Читать книгу: «Новые чудеса Дивнозёрья», страница 4

– Действительно, хорошо. Сменит обстановку, встретит новых людей и, глядишь, задумается, стоит ли с ними отношения портить и своего Бабая пестовать. А насильно кого-то перевоспитывать – дело неблагодарное. Не успеешь оглянуться, сам начнёшь непрошеные советы давать да крапивой размахивать.

– Бр-р-р, нет уж, – покачал головой Пушок. – Не будем уподобляться. Теперь я понял, Тая: всем надо принимать лекарство от вредности. Про-фи-лак-ти-чес-ки! Какое? Да вот же оно, у тебя в пакетике. Дай ещё плюшку, а?

Пёсье племя

Пушок с утра пребывал в дурном настроении. Он даже свежим – с пылу с жару – плюшкам не обрадовался. Подцепил одну когтем, вздохнул и проглотил, не смакуя. А надобно заметить, что такое с коловершей случалось нечасто. Если вообще случалось.

– Ты чего такой смурной? – забеспокоилась Тайка. – Заболел, что ли? Может, чайку с малиной сделать?

Пушок покачал головой. Нет, ну точно заболел! Кто же в здравом уме от малинового варенья откажется?

– Просто не выспался, – недовольно буркнул коловерша.

– Так иди сейчас поспи. Тебе же в школу не надо.

– Кстати, а ты почему ещё здесь? Время видела? – Пушок захлопал крыльями. – Только не говори, что опять прогуливаешь алгебру!

Ага, значит, тему разговора сменить хочет. Не выйдет! Тайка его видела насквозь.

– Ничего я не прогуливаю. Мне сегодня к третьему уроку. Признавайся, почему не спал? Кошмары снились?

– Нет, я дом охранял, – коловерша выпятил грудь.

– От кого? – Тайка почесала в затылке. – У нас тут вроде всё спокойно. Нечисть не балует. А в деревне все свои. Я даже дверь на ночь не всегда запираю.

– Вот то-то и оно, – напустился на неё Пушок. – Заходи кто хошь, бери что надо. Это не дело, Тая!

– У нас и брать-то нечего.

– Да? А котлеты в холодильнике?

Тайка хихикнула, представив, как ночной вор в натянутой на глаза маске тырит со сковородки котлеты и складывает их в большой мешок.

– Еду возьмёт только очень голодный человек. Попросить, конечно, было бы вежливей. Я бы угостила. Нельзя отказывать тому, кто голоден, понимаешь?

– Но это был не человек! – фыркнул Пушок.

О, Тайка хорошо знала этот взгляд. Коловерша презрительно щурился всякий раз, когда речь заходила о собаках. Ещё и приговаривал: «Фу, пёсье племя!»

– Неужто Снежок забегал? – она забеспокоилась. Снежка могла прислать только Алёнка. А вдруг у подруги что-то стряслось?

– Нет, к нам пыталась проникнуть совершенно чужая псина! Рыжая, наглая, ушастая. Этот… как его? Во, вспомнил: кокер-спаниель, – Пушок в негодовании шкрябнул когтями по столу. Послышался треск ткани, и Тайка вздохнула. Ладно, она всё равно собиралась менять эту скатерть.

– В Дивнозёрье ни у кого нет спаниелей. Значит, от дачников забежал. Ой, может, он потерялся? Надо скорей его найти! Хозяева, небось, с ног сбились.

– Или нет, – Пушок пожал плечами. – Тай, на дворе осень. Дачники разъехались по домам. Или не помнишь, как ты в прошлом году брошенных котиков пристраивала?

– Ага, и ты, помнится, мне помогал.

– Конечно. Я же сам наполовину кот. Но собака – совсем другое дело. Пускай этому рыжему-бесстыжему похитителю котлет Алёнка помогает. Она как раз собачница. И сердобольная.

– Пушок, ты не прав! – Тайка аж вскочила. – Надо было меня разбудить. Если этого спаниеля действительно бросили, он, должно быть, очень голоден. Вот только представь: тебя бы неделями не кормили? А потом кто-то пожалел для тебя котлету. Тебе бы понравилось?

– Ну я-то лучше собаки, – коловерша нахмурился.

– Для меня ты самый лучший, – кивнула Тайка. – Даже когда бедокуришь. И никакая собака тебя не заменит, это факт. Но с этой своей ненавистью к пёсьему племени заканчивай. А то ты прямо как дивий царь Ратибор, который ненавидит навьих лишь за то, что они навьи. Нельзя так! Собаки бывают разными, как и коты. Как и люди. Характер и добрая душа не зависят от рода и племени, ясно тебе?

– Куда уж яснее, – Пушок поморщился. – Хочешь сказать, я зря всю ночь не спал, дом защищал?

– Может, и не зря, кто знает. Но нельзя обвинять собаку только за то, что она собака.

– Да понял я, понял. Не хочу брать пример с Ратибора. Очень уж он противный.

– Тогда идём искать твоего спаниеля.

– Он не мой, – вскинулся коловерша, но, встретив суровый Тайкин взгляд, кивнул. – Иду, иду. Вернее, лечу. Я же детектив Пушок. От меня ни одна псина не скроется, я их за версту чую.

* * *

Несмотря на заверения Пушка, спаниеля они не нашли. Даже следы лап смыл утренний дождь. Встреченные по дороге баба Ира и дед Фёдор тоже не видели в окрестности никаких посторонних собак.

– Может, тебе всё-таки приснилось? – после долгих блужданий по деревне не выдержала Тайка.

– Обижаешь! – распушился коловерша. – Явь от сна я уж как-нибудь отличу. Говорю тебе – наглая такая псина ломилась.

– И прямо всю ночь?

– Ну не всю, а ближе к рассвету.

– Значит, придётся просить о помощи Снежка. Нюх у него получше твоего будет.

– Ты это нарочно, Тая? Не щадишь моё самолюбие. Пирожки с тебя за это! С яблоками! Чтобы исцелить мою израненную душу.

– Будут тебе пирожки, – улыбнулась Тайка. – Но не потому, что я чувствую себя виноватой. Я не хотела тебя задеть, но у собак нюх и правда острей. Это не значит, что они лучше. Просто каждый делает то, что умеет.

Пушок задумался, потом кивнул:

– Это вроде как пригласить эксперта со стороны? Тогда я не против.

– Больше не дуешься?

– Нет. Мне и правда интересно, куда подевался этот несносный кокер-спаниель. Клянусь тебе, Тая, он точно был. Так рвался, а теперь вдруг исчез. Ох, не к добру это.

– Я тебе верю, – Тайка почесала Пушка за ухом. – Наверное, я слишком крепко спала, чтобы услышать, как он скулит или лает. Он же лаял?

– Хм… вообще-то, нет. Что странно для такой настырной собаки. Теперь припоминаю, что он только скрёбся в дверь, а сам не издавал ни звука. Думаешь, эту информацию стоит приобщить к делу? – Пушок поскрёб когтем подбородок.

– Не знаю. В конце концов, бывают и молчаливые псы. У маминой знакомой жил волкособ. Это наполовину волк, наполовину собака. Он вообще никогда не лаял. Не умел потому что.

– Ой, какие ты ужасы рассказываешь. Волкособ! Чего только в жизни не бывает, – поёжился коловерша. – Идём уже!

– Только Алёнки, наверное, дома нет. Ей же к первому уроку. Ладно, значит, сами со Снежком потолкуем, – Тайка бодро зашагала к дому подруги, а Пушок полетел следом, бормоча что-то себе под нос.

* * *

Алёнка была дома. Оказалось, проспала. Выбежала навстречу, на ходу натягивая кроссовок и запихивая в рот булочку.

– Ой, Тай, я опаздываю. Снежок? Он вроде у сарая за курами присматривает. Сами договоритесь, ладно? – и убежала.

Маленький симаргл Тайке обрадовался. Поставил лапы ей на плечи и облизал лицо. Попытался лизнуть и Пушка, но тот увернулся.

– Давайте без вот этих собачьих нежностей. Слышь, мохнатый, дело есть!

Выслушав, что от него хотят, Снежок обрадовался ещё больше и прогавкал:

– Гулять! Нюхать! Искать! – Подумав, добавил: – И сухарик!

Сухарик для симаргла нашёлся у Тайки в кармане. Тот мгновенно схрумкал угощение, и друзья отправились на поиски.

Сперва Снежок несколько раз обежал вокруг дома, порыл носом землю возле крыльца, чихнул, ещё порыл. Спугнул заливистым лаем пару ворон.

– Не отвлекайся, – пожурил его Пушок. – Ты теперь не просто какой-то там пёс, а настоящая полицейская ищейка. Мы на тебя надеемся.

Увы, надеждам не суждено было оправдаться. Снежок ещё немного покружил и пролаял:

– Дождь! Всё смыл! Следов! Нет!

– Эх ты, а ещё ищейка, – Пушок был очень разочарован. – Говорил же я, никакого толку от пёсьего племени.

– Неправда! – обиделся Снежок.

И Тайка его поддержала:

– Не надо требовать невозможного. Иногда что-то не получается сделать ну просто потому, что не получается. И в этом нет ничьей вины. Значит, будем искать другой способ.

– Я придумал! – Пушок задрал нос. – Если этот спаниель брошенный, может, он не доверяет людям и нарочно прячется. Давай положим на крыльце котлету, а сами спрячемся. А как придёт – выскочим и хорошенько его допросим.

– Ладно, но вечером, после школы, – Тайка отвела Снежка домой, махнула Пушку рукой и поплелась на занятия.

Мысль о таинственной собаке её не отпускала. Казалось, вроде бы пустяк. Всего делов: покормить да пристроить в хорошие руки. Но ведьминская интуиция никогда не подводила, поэтому после уроков Тайка не бежала, а прямо-таки летела домой.

– Ну как? – прокричала она с порога.

– Тише ты, – Пушок, зевая, выглянул из-под короткой занавески.

– Ты спишь, что ли?

– Не просто сплю, а готовлюсь к засаде. Есть разница! – коловерша сладко потянулся на подоконнике. – Детектив должен идти на дело хорошо отдохнув и поев. И я уже готов перейти ко второму пункту, пожалуй. Что у нас на ужин?

На ужин была жареная картошечка и пресловутые котлеты.

– А псина знает толк в кулинарии, – Пушок насаживал кусочки на когти, как на вилку. – Котлетки-то отменные!

– Смотри не слопай всё.

– Как можно! Они же нужны для следствия. Ну… хотя бы одна. Да, знаю, я проглот…

Он так мило смущался, что Тайка махнула рукой.

Единственную оставшуюся котлету положили на блюдечко и выставили на крыльцо. Пушок настаивал поставить над ней коробку на палочке и ниточку привязать. Дескать, спаниель полезет, дёрнет за нитку, тут-то коробкой его и прихлопнет. Но Тайка покрутила пальцем у виска:

– Ты чего? Это совсем дурачком надо быть, чтобы в такую простую ловушку попасться. Лучше я спрячусь со стороны двери, а ты ныряй под крыльцо.

– Да-да, перекроем преступнику все пути отступления.

– Пушок, эта собака – никакой не преступник.

– Она хотела украсть нашу еду!

– Но не украла же. Как детектив, ты должен отличать намерение от поступка.

– Посмотрим, посмотрим, – ворчал Пушок, втискиваясь между досками. – Ой, что-то крылья не помещаются…

Вообще-то, это были не совсем крылья, но Тайка не стала уточнять. А то они ещё долго пререкались бы, что кто-то (рыжий и пушистый) слишком много ест.

Худо-бедно Пушок спрятался. Тайка тоже шмыгнула за дверь и притихла. Время в засаде тянулось медленно, котлета лежала и пахла, ничего не происходило.

Только когда зашло солнце и улицу укутали синие сумерки, Тайке показалось, что она слышит шаги на садовой дорожке. Как будто кто-то делает когтями «клац-клац». Очень хотелось выглянуть, но она боялась спугнуть бедного пса.

Ожидание принесло плоды. Сперва из-за стены показался любопытный чёрный нос, потом кудлатые рыжие уши и затем весь спаниель. На шее у пса красовался коричневый ошейник с заклёпками. Значит, домашний. Или когда-то был домашним.

Озираясь по сторонам, спаниель поднялся по лесенке, понюхал котлету, но есть не стал, а вместо этого заскрёб лапами в дверь.

Из-под крыльца раздалось недовольное шипение Пушка, и пёс вздрогнул. Тайка поняла: пора – и открыла дверь.

– Привет, собакен, – она присела на корточки. – Ты чего? Потерялся? Покушай давай.

Тайка потянулась к блюдечку, но спаниель, мотнув головой, ухватил её за рукав и потянул.

– Ты хочешь, чтобы я пошла за тобой?

Пёс кивнул. Нет, правда. Может, совпадение, конечно…

– Хочешь мне что-то показать?

Спаниель снова кивнул и отбежал в сторону, показывая дорогу.

– Не ходи за ним, Тая! – завопил Пушок из-под крыльца. – Это… это же пёс знает что!

– Вылезай – и за мной, – скомандовала Тайка.

– Не могу. Я застрял.

– Ты прикалываешься?

– Нет, честно. Но есть новости и похуже. От этого существа не пахнет собакой. Оно притворяется, чтобы тебя завести. Не ходи-и-и!

– А вчера ночью пахло?

– Я не принюхивался, – прокряхтел Пушок. – Я вам что, нанимался каждую собаку нюхать?

– Тогда вылезай и догоняй, – Тайка смело зашагала по дорожке вслед за псом.

Они миновали калитку, проследовали до конца улицы и повернули к лесу. Вот тут Тайке, признаться, стало немного не по себе.

– Ты меня в лес ведёшь? – дрогнувшим голосом уточнила она.

Опять кивок. Надо же!

– А зачем? Чтобы съесть? Хочешь причинить мне вред?

Пёс замотал головой.

– Ты можешь говорить, ничего не опасаясь, – Тайка нашла в себе силы улыбнуться. – Я ведьма и хорошо понимаю язык животных.

Но спаниель ничего не ответил, только ускорился. Теперь Тайке приходилось бежать за ним следом, перепрыгивая через корни деревьев и кочки.

Ага, знакомая поляна. Ещё одна. А вот и овраг. Говорили, в нём водятся ауки. Неужели вредный лесной дух умеет превращаться в собаку?

Тайка однажды уже встречалась с аукой, и ей тогда совсем не понравилось. Спасибо, жива осталась…

– Сто-о-ойте! – донёсся откуда-то сзади истошный вопль Пушка. Догнал всё-таки.

Беспокойство улеглось: всё-таки хорошо, когда верный друг рядом. Тайка на всякий случай нащупала в кармане ветровки серебряный ножик, с которым с некоторых пор не расставалась. С таким оружием никакая нечисть не страшна. В конце концов, она и колдовать умеет. Даже Лихо одноглазое одолела! И с упырём сражалась. Неужели с каким-то аукой не сладит?

Спаниель кубарем скатился в овраг и… пропал.

– Где он? – Подлетевший Пушок плюхнулся ей на плечо.

– Не знаю…

– Говорил же: заведёт. У-у-у, пёсье племя!

«Похоже, ты был прав», – хотела сказать Тайка, но не успела. Со дна оврага вдруг раздался тихий стон.

– Там кто-то есть, – зашептал коловерша, щекотно тыча усами в ухо. – Тая, уходим. Оно щас выпрыгнет!

– Нет, надо посмотреть, – Тайка тоже перешла на шёпот.

– Ой, до чего ты упрямая!

– Я ведьма-хранительница, забыл? И если кому-то нужна наша помощь…

Договорить она не успела. Со дна оврага – ну словно по заказу – простонали:

– По-мо… ги-те.

Тайка подошла к краю и с опаской глянула вниз. Коленки дрожали, но сердце билось ровно. Она знала, что никогда не простит себе, если сейчас развернётся и уйдёт.

– Тут кто-то есть? – она посветила фонариком смартфона.

– Да… кажется, я сломал ногу.

Теперь Тайка разглядела незнакомого парнишку – примерно своего ровесника.

– Кто ты? Как здесь оказался? – она нахмурилась.

А парнишка вдруг ахнул:

– Я тебя знаю. Ты Тайка, да? А я – Паша. Из Михайловки. Мы на экскурсию вместе ездили в музей краеведения? Ну, ваша школа и наша школа, помнишь? – Голос его был слабым и дрожащим, но теперь в нём появилась надежда.

– И ты меня за косы дёргал. – Теперь Тайка вспомнила. Давно дело было, классе в седьмом, что ли. Но теперь белобрысый задира всплыл в памяти. Ух она тогда и разозлилась!

– Только не уходи, – простонал Паша. – Я тогда глупый был. Прости.

– Я на минуточку, – Тайка вздохнула, оглядываясь. – Одна я тебя не вытащу. Тут кое-кто посильнее нужен.

Она отошла в сторонку и тихонько позвала:

– Гриня! Если слышишь меня – явись.

Тут зашелестели травы, по кустам пронёсся ночной ветерок, уронив Тайке на голову пару листьев. Лес передавал просьбу своему хозяину.

– Что стряслось, ведьмушка?! Али на праздник какой решила позвать? Вроде Осенины уж миновали.

Ой, она и не заметила, как на замшелом пне возник леший. Весёлый, бородатый, ясноглазый, в своей любимой потёртой косухе.

– Не до праздников нынче. Тут парнишка знакомый в беду попал. Нужно до деревни дотащить. Только ты, это… не вздумай говорить, кто ты на самом деле.

– Обижаешь, ведьмушка! Нешто я дурачок какой. Ясен пень – молчок так молчок. – Гриня изобразил, будто застегнул рот на молнию. – Ну, показывай, где твой бедолага.

Для такого силача, как Гриня, вытащить Пашу из оврага было парой пустяков.

– Я же тяжёлый, – попытался запротестовать тот, когда леший, недолго думая, перекинул его через могучее плечо, словно котёнка.

– Таскали мы и потяжелее, – хохотнул Гриня.

Это было правдой. Бывало, леший и соснами швырялся, когда сильно гневался. Хорошо, что характер у него был обычно незлобивый и благостный.

– К фельдшеру его?

– Ага, – Тайка кивнула. – Видишь, как нога распухла? Тут без гипса не обойтись.

– Ща. Пошепчу тока. – Леший действительно что-то прошептал, и к щекам Паши прилила кровь, а гримаса боли сошла с лица.

Пока они шли по лесной дороге, Гриня мурлыкал под нос песенку. Паша повис на его плече, смирившись со своей участью. Но от Тайки отворачивался, словно ему было стыдно. А чего стыдиться-то? Со всяким может случиться.

– Если что, я давно не злюсь, что ты меня за косу дёрнул, – решила Тайка его успокоить. – Меня и другие мальчишки обижали. Но потом я научилась защищаться.

– Я теперь перед тобой в долгу, – вздохнул Паша. – Если будет кто приставать, смело зови. Из самой Михайловки прибегу, вот увидишь!

– Сначала ногу подлечи, герой, – фыркнула Тайка.

– Тая, ты ему нравишься, – замурчал на ухо Пушок, старый сводник.

Пришлось дёрнуть плечом, чтобы заткнулся. Придумал тоже!

– Как хорошо, что ты меня нашла, – Паша улыбнулся. – Я уж боялся, что буду там лежать, пока от голода не помру. К тётке Дарье за яблоками шёл. Мамка послала. Решил путь срезать, и – вот. Не повезло.

– Ой, пустяки. Я не сама нашла, меня собака привела, – отмахнулась Тайка. Теперь она была уверена, что это был самый обычный спаниель. Даже понятно чей. Странно только, что пёс убежал. По идее, должен был остаться рядом с хозяином.

– Какая собака? – удивился Паша. – Я не видел никакой собаки.

– Ну, спаниель. Рыжий такой, кудлатый. Разве не твой?

– Вообще-то, у меня действительно был спаниель, – Паша шмыгнул носом. – Только в прошлом году ушёл по радуге. Старый был… Мне его папка подарил, когда я ещё в школу не ходил. С самого детства вместе.

– Ох, сочувствую, – Тайка опустила глаза. – Тяжело терять друзей.

– Вот ты понимаешь! – встрепенулся Паша. – Мамка говорила: чего ты нюни распустил, это же просто собака. А Рыжик – не просто собака, а друг. Я ему ошейник сам сделал. Коричневый, с заклёпками.

Услышав это, Тайка аж с шага сбилась. Вряд ли это было совпадением. До Пушка тоже дошло:

– А-а-а, Тая! Как мы сразу не догадались. Это же был пёс-призрак. Вот почему он не скулил и не лаял.

Паша ещё что-то рассказывал про любимого пса. Тайка кивала, но не слушала, потому что на глаза навернулись непрошеные слёзы. Конечно, она слышала, что ушедшие питомцы порой остаются в мире людей, чтобы хранить своих хозяев от бед, но сегодня впервые увидела это воочию.

– Ух, пёсье племя, – задумчиво произнёс Пушок. – Верные они. Уж чего не отнять, того не отнять.

Тайка украдкой обняла коловершу. Ничего не сказала, чтобы Паша не подумал, что она сама с собой разговаривает, но Пушок всё понял без слов.

– Я тебя люблю. И никогда не брошу. Ведь мы, коловерши, живём долго! И тоже очень-очень верные. Хорошо, что мы есть друг у друга.

Наконец показались огни Ольховки. В стоявшем на окраине доме фельдшера горел свет. Хорошо. Значит, они никого не разбудят.

Сама не понимая зачем, Тайка обернулась. На дороге стоял спаниель и улыбался, как умеют улыбаться только очень счастливые собаки.

– С Пашей всё будет хорошо, Рыжик, – прошептала Тайка одними губами. – Ты молодец, что привёл меня. Хороший мальчик.

Спаниель завилял хвостом и пропал во тьме. Но Тайка знала – он где-то рядом. На страже. Охраняет своего хозяина от всех бед на свете.

Шоколадожорка

Уж кого Тайка не ожидала увидеть вечером у себя под дверью, так это тётю Валю – вечно недовольную продавщицу из дивнозёрского магазина. Вот её сменщица Лика – приветливая и улыбчивая, всех знает, у всех спросит, как дела, как здоровье… а тётя Валя всегда глядит исподлобья так, что заранее себя виноватым чувствуешь. Бывают, знаете, такие люди с тяжёлым взглядом…

Сперва Тайка испугалась, что её будут ругать, и только потом сообразила, что вроде бы не за что. Ну правда, какое дело продавщице до её поздних возвращений или плохих оценок?

А тётя Валя даже не поздоровалась, сразу с порога к делу перешла:

– Слышь, а правду говорят, что ты экстрасенс, или брешут?

Тайка несколько опешила, а опомнившись, замотала головой:

– Э-э-э… не совсем. Точнее, совсем нет. Я ведьма вроде как. – Она повернула ключ в замке.

– Знахарка, что ль? – грубый голос тёти Вали прозвучал разочарованно. – Типа хвори всякие лечишь травками да припарками? Ну нет, мне экстрасенс нужен.

Она начала спускаться с крыльца, и Тайка уже ей в спину спросила:

– А вам зачем?

Тётя Валя вздрогнула и развернулась так резко, что Тайка аж голову в плечи втянула – ей показалось, что пожилая грузная женщина сейчас ка-а-ак замахнётся…

Спустя мгновение ей стало ясно: это не враждебность, а страх. Настойчивые поиски «экстрасенса» наводили на мысли, что без нечисти тут не обошлось…

– Полтергейст у меня, – подтвердила тётя Валя её догадку.

– Где? Дома?

– В магазине. Лика велела к тебе обратиться. Поможешь?

– Может, чайку? – Тайка распахнула дверь.

Она из вежливости спросила, потому что бабушка так учила. Мол, дела с наскоку не делаются, сперва надо гостя успокоить, потом расспросить. Даже если этот гость тебе не очень-то нравится.

Тётя Валя шагнула через порог, даже не подумав снять резиновые сапоги или расстегнуть сиреневую пуховую кофту:

– Я сюда не чаёвничать пришла. Спрашиваю, поможешь или нет? И почём, кстати, берёшь?

– Да я вроде как бесплатно, – Тайка в растерянности развела руками.

Ну почему с некоторыми людьми так тяжело?

– Это ты зря, – тётя Валя приподняла уголки губ, вышла какая-то недоулыбка. – Когда своё дело знаешь, оплату брать – не грех. Хорошо хоть работаешь?

– Да вроде пока никто не жаловался, – Тайка ничего не хотела обещать этой хмурой женщине. Раз у них с самого приветствия не заладилось, то дальше будет не лучше.

– Хорошие отзывы – это важно, – кивнула тётя Валя. – Ладно, слушай: у нас на складе с неделю назад завелось… нечто. Вроде никого не видать, а паштетов недостача, и только упаковки пустые повсюду. А порой слышу – половицы скрипят, будто кто-то ходит, сопит, кряхтит, а никого не видать. Хозяин смеётся, мол – пасюки серые Валюху напугали. А я не из пугливых вообще-то. Вчера опять сунулась, так мне жестянкой в лоб прилетело. Вон какая шишка под волосами, смотри! Сама понимаешь, в деревне живём – знаем, что крысы в людей жестянками не кидаются. Значит, полтергейст.

– М-м-м… а больше ничего подозрительного не случалось? – Для того, чтобы делать выводы, у Тайки пока было маловато данных.

– Оно конфеты любит, – тётя Валя понизила голос до шёпота. – Я сперва даже думала – дети влезли. Хворостину припасла, чтобы, значится, по заднице отоварить, когда ещё полезут. И опять, понимаешь, никого. Только фантики.

А вот это было вполне в стиле Пушка. Помнится, однажды Тайка застукала коловершу, когда тот стащил из магазина «сникерс», отчитала и заставила отнести деньги. Пушок, конечно, поклялся, что никогда больше не будет так делать, но вдруг опять не устоял?

Главный подозреваемый в это время спал на печке и в ус не дул. Тайка покашляла – ноль внимания. Тогда она изо всех сил грохнула сковородкой.

– А? Что? – Пушок вскочил на все четыре лапы. – Пожар? Ураган? Наводнение?!

– Так, значит, в магазине были обнаружены фантики, а конфеты кто-то съел? – громко переспросила Тайка у тёти Вали. Пускай коловерша теперь оправдывается.

– Тая, ты серьёзно думаешь, что это был я? – рыжий сластёна воззрился на неё с видом оскорблённой невинности.

Ему бы сейчас даже суровая продавщица поверила, если бы, конечно, могла его видеть.

– Килограмма четыре пропало, – вздохнула тётя Валя. – В основном «сникерсы».

– Ага, «сникерсы», – с нажимом повторила Тайка, упирая руки в бока. – Знаю я одного любителя…

– Клянусь, я ни при чём! – Пушок кувыркнулся с печи и завис в воздухе прямо перед лицом Тайки, мельтеша крыльями. – Я же обещал: больше никогда! Друзей подозревать очень плохо, Тая.

– А ещё этот полтергейст фантиком игрался. Будто котёнок невидимый, – вспомнила тётя Валя. – И я вот чего нашла.

Она протянула Тайке крапчатое перо.

– М-м-м, улика, – Тайка сурово глянула на Пушка.

Тот, в отчаянии закатив глаза, заложил вираж вокруг люстры (продавщица аж поморщилась, одёрнув рукава кофты: откуда сквозняк?) и, камнем пав на умывальник, взвыл:

– Меня подставили! Тая, идём скорее на место преступления. Детектив Пушок снова в деле. Я вычислю вора, и мы сдадим его участковому, правда? Правда? За хищение шоколадных запасов родины в особо крупных размерах и за клеветнические ин-тен-ци-и!

– Что?

– Ах да, я забыл, ты не понимаешь по-нашему, по-следовательски. За всякие безобразия, в общем.

– Ладно, давайте осмотрим склад, – согласилась Тайка.

– Прямо сейчас? – продавщица побледнела, но через мгновение взяла себя в руки. – Ну да. Когда-то же всё равно придётся. Лучше раньше, чем позже. Как раз хорошо: уже вечер, магазин закрыт.

Тайке стало жаль её.

– Вы можете остаться снаружи.

– Хотела бы, да не могу, – вздохнула тётя Валя. – Материальная ответственность – это тебе не хухры-мухры.

– Думаю, это барабашка, – коловерша всю дорогу тараторил, не переставая выдвигать версии. – Или, как вариант, кикимора-шоколадница.

– Такой не бывает, – шёпотом, чтобы тётя Валя не слышала, ответила Тайка.

Ей едва хватило сил, чтобы не рассмеяться. Ну Пушок и выдумщик!

– Если кикимора-яблочница тырит яблоки в саду, почему бы не быть кикиморе-шоколаднице?

– Ага, а ещё кикимора-капустница, кикимора-павлиноглазка и кикимора-моль! – она всё-таки прыснула в кулак, не удержалась.

– Всё бы тебе хиханьки… – проворчал коловерша. – Знаешь, какая нынче моль пошла? Ничем не брезгует. У деда Фёдора в шапке дыру проела. А шапка была син-те-ти-чес-ка-я! В общем, записывай версию: моль-шоколадожорка, особо опасная…

– Слушай, а это не могут быть твои друзья – дикие коловерши? Перья, невидимость, фантики, мясной паштет – вроде всё сходится.

– Исключено, – Пушок мотнул головой. – Они же отсталые, в лесу сидят, всего нового боятся, ещё и конфетами брезгуют, дурачки… Да не знают они, где этот магазин. Я даже Ночке не показывал. Слушай, может, там складовой безобразничает? Если есть домовой, значит, должен быть и складовой…

Его болтовня Тайку успокаивала. Уже у самого магазина Пушок заверил:

– Не дрейфь, Тая, я с тобой! Прорвёмся!

А вот у тёти Вали незримого помощника с языком без костей не было, поэтому она не сразу попала ключом в замок: вот как руки тряслись.

Щёлкнул выключатель – и ничего.

– Опять света нет, – тётя Валя сжала губы в тонкую линию. – Всю неделю пробки выбивает. Как думаешь, это тоже полтергейст?

Тайка пожала плечами и осмотрелась. На первый взгляд в магазине всё было спокойно. Ну, насколько можно было оценить при свете фонарика в мобильном телефоне.

Пушок, сделав круг под потолком, вернулся на Тайкино плечо:

– На периметре тихо. Если кто и был, все попрятались. Боятся нас. И правильно делают! Ох, что-то я на разносолы эти насмотрелся, проголодался. Полетели уже домой ужинать?

– Мы ещё склад не проверили, – со вздохом отозвалась Тайка.

– Уверен, там тоже никого… – начал было Пушок, и тут – дзынь! – что-то стеклянное грохнулось об пол и разлетелось на осколки.

– Кранты соленьям… – ахнула тётя Валя, а Тайка сбросила с плеча рюкзак с ведьминскими вещицами.

– Вот, возьмите. Это защитит вас, – она сунула тёте Вале в руки оберег.

В дверь склада с той стороны что-то бухнуло, послышался громкий топот.

– Новая версия: это тыгдымский конь, зуб даю! – Пушок нервно захихикал.

– Глупая была идея, – тётя Валя попятилась, на ходу доставая из кармана старый кнопочный телефон. – Все на выход, и я звоню участковому. Воры там. Или ещё какие фулюганы. Говорят, давеча в Ольховке две дачи обнесли…

По правде говоря, Тайка была готова согласиться. В конце концов, не всё, что происходит в Дивнозёрье, обязательно связано с нечистью. Бывают и обычные человеческие преступники.

Коловерша тоже поддержал:

– Детектив Пушок отменяет операцию в связи с высокой криминогенной обстановкой в районе.

Но отступить они не успели. Дверь распахнулась, и оттуда с громким мявом выпорхнул серый с белыми пятнами коловерша размером с небольшой дирижабль. Летел он с трудом, припадая то на левое, то на правое крыло. На хвосте, словно белый парус, реял полиэтиленовый пакет, а по полу следом волочилась гирлянда сосисок.

– Это же Жорка-обжорка! – ахнул Пушок.

– Ты его знаешь? – Тайка повернулась к нему – и зря.

Потому что в этот момент сосисочный вор резко накренился под весом добычи, снёс крылом пару банок горошка и, вытаращив глаза, с воем впечатался прямо в Тайку. Бум! – они полетели вверх тормашками!

Тётя Валя взвизгнула так, что уши заложило, но не убежала и даже не хлопнулась в обморок, а схватила из угла швабру. Коловершу она, конечно, видеть не могла, поэтому наугад лупила туда, где по её мнению должен был находиться зловредный полтергейст.

Жорка в ужасе зашипел, пробуксовал лапами по скользкому полу и упал на спину, окончательно запутавшись в своих сосисках и пакетах.

Пушок, негодяй такой, хохотал до слёз. Потом, конечно, опомнился, помог Тайке встать и скомандовал:

– Преступник пойман. Сложить оружие!

А Тайка пояснила для тёти Вали:

– Хватит! У нас всё под контролем.

Продавщица недоверчиво покосилась, но швабру опустила:

– Значит, всё-таки полтергейст, а не фулюганы? – она дышала тяжело, словно после пробежки.

– Нечто между, – Тайка, присев на корточки, подняла серого воришку на руки. Ух и тяжёлый! Не коловерша, а мейн-кун какой-то… – Больше он вас не побеспокоит. Ведь правда?

– Угу, – ухнул Жорка.

– Ты один?

– Угу.

– Стае своей скажи, чтобы не смели сюда соваться.

– Угу.

– Тая, он тебе сейчас на всё «угу» скажет, как попугай, – поморщился Пушок. – Только стая его слушать не станет. Ох, чую, придётся самому разбираться…

– Они не знают про клад, – фыркнул Жорка. – Я ж не дурак: сам нашёл – другим не выдавай.

– Не клад, а склад, – поправил Пушок, но дикий коловерша непонимающе растопырил уши.

– Я и говорю – клад. Я нашёл, а вы забрать хотите. Это нечестно!

– Как он вообще сюда попал? – недоумевала Тайка. – Ты же говорил, дикие коловерши людей боятся, в деревню не летают, сладкое не едят…

– За рыжиком проследил, – Жорка кивнул на Пушка. – Он притащил Ночке этот сне… сни… сниперс. Ночка есть не стала, а я – съел. И так мне понравилось, так понравилось… больше, чем валерьянка, во!

– То есть ты один слопал целых четыре килограмма конфет?

– Пф! Разве это много?

– А сосиски зачем стырил?

Жорка расплылся в улыбке, достойной Чеширского кота:

– Сосиски – это же святое. Очень уж они хороши после сладенького. Эй, может, развяжете меня уже?

– Не вижу препятствий. Подозреваемый сотрудничает со следствием, – согласился Пушок.

– Ой, да тут ещё и верёвка от торта на лапах. И сетка какая-то… От яблок, что ли? М-да, без ножниц не обойтись. Терпи теперь до дома, Жорка-шоколадожорка!

Остаток ночи Тайка занималась сперва освобождением, а после – просвещением коловершей. Она прочитала Жорке целую лекцию, что такое магазин, как туда попадают продукты, для кого они предназначены и почему воровать нехорошо, а можно только покупать. Она немного увлеклась, поэтому Пушок, невзначай потёршись о её плечо, заметил: