Читать книгу: «Алеста. Сквозь сны. Рождение хамелеона», страница 4

Ребята посмотрели в сторону подруг, не только по свечению, но даже по лицам я поняла, что они уже думают, как мне отказать, мне, конечно же, хотелось ударить их чем-нибудь по голове. Тоже мне красавцы первоклассные, как я говорила ранее, я считаю, что симпатичными в нашей компании были все девочки.

– Думаю, не стоит, – помахав головой, ответил мне Женя.

Я сдержала сарказм и просто попрощалась:

– Хорошо, я поняла, пока, – после того как я отошла на пару шагов, ребята нервно рассмеялись. А я направилась к своим. – Они не хотят, и вообще они маленькие и глупые, пойдём уже где-нибудь посидим, а то у меня ноги отваливаются.

Девчонки наконец согласились, и мы отправились на лавку в парк рядом. Вот как-то так и проходили все крупные мероприятия, и именно эти бесконечные круги и встречи для того, чтобы просто поздороваться, меня сильно доставали. Девочки то встречались с парнями, то расходились, иногда начинали отношения с ребятами с параллельных классов, но я по причинам, отмеченным выше, как-то не включилась в этот процесс. Были и школьные дискотеки, я приходила на них потанцевать, уж не знаю по какой причине, но меня ни разу никто не пригласил на медленный танец. Разве что девочки помладше года на три, я даже не помню, как к нам пришла эта информация, обсуждали, что мы с подругами очень неприлично танцуем. Я не понимала, что такое «неприлично танцуем», мы же не голые это делаем, ну да я никогда не обращала внимания на слухи, как всегда говорила моя мама, «переживать нужно тогда, когда тебя никто не обсуждает». Характер отношения ко мне открылся в тот день, когда мы с Ленкой ездили к её парню из параллельного класса, он почему-то жил достаточно далеко, нам пришлось добираться на автобусе. Куда именно, я не запомнила, потому что вела меня Ленка, точно так же не помню, зачем я поехала с ней, видимо, было очень скучно. Егора мы встретили рядом с каким-то зданием, Лена сказала, что он ходит туда в какую-то спортивную секцию.

– Привет, – махнул он нам рукой, – а вы что здесь делаете?

– В гости приехали, а что, нельзя? – возмутилась Лена.

– Да почему? Можно, не ожидал просто. Надолго?

– Неа, – сообщила подруга, – на час, может быть.

– Ну пойдём погуляем тогда, – предложил Егор и указал рукой направление.

Мы прошлись по улице, потом в сторону реки.

– У вас тут особенно негде гулять? – спросила я.

– Вообще да, так и есть, я поэтому удивился, зачем вы сюда приехали.

– Интересно, да и делать было нечего.

– Понятно. Пойдём ещё в одно место свожу и на остановку вас провожу.

Мы ещё немного побродили по побережью Китоя. Егор показал нам, где вечером собирается местная молодежь, и мы направились на остановку. Там Егор достал пачку сигарет и закурил.

– Можно мне? – спросила Лена.

– Нет, – коротко ответил Егор.

– О, а ты знаешь, что Алеста курит?

– Да нет, не умеет она, а даже если курит, то не в затяг. Не верю.

Я протянула руку, Егор с неохотой выдал мне сигарету, я закурила, как он и просил, «в затяг». Не знаю, кому и что я хотела доказать, наверное, то, что я-то не такая идеальная, какой они все хотят меня видеть, но в глазах Егора прочла лишь глубочайшее разочарование. Он расстроился так, как будто ему только что рассказали, что Деда Мороза не существует, хотя ничего и не сказал. Сигарету я докурила, но больше так решила не делать, не люблю этот свой образ отличницы, но не готова, разбивая его, так ранить знакомых ребят, совсем неожиданная была реакция. Я же и правда не курила, не могла не пробовать, все вокруг пробовали, особенно в деревне. Проблем с освоением техники у меня не было, я даже первый раз не закашлялась, вопрос лишь самоконтроля. Вот только никогда не понимала зачем, это же неприятно и ощущения после этого тоже неприятные.

– Ну и ничего хорошего в этом не вижу, – наконец произнёс он.

Я пожала плечами, подошла маршрутка, я забралась в неё первой, Лена попрощалась со своим парнем, а потом села ко мне.

– Что-то он слишком расстроился, – поделилась я своими переживаниями с подругой.

Она захихикала:

– Ничего-ничего, переживёт, а то надоел мне со своими нравоучениями. Тебя же мне в пример ставит, я ему говорю: «Да она такая же, как мы». Он мне: «Нет, не может быть».

– Ну вот, ты ещё и знала. Разбила парню веру в светлое будущее. Специально меня сюда привезла?

– Неа, так получилось, – честно призналась Ленка.

Она не врала, тем более я знала её характер и понимала, что это и правда вышло случайно.

Я училась жить, и, конечно, были ситуации, о которых я сильно жалею. И одно из сильных разочарований собой связано опять с Анной Николаевной, так уж ей не везло с нами. В классе вместе со мной учились в основном мальчишки, среди них выделялся Женя, учился он из рук вон плохо, но учителя старались вытянуть его хотя бы на тройки, а он не отказывался помочь с переносом стульев, парт и так далее. Не знаю, как ему в голову пришла такая мысль, но перед кабинетом географии – Анна Николаевна открывала его перед самым уроком – Женя заявил:

– Кто первый войдёт в кабинет, тот жаба вислоухая.

Не знаю, откуда он брал эти выражения, но все дружно замерли у стены тихо хихикая. Подошла Анна Николаевна, открыла кабинет и вошла, никто не пошёл за ней. Через минуту она вышла:

– Можете заходить.

Все стоят. Анна Николаевна забеспокоилась и начала уговаривать:

– Саша, ну ты-то зайдешь? – Сашу вы уже знаете, мы вместе ходили в художественную школу, но и он стоял молча.

– Алеста? – она в надежде посмотрела на меня, но тогда мне это казалось забавной игрой, и я стояла. Женя захихикал, в конце концов Анна Николаевна не выдержала и выкрикнула:

– Я за директором пошла! – и ушла на лестницу. Мне кажется, до директора она не дошла, но это сработало. Ребята быстро закинули в кабинет самого маленького, Кольку, и забежали сами. За ними зашли и все остальные. Я видела, как весь урок переживала Анна Николаевна, не понимая, что происходит, и мне было жутко стыдно. На следующей неделе она открыла кабинет заранее, Женя решил повторить манёвр, я не понимала зачем, все же видели, как нервничает одна из наших любимых учительниц.

– Идите лесом! – ругнулась я и вошла. Женя попробовал уточнить запрос про «первый из парней», но это не сработало, и остальные тоже вошли. А мне было всё равно, мне и до этого было стыдно, а после повторения, думаю, я совсем бы сошла с ума от переживаний за Анну Николаевну. Никто мне ничего не сказал, и правильно, у кого бы они потом списывали?

В десятом классе нам предстояло сменить коллектив, не все стремились доучиться до одиннадцатого класса. Классов было всего два: обычный и физико-математический, выбор был очевиден. Хотя до этого нас водили на дни открытых дверей по техникумам и мне очень понравилось в одном из них, где ребята сами настроили выезжающие лавки, закрывающиеся с кнопки шторы, я тоже так хотела. Я даже почти решила, что пойду сюда, а не в десятый класс, Ольга Анатольевна была очень раздражена и, несмотря на то что я делилась этими мыслями с одноклассниками, вмешалась:

– И что ты будешь делать потом с этим образованием?! Билеты в трамвае выдавать?

– Ну мне понравилось, я не считаю, что тот, кто создаёт такие системы, потом кондуктором работает. Я же и после техникума могу на высшее поступить.

– Да кто тебя возьмёт? Там математика не для тебя, ты после этого образования экзамены в ВУЗ просто не сдашь. Они же ориентируются на тех, кто туда поступает, а такие, как ты, туда не идут.

– Ладно, Ольга Анатольевна, я подумаю.

– Подумает она, – буркнула моя учительница по математике, но ничего больше не сказала и молча довезла нас до школы.

Но она победила, я сразу отбросила мысль о поступлении в тот техникум, и Ольга Анатольевна стала нашим классным руководителем. Учитывая, что практически все, кто поступил в десятый из нашего класса, пошли в физмат, Зоя Эдуардовна тоже претендовала на то, чтобы стать нашей классной, но было бы странно, если бы в споре за физико-математический класс победила учительница по русскому и литературе. Зоя Эдуардовна обиделась и отказалась вести у нас свой предмет, учителя русского языка и литературы нам уже с прошлого года дали нового, и это было прекрасно. Антонина Фёдоровна снова ставила мне пятёрки за красивое прочтение стихов без анализа. Если стихи были не больше двух страниц, я учила их за перемену перед уроком, наша бывшая классная руководительница знала об этой моей способности, потому давно уже давала дополнительные задания. Математику (алгебру, геометрию – всё равно) я делала на уроке, пока другие выполняли самостоятельные задания, нас таких было трое, потому Ольга Анатольевна сильно не препятствовала и не старалась завалить нас дополнительными примерами, тем более что место под пятёрки в журнале было ограничено количеством клеток. Это всё сильно освобождало моё время. Только в десятом классе я осознала, что обладаю склонностью к изучению иностранных языков. Дело в том, что учителей по данному предмету в нашем классе сменилось множество – ну не везло, и все начинали практически сначала. А в десятом нам поставили Елену Александровну, она преподавала английский у моей сестры. Тогда я жалела, что мы не попали к ней сразу, быть может, я свободнее владела бы английским. Елена Александровна не уделяла огромного времени грамматике, она общалась с нами, и я как-то незаметно для себя стала поддерживать разговор, именно она сказала, что я смогу освоить любой язык, если захочу, потому что не боюсь разговаривать.

В том же году я с отличием закончила художественную школу, сама своему красному диплому до сих пор удивляюсь. На самом деле спасибо маме, если бы не она, то я бы бросила курсе на третьем, а так прошла до конца. В качестве выпускной работы выбрала гобелен, которым заработала пятерку, ну а по истории искусств мне достался один из необычных художников, нарисовавший произведение, которое до сих пор терзает умы людей своими четырьмя правильными углами. Ну как достался, я выбрала сама, пока писала о нём, сильно пожалела. Мне пришлось облазить кучу сайтов, а чтоб вы понимали, каждый из них грузился минут по пять тогда. Кроме того, я обошла все библиотеки в городе, чтобы насобирать нужное количество информации. И даже это мне не совсем помогло, потому как одни источники утверждали, что он закончил одно училище, другие обозначали два, а в третьих источниках было написано, что он вообще нигде не учился! В один момент я даже стала ругаться о том, что, видимо, нужно у него самого спросить, но быстро одумалась, потому как вдруг и правда явится, мне, конечно, никогда не являлись давно умершие, но кто же его знает? И проговорила про себя: «Не надо, я сама как-нибудь». К тому времени я повзрослела, насмотрелась разных фильмов и стала побаиваться этой своей способности. Хорошо, что хотя бы с описанием работ и направлений, в которых работал художник, проблем не было. Мне нравились его работы, они чем-то цепляли, вот только не та, о которой знают все, не квадрат, другие его работы. Мне безумно нравился его кубофутуризм, и я не могла для себя объяснить, почему он ушёл совсем в простые геометрические формы, разве что это был какой-то протест, ну или, как пишут некоторые эксперты, попытка создать новую религию, с его-то характером. Не знаю, как я почувствовала этот его характер, не спрашивайте, может, с описаний скандалов, может, с самих картин, но абсолютно точно после своей работы я стала относиться к этому мастеру иначе, глубже, что ли. Но сложности, с которыми я столкнулась в момент сбора информации, окупились на экзамене, никто не знал, о чём меня спросить, после того как я через дверь слышала, как закидывают вопросами мою однокурсницу по передвижникам, вопрос: «Как вы думаете, почему он написал свою самую известную работу?» – казался невероятно простым. У меня тогда сложилось своё мнение на этот счёт, но я не стала озвучивать его, я просто повторила несколько мнений экспертов из всемирной паутины, получила «отлично» и вышла из кабинета. Приближался одиннадцатый класс, а я ещё так и не решила, кем хочу стать. Мне нравилась техника, я давно научилась разбирать и собирать свой персональный компьютер, возможно, если бы кружок радиоэлектроники располагался не на другом конце города, я бы была ближе к пониманию, куда идти, но нет. Поступать в художественное я не хотела точно так же, как и поступать на актрису, ну это же я, я была слишком рациональна для таких порывов. Примерно по той же причине я не собиралась учиться на писателя, мне всегда казалось, что если у тебя есть такие способности, то они сами достанут тебя. Возможно, если так сложится, то я найду время окончить колледж, например, или курсы, но высшее должно быть связано со знаниями, а не с творчеством, я так считала. Хотя журналистику я всё же рассматривала как один из возможных вариантов. Программирование могло бы стать моим будущим, но опять же я здраво расценивала свои возможности, для того чтобы поступить на бюджет, наверное, нужно было бы знать больше, чем базовый язык, который нам давали в школе, хотя составлять алгоритмы я любила, платное же высшее по этой специальности было слишком дорого. Вот с какими мыслями я отправилась отдыхать к бабе Вале.

Глава 2. Знакомство с силой

Наступило лето, и мы уехали в деревню. А про этот год не рассказать вам я просто не могу. Это было самое захватывающее лето в моей жизни. Мы приехали с сестрой вместе и быстро ускакали к подругам. Много говорили о жизни, смеялись. Вечером пошли гулять, пока родители здесь и мама остановит бабулю в попытках загнать нас домой пораньше. Мы-то знали, что сдвигать границы нужно сейчас, после бабушка решит, что не она мать, вот пусть сама теперь и разбирается, и перестанет нас контролировать. К тому времени электричество в поселке исчезло безвозвратно, а кроме этого, в данном уголке планеты и сотовая связь не ловила от слова «совсем». Потому никакого толку от электроприборов, в том числе мобильников, ныне смартфонов, не было. Разве что плеер на батарейках представлял из себя весьма полезную штуку. В клубе ещё проводили сельские дискотеки, но под ответственность ребят. Библиотека закрылась, Анастасия Геннадьевна куда-то пропала, и наш досуг оказался полностью нашей задачей. А потом кто-то унес какую-то запчасть от клубной электростанции, и дискотеки тоже закончились. Хотя местная молодежь собиралась у клуба, уже просто по привычке, иногда кто-то подключал магнитофон к аккумулятору мотоцикла, а потом заводил его «с толкача».

Девушки и парни встречались, я понимала, что мне тоже вроде нужно выбрать пару, но большого интереса к сему процессу я не испытывала. Мне больше нравилось наблюдать за всеми этими взаимоотношениями. Кроме того, подруги знакомились с другими плохими привычками. Девчонки замечали мои странности и стремление к правильному поведению и не всегда брали с собой, я не обижалась, их отношение ко мне не изменилось, просто нарушать правила ради нарушения правил не любила, а они не хотели объяснять мне, зачем мы это делаем. В конце концов я выбрала обычного деревенского парня – Пашку. Не могу сказать, что испытывала сумасшедшие эмоции и чувства, вообще не была уверена, что способна на подобные всплески. Он тоже не испытывал ко мне глубоких чувств, я это видела, мы вообще были очень разными. Зато я была красивой и знала это, и он знал, и всех всё устраивало. Мы целовались и гуляли за руку, мы даже практически не говорили, он ни разу ничего не спросил, а я так быстро погружалась в свои мысли, что не замечала этого молчания. Он как бы был у меня, а вроде и не был. Когда тебя обнимает и целует сильный парень, это, безусловно, вызывает какие-то мурашки по коже, а если он ещё не задаёт никаких вопросов и не требует продолжения, так это совсем прекрасное стечение обстоятельств. Мы были подростками, потому пробовали то, что было запрещено. И курить я пробовала, фактически ни разу не закашлялась. Мне показали, я повторила, ну да об этом уже было. Правда, к тому времени, когда я начала активно пользоваться этим способом демонстрации протеста или принадлежности к группе, остальные уже понимали, что приобрели не самую лучшую привычку. Потому подруги не делились со мной сигаретами. Правда, в один из вечеров произошёл совсем неожиданный для меня поворот.

– И мне, – попросила я сигарету вслед за девочками.

– Нет, тебе не надо, – запротестовала Катя, получив свою от ребят.

В этот момент Пашка достал пачку и протянул мне, я взяла одну и закурила.

– Что ты делаешь? – возмутилась подруга.

– Да она всё равно не будет курить, – спокойным тоном дал заключение Паша и убрал пачку.

Я немного зависла, докурила до половины, а затем затушила, потому что никакого удовольствия мне этот процесс и впрямь не доставлял. Я вообще не верю, что хоть кому-то доставляет удовольствие курение, пока не приобретена привычка. Ну да, Пашка был прав, курить я как начала, так и бросила. Вот как-то так протекало моё лето, и, может, ничего нового и необычного так и не произошло бы, если бы в один чудный день мы вчетвером: я, Ленка, Катя и Света – по дороге к реке не разговорились про гадания и заговоры.

– А вы были у бабы Дуни? – спросила Катя.

– У какой бабы Дуни, Кать? Ни разу не слышала, – с интересом спросила Ленка, а я напряглась.

– Ну той, что живет на краю деревни. Мы с Машей заходили к ней, когда ездили сдавать металлолом. Вообще никаких попуток не было, и мы зашли к ней в гости. Машка повела, она уже была у неё. Чай попили, она нам на суженых погадала. А потом представляете, – тут Катя заговорила загадочным шепотом, – ворона подлетела к окну и каркнула, а она и говорит: «Вон, девочки, ворона говорит, ваша машина едет, собирайтесь». Мы вышли, тут же пошел лесовоз, парни помогли ещё и загрузить и разгрузить нам металл.

Мы помолчали. Действительно интересная эта баба Дуня. А я уже, кажется, предполагала, чем закончится этот разговор и искала отговорки. Ну если баба Дуня окажется обычной женщиной, то меня это не расстроит. А если нет? Она может рассказать им о моих особенностях. Я не хочу, не хочу, чтобы на меня смотрели как на экзотическое животное.

– Пойдем сегодня после обеда? Только надо к чаю что-то взять, – задала Катька вопрос, которого я так боялась.

– Не знаю. А она нас не выгонит? – спросила Света.

– Ну да. Пришли такие без предупреждения. Здрасьте, мы к вам чай попить, – я ухватилась за возможность избежать такой встречи.

– Да нет. Она всем рада, если кто-нибудь лечиться не пришел к ней, то примет, – закончила Катя.

– Ну пойдем, – отрезала Лена все пути отступления.

Что я могла? «Я не пойду, я не хочу». Почему? Струсила? Ну не пойду я сейчас с ними, что я от этого выиграю? Девчонки ещё минимум неделю будут мне об этом напоминать и рассказывать небылицы, чтобы я обзавидовалась. Ай ладно, будь что будет.

На речке мы встретили парней, они собирались куда-то в лес проверять свои охотничьи постройки. Обедать пошли к нам, откопали макароны, яйца. Если вы думаете, что бабуля варила нам борщи, то сильно заблуждаетесь. Только не баба Валя. Она с утра делала нам что-нибудь перекусить, да и то не всегда, а потом уходила работать в огород. И никакими палками загнать её домой было невозможно.

– Баб, там обед на плите, – крикнула я, выходя из дома.

– Хорошо, Алечка, – услышала в ответ.

Ага, конечно, пошла и поела она. Ладно, кто людей в таком возрасте учит. Выжила же как-то до сих пор. Мы захватили свои карманные деньги, взяли в местном магазине зефир и какое-то печенье и направились к бабе Дуне.

– Баба Дуня! Можно к вам? – Постучалась в дверь Катька.

– Ой девочки, конечно, можно, заходите, чай уже закипел, – услышали мы в ответ и прокрались в просторную избу. Я видела, что остальные тоже немного нервничают. Ну не каждый же день в гости к ведьме ходят.

– Да заходите, не стесняйтесь, – с улыбкой произнесла милая бабуля, – ну давайте, напоминайте мне, как кого зовут.

Сказать, что я обомлела, это не сказать ничего. Да я никогда в жизни не видела такого свечения! Она заполняла своим светом всю достаточно большую комнату. Мне казалось, что если убрать стены, то свет заполнит весь поселок, а может, уйдет и за его пределы. Я поморщилась, баба Дуня заметила это, подмигнула мне, и свечение несколько уменьшилось. Мы сели за стол, удивительно, что количество стульев точно совпало с количеством гостей.

– Я Катя, баб Дунь, мы к вам с Машей приходили.

– Света.

– Лена.

– Алеста, – сипло выдавила я. Ну хоть что-то смогла сказать.

– Очень приятно, девочки, Евдокия, можете звать меня бабой Дуней. Зачем пришли? На суженых погадать или про будущее своё разузнать? Вы чай наливайте, заварился уже.

– Ой, а можно мне про будущее, на суженого вы мне уже гадали, – бодро протараторила Катька, по-хозяйски разливая чай по чашкам.

– А мне на суженого, – хором сказали Лена со Светой.

– И мне про будущее, – оправилась я от первого впечатления. Ну а зачем мне про суженого? С этим сама как-нибудь разберусь.

Баба Дуня стала гадать: то по руке, то на картах, то камни бросит. Само гадание меня увлекало не слишком, я затаив дыхание наблюдала за переливами света в доме. Ой, если бы девочки могли видеть всё происходящее! Свет разбегался на радугу, потом снова собирался в яркое белое свечение, красивые разноцветные отблески бегали по дому. Они были похожи на искру, как давно я её уже не видела… Они прыгали по столу, залезали в сахарницу, донимали пушистого кота, спящего на шкафу в углу комнаты. Я даже не заметила, как подошла моя очередь.

– Ну что, Алеста, сдвигай колоду, – и ведьма протянула мне руку с картами.

Я несколько секунд собирала своё внимание, но колоду наконец сдвинула.

– Ох и интересная судьба ждёт тебя, девочка. Далеко уедешь, сама ещё не знаешь, какой сложный и красивый город ждёт тебя, – баба Дуня посмотрела мне в глаза.

В этот момент всё вокруг как будто замерло, девочки перестали двигаться, свет остановился, только искры всё ещё донимали кота, но по комнате уже не носились. Как будто их тоже заинтересовало происходящее. «Ночью приходи, Алеста, коли не боишься меня», – беззвучно произнесла баба Дуня не отводя взгляда. Я замерла, а всё вокруг опять задвигалось и забегало.

– Ой, а что за город, баб Дунь? – заинтересовалась Катька.

– А об этом ей пока знать рано, время не пришло, – отрезала баба Дуня. – Ну что, девочки, пора собираться? А то на танцы не успеете, сегодня вроде станцию в клубе починили.

– Ой, правда? – обрадовалась Светка. – Пойдем скорее, а то не успеем!

Мы собрались, поблагодарили бабушку и удалились по домам наряжаться. Ленка не могла определиться, платье или джинсы, а я не могла собираться совсем. Идти? Или не идти? Вот в чем вопрос-то. Я чувствовала, что хочу, хочу задать много вопросов: про искру, про свет, возможно, даже про мое предназначение в жизни. Она знает, она всё знает…

– Не зависай! Ты вообще собираешься? Вот, на тебе блузку с джинсами, девочки тоже, наверное, в штанах будут, – Ленка кинула в меня одежду, чем вывела меня из транса.

Я похлопала глазами и стала одеваться. Ну ладно, пойдем потанцуем, потом решу, что делать. Танцевать я любила, сколько себя помню, музыкальный канал дома не выключался, я повторяла движения из клипов. Сначала получалось не очень, но потом всё лучше и лучше. Теперь я могла танцевать под любую музыку, и мне было не важно, смотрит на меня кто-то или нет. Я растворялась в музыке. Ну а сельская дискотека, она и есть сельская дискотека. Мы все друг друга знали, потому стесняться не было никакого смысла. Ну и если вы считаете, что музыка играла до зари, то нет. Электростанция работает на солярке, и хватило её часов до двенадцати, потом клуб закрыли. Кто-то остался на крыльце, кто-то пошел гулять. А я потихоньку сбежала, потому что моё любопытство сказало, что я не прощу себе, если не пойду в гости к бабе Дуне. Ну ведьма-то ведьма, только человек с таким свечением не сделает мне ничего плохого. Я была уверена в этом. Добралась до избушки, поскреблась в дверь.

– Заходи, заходи. Не стесняйся, – сказала ведьма, – я давно тебя жду.

Я вошла. Ночью это место выглядело ещё загадочнее. Появились какие-то тени.

– У вас тут многолюдно, баб Дунь.

– Не совсем правильное слово, детка, но да, на скуку не жалуюсь, – улыбнулась бабушка, – присаживайся, Алеста. Рассказывай, как ты дошла до жизни такой.

Я села.

– Жизнь как жизнь, ничего особенного.

– Да я вижу, скрываешься, это правильно. Вообще, дорогая, ты ведешь себя крайне разумно. Обычно к твоему возрасту сила или раскрывается, и ты начинаешь пугать людей, или увядает, потому что ты сама начинаешь её побаиваться. А ты черпаешь потихоньку, дальше не пробуешь, но и от того, что есть, не отказываешься. Молодец.

– Так откуда я знаю, что там дальше-то, вдруг оно меня съест? – посмеялась я.

Баба Дуня опять улыбнулась:

– Ко мне всё же пришла, зачем?

– Любопытство не порок. У меня столько вопросов, а вы наверняка знаете ответы.

– Не всё, но знаю. Задавай свои вопросы.

– Что такое свет, баб Дунь? Почему мы светимся по-разному?

– Люди называют это аурой, детка, кто-то душой, хотя, на мой взгляд, это не совсем верно. Она меняется от настроения, состояния здоровья, мыслей в голове. Все рождаются чистыми, однако жизнь у нас разная, и злые пробуют забрать нас на свою сторону, проще забрать тех, чьи родители уже туда перешли. Или тех, у кого нет родителей, вот им приходится несладко, с самого детства они соблазняют их, атакуют, если нет защиты. Ты видишь свечение, Алеста, не так ли?

– Да, вижу, то есть я могу видеть, что чувствует человек в данный момент?

– Можешь, ты уже научилась отделять некоторые яркие эмоции. Это то, что происходит сиюминутно, эмоции текучи и не сильно изменяют постоянный цвет ауры.

– А вы можете научить меня точнее определять их?

– Ну что же, могу. Ты не будешь видеть моего лица, не бойся, я специально сделаю так, для того чтобы ты могла читать по свечению. Потом сама поймешь, как лицо повторяет ауру человека.

И лицо её действительно пропало, у меня было ощущение, что я разговариваю с тряпичной куклой, я видела про таких передачу, почему-то раньше лицо у игрушки считалось необязательным. Выглядело это всё, конечно, жутко, не хватало куклы, выскакивающей из-за стола с ножом, но я справилась со своими эмоциями. Свет вокруг поменялся, я помню, такое свечение было у мамы, когда она узнала про Ленку.

– Радость?

– Великая радость, Алеста. Так мама ждет ребенка, радуется его первым шагам.

Потом свечение поменялось, это было интересно, очень необычно. Я поняла, что лучше определяю положительные эмоции. Тёмным эмоциям я не всегда находила название. Баба Дуня поясняла, она говорила, что определять тёмные эмоции нужно. Что без этого я не смогу почувствовать, насколько велика опасность. Я учила, это было увлекательно, и время просто пролетело.

– А болезни по ауре тоже определять можно?

– Можно, только тебе зачем, ты же лечить не умеешь?

– Не знаю. Просто интересно.

– Любопытной Варваре – сама знаешь. Ну всё, дорогая, давай прощаться. А то Пашка устал тебя ждать и пошел искать, – баба Дуня хитро прищурилась.

Я вздохнула, вот честное слово, я бы лучше здесь просидела, бабуля всё равно спать легла и до утра меня не хватится. Мы с Ленкой ушли ночевать на чердак, ну лето же, и теперь контроль за нами совсем пропал. Только это будет действительно нечестно.

– Сколько сейчас, часа три? Где он, баб Дунь?

– Около того, иди к дому по правому берегу, там и встретишь.

– Спасибо вам, можно я ещё приду?

– Конечно, Алеста, приходи как сможешь, не спрашивай, я буду знать о твоём приходе. Ещё увидимся.

– До свидания.

Я закрыла дверь и пошла, как бабушка велела, и действительно через пару домов встретила Пашку.

– А я тебя ищу, пойдем?

– Пойдем, – подтвердила я.

В этом весь Пашка, я тут оправданий вагон и телегу выдумала, пока шла, а ему и не надо ничего знать. Ладно, оно и к лучшему, врать не придется. Мы пошли к ребятам, это была Пашкина компания, парни вообще любят объединяться в группы. Пара девчонок постоянно гуляла с ними, а мы как-то мигрировали ночью от одних к другим, смотря где веселее. Вот и сегодня Катя, Света и Лена были в другом месте, видимо, там было интереснее. Пашке приходилось меня регулярно разыскивать, может, поэтому и вопросов не было. Сидели у костра, пели песни под гитару, в деревне посреди тайги не слишком много развлечений. Я любила петь, хотя не могу похвастаться сильным голосом и точным попаданием в ноты, но у костра этого и не нужно. Часов в пять я стала зевать, и Пашка проводил меня до дома. Ленка уже была там. Я не боялась, что не высплюсь. Огород у нас, конечно, был, но хозяйства не было. Баба Валя как-то пробовала заводить мелкую живность на лето, потом перестала, да и мама сказала, что возни с ними много, а с продуктами проблем уже нет. К тому году тяжелые времена для нашей страны заканчивались, начали платить зарплаты, потому то, что мы раньше выращивали, можно было купить и на рынке.

Я стала посещать бабу Дуню регулярно. Ещё некоторое время изучала эмоции. Баба Дуня предложила разбираться с вопросами по очереди, я согласилась. Тогда я вообще никуда не торопилась, лето казалось бесконечным. Потом встречала Пашу, а он так и не спросил, почему я слоняюсь одна посреди ночи. Ну а поскольку я была самой главной моралисткой, Лена, Света и Катя не очень переживали по поводу моих исчезновений, не спрашивали, куда я пропадаю, считая, что за мной просто Паша заходит. Они в это время предпочитали гулять с другими ребятами постарше.

После того как баба Дуня решила, что я уже неплохо научилась разбираться в цвете ауры, она разрешила задать мне следующий вопрос.

– Кто такие искры, баб Дунь?

– Какие искры?

– Ну огоньки, у вас их много летает, я не всех понимаю. У меня одна была, у брата с сестрой тоже. Потом куда-то пропали.

– Духи, Алеста. Есть природные: лесные, речные, озерные и так далее. Те, о которых говоришь ты, это хранители. Практически каждому ребенку достается родовой хранитель. Обычно по отцовской линии, если на то есть причины, тогда материнский.

– А мой какой?

– Ваши все отцовские, не было причин отказываться от них. Да и материнская линия у тебя очень своеобразная. У матери спроси, она расскажет.

– Ну да, бабушка иногда очень удивительные истории рассказывает. А они же разные, хранители?

– Разные. Чем сильнее род и чем вы больше с предками связаны, тем и хранитель сильнее.

– А бывает так, что у ребенка их нет?

– Бывает и такое, редко, правда, даже если один остается ребенок, род чаще всего его не бросает. Бывают просто слабые хранители. Правда, есть способ получить второго.