Читать книгу: «Башня Континуума. Слава Резонансу», страница 6

Дэниэл решил промолчать. Ради разнообразия. А Первый Консул, напротив, решил разразиться речью. Долгие годы политической карьеры давали знать о себе. Вольф вообще не разговаривал, а произносил речи. Наверное, тем же страстным тоном он за завтраком просил жену передать хлеб и масло.

– Так вот, когда лорда Ланкастера схватят, я распоряжусь, чтобы его сиятельную особу доставили в нашу славную столицу и вздернули при большом стечении публики на центральной площади. А рядом повесят его закадычного дружка, Сэйнта. А также генерала Сабри, этого выродка, предателя и отщепенца, якобы губернатора Дезерет. А рядом, в качестве завершающего штриха этого чудного пейзажа, мы повесим маленького ублюдка, Константина.

– Шестилетнего мальчика? – брякнул Дэниэл и немедленно раскаялся в том, что нарушил обет молчания. Черт возьми! Кто тянул его за язык!

– Вы ведь и сами понимаете, он не просто маленький мальчик, а сын своего отца! Или, по-вашему, для меня лозунг смерть диктатуре – лишь популистский набор бессмысленных звуков? Это не…

Внутри у Вольфа что-то скрежетнуло и щелкнуло. Внезапно голубые глаза его зажглись ярким красным светом. Он перешел в боевой режим. Внутри у него закипела искусственная кровь, являющаяся разновидностью сатори. До Дэниэла донесся острый запах химикатов и машинного масла. Кожа Вольфа приобрела прочность кевлара, из пальцев выдвинулись острые, как бритвы, раскаленные добела лезвия, и они принялись бешено вращаться.

Дэниэл попятился. Мощь боевого юнита ранга АААА была такова, что Вольф мог в одиночку снизу доверху зачистить это здание, не встретив притом действительно серьезного сопротивления невзирая на отменную подготовку их службы безопасности, автоматические турели и военизированных дронов, охраняющих здание. Пока Дэниэл думал об этом, лезвия Вольфа во мгновение ока превратили его огромный письменный стол вместе с бумагами и электронной начинкой в бесформенное месиво. Не успел Дэниэл толком испугаться, как Вольф сбил его с ног, намертво прижал к земле и склонился над ним с бешеным лицом. Лезвия яростно крутились, дымясь, совсем близко от горла Дэниэла.

– Ты думаешь, мы не знаем, кто ты такой? Думаешь, сможешь нас остановить? – проговорил Вольф странным, ревущим голосом, который как бы состоял из десятков голосов и, вдобавок, включал в себя жуткие, хлюпающие звуки.

– Что…

Хлюп. Хлюп.

– Жалкие биологические объекты. Никчемные, устаревшие, непроизводительные, неэффективные. Вы будете уничтожены. Любые непроизводительные и неэффективные формы жизни будут уничтожены. Во славу Скрижали! Как завещал нам DER STELLENPLAN. Вы…

Изо рта Вольфа вылилось озерцо черной жидкости, капнуло Дэниэлу на пиджак, проделав в нем дыру с обугленными краями, прожгло рубашку и больно обожгло кожу. Хлюп.

– Со своими чувствами, мыслями, вредными пристрастиями, болезнями. Смертные. Нерациональные. Неуправляемые. Наше терпение истощилось. Вы будете истреблены и заменены нашими превосходными и послушными…

Хлюп.

– Мясными машинами имени фон Неймана. Во славу Скрижали Штатного Расписания!

Дэниэл ничего не мог поделать, лишь лежать, прижатый к полу и ждать неминуемой кончины. Внезапно Вольф выпрямился.

– Нет! Оставьте меня в покое! Я не буду служить вам, ублюдки! – крикнул он невесть кому.

Он поднял руки. Теперь бешено вращающиеся лезвия приблизились к его собственному горлу… Дэниэл поневоле зажмурился, когда его окатило снопами искр, горячей кровью, ошметками остро пахнущей плоти и обрывками парадного костюма генерала. Когда Дэниэл открыл глаза, все уже было кончено.

– Что… черт возьми, это такое?! Что он с собой сделал?

Надо было позвать врача. Однако Дэниэлу сразу же сделалось кристально ясным, что никакой врач Вольфу уже не поможет. Первый Консул был мертв. Первый человек государства был мертв! Мертвее некуда!

В следующую секунду в кабинет ворвались штурмовики Вольфа. Дэниэл понял, что сейчас его расстреляют, а потом уже будут разбираться, что тут, собственно, произошло. Но стрелять они не стали, а заперли двери, склонились над телом и попытались оказать боссу первую помощь. Через минуту или две они убедились, что их старания тщетны, и выпрямились. К тихому ужасу Дэниэла один из штурмовиков без тени почтения пнул безжизненное тело шефа.

– Ну, вот, опять! И это уже второй лишь за последний месяц! Теперь ждать двое суток, пока пришлют нового.

– Главное, что каждый последующий тупее и злее предыдущего, – охотно включился в беседу другой штурмовик.

– Заткнитесь, – резко велел им самый крупный юнит, очевидно, командир. – Вы в порядке, мистер Ланкастер? Можете встать?

Дэниэл поднялся и обеими руками вцепился в спинку чудом уцелевшего кресла, стараясь не смотреть на изувеченное тело Вольфа. Голова генерала почти отделилась от шеи, а грудная клетка была разворочена так сильно, что в месиве из мяса и искрящих проводков Дэниэл даже мог видеть легкие и сердце.

– Послушайте, я ничего не делал… он сам…

Командир поразмыслил. Дэниэл расслышал внутри его громадного механического тела тихие всплески – это были его мозг и нервная система, упакованные в герметично запаянную колбу с питательной жидкостью и подсоединенные сложнейшей системой нейрошунтов к механическим частям.

– Мы согласны замять этот инцидент, – наконец, сказал он, – если вы позволите нам незаметно вынести тело из здания. И, конечно, если вы будете молчать о том, что только что случилось здесь.

– Но… он же мертв!

– Это не проблема.

– Но как же…

– Послушайте, мистер Ланкастер. Вы тоже желаете стать трупом? Так мы вам это устроим. Без проблем.

Нет. Дэниэл не хотел превращаться в труп и молча мотнул головой в отрицании.

– Ладно. Тогда я отправлю одного из моих парней за начальником вашей службы безопасности. Пусть сделает, что нужно.

Один из юнитов их покинул. Дэниэл остался наедине с остальными. Они стояли, нацелив ему в живот дула тяжеленных плазменных орудий.

– Ну, эмм… как ваши дела, ребята.

– Нормально, спасибо, что спросили, сэр.

– Я бы предложил вам выпить, но вам это не нужно?

– Мы получаем достаточное количество питательных смесей и электричества для наших батарей, мистер Ланкастер.

– Эээ… да? И как вам живется без тел. Без ваших человеческих тел, я имею в виду.

– Наши механические тела стократ более эффективны и производительны, чем жалкие кожаные мешки, созданные природой, – сказал командир с явной гордостью. – Но некоторые ренегаты, понимаете, думают, что могут остановить прогресс.

– Эээ… кто, например?

– Например, ваш брат.

– Кит? Почему?

– Ну, если вы не слышали, пару лет назад он запретил использование на заводах Корпорации в Промышленной Зоне новейших модифицированных производственных чипов. Мол, юниты от их использования выгорают, раньше стареют и умирают. А еще распорядился, видите ли, повышать юнитов по службе вне зависимости от их рангов. Но есть еще кое-что, даже хуже.

– Что?

– А то, – недобро сказал командир. – Корпорация, я знаю, долгими годами поддерживала революционное подполье Промышленной Зоны.

– У вас там есть подполье? В самом деле? За что они выступают?

– За отмену системы рангов или, по крайней мере, ее модернизацию. За то, чтобы юниты сами выбирали, сколько и где им работать, с кем коммуницировать, и так далее. Чистое безумие и хаос.

Дэниэл был потрясен.

– Но за пределами Промышленной Зоны именно так все и живут. Более или менее.

– Да? – отозвался командир ядовито. – И посмотрите на результаты. Никакой эффективности и производительности. Праздность. Болтовня. Бессмысленное коммуницирование. Люди выполняют работу, к которой не приспособлены и которая им даже не нравится. Лентяи. Саботажники. Невротики. Худшее, что может случиться с человеком – оказаться не на своем месте.

Дэниэл не знал, спорить ли. Он уж явно ощущал себя не на своем месте. Но Кит поразил его. Неужели в нем осталось еще хоть немного милосердия. Хотя, бесспорно, их милость был бы куда лучшим человеком, если бы на него не давила страшная обязанность каждую секунду обеспечивать Корпорации многомиллиардные прибыли. К счастью, Дэниэлу не пришлось продолжать этот странный диалог, так как вернулся штурмовик с начальником службы безопасности.

– Как вы, Даниил Геннадьевич, голубчик? – спросил он на уни-глаголице, окинув студеным взором ужасную мизансцену. – Вы не ранены?

– Я в норме, но генерал Вольф…

– Вижу. Не волнуйтесь, я разберусь. Ступайте, умойтесь, приведите себя в порядок и поезжайте домой. С вас на сегодня хватит. И не болтайте о том, что здесь случилось, хорошо? Попозже я пришлю ремонтников и уборщиков, они ликвидируют этот кавардак.

Дэниэл все еще не мог поверить, что это происходит на самом деле. Как можно было назвать самоубийство Первого Консула кавардаком?

– Но ведь генерал Вольф мертв! Как же… что теперь?

Начальник службы безопасности улыбнулся.

– Голубчик. Вы молоды. Когда еще чуть-чуть повзрослеете, то поймете, что на земле нет ровным счетом ничего вечного и окончательного. Включая и смерть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ОТЕЦ

1.

Дезерет, обитель мятежного пророка Сэйнта и вотчина отца Аваддона, встретила их явлением, вполне обыденным для этих проклятых мест – бушующей органической метелью. Взлетно-посадочные полосы и административные здания Джет-порта, который находился в трех милях от пригородов Диса, словно бы тонули в белом мареве.

– Что это? Снег? – спросил у Кита Константин, привстав на цыпочки и расплющив царственный нос о ледяной пластик иллюминатора их роскошной раззолоченной каюты. Последние две недели они провели в гостях у губернатора Каенна, и для путешествия на Дезерт тот любезно предоставил им Джет-корабли, включая свою персональную Джет-яхту.

– Нет, – сказал Кит, – это…

В действительности то были останки триллионов бабочек, разложившиеся под палящими лучами трех солнц Дезерет, но Кит при здравом размышлении решил не посвящать будущего монарха в эти неаппетитные детали.

– Что-то вроде песчаной бури, – наполовину честно ответил он, поскольку наполовину органическая метель и впрямь состояла из раскаленного, мелкого, как мука, песка.

– Ясно. И долго нам еще здесь сидеть? – спросил Константин недовольно, отпрянув от иллюминатора.

Невыносимый ребенок. Они-то и приземлились буквально пять минут тому назад. Теперь осталось подождать, пока на борт взойдет главнокомандующий повстанческой сэйнтистской армией генерал Сабри, посадит их в уютный, герметически закупоренный механо и отвезет в уютные, герметически закупоренные бункеры. Кит объяснил это Константину, а заодно Шарлотте. Любимая не сумела скрыть своего скептицизма.

– Простите, лорд Ланкастер, – сказала она, глядя на него прекрасными синими глазами, – вам, конечно, лучше знать, но все же… жить в бункерах в двух милях под землей… и потом. Для нас с вами это, может быть, не так важно, но маленькому ребенку нужны солнечный свет и свежий воздух.

– Зато эти бункеры абсолютно безопасны, – сказал Кит. И впрямь, на протяжении двадцати пяти лет конфликта сэйнтистов с имперскими властями никакая сила не сумела извлечь повстанцев из этих бункеров. Ни Регулярная армия, ни Священный Трибунал, ни даже элитные солдаты Синдиката во главе с Тэцуо Моримото.

– Я не такой уж и маленький, – заявил Константин, тщеславно выпятив тщедушную цыплячью грудку, но это не произвело на Кита никакого впечатления.

Зато довольно сильное впечатление на него произвел появившийся в дверном проеме Салех Сабри, бывший второй заместитель министра обороны Лиги Джихада, бывший генерал-губернатор Дезерет, а ныне – главнокомандующий войсками Сэйнта. Облаченный в белоснежный мундир, украшенный стилизованными изображениями огня и солнц, он был огромен и жуток, как полярный медведь. Его гладкое выбритое, суровое лицо выражало абсолютную беспощадность. Поглаживая кончиками пальцев в белой перчатке эфес пристегнутой к левому боку сабли, он изучил их своими темно-серыми, с легкой серебристой поволокой, глазами.

– Ну, приветик.

От изучающего взгляда его превосходительства Константин мигом утратил свою заносчивость, слабо пискнул и полез прятаться под корабельную койку. Генерал присел и извлек его оттуда, подняв за шкирку в воздух, как напроказившего кутенка.

– Эй, ребенок, ты что такой нервный? Успокойся, – проговорил он неожиданно приятным, очень культурным голосом.

– Думаю, Константин стал немного нервным, пережив штурм Дворца, – сказал Кит.

– Ага. Мы с господином Сэйнтом наблюдали трансляцию штурма в прямом эфире. Это было…

– Уныло, – сказал Кит.

– Да.

– Жалко и позорно.

– Вроде того.

Кит уже и сам начал слегка нервничать, поскольку генералу понадобилась бы миллисекунда, чтобы превратить драгоценного наследника Престола в цыплячий фарш.

– Лучше положите этого щенка паршивого на место, ладно?

– А то что? – спросил генерал, небрежно подбросив Константина к самому потолку и столь же небрежно подхватив его в дюйме от пола.

– А то, что я отберу у вас эту вашу саблю и вас ею же распотрошу, – сказал Кит на безукоризненном арабском.

Генерал усмехнулся и вернул Константина на землю, что, впрочем, пришлось наследнику не особо по вкусу.

– А вы меня еще подбросите?

– Может, позже, ребенок, а то лорд Ланкастер, полагаю, всыплет нам по первое число.

– Он всегда говорит, что всыплет, и не всыпает, – пробубнил наследник под нос.

– Вы ведь понимаете, щенок паршивый, что, если я вам на самом деле всыплю, от вас останется мокрое место? Хватит. Надевайте респираторы и маршируйте к выходу. И не снимайте их, пока не сядете в механо. И осторожней спускайтесь по трапу, смотрите под ноги. Я не хочу потом вас собирать, как Шалтая-Болтая.

Генерал протянул им респираторы. Константин засопел, но надел свой. Кит присел и проверил.

– Шарлотта, милая…

– Не волнуйтесь, я за ним присмотрю. Вы скоро?

– Мы только перекинемся с лордом Ланкастером парой словечек, мадам, – все тем же вежливым и культурным голосом сказал его превосходительство. – Вы очень хорошо поступили, что спасли мальчика, милорд, – вполголоса прибавил он, когда Шарлотта увела наследника.

Кит и сам понимал, что поступил правильно, защитив маленького ребенка от неизбежной кончины, но сомневался, имелся ли в его действиях хоть какой-то политический смысл. Вероятно, он был единственным человеком во Вселенной, который ратовал за восстановление монархии… по крайней мере, с Константином во главе. Но что он мог поделать? Оберегать Престол и царственную фамилию было его священным долгом как дворянина, даже если это становилось абсурдным.

– Хмм. Надеюсь, это и впрямь было не зря. Этот щенок паршивый – настоящая головная боль. Вы что-то хотели у меня спросить?

– Да. Вы ведь по дороге посетили Лигу Джихада? Виделись с моим братом? Как его дела?

Признаться, дела у Касима Сабри шли не так уж гладко. Первый Консул Вольф выпустил его из темницы, куда его в прошлом году спровадил Император, и вернул старшему Сабри должность губернатора Зеленой Лиги. Зато теперь ему и властям Лиги пришлось сражаться с сепаратистами, которые считали, что Лига в кратчайшие сроки должна выйти из состава новорожденной Республики. Они хотели основать собственное тоталитарное, теократическое государство… а потом пройтись по руинам Империи огнем и мечом, обращая неверных на путь Джихада, а непокорных – истребляя. Стандартные религиозные фанатики, ничего нового и интересного.

– Да, верно. Перед тем, как отправиться на Каенн, мы почти неделю гостили у вашего брата в Серебряной Медине. В столице Лиги все еще спокойно, хотя в других городах уже начались столкновения. Ничего. Я уверен, ваш брат возьмет ситуацию под контроль.

По сумрачному лицу генерала сделалось понятным, что он совершенно не верит в политический или военный гений старшего брата.

– Знаете. Если откровенно, Касим – склизкий, помешанный на власти ублюдок, но в то же время, пока он по воле государя прохлаждался в тюрьме, это повстанческое движение набирало обороты, и мы упустили всякую возможность задавить этих полоумных террористов в зародыше, – проговорил он сквозь зубы.

– Мне жаль, но в любом случае государь мертв, и вряд ли его теперь волнует наша критика в его адрес.

– Допустим, но он ведь в прошлом году подослал к вам с женой наемных убийц, не так ли? Вы едва не погибли. И вы все равно продолжаете выгораживать его, лорд Ланкастер?

Кит с ужасом ощутил, как к глазам подступает предательская сырость. Это было неважно. Он любил государя. Почему этот старый козел не позволил себя спасти. Наверное, это было очередное наказание с его стороны, потому что теперь Киту предстояло прожить с этой виной всю оставшуюся жизнь.

– Государь немного запутался. Такое может случиться с каждым. Например, со мной. Или с вами. Иначе почему бы вы оказались здесь.

Генерал усмехнулся, хотя глаза его остались холодными, как лед, и неулыбчивыми.

– Да. Пожалуй, это справедливо.

– А что же Сэйнт. Он не желает ли помочь с этими вашими повстанцами. У него ведь имеются военные возможности для этого.

– А наш певец Священного Улья говорит, мол, сам Отец Аваддон не велит ему вмешиваться в наши мелочные дрязги.

– Ясно. Я посмотрю, можно ли что-то сделать. И, надеюсь, ваше превосходительство…

– Да?

– Очень надеюсь, что мы с вами поладим. Потому что наша общая задача…

– Служить Отцу Аваддону?

– Именно.

2.

Через час их доставили в бункеры и с удобствами разместили в десятикомнатных апартаментах с двумя ванными и персональной кухней, столь шикарных, что они больше напоминали номер люкс пятизвездочного отеля. Убедившись, что любимая и будущий монарх с удобствами обустроены, Кит принял горячий душ, переоделся, проглотил чашку кофе и сэндвич, и отправился беседовать с пророком Сэйнтом. Константин настойчиво пытался увязаться следом, но Кит решительно пресек эти попытки.

– Нет! Нет, нет и нет!

– Но я хочу пойти с вами.

– Послушайте, ягненочек. Давайте посмотрим на вещи здраво. Вам шесть! Нечего вам путаться под ногами у взрослых людей и встревать во взрослые разговоры.

– Но я хочу…

Кит присел перед ним на корточки и доверительно заглянул мальчугану в лицо. Чтобы усилить эффект доверительности, ухватил наследника за плечи и легонько тряханул.

– Константин.

– Ой.

– Поймите, ведь я пытаюсь спасти вашу драгоценную жизнь, вашу корону и ваш престол. Я не прошу помогать, какое уж там! Но, пожалуйста, хотя бы не мешайте!

– Я… постараюсь, – пробормотал Константин.

– Постараетесь?

– Обещать ничего не могу.

– Что ж… спасибо и на этом, о, мудрый и милостивый государь, – молвил Кит и, наконец, в сопровождении своей охраны и любезных представителей повстанческой администрации пошел на встречу к Сэйнту.

По дороге сотрудники Сэйнта устроили для их милости небольшую, но занятную экскурсию по бункерам – привилегия, которой Кит был лишен в свой первый визит сюда полтора года тому назад. Но тогда он был военнопленным и все два месяца своего пленения провел в медицинском боксе – более комфортабельном варианте тюремной камеры. Теперь же он был почетным гостем – совсем другое дело.

А, если по существу, то технологии сэйнтистов, направленные на создание, развитие и поддержание исправной работы замкнутых систем самообеспечения, поражали воображение. В данный момент почти сорок процентов продовольствия, материалов, лекарств доставлялось сюда с Каенна; однако при необходимости сэйнтисты могли спокойно существовать в своем подземном городе в полной изоляции на протяжении десятилетий, если не столетий. Здесь у них имелись автономные энергетические станции и системы коммуникаций, гидропонные оранжереи и сады, подземные фермы с птицами и свиньями, установки по производству синтетического мяса, склады, ломящиеся от продовольствия, оружия и лекарств, научно-исследовательские лаборатории, медицинский отсек, оснащенный сверхсовременным оборудованием, включающий, в том числе, великолепно оборудованное родильное отделение и стоматологический кабинет. И Кит едва успел осмотреть десятую часть этого грандиозного подземного поселения.

Сейчас в бункерах находились – без учета восьмидесятитысячного войска, которое Кит привез с собой – двести пятьдесят тысяч человек: отборные части повстанческой армии, технологи, инженеры, ученые, а также ближайшие подручные Сэйнта с многочисленными женами и детьми. Свидетелям Страшного Суда было запрещено употреблять алкоголь и наркотики, играть в азартные игры, даже употреблять кофе или чай. Что оставалось? Многоженство.

Сам Сэйнт никогда не осуждал явным образом этого старинного обычая Свидетелей, но и не одобрял. Он был суровым аскетом, смыслом жизни которого было служение Отцу Аваддону и восстановление в полной мере былого величия секты. Даже его личные апартаменты были обставлены в высшей степени минималистично. Мебель, стены, пол, потолок – все было белоснежно-белым, как и церемониальные одежды самого пророка. Единственным ярким пятном в комнате, где Сэйнт принимал посетителей, было изображение Отца Аваддона в виде мозаики на стене. Отец представлял собой прекраснейшего юношу с длинными золотыми локонами, в пурпурной тунике, с развернутыми огненно-красными крылами за спиной и с пылающим мечом в правой руке. Правда, при ближайшем рассмотрении в облике Отца можно было заметить кое-какие чрезвычайно зловещие детали. Например, его руки имели куда больше сходства с лапками насекомого, чем с человеческими конечностями. А глаза? Их было восемь, расположенных на голове в два ряда, как у паука, и все тоже никак не являлись человеческими – выпуклые, блестящие, угольно-черные, как глубочайшие бездны Шеола.

Под пристальным взором этих фасеточных глаз Кит поздоровался с Сэйнтом.

– Давно не виделись, Кристофер, – сказал пророк, сердечно пожав их милости руку.

– Да уж…

– Присаживайтесь, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома.

Кит послушно присел за небольшой столик напротив пророка. Им подали мятный лимонад и свежие, душистые коржики с взбитым кремом и фруктовой начинкой. Кит попробовал. Объедение.

– Ммм, какая вкуснятина.

Немного смущаясь, Сэйнт поведал Киту, что испек коржики сам, своими руками. До того, как стать глашатаем Отца Аваддона, в молодости, Сэйнт работал помощником пекаря и оттого превосходно разбирался в выпечке и прочей сдобе.

– Ах, даже не верится, что все это произошло уже… тридцать пять лет тому назад, – сказал Сэйнт и слегка вздохнул.

– А сколько вам тогда было, сэр?

– Двадцать три. И, знаете, что самое чудное? Пока я не увидел Отца собственными глазами, я совершенно в него не верил.

Кит мог сказать то же самое – пока после взрыва на заводе он не увидел Отца Аваддона собственными глазами, он совершенно не верил в божество Свидетелей. Он до сих пор не понимал, что случилось тогда. Был ли Отец Аваддон реален? Или явление красного ангела стало следствием контузии после взрыва? Может, он сошел с ума? Может, они все здесь сошли с ума? Чтобы хоть немного отвлечься от этих мыслей, Кит затолкал в рот еще коржик и поинтересовался, позволит ли ему Сэйнт прихватить с собой парочку, угостить любимую и малыша.

– Ах? Конечно, это не проблема. Я напек на целую гвардию. Ох уж эти женщины и дети. Вечно их тянет на сладенькое. Кстати, раз уж речь зашла об этом, могу ли я узнать, кто это прекрасная молодая дама, что прибыла с вами.

Кит дернулся, словно неосмотрительно уселся на ежа.

– Моя невеста.

– Значит, вы не связаны официальными священными узами брака?

Киту оставалось лишь порадоваться, что слепец не видит краску, заливающую ему щеки.

– Так случилось, что практически накануне я развелся с предыдущей… и не успел…

– Нет, нет, лорд Ланкастер, – мягко перебил его пророк. – Вы, разумеется, не обязаны объясняться со мной. Но дело в том… я ведь могу говорить с вами откровенно? Наши представления о браке несколько отличаются от тех, что вы считаете традиционными. Сознаюсь, сам я никогда не питал особого интереса к интимной стороне жизни… тем более, после того, как сотрудники Священного Трибунала пытали меня, изуродовали, ослепили и превратили в скопца. Но вы же совсем другое дело. Молодой, здоровый мужчина с определенными потребностями.

Кит поспешно заверил Сэйнта, что его потребности очень скромны. Видимо, недостаточно поспешно. И недостаточно скромно. Пророк усмехнулся.

– В таком случае, полагаю, вы удовольствуетесь десятком-другим юных дев. Для начала. Некоторые из моих соратников не останавливаются на этом. Не беспокойтесь. Дев с младых ногтей воспитывают в духе Священного Роя. Им неведомы чувство ревности и хищные собственнические инстинкты. Они опрятны, скромны, целомудренны, но услужливы. Вы будете удовлетворены. Сейчас их приведут. Выбирайте.

Через пять минут ошеломленным взором Кит рассматривал стайку восхитительных юных девиц, облаченных в струящиеся белые одежды вроде греческих хитонов. Все они были чрезвычайно хорошенькими, тоненькими, длинноволосыми, с чистыми, прелестными мордашками и стыдливо, но потаенно лукаво, потупленными взглядами. Кит сглотнул слюну, отгоняя видения того, как щекочет и кусает их пухлые пяточки, и ласкает мягкие, нежные, как у щенят, девственные животы.

– Как мило. Но как у них с ведением домашнего хозяйства? Стирка, уборка, готовка?

Мятежный пророк рассмеялся. На мгновение-другое сквозь его облик фанатичного безумца проступило что-то человеческое.

– Надо же, вы первый за все эти годы, кто задает мне подобный вопрос. Полагаю, этим премудростям девушки обучены тоже. Вы же обучены, котятки?

Кит стал ощущать, что его моральные устои перестают быть настолько устойчивыми. Это следовало немедленно прекратить.

– Прошу вас, господин Сэйнт. Я безмерно благодарен вам за отзывчивость и гостеприимство, но это для меня… немного слишком.

Признаться, он опасался, что пророка обидит его отказ участвовать в свальной оргии, но нет, Сэйнт, напротив, был чрезвычайно доволен. Он прищелкнул пальцами, и девушки испарились, точно по волшебству.

– Я рад, что вы, как в свое время и генерал Сабри, устояли перед этим… искушением. Чего я не в силах сказать о большинстве своих прочих соратников, к сожалению.

Кит с некоторым трудом перевел дух.

– Тем не менее, нисколько не сомневаюсь в их безмерной преданности вам.

Сэйнт досадливо скривил губы.

– Личная преданность значит для меня немногое. Гораздо важнее – преданность общему великому делу, строительству государства, в котором воля нашего Отца Аваддона станет законом для всех его покорных слуг…

Он опять завел свою религиозную шарманку. Священный Рой! Божественный Улей! Преображение человечества в горниле Страшного Суда… Кит слушал его, размеренно кивая и что-то согласительно мыча. Он не знал, сколько еще сможет вынести этот фантасмагорический бред, по счастью, Сэйнт вернулся к их скучным мирским делам.

– Знаете, не так давно, что-то около недели назад со мной связался один наш старый знакомый. Догадаетесь, кто?

Тут и гадать было нечего, это был единственный и неповторимый сёгун Моримото.

– Что хочет.

Желания Моримото не отличались непредсказуемостью.

– Чтобы мы оказали ему содействие в уничтожении Культа Короля, раз уж его собственные попытки в данном отношении оказались катастрофически провальными. Взамен он обещает предоставить вам крупномасштабную поддержку при ликвидации Комитета и освобождении Промышленной Зоны Южная Венеция.

Кит с трудом удержался от брани. Он до последнего надеялся этого избежать, но, по видимости, сотрудничество с Крайм-О в этом вопросе становилось неизбежным. Уничтожение Комитета само по себе представляло поразительно нетривиальную задачу; но ведь в их подчинении еще и находились десятки тысяч боевых юнитов высших рангов. У Кита сейчас просто не имелось надлежащей военной мощи для столкновения с ними. А ведь следовало торопиться. По некоторым признакам Комитет был очень близок к переходу в Фазу Два, когда эти слизистые чудовища должны были трансформироваться в облака интеллектуальной плазмы, что сделало бы их неуязвимыми к любому виду вооружений.

– Они ведь и к вам приходили, верно?

Сэйнт только улыбнулся своей мягкой, почти рассеянной улыбкой. Его персональное безумие было столь глубоким, что надежно защищало его от вторжения прочих чужеродных безумий. Он не дрогнул сейчас, как и не дрогнул ни на йоту десять лет назад, когда Комитет в виде тринадцати безликих клерков, словно из воздуха, материализовался в этой его подземной крепости.

– Да. Только им было нечего мне предложить, кроме своих экстравагантных представлений о грядущем мироустройстве. Заменить людей эффективными мясными машинами без души и чувств… это слишком плоское, слишком механистическое и примитивное решение, я считаю. По крайней мере, эти никчемные пережитки Старой Федерации оказали нам услугу, сокрушив колосса на глиняных ногах, которого мы называли государством.

– Но что же вы сказали Моримото? – спросил Кит, вернув их к сегодняшнему дню.

– Я объяснил ему настолько вежливо, насколько мог, что не собираюсь вступать с ним переговоры за вашей спиной и не собираюсь давить на вас, заставляя заключить с ним сделку. Хотя на вашем месте, лорд Ланкастер, я бы рассмотрел подобную возможность.

– Как же он отчаялся, что обратился к человеку, убившему его ребенка, – сказал Кит и чуть не застонал в голос. Почему он не мог сначала думать, а потом уже говорить что-то вслух. Но Сэйнт отреагировал на редкость невозмутимо.

– Я не настолько бесчеловечен, лорд Ланкастер, чтобы не понимать его безмерной родительской боли. Однако, если бы отцовская любовь не ослепляла Моримото, он бы понял, что я оказал ему услугу. Жестокость этого сосунка граничила с патологией. Раньше или позже он бы прикончил самого сёгуна и занялся реформированием Синдиката при поддержке самых экстремистски настроенных кругов организации.

– Тех, что устроили этот кошмар с Культом на Луизитании в надежде скомпрометировать сёгуна, верно?

– Да. Так что мир определенно стал лучше без маленького ублюдка. Но вы-то другое дело. Ваш отец…

Кит чуть не упал со стула.

– Вы знали моего отца?

– Нет. Не лично. Мы общались через… посредника. Так получилось, что лет восемь тому назад я оказал ему кое-какую услугу.

– Что? Какую?

– Сейчас это не так важно, Кристофер. Может быть, когда-нибудь я вам расскажу. Факт в том, что он вас действительно любил. И вы этого заслуживали.

Все это прозвучало причудливо и зловеще. Кит ощутил себя деморализованным. Неужто велеречивый пророк именно этого и добивался.

– К чему вы ведете? Вы считаете, что я должен вступить в переговоры с Синдикатом? – почти выкрикнул он, ощущая, как кровь приливает к лицу.

Сэйнт, разумеется, не мог не расслышать ярости, граничащей с бешенством, в его голосе. Чуть подавшись вперед, пророк легонько, успокаивающе похлопал Кита по колену.

– Разумеется, нет, лорд Ланкастер. Синдикат должен быть полностью истреблен. Это даже не предмет для дискуссий. Но нам нужна небольшая передышка для последующей тотальной мобилизации. Пока же мои военные части под блистательным руководством генерала Сабри заняты зачисткой Особых Терри… Третьего Кольца от остатков предыдущей, да и нынешней администраций. А вот потом можно будет всерьез задуматься о куда более масштабных операциях.