Читать книгу: «Мам, ты должна это видеть!»
© Алан Ноус, 2024
ISBN 978-5-0053-8488-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мам, ты должна это видеть!
Посвящается Великим Мастерам: Стивену Кингу, Анджею Сапковскому, Хирохико Араки, Кэнтаро Миуре, Эндрю Хасси, Джорджу Лукасу.
Пролог
You load 16 tons, what do you get?
Another day older and deeper in debt
St. Peter don’t you call me, ’cause I can’t go
I owe my soul to the company store
(С) «Tennessee» Ernie Ford
2018 год. Санс-сити.
«Что для Вас значит работа в Mendoza Inc.?»
Боже, ещё десяти утра нет, а эти ребята из нового отдела уже шлют свои «любовные записочки».
– Так, посмотрим…
Я прокручиваю анкету колёсиком мыши уже в пятый раз. Обычно я выбираю максимально положительные варианты типа «полностью согласен», а там, где на вопрос нужно отвечать словами, я пишу «Другое» или «Затрудняюсь ответить». И в этот раз я расставил галочки как обычно.
Остался только один вопрос: «Что для Вас значит работа в Mendoza Inc.?»
Этот вопрос меня зацепил, потому что этот вопрос важнее для меня, нежели для статистов или кому там эти анкеты понадобятся.
Я кликаю на поле для заполнения и ввожу: «Отличный коллектив, престиж, хорошая заработная плата, достойные условия…».
Всё так.
«Спасибо за участие в опросе, хорошего дня!»
Вот уже вторую неделю эти ребята пекутся о моральном состоянии персонала всей фирмы на всех уровнях и в каждом отделе. Сначала они показались мне просто подозрительным модным нововведением, введённым для того, чтобы пустить пыль в глаза персоналу и прессе, просто добавить пару очков репутации и без того авторитетной компании. Но я не мог не оценить их методы.
Каждый день они присылают небольшую анкету с вопросами о самочувствии и всяком таком. Эти ежедневные опросы не анонимны и анкета отправляется напрямую в этот новый отдел. Я слышал, что кто-то из маркетинга в прошлую пятницу психанул и написал в анкете всё что он думает о своей жизни, начальнике и новой рекламной кампании. Само собой, парень рассчитывал на увольнение (я бы тоже рассчитывал), поэтому в выражениях он не стеснялся, и всё же… на следующий день его отправили в оплачиваемый отпуск! Компания даже взяла на себя расходы за курс психотерапии. Как минимум, впечатляюще…
Так что же для меня значит работа здесь?
Пальцами барабаню по столу, затем решаю ответить позже, накидываю куртку и иду курить. Хорошо быть начальником. У кого-то из девушек сегодня очень приятный парфюм, шлейф от него тянется через весь коридор. В лифте те же приятные призрачные нотки. На первом этаже запах исчез. Люблю такие мелочи, они вносят разнообразие в рутину, и день сразу приобретает какой-то особенный оттенок. Охрана, лифт, коридор, кабинет, кабинет, коридор, лифт, охрана. И курилка, как же без неё. Это часть Mendoza Inc.
Я поджигаю своей Зиппо ароматную сигарету со сладким фильтром.
На улице зима, декабрь, снега, правда, в этом году в Санс-сити выпало не так много. В курилке никого нет, слава Богу, почему-то сегодня отчаянно никого не хочется видеть. Мне надо побыть одному и подумать.
Я попал в эту фирму благодаря Фаррану. Это фирма его отца. Еще когда мы были детьми, компания мистера Мендозы стала крупным производителем школьной одежды, позже появились другие ответвления, и он стал шить одежду вообще для всех. Есть даже несколько линеек костюмов для собак и кошек с ироничными названиями типа «Doggy style»1. Так родилась Mendoza Inc., где я работаю в качестве главы логистического отдела филиала в Санс-сити вот уже почти 5 лет.
Когда меня метало после окончания университета, и я не мог выйти из запоя после смерти бабули, Фарран Мендоза стал маяком в моей никчемной жизни и представил меня своему отцу.
Ну, как представил… Вряд ли надо представлять тебя человеку, если в детстве он приносил вам с другом в комнату печенье с молоком и забирал вас со школы.
Конечно, сперва Фарран привёл меня в порядок. Было нелегко, но я отказался от алкоголя (не насовсем, к слову), перестал общаться со всякими придурками, которые, как по чьему-то злому волшебству, автоматически появляются в твоей жизни, когда ты опускаешься на дно. Асоциальная магия, вот это что.
Боже, в каком же я тогда дерьме оказался, уму непостижимо, что могло тогда из этого выйти, если бы не Фарран и Джон Мендоза.
Джон принял меня на работу сразу и практически без вопросов. Зовите это кумовством, если угодно. Но видит Бог, он не пожалел. И я не дам ему повода. С тех пор моя жизнь стала похожа на акварель, большую такую акварель с кучей красок. Я даже в церковь стал ходить, моя мать была в шоке, когда я позвал её с собой (не то, что бы я был сильно верующим, просто в церкви мне как-то… спокойно что ли).
Улыбка налезает на уши, я докуриваю и смотрю на красивое зимнее солнце. Руки болят от холода. Вечером ещё нужно сделать кучу телефонных звонков, ибо настало время погудеть с ребятами. Надеюсь, Фарран будет где-нибудь не очень далеко и сможет приехать.
***
Над чашечкой с чёрным кофе поднимается ароматный пар. Я не был бы собой, если бы не пролил немного на штаны.
На сегодня я закончил, но из офиса не ухожу. Я уже позвонил Алише, Саймону и Глории (ни за что бы не подумал, что встречу живую хуманизацию2 Глории из мультика Мадагаскар и подружусь с ней). Глория сказала, что позвонит девочкам, а с меня тогда остаётся позвать парней. Сказано – сделано, Тоби, Гэри и Брайан – все заряжены и готовы к бою. Остался только…
Я встаю и иду к окну. Снег всё-таки пошёл сильнее. +20 к показателю уютности, не хватает только милой девушки, в миленьком таком свитерочке с оленями, под бочком для полного счастья.
«Я склонен оценивать людей положительно до тех пор, пока они не докажут мне обратного, Клайд», – так мне сказал Джон Мендоза, когда я в шутку спросил у него: «А не боитесь, что я по привычке начну считать гектары? Я ведь агроном».
Он хорошо ко мне относился и относится. Но он не видел того, что видел Фарран. Я был в дерьме.
А теперь я с улыбкой смотрю в экран телефона. Там на меня смотрит персонаж моего любимого детского мультфильма – Жирный Пёс Мендоза. Фарран не обижается – он долго смеялся, когда я спросил, можно ли я его так запишу в контактах. Фарран ведь тоже своего рода детский супергерой.
Пара коротких гудков и я слышу его бодрый голос.
– Ну привет!
На фоне слышу клаксоны, стоило только выпасть снегу, сразу начались пробки.
– Генерал Кеноби! – пророкотал я в ответ голосом Генерала Гривуса.
Мы оба хохотнули, как обычно.
– Ну как, спас уже всех детей на сегодня?
– Да, можно рожать новых. Только желательно где-нибудь поближе.– голос стал серьёзнее.
Фарран работает в CPS3 штата Мичиган.
Зачастую, гуляя по улице в погожий денёк, мы не задумываемся о том, что происходит вокруг на самом деле: тут и там поют птички, красиво играют на витринах блики, деревья и синее небо так и напрашиваются на фотосессию…
Держа в одной руке тёплый миндальный круассан, а в другой – телефон, листая новостную ленту, мы не задумываемся о происходящем вне нашего крохотного мирка. Конечно, мы следим за новостями, мы смотрим видео и оставляем комментарии, но мы не думаем об этом… по-настоящему.
А Фарран думает. Медики, копы, пожарные – они все думают. Пока мы смотрим вечером смешную нарезку мемов с котами на Ютьюб, они решают настоящие проблемы. И даже среди этих профессий работа Фаррана выделяется.
Мне кажется, что рекогнесцировка проблем у медиков, пожарных и полицейских отчасти легче, чем у работников CPS. Медик, например, видит кровотечение и останавливает его. Полицейский, увидев труп с дырой в груди, а рядом ружьё и кровавую надпись «ТАК БУДЕТ С КАЖДЫМ» поймёт, что это его профиль, а когда в небе вырастает чёрный столб дыма, мы обязательно услышим пожарную сирену.
Но дети молчат. Огромное количество детей молчит, когда их жизнь превращается в кошмар. Работа Фаррана – разрушать эти кошмары и спасать детей.
– Настало время для собрания Рыцарей и Рыцаресс алкогольного стола, мой друг.– сказал я важно.
– Когда? – по голосу слышно, что он оживился.
– Завтра. Глория с девочками уже подыскивают место. Чёрт!
Я отхлебнул горячий кофе и снова капнул уже на рубашку.
– Ты думаешь она устроит вечеринку в своём Бургер Кинг?
Я его не вижу, но знаю, что он вскинул бровь.
– Да нет, кофе облился. Вобщем, ты за? Бро, я уверен, тебе надо с нами отдохнуть, ребята соскучились, ты ж в прошлый раз не пришёл.
– Я был в Каире, Клайд.
– Для Глории это не аргумент.– я ехидно хохотнул.
– О, я не посмею расстроить мой маленький шоколадный цветочек снова. Я буду, не переживай.
– Тогда до встречи, посматривай в чат если что. Я передам Глории про «шоколадный цветочек.»
Мы снова захохотали, как умеют хохотать наверное только неженатые мужчины за 30 с отстойным чувством юмора, и я закончил звонок.
***
Суббота-суббота-суббота! Боже, как же я люблю этот день!
Не то что бы я настолько сильно уставал за неделю или что-то такое. Не грозит отнять мои выходные и дама моего сердца, в конце концов – у меня её нет. В субботу со мной всегда случаются хорошие вещи.
Я слегка пнул робот-пылесос с кошачьими ушками (идея бывшей). Уборка почти закончена. В холодильнике стоит батарея энергетиков, две банки пива и пара ломтиков пиццы, им уже неделя… кажется… Я задумчиво закрываю холодильник и беру ключи от машины со стола. Пора прокатиться до Уолмарта и пополнить мои скромные холостяцкие запасы. Мне много не надо. Ем я мало, а то, что не доедаю – доедает мой NECOSUCKER 10000 (авторское название робота-пылесоса, очень им горжусь).
На полпути мне приходит идея позвонить Глории.
– Да, Клайд, я тебя слушаю, – мурлычет она в трубку.
– Я решил заскочить в Уолмарт и подумал, может, я наберу нам продуктов к вечеринке, чтобы вечером не выяснилось, что у нас нет каких-нибудь стаканчиков, ну или что там мы обычно забываем?
– Клайд, дорогуша, ты молодец. Я знала, что ты молодец ещё два часа назад и уже приготовила список закусок, алкоголя, посуды и вообще всего-всего, что ты захочешь купить, прикинь? Разве что травку оставила на усмотрение Лилы. Собираемся у Гэри, помнишь?
Обожаю в Глории её логистическую жилку, может мне стоит позвать её к нам работать? В голове почему-то промелькнула картинка, как я играю с этой шоколадной мамаситой в шахматы.
– Глория…
– Да, дорогуша? Мартин сделал пакость и мне надо сменить ему подгузник, так что говори пока я здесь.
– Ты чудо-женщина, Глория. Я завтра же внесу в муниципалитет проект твоей 14-метровой мраморной статуи, – я демонстративно смахнул слезу благодарности, хотя она этого и не видела.
– Доживи до завтра.
– А есть сомнения? – я насторожился.
Проехал мимо копов, они не обратили на меня внимания. Кажется, говорить по телефону за рулём запрещено, но я не уверен.
– Большинство придут со своими парнями, мужьями, девушками, женами и, ну ты понял…
– Если честно, не очень. Раньше это не мешало и…
– Эшли вернулась к нам. И она снова одна. И она тоже придёт. – я услышал суровые нотки в её голосе.
Я рефлекторно сбросил скорость, сзади послышались гудки вечно торопящихся в Уолмарт. Я не нашёлся с ответом… Глория снова предупредила меня, чтобы я был разумен и ушла по делам.
– Эшли, говоришь… – сказал я в пустоту.
Кажется, череда моих счастливых суббот подошла к концу.
На парковке очень оживленно, мне повезло, и я сразу нахожу место, но еще долго сижу в машине и думаю. Я опустил стекло и курил, но двух сигарет мне показалось маловато.
Эшли – моя бывшая девушка. Мы были вместе два года, а потом она бросила меня ради какого-то актёра. Она любила театр, и мы часто ходили туда вместе. Я позволял ей ходить на спектакли с её подружками-театралками, сколько ей заблагорассудится.
Это привело к тому, что в один из вечеров она познакомилась за кулисами с Гордоном. Гордон играл какого-то русского в том спектакле. Эшли с девочками пошли за кулисы, и там моя личная жизнь потерпела поражение. Она начала видеться с ним, в тайне от меня и, конечно, одними свиданиями дело не ограничивалось. А я в то время даже не подозревал, что на моих рогах можно было вить гнездо, до тех пор, пока Эшли не пришла с повинной.
Моё сердце было разбито, расколошмачено, раздербанено. У меня не было слов. Она собрала свои вещи и ушла. Я не слышал, что она говорила, когда уходила. Может быть, это было «прости», а может «пошел ты к чёрту», не знаю.
Сигареты я тушу в специальную пепельницу в машине, давно отучил себя мусорить на улице после визита в Германию.
Я не был плохим парнем. В том смысле, что я никогда не бил её, не было крупных ссор, и я не был тираном, запрещающим всякое. Хотя, наверное, стоило. Не было бы тогда никакого Гордона с его дебильной бородкой сутенёра-сифилитика.
Закрываю дверь машины сильнее, чем следовало бы. Психую, как идиот.
– Извини, машинка, я не хотел…
И сейчас, какая ирония, она расстается с Гордоном. В голове так и вертится мысль о том, чтобы не пойти никуда, но не хочется подставлять ребят. Телефон вибрирует – Глория уже скинула список. И Фарран приедет… На часах уже почти три после полудня, надо идти. На месте разберусь.
***
Стою с полной тележкой в алкогольном отделе. Что бы такого взять? Хочется напиться до чёртиков, но знаю, что идея плохая.
– А, к чёрту, – вырвалось у меня.
Хватаю с полок несколько бутылок виски, водки, вермута и для верности две пивных батареи. Пока я играю ими в тетрис и пытаюсь вместить так, чтобы всё не вывалилось, я вспоминаю кое-что.
– Фарран же не пьёт алкоголь!
На меня обернулась женщина, которая с видом профи-сомелье выбирала вино.
– Не могли бы Вы быть потише, мистер? Вы сбиваете меня с концентрации, -сказала она.
– Вы с таким важным видом выбираете вино, как будто понимаете, чем они отличаются, мисс…
– Карен Гудини, – она окинула меня взглядом.
На ней была черная кожаная куртка и зелёная водолазка с высоким воротом, черные волосы собраны в конский хвост, а во взгляде надменности больше, чем у Джаббы Хатта. И всё же она симпатичная. И она застала меня врасплох.
– Очень приятно, я…
– А Вы – хам.– и она отвернулась.
Разговор окончен. Ну, что ж, всякое случается в стенах Уолмарта, правда? Ну, или на его парковке, как, например, много лет назад, огромная куча птиц почему-то решила внезапно покончить с собой и разбилась о парковку Уолмарта где-то в Арканзасе, кажется. Но я отвлёкся.
Нужно найти что-нибудь для Фаррана. Кажется, он говорил мне, что ему нравится безалкогольное пиво, но я не уверен, что мне это не приснилось…
Удивительное дело, если честно. Сколько его знаю, он никогда не пил, ни на одной тусовке. У него нет привычки взять и просто выпить пивка в баре. Если он ходил со мной в бар, то вполне был доволен коктейлями без алкоголя (как мне кажется – такое себе удовольствие, пить крашеную воду со сливками и сиропом блю кюрасао).
И хотя он сам такой, какой есть, он не лезет и не пихает этот ужасно пресный здоровый образ жизни. Да, он может сказать пару-тройку ласковых в чей-нибудь пьяный адрес, но он никогда не будет сидеть с кислым лицом а’ля «Я лучше всех, ибо Я не пью» и заливать про вред алкоголя. Откуда он такой, интересно…
Но время не ждёт, я пробыл в магазине вот уже около часа. Боже, эти гипермаркеты – изобретение грёбаного Дьявола. Ничего подходящего я не смог найти, поэтому развернул тележку к стойке с безалкогольным пивом.
На баночках лежала зелёная бумажка. Я подумал, что это ценник и решил водрузить на законное место, но все ценники были на месте, а это значит…
– Для мистера Хама, – прочитал я вслух.
Я развернулся в поисках мисс Гудини. Вот уж действительно Гудини, скрылась и оставила записку. Как она вообще поняла, что я найду её?
«Во-первых, Я – сомелье, умник, а во-вторых, позвони мне» – гласила надпись красивым почерком. Ниже был записан номер мобильного, тоже красивыми цифрами. Всякое случается в стенах Уолмарта, правда? Я тихо смеюсь.
– Неплохо, мисс Карен Гудини, неплохо…
***
Дома я сделал себе небольшой сэндвич и созвонился с Фарраном, он попросил забрать его около семи, его машину забрала на выходные сестра.
Милашка Кара… я жалею, что в своё время не сделал ей предложение и теперь она замужем не за мной. Помню её еще совсем малявкой, когда мы часто проводили время с ней и Фарраном (тогда его все называли Эмджи). Маленькая кучеряшка выросла в бойкую леди с красивыми голубыми глазами.
– Эх-х… – вырвалось непроизвольно.
Надо привести себя в порядок. В зеркале на меня смотрит мужик, которому нужно сходить к парикмахеру и побриться. Черные глаза, желтоватая кожа от мамы с китайскими корнями. Может то, что я иногда жгу дома арома свечки – это проявление китайских корней?
Порезался бритвой, на щеке довольно глубокая ранка. У Фаррана вообще нет щетины, лицо вечно гладкое, как у младенца. Для своего имени лицом он явно не подходит. У него смугловатое лицо и зелёные глаза, он довольно высок – выше меня, а рост мой, к слову, шесть футов ровно4.
Как-то он рассказывал, что Фарраном его решил назвать отец в честь своего лучшего друга, который трагически погиб.
Грустно, но я улыбнулся своей мысли: будет у меня сын – я тоже назову его Фарраном, а его БФФ* в свою очередь назовет своего сына Фарраном, может именно так это всё и началось?
Пора закругляться. На телефоне пара пропущенных от Глории. Я сел в машину и позвонил ей.
– Вы едете, парни? Я тут собиралась заранее всё устроить, а половины продуктов ещё даже нет, Алиша уже на стену лезет блин, щас начнет делать закуски из папоротников Гэри.
– Мэм, вас беспокоит полицейский департамент округа Спокойствия.
– Клайд, ну серьёзно, дуйте сюда.
– Я уже выехал, честное слово, только заберу Фаррана и примчимся.
Иногда меня раздражает её приказной тон.
– У вас есть полчаса.
– Да, мэм.– протянул я.
– Не забудь соблюдать дорожные правила и вести машину аккуратно.
– Да, мэ-эм.
– И приехать поскорее.
– Да, мэ-э-эм.
– И кстати, ты не забыл купить сливки?
– Да, мэм! – уже не выдерживаю я.
– Да – это да или да – это забыл?
Я бросаю трубку. Глория во всех отношениях полезный человек. Она сориентирует, направит, предупредит и всегда поделится дельными мыслями. Например: не жениться еще лет пять или семьдесят.
***
Фарран стоит на лужайке и машет рукой, он одет в черную рубашку и джинсы. Хлопает дверью, как всегда.
– Извини.
– Я запущу соревнование в Иксстаграме, где победит тот, кто прохлопает дверьми твоей машины максимальное количество раз.
Фарран смеётся и пристегивается.
– Безопасность в первую очередь, – говорит он.
– Я тебя умоляю, я еще даже не пьяный, – говорю я и, с визгом шин, машина срывается на дорогу.
– Проклятье, Клайд!
Я не могу сдержать смех и снова веду машину как законопослушный гражданин.
– Что скажешь, дружище?
– Боюсь я вынужден назвать тебя говнюком, который оставил некрасивые полосы у моего дома.
– Это современное искусство, ты такое вроде любишь.
– Очень смешно. Кстати говоря, что у тебя с лицом?
Я искоса смотрю на Фаррана, он смотрит на дорогу.
– А что с ним? – спрашиваю я, и шевелю челюстью.
– Видел когда-нибудь кирпичи?
Бывают моменты, когда надо высказаться, и тебе хочется, чтобы тебя спросили и начали разговор за тебя, но этот момент иногда очень болезненный. Гадость. Я вздыхаю: ещё одна пробка.
Фарран всё так же смотрит на дорогу, но я знаю, что он внимательно слушает.
– Ну, похоже, Эшли будет на вечеринке… и, ну, сам понимаешь, короче.
– Эшли Томпсон?
– У-угу. Она самая.
Фарран замолкает и барабанит по двери пальцами. Загорается оранжевый кружок на светофоре. Он кашляет и тянется к моей пачке с сигаретами.
– Она снова одна, рассталась с тем членососом бородатым.
– И ты, конечно, думаешь, как бы ей отомстить покруче, или как начать всё сначала? Зная тебя, я склоняюсь к…
– Чел, я просто не знаю. Не знаю и всё. Я без малейшего понятия, во что это выльется, а ребят напрягать не хочу. Сделаю вид, что её нет и всё. Нахрена она вообще туда попрется для меня тоже загадка, ведь знает же, стерва, что я там буду. Неужели она собирается ко мне клеиться? Боже, да что с этим светофором не так!? – я неожиданно сильно повышаю голос.
Оранжевая лампочка всё еще горит.
– Не кипятись, – говорит Фарран, выпуская струю дыма в окно.
– Я не знаю, что будет, когда я увижу её, мне поздороваться?
Под торжественную какофонию гудков, цвет наконец сменяется на зелёный.
– Всё проще, чем кажется, Клайд. Ты слишком болезненно пережил разрыв с ней, потому что она нашла кого-то, – он показывает «кавычки», – лучше тебя. Но, как видишь, и там она осталась недовольна. Я вот что тебе скажу. Люди бывают самые разные, как и фломастеры. Мужчины делают идиотские поступки, женщины делают странные и необъяснимые вещи. Моя работа позволяет мне наблюдать эти ошибки. Например, гипотетическая «Она» презирает и ненавидит гипотетического «Его», который устраивает «Ей» сеанс кулакотерапии каждую пятницу. Но гипотетическая «Она» не уходит от «Него» и даже заводит с ним гипотетических детей. Как думаешь, какова вероятность того, что этот гипотетический ребёнок будет жить счастливо, когда на его глазах два самых близких человека будут сгорать от ненависти друг к другу, драться и топить своё несчастье в алкоголе?
Я молча слушал, и туча над головой начинала потихоньку рассасываться. Вещи, которые он говорил, были неприятными, как холодный ливень, но мне становилось легче.
– Это происходит потому, Клайд, что эти люди продолжают играть в подростков, когда давно уже остепениться и обзавестись мозгами. Есть одно, до ужаса простое, правило, оно логичное до невозможного: если человек делает тебе больно, использует тебя, если между вами нет доверия и ваши отношения зиждятся только на ощущении комфорта от владения друг другом и сексе со всеми вытекающими – ВЫ НЕ ПАРА, ВАМ НЕ СЛЕДУЕТ ЗАВОДИТЬ ДЕТЕЙ ДРУГ С ДРУГОМ.
На последних словах он вскидывает руки и начинает стучать ладонями по торпеде, будто каратист по кирпичу. Я с интересом наблюдаю за тем, как он злится – а он злится, иначе не скажешь. Но, он тут же оправляется, тушит бычок и закрывает окно.
– Однако, тебя не интересует последняя часть в данный момент. Я лишь пытался донести до тебя то, что она тебе уже не пара. Бывшие тем хороши, что они были и ушли. Ничего хорошего не получится, если ты решишь вернуть её или даже позволишь вернуться ей, если она того захочет. Мы люди, Клайд, мы совершаем ошибки, но я прошу тебя не допускать эту – глупую и опасную. Не создавай мне работу. Порой тяга невыносима, но мы люди, Клайд, еще и потому, что мы учимся и адаптируемся, учась на ошибках других.
– Я понимаю…
Воцарилось неловкое молчание. Вот мы и на подъездной дорожке Гэри.
– Да нихрена ты не понимаешь, кусок пенька.
– Пош-ш-ёл ты, Крампус.
Мы захохотали.
Глория в черном пуховичке и Гэри без футболки подходят к багажнику. Я открываю его нажатием кнопки. Выходить совсем не хочется, но Фарран зажег меня, и оставаться внутри мне не хочется еще больше. Хочу действовать и развлекаться, высоко подняв голову. Этой сучке до меня не добраться. Субботу не сможет испортить даже она, в конечном итоге. Не-а.
– Я считаю, единственный способ, конкретно в твоём случае – это двигаться вперед. Не закрываться в себе или окружать себя сонмом из одноразовых бабочек, а найти достойную тебя женщину. И самое главное – самому быть достойным её. С этим у тебя проблем вроде нет. – сказал он наконец.
– Спасибо. Нихрена из твоих метафор не уловил, но спасибо.
– Ладно, страдалец, пошли, чур я закрываю машину и паркуюсь, пока ты несёшь пакеты в дом. У меня спина болит после тренировки.
Я выхожу из машины и помогаю перенести пакеты, пока Фарран паркуется. Здороваюсь с Гэри, на вопрос почему он голый, он отвечает, что он только что отжался 200 раз и ему стало чудовищно жарко. Ну и плюс-минус аперитив в двойном объёме. А может желание посверкать своими кубиками и грудью.
Вслух я этого конечно не говорю, мы ждём Фаррана и заходим в дом. Играет музыка, конечно же Тейлор Свифт. Глория упорхала на кухню, заниматься делами, а мы с парнями пошли на второй этаж, Тоби, Брайан и остальные ребята уже здесь. Все весело здороваются, и вечер набирает обороты. Девочки поднимаются к нам и говорят, что всё уже готово. Я замечаю, что Алиша сегодня в ослепительном облегающем платье белого цвета.
Иду вниз по стеклянным ступенькам, моё сердце гулко бьётся. В компании легче переносить неприятные встречи, но неприятная встреча остаётся таковой, тут ничего не попишешь. Я здороваюсь со всеми, помахав рукой, хотя обычно обнимаю и чмокаю в щёку. Алиша всё равно обнимает меня и, сквозь ореол её светлых волос, я вижу её. В фиолетовой рубашке с длинными рукавами, на шее чокер (такие вещи идут подросткам с Тумблера, а не почти тридцатилетним девушкам). Она выглядит сногсшибательно, а я её ненавижу, кажется.
И смотрит на меня в упор. Она даже не отводит взгляд своих бесстыжих глаз, когда я отстраняюсь от Алиши. И за это я начинаю ненавидеть её больше. Вечеринка разгорается, Гэри и Брайан по классике играют в пьяную лесенку с отжиманиями и приседаниями.
– Удивительное сочетание здорового образа жизни и саморазрушения, это как застрелиться во время утренней пробежки.– говорит Фарран и все смеются.
– Бюджетная версия «бойцовского клуба». – добавляю я и все снова смеются.
В этот момент Брайан теряет равновесие и плюхается на кафель задницей, с тревожным таким «бух», дом взрывается смехом, смеётся и Эшли. Я вижу её ровные белые зубы, которыми она кусала меня, когда злилась или…
«Нельзя» – холодный рассудок возвращает меня на место и я иду к парням, которые от смеха и количества выпитого просто не могут встать.
Вечеринка продолжается, а я настойчиво игнорирую Эшли. Пусть это и проблематично, но не титанически трудно, как я ожидал сначала.
Мы с парнями играли в бильярд, когда Фарран сообщил, что ему пришло на почту сообщение о том, что его комиксы издадут. Конечно, эту новость мы встретили очередным тостом. Я читал его комиксы, он показывал мне каждый свой комикс еще с детства, кроме того времени, когда я переехал, но последний мне прочитать не довелось.
– О чём был последний комикс? Я так и не прочитал его, прости, вообще забыл. Но я обязательно исправлюсь. – говорю я, ведь знаю, что для него это важно.
– Это ужастик. Получилось здорово, учитывая, что раньше я над таким не работал.
– Ужастики?! – восклицает Брайан и смешно моргает. Хлоп-хлоп.– Я блин обожаю гребаные ужастики, ребят.
– Я польщен тем, что смог создать что-то из того, что тебе нравится.-улыбается Фарран.
– Охренеть, мой друг рисует ужастики… – продолжает Брайан.
– Жаль, я не варю пиво, думаю ты бы от счастья откинулся, а?
– Паш-шол ты. Слу-у-шайте. А давайте устроим вечер страш-шных историй? Я блин столько их знаю, вы аба… обо…
– Зуб на зуб от страха попадать не будет, – заканчивает фразу Гэри.
– Да, да.– соглашается Брайан, привалившись к столу с зелёной обивкой.
– Брай, да ты ж в говно, какие тебе страшилки? Ты сейчас всё перепутаешь и начнешь рассказывать про свой первый сексуальный опыт. – говорю я.
– А это тут причём? – спрашивает Фарран.
Я включаю фонарик на телефоне и приставляю к подбородку, а потом говорю жутким замогильным голосом.
– В пыльных анналах истории не было более кринжовой истории.
Все загоготали.
– Да ладно вам, давайте. Должно быть прикольно, – сказал муж Алиши.
В конце концов мы соглашаемся и уламываем заодно и девушек.
Джейни, как образцовая зануда, против того, чтобы мы вели себя как кучка детей, но все остальные были не против… Мы собираемся в просторном зале, парни сдвигают диваны и девушки зажигают свечи на кофейном столике для атмосферы. Время близится к двум часам ночи. Признаться честно, всё выглядело довольно жутко. Чернота зимней ночи в панорамных окнах смешивалась с едва подсвеченными от свечей лицами и в полной тишине рождалась атмосфера иррационального страха. Которую, впрочем, разбавляли недвусмысленные щипки и женские взвизги и смешки.
Брайан начинает первым. Вопреки нашим прогнозам, он каким-то чудом протрезвел и рассказывает жуткую легенду, которую услышал от бабушки, когда они жили в Мэне. Еще когда его бабушка была совсем молодой, в их городе была очень старая библиотека, в которой работал один лишь дремучий старикашка-библиотекарь, у него были жуткие тонкие зубы, дряблое лицо и всклокоченные сальные волосы.
Библиотека и так не очень-то пользовалась спросом, но когда в центре города построили новую библиотеку с просторными светлыми залами и яркими плакатами, о ней забыли насовсем. Все, кроме одной девочки.
– Её звали Джилл. Малышка с косичками, такая, из тех, кто скорее час проведет за книгой, чем играясь во всякое. Если верить бабуле, она была единственной, кто продолжал ходить в старую библиотеку к жуткому старику.
– Наверное, это грело сердце бедному дедушке.– говорит Глория. Она хочет верить в хорошее в людях, этим она мне очень нравится.
– Наверное. Но длилось это не долго. И я подозреваю, что сердца у этого ублюдка на самом деле не было.
То, что он рассказывает дальше, повергает нас в шок. Почему-то в старые времена всегда происходила какая-то жесть наподобие этой.
Однажды Джилл увидели выбегающей из библиотеки, а за ней выходил старик-библиотекарь и отчаянным голосом кричал, что «найдет её» и умолял остаться. Естественно, взрослые, увидевшие это, узнали у девочки, что произошло. Оказывается, она хотела найти какую-то книжку про музыкальные инструменты, но перерыв всю библиотеку в её поисках несколько раз, она не нашла то, что искала.
Старик в исступлении попытался угодить своей единственной читательнице, он пообещал найти книгу, но Джилл сказала, что перерыла всё, и в конце концов ничего плохого не случится, если она один раз зайдет в новую библиотеку, где эта книга точно есть. Он начал кричать на нее, умоляя подождать, но ей стало страшно, и она ушла. Через неделю Джилл пропала.
– Что случилось? – спрашивает Фарран с круглыми глазами.
– Как раз об этом. Её нашли почти сразу, помогли прохожие, которые заподозрили старика. Девочка и старик были у него дома в подвале. Она сидела, связанная на стуле, без сознания, во рту у неё была та самая книга, примотанная к лицу на скотч. Старик пытал её, избивал этой книгой и в конце, он сел напротив и ублюдка хватил удар. Бедная Джилл почти два дня просидела с мертвецом в подвале. Спустя годы она смогла придти в себя, женщины в то время сильные характером были, взять хотя бы мою бабулю. А та библиотека уже давно снесена. Но ходят слухи…
И он замолчал.
– Кто следующий? – спрашивает муж Алиши.
После него рассказывал Гэри. Его история была про дом с привидениями: он с друзьями отважно решил сбегать в подвал этого дома, чтобы продемонстрировать всем окрестным девочкам свою неотразимость и, как итог, они с друзьями увидели там два человеческих скелета. Потом, после нервного срыва они получили тумаков от родителей, потому что приехавшая к дому полиция не нашла ничего в подвале того дома. Но они помнят до сих пор пугающую белизну костей. Как выяснилось позже, несколько лет назад, в том доме покончили с собой два подростка.
