Читать книгу: «Ольховый овраг», страница 5

Увидев вооружённых ружьями изловенцев, Алексей спрыгнул с дерева и попытался убежать. Однако хыки набросились на него и связали за спиной руки.

– Вот мы и встретились! – сказал Квитарий.

– Этот пришелец вопил, словно истошница. Его можно использовать в качестве задолженца, который по ночам своими жуткими криками распугивал бы кабрачоксов и не позволял бы этим тварям приближаться к палаточным лагерям во время привалов. Тогда будет можно не выставлять охрану не тратить патроны на кабрачоксов, – предложил Георгиарий, который стоял рядом с Квитарием.

– Что вы ко мне привязались? – прохрипел Алексей.

– Да он охрип, пока кричал, – засмеялся Квитарий.

– Мы его спасли от страшной смерти. Беглец должен быть нам благодарен, – сказал Георгиарий.

– Надеюсь, он нас ещё поблагодарит, – сказал Завариарий.

Алексея усадили, прислонив спиной к стволу ели.

– Я чувствую запах кыха. Где же он прячется? – поведя носом, подозрительно спросил Завариарий.

Остальные изловенцы тоже стали принюхиваться, морща свои поросячьи носы.

– Пришелец, ты был не один. Квитарий видел рядом с тобой кыха. Куда он скрылся? – спросил Завриарий.

Алексей ничего ему не ответил.

– Я найду кыхов по запаху, – пообещал Квитарий и скрылся в зарослях, позвав за собой трёх изловенцев.

Георгиарий предупредил Алексея:

– Попробуешь сбежать снова – пристрелю. И не посмотрю, что ты ценный экземпляр для научных исследований, как говорит командир.

– Постарайся его не убивать. Я уже пообщался со знакомым учёным, который сказал, что люди редко попадают на Симелию. Он считает, что этого пришельца надо тщательно обследовать, – рассказал Завариарий.

– Возможно, его следует препарировать! – захохотал Георгиарий.

– Лучше бы ты, человек, сразу согласился пойти в задолженцы, – ухмыльнувшись, проговорил Завариарий.

Алексей перестал слушать болтовню хыков и стал рассматривать мёртвых кабрачоксов, у которых была синеватая кожа. Завариарий перехватил его взгляд и поинтересовался:

– Что, в вашем мире нет таких зверей? – спросил Завариарий.

– Нет, – признался Алексей.

Завариарий пнул ногой лежавшего неподалёку от кострища кабрачокса, и приказал Георгиарию:

– Покажи-ка гостю зубки этой зверушки.

Георгиарий приподнял вытянутую морду зверя и раскрыл его пасть, из которой вывалился длинный тонкий раздвоенный язык. Из пасти кабрачокса торчали четыре жёлтых клыка.

– Вот эти зубки сейчас впились бы в твоё горло, и по каналам внутри клыков заструилась бы в желудок кабрачокса твоя разжиженная звериной слюной кровь. Вот что с тобой случилось, если бы мы тебя не выручили. Так что, тебе за своё спасение придётся послужить, – сказал Завариарий.

– И моли Орилло, чтобы ты послужил не во имя науки, а во имя территориальной целостности нашей страны, – добавил Георгиарий.

Спустя некоторое время вдалеке раздались выстрелы и крики. Алексей подумал, что изловенцы, ведомые Квитарием, наткнулись на стаю кабрачоксов. Однако оказалось, что в руки изловенцев попался Айгорап. Вскоре Квитарий вернулся. За ним два хыка вели за собой на верёвке упирающегося Айгорапа. Ещё один высокий худощавый изловенец брёл последним. Его плечо было перевязано окровавленной тряпкой.

– Мы поймали ещё одного беглеца. Он прятался в кроне дуба и откуда стал палить по нам из ружья. Одного из нас – Мариария, злодей даже легко ранил в плечо. После того, как он расстрелял все патроны, мы его повязали. Кстати, проклятый кых палил из моего ружья, которое у меня отобрал этот человек, – рассказал Квитарий.

Георгиарий толкнул Айгорапа в спину, и тот упал на землю ничком. Затем пленник сел на землю, прислонившись к стволу ели, возле которой хыки усадили Алексея.

– Это Айгорап – второй кых, сбежавший с лесоповала. А первого мы упустили на болоте, – доложил Квитарий командиру.

– Айгорапа следует скормить гарглам в зверинце Мазгарда, – предложил Георгиарий.

– Думаю, что его судьбу решит суд. Сейчас не хватает задолженцев. Поэтому, теперь традиционное скармливание кыхов гарглам в зверинце по выходным проводится лишь раз в месяц. Возможно, кыху, осмелившемуся стрелять из ружья в хыков, удастся избежать этой печальной участи и послужить на благо страны, – сказал Завариарий.

– Если повезёт, то вас обоих направят воевать с Джапардией. Туда долго будете добираться. Проживёте чуть дольше, чем в том случае, если вас пошлют воевать с Гризелией. Кыхи-гризелийцы вас быстро прикончат. Они хорошо воюют, – усмехнулся Георгиарий.

Вдалеке послышался протяжный вой, переходящий в жуткий стон. От этих звуков по спине Алексея побежали мурашки. Хыки насторожились и стали переглядываться. Алексей понял, что они чего-то испугались. Айгорап же, наоборот, повеселел и даже подмигнул Алексею.

– Это истошница кричит? – тихо спросил Георгиарий.

– Похоже, – кивнул Квитарий.

– Но я не слышал, чтобы истошницы водились в местных лесах, – заметил Завариарий.

– Айгорап, чего хыки так испугались? Истошница – это опасный зверь? – спросил Алексей.

– Это птица, обитающая на севере. Она не хищная, только кричит жутко. Её крика боятся даже кабрачоксы. Поэтому на севере эти хищники не водятся, – рассказал Айгорап.

– Но тогда почему истошницу испугались хыки?

– Сопротивленцы часто используют крик истошницы, как условный знак. Конечно, сопротивленцы не кричат так пронзительно, как истошница, но, всё же, издают очень похожий крик. А хыки опасаются, что сопротивленцы рано или поздно перестанут скрываться в северных лесах и двинутся на столицу. Хыки нас, кыхов, считают неполноценными и неспособными к сопротивлению, но всё равно боятся нас, – прошептал Айгорап. – Из-за страха они даже запрещают произносить и писать слова, связанные с борьбой кыхов за свои права. Ну, скажи, как можно излагать свои мысли, не употребляя в речи слова, которые бы позволили отличить волосатых кыхов от безволосых хыков? Как можно не замечать пропасть между хыками и нищими бесправными кыхами?

Между тем, изловенцы настороженно прислушивались к приближающимся крикам истошницы. Алексей содрогнулся. Пронзительный крик проникал в каждую клетку его тела, вызывая ужас. Неприятные звуки нарастали.

И тут над кронами деревьев пронеслась изумрудная птица с вытянутой шеей, похожая на утку. Хыки облегчённо вздохнули и повесили ружья на плечо.

Алексея оглушили громкие пронзительные крики удивительной птицы, пронёсшейся над лесом. Некоторое время он ничего не слышал. Айгорап что-то говорил ему, но Алексей только мотал головой.

Крик птицы затих вдали.

– Это была настоящая истошница, а не сопротивленцы, – удивлённо проговорил Квитарий.

– Сам вижу, что над нами не гаргл пронёсся, – буркнул Завариарий. – Будет неплохо, если истошницы заселят леса вокруг столицы. Тогда кабрачоксы уйдут дальше, в глухие леса. Только непонятно, из-за чего она сюда прилетела?

– Думаю, на севере ей стало нечем питаться. Все ягоды в тундре и северных лесах извели сопротивленцы. Не хотят эти негодяи ни работать, ни воевать. Они ушли на север и теперь жрут всё, что растёт под ногами. А истошницам еды на севере не хватает, вот первая истошница и подалась в наши края. Наверно следом за ней последуют и другие, – предположил Квитарий.

– Давно пора расправиться с сопротивленцами. Надо направить войска на север, – предложил Георгиарий.

– Это нельзя делать, – заметил Завариарий. – Ведь войска сформированы из рядовых-кыхов. Они могут упереться и не станут воевать против своих.

– Туда можно направить изловенцев. Я, например, с удовольствием отправился бы сражаться с сопротивленцами, – сказал Георгиарий.

– Только не надейся, что поход на север станет лёгкой прогулкой. Это тебе не задолженцев отлавливать, – предупредил Завариарий.

Над лесом снова разнёсся пронзительный крик.

– Ещё одна истошница! Только она в стороне пролетела, – определил Завариарий. – Но хватит прислушиваться к истошницам. Пора вести пленников в город.

– Пошли! – приказал Георгиарий.

Пленников повели по лесу.

Только к вечеру они добрались до небольшого окружённого деревянной стеной городка, который стоял на пригорке посреди широкого поля. Изловенцы и пленники зашли в город через ворота, которые охраняли четыре хыка, вооружённые ружьями. За городскими стенами располагались невысокие деревянные и камненные дома с односкатными крышами. По улицам ходили хыки и кыхи – взрослые, подростки и дети. Женщины были одеты в платья и сарафаны, а мужчины – в куртки и штаны. У кыхов и кыхянок была серая, а у хыков и хыкянок – яркая разноцветная одежда. Некоторые горожане несли в авоськах круглые хлебцы, бутылки с коричневой жидкостью и небольшие свёртки и кульки. И волосатые кыхи, и безволосые хыки с удивлением и некоторой брезгливостью смотрели на Алексея, который им казался уродливым. Алексей задержал взгляд на широкой доске с надписью: «Жральня», которая была прибита над входом в одноэтажный деревянный дом. Прочитав эту надпись, Алексей улыбнулся.

– Ты чему улыбаешься? – удивился Айгорап.

– Надписи у вас тут весёлые, – ответил Алексей.

– Зря веселишься. Если считаешь, что только меня могут скормить гарглам в зверинце, то ошибаешься! Лучше бы ты не улыбался, а думал, как нам от изловенцев удрать.

– Что это за город? – поинтересовался Алексей.

– Щеглон. Завтра нас переправят в столицу. Там состоится быстрый суд, и нам вынесут суровый приговор.

– Я не могу поверить, что это не сон, – проговорил Алексей.

– Поверишь, когда увидишь зверинец в Мазгарде! – пообещал Айгорап.

– Не думай о плохом. Надеюсь, что нас с тобой в худшем случае, направят на фронт, а не скормят гарглам. Ведь задолженцев нынче не хватает, – напомнил Алексей.

Кых задумался и тяжело вздохнул.

– Хватит грустить, Айгорап!

– Я сейчас свою невесту вспомнил. Не дождалась красавица Натарапа моего возвращения. Да и как же иначе… Задолженцем стал – про семью забудь! Теперь ты – никто. Ты даже не кых. Из ружья тебя – пых!

– Что это ты стал декламировать какую-то чушь? – удивился Алексей.

– Я вспомнил слова из войсковой песни. Кыхи должны петь эту и другие подобные песни для того, чтобы всегда помнили своё место, – пояснил Айгорап и нараспев произнёс:

– Кых – должник хыков. Дело его – жизнь отдавать в бою. Хык только кликнет: «Умрите! Ступайте!», так умирайте – и будете жить вы в раю. Хык только свистнет – жизнь положите, но не перечьте ему».

– Заткнитесь! – оборвал их беседу Георгиарий. – Уже пришли. В местной тюрьме до утра посидите, а потом мы вас в столицу отправим на суд. Жрецы Ориллы вам вынесут приговор.

Алексея и Айгорапа подвели к одноэтажному серому каменному зданию с узкими зарешёченными окнами, возле входной двери которого дежурил изловенец с ружьём.

Кыха и Алексея завели в тюрьму. При этом подростку пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о дверной косяк. Два изловенца с ружьями провели пленников по узкому коридору, развязали им руки и втолкнули в камеру. Изловенцы вышли и закрыли дверь на замок. Айгорап прилёг на деревянный топчан и, подложив руки под голову, сказал:

– Что стоишь? Ложись на топчан. Или он для тебя короток?

– Маловат топчан, – сказал Алексей и поинтересовался:

– Почему нас будут судить жрецы?

– Так положено. Судьями у нас являются жрецы Ориллы.

Он подошёл к окну и подёргал решётку.

– Решётки здесь крепкие. Не выломаешь. Да и не пролезем мы в узкое окошко, – вздохнув, произнёс Айгорап.

– За побег у вас, наверняка, ещё больше срок службы дают, – предположил Алексей.

– Тогда нас уже точно скормят гарглам в зверинце.

– Всё к тому идёт, что мне придётся ваши дурацкие поговорки и песенки учить. Спой ещё какую-нибудь песенку, – попросил Алексей Айгорапа, но тот уже спал, отвернувшись к стене.

Алексей лёг на топчан, свесив с него ноги.

Наступила ночь. В зарешёченное окно перестал проникать слабый свет. В камере стало темно. Первый день, проведённый Алексеем на Симелии, подошёл к концу. Вскоре он провалился в тревожный сон.

Глава 4. Волонтёры поневоле

Алексей проснулся из-за топота и громких голосов. Дверь открылась, и в камеру зашёл Георгиарий, за спиной которого стояли два хыка с ружьями.

– Проснулись, злодеи? – поинтересовался Георгиарий.

Он выглядел уставшим и хмурым.

– Тяжёлый день вчера выдался? – миролюбиво спросил его Алексей, усаживаясь на край топчана.

– Из-за вас, злыдни, не выспался, – проворчал Георгиарий. – Мне поручено доставить вас в столицу. Крошадей уже запрягли в повозку. Выходите!

– А завтрак не намечается? – поинтересовался Алексей.

– Ничего себе! Он о завтраке заговорил! – возмутился Георгиарий. – Запомни, пришелец, ты теперь после побега и кражи ружья у изловенца приравниваешься к беглому кыху, и тебе не положены завтраки, обеды и ужины. Теперь тебя ждёт приём пищи только в полдень. Тебе придётся выучить наши законы.

Изловенцы снова связали Алексею и Айгорапу руки за спиной и вывели их на улицу. Перед зданием местной тюрьмы выстроился отряд изловенцев под командованием Завариария. Чуть поодаль собрались зеваки, среди которых были только хыки и хыкянки. Алексей заметил лишь одну стройную кыхянку в сером платье, которая выглядывала из-за спин хыков и бросала тревожные взгляды на Айгорапа. Алексей подумал, что это и есть та самая Натарапа, о которой вчера вспоминал Айгорап. Пленный кых тоже увидел её и стал тяжело вздыхать.

Посреди дороги стояла тройка странных животных, запряжённых в открытую повозку. Эти животные с огненно-рыжей длинной шерстью, немного напоминали маленьких лошадей или пони. Алексей догадался, что это были крошади, упоминавшиеся местными жителями в разговорах. Их рыжие гривы свешивалась почти до земли. Бесшёрстные морды крошадей совершенно не походили на лошадиные морды, а скорее напоминали свиные рыла. Вместо носа у них был круглый розовый пятачок, под которым располагался маленький рот. Небольшие уши крошадей постоянно подрагивали. Круглый пушистый хвост у странных животных был размером с футбольный мяч. Крошади громко всхрапывали и нетерпеливо рыли дорожную пыль своими когтистыми лапами.

Айгорап и Алексей забрались в повозку. Шестеро изловенцев, в том числе Георгиарий и раненый Мариарий, сели верхом на крошадей, которые стояли поодаль от повозки. Они должны были сопровождать преступников в столицу.

Завариарий подошёл к Георгиарию и сказал:

– Не упусти этих злодеев. А я с Квитарием и остальными своими изловенцами направлюсь к Поганому болоту. Может, нам удастся схватить ещё одного беглеца-кыха. Михарап не должен уйти от ответственности.

Повозкой, в которой сидели связанные Алексей и Айгорап, управлял возница-хык в красном плаще с капюшоном. Он хлестнул кнутом крошадей, и те тронулись в путь. Отряд всадников-изловенцев во главе с Георгиарием, последовал за повозкой. Мальчишки-хыки стали бросать в Алексея и Айгорапа жёлтые дряблые плоды. Один из них попал Алексею в спину, и на его куртке растеклось пятно жёлтого сока. Другой плод угодил в возницу. После этого Георгиарий прикрикнул на мальчишек и те разбежались. Повозка, сопровождаемая всадниками-изловенцами, покинула город и направилась по полю в сторону леса, над которым всходило коричневое светило, тускло просвечивающее сквозь туманную дымку. В поле царила тишина. Неожиданно раздался пронзительный крик-вопль истошницы, донёсшийся из леса. Алексей вздрогнул от неожиданности, а возница едва не свалился с повозки. Крошади нервно захрюкали. На душераздирающий крик истошницы откликнулась другая громкоголосая птица. Всадники, возница и пленники зажали уши руками.

Когда вопли истошниц прекратились, Айгорап посмотрел на хыков и усмехнулся. Изловенцы насторожились и стали перебрасываться между собой короткими фразами.

– Изловенцы думают, что это кричат не птицы, а сопротивленцы, – шепнул на ухо Алексею Айгорап.

– Всё-таки, это истошница. Так пронзительно не может кричать ни кых, ни хык, ни человек, – отметил Алексей.

– Это верно. Даже твой громкий и ужасный голос не такой противный и жуткий, как у настоящих истошниц, – заметил Айгорап. – Это действительно кричат птицы. Но все хыки, даже изловенцы, так боятся сопротивленцев, что те им повсюду мерещатся. Впрочем, у хыков есть все основания бояться сопротивленцев. До сих пор, хыкам сходили с рук все издевательствами над нами, кыхами. Однако они понимают, что рано или поздно им придётся за всё ответить.

Продвигаясь по пыльной дороге, отряд изловенцев, конвоировавший преступников, вступил под полог леса. Светило поднялось выше, и стало ярко-оранжевым. Воздух быстро прогрелся.

Вдоль дороги росли вековые клёны, дубы, сосны и ели. Берёзы и осины попадались редко. В подлеске росли высокие можжевельники. Раньше в лесу Алексей не видел насекомых. На этот раз над дорогой Алексей заметил порхавшую белую бабочку. Всадники тоже заметили бабочку. Они оживились, стали кричать, указывая на неё пальцами.

– Неужели они бабочек никогда не видели? – удивился Алексей.

– Не знаю. Я, например, не видел. Надо же, какая удивительная маленькая птичка! Откуда она взялась? – задумался Айгорап, провожая взглядом бабочку, которая скрылась в чаще.

– Ты издеваешься? Какая же это птичка? Это насекомое!

– Я таких животных не знаю, – сказал кых.

– Скажешь, что у вас тут комаров и мух нет?

– А кто это? – не понял Айгорап.

– Чем же тогда ваши лягушки питаются?

– Листьями.

– Вот как? Может, эта капустница попала сюда с Земли? – предположил Алексей.

Бабочка упорхнула в чащу.

Георгиарий и Мариарий пришпорили крошадей и обогнали повозку. Георгиарий стал указывать на следы, оставшиеся на пыльной дороге.

– Тут ночью пробегали кабрачоксы. А ещё здесь множество следов сузеликов, – сообщил Георгиарий.

– Похоже, кабрачоксы плотно позавтракали сузеликами, после того, как им не удалось сожрать этих двух негодяев, – Мариарий кивнул на Алексея и Айгорапа. – Стоит ли их везти в столицу? Их надо связать ещё крепче и оставить в лесу. Гарглы или кабрачоксы их быстро сожрут.

Было видно, что Мариарий не мог простить Айгорапу своё ранение.

– Я не собираюсь нарушать приказ Завариария, – сказал Георгиарий.

Услышав, что Георгарий не внял совету Мариария, Алексей успокоился, надеясь, что, по крайней мере, до самой столицы с ними не должно было произойти ничего плохого.

– А кто такие сузелики? – спросил Алексей.

– Зверьки. Да вон, один из них на дорогу выскочил, – сказал Айгорап.

Алексей увидел похожего на суслика зверька, покрытого серой шерстью, который выскочил на дорогу и с любопытством рассматривал хыков и крошадей. Георгиарий направил ан него ружьё и прицелился. Однако выстрелить изловенец не успел. Ловкий сузелик быстро сориентировался и скрылся в высокой траве.

Вскоре всадники и повозка выехали из леса и поднялись на холм, с которого открылся вид на окружённый белокаменной стеной город. Вдали виднелись высокие здания с куполообразными крышами, покрытые красной черепицей. Перед белокаменной зубчатой городской стеной протекала широкая река.

– Это и есть наша столица, – сказал Айгорап.

– Невелика ваша столица, – отметил Алексей и поинтересовался:

– Здесь тоже живут и хыки, и кыхи?

– Да. Только хыки селятся в добротных каменных домах, а кыхи, работающие ремесленниками, строителями, санитарами, садовниками дворниками и уборщиками, живут в маленьких деревянных домишках, – пояснил Айгорап.

Повозка и всадники проследовали по длинному каменному мосту и через открытые ворота въехали в столицу. На улицах и площадях города прохаживались хыки и кыхи, которые спешили по своим делам. Горожане останавливались и таращились на повозку. Несомненно, их внимание привлекал не пойманный беглый задолженец, а нескладный рослый пришелец с ужасным лицом. Почти все одетые в разноцветную одежду хыки ходили с ружьями или были вооружены короткими мечами и кинжалами. На кыхах была простая серая одежда.

Крошади повезли повозку по выложенным булыжниками улицам к высокому белому зданию под серебристым куполом.

– Вылезайте! – приказал Георгиарий.

Алексей и Айгорап сошли с повозки.

– Мы отведём вас в храм Ориллы, – сообщил пленникам Георгиарий и пообещал:

– Сейчас уважаемые жрецы определят вас либо в зверинец, либо на корм гарглам, либо в действующие войска на фронт.

– А я порекомендую жрецам, чтобы этого долговязого урода определили в зверинец. Его следует посадить в клетку для обозрения добрым хыкам и их детишкам, – сказал Мариарий и растянул губы в улыбке.

«Видимо рана этого негодяя уже не мучает, если он стал ухмыляться», – подумал Алексей.

Изловенцы повели беглецов к зданию, вход в которое охраняли четыре хыка в оранжевых куртках с копьями в руках. Алексей, Айгорап и изловенцы, приехавшие с ними в столицу, поднялись по мраморным ступеням, и зашли в просторный зал с узкими высокими окнами. В центре зала располагалась круглая площадка, вокруг которой в креслах сидели хыки, облачённые в сиреневые мантии. Изловенцы вывели на центр площадки Алексея и Айгорапа и встали за их спинами.

На площадку поднялся старший жрец – худощавый хык с оттопыренными ушами. Он повернулся лицом к сидящим в зале и поднял вверх правую руку, призывая выслушать его речь. Как догадался Алексей, над ним и Айгорапом начался суд. Обвинительная речь оказалась короткой. Преступникам вменялось в вину многое: побег из-под стражи, похищение ружья у изловенца Квитария и покушение на жизнь изловенца Мариария. Завершая речь, жрец напомнил, что сейчас войска нуждаются в задолженцах. При надлежащем надзоре за этими преступниками они смогут на фронте искупить свою вину перед хыками.

Жрецы Ориллы единогласно проголосовали за то, чтобы признать беглого кыха и пришельца волонтёрами, как и всех задолженцев, которые выполняют свой долг исключительно по велению сердца.

– Пошли! – Георгиарий грубо подтолкнул в спину Алексея. – Ты оказался счастливчиком, урод! Хорошо, что жрецы Ориллы не признают науку и не передали тебя учёным для исследования и препарирования.

– Поздравляю! Теперь вы волонтёры. Вам повезло. Впрочем, в штрафных частях волонтёры дольше пяти дней не воюют – их убивают! – весело заявил Мариарий. – Я с удовольствием помогу Георгиарию переправить вас в действующие войска. Моя рана, к счастью, оказалась несерьёзной, и на лечение в столице я не останусь.

Айгорапа и Алексея вывели из храма Ориллы.

– У нас сильно затекли руки. Развяжите нас! – жалостливым голосом попросил Айгорап.

Георгиарий разрезал ножом верёвки, стягивавшие руки новым волонтёрам, и пообещал:

– Только попробуйте соскочить с повозки – тут же пристрелю!

– А если ты промахнёшься, то я их прикончу, – добавил Мариарий.

Задолженцы сели в повозку. Георгиарий и его подчинённые оседлали крошадей и тронулись в путь. Горожане снова бросали любопытные взгляды на человека.

Они выехали из города и сразу за мостом свернули вправо. Когда проезжали мимо деревни, из небольшого покосившегося бревенчатого дома вышла сердобольная старая сгорбленная кыхянка, подбежала к повозке и сунула кулёк в руки Айгорапу. Кых развязал узелок. В нём оказались шесть пирожков. Айгорап передал один пирожок Алексею, а другой принялся жевать сам.

– Мне попался пирожок с мясом, – сообщил Алексей.

– А у меня пирог с ягодами краснолики, – сказал Айгорап.

– Хочешь, попробуй с мясом, – предложил Алексей кыху пирожок.

– Я не люблю смешарку.

– Какую смешарку?

– Это начинка – смесь из мяса сузеликов и лягушек.

Алексей с трудом пересилил себя и дожевал пирожок.

– А у вас на Земле едят лягушек и сузеликов? – поинтересовался Айгорап, увидев, как морщился Алексей, дожёвывая пирожок.

– Сузелики у нас не водятся, а вот лягушек иногда едят гурманы.

– У нас это привычная еда.

Тут Мариарий здоровой рукой вырвал узелок с оставшимися пирогами из рук Айгорапа. Вместе с Георгиарием они быстро съели оставшиеся пироги.

– Нечего вам жрать пироги! – ухмыляясь, сказал Мариарий. – В окопах вас ждёт баланда.

Они вновь въехали в лес. Теперь дорога пролегала по болотистой местности с редкими чахлыми деревцами. Пыльная дорога сменилась гатью, и теперь повозка переваливалась на проложенных в низине чёрных брёвнах. Крошади с трудом шли по скользким сырым брёвнам. Стараясь не упасть, они царапали когтями брёвна, которыми была выложена гать.

Пошёл дождь. Из привязанных к сёдлам мешков всадники вытащили чёрные кожаные плащи и набросили их на плечи. Возница накинул на голову капюшон. Алексей и Айгорап мокли под дождём. Кых грустно смотрел в одну точку. Алексей подумал, что Айгорап смирился со своей незавидной участью.

Гать закончилась, и процессия снова въехала в густой лес. Вскоре стало темнеть. Всадники спешились. Георгиарий бесцеремонно ухватил Айгорапа за воротник и стащил его с повозки. Алексей спрыгнул сам и, под присмотром Мариария и ещё нескольких изловенцев, сошёл с дороги. Углубляться в чащу не пришлось. Рядом с дорогой, за зарослями кустарника стоял бревенчатый дом. Изловенцы отвели крошедей в стоявший неподалёку просторный сарай. Затем хыки и новобранцы прошли в дом. Георгиарий приказал им сесть на деревянный сырой пол, спиной к стене. Мариарий зажёг факелы, закреплённые на стенах. Хыки уселись на скамьи, стоявшие вдоль длинного стола, достали из заплечных мешков еду и стали ужинать. Алексей принялся размышлять:

«Итак, я оказался в мире, в котором живут уродливые разумные коротышки. Пусть Айгорап меня простит, но у него тоже уродливая внешность… Я оказался на Симелии удивительным образом, не преодолевая огромные расстояния на космическом корабле. Возможно, чужой мир и наша Земля находятся в одном месте, но мы не видим этот мир, не замечаем хыков, кыхов, страшных гарглов, кабрачоксов и сузеликов… Здесь странное светило – коричневое на зорях, оранжевое утром и вечером и серебристо-сиреневое днём. А вот Луна очень похожа на ту, которая видна с Земли…».

Мысли Алексея прервал Георгарий, рявкнувший:

– Всем – спать! Не вздумайте бежать.

– Моя рана почти зажила. У меня бессонница. Я присмотрю за ними. Только свяжите им руки. А то эти наглецы прыткие, – попросил Мариарий.

Алексею и Айгорапу снова связали руки. Изловенцы закончили ужинать и стали готовиться ко сну. Они притушили факелы, оставив лишь один, горевший над Айгорапом. Капли горячей смолы падали с факела на голову кыха. Запахло горелыми волосами. Айгорап отодвинулся от факела.

– Не двигаться! Если без спроса ещё раз пошевельнтесь, буду стрелять! – предупредил Мариарий.

– На меня капает горячая смола, – пожаловался Айгорап.

– Ничего не случится. Ты не сгоришь, а лишь подпалишь свою вонючую шкуру, – сказал Мариарий.

Хыки, за исключением Мариария, легли на скамьи и уснули. Мариарий сел на скамью напротив пленников, привалился спиной к стене и прикрыл глаза. Изловенцы спали, похрюкивая и присвистывая. Задремал и Айгорап. Он стонал и скулил во сне. Алексей внимательно следил за Мариарием. Сквозь прикрытые веки тот наблюдал за пленниками.

На улице поднялся ветер, по крыше барабанил дождь и хлестали ветви. Затем дождь прекратился, и, словно гуси, в сарае загоготали крошади. Хыки проснулись. К гоготу крошадей добавилось царапанье когтей о стены и дверь дома. Услышав за спиной скрежещущие звуки, Алексей вздрогнул и отстранился от стены.

– Подъём! Кабрачоксы! – закричал Мариарий.

– К оружию! – закричал проснувшийся Георгиарий.

Окошко разбилось, и в него просунулась длинная морда с торчащими из пасти клыками. Мариарий выстрелил в зверя, брызнула кровь, капли которой долетели до Алексея и попали ему на лицо. Кабрачокс, не издав ни звука, исчез из узкого окна.

– Эти твари могут сожрать наших крошадей! – заволновался Мариарий.

– Они не проникнут в сарай. Там крепкая дверь. Будем надеяться, что и нам, и крошадям повезёт. Ночью нам не справиться с большой стаей кабрачоксов. Боюсь, что в темноте мы не сможем их всех перестрелять. До утра нам надо не выходить из дома и, как только в окна снова сунется очередной хищник, будем стрелять. Берегите патроны, без надобности не палить! – приказал Георгиарий.

Послышался звон, и в другое окно просунулась морда молчаливого хищника, в которого хладнокровно выстрелил Георгиарий.

– Попал! – торжествующе закричал Георгиарий.

Звериная морда беззвучно отпрянула от окна и скрылась в темноте.

– Ну-ка, волонтёр, заори во весь голос! – приказал Мариарий. – У тебя такой громкий голос, что кабрачоксы не вынесут твоих воплей, как мы не выносим крика истошницы.

Алексей никак не отреагировал на приказ Мариария.

– Ты не хочешь исполнять приказ хыка? – поразился Мариарий и, направив на него ружьё, пообещал:

– Я тебя сейчас пристрелю!

– Успокойся, Мариарий! – обратился к разгорячившемуся соратнику Георгиарий. – Уже светает. Через полчаса мы выйдем на улицу и перестреляем кабрачоксов.

В этот момент послышался дикое гоготанье крошадей и громкий топот.

– Кабрачоксы проникли в сарай, а крошади выбежали в лес! – закричал один из изловенцев.

– Нам нельзя терять крошадей. Зажигайте факелы и следуйте за мной! – скомандовал Георгиарий и распахнул дверь.

Держа в одной руке ружьё, а в другой факел, Георгиарий ринулся в синие сумерки утреннего леса. За ним выбежали остальные изловенцы, кроме Мариария, который встал возле открытой двери с ружьём в руках.

Гоготанье крошадей стало душераздирающим. Раздались выстрелы.

– Неужели изловенцы палят по крошадям? – удивился Алексей.

– Думаю, они стреляют по кабрачоксам, которые уже успели впиться в горло крошадям, – предположил Айгорап.

Прогрохотал выстрел. Это выстрелил Мариарий. Тут же из сумеречного леса на него бросился кабрачокс. Хык хрюкнул и, выронив из рук ружьё, упал на пол. Жуткий зверь передними лапами придавил Мариария к полу и попытался вонзить страшные клыки в горло хыку.

В дом вбежал ещё один хищник. Кабрачокс приблизился к оцепеневшим от ужаса Алексею и Айгорапу.

Айгорап попытался встать на ноги. При этом он зацепил плечом факел, который свалился на зверя. Алексей вышел из оцепенения и закричал. Подпалённый горящим факелом и напуганный воплем человека кабрачокс выбежал из дома. Хищник, пытавшийся растерзать Мариария, также скрылся в рассветных сумерках.

Айгорап поднёс связанные руки к горящему факелу и, морщась от боли, стал ждать, когда огонь сожжёт верёвку. Наконец, Айгорап освободил руки и, схватив со стола нож, перерезал верёвки, стягивавшие руки Алексею.

В это время от упавшего факела загорелся деревянный пол. Огонь охватил скамьи и стол. Пламя побежало по стене. Из-под стола выбрался прятавшийся там испуганный возница и, выбежал из горящего дома. Алексей и Айгорап перепрыгнули через пытавшегося подняться Мариария. Айгорап подхватил ружьё, которое выронил Мариарий, и выбежал из дома. Алексей устремился за ним.

В утренних сумерках грохотали выстрелы, метались кабрачоксы и хыки, гоготали носившиеся вокруг сарая крошади. В этой неразберихе Айгорапу и Алексею удалось скрыться в чаще.