Читать книгу: «Миссия с Бенну. Сборник фантастических рассказов», страница 2

– Забудь! Вырвалось случайно, есть у землян такое ругательство…

– Хорошо, надо запомнить, – и Майкл начал поиски в памяти компьютера. Вскоре он нашёл нужные страницы, но Джеймс взглянул только на схематическое расположение внутренних органов астерян мужского и женского пола.

– Смотри-ка! – сказал Майкл. – Они точно разные!

– Не скажи, – возразил Морган. – Они разные, как мужчина и женщина. От землян твои хозяева мало отличаются.

– Это хорошо или плохо?

– Как знать? – задумчиво ответил Джеймс, перелистывая страницы. – Глаза и уши отличаются заметно, я сразу на это обратил внимание, когда впервые с Джи познакомился, а потом ещё своего спасателя разглядывал. Скажи, Майкл! А правда, что у Джи глаза особенные? Очень красивые?

– На мой взгляд, у нас – роботов – глаза значительно лучше, – не согласился Майкл. – Наши глаза видят в темноте, а Джи в темноте не видит, ей фонарь нужен! И мы намного дальше видим! И можем с открытыми глазами выходить наружу через шлюз.

– Ты, Майкл, не прав. Я ведь имел в виду другое…

– Тогда уточните вопрос!

– Чего там уточнять? Просто Джи – очень красивая.

Робот немного помолчал, потом согласился:

– Возможно. Тот спасатель, что нашёл вас в космосе, тоже самое сказал Джи. Я присутствовал при этом. Но она почему-то осталась недовольной, попросила, чтобы спасатель своей работой занимался, а не врачей разглядывал. Никогда такой сердитой её не видел.

И Моргану вдруг захотелось быстрее увидеть Джи. Ночью он придумал ещё несколько вопросов для неё, чтобы появилось достаточно времени на получение ответов.

* * *

В этот день Моргану повезло дважды. Увидев первую улыбку робота, он не ожидал, что могут улыбаться и астеряне. Джи появилась в палате землянина с хорошими для него вестями:

– Джеймс! Могу вас обрадовать: результаты утреннего обследования и последние анализы показывают устойчивое стремление вашего организма к полному выздоровлению, – и здесь-то она улыбнулась. Это было нечто! – Надеюсь, вы рады?

– Ещё как! И что выдают приборы? Когда мой организм можно будет отпускать на волю?

– Скоро! Вам хочется на Землю? К родным и друзьям? – улыбка внезапно исчезла, будто погасла.

– Родных у меня немного, да и друзей… – Джеймс внезапно спросил: – А вы не хотели бы полететь со мной на Землю?

– Это ещё зачем?

– У нас нередко случается, когда врач сопровождает больного в дороге домой.

– Так это больного. А вас выпишут полностью здоровым. Голову мы вам подлечили, сосуды прочистили, больной зуб заменили, аппендикс вырезали. Вы теперь здоровее, чем были, когда вылетели с Земли!

– Я не спорю. Но мне вас будет немного не хватать!

– Похоже, что вы просто привыкли ко мне. Ладно, Джеймс, бросьте ваши шутки! Всё равно мы пока не расстаёмся, лечение ещё продолжается. А когда оно полностью закончится, то мы с вами поговорим неформально, просто о нас с вами… Вот вам очередная порция пилюль, – и Джи поставила на стол стакан с лекарствами.

– Но вы же побудете со мной? Есть ещё несколько вопросов к представителю неземной цивилизации.

– Сегодня у меня – тяжёлый день, даже просила прислать в помочь аварийную бригаду. Давайте перенесём вопросы и ответы на следующий день?

– А что случилось? Вы могли обратиться ко мне, Джи. Если что-то неладное с механизмами, с автоматикой – я тоже мог бы справиться, с моим-то опытом. И я – рядом, а бригаду ещё дождаться надо!

– Мне легче с нашими парнями, Джеймс. Отдыхайте и набирайтесь сил, – с этими словами врач быстро покинула палату.

* * *

Больше своего врача Морган не видел. На следующий день Майкл организовал завтрак и предупредил землянина, что во второй половине дня за ним прибудет спасательный экипаж. Тот, который подбросит его до Земли.

– С каком это смысле? – удивился Морган. – Мне врач ещё не сообщила, что я полностью здоров.

– Джеймс, вы должны кое-что узнать о Джи, – заявил робот. – Ей пришлось срочно организовать операцию по замене вам сердца. Вы этого не почувствовали, потому что были без сознания несколько дней.

– Ты шутишь, Майкл?

– Роботы шутить не могут.

– А что с моим сердцем?

– С сердцем? Выбросили, наверное. Я не знаю. А зачем оно вам теперь? У вас теперь в груди другое сердце, оно работает. Надеюсь, долго будет работать. Вы с ним сегодня полетите домой.

Морган расстегнул халат и осмотрел свою грудь в зеркало. И увидел заметный розовый шов. Раньше этого шва не было.

– А где Джи?

– Так я же и говорю, – Майкл словно ребёнку втолковывал. – Джи отдала вам своё сердце. Операция прошла под наркозом: вначале у Джи изъяли сердце, а затем сразу заменили его вам!

– Майкл! Я перестал совсем соображать! Или ты не можешь правильно мне объяснить. Где же сейчас мой врач?

– Джи отдала вам своё сердце. Раз так, значит она умерла. Её похоронили по нашему обычаю.

И у Джеймса сразу всё внутри похолодело. Он понял, что робот не шутит. На какое-то время землянин даже потерял рассудок. Майкл дал ему понюхать что-то вроде нашатырного спирта для того, чтобы привести в чувство.

– Разве так бывает? – слабым голосом поинтересовался Морган. – У вас должно было быть другое решение.

– Какое другое решение? – Майкл удивлённо смотрел на поникшего астронавта. – Где же можно было взять для вас сердце. Заменить его следовало очень быстро, ваше сердце отказало, оно остановилось. Джи всё сделала правильно! Может быть вы не знали, но врач госпиталя, ведущий своего пациента, всегда готовит свои органы для возможной трансплантации. Только её сердце можно было использовать для быстрой операции. Иначе вы бы умерли.

– Но ведь теперь её нет, она умерла вместо меня… Так ведь?

– Это её работа, Джеймс. Здесь ничего не поделаешь. Чёрт! Почему у вас опять течёт ручеек влаги из глаз?

– Не обращай внимания, ты не поймёшь… А кто же делал эти сложные операции? Я считал, что такое может сделать только врач.

– Врач в госпитале не в состоянии сделать такую сложную операцию, её выполняют механические медицинские помощники, автоматически используются компьютерные технологии.

– А я её так и не увидел…

– Джеймс! – робот указал на стол. – Джи оставила тебе небольшое сообщение, просила меня обязательно передать. Она записала перед тем, как лечь на операционный стол. Я видел, как она спешила.

Морган взял в руки небольшой блестящий предмет:

– Что она хотела сообщить?

Майкл коротко ответил:

– Это её и ваше дело, Джеймс! Я не могу знать.

* * *

Во второй половине дня, как и сообщил с утра Майкл, прибыл спасательный шлюп с капитаном Кевином и забрал Моргана на Землю. Джеймс смотрел в иллюминатор на удаляющийся космический госпиталь в скалах астероида Спутник десять, смотрел до тех пор, пока он не скрылся во тьме космоса, усыпанной мелкими точками звёзд.

Кевин отказался связываться с земным Космическим Центром, объяснив это нежеланием расы астерян афишировать себя. Достигнув окрестностей Земли, он заставил Моргана перейти в посадочный модуль, который в течении суток добрался до орбитальной станции «Алексей Леонов».

* * *

Из посетителей в баре кроме Моргана и Свенссона никого пока не было. Приятели сидели за столиком у занавешенного окна недалеко от входа. По их просьбе официант временно уменьшил освещение и принёс бутылку виски. Разговор не клеился.

– «Луи Армстронг» был хорошим кораблём, – тихо начал Курт. – Пару лет назад мне пришлось на нём добираться до Марса и обратно.

Они созвонились встретиться в этом уютном заведении в конце дня, по окончании рабочего дня у шведа. Три дня Джеймс отлёживался дома, никого не хотел видеть после возвращения на Землю и подробных показаний в комиссии Центра. Ему показалось, что никто не поверил в историю, в которой астронавт оказался по воле случая. Даже Алек Драйзер, руководитель Центра, ранее всегда относившийся к Моргану с симпатией, довольно холодно встретил его на следующий день.

– Пока ни о каком новом рейсе с Земли даже не думай! Зубы держи на замке, никто даже подозревать не должен. Будем тщательно всё изучать и проверять…

Родителей он попросил не приезжать, обещал сам их проведать через несколько дней. Только сообщил им, что в катастрофе с кораблём сам он не пострадал, чувствует себя хорошо. Потом заказал домой выпивки и не высовывал носа, пока не позвонил Свенссон. И теперь они сидели друг против друга…

– Наверное, не только «Луи Армстронг» хороший корабль? – проронил Морган. – Сейчас много строится новых межпланетников. А вчера в новостях я видел подготовленный к выходу из Солнечной системы «Центавр».

– Я тоже видел. Недавно мы с шефом побывали на орбите около него… Новенький изящный корпус и сверхбыстрый пространственный двигатель совсем небольшого габарита! Теперь будет проблема с отбором членов экипажа. Всякому захочется в такой рейс!

– Если бы мне позволили выбрать «Центавр»!!! Ладно! Забудем, Курт! Не трави душу: был у тебя друг – примерный астронавт, да весь вышел…

– Хорошо, – Свенссон налил виски в рюмки. – За что выпьем?

– За что? – Морган задумался. Он знал, за что нужно выпить, но хотел правильно сформулировать цель. – Ты только не удивляйся. Мне хочется первую рюмку выпить за инопланетян, которые всегда могут прийти на помощь людям, и даже пожертвовать своей жизнью ради человека!

* * *

Через месяц Джеймс Морган на «Центавре» покинул Солнечную систему с испытательным рейсом. Экипаж по предварительным расчётам будет отсутствовать на Земле не менее трёх десятилетий, но на самом корабле пройдёт всего около пяти лет. В своей каюте в первые же сутки полёта свободный от вахты Морган, закрывшись от посторонних, вставил серебристую неземную флешку в считывающее устройство и в который раз прослушал запись знакомого голоса существа, с которым ему уже никогда не придётся увидеться:

– Джеймс! У меня несколько слов для тебя; знаю, что ты их ждёшь! Часто получается, что врач делает ошибку при лечении. Это происходит во всех мирах! Получилось так и у меня, хотя пока я в своей практике ошибок не совершала. Прости меня! Хочу, чтобы ты знал: я привыкла к пациенту Джеймсу Моргану и собиралась принять его приглашение отправиться на Землю. Хотела остаться с тобой, и хотела посмотреть, как живут другие разумные существа. Но не получилось… Уверена, что ты тоже будешь расстроен. Но уж такая у врачей-астерян в госпитале работа. Майкл всё тебе расскажет. Любимый мой пациент! Прощай! Время моё истекло, я ухожу, и поверь: у меня не остаётся выбора…

Карманный парень

Возвращение из Глубокого Поиска всегда было мучительным. Голова раскалывалась, в глазах появлялись пятна, я плохо видел вокруг и старался не спешить с выходом к зданию космопорта. К тому, же на сей раз мне пришлось опуститься на Землю без членов экипажа, но не в гордом одиночестве. Вины моей здесь не было, никто не ожидал, что основной экипаж задержат на орбитальной станции ВОП («Вспомним о предках»). Ведь это надо же, что потомки именно так назвали станцию, они как будто издевались над теми, кто вернётся через несколько сотен лет. Я, конечно, не ожидал, что настолько постарею виртуально. На самом деле мне по-прежнему было всего сорок пять с небольшим, и выглядел я потрясающе – по крайней мере, если анализировать последние фотографии с поверхности единственной планеты Малышка, вращающейся в зоне жизни Авиора – звезде, известной вначале, как Эпсилон Киля. Мы неплохо провели там время, аборигены весьма обрадовались наличию разумной жизни на других островках Вселенной. Они здорово это отметили в своих увеселительных заведениях, причём на каждом мероприятии обязательно присутствовали земные представители. Расставаясь с экипажем, глава Всемирной ассамблеи Малышки заверил нас, что всё сделает для увековечивания наших имён в книге посетителей планеты. Ведь мы были как раз первыми посетителями, а до этого учёные Малышки уверяли весь народ планеты в том, что разумная жизнь в других местах возникнуть никогда не могла и не сможет, потому что для этого нигде нет подходящих условий.

Капитан нашего экипажа Кирх в тот день прилично набрался и не смог внятно поблагодарить провожавшего нас главу Малышки. Вообще-то имя планете, под которым её занесли в бортовой журнал, дала именно жена нашего капитана – Милана Кирх, и не только потому, что масса и размеры небесного тела были намного меньше, чем у Земли, но также из-за того, что звучное произношение планеты на языке аборигенов никак не переводилось на земные языки и больше было похоже на непристойное выражение. Тоже обстояло с именами самих аборигенов, и мы ни к кому из них по именам не обращались – только по выдуманным упрощённым кличкам, что-то обозначающим на Земле. Аборигены не обижались, они пошли по тому же пути и каждому из нашего экипажа дали совершенно странное имя, причём – одно и тоже: Сютука (появившийся ниоткуда). Общались с жителями Малышки мы на английском языке, который благодаря своей феноменальной памяти те выучили за несколько дней. К слову, главным отличием гостеприимных обитателей от землян были их размеры, мы старались передвигаться по Малышке очень медленно, внимательно смотря под ноги. Потому что задавить аборигена ничего не стоило – они роились вокруг кучами, а ростом не превышали десяти дюймов. И отличались феноменальным дружелюбием…

Проводы прошли очень торжественно, и никто не заметил в толчее, что ко мне за пазуху под скафандр втихоря забрался один из жителей Малышки. Парня в своё время я нарёк Дружком из-за его привязанности ко мне: он сопровождал меня во всех поездках и полётах по странам света своей планеты. Меня он с моего разрешения называл Хозяином, хотя по корабельным документам я везде проходил, как Майкл Гелах. Но, честно сознаюсь, что мне и в голову не приходило забирать его с собой на родину, я понимал, что ситуация могла обострить наши отношения с народом родственной цивилизации, с которой мы только что завязали удачные межзвёздные отношения. Малышка из системы Эпсилон Киля стала первой из дружественных планет Дальнего Космоса. Других цивилизаций ни в Дальнем, ни в Ближнем космосе земляне за несколько сотен лет после выхода во Вселенную пока не обнаружили.

Естественно, что мои приятели из межзвёздного экипажа, задержавшиеся на орбиталке, не знали про Дружка, увязавшегося со мной. Они остались на пару суток отдохнуть от рейса на станции – в основном, чтобы морально созреть к новой жизни на Земле. Ведь здесь прошло больше трёхсот лет после нашего отлёта к Авиору. Не осталось в живых никого из родных и знакомых, изменились условия жизни, и многое другое, к чему ещё необходимо было привыкать. Мне было несколько лучше, поскольку беженец с Малышки очень ко мне привязался, а я – к нему, нам было не скучно в продолжительных суждениях о смысле жизни, о закатах и рассветах в наших мирах, о последующих полётах во Вселенной с целью обнаружения новых разумных цивилизаций. Никто не обратил внимание, как я попутным посадочным модулем отбыл с ВОП на родную планету, и моего Дружка не заметили в модуле, а на Земле после посадки он незаметно добрался со мной от космодрома на мысе Канаверал до приготовленного мне одноэтажного домика в окрестностях Орландо. Дорогу мы одолели на прикреплённом ко мне пожизненно двухместном небольшом геликоптере. Было приятно лететь на нём, управление осуществлялось по последнему слову техники – телепатически, силой мысли.

Лужайка, на которой приземлился летательный аппарат, находилась в близи вместительного дома оригинальной архитектуры. Он был обнесён незатейливым забором и, казалось, ждал именно нас. Возможно, потомки догадывались, что мне будет скучно одному жить, и я в скором времени обзаведусь семьёй. Некоторое время назад я так и планировал, однако прибывший со мною Дружок, наверное, имел на этот счёт совсем другое мнение. Во-первых, он был очень оживлённым и то и дело расспрашивал меня про встречающиеся объекты, среди которых и я-то не всё узнавал. Следует учесть, что за прошедшие сотни лет мир значительно изменился, напридумали много новшеств и автоматических устройств общего пользования. На столе в просторном зале моего дома двумя стопочками лежали проспекты, руководства, инструкции, которые я должен был старательно и быстро изучить, чтобы научиться жить по-новому, безопасно использовать появившуюся в моё отсутствие технику.

Устав с дороги, я присел к столу и подумал, с чего мне начать? Дружок почти без шума забрался в соседнее плетёное кресло на подложенные книжки и начал ко мне присматриваться. Через несколько минут он спросил:

– Хозяин, у тебя проблемы?

– Вроде нет, – буркнул я. – С чего ты взял?

Чтобы ввести его в курс дела, мне пришлось поделиться мыслями по поводу предстоящих хлопот. Я понимал, что без какого-нибудь современного человека мне будет сложно всё охватить и наладить свою жизнь. В принципе, рядом находились другие дома, но из-за позднего времени людей около них я не видел, да и окна в домах не были освещены. Вполне возможно, что они были предназначены для других членов нашего экипажа, которые прибудут позже. А мне нужно было принять душ, переодеться, что-то поесть и лечь в постель. Выслушав меня, прибывший со мной коротышка спокойно сказал:

– И какие трудности? Сейчас посмотрим, что здесь тебе оставили. Уверен, что быстро во всём разберёмся!

– Разбирайся! – обрадовался я. – Только никаких самостоятельных действий не предпринимай. Всегда советуйся со мной…

Понятно, что прекрасная память авиорца могла поправить ситуацию. По крайней мере, я на это понадеялся. Было бы удобно не обращаться к кому-то за разъяснениями при пользовании разными впервые увиденными предметами. Но перед отходом ко сну мне пришлось ещё раз переговорить с поселившимся со мной спутником, чтобы не попасть позже в неприятную ситуацию:

– Поскольку мы уже на Земле, нам придётся придумать тебе настоящее земное имя, поскольку Дружком называть тебя здесь мне будет неловко.

– Это ещё почему? – возмутился беглец с Малышки. – Я даже очень привык к такому обращению!

– Мне трудно будет тебе это объяснить, просто поверь мне на слово…

– И как же ты хочешь меня называть?

– Давай остановимся на одном из распространённых в Америке имени Джон? Ты не возражаешь против Джона?

Дружок не возражал. Я оставил его с кучей руководств и инструкций, ушёл в свою спальню и спокойно заснул.

Наутро меня разбудило яркое солнышко, сияющее в единственном окне спальни. Давненько не просыпался я на Земле, лежал и чувствовал настоящий кайф. В зале послышался какой-то шум и пришлось поспешить туда, чтобы проверить состояние Дружка-Джона. Я понимал, что с ним придётся не совсем легко, ведь авиорцы не имели обычай отдыхать ни по ночам, ни днём. Они никогда не спали и узнали о сне только познакомившись с землянами. Помню, каким неожиданным сюрпризом это стало для них. Но после нескольких дней, проведённых нами на Малышке они привыкли, что на третью часть суток мы исчезали в комнатах для отдыха.

Выйдя из спальни, я встретил Джона за столом, где и оставил накануне. Обложенный брошюрами с техническими характеристиками домашних механизмов, он продолжал быстро всё изучать, буркнув мне:

– Доброе утро, Хозяин! Если дашь мне ещё пару минут, то пойдём вместе на кухню, там уже готово кое-что на завтрак…

– Да хоть полчаса, – не возражал я. – Сейчас сполоснусь в душевой и буду готов! Кстати, за ночь у меня разыгрался аппетит. Наверное, от чистого земного воздуха.

Джон не обратил внимание на мои слова, листая страницы лежащей перед ним макулатуры. Подумав о времени, я сразу заметил на стене электронные часы, показывающие половину восьмого. Через мгновение часы исчезли – они оказались мысленной проекцией и появились только в моём воображении для выдачи информации. На широкой, залитой солнцем террасе мне захотелось сделать несколько гимнастических упражнений. Я не стал отказываться от хорошей мысли, к тому же чистый, насыщенный ароматами полевых цветов воздух позволил мне насладиться своими движениями. После душа я вообще почувствовал себя отлично, даже пришла неожиданная мысль о совершенно напрасном полёте за сотни лет в черноту космоса, когда все эти годы можно было вот так же шикарно провести на Земле!

На кухне мой маленький и шустрый Джон уже накрыл на стол и ждал меня, разглядывая на экране стереосистемы, занимающем всю свободную стену, новостной выпуск мировых событий. Как раз передавали про прилёт «Стрелы» из окрестностей Авиоры.

– Хозяин! После завтрака предлагаю полетать над окрестностями – хотя бы час. Вполне возможно, что найдём места для рыбалки и охоты…

– Ты что? Сразу хочешь земную живность истреблять? – удивился я.

– Вы же у нас истребляли! – логично ответил авиорец. – Сколько раз на Малышке членов экипажа «Стрелы» доставляли по нашим экскурсионным местам? И там лично ты завалил пару кабанов и выловил сто пятьдесят две рыбины!

– Давай не будем вспоминать на Земле ваших «кабанов»! Они оказались не крупнее самих авиорцев. С нашими их точно не сравнить! Мне не понятно, откуда у тебя такие точные сведения? Ты специально следил за мной?

– Конечно, нет! Но истребление живых существ на Малышке не остаётся бесследным, природные датчики передают на Всемирный компьютер все изменения по количеству каждого вида ежедневно. С одновременным указанием о причине изменений и о виновных лицах.

– Почему же вы нам не сообщили об этом сразу?

– Не знаю. Решение принималось главным руководством…

Это было правдой. Руководство Малышки исполняло все наши прихоти. Им хотелось сразу установить крепкие дружественные отношения с представителями земной цивилизации, для этого они были на всё готовы.

– Пожалуй мы не будем заниматься тем же на Земле, Джон! У нас таких датчиков нет, но природу охраняют тоже всякие законы, конвенции. Попадёшься – потом не отвертишься!

– Ты имеешь в виду, что нас начнут пытать за ловлю рыбы? – удивился мой юный друг. – Её же наверняка много! Тем более, что датчики отсутствуют…

У меня почему-то пропал аппетит. Какой этот Джон с Малышки настырный!

Не было у меня желания с первого дня на Земле портить с мелким другом отношения, вызвал специальный геликоптер для прогулки. Пока мы его ждали, я внимательно оглядел ближайшие дома и вновь не обнаружил около них никакого движения. Ладно, потом разберёмся, подумал я. Здесь тихо опустился рядом с домом красиво разукрашенный беспилотник, и мы с Джоном в него загрузились. Бортовой компьютер спросил у меня цель полёта и название мест, где ему предстояло нас высаживать.

– Мне всё равно, – отмахнулся я, не подумав. Затем сообразил, что с беспилотником такое не проскочит. – Шеф! Сделай пару кругов над городом, а затем по спирали пройди к ближайшим горам. Я покажу другу наши великолепные луга, леса и что там ещё попадётся по курсу…

– Извините, Майкл! – обратился ко мне компьютер. – А друга вы случайно не забыли дома?

– Нет, он тут! – я посмотрел на соседнее сидение. Мой Джон действительно не особенно был заметен. Трудно заметить парня в несколько дюймов ростом. Я сам его часто дома терял из виду. Но привык как-то, он друг мне всё-таки. А компьютеру это ещё разжевать надо…

И я добавил:

– Ты, шеф, двигай по курсу, у меня всё схвачено, мы – на месте. Всё, как полагается!

– Майк Гелах! Вы, видимо, пьяны или нездоровы! Я не полечу, пока не будет укомплектован борт такси согласно поданной заявки!

Здесь и Джон не выдержал:

– Вот он я! – Дружок попрыгал на сидении перед ближайшей видеокамерой. – Не видел настоящих мужиков, что ли?

Конечно, прыжки не особенно меня впечатлили. Через мгновение мы поняли, что и БК не впечатлился. Внутри беспилотника загудела тревожная сирена, а компьютер почти завизжал:

– Эй, у меня, наверное, глюки! Кто меня слышит – отзовитесь! Объявляю тревогу по всему штату в связи с пропавшим человеком!..

Я посмотрел на испуганного и вжавшегося в сидение Джона. Мне его стало жалко, взял его за шкирку, сунул за пазуху и гордо покинул сумасшедшее транспортное средство. Сирена сразу стихла, беспилотник сорвался с места и быстро исчез в голубом небе.

Дома мы обсудили возникшую ситуацию. Джон недовольно высказался:

– Хозяин! Когда вы прилетели в гости, приборы Малышки не удивлялись вашему громадному росту, скандалов не устраивали…

– Слушай, ведь я пропустил здесь триста лет! В чём моя вина? Раньше такого не было, да и летучих беспилотных такси тоже. Не говоря уже о карманных парнях с другой планеты…

Мы молча посидели, остывая от горячих слов, готовых сорваться с языка. Потом я предложил:

– А давай просто пешком походим по городу, выйдем за город. Посмотрим, что это за город такой – Орландо? Я ведь в нём тоже никогда не был до этого.

– Ага! – отозвался Джон язвительным тоном. – И ты меня поведёшь по городу за ручку?

Вот об этом я не подумал! Как бы я свою руку не вытягивал, но до руки Джона мне было не дотянуться, а идти, согнувшись в три погибели…

– Тогда давай сидеть дома и смотреть панорамный телевизор. Или что там ещё у нас есть… Я даже как следует ещё и не разобрался.

– Зато я разобрался, – Джон стал меня раздражать своим непримиримым голосом. – В нашем доме так просто ни один прибор не включится. Всё начинается с телепатической заявки, в которой нужно указать, кто и что собирается делать. Меня, понятное дело, указывать не придётся.

Я обрадовался:

– Вот! Мы тебя и не укажем! Будто бы я только себе заказываю…

– И это называется гостеприимство?

В этот момент в окошке показался какой-то чувак и тихо постучал ногтём в стекло.

– Кто это? Не помнишь, не с нашего экипажа?

– Ха! – обиделся Джон. – Я ещё угадывать должен? Первый раз эту физиономию вижу.

– Тогда подожди, я с ним поговорю. Сюда его пускать нельзя, мало ли что он подумает…

Вышел я на свежий воздух и столкнулся нос к носу с конопатым рыжеволосым малым, облачённым в довольно вызывающую майку с нарисованными девицами в разных позах, а также в синие трусы до колен.

– Вы ко мне? – глупо спросил я.

Рыжий попытался заглянуть за меня в комнату, но я не отступил от входа.

– А к кому же ещё? – удивился он. – Кажется, больше никого в округе не видно.

– Слушаю тебя внимательно…

– Да я просто так зашёл, поинтересоваться. Меня здесь разместили в соседнем доме, и я решил завести знакомства. Имя моё – Джон Пфайфер, комиссовали с Марса из-за аллергии. И это после трёх лет работы, понимаете?

Похоже, что этот второй Джон решил, что я его начну жалеть и приглашу в дом потрепаться!

– Знаешь, что? Мне одного Джона с избытком хватает! – в сердцах сказал я. – К тому же мне уже триста с лишнем лет, и хотелось бы спокойно насладиться тихим отдыхом.

Я подумал, что сосед сразу слиняет в свою обитель, но он оказался твёрдым орешком.

– Как? Здесь есть ещё один Джон? Может, разрешишь мне с ним поболтать? – и начал заглядывать в ближайшее окно – так хотелось ему найти собеседника помоложе.

Я повернулся и запер за собой дверь. Потом со своим гостем с Малышки мы смотрели, как сосед пытался через все окна кого-нибудь разглядеть у нас внутри. Нас это только развеселило. И мы несколько раз прошлись про его одежду, несносное любопытство и радовались даже, когда он навернулся у самого последнего окна, поднялся с земли, измазанный в чём-то чёрном, и исчез в своём жилище.

– Похоже, нам здесь скучать не придётся! – самоуверенно предположил я. Но мой друг, лицо которого сверху можно было разглядеть только в бинокль, не разделил моё предположение.

– Нет, Сютука! – сказал он. – Рыжего верзилу я не стерплю! Сильно жалею, что пустился с тобой в дальний путь, думал, что всё образуется, но не сложилось… Правильно в ваших книгах говорится, что родной дом, своя Родина – это лучшее, что есть на белом свете.

– Ладно, Джон! Не надо так кручиниться, чего-нибудь придумаем, – ответил я ему, и до утра мы не общались. Джон прочитал до вечера все книги, которые нашёл в доме, а утром исчез.

Вначале я не поверил этому, всюду его искал в доме и около, заглядывая в каждую дырку. Сосед, выйдя на своё крыльцо, внимательно и с большим любопытством следил за моими манипуляциями. Потом я уморился и пошёл на кухню чего-нибудь перекусить. Среди приготовленных на завтрак вкуснятин я обнаружил на середине столе лист бумаги с какой-то чёрточкой. Догадавшись, что это послание мне, быстро нашёл сильное увеличительное стекло и еле разобрал каракули Дружка. Он пытался написать мне нашими буквами английские слова. В общем-то у него уже здорово стало получаться:

«Сютука! Убываю на свою Родину. Мне без Малышки будет труба! Вчера я это окончательно понял. Мне удалось без проблем связаться с моей планетой через Космическое бюро. Я только назвал, что мне срочно нужно вернуться на планету, расположенную в системе звезды Авиоры. Они ответили, что уже знают про первую звёздную связь планет Солнечной системы с системой Авиоры. С Эпсилон Киля даже официально установлен космический мост. Так что меня должны вот-вот забрать. Я сижу в твоём гигантском кресле и жду. Спасибо тебе за всё, прощай…»

Я вышел из дома и помахал соседу рукой. Он ещё не уходил с крыльца.

– Джон! Если у тебя есть, чем запить небольшое горе, то тащи бутылку сюда, еда у меня готова.

Через полчаса мы с соседом угомонили бутылку какого-то крепкого напитка и начали вспоминать песни, какие пели земляне в самые разные века. И, надо признаться, некоторые вспомнили, и даже удалось их спеть на два голоса.

А про другого Джона уже через несколько дней я основательно забыл. Что делать, раз не сложилось?…