Читать книгу: «Истории Мага. Али аль Ладен и принцесса Будур», страница 2
Часть 2
И когда царевна входила в баню, она подняла покрывало с лица, и оно засияло и заблистало ярче света солнца, и была царская дочь такова, как сказал один из описывающих ее в таких словах:
«Что за очи! Их чье колдовство насурьмило? Розы этих ланит! – чья рука их взрастила?
Эти кудри – как мрака густые чернила, Где чело это светит, там ночь отступила» .
(1000+1 ночь)
Глава 1
В Час пробуждения, когда ночная прохлада еще не ушла с улиц Аграбы, а бутоны роз в саду султана повернувшись к солнцу только начали раскрываться, Маг подошел к Хозяйственным воротам Места султана. Возле ворот в это время уже собралась небольшая толпа, ночные слуги из дворца султана возвращались в город, а на смену им из города спешила дневная прислуга. Маг, в накинутом поверх своего вызывающе черного костюма сером халате с полосатым поясом, в войлочном колпаке внешне не отличался от окружающих. Он не спеша прошел в середину очереди и люди неосознанно расступались перед ним, не переставая привычно толкаться и перепираться между собой, стараясь поскорее пройти через открытые ворота башни. Двое стражников с короткими копьями проверяли входящих, двое копейщиков проверяли выходящих, старший караула стоял чуть в стороне, наблюдая за проходом, а в надвратной башне Маг почувствовал двоих лучников, наблюдавших за суетой перед воротами. Проходящие между стражниками показывали медные пластины – пропуска, называли имена и место своей работы. Стоявший впереди достал за шнурок висящую у него на шее пластину и показав ее стражнику с гордостью заявил.
– Али, сын Юсуфа, старший дровенщик султанской кухни.
Стражник глянул на пластину и хмуро мотнул головой.
– Проходи, сын Юсуфа.
В это время наверху, в надвратной башне, со звонким щелчком лопнула тетива лука, и кто-то громко и энергично выругался, поминая вперемешку и темных и светлых богов в момент их противоестественной любовной связи. Стражники дружно задрали головы наверх, словно пытаясь рассмотреть через узкие бойницы раздосадованные лица лучников. При этом, у одного из стражников от резкого движения с головы свалился шлем и с брямканьем покатился под ноги второй паре стражников, с интересом слушающих богохульства, сыплющиеся из башни.
– Раззява! Ты куда смотришь! – тут же заорал старший караула и двинулся к бросившемуся ловить убегающий шлем стражнику. Очередь тут же перестала перепираться и с упоением начала обсуждать, на какое же место следует стражникам надевать шлемы, чтобы они не сваливались с их чересчур гладких от безделья голов. Маг сделал скользящий шаг в сторону, и, обойдя со спины второго стражника, весело наблюдавшим за поимкой все еще брямкающего шлема, спокойно прошел через ворота. Пока опомнившиеся стражники перекрывали на всякий случай проход, а старший караула наводил порядок, Маг уже прошел за стену, догнал прошедших ранее слуг и вместе с ними прошел к хозяйственному двору дворца, где царила деловая суета подготовки к утренней трапезе султана. Утренняя трапеза – это одно из самых важных событий дворцового дня. Именно утром, в прохладе, после спокойного ночного отдыха за приятным завтраком султан приходит в хорошее расположение духа, благосклонно выслушивает суждения советников и принимает мудрые и как всегда правильные решения.
Маг, копируя поведение слуг, проник в хозяйственные пристрои дворца, и направился к месту приготовления блюд султана. Расположение помещений дворца не было для него секретом. Мервин в своих отчетах достаточно подробно описал и дворец и основных его обитателей. На кухне уже вовсю кипело варево в котлах, стучали ножи по разделочным доскам, и резко пахло свежей зеленью и приправами. Судя по загруженным подносам на столе у противоположной стенки, первый завтрак султана уже начался. Возле стола благообразный старичок в нарядном халате что-то втолковывал почтительно внимавшим ему подавальщикам блюд. Из бокового чулана выскочил еще один подавальщик блюд, на бегу застегивая форменный халат, и попытался незаметно присоединиться к своим товарищам. Благообразный старичок, не прерывая своей речи, взял прислоненную к столу трость, развернул опоздавшего, и деловито, с оттяжкой, хлестнул его тростью по спине. Наказанный вздрогнул, но промолчал и покорно встал рядом с другими слугами. Старичок удовлетворенно кивнул и, опираясь на трость, прошествовал к дальней двери. Подавальщики быстро разобрали со стола подносы и двинулись за ним следом. Маг зашел в боковой чулан, осмотрел ряды шкафчиков, выбрал чем-то приглянувшийся ему шкафчик, умело вскрыл его и обнаружил необходимый ему наряд. Быстро сменил халат и войлочный колпак на тюрбан и форменную ливрею подавальщика блюд, вышел обратно в кухонный зал, подхватил с сервировочного стола подготовленный поднос с фруктами, и через коридор степенно вышел в покои султана. Но тут же вынужден был прижаться к стене, почтительно склонив голову, а мимо него, недовольно поджав губы и задрав нос, быстрым шагом пронеслась молодая девчонка в яркой, расшитой разноцветными тюльпанами накидке, а за ней, отстав, спешил запыхавшийся пожилой мужчина в темной одежде учителя, потрясая какой-то книгой и тараторя гнусавым голосом:
– Молодым девицам не следует бегать, воспитанным девицам следует двигаться чинно и плавно, быть благонравной и вызывать почтительное восхищение.
Учитель на секунду остановился, переводя дух, перелистнул несколько страниц книги, подслеповато прищурился, вчитываясь в выписанные цветной тушью строки, и неожиданно обнаружил перед своим носом поднос с фруктами. Учитель растерянно моргнул, а когда поднял глаза, увидел страшное, зверски оскалившееся лицо кровожадного магрибца, который в одной руке держал поднос, а второй рукой с хищно растопыренными пальцами-когтями тянулся к его горлу.
«Настал мой последний миг жизни» – ясно осознал побледневший учитель – «сейчас страшный колдун оторвет мне голову и водрузит ее по своему обычаю на поднос между виноградом и сливами». От ясного представления своей умной и красивой головы оторванной от родного тела и небрежно брошенной среди сизых, нелюбимых им слив, учителя даже замутило. Дурнота стремительно подступила к его горлу, и миг прояснения стремительно сменился для учителя чернильной темнотой.
Маг, аккуратно подхватив тело сомлевшего учителя, заботливо посадил его на мягкую тахту у стенки, опустил ему на колени поднос и развеял легкий морок, наложенный им на самого себя. Подняв с пола упавшую книгу с золотой надписью на обложке «Об этикете и благонравии», Маг освободился от ливреи, в очередной раз, поменяв тюрбан слуги на черную чалму учителя, и побежал догонять убегающую «подопечную». Подопечная обнаружилась за поворотом, и как только Маг увидел соцветия синих и желтых тюльпанов, двигающихся впереди, сразу же уткнулся в раскрытую книгу и забубнил, подражая гнусавому голосу учителя:
– Благонравие и благоразумие вот воистину основа того, что должно соблюдать юнице, дабы преисполнить сердца родителей ее умилением и радостью.
Юница, тут же прошипев что-то очень неблагонравное, резко ускорилась и совершенно неблагоразумно стремительно понеслась по коридору, распугивая шарахающуюся от нее прислугу. Преследуемая Магом и подстегиваемая гнусавыми нравоучениями она, взлетела по широкой мраморной лестнице и стремительно направилась к караулу гвардейцев у приемной султана. Читать на бегу, уткнувшись в книгу, стало невозможно и Маг уже нес полную отсебятину, внимательно наблюдая за привратниками и шестеркой гвардейцев:
– Любомудрие, благонравие и благовоспитанность вот кровля мироздания благородства духа, несущая неисчислимые блага и благосклонность богов.
Лица бравых гвардейцев, оживившихся было при виде подопечной Мага, начали быстро скучнеть под напором изрекаемой мудрости.
– А целомудрие, – Маг поднял руку и погрозил всем пальцем, – это та сверкающая вершина, тот незыблемый оплот, та квинтэссенция чистоты…
Кто-то из гвардейцев тоскливо застонал, а привратники поспешно отворили двери перед нетерпеливо топчущейся девчонкой и провозгласили:
– Наследная принцесса Будур с учителем.
Наследная принцесса Будур с радостным писком заскочила в приемную султана, а Маг, прикрывая лицо раскрытой книгой, с достоинством прошествовал за ней и, решив, что если при входе к султану учителя даже не называют по имени, то и бежать с раскрытыми объятьями к мирно завтракающему султану и лобызать его в щеки, как это только что сделала принцесса, учителю будет несколько предосудительно. Поэтому он скромно встал в сторонке, не смешиваясь с придворными, приближенными к султану, с важным видом перелистнул несколько страниц и поверх книги стал наблюдать за великим султаном Агратом Тринадцатым Великолепным. Султан, сидя за низким широким столиком, заставленным многочисленной посудой с разнообразной и радующей глаз пищей, вкушал. Вкушал он величественно, не торопясь и основательно, пробуя и оценивая каждое из многочисленных блюд. Вокруг столика застыли шесть приближенных, почтительно взирающих на процесс насыщения султана и ненавязчиво докладывающих о положении дел в Аграбаре. А за спиной султана что-то без всякого почтения увлеченно жевала принцесса Будур. Временами она устраивала набеги на султанский стол и, прихватив приглянувшийся кусок, под одобрительное ворчание султана снова скрывалась за его спиной. Напротив султана стоял, видимо, главный повар, судя по тому, как внимательно наблюдал он за вкушением. И если султан, попробовав блюдо, задумывался и переставал жевать, лицо повара начинало принимать обеспокоенное, страдальческое выражение, а при продолжении вкушения на лице отражалось облегчение и радость. Справа от султана, как и положено, находился визирь Джафар, улыбчивый мужчина с добрым и благожелательным выражением лица. Слева стоял, время от времени подливая вино в кубок султана из кувшина, то ли личный телохранитель, то ли начальник охраны, рядом с ним высился, видимо, военноначальник Аграбара, тысячник Бекбарс – высокий крепкий мужчина с характерной для военных кавалерийской осанкой и старым сабельным шрамом на правой щеке. Напротив него в данный момент перечислял обо всех событиях в Аграбе начальник тайной стражи Ашер. А вот рядом с тысячником стоял явный хараппский волшебник, а судя по расположению на его тюрбане и белых одеждах блестящих камешков – усилителей чар, так прямо боевой мантик. Маг насторожился, зрение его самопроизвольно раздвоилось, и он посмотрел на мантика глубинным взглядом. Как Маг и ожидал, боевым волшебником хиндиец не был. Камешки, усеивающие его одежду, хоть и находились на положенных местах, но были простыми пустыми драгоценностями, не несущими искр волшебства. Боевые чакры хиндийца никогда не активировались, да и, судя по сиянию души, хиндиец являлся всего лишь слабеньким целителем и не представлял никакой опасности. Если кто и являлся опасным среди этой группы, так это начальник стражи – искры мыслей в его сфере души вспыхивали прихотливым мерцающим узором, что свидетельствовало о незаурядных способностях этого человека. Он уже доложил султану, что за последнюю декаду подданные султана вели себя хорошо и старались не огорчать султана, а стража в этом всемерно им способствовала, никто никого не убил. Есть правда пострадавшие, кто-то получил раны в драке, кого-то побили в процессе ограбления. Храбрым стражникам Аграбы удалось схватить одного грабителя, правда он сумел сильно покалечиться при захвате, несмотря на то, что стража пыталась этому всячески помешать. Произошло несколько дерзких краж, но двух воров захватили с поличным, они уже раскаялись, во всем признались и уже смиренно ждут справедливого суда в подземелье султана.
Из Хорежента пришел большой и богатый караван, составленный шестью купцами, основные товары привез почтенный купец Салех из Башера. Торговля оживилась, на базаре ожидается появление интересных и разнообразных товаров. Правильно организованное по повелению мудрого султана патрулирование стражниками торговых путей позволяет караванам осуществлять безопасное движение по дорогам Аграбара. Опытный караванщик Мажур провел караван по самому короткому пути и уже собирает караван обратно в Хорежент. Вместе с караваном из Хорежента в Аграбу прибыл магрибский волшебник. Он остановился в гостином дворе «Черный лотос».
– Что, в самом деле, магрибский волшебник? – заинтересовался султан.
– А ведь мы писали в Магриб, что желаем видеть при нашем дворе магрибского волшебника. Когда мы писали год или два назад?
– Полтора года назад, повелитель – тут же подсказал визирь.
– Вот! Полтора года прошло! – Султан взмахнул кубком и со стуком поставил его на стол. – Имея при дворе двух мудрецов можно было бы слить в Великой Аграбе мудрость Хараппи и Магриба! И тем возвысить Аграбар на пространствах просвещенного Востока, став оплотом разума и стабильности!
Придворные, и даже хараппский лекарь, одобрительно зашумели, восхищаясь мудростью султана.
– Джафар, я желаю немедленно видеть магрибца у себя во дворце.
Визирь быстро глянул на начальника стражи и тот, едва заметно, отрицательно мотнул головой. Визирь кивнул и приготовился произнести сложную речь о желательности отложить на время приглашение во дворец магрибского волшебника, но Маг все упростил. Он достал из-под халата черный кинжал в черных ножнах и заткнул его за пояс. Потом снял чалму учителя, и, выйдя вперед, звонко захлопнул книгу «Об этикете и благонравии». Султан нахмурился и вся свита тут-же повернувшись на шум, возмущенно уставилась на обнаглевшего учителишку, который странным образом вдруг изменился и перестал походить на самого себя. Маг выждал паузу и, когда сановники уже начали закипать от праведного гнева, приветственно поклонился задумчиво рассматривающему его султану.
– Желание великого султана Аграбара Аграта Двенадцатого Великолепного закон для его подданных и приятная возможность со стороны Великого Магриба на деле доказать свое почтение и дружеское расположение. Вы пожелали видеть во дворце посланника Великого Магриба – я перед Вами.
Начальник охраны нахмурился и положил руку на эфес сабли, начальник стражи Ашер досадливо поморщился и в ответ на вопросительный взгляд визиря Джафара молча пожал плечами. Бекбарс недоуменно оглядел Мага и замер, ожидая приказа. Из-за спины султана высунулась принцесса Будур, с удивлением рассматривая изменившегося учителя.
– И как же зовут тебя, посланец Магриба? – султан в отличие от свиты был абсолютно спокоен.
– Мое имя Маг, повелитель Аграбара, просто Маг из Магриба.
– Маг, Разящий Клинок Магриба – ошеломленно добавил Ашер, зацепившись взглядом за сверкающее мрачным блеском навершие черного кинжала у пояса Мага.
– О пресветлый Ариман, – испуганно охнул лекарь-хиндиец и попытался скрыться за широкой спиной озадаченно хмыкнувшего Бекбарса. Царевна Будур восторженно пискнула.
–Рад приветствовать тебя в моем дворце, Маг из Магриба.
Султан с усмешкой посмотрел сначала на Ашера, потом с сочувствием на пытавшегося стать незаметным лекаря.
– Надеюсь, клинок Магриба направлен против врагов Аграбара, а не против его друзей?
–Друзья Аграбара – друзья Магриба, враги Аграбара будут врагами Магриба, я лишь по мере сил своих отделяю тайных врагов, прикидывающихся друзьями, от истинных друзей.
Почтенный таби Мекха искуснейший лекарь, несущий добро и избавление от недугов, а значит, не может быть врагом Аграбара, что же до былых разногласий Магриба и Хараппи, то это дело далекого и уже давно забытого прошлого.
Султан вежливо покивал головой, покосился на визиря, и с сожалением отодвинув от себя блюдо с пирожками, резко хлопнул в ладоши.
–Малый прием закончен – тут же торжественно провозгласил визирь.
– Позволено ли будет мне, о повелитель Аграбара, сопроводить долгожданного гостя в приготовленные для него кипарисовые покои?
При этом визирь выразительно посмотрел на повара, отчего тот, непрерывно кланяясь и пятясь, ловко обогнул Мага и выскочил за двери. Султан огладил бороду и дал соизволение. Визирь, ласково улыбаясь и вежливо прижимая к своему сердцу ладони украшенные перстнями с крупными самоцветами, и демонстрируя предельную добросердечность, тем не менее, быстро и умело выпроводил Мага из приемной султана. Впрочем, Маг, выходя, также умело сумел замешкаться и услышать холодный голос султана:
– Так значит, Ашер, ты говоришь, что магрибец все еще в «Черном Лотосе» ?
Маг аккуратно закрыл двери, оглядел насторожившихся гвардейцев и сладко улыбающегося визиря, открыл книгу о благонравии и, ткнув наугад пальцем в текст, с изумлением прочитал : «Любомудрие, благонравие и благовоспитанность вот кровля мироздания благородства духа, несущая неисчислимые блага и благосклонность богов».
Глава 2
Сидя в отведенных ему кипарисовых покоях за накрытым столом Маг предавался размышлениям. Как известно, чтобы поймать лягушку, необязательно самому залезать в пруд, достаточно бросить в него камень покрупнее, и испуганная лягушка сама выскочит на берег. Камень Маг в пруд уже бросил, круги от него пошли по поверхности окружающего мира, и оставалось всего лишь подождать выпрыгнувшую лягушку. Но Мага настораживало и заставляло задуматься ощущение что в «пруду» идут круги не только от его камня, во всяком случае, один малозаметный и странный посторонний кружок он уже успел заметить, но понять природу его появления никак не удавалось.
Размышления Мага прервал осторожный стук в приоткрытую дверь, после чего в покои нерешительно вошел лекарь султана, и почтительно застыл у двери.
– Достославный Маг кого-то ждет? Не нарушил ли я его планы, не прервал ли его мудрые размышления?
– Проходите почтенный таби Мекха, разделите со мной трапезу и подарите мне радость беседы со столь ученым мужем, как вы, о сокровенных тайнах мироздания и о нравах и событиях великого Аграбара, чтобы не выглядеть мне неучем и невеждой перед лицом султана.
– Как может простой лекарь сравниться умом со столь знаменитым волшебником, как вы, это я смиренно прошу позволить мне побыть рядом, чтобы сияние вашей мудрости ненароком легло и на меня, а я со своей стороны готов оказать любую помощь в мере моих слабых сил и знаний.
–В таком случае, не насладиться ли нам беседою прямо сейчас?– улыбнулся Маг.
–С превеликой радостью я предался бы беседе с вами, но должен сейчас сделать лечебный настой для царевны Будур.
– А что, царевна Будур нездорова?
– Немного недомогает, и хотя ничего серьезного нет, драгоценное здоровье несравненной царевны Будур всегда под моим неусыпным присмотром. Здоровье это хрупкий сосуд, в котором хранится наша жизнь и этот сосуд необходимо непрерывно укреплять. Я всем рекомендую прекрасное средство – парные бани. Во дворце есть просто чудесная баня, я и сам часто там бываю для оздоровления, в моем возрасте сквозняки вредны.
И лекарь, подняв глаза, выразительно поглядел на отдушины под потолком. Маг усмехнулся. Отдушины совершенно случайно перестали передавать разговоры из кипарисовых покоев в другие помещения и в другие уши, как только Маг переступил порог комнаты, поэтому отпускать испуганного и потому разговорчивого лекаря он не собирался. Однако дальнейшей беседе помешал энергичный стук в дверь и тут же в покои зашел начальник стражи Ашер. При виде лекаря он слегка нахмурился, но разговор начал достаточно вежливо, поинтересовавшись о здоровье гостя.
–Великий султан направил меня к мудрецу из Магриба именно для этого. – Вдохновенно начал врать лекарь. – Я обследовал все три пульса жизни почтенного Мага, как того требуют правила высокого врачевания, вязкий пульс немного замедлен, это последствия холодных ночевок в степи. Желательно пройти несколько оздоровительных прогреваний в дворцовой бане. А теперь прошу извинить, меня ждет принцесса Будур, нужно приготовить целебный отвар для царевны.
И лекарь быстро проскользнул в дверь. Ашер проводил его недовольным взглядом и усмехнулся.
–Принцесса его ждет, ага, просто жаждет испить его зелье. Девчонка сейчас будет полдня от него бегать, пока его лекарство вконец не прокиснет.
Ашер захлопнул дверь и бесцеремонно присев за стол налил из кувшина вино в два бокала.
– И вечно у него только два средства для лечения – баня и отвратные отвары. Всю полынь уже для них во всей округе выдергал. Подобное лечится подобным, чем горше лекарство, тем вернее победит оно горечь недуга, – передразнил он лекаря и отхлебнул вина.
– И что же, это его горькое лекарство совсем не помогает?
– Ну почему же не помогает. Иногда помогает, но все равно пить его отвары противно, все равно, что отраву пьешь.
Ашер выпил вина из бокала и перестал хмуриться.
– Пробуй вино, волшебник, вот оно действительно не противное и к тому же еще и не отравлено. Впрочем, на тебя, скорее всего, яд и не подействует, так что, какой смысл такое полезное добро попусту переводить.
– Приветливый ты человек, Ашер, можно сказать душевный. – Маг попробовал вино.
– Действительно прекрасный напиток, класть сюда отраву просто грешно, и вино испортишь и отраву тоже. А что же ты душевный человек Ашер такой э-э неспокойный? Неужели тебя что-то тревожит или тебе есть, о чем тревожиться?
– После Соттома, или правильнее сказать после того, что случилось со сгоревшим городом Соттомом и его жителями, тревожиться это моя обязанность.
– Неужели кто-то еще помнит столь давние события? – удивился Маг.
– У людей очень длинная память. А у службы стражи она еще длиннее. И для спокойствия и моего и султана, хотелось бы знать цель твоего посещения Аграбы, а для определенности было бы не плохо узнать, не уготовлена ли Аграбе судьба погибшего в огне города Соттома?
–В Аграбу я прибыл по воле султана Аграта Двенадцатого Великолепного, а воля султана священна, что же касается города Соттома, то я его не сжигал.
– Светлый Ахура свидетель, я и не думал утверждать, что ты что-то сжигал или способен что-то сжечь, – фальшиво всполошился Ашер. – Разумеется, Соттом вместе с его жителями сгорел сам, по своей воле и даже дотла, после того как его посетил Клинок Магриба.
Маг покрутил бокал с вином и насыщенный алый оттенок вина непроизвольно напомнил ему об алом пламени, когда-то бушевавшем на улицах города Соттом. Не самые приятные воспоминания. Слишком много потерь было в тот день. И вообще в тот день всего было много и всего было много с добавкой слишком – слишком всего много.
– Соттом в те давние времена я посетил исключительно для мирной беседы с парой мудрецов Хараппи для взаимополезного обмена знаниями и опытом. Но видимо темный Ариман помутил рассудок мудрецов Хараппи, и вместо разговора они начали жечь город. И лишь сила моего убеждения заставила их бросить это пагубное занятие и все же удостоить меня беседой. К моему глубокому огорчению ни город Соттом, ни его жителей спасти все-таки не удалось, несмотря на все мои усилия. Если бы досточтимые мудрецы сразу, по доброй воле, проявили бы присущую им мудрость, добросердечие и прозорливость то и жертв и разрушений можно было бы избежать, да и сами мудрецы, возможно, выжили бы.
Ашер помолчал, вертя бокал в руках, потом осторожно поставил его на стол и долил вина.
– Что ж, по крайней мере, откровенно и доступно, без туманных намеков. Заверяю тебя, что Аграба просто переполнена радушием и прозорливостью. Поэтому в Аграбе проявлять присущее тебе добросердечие нет необходимости, потому что беседовать по душам будет не с кем. Доглядчик Хараппи распродал товар, лавку, дом и ночью покинул город.
– Как? – изумился Маг – почтенный лавочник Хасур успел за вечер распродать все свое немалое имущество?
– Нет, имущество он распродал за последние пять дней, а до этого непрерывно занимался поисками исчезнувшего купца Маира, что жил в «Черном Лотосе», но почтенный Хасур ничего и никого не нашел и срочно начал готовиться покинуть Аграбу.
– А что или кого нашел почтенный начальник стражи Ашер?
– А какое дело начальнику стражи великого султана до исчезновения мелкого купца? – Удивился Ашер, и подняв бокал, полюбовался цветом вина.
– Прекрасный цвет. Такой оттенок дает виноград со склонов гор, что южнее Аграбы. Кстати, купец Маир пол луны назад вышел с легкой сумкой пешком через южные ворота Аграбы. Его конь остался в конюшне «Черного Лотоса». Обратно в Аграбу Маир больше не возвращался. Никаких странных событий на юге Аграбара за это время не происходило. Это все, что мне известно.
Ашер отпил еще вина, поставил недопитый бокал и, не прощаясь, вышел, плотно закрыв дверь.
Маг тоже встал, прихватил кисть винограда и подошел к окну. С высоты второго этажа открывался прекрасный вид на сад дворца с многочисленными кустами роз, на беседки, заплетенные виноградом и на голубоватые очертания южных гор, куда за чем-то ушел Мервин. Ушел и не вернулся.
После такой большой лягушки, как начальник стражи Ашер, ожидать еще кого-нибудь было бессмысленно и Маг, пробуя сладкий ароматный виноград, обдумывал сказанное Ашером. Но дверь, слегка скрипнув, открылась еще раз и в комнату заскочила сама царевна Будур. Она быстро захлопнула дверь, подошла к столу и бесцеремонно стала разглядывать Мага огромными глазищами.
– Ваше высочество, я несказанно счастлив вашему визиту, – Маг попытался придать своей улыбке оттенок счастья.
– Ты тоже любишь такой виноград?
Будур подошла к магу и, отщипнув от грозди несколько виноградинок, начала быстро жевать.
– Этот виноград называют янтарным. Мне кусок янтаря дарили, так он совсем не похож на виноград, весь мутный и пахнет смолой. Разве камни могут пахнуть смолой?
Маг неопределенно кивнул головой.
– Вот – обрадовалась Будур, – ты тоже говоришь, что камни смолой не пахнут, а если пахнут, значит это не камни.
Маг подтверждающее кивнул.
– Вот у меня есть в браслете камень сердолик, так он смолой не пахнет, зато такой же прозрачный и золотистый как виноград. И еще он защищает от чар злых дэвов. А ты злых дэвов видел?
Маг отрицательно покачал головой.
– Конечно, они к тебе и не подойдут, испугаются.
Маг вопросительно наклонил голову
– Нет, нет – засмеялась царевна, – испугаются не потому, что ты на лицо страшный, Ты красивый, просто тебя все боятся. Мой учитель все время твердит, что ты ему голову оторвал, а потом обратно приставил. Лучше бы ты ее ему не пришивал, что с головой, что без головы от него все равно толка нет, только и слышу от него: так не делай, это не делай, вообще ничего не делай, что же мне лечь и помереть?
Маг понимающе покивал.
– Ты такой умный, – улыбнулась Будур, – теперь ты будешь моим учителем и всему меня научишь, а я буду послушной и внимательной.
Будур приняла скромный вид и начала отщипывать от грозди, которую держал Маг последние виноградинки. Маг с сожалением посмотрел на опустевшую гроздь и положил остатки на мраморный подоконник.
– Ой, что-то я все ем и ем, потолстею и стану совсем некрасивой, померяй мне, пожалуйста, талию.
– Как померять?– Озадачился Маг
– Просто обхвати ладонями талию.
Будур скинула накидку, оставшись в широком лифе и шароварах.
– Сможешь сомкнуть пальцы?
Маг осторожно обнял обнаженную талию царевны, ощутив под ладонями теплую бархатистую кожу, и попытался сомкнуть ладони.
–Немного не сходятся, может нужно сжать?
– Нет, не надо.
Будур покрутилась, ладони Мага съехали на бедра царевны, и Маг тут же отпустил царевну.
– Если ты сожмешь, ты меня сломаешь, ты очень сильный и у тебя очень сильные руки, к тому же мой лекарь Мекха говорит, что если талию девушки можно обхватить ладонями, значит, она умирает от голода и ее надо лечить. А лечит он отварами трав и баней. А мне в бане скучно, там дышать сложно, если ты пойдешь в баню, ты меня возьмешь с собой?
Маг от неожиданности хмыкнул.
– А мой папа, султан Аграт Двенадцатый, часто ходит в баню с девушками и говорит, что там их учит чему-то. Ты же мой учитель, ты меня тоже чему-нибудь научишь.
Маг уловил в честных наивных глазах Будур оттенок лукавой улыбки.
– А еще я буду у тебя прятаться от Мекха, он меня поит горькими травами и у меня от них болит язык, а здесь меня никто искать не будет. Побоятся.
Царевна подхватила накидку, приоткрыла дверь, прислушалась и, выходя, пообещала:
– Вечером приду учиться.
"Это что-же получается", – попытался подвести итоги Маг – "сегодня возле удачно взбаламученного пруда на берегу собралось целых три лягушки и одна цапля."
В общем-то, это было хорошо. Плохо было то, что в этой компании Маг чувствовал себя не мудрой цаплей, а пусть красивой, умной и сильной, но лягушкой. На всякий случай Маг посмотрелся в бронзовое зеркало на стене, но вместо умного и сильного красавца увидел слегка ошарашенного волшебника заурядной наружности.
Глава 3
Дворцовая баня Аграбы приятно удивила Мага. Это было разумное сочетание роскоши древней Хараппи и строгой целесообразности древнего Магриба. Тот, кто задумал и воплотил в камне это строение, понимал толк и в целительстве и в наслаждении. Маг опробовал и горячую парную, с теплыми, но не раскаленными мраморными лежаками и стенами из индийского сикомора, заполненную густым влажным паром, смешанным с благовониями и прохладный, бурлящий пузырьками бассейн и водопады теплой и холодной воды, льющиеся с потолка. И теперь, распаренный и довольный, он, завернувшись в простыню, вместе с лекарем Мекха сидел в просторной теплой мыльной на теплой мраморной лавке, опустив босые ноги с деревянный таз, наполненный согретой минеральной водой. Между ним и Мекха стоял поднос с фруктами и деревянный бочонок с превосходным белым вином. Слева от Мага располагалась жаровня, наполненная раскаленными камнями, и время от времени Маг, по совету Мекха, подливал на камни благовония, из любезно предоставленного ему лекарем набора. И каждый раз в воздухе разливался новый свежий аромат, а довольный Мекха подробно рассказывал, как благотворно именно это благовоние влияет на способности человека, и как именно это благовоние укрепляет здоровье. По его словам выходило, что вот так вот, необременительно и удобно, попивая между делом легкое вино можно вылечиться от любой болезни. И Маг поймал себя на том, что уже вполне верит этому и даже слегка завидует обитателям дворца, имеющим возможность воспользоваться услугами такого знающего лекаря и поэтому не опасающимся никаких хворей. Да и как вообще можно чего-либо бояться, если чувствуешь себя умиротворенно и расслаблено, всем телом поглощая разлитое в теплом воздухе спокойствие и здоровье, и в ответ невольно источая свое довольство и благожелательность.
–Воистину почтенный Мекха, ваш исключительный талант, ваша опытность создали удивительное средство избавления от недугов.
– Такая высокая похвала моих скромных достижений это несказанная честь для меня. И вдесятеро радостней слышать это от столь мудрого и искушенного знатока человеческой природы и всего мироздания.
