Читать книгу: «Пешком до Луны», страница 5
Глава 12
Возле «Кровавой Мэри» нас встретили толпы журналистов и фотографов. Вспышки фотокамер то тут, то там временами сбивали с толку. Когда мы вошли в бар, всё уже было готово. В огромных металлических шарах под потолком были танцовщицы в прекрасных костюмах, по залу растекались звуки музыки, громкой и ритмичной. Люди вокруг непринуждённо разговаривали, смеялись, танцевали.
– Мишель, если это правда твоих рук дело, – сказал Ричи, – то я просто восхищён.
– Мишель, здравствуй, – к нам подошёл Тони Мильтон. – Кажется, вечеринка удалась. От гостей отбоя нет. – Он поднял стакан виски, – отлично сделано.
– Спасибо, мистер Мильтон. Я рада, что вам нравится.
– Работа сделана. А теперь хорошенько повеселись. Я настаиваю на этом, как твой заказчик и хозяин этого не такого уж и безнадежного места, – он засмеялся и пошел в сторону барной стойки.
– Улыбочку, – услышала я от проходящего мимо фотографа.
Ричи крепко прижал меня к себе, мы улыбнулись. Щелчок, яркая вспышка и вот, фотографа уже как не бывало.
– Чем теперь займемся? – сказал мой прекрасный принц.
– Хорошенько повеселимся! – ответила я и потащила его на танцпол.
Я не чувствовала ничего, кроме его прекрасного тела и громкой музыки. Танцпол был заполнен парнями и девушками, а мы были в эпицентре танцевальной лихорадки. Под звуки, исходящие от диджейского пульта, люди будто бы входили в транс под названием «кайф». Но, как оказалось, причиной этого кайфа была не только музыка.
– Мишель… Мишель… – доносился до меня знакомый голос. – Мишель, черт подери! – Деб оттащила меня в сторону. – У нас серьезные проблемы. Танцовщице, которая должна выступать через десять минут, стало плохо.
– Что с не случилось? – ещё не совсем понимая масштаб трагедии, отозвалась я.
– Что такое? – из толпы вылетел Ричи.
– Ваша артистка блюет от передоза в туалете, – заявила Деб.
– Какого…? Но… Здесь же нет наркотиков.
Деб засмеялась.
– Детка, здесь? И нет наркотиков? Это вечеринка, ясно тебе? А на вечеринке всегда есть наркотики. Тусовки – это золотая жила для дилеров.
И только сейчас я заметила, что почти у каждого человека на танцполе была припрятала зловещая таблетка. Наркотики были повсюду: торчали из карманов джинсов, скрывались в декольте или даже были вставлены в резинку на волосах. По площадке перемещались люди-призраки, их пальцы быстро передавали пакетики с таблетками то в прекрасные женские руки с французским маникюром, то в сильные мужские руки, на которых красовался серебристый Ролекс.
– Брэй, очнись! – Деб щелкала пальцами у меня перед носом. – У тебя десять минут, чтобы решить эту проблему. Думай, девочка, думай!
– Мы откачаем её, Мишель, слышишь? Всё будет хорошо, только не волнуйся! – сказал Ричи и потащил меня в уборную.
Деб не ошиблась, когда сказала, что танцовщица блюет от передоза. Выглядела она действительно хреново.
– Ну, может вам водички?
– Отвалите от меня все! – держась за унитаз стонала она.
– Вы не можете просто так взять и подвести людей, – сказал Ричи.
– Не указывай, что мне делать, говнюк! – выкрикнула девушка.
– Что ты сказала? – я, конечно терпеливый человек, но такого отношения ни со мной, ни с моим парнем не потреплю. – Чертова наркоманка. Тебя попросили просто выступить, а ты нажралась в хлам и закинулась таблеткой! Прекрасно! Можешь и дальше обнимать толчок, плевать мы на тебя хотели. Пошли, Ричи, – я хлопнула дверью.
Посмотрела на часы.
– Через пару минут уже её номер. Чёрт, чёрт, чёрт! Что теперь делать? – я обреченно села на пол и навалилась на стену.
– Эй, эй, эй, не вздумай опускать руки. Это не катастрофа вселенского масштаба!
– Нет, Ричи. Это как раз-таки катастрофа вселенского масштаба!
– Так, вот что мы сделаем. Сначала ты встанешь и перестанешь хныкать. А то тушь потечёт.
– Только не тушь, только не тушь, – я начала махать руками на лицо.
– Где, говоришь, сцена находится?
– Вон там, – я указала пальцем.
– Не грусти, Мишель. Мы спасем эту вечеринку от провала, как когда-то спасли школьный спектакль.
Ричи взял микрофон, взобрался на сцену и заговорил:
– Итак… Всем привет! Меня зовут Ричи. Моя девушка, Мишель, наверное, многие из вас её знают, организовала эту вечеринку и она очень боится, что что-нибудь пойдет не так. Но ведь всё же отлично? Вам весело…? Я не слышу, вам весело?!
Зал визжал и хлопал.
– Что… Что он творит? – шепнула я себе под нос.
– Ну тогда ловите ритм! Диджей, музыку! – Ричи положил микрофон на пол и начал танцевать. Это был самый глупый танец, который я когда-либо видела в жизни, но зал поддерживал его, а я смеялась без остановки.
– Мишель! Иди сюда! Давай же! – выкрикнул Ричи, уже запыхавшись.
«Что? Нет! Ни за что».
Но зал уже тащил меня на сцену, и я глазом моргнуть не успела, как оказалась перед Ричи лицом к лицу.
– Я люблю тебя, Мишель Брэй! – он выкрикнул эту ужасно-прекрасную фразу и поцеловал меня.
«Что? Он сказал, что любит меня?»
– Чего не танцуешь?
И я начала танцевать так же безудержно, как несколько минут назад веселилась на танцполе. Только сейчас я не могла отключиться от всего остального мира. Я снова думала о том, что сказала Джей. О том, что сказал Ричи. О том, что я чувствую… Или не чувствую?
«Он сказал, что любит меня?»
После сумасшедшего танца на сцене к нам подбежала девушка. Она представилась журналисткой из одного местного журнала.
– Это вы Мишель? – заинтересованно спросила она меня.
– Да, – удивленно ответила я.
– Могу я задать вам несколько вопросов?
– Кажется, обо мне напечатают статью! – я подбежала к Ричи через десять минут. Он стоял у бара и говорил с каким-то парнем.
– С ума сойти, Мишель! Поздравляю!
– Боже, Рич, ты не представляешь… – я упала на стул и устало выдохнула.
– Всё в порядке?
– Да вот именно! Всё в порядке! Всё просто супер. Слишком хорошо, чтобы быть правдой…
– Хочешь поговорить об этом? Предлагаю переместиться в тихую зону на втором этаже. Недавно я видел Мильтона. Он сказал, что в награду за такое креативное выступление, он дарит нам бесплатную ночь в вип-зоне. Можем и заночевать тут, если ты слишком устала.
– Эм, да, может… – неуверенно протараторила я. – Пойдем.
Мы сидели в небольшой комнатке с большим красным диваном, двумя цветками и журнальным столиком, на котором стояли тарелка с фруктами и бутылка вина. Ричи нежно целовал меня в шею и медленно водил рукой по спине.
– Ричи, нам надо поговорить, – прервала его я.
– Давай не сейчас, – одной рукой он уже начинал расстегивать замок на золотистом платье.
– Ричи, остановись, – более настойчиво произнесла я.
– Ну что не так, Мишель? – он выглядел немного раздраженным.
– Я даже не знаю… – я смущалась и была расстроена из-за реакции Ричи. – Сегодня днём я говорила с Джей. Она сказала, что однажды мне придется принять то, что я уже взрослая и готова к серьезным отношениям. А сегодня на сцене ты сказал, что любишь меня… Но пойми, мы вместе всего пару недель, и я совсем не готова к серьезным шагам. Мне нужно время.
– Мишель, – Ричи мягко улыбнулся. – Я не прошу тебя идти против самой себя и делать то, к чему ты не готова. Не слушай Джей. Слушай себя и свое сердце. Сейчас я от тебя ничего не требую, я только лишь хочу поцеловать самую прекрасную девушку на этой вечеринке.
– Ты чудесный, – я нежно обняла его за плечи. Я не видела его лица. Наверное, хорошо, что я не видела его лица. Ведь на нем уже не было того приятного выражения. Мягкость куда-то исчезла, осталось только сухое недовольство. Но мне в этот момент Ричи казался самым понимающим, самым добрым парнем на всей планете.
– Вы были просто потрясны, – с шампанским в руке к нам в комнату влетела Деб. – Брэй! А ты продержалась даже дольше, чем я ожидала… – Она присела на диван, но тут же соскочила опять. – Да что это я! Побудьте наедине, голубки мои ненаглядные, я побежала! – и она вышла из комнаты так же быстро, как вошла в неё.
«Золотые хоромы!» – воскликнула бы я при виде потрясающего люкса, отведенного Дебби. Но ей было все равно. Улыбка и бодрое настроение покинули её сразу же, как она вышла из нашей комнаты. Мало кто знал. Хотя, вообще-то, не знал никто. Не знал, как плачет Деб по ночам. Как не хватает ей простого человеческого счастья. Весь тот карточный домик, который она так старательно вокруг себя построила, все люди, шикарные рестораны, огромные премии и поездки в самые лучшие клубы – ничего, совершенно ничего уже не приносило ей счастья. Точнее, счастье было, но было оно настолько мимолётным, что Деб его не замечала. У неё было всё, но не было ничего. Не было семьи, любимого человека, глупых одинаковых свитеров, домашнего печенья, вязаных носков с оленями, не было посиделок перед телевизором с чашкой приготовленного в микроволновке попкорна. А, пожалуй, только этого она и хотела.
Утром Деб проснётся, ярко накрасит губы, наденет свой любимый пиджак, шпильки и объемные брюки, купленные на недавнем показе в Париже, и как ни в чем не бывало поедет в офис, заскочив в дорогую кофейню за чашечкой латте. Вспомнит ли она, как лежала на диване в «золотых хоромах» с бутылкой шампанского, и со слезами по её лицу стекала тушь? Конечно, вспомнит. Но постарается отгородить это воспоминание. Убрать его на самую дальнюю полочку сознания. «Засунь рыдания подальше и покоряй вершины» – вот её закон успеха.
Мы можем её осуждать, можем восхищаться ею. Но все равно каждое утро Деб будет вставать и идти напролом, а каждый вечер – засыпать на очередной дурацкой вечеринке без всякого желания просыпаться. И так по кругу. Изо дня в день.
Об этом я пишу вам уже после всего того, что произошло. Но тогда я понятия не имела, что происходит в жизни моей начальницы.
Домой я пришла около двух часов ночи.
– Полнейшее безрассудство! – с порога заявила мама.
– Но, мам…
– Ничего не хочу слышать. Ты игнорируешь меня и отца, не слушаешь наши наставления.
– Но, мам, мне семнадцать!
– Мишель, ты ещё ребенок. Ты учишься в школе, живешь под опекой родителей и получаешь карманные деньги. С этого дня ты под домашним арестом. Никаких вечеринок, никаких ночевок и никаких карманных денег. После школы сразу домой.
– А как же театральный кружок?
Мама на секунду задумалась.
– Ладно. Домой сразу после него. Тебе всё понятно?
– Да, мам…
Я была расстроена. Ну, или, по крайней мере, сделала вид, что расстроена. Ведь главное осталось со мной – я две недели продержалась в «Форджес», и меня не выперли. Отношения с парнем мечты становятся всё лучше. Даже с сестрой мы, кажется, нашли общий язык. Оставалось только вести себя относительно хорошо. Уверена, через несколько дней мама успокоится, а я снова смогу гулять, хотя бы до одиннадцати.
Глава 13
Вернувшись домой в день, когда мы с Ричи отправились в «Кровавую Мэри», папа был расстроен. Маме он сказал, что на работе дела идут не совсем хорошо. Что, когда он сидел на собрании, его вдруг вызвали в офис. Опасный преступник сбежал из-под стражи.
Да, частично это была правда. Но мучило Рональда совсем другое. Его разъедала мысль о завтрашнем ужине с Роксаной. Когда-то они думали, что будут любить друг друга вечно. Но это время давно прошло. Теперь у него есть своя семья. Зачем она заявилась в этот город? В эту школу? Чего она добивается?
Мужчину может сломать только женщина. Только это создание способно убить мужчину изнутри.
«Женщины – самое лучшее, что случается с нами, и самое страшное из всего, чего мы боимся», – это я прочитала в дневнике одного своего хорошего друга. С ним вы познакомитесь немного позже.
А сейчас перенесемся в день, когда состоялся тот злополучный ужин.
– Дорогая, прости, пожалуйста, но сегодня я буду поздно. На работе завал, уже не знаем, что делать.
– Ничего страшного, – мама поцеловала папу в щеку и добавила, подавая контейнер, – я собрала тебе ужин, вот, держи.
– Ванесса, – улыбнулся папа. – Вот за что я тебя люблю. Люблю больше всех на свете.
Я наблюдала эту картину с лестницы. Ведь я была наказана.
«Такие счастливые».
Как хорошо. Я не знала, что папа врёт.
Рон вышел из дома, сел в машину, и улыбка на его лице исчезла. Будто бы её и не было никогда. Он поехал на работу, зная, что через несколько часов пойдет в ресторан с другой женщиной. И хотя он понимал, что совершенно её не любит, что это просто-напросто ужин, его что-то ужасно мучало, держало в напряжении.
Но вот, поворот ключа, гулкий звук мотора, шуршание колес. Вперед. И что бы там ни было. Вперед.
Она вошла своей плавной походкой. Подол шикарного черного атласного платья был украшен серебристыми блестками. Декольте выглядело слишком неприличным, но её это вряд ли смущало. Гордо задрав голову, она плыла по небольшому залу. Бедра покачивались в такт музыке, звучащей из колонок и раздававшейся по всему «Континенталю».
«Континенталь» выглядел потрясающе. Своим белоснежным кафельным полом, черными стенами, расписанными золотом, массивными люстрами, живыми цветами по углам и аккуратными круглыми столиками с идеально выглаженными белыми скатертями он не мог не привлекать внимание самых требовательных критиков. Континенталь давно обосновался в тройке лучших заведений города. Когда-то он был просто кафе, одним из многих, где школьники ежедневно зависали после занятий. Там, кстати, зависали и Рональд с Роксаной. Сегодня они вернулись. Только нет уже плетеных кресел и колы с картошкой фри. Вместо этого – элегантные стулья из черного дерева, а на столах – фуагра и мидии.
Публика сегодня собралась самая изысканная и требовательная: бизнесмены заканчивали решать рабочие вопросы, угрожая самим себе раз и навсегда отключить телефон и страшась сделать это на самом деле, в то время как их подруги заказывали самые дорогие коктейли, дымили кальянами и делали тонны типичных снимков.
Рон сидел в самом центре ресторана и, когда Рокс подошла к столику, не встал и не подвинул для неё стул. Нет. Он даже не взглянул на причину своего прихода сюда.
– А раньше ты был романтиком. Помнится, всегда таскал меня сюда после уроков, – с ехидной улыбкой заметила Роксана, присаживаясь на стул.
– То было раньше… Но давай, выкладывай, что ты хочешь. И побыстрее. Дома меня ждет жена.
– Рони, не кипятись. Я пришла всего лишь поговорить о нашем сыне.
– Рокс…
– Мы не можем скрывать это вечно. Он есть, и ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать.
– Я думал, мы решили этот вопрос много лет назад. Я не готов был стать отцом, и вряд ли смогу стать им сейчас. Спустя двадцать лет.
– Рон, – начала Рокс, положив свою руку на руку Рональда. – Киту нужен отец. У него сейчас трудный период… – Рон выдернул свою руку. Рокс укоризненно посмотрела и продолжила неуверенно, потупившись в стол. – Он не хочет общаться со мной, своей матерью. Он сказал, он сказал… Он сказал, что я ему больше не мать…
– Рокс, решай свои проблемы сама. У меня двое дочерей и любимая жена. Я не могу рисковать всем из-за парня, о котором совершенно ничего не знаю, – Рон встал из-за стола и готов был отправиться к выходу.
– Рон, он в тюрьме! – выкрикнула Рокс.
Рональд остановился.
– В тюрьме? Роксана, что случилось? За что? Так, ладно… Мы попробуем решить этот вопрос… Я поговорю с местными властями, дам денег на адвоката…
– Ну, может быть, я переборщила насчет тюрьмы… Его посадили на трое суток за избиение. Вчера он напал на моего любовника. Накинулся на него ни с того, ни с сего. Честно, не понимаю, как…
– Рокс! Ну что же ты драматизируешь. С парнем всё будет в порядке. Отсидит три дня, протрезвеет и поймет, что был неправ.
– Рони, ну помоги его выпустить, молю тебя! Если он не вернется в колледж, его выгонят. И какого черта мне тогда делать? Этот девятнадцатилетний болван совершенно неуправляем.
– Нет и ещё раз нет…
– Рон, если ты его не вытащишь, Богом клянусь, я сейчас же поеду к твоей женушке и расскажу ей про наш романтический ужин при свечах, с бутылочкой Шардоне, – она пристально посмотрела ему в глаза, закусила нижнюю губу и улыбнулась левым уголком рта.
– Эх, черт с тобой. Выпустим мы твоего парня…
– Нашего парня.
– Ах, да… Нашего… Нашего парня, – сжав губы, ответил Рон.
24 ноября. День начинается с хорошего дела.
Несмотря на мой недельный арест, жизнь налаживалась. Ричи почти каждый день навещал меня с букетом ромашек или коробкой пончиков. Мне нельзя было выходить с ним из дома, но сидеть внутри в запрет не входило. Мы смотрели ужастики и съедали тонны попкорна за вечер. Правда, иногда Ричи не задерживался допоздна. Говорил, что нужно помочь отцу. Ну и как не отпустить такого красавчика? Вообще, эти отношения казались чем-то слишком идеальным.
К людям привыкаешь. Конечно, не так легко, как к тому, чтобы не опаздывать по понедельникам на первый урок. Но всё-таки со временем люди, как и всё вокруг, становятся частью твоей обычной жизни, и без них ты уже ощущаешь себя некомфортно. Так и я. Когда Ричи не мог ко мне прийти, казалось, пропало что-то очень и очень важное.
На следующий день после вечеринки в «Кровавой Мэри» Деб вручила мне плотный конверт.
– Это вознаграждение! Лично от Мильтона. – Она подошла ко мне поближе. – Кажется, ты и правда его зацепила, – шепотом добавила начальница.
В конверте оказались десять тысяч долларов! Согласитесь, такая сумма кому угодно голову вскружит! Я первый раз могла купить туфли не на распродаже! Но, подойдя к магазину в свой обеденный перерыв, я остановилась.
«А ведь и в туфлях с распродажи очень даже удобно».
В тот день я поделила сумму пополам и положила по пять тысяч долларов в два конверта. Один я оставила под горсткой чаевых на столике в «Лорен Хаус». Это – деньги для Нэнси и её чудного сына. Да, на операцию пять тысяч вряд ли хватит. Но пускай у Майкла хотя бы будет огромная машинка на радиоуправлении и гора сладостей.
Второй конверт я закинула в коробку для анонимных пожертвований нашего театрального кружка. Ведь после спектакля мы так и не смогли собрать достаточно денег для того, чтобы школьный совет признал деятельность театра жизненно необходимой. Но зато именно тот спектакль помог мне стать частью «Форджес», и сейчас я вернула должок. Этих денег должно хватить, чтобы школа смогла поставить новогодний мюзикл.
«Талантливой мисс Уоррен. От анонима», – написала я на конверте и закинула его в ящик.
Хороший день начинается с хорошего дела. Делайте добро, и оно обязательно вернется к вам. Главное – верить.
В туфлях с распродажи и пока что семнадцатилетняя
Мишель Д. Брэй
Сегодня первый день моей свободы. Ну как сказать, свободы. Я, конечно, не сидела в тюрьме, но неделя домашнего заключения для семнадцатилетнего подростка – это как несколько лет заточения в камере. Но вот, наконец, я смогла выбраться из дома вместе с моим любимым Ричи. Сегодняшний вечер я решила провести у него. Не слишком ли опрометчивый ход в самом начале отношений знакомиться со всем семейством своего бойфренда? Ответ простой. Родители Ричи улетели в Индию на две недели, так что огромный белый пентхаус с забором из зеленых кустарников и бассейном размером с мою комнату был полностью в нашем распоряжении. Ну… почти полностью.
– Дома будет мой старший брат. Ты уверена, что хочешь прийти?
– Не думаю, что он захочет зависать в одной комнате со школьниками, – махнув рукой, ответила я, когда после уроков мы садились в автомобиль, стоявший на школьной парковке.
По дороге мы заехали в супермаркет и накупили мармелада и чипсов.
– К вечеру ужастиков готовы, – весело сказал Ричи, закидывая покупки в багажник.
Дом оказался ещё красивее, чем я себе представляла. Как только открылись резные золотистые ворота, моему вниманию открылся белоснежный фасад огромного двухэтажного пентхауса с деревянным крыльцом, на котором стояли два кресла и маленький столик с золотыми ножками. Всё здесь говорило о богатстве и роскоши.
Удивителен для меня был сам факт пребывания в таком богатом доме. Мы, как и многие жители нашего городка, хоть и жили в достатке, не могли позволить себе и части того, что было вполне естественно для Нэшэй.
Дверь нам открыл парень в зеленой баскетбольной майке, с взъерошенными каштановыми волосами.
– Привет, я Ник! – весело заявил он и протянул мне руку.
Я пожала её. Рич был очень похож на брата. Правда, в отличии от Ника, его нельзя было увидеть насквозь с первой минуты. Что нельзя было сказать о Нике. Самовлюбленный спортсмен-бабник без капли совести, думающий только о том, сколько пива он сегодня сможет в себя влить, и где подцепить девушку-однодневку.
Но всё это не имело никакого значения, ведь Ричи от него отличало одно: он не был своим братом. Это, конечно, не значит, что он святоша, каких свет не видал. Рич дерзкий, грубоватый и даже жестокий. Только вот эту его сторону я не вижу и уж точно не испытываю на себе. И вам не советую. Для меня он крайне милый и добрый парень. А все свои плохие стороны он преобразует в один-единственный сияющий, вызывающе страстный взгляд и медленный, проникновенный тембр голоса.
С Ником я решила общаться приветливо, но держать дистанцию. Он мне и правда не нравился. Хотя и делал вид самого дружелюбного парня во всей вселенной.
– Знакомься, Мишель, мой брат Ник. Ник…
– Можешь не продолжать… Кстати, а что вы стоите на пороге? Влетайте в наше скромное жилище!
Мы вошли.
– Это та сумасшедшая красотка, о которой ты мне все уши прожужжал? Да-да! Обычно он молчит как рыба, но ты, видимо, как следует всколыхнула его девчачьи чувства… – улыбаясь во все свои идеально белые тридцать два зуба, говорил Ник.
Рич толкнул его кулаком в плечо.
– Ник, заткнись!
– Не переживай, я не расскажу Шел, как по ночам ты смотришь мелодрамы и высмаркиваешься в бумажные салфеточки с запахом персика.
– Вообще-то она Мишель.
– К чему такие условности? Шел, ты же не против такого прозвища? Исключительно по нашей большой дружбе, – выделив слово «большой», сказал Ник.
– Ну, да как тебе будет угодно, – с долей недовольства ответила я.
«Шел? Что это вообще? Сорт сыра или кличка собаки?» – возмущался мой внутренний голос.
– Мы пойдем наверх. Кстати, пиво ещё осталось? – спросил Рич.
– Думаю, родители не будут в восторге, если я скажу, что оно есть…
– Да брось ты.
– А я скажу, что оно есть. И его очень много! Кстати, Шел, угощайся.
– Спасибо, Ник, я не пью пиво, – вежливо ответила я.
– Так, молодежь, – Ник открыл холодильник, достал банку пива и кинул Ричи, – валите уже наверх, пока я добрый. – Он достал вторую банку и захлопнул холодильник. – А я пойду посмотрю каналы для взрослых, – весело сказал он.
– Господи, Ник…
– Да шучу я, – он потрепал Ричи по волосам. – Ладно, адьос, амигос, – Ник махнул рукой, открыл банку пива и ушел в гостиную.
– Странный у тебя брат.
– И не говори.
За окном было уже темно. Комнату освещал только экран ноутбука, на котором мелькали картинки. Я сидела, прижавшись к Ричи, медленно откусывала мармеладку и завороженно смотрела в ноутбук. Позади главного героя на экране стоял жуткий монстр. Вдруг раздался резкий удар. Мы услышали звук разбитого стекла. Я взвизгнула. Рич прижал меня к себе.
– Дуреха, ты что испугалась? – спросил он и в ответ на мой молчаливый, испуганный взгляд и добавил: – Сейчас узнаю, что Ник опять натворил. Подожди немного.
Шум этот был не из динамика. Что-то произошло на первом этаже. Ричи поспешно встал с кровати и спустился вниз.
Прошло десять минут, а он не возвращался.
Я решила спуститься за ним. Прикрыв за собой дверь, я тихо подошла к лестнице. Спустившись на несколько ступенек, я увидела, как Рич грубо разбирался с каким-то парнем. Он кричал на него, толкал, а тот говорил тихо, но невнятно и пытался его успокоить.
Я остановилась на лестнице и молча наблюдала за происходящим. Через пару минут Рич успокоился и начал что-то объяснять парню. Потом он заметил меня, с потерянным видом стоявшую на лестнице.
– Мишель, я же просил подождать… – сказал он серьезно, а потом подошел и ласково взял за плечи.
– Тебя долго не было, и я решила спуститься… – нерешительно возразила я. Нерешительна и потеряна я была из-за той ситуации, свидетелем которой стала. Атмосфера была напряжена. Я чувствовала себя незащищенной, чужой, напуганной.
– Ничего страшного. Всё в порядке, мы просто немного повздорили. Это Барри, наш с Ником знакомый.
Блондин в кожаной куртке с цепями, мотоциклетным шлемом в руке и порванных джинсах сухо махнул рукой, изобразив на лице абсолютную незаинтересованность и безразличие.
– Мишель, – махнула ему в ответ я, натянув на ладонь рукав джемпера.
– Послушай, я сейчас отвезу Барри домой – его мотоцикл сломался, и сразу же вернусь к тебе. Посидишь в комнате? Я быстро. Хорошо?
Пару секунд я смотрела в глаза Ричи. Потом тяжело выдохнула и сказала:
– Ну, конечно, я тебя подожду.
– Ты лучшая! Я – пулей, – сказал Рич, поцеловал меня, схватил куртку и вместе с Барри вышел из дома, хлопнув большой деревянной дверью.
Я постояла пару минут, глядя в пустоту, а затем медленно спустилась с лестницы и повернула в сторону кухни. Там я нашла выход во внутренний дворик, раздвинула стеклянные дверцы и ступила на каменную тропинку.
– Они перестали спорить? – сказал знакомый голос. Слева от меня на качели сидел Ник.
– Да, закончили. Рич повез его домой.
– Это было бы очень благородно, если бы не было так знакомо.
– Что ты имеешь ввиду? – присев на качели, спросила я.
– Этот придурок Барри вечно влезает в неприятности. А мой наивный братишка каждый раз на всех порах мчит спасать его трусливую задницу, – потягивая пиво, говорил он.
– Вообще не понимаю, почему Барри вечно здесь ошивается… Ладно, Шел, не буду тебя грузить. Пива не хочешь? Ах да, ты же не…
– Хочу, – перебила его я.
Ник посмотрел на меня удивленными глазами, достал из-под качели банку пива, открыл и протянул мне.
– Спасибо, – сделав глоток омерзительного пойла, сквозь зубы процедила я.
– Тебе же не нравится. Зачем ты его пьёшь?
– Не знаю, – ответила я. И это была правда. У меня не было никаких проблем, которые я хотела бы залить алкоголем. И уж точно не было желания и дальше поглощать это месиво. Ну не мой это напиток. – Мне просто грустно. Но, пожалуй, дальше я буду грустить без этого, – и выбросила банку в урну.
– Эй, ну там же пол-литра отменного пива, – со смехом сказал Ник и потянулся к мусорному ведру.
Он остановился и посмотрел мне в глаза.
– Зачем ты встречаешься с моим братом? – его голос вдруг стал серьезным и даже жестким.
– Он мне нравится.
– Ты его любишь?
Я молчала.
– Шел, скажи, – с расстановкой повторил Ник. – Ты его любишь?
– Я не знаю, – проглотив воображаемый ком в горле, произнесла я.
Ник пристально посмотрел мне в глаза. Он был слишком близко. Нарушилась дистанция. Даже дышать стало трудно. Через мгновение я почувствовала поцелуй. Его холодные потрескавшиеся губы прикоснулись к моим. Я отстранилась и соскочила со скамейки.
– Ты что сделал? Ник, зачем? – недоумевая, выкрикнула я.
Он засмеялся.
– Ты себя видела? Подтянутая фигура, лицо принцессы. Да ты же ходячая мечта.
Мне было приятно услышать такое. Я смутилась и покраснела, но злость и обида пересилили смущение. Лицо снова стало серьезным, и я сказала:
– Не подходи ко мне больше. Слышишь?
– А если я всё расскажу Ричи? Представь, что будет, если он узнает, что пока его не было, ты целовалась с его старшим братом?
– Ты не посмеешь, Ник…
– А признай, ведь я куда лучше этого слащавого школьника, – он встал, оставив пиво на скамейке и медленно подошел ко мне.
Сердце билось как ненормальное.
«Где же Рич?»
– Я ничего не скажу брату, если ты кое-то для меня сделаешь, – он медленно гладил мои волосы.
– А не надо мне ничего рассказывать. Я достаточно увидел, – повернув голову, я увидела Ричи. Он стоял возле двери.
Остальное произошло быстро. Я отбежала к выходу, а Рич подошел к Нику и хорошенько врезал в нос. Так, что у того пошла кровь.
– Никогда больше не подходи к ней, придурок, – грубо отрезал он. – Пойдём, Мишель, – он приобнял меня и повёл к машине. – И да. Она никакая не Шел. Она Мишель.
Я обернулась. Ник сидел на качели, вытирая кровь рукавом, и прожигал меня взглядом. Но взгляд его не был злым. Он улыбался, а потом беззвучно произнес так, что я смогла прочитать по губам:
– Ты ещё будешь моей.
– Пойдём поскорее, пожалуйста, – шепнула я Ричи, и вскоре мы уже сидели в машине. Рич отвёз меня домой. В пути мы не обменялись ни словом. Когда автомобиль остановился у моего дома, Рич посмотрел на меня, взял за руку и ласково сказал:
– Мишель, всё хорошо. Не переживай из-за этого придурка. Ник не знает границ. Надо ему ещё раз врезать для профилактики…
– Нет-нет, Рич. Не нужно, – перебила его я. – Всё в порядке, – я соврала. Ничего не было в порядке.
В ответ он только улыбнулся, обнял меня и поцеловал в щеку.
Я вышла из машины, поспешно зашла в дом и, не обратив внимание ни на кого, поднялась к себе в комнату. Только там я впервые за весь этот долгий вечер почувствовала себя защищенной. Я переоделась, села за компьютер и попыталась начать писать сочинение. Но в голову шла только одна мысль. Я думала о Нике.
«Это было отвратительно, но…»
Но что? Неужто я что-то почувствовала?
Нет-нет. Мне точно показалось. Это всё из-за того, что я чрезмерно эмоциональна. Я встречаюсь с его братом, самым чудесным парнем во всем мире. И никакой Ник мне уж точно не нужен.
Через пару дней я собрала своих самых любимых ребят в «Лорен Хаус», чтобы рассказать о вечеринке, разделе денег и других удивительных событиях, что произошли со мной за последние дни. Об истории с Ником я, конечно же, умолчала. Решила забыть о ней раз и навсегда.
Раньше встретиться с ребятами никак не получалось, потому что Алекс был занят практикой в компании друга его отца и не имел даже минутки, чтобы забежать ко мне. Зато теперь практика завершилась, и ему даже предложили работать там, когда он закончит школу. Он ещё не дал согласия, но я же вижу, как он хочет эту работу. Джей снова нашла себе нового парня. Да и, кажется, даже не одного. Она у нас крайне любвеобильна. Но в этом вся Джей.
На улице уже было достаточно холодно, чтобы мы надели теплые пальто. Но в кафе царила атмосфера тепла и домашнего уюта.
– И вот тогда мы увидели, что почти у каждого человека в кармане припрятана таблетка! – восторженно рассказывала я истории своих похождений. Обычно байки травит Джей. Она у нас любительница приключений на свою пятую точку. Но сегодня звездой вечера была я. И мне это нравилось. – Я была в такой панике, вы не поверите! Хорошо, что Ричи вовремя привел меня в сознание. Когда мы прибежали в туалет, танцовщица и правда выглядела отвратительно. Ну и стервой же она оказалась!
За столиком сидели я с кружкой чая и Ричи, он обнимал меня за талию. Напротив – Джей, потягивающая молочный коктейль, и улыбающийся Алекс с чашкой кофе в руке.
