меняется, лишь общий закон выглядит незыблемым. Повеление Императора Могильного Мохховика категорично, как обоюдоострый нож – «Кто украдёт у охотника его имущество, да будет казнён, и если кто из охотников украдёт у других, да будет так же, да будет предан смерти».

Старожила снова чуть было не затянул свою прошлую речь про былые дни, воспользовавшись паузой.

– Есть ли какое-то беспокойство в деревне? – Я попытался заглянуть в глаза старика. Он моргнул и остановил свою шарманку, стоял и хлопал глазами.

– Что вы имеете в виду? – Наконец вопросительно посмотрел на меня старик.

– Не пропадали ли охотники? Все ли дети здоровы? – Меня начало немного мутить, слабость давала о себе знать.

Другой человек, спровадивший со своим напарником старейшину со стены, усмехнулся. С мощной шеей и рабочими плечами, он, однако, затряс своим круглым пузом.

– Есть такое. Отчего же не быть, обыденное дело. Охотники то и дело пропадают, дети, когда серой земли лизнут, тоже болеют, или когда, вот, моровой серостью с севера дует, то же самое. – Это был весьма красноречивый насмешливый взгляд. Похоже, я ему не нравился, и из-за каких-то своих убеждений он меня презирал.

Я посмотрел вниз, а потом исподлобья – глаза в глаза смешливому провожатому:

– Лихо какое не случалось? Такое, чтобы вся деревня боялась и ничего делать не могла, – твёрдо произнёс я.

Все вокруг замерли. Как-то похолодело. Другой здоровяк поежился, а старейшина продолжил:

– Было-было! Дело, значится, такое приключилось… – начал он вспоминать и волноваться. – На той неделе, помню, как не давеча, вчера то было. Принесли к нам трёх наших деревенских охотников, все бледные, словно света Йодкейма никогда не видели. Так и не смогли поминальную реликвию в склеп поставить.

– Ясно, – кивнул я. – Что-нибудь ещё?

– Как сказал мой внук, здесь есть старинный склеп. – Указал направление рукой староста деревни. – В нём раньше мы всех хоронили, но там теперь кто-то завелся опасный, рычит и ревёт, а соваться внутрь и проверять кто там – не хочется.

«Внук?» – Я ещё раз пробежал взглядом по широким плечам молодца, тот гордо залыбился мне в ответ, поймав мой сонный и косой взгляд.

– Понятно, – снова кивнул я и перешёл к скользкой теме. – Чем платить будете?

В этот момент появился мальчонка. В руках он нёс тряпицу, полную чего-то тяжёлого. Старейшина махнул ему рукой, подзывая подойти ближе к себе.

– Мой правнук – смышлёный малый, – потрепал по голове ребёнка и пошамкал губами старик.

Мужчина, что стоял справа, развернул кулёк и показал мне содержимое. Внутри разместились и драгоценные яшмовые с изумрудами серьги, и серебряное обитое золотом колье, и украшенный золотом перстень, такого богатого содержания, что и у Графа Феанота такого не встретишь. Здесь же лежало чье-то обручальное кольцо, с подписью «Люблю тебя Т.Т.», похоже, деревенские читать не умеют. Рядом нашёл себе место инкрустированный турмалином, без двух зубцов, гребень для волос из редкого сплава, что привезли со Светлого Материка. Горсть каких-то причудливых старинных вещиц, таких загадочных, что я задумчиво покрутил в руках. Об их предназначении мне было неизвестно. И ещё где-то сорок монет золотом под всеми этими драгоценностями. Я с трудом переборол желание взять больше, чем положено по кодексу Ордена. «Прострелить бы тебе башку этой чёрной стрелой», – пронеслись воспоминания о словах скупого наёмника, путешествовавшего как-то со мной. Тем временем, заметив мою заминку, деревенский староста продолжил:

– Путники и караваны к нам редко заезжают… – пожаловался старик. – Мы уже и не помним, сколько это стоит? Наверное, много, да?

Снова посмотрев на старейшину, я ответил:

– Я возьму столько, сколько стоит моя работа, не больше. – Взял две золотые монеты с его руки. А в мыслях пронеслось: «Как же! Хоронят они в склепах! Нет, только расхищают его ценности».

У всех на лицах отобразилось крайнее изумление. Видимо, они и не догадывались, обладателями какого богатства являются. Молодцы, стоявшие за спиной старика, переглянулись. И один из них поскорее взял золото себе. Мальчишка опустил голову, так и не дождавшись мешка с монетами, он пнул придорожный камень.

– На утро, раз чёрных нет… Мне нужны простые стрелы. Пройти по лесу до склепа будет нелегко. Хищники у вас здесь опасные. А сейчас я бы хотел поспать, устал с дороги.

– Ступай в крайний дом справа, там Ревва живет. У неё не так давно муж умер, приютит тебя, значится, на ночь, – пояснил старик.

Я слегка приподнял свою заострённую шляпу и отбыл. Спать хотелось ужасно. Мальчишка метнулся вперёд, видимо, чтобы предупредить местную обитательницу.

Когда я пришёл, все было уже готово. Женщина пригласила меня за стол и поставила немудрёную тарелку в виде плоской доски с мясом и листьями. Я взял мясо рукой и сделал несколько укусов, почти не жуя, проглотил. Пообещав приготовить для меня что-то ещё, она скрылась в соседней комнате. Я взял бутылку с мутной настойкой и хлебнул чего-то очень крепкого. Это стало последней каплей.

Пышка хотела попотчевать меня чем-то ещё, но я не был особым гурманом, поэтому обнажённая женщина обнаружила меня спящим лицом в салат. Возле горящего камина меня разморило, и стоило только присесть, как я сразу уснул. Два дня в пути верхом по одному из самых опасных регионов Империи. Ещё бы! После такого любой, даже самый крепкий бы, отрубился. Поэтому при первой же возможности тело взяло своё, ощутив себя в безопасности.